Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Крым от 20 мая 2020 года №22-234/2020

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ КРЫМ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 20 мая 2020 года Дело N 22-234/2020
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Крым в составе:
председательствующего судьи Даниловой Е.В.,
судей Спасеновой Е.А., Язева С.А.,
при секретарях Абибуллаевой Д.И., Бодаевской Е.В.,
с участием прокуроров Горба Б.В., Швайкиной И.В.,
осужденного ФИО1,
его защитника - адвоката Елеонской В.И.,
осужденного ФИО2,
его защитника - адвоката Мамбетова К.К.,
осужденного ФИО3,
его защитника - адвоката Бубновой В.В.,
осужденного ФИО4,
его защитников - адвоката Ничипорука В.В., адвоката Круть В.В.,
защитника осужденного ФИО5 - адвоката Галушко А.П.,
рассмотрела в открытом судебном заседании путем использования систем видеоконференц -связи уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя - помощника прокурора <адрес> Шкиль Д.Н., апелляционным жалобам и дополнениям к ним адвоката Ничипорук В.В. и осужденного ФИО4, апелляционной жалобе адвоката Кондауровой Л.И., апелляционным жалобам и дополнениям к ним осужденных ФИО2, ФИО1, ФИО5, ФИО3 на приговор Алуштинского городского суда Республики Крым от 16 июля 2018 года, которым
ФИО1, <данные изъяты>,
осужден:
- по ч. 3 ст. 30 - п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО27) к 3 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду кражи автомобиля ООО "С-Глициния") к 4 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду вымогательства у ФИО38) к 7 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по ч. 3 ст. 30 - п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО28) к 3 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду кражи автомобиля у ФИО36) к 4 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено наказание в виде 7 лет 3 месяцев лишения свободы, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
ФИО2, <данные изъяты>,
осужден:
- по ч. 3 ст. 30 - п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО27) к 3 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду кражи автомобиля ООО "С-Глициния") к 4 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду вымогательства у ФИО38) к 7 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по ч. 3 ст. 30 - п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО28) к 3 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду кражи автомобиля у ФИО36) к 4 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по ст. 138.1 УК РФ (по эпизоду приобретения технического средства "Волна-2") к 6 месяцам лишения свободы, без лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью;
- по ст. 138.1 УК РФ (по эпизоду приобретения технического средства "Код-граббер") к 7 месяцам лишения свободы, без лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено наказание в виде 7 лет 6 месяцев лишения свободы, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
ФИО3, <данные изъяты>,
осужден:
- по ч. 3 ст. 30 - п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО27) к 2 годам лишения свободы без штрафа и ограничения свободы;
- по п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду кражи автомобиля ООО "С-Глициния") к 4 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду вымогательства у ФИО38) с применением ст. 64 УК РФ, к 4 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по ч. 3 ст. 30 - п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО28) к 3 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду кражи автомобиля у ФИО36) к 4 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено наказание в виде 5 лет лишения свободы, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
ФИО4, <данные изъяты>,
осужден:
- по ч. 3 ст. 30 - п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО27) к 2 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду кражи автомобиля ООО "С-Глициния") к 3 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы;
- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду вымогательства у ФИО38) с применением ст. 64 УК РФ к 4 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено наказание в виде 5 лет лишения свободы, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
ФИО5, <данные изъяты>,
осужден по п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ (по эпизоду кражи автомобиля у ФИО36) к 3 годам лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.
Приговором разрешены вопросы о мере пресечения, об исчислении срока наказания, о зачете времени содержания под стражей в счет отбытия наказания, о вещественных доказательствах.
Заслушав доклад председательствующего судьи ФИО11, изложившей содержание приговора, существо апелляционного представления прокурора, апелляционных жалоб, дополнений к ним и поданных возражений, выслушав осужденных и их защитников, поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение прокурора, полагавшего приговор суда подлежащим отмене с направлением дела на новое судебное рассмотрение, судебная коллегия,
УСТАНОВИЛА:
приговором Алуштинского городского суда Республики Крым от 16 июля 2018 года ФИО1, ФИО2, ФИО4 и ФИО3 осуждены по ч. 3 ст. 30 п.п. "а" и "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ за покушение на кражу автомобиля ФИО27, то есть за умышленные действия лица, непосредственно направленные на совершение <данные изъяты> хищения чужого имущества, с причинением значительного ущерба гражданину, организованной группой, в особо крупном размере, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
Этим же приговором ФИО1, ФИО2, ФИО4 и ФИО3 осуждены по п.п. "а" и "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ за кражу автомобиля ООО "С-Глициния", то есть за <данные изъяты> хищение чужого имущества, совершенную организованной группой, в особо крупном размере, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
Этим же приговором ФИО1, ФИО2, ФИО4 и ФИО3 осуждены по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду вымогательства у ФИО38), то есть за требование передачи чужого имущества под угрозой уничтожения чужого имущества, совершенное в крупном размере организованной группой, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
Этим же приговором ФИО1, ФИО2, и ФИО3 по ч. 3 ст. 30 п.п. "а" и "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ за покушение на кражу автомобиля ФИО28, то есть за умышленные действия лица, непосредственно направленные на совершение <данные изъяты> хищения чужого имущества с причинением значительного материального ущерба гражданину, организованной группой, в особо крупном размере, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
Этим же приговором ФИО1, ФИО2, ФИО5 и ФИО3 осуждены по п.п. "а" и "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ за кражу автомобиля ФИО36, то есть за <данные изъяты> хищение чужого имущества, с причинением значительного ущерба гражданину, совершенную организованной группой, в особо крупном размере, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
Этим же приговором ФИО2 осужден по ст. 138.1 УК РФ (по эпизоду приобретения технического средства "Волна-2") за незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, то есть за незаконное приобретение специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
Этим же приговором ФИО2 осужден по ст. 138.1 УК РФ (по эпизоду незаконного приобретения технического средства "код-граббера") за незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, то есть за незаконное приобретение специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
В апелляционном представлении государственный обвинитель - помощник прокурора г. Алушты Шкиль Д.Н. не оспаривая доказанность вины и правильность квалификации действий осужденных полагает, что судом неправильно применены положения общей части УК РФ в части назначенного наказания. Свои доводы мотивирует тем, что осужденным безосновательно назначено чрезмерно мягкое наказание не отвечающее содеянному ими. Указывает, что при назначении наказания ФИО4 и ФИО3 по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ суд необоснованно применил положения ст. 64 УК РФ. Уточнив свои требования, просит приговор изменить, окончательно по совокупности преступлений назначить ФИО1 наказание в виде 9 лет лишения свободы, окончательно по совокупности преступлений назначить ФИО2 наказание в виде 9 лет и 6 месяцев лишения свободы. Отменить применение к ФИО3 положения ст. 64 УК РФ в части назначения наказания по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ по эпизоду в отношении потерпевшей ФИО38 и назначить наказание в виде 7 лет лишения свободы, и окончательно по совокупности преступлений назначить ФИО3 наказание в виде 8 лет лишения свободы. Отменить применение к ФИО4 положения ст. 64 УК РФ в части назначения наказания по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ по эпизоду в отношении потерпевшей ФИО38 и назначить наказание в виде 7 лет лишения свободы, и окончательно по совокупности преступлений назначить ФИО4 наказание в виде 8 лет лишения свободы.
В апелляционной жалобе адвокат Ничипорук В.В. в защиту интересов осужденного ФИО4 считает приговор суда незаконным и подлежащим отмене, ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленных судом первой инстанции, существенных нарушений уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона. Просит обжалуемый приговор отменить, постановить оправдательный приговор.
В дополнениях на апелляционную жалобу адвокат ФИО25 указывает, что суд обосновал виновность ФИО4 в совершении преступлений предусмотренных ч. 3 ст. 30 - п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158, п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158, п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ, доказательствами, которые не доказывают его виновность в соответствии с п. 2 ч.1 ст. 73 УК РФ, и которые являются недопустимыми и недостоверными, основанными на предположениях. Считает, что в приговоре искажены установленные в ходе судебного следствия и зафиксированные в протоколе судебного заседания, установленные по делу обстоятельства. Действия ФИО4 неправильно квалифицированы. Указывает, что протокол опознания ФИО4 свидетелем ФИО29 от 04 марта 2017 года является недопустимым доказательством, так как не может проводиться повторное опознание лица или предмета тем же опознающим и по тем же признакам. В ходе судебного следствия достоверно установлено, что 23 января 2017 года было проведено опознание по фото ФИО4 тем же свидетелем. Перед этим опознанием свидетель ФИО29 был дополнительно допрошен в качестве свидетеля. Оригинал же протокола опознания от 23 января 2017 года не был предоставлен. Таким образом, следователь ФИО30 пытался скрыть факт повторного опознания от 04 марта 2017 года, выдавая его за единственное опознание. Также считает, что опознание 23 января 2017 года было проведено с грубейшими нарушениями, поскольку свидетель ФИО29 в судебном заседании пояснил, что перед опознанием во дворе здания следственного комитета г. Алушты следователем ФИО30 ему была показана фотография ФИО4 на ксерокопии паспорта последнего и ФИО29 показал, что ФИО4 похож на того человека, который арендовал у него гараж. Судом в приговоре данным показаниям свидетеля ФИО29 не дана надлежащая оценка. Кроме того, данный протокол является неотносимым доказательством, поскольку аренда кем-либо гаража, в который затем ФИО3, ФИО2 и ФИО1 был поставлен похищенный автомобиль, не свидетельствует, что лицо, предоставившее гараж, является соучастником кражи автомобиля. В противном случае, речь идет о пособничестве. Ни в ходе предварительного следствия, ни в ходе судебного следствия не установлено ни одного доказательства того, что ФИО4 знал о совершении или подготовке совершения хищения автомобилей, такие факты не приведены судом в приговоре. Обращает внимание на то, что исходя из текста приговора, непонятно, на основании чего ФИО4 признан членом организованной преступной группы, поскольку он, кроме ФИО1, никого из осужденных не знал, а во время совершения преступлений находился по месту своего жительства.
Также обращает внимание, что судом было установлено наличие не только двух протоколов опознания свидетелем ФИО31 ФИО4, но и два протокола дополнительного допроса свидетеля ФИО31 от 23 января 2017 года. Данные протоколы значительно разняться по содержащейся в них информации, в них указаны разные приметы лица, арендовавшего гараж. Свидетелем ФИО29 были переданы следователю записи телефонных разговоров с лицом, арендовавшим у него гараж 22 июня 2016 года, однако впоследствии записи исчезли. В судебном заседании свидетель ФИО29 пояснил, что записи телефонных разговоров не были утрачены и имеются у него на телефоне, включив их для прослушивания в зале суда, на записях четко слышен голос лица, звонившего свидетелю, и этот голос не принадлежит ФИО4 Указывает, что судом необосновано было отказано в удовлетворении ходатайства о назначении фоноскопической экспертизы для определения принадлежности голоса на аудиофайлах ФИО4 или иным подсудимым.
Считает, что показания свидетелей ФИО32 - сотрудника ФСБ, ФИО33 и ФИО34 - сотрудников полиции также являются недопустимыми доказательствами, поскольку ФИО3 на момент беседы имел статус подозреваемого и имел защитника, однако беседа с ним велась без участия последнего, и без фиксации на бумажный или иной носитель, без письменного разрешения следователя, в чьем производстве находилось на тот момент уголовное дело, в связи с чем, эти доказательства являются недопустимыми. Кроме того, указывает, что содержание устной беседы, достоверность которой ФИО3 не подтверждает, не может быть восстановлена путем допроса сотрудника, проводившего беседу.
Считает, что выводы суда о том, что заключение трассологических экспертиз по изъятым следам перчаток является доказательством вины осужденных, являются ошибочными, так как это лишь предположение, и это не имеет никакого отношения к доказанности вины ФИО4 в совершении кражи и покушения на кражу.
Обращает внимание на то, что доказательствами по делу являются первоначальные показания ФИО3 и протокол проверки его показаний на местности с участием защитника. Однако в данных протоколах нет ни слова о ФИО4, что подтверждает его непричастность к совершению преступлений.
Относительно покушения на кражу автомобиля ФИО27, указывает, что если бы вина подзащитного в предоставлении гаража для похищенного автомобиля была бы доказана достоверными, относимыми доказательствами, то он мог бы нести ответственность за один эпизод кражи или покушение на кражу, так как его умыслом охватывалось бы хранение одного похищенного автомобиля, поскольку в гараж не может поместиться более одного автомобиля.
Утверждает, что виновность ФИО4 в совершении вымогательства у ФИО38 опровергается показаниями самой потерпевшей, согласно которых она все время общалась только с ФИО1, при этом он разговаривал вежливо, никаких угроз не высказывал. Таким образом, состав вымогательства отсутствует, а сам ФИО4, как следует из материалов дела, никому никаких требований не предъявлял и угроз не высказывал. Отмечает, что показания свидетеля ФИО35 и записи разговоров его и ФИО4 подтверждают, что ФИО4 не был осведомлен о переговорах ФИО1 с ФИО38 и выполнял лишь роль посредника, а его требования в ходе бесед с ФИО35 не носили четкого характера. Считает, что судом незаконно отказано в удовлетворении ходатайства о приобщении к уголовному делу фоноскопического заключения эксперта с расшифровкой записи разговора между ФИО4 и ФИО35, поскольку запись разговора имеет очень плохое качество и, в соответствии с нормами УПК РФ, ее расшифровка должна производиться лицами, имеющими специальные познания. Кроме того, запись разговора была дважды прослушана в судебном заседании, запись неразборчива, но подтверждает отсутствие каких-либо признаков вымогательства в действиях ФИО4
Обращает внимание на то, что предметами преступлений по данному уголовному делу являются автомобили ФИО27, ФИО38, ФИО28 и ФИО36 При этом автомобиль ФИО27 не был похищен, автомобиль ФИО28 был перемещен на несколько десятков метров, а автомобиль ФИО36 был найден на следующий день после похищения. И только автомобиль ФИО38 обнаружен через 2,5 месяца после похищения. Не более чем через 3 недели после похищения данного автомобиля ФИО1 стал вести переговоры с ФИО38 о возврате ей автомобиля за вознаграждение. Таким образом, считает, что по делу объективно установлена лишь одна цель похищения данных автомобилей - это возвращение автомобилей за денежное вознаграждение, что подтверждено первоначальными показаниями ФИО3, а вымогательство вообще не должно было вменяться в вину всем лицам, привлеченным к ответственности по данному делу.
Просит обжалуемый приговор отменить, постановить оправдательный приговор.
В апелляционной жалобе осужденный ФИО4 считает приговор суда незаконным, ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, существенных нарушений уголовно-процессуального законодательства, неправильного применения уголовного закона. Указывает, что в основу обвинительного приговора положены недопустимые доказательства.
Отмечает, что гараж у ФИО29 он никогда не снимал. Считает, что протокол предъявления лица для опознания от 04 марта 2017 года в силу ч. 3 ст. 193 УПК РФ является недопустимым доказательством, поскольку 23 января 2017 года следователь ФИО30 предъявил свидетелю ФИО29 его фотографию для опознания. Указывает, что свидетель ФИО29 в судебном заседании показал, что ФИО4 похож на человека, который снимал у него гараж, что подтверждает его непричастность к аренде гаража, дает свой анализ доказательствам по делу, а также указывает на алиби, согласно которому он со своей супругой 22 июня 2016 года в вечернее время находился на праздновании дня рождения его родной сестры. Также обращает внимание, что свидетелем ФИО29 следователю ФИО30 были переданы аудиозаписи телефонных разговоров с лицом, арендовавшим гараж 22 июня 2016 года. Однако, после его задержания 06 марта 2017 года, следователь, поняв, что голос на аудиозаписи ему (ФИО4) не принадлежит, переписал протокол дополнительного допроса свидетеля ФИО37 от 23 января 2017 года, указав в нем, что аудиозаписи не изымались. Утверждает, что в материалах о даче разрешения на производство обыска по месту его жительства от 01 марта 2017 года, находится протокол дополнительного допроса свидетеля ФИО37 от 23 января 2017 года в той редакции, где изъяты аудиозаписи указанных телефонных разговоров. В судебном заседании свидетель ФИО29 включал указанные аудиозаписи для прослушивания участниками процесса, судом указанные аудиозаписи были изъяты. Указанное свидетельствует о его непричастности к аренде гаража ФИО37 Считает, что суд неправомерно отказал в проведении фоноскопической экспертизы для определения принадлежности голоса на аудиозаписях. Кроме того, выражает несогласие с квалифицирующим признаком ОПГ по эпизодам ч. 3 ст. 30 - п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158, п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ, указывая на противоречивость выводов суда в приговоре.
Считает, что ст. 163 УК РФ, как органом предварительного следствия, так и судом была вменена обвиняемым излишне, поскольку отсутствовал состав преступления, а также отсутствовали какие-либо требования или угрозы. Указывает, что потерпевшая ФИО38 сама попросила ФИО1 найти посредника для передачи ей автомобиля, а ФИО1 попросил его об этом. Он не знал о происхождении данного автомобиля, выяснил ситуацию у начальника дознания ОМВД России по г. Алушта ФИО39 по поводу этого "потерянного", по его мнению, автомобиля, и, узнав, что автомобиль похищен, отказался от каких-либо дальнейших действий и общения.
Просит обжалуемый приговор отменить, вынести в отношении него оправдательный приговор.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный ФИО4 считает, что выводы суда в приговоре об удалении IMEI мобильного телефона, являются несостоятельными, поскольку согласно протоколу обыска от 04 марта 2017 года и протоколу осмотра предметов от 22 апреля 2017 года были изъяты и осмотрены 8 мобильных телефонов с указанием IMEI всех изъятых телефонов, в том числе Iphone S (с разбитым экраном). Также указывает, что следователь ФИО30 обращался в Алуштинский городской суд с ходатайством о разрешении на получение информации по 10 IMEI мобильных телефонов, изъятых при обыске 04 марта 2017 года, о соединениях между абонентами, что свидетельствует о противоречивости и не соответствию действительности выводов суда в приговоре.
Указывает, что согласно заключениям дактилоскопических экспертиз следы пальцев рук и след ладони руки, изъятые при осмотре автомобилей ФИО27 и ООО "С-Глициния", не принадлежат ФИО1, ФИО4, ФИО3, ФИО2, ФИО5, а принадлежат иным лицам. Считает, что выводы суда, обосновывающие его причастность и причастность других осужденных к краже и покушению на кражу по изъятым следам перчаток, являются ошибочными, так как это лишь предположение, и это не имеет никакого отношения к доказанности вины осужденных.
Считает, что следователь ФИО30 сфальсифицировал протоколы следственных действий, поскольку в судебном заседании понятые ФИО40 и ФИО41 пояснили, что общались со следователем только при проведении следственного действия 23 января 2017 года и в никаких следственных действиях, кроме этой даты не участвовали, как и при составлении данных протоколов.
Приводит аналогичные, изложенным в жалобе защитника Ничипорука В.В., доводы относительно недопустимости показаний сотрудника ФСБ ФИО32 и сотрудников полиции ФИО33 и ФИО34
Утверждает, что он не причастен к совершению кражи автомобиля ООО "С-Глициния" и покушению на кражу автомобиля ФИО27, поскольку кроме ФИО1 он никого из обвиняемых не знал до помещения его в СИЗО, что подтвердили в судебных заседаниях ФИО3, ФИО2 и ФИО5, и никаких договоренностей между ними не могло быть.
Считает, что его ходатайства об исключении доказательств и доводы, изложенные в них, вообще не исследовались судом и не отражены в приговоре, хотя рассмотрение указанных ходатайств было отложено до вынесения приговора, и ходатайства, заявленные на предварительном расследовании, также не были разрешены, и все это можно было восполнить на стадии судебного следствия.
Указывает, что им были направлены следователю ходатайства об истребовании аудиозаписей входящих и исходящих телефонных разговоров свидетеля ФИО37 и об ознакомлении с постановлением о назначении фоноскопической экспертизы, однако при ознакомлении с материалами уголовного дела было установлено, что эти ходатайства не были приобщены к делу и не были рассмотрены, что привело к нарушению его конституционных прав. Также обращает внимание, что следователем ФИО30 были заменены оригиналы процессуальных документов с участием ФИО3 на копии этих документов, содержание которых не соответствовало первоначальному. ФИО3 не подтвердил содержание копий его показаний, изложенных в оригиналах. Утверждает, что 2 рапорта следователя ФИО30 и постановление начальника СО по г. Алушта ФИО42 (т. 12 л.д. 250-252) появились уже после ознакомления обвиняемых с материалами уголовного дела, то есть не ранее 2-й половины августа 2017 года, и он с ними также не знакомился. Считает, что указанные документы следует признать недопустимыми доказательствами.
Указывает, что в копиях постановлений о проведении ОРМ отсутствуют: гриф секретности, отметка о рассекречивании, указание о количестве вынесенных постановлений и адреса, куда они направлялись, должность лица ВС РК, выносившего и подписавшего постановление, печать ВС РК, в связи с чем эти документы являются текстом, а не копиями документов, заверенными ФИО32 и не могут подтверждать законность осуществления прослушивания и снятия информации с технических каналов связи. Таким образом, считает необходимым исключить указанные доказательства из числа доказательств, как недопустимые.
Судом первой инстанции удовлетворено ходатайство об истребовании от оператора мобильной связи содержания смс-сообщений, направленных ФИО39 ФИО4, и вынесено постановление, однако само постановление в материалах дела отсутствует, что препятствует надлежащему осуществлению процессуальных прав осужденных.
Обращает внимание, что судом было принято его заявление о преступлении в отношении следователя ФИО30 по факту фальсификации протокола допроса свидетеля ФИО37, суд, рассмотрев его, принял решение о направлении его по принадлежности, однако им установлено, что данное заявление по принадлежности не направлено, а оригинал вшит в материалы дела.
Отмечает, что часть документов была вшита следователем после составления протоколов об объявлении обвиняемым об окончании предварительного следствия, в связи с чем, просит суд апелляционной инстанции вынести частное постановление.
Указывает, что судом было проигнорировано его ходатайство от 27 ноября 2017 года, в котором он просил предоставить в суд вещественные доказательства в день допроса эксперта ФИО43, и никакого решения по данному ходатайству принято не было. Обращает внимание, на противоречия в показаниях эксперта ФИО43, который проводил экспертизу специальных технических средств, на стадии предварительного следствия он пояснил, что в его распоряжении не было тестовых автомобилей, а в суде он пояснил, что в ходе экспертизы он проверял приборы на автомобилях различных марок, в связи с чем, считает, что экспертиза N 19 от 04 апреля 2017 года является недопустимым доказательством. Считает, что следователь при назначении товароведческих (автотехнических) экспертиз по автомобилям ФИО36, ООО "С-Глициния", ФИО28, ФИО27 предоставил выдуманные им исходные данные автомобилей, которые отсутствовали в материалах дела, чем нарушил уголовно-процессуальное законодательство, в том числе его право на защиту.
Кроме того, привлечение следователем адвоката Осипко-Ермишина А.В. для защиты его интересов незаконно, нарушает его право на защиту, поскольку данный адвокат представлял ранее интересы ФИО1 при продлении последнему срока содержания под стражей 26 декабря 2016 года.
Просит обжалуемый приговор отменить, вынести в отношении него оправдательный приговор.
В дополнениях к апелляционной жалобе от 27 марта 2020 года осужденный ФИО4 указывает, что суд первой инстанции принял незаконное решение в части разрешения вопроса о судьбе вещественных доказательств, а именно принял решение о хранении восьми мобильных телефонов, изъятых по его месту жительства, при уголовном деле. Ссылаясь на п. "б" ч. 2 ст. 82 УПК РФ, считает, что мобильные телефоны, которые принадлежат членам его семьи, необходимо возвратить их законным владельцам, поскольку какой-либо информации, содержащейся в данных телефонах, имеющей доказательное значение по уголовному делу не обнаружено. Просит обжалуемый приговор отменить, вынести в отношении него оправдательный приговор, при решении вопроса о судьбе вещественных доказательств, принять решение о возврате восьми мобильных телефонов, изъятых 04 марта 2017 года, по принадлежности ФИО4
В апелляционной жалобе осужденный ФИО3 считает приговор суда незаконным и необоснованным, ввиду существенного нарушения судом уголовно-процессуального закона и неправильного применения уголовного закона, а также несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции. Считает, что судом не проверены все обстоятельства совершения преступлений, не установлена объективная и субъективная сторона преступлений, что могло существенно повлиять на правильность квалификации и степень тяжести преступлений, доказательства исследованы поверхностно, не выявлены содержание деяний, наличие причинной связи между деяниями и последствиями, не подтверждены и не установлены роли каждого осужденного и их местоположение во время преступлений, выводы суда основаны на предположениях, неполно исследованы доводы защиты, не установлены достоверно способы совершения преступлений, не представлено ни одного телефонного соединения, которое подтверждало бы преступное деяние и действие, не установлено и не представлено ни одного доказательства создания ОПГ, распределения ролей, разработки планов, финансирования сговора между участниками преступлений. Не было вынесено следователем постановление об установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию, а именно времени, места создания ОПГ. Указывает, что показания свидетелей, положенные в основу обвинения и приговора, не подтверждаются иными материалами уголовного дела и собраны с нарушениями УПК РФ. Приводит аналогичные доводы относительно его показаний в качестве подозреваемого, положенные в основу приговора, которые он давал без адвоката, в ночное время, а в замечаниях в протоколе он написал, что лично не читал его, не видит без очков, однако они не были предоставлены ему. Помимо этого, в других протоколах допросов он отказался от ранее данных показаний.
Считает, что показания свидетелей ФИО32 - сотрудника ФСБ, ФИО33 и ФИО34 - сотрудников полиции являются недопустимыми доказательствами, поскольку содержание устной беседы, достоверность которой он не подтвердил, не может восстанавливаться путем допроса сотрудника правоохранительного органа. Обращает внимание, что в судебном заседании они давали другие показания, и в связи с противоречивостью их показаний, судом были оглашены протоколы допросов указанных свидетелей. Считает, что предварительное следствие проведено с грубым нарушением УПК РФ, что выразилось в незаконном проведении оперативных мероприятий в отношении него. Судом не учтены показания свидетелей ФИО45 и ФИО46, которые были понятыми при проверки показаний на месте, о том, что ФИО3 говорил лишь об автомобиле ООО "С-Глициния", также указали, что ФИО3 не разъяснялись права в кабинете следователя, на место совершения преступления он ехал отдельно, что является значительным нарушением закона.
Полагает, что очные ставки должны быть признаны недопустимыми доказательствами, так как проведены с нарушением ст. 192 УПК РФ, поскольку он в качестве обвиняемого отказался от дачи показаний согласно ст. 51 Конституции РФ, то есть, не имелось противоречий в показаниях допрошенных лиц, ходатайств о их проведении он не заявлял, а следовательно не было оснований для проведения очных ставок.
Помимо этого, суд дал неправильную квалификацию по попытке угона автомобиля ФИО27, так как в якобы данных им первоначальных показаниях он говорил, что кто-то хочет угнать автомобиль ФИО27, а следствие и суд сами выдумали мотив. Также по данному эпизоду не указано, какие преступные действия совершены каждым из участников преступления, в частности им, был ли он там, какую роль выполнял, как и по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО28, вымогательства у ФИО38, в то время когда он находился на территории Украины. Также по эпизоду кражи автомобиля ООО "С-Глициния" отсутствует описание преступных действий, и в чем они выражались.
Суд в приговоре указал, что доказательством устойчивой связи между ним и ФИО1 является запись в его ежедневнике "Юра ФИО61", однако не учел, что ежедневник ему не принадлежит.
Указывает, что по факту кражи автомобиля ФИО36 на допросах он никогда не говорил, что знал о планировании угона автомобиля, не договаривался и не обсуждал это, а узнал об этом после совершения преступления, что подтверждают другие участники уголовного дела.
Также приводит аналогичные доводы относительно неправильной квалификации действий по эпизоду вымогательства у ФИО38, и указывает, что потерпевшая сама попросила ФИО1 найти посредника при передачи ей автомобиля, а он в это время не был знаком с ФИО1 и не находился на территории РФ и Республики Крым и не мог совершить данное преступление. ФИО1 в судебном заседании подтвердил, что единолично разговаривал с владельцем автомобиля, и никто об этом не знал, а также указал, откуда он узнал об автомобиле. Данные деяния следует квалифицировать по ст. 179 УК РФ, поскольку какие-либо требования и угрозы отсутствовали, что подтвердила сама потерпевшая в судебном заседании и на предварительном следствии.
Также неправильно квалифицированы действия по эпизоду попытки кражи автомобиля ФИО28, поскольку ни в суде, ни на предварительном следствии, несмотря на пытки и побои, никто не говорил, что хотел украсть автомобиль. Суд принял во внимание, что кто-то предложил завести автомобиль, однако это свидетельствует об отсутствии умысла на кражу.
Считает, что у суда первой инстанции были все основания для применения к нему положений ст. 15 УК РФ.
Просит обжалуемый приговор отменить, вынести законный, обоснованный и справедливый приговор, с учетом исследования материалов уголовного дела, переквалификации, незаконных действий следователя и органов обвинения.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный ФИО3 указывает, что был ограничен в ознакомлении с материалами уголовного дела, был вынужден подписать лист ознакомления в связи с болезнью, на что им была написана апелляционная жалоба, которая была безосновательно возращена без рассмотрения судом. Наряду с этим, согласно листу ознакомления, он не в полном объеме ознакомился с 15, 21 и 22 томами уголовного дела.
Считает, что суд не выполнил требования ст. 307 УПК РФ об изложении описания преступного деяния, признанного им доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины и мотивов, целей и последствий преступления.
Указывает, что на предварительном следствии не были вынесены постановления об установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию, а именно времени, месте, условиях совершения действий по созданию ОПГ, судом данный факт оставлен без внимания. Утверждает, что в материалах дела нет ни одного доказательства, подтверждающего, что он входил в состав ОПГ. В судебном заседании он пояснял, что ФИО1 и ФИО4 он видит впервые. Визуальное знакомство с ФИО1 произошло после его задержания, с ФИО4 он познакомился в СИЗО спустя полгода после задержания, ФИО5 увидел 09 сентября 2016 года, до задержания знал и видел всего 2 дня. Относительно строительных перчаток, которые были изъяты из автомобиля ФИО2, указывает, что у других обвиняемых такие перчатки не обнаружены. Относительно изъятых мобильных телефонов, указывает, что в судебном заседании специалистами ООО "К-Телеком" были опровергнуты доводы следствия об изменении IMEI мобильных телефонов, и экспертиза на изменение или удаление IMEI не проводилась. Считает, что квалифицирующий признак - совершение преступления в составе ОПГ, является надуманным.
Отмечает, что стороной защиты неоднократно заявлялись ходатайства об исключении ряда доказательств, которые были получены с существенными нарушениями УПК РФ и законодательства РФ. Считает, что суд, разрешая данные ходатайства, нарушил требования ст. ст. 15, 235, 299 УПК РФ, поскольку прокурором не представлено доказательств в опровержение доводов стороны защиты о недопустимости доказательств. Однако судом в нарушение требований ст. ст. 305, 307 УПК РФ не указаны мотивы, по которым одни доказательства отвергнуты, а другие приняты во внимание. Полагает, что судом дана односторонняя оценка доказательствам по делу, а также не все доказательства исследованы судом.
Приводит аналогичные доводы относительно недопустимости в качестве доказательств - показаний свидетелей ФИО32 - сотрудника ФСБ, ФИО33 и ФИО34 - сотрудников полиции. Указывает, что судом проигнорированы его ходатайства об исключении из числа доказательств - протоколов очных ставок, поскольку никаких заявлений он не писал и не просил о его допросе. Суд первой инстанции не дал должной оценки экспертизам, которые проводились в рамках предварительного следствия, не учел нарушения процессуального законодательства, так как он с готовыми заключениями экспертиз и постановлениями об их назначении знакомился в одно время, были нарушены права на защиту.
Просит обжалуемый приговор отменить; переквалифицировать его действия; по эпизодам покушения на кражу автомобилей ФИО27, ФИО36, ФИО28, вымогательство у ФИО38 - оправдать; дать правовую оценку по эпизоду кражи автомобиля ФИО38; смягчить категорию назначенного наказания на менее тяжкую; изменить решение по вещественным доказательствам и вернуть телефон ФИО47, поскольку он не несет доказательной базы, не является орудием преступления, осмотрен не был.
В апелляционной жалобе осужденный ФИО1 считает приговор суда незаконным, необоснованным и несправедливым, вынесенным с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона, а также несоответствия выводов суда, изложенным в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции. Указывает, что в описательно-мотивировочной части приговора отсутствует описание преступного деяния, признанного судом доказанным, места и времени, способа совершения, целей и последствий преступлений. Считает, что приговор суда не может быть основан на догадках и предположениях. Указывает, что его вина в инкриминируемых ему преступлениях не доказана и не подтверждается относимыми, допустимыми, достоверными и законными доказательствами по делу. Отмечает, что в основу приговора положены недопустимые доказательства, представленные стороной обвинения, а доказательства, доводы и показания стороны защиты не приняты во внимание. Обращает внимание, что материалы уголовного дела были сфальсифицированы следователем ФИО30, на что неоднократно сторона защиты указывала в суде первой инстанции. Указывает, что прокуратурой г. Алушта были выявлены факты преступной деятельности следователя ФИО30 по фальсификации уголовного дела и незаконного привлечения к уголовной ответственности всех осужденных, что подтверждено результатами проверки надзорными органами Следственного Комитета по Республике Крым. Однако, Следственный Комитет укрыл преступную деятельность следователя, а суд принял во внимание и положил в основу обвинения сфальсифицированные доказательства.
Указывает, что судом необоснованно и незаконно приняты во внимания показания сотрудника ФСБ ФИО32, сотрудников полиции ФИО33 и ФИО34, в которых они пересказывают признательные показания ФИО3 в совершении ряда преступлений. Однако ФИО3 неоднократно пояснял, что такие показания никогда не давал.
Считает, что органом предварительного следствия и судом проигнорировано Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 25 от 09 декабря 2008 года, в связи с чем, его действия квалифицированны неверно.
Просит обжалуемый приговор отменить, постановить в отношении него оправдательный приговор.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный ФИО1 считает, что квалифицирующий признак ОПГ должен быть исключен, поскольку он не подтвержден доказательствами, а также ни следствием, ни судом не установлено время, место, условия создания ОПГ.
Считает, что по факту приобретения ФИО2 технических средств, которые обнаружены в его автомобиле, ни следствием, ни судом не установлены какие-либо обстоятельства, ни время, ни место их приобретения. По факту их обнаружения ФИО2 дал исчерпывающие показания, указал, что данные предметы принадлежат иному лицу. Указывает, что экспертизы указанных предметов поверхностны и незаконны, выводы сделаны на личном мнении, основанном на предположениях, ни один из предметов не проверялся практически, поэтому нельзя утверждать об их работоспособности. Также дает собственную оценку экспертизе N 19 от 04 апреля 2017 года и показаниям эксперта ФИО43 в судебном заседании, указывает на нарушения в проведении экспертизы, противоречивость доводов экспертизы и показаний эксперта. Считает, что подлежит исключению из числа доказательств экспертиза N 19 от 04 апреля 2017 года, проведенная экспертом ФИО43 Считает, что показания свидетеля ФИО48 относительно работы штатных сигнализаций и ретранслятора подлежат исключению как недопустимые, поскольку основаны на личном мнении, догадках, без указания источника осведомленности, а сам свидетель пояснил, что лично такое оборудование не видел.
Не установлен также факт приобретения строительных перчаток и мобильных телефонов, ни у него, ни у ФИО3, ФИО4 и ФИО5 они не изымались, по данному факту никто не допрошен.
Также указывает, что материалами дела не подтвержден вывод суда о том, что им и ФИО3 для совершения преступления были предоставлены их собственные автомобили. Относительно привлечения в ОПГ ФИО4, указывает, что ни следствием, ни судом не установлено место, время и обстоятельства создания ОПГ. Указывает на разногласия и противоречия выводов суда о том, что он, ФИО2 и ФИО3 27 июня 2016 года привлекли в ОПГ ФИО4, похищенный автомобиль они намеревались оставить в заранее приисканном ФИО4 гараже, который в свою очередь он якобы снял 22 июня 2016 года.
Указывает на фальсификацию следователем ФИО30 протокола допроса свидетеля ФИО37, который приобщил одну версию протокола в материалы по производству обыска в жилище ФИО4, а другую версию - к материалам уголовного дела. Отмечает, что во втором протоколе отсутствует информация о том, что с телефона свидетеля ФИО37 на оптический диск скопированы 3 телефонных разговора с лицом, арендовавшем у него гараж. Указанный факт фальсификации подтверждается допросом ФИО29 в судебном заседании 23 ноября 2016 года, которые включил данные аудиозаписи, однако во исполнение ходатайства ФИО4 о записи указанных разговоров на оптический диск, судья умышлено записал не те разговоры и уничтожил доказательства непричастности ФИО4
Указывает на нарушения ч. 3 ст. 193 УПК РФ при проведении следственного действия - предъявление лица для опознания. Отмечает, что согласно показаниям свидетеля ФИО37 в судебном заседании он подтвердил, что опознание ФИО4 было произведено два раза, в январе 2017 года и в марте 2017 года, и что ФИО4 похож на человека, арендовавшего у него гараж. Обращает внимание, что прокуратурой г. Алушты и Следственным Комитетом РФ по Республике Крым также были выявлены факты преступной деятельности следователя ФИО30, однако по непонятным причинам они были сокрыты. Указывает, что суд вынес частное постановление по выявленным фактам преступной деятельности ФИО30, однако сослался в приговоре на сфальсифицированные и недопустимые доказательства. Считает, что суд явно встал на сторону обвинения, не приняв во внимание показания обвиняемых о непричастности к совершению преступлений. Указывает, что ФИО3 отказался от своих первоначальных показаний, поскольку он давал показания под физическим и психологическим воздействием сотрудников правоохранительных органов. Считает, что копии протоколов допросов ФИО3 и копия протокола проверки показаний на месте, не имеют никакой юридической силы. Указывает, что не все материалы уголовного дела были исследованы судом. Считает, что судом скрыто обстоятельство, что осужденный ФИО5 также подвергался насилию со стороны работников полиции, в результате чего ему сломали руку, и о чем он заявлял в суде.
Приводит аналогичные доводы относительно показаний сотрудника ФСБ ФИО32, сотрудников полиции ФИО33 и ФИО34, в которых они пересказывают признательные показания ФИО3 в совершении ряда преступлений. Считает, что судом необоснованно и незаконно они приняты во внимание, хотя ФИО3 неоднократно пояснял, что такие показания никогда не давал. Поданные им ходатайства об исключении из числа доказательств показаний вышеуказанных свидетелей, судом проигнорированы, и его доводы о недопустимости доказательств, прокурором не опровергнуты.
Указывает, что судом не дана оценка протоколу осмотра места происшествия от 13 сентября 2016 года и не мотивировано, какое доказательное значение он имеет. Считает, что протокол является недопустимым, составлен с нарушениями требований УПК РФ, так как фактически проводился обыск. Отмечает, что осмотр предполагает фиксирование внешних признаков объектов, к которым есть свободный доступ, исключает принудительные поисковые мероприятия. Предметы признаются изъятыми незаконно, поскольку добыты при проведении незаконного обыска и не могут быть положены в основу обвинения. Также указывает, что в проведении указанного следственного действия принимал участие специалист, который не предупрежден об уголовной ответственности по ст.ст. 307, 308 УК РФ, не указано, от кого получено сообщение, отсутствует подпись эксперта о разъяснении ему прав и обязанностей. Данный протокол не был оглашен в судебном заседании в связи с нечитаемостью, не исследовался, и поэтому суд не может ссылаться на него в приговоре.
Считает, что не разъяснено, какое доказательное значение имеют протоколы обыска в жилищах ФИО2 и ФИО5, протоколы осмотра предметов от 29 декабря 2016 года и 21 апреля 2017 года, которые не оглашались, а информация, хранящаяся в них, не исследована и не доказывает вины осужденных. Таким образом, суд в приговоре ссылался на неисследованные и не оглашённые доказательства.
Указывает на грубые нарушения УПК РФ при производстве обыска в автомобиле, принадлежащем его жене. Отмечает, что обыск проводился в его отсутствие и в отсутствие его супруги, а после ему показали протокол обыска и потребовали его подписать, используя оскорбления. Также в протоколе указаны 2 телефона, однако данные телефоны находились у него дома, и как они попали в автомобиль, не знает. Обыск проводился в ночное время, что недопустимо, а постановление о проведении обыска в случае, нетерпящих отлагательств не выносилось, а сам протокол составлен с многочисленными нарушениями. Также считает, что протокол осмотра предметов является следствием незаконного обыска, осмотренные предметы и вещи добыты незаконно. Утверждает, что изъятый ежедневник с записями "Паша ФИО4" и "Юра ФИО61", ему не принадлежит, и почерк в нем не его, однако его по этому поводу не допрашивали. Указывает, что с ФИО4 он знаком давно, а запись "ФИО3" является лишь записью и не доказывает их знакомства. Полагает, что наличие биллинг-соединений между осужденными не доказывает преступность их деяний. Дает свою оценку доказательствам по делу, указывает, что доказательств его вины нет, а владельцы автомобилей не могут быть признаны потерпевшими. Также указывает, что судом положены в основу приговора доказательства, которые не были исследованы в судебном заседании.
По эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО27, судом не принято во внимание, что ФИО27 не является собственником автомобиля и не может быть признана потерпевшей по делу. Считает, что показания ФИО27 не содержат информации о его причастности или причастности других подсудимых к совершению преступления, а подтверждают лишь факт разбития стекла в автомобиле неустановленным лицом. По окончанию проверки по заявлению ФИО27 было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Также отсутствуют доказательства, что проникновение в автомобиль было осуществлено с помощью специальных технических средств. Кроме того, не установлено время совершения преступления в отношении ФИО27
Приводит аналогичные доводы относительно протокола допроса ФИО3 в качестве подозреваемого, а также незаверенной копии данного протокола в материалах дела, изъятой из контрольно-наблюдательного дела. Судом проигнорировано ходатайство о предоставлении указанного дела и документов, регламентирующих заведение такого дела. Судом не опровергнуты показания осужденных о их невиновности. Суд положил в основу показания ФИО3, от которых он отказался. Признание вины может быть положено в обвинение лишь при подтверждении виновности совокупностью всех доказательств и подлежит проверке.
Считает, что заключение товароведческой экспертизы от 10 мая 2017 года подлежит исключению, так как исследование проведено с грубыми нарушениями законодательства, необъективно и некорректно. Следователем была назначена судебно-товароведческая экспертиза, а проведена судебно-автотехническая. Следователь ФИО30, ссылаясь на показания ФИО27, внес данные о пробеге и комплектации автомобиля - "максимальная люкс", для проведения экспертизы, однако таких данных в ее показаниях нет. Считает, что автотехнические экспертизы проведены незаконно, с нарушением действующего законодательства, и не могут быть приняты во внимание. Полагает, что заключение экспертизы от 11 января 2017 года N 1309/-1-1 об определении рыночной стоимости автомобиля ФИО38 следует признать недопустимым доказательством, поскольку следователем на экспертизу были направлены несуществующие данные о комплектации и о пробеге автомобиля.
Также приводит аналогичные доводы относительно изъятых перчаток, и указывает, что, при изучении экспертизы, на имеющихся фотографиях перчаток видно, что они разнятся по технологии изготовления, не установлено кому они принадлежат, и использовались ли они при совершении преступлений.
Относительно эпизода кражи автомобиля ФИО38, указывает на умышленное искажение судом в приговоре показаний потерпевшей и материалов уголовного дела. Указывает на несоответствие названия и года выпуска автомобиля в СТС, в заявлении об угоне и изъятого автомобиля. По данному факту потерпевшая пояснила, что при переоформлении ТС инспектор мог допустить ошибку. Считает, что не была проведена экспертиза номеров, узлов и агрегатов ТС, для определения подлинности автомобиля. Как и другие апеллянты, указывает на отсутствие угроз в адрес потерпевшей, и неправильную квалификацию действий. Считает, что отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 163 УК РФ.
Указывает, что ФИО3 пояснил, что машину угнал его знакомый ФИО49 К показаниям свидетелей ФИО45 и ФИО46 стоит отнестись критически, поскольку в судебном заседании было установлено, что их пригласили в качестве понятых их знакомые, которые работают в полиции. Утверждает, что к показаниям свидетелей ФИО50 и ФИО51 стоит относиться критически, поскольку они являются работниками ФСБ и заинтересованными лицами в исходе судопроизводства.
По эпизоду в отношении ФИО28 приводит аналогичные доводы, и указывает на отсутствие доказательств, подтверждающих виновность подсудимых.
Указывает, что протокол обыска от 14 сентября 2016 года подтверждает лишь факт обнаружения предметов и вещей, и никак не указывает на виновность осужденных, данный протокол не оглашался и не исследовался, и поэтому подлежит исключению.
По эпизоду в отношении ФИО36, считает, что перечисленные доказательства не содержат информации, доказывающей его вину. Он дал исчерпывающие показания, которые не опровергнуты судом, о том, что он находился в другом конце города, что подтверждается биллингом его телефона. Никаких разговоров 12 сентября 2016 года с ФИО4, ФИО2, ФИО3 не было.
Судом не были оглашены и не исследованы доказательства существования ОПГ, его участия в нем, не указаны его действия по эпизодам совершенных преступлений. Приводит аналогичные доводы относительно данного квалифицирующего признака.
Просит пересмотреть доказательственное значение изъятых предметов в ходе обыска 14 сентября 2016 года и вернуть их законному владельцу - его жене.
Просит обжалуемый приговор отменить, по предъявленным обвинениям его оправдать.
В дополнениях к апелляционной жалобе от 27 января 2020 года осужденный ФИО1, повторяя вышеизложенные доводы, указывает, что всем обвиняемым было незаконно и излишне вменено вымогательство, в связи с чем, они незаконно осуждены по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ. Обращает внимание, что ФИО38 по факту вымогательства у нее денежных средств с заявлением в правоохранительные органы не обращалась, потерпевшей по факту вымогательства не признавалась. Считает, что выводы суда о восприятии ФИО38 реальной угрозы не возврата ей автомобиля в случае отказа выплатить денежное вознаграждение, являются надуманными и несоответствующими действительности, поскольку угроз уничтожения имущества ФИО38 не выдвигалось и не высказывалось. Отмечает, что обвинение не может быть основано на показаниях потерпевшего, которые по обстоятельствам дела могли стать результатом ошибочного восприятия событий и фактов.
Приводит аналогичные доводы, относительно незаконного и необоснованного вменения следствием и судом первой инстанции квалифицирующего признака преступлений - организованная преступная группа. Считает, что факт совершения инкриминируемых преступлений в составе ОПГ не нашел своего подтверждения в ходе судебного разбирательства. Обстоятельства ее организации и создания не установлены и не описаны в приговоре суда.
Считает, что подлежат исключению из числа доказательств, как недопустимые: показания свидетелей ФИО32, ФИО34, Алёшина А.И., копии протоколов допроса в качестве подозреваемого и обвиняемого ФИО3, протоколы проверки показаний на месте с участием ФИО3, протокол явки с повинной ФИО3
Обращает внимание на фальсификацию материалов уголовного дела следователем ФИО30, а также на уничтожение им оригиналов документов. Указывает, что судом указанные доводы стороны защиты оставлены без внимания.
Указанное свидетельствует о несоблюдении судом при принятии решения позиции, изложенной в Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ N 25 от 09 декабря 2008 года "О судебном приговоре" и N 29 от 27 декабря 2002 года "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое", N 55 от 29 ноября 2016 года "О судебном приговоре".
Просит обжалуемый приговор отменить, уголовное преследование в отношении ФИО1 прекратить в связи с его не причастностью к совершению инкриминируемых преступлений, по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ уголовное дело и преследование прекратить в отношении ФИО1, в связи с отсутствием в деянии состава преступления.
В апелляционной жалобе адвокат Кандаурова Л.И. в защиту интересов осужденного ФИО2 считает приговор суда незаконным, необоснованным и подлежащим отмене, ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела. Полагает, что выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. Указывает, что в основу обвинительного приговора суда положены показания ФИО3 в качестве подозреваемого от 13 сентября 2016 года и 14 сентября 2016 года, однако указанные следственные действия были проведены с существенными нарушениями уголовно-процессуального законодательства, в связи с чем, должны быть признаны недопустимыми. Указывает, что судом исключена явка с повинной из перечня доказательств как недопустимое, а вышеперечисленные показания ФИО3 прямо вытекали из данной явки с повинной.
Обращает внимание, что в приговоре по эпизодам незаконного приобретения специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, отсутствуют сведения о том, где, когда и у кого, при каких обстоятельствах ФИО2 приобрел вышеуказанные технические средства. Также в приговоре не приведены доказательства, подтверждающие его виновность в совершении указанных эпизодов преступлений.
Полагает, что приговор не может быть основан на предположениях, не нашедших своего подтверждения как в материалах уголовного дела, так и в ходе судебного следствия. Указывает, что практически все допрошенные в судебном заседании свидетели не показали о совершении ФИО2 инкриминируемых ему преступлений, а ФИО2 пояснил, при каких обстоятельствах он угнал без цели хищения автомобиль ФИО36, вину в содеянном признал полностью, добровольно возместил причиненный потерпевшему вред в полном объеме, при этом потерпевший не имеет к нему претензий. Таким образом, возникшие в ходе судебного следствия противоречия между предположениями следствия и показаниями осужденных устранены не были. Обращает внимание на то, что судом доводы осужденных и защитников, которые указывали на многочисленные нарушения уголовно-процессуального закона, о недопустимости доказательств, не были опровергнуты.
Просит обжалуемый приговор отменить, направить уголовное дело прокурору для переквалификации действий ФИО2 на ч. 1 ст. 166 УК РФ по эпизоду с автомобилем ФИО36 и прекратить уголовное преследование по остальным эпизодам преступлений.
В апелляционной жалобе осужденный ФИО2 считает приговор суда незаконным, необоснованным, немотивированным и несправедливым, постановленным с существенным нарушением уголовно-процессуального законодательства, неправильным применением уголовного закона, также считает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом. Указывает, что выводы суда, изложенные в приговоре, являются противоречивыми, не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании; судом не учтены обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда; в приговоре не указано, по каким основаниям при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для дела, суд принял одни доказательства и отверг другие. Также считает, что назначенное наказание является не справедливым и не соответствует требованиям ст. 60 УК РФ. Ссылаясь на Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 1 от 29 апреля 1996 года "О судебном приговоре" считает, что приговор суда основан на предположениях и на недопустимых доказательствах. Считает, что вопреки требованиям ст. 14 УПК РФ, имеющиеся противоречия не истолкованы в его пользу. Полагает, что обвинительное заключение основано на предположениях и домыслах органов предварительного следствия, а также выражает несогласие с квалификацией его действий по эпизодам преступлений.
По эпизоду вымогательства денежных средств у ФИО38 требований и угроз не было, и поэтому отсутствует объективная сторона вымогательства, а на территории РФ и РК в тот момент он не находился, телефонных соединений с ФИО1 не осуществлял. Умысел вернуть автомобиль за вознаграждение у него возник единолично и о своих намерениях и действиях он ни с кем из осужденных не делился, в связи с чем, необходимо исключить из обвинения факт вымогательства у ФИО38
По факту кражи автомобиля у ФИО36 отмечает, что он не планировал похищать автомобиль, это получилось случайно, вследствие оставления автомобиля не запертым, что не было опровергнуто государственным обвинителем и оставлено без внимания, целью хищения была поездка по месту проживания и в ботанический сад, место оставления автомобиля им было выбрано случайно и спонтанно, по пути его следования, соучастие и распределение ролей отсутствовало, и не доказано, в связи с чем, его действия следует квалифицировать по ч. 1 ст. 166 УК РФ и исключить квалифицирующие признаки "в особо крупном размере" и "в составе ОПГ".
Что касается привлечения к ответственности по ст. 138.1 УК РФ приводит следующие доводы: "код-граббер" и "ретранслятор "Волна", официально предназначенные для тестирования и выявления уязвимости автомобильных электронных систем и комплексов защиты, не получают и не хранят в себе никакую информацию, а следовательно не посягают на конституционные права и свободу человека и гражданина; время, место и обстоятельства их приобретения не установлены, которые подлежат обязательному доказыванию в силу требований ст. 73 УПК РФ, а также освобождает от уголовной ответственности за истечением сроков давности. Вместе с тем данные предметы ему не принадлежат, они не были спрятаны и находились в пакете в сумке его знакомого, оставленной в автомобиле, отсутствуют его отпечатки и потожировые отложения, и что эти предметы являются специально техническими средствами для негласного получения информации, его никто в известность не ставил.
Указывает, что факт знакомства со всеми осужденными является стихийно сформировавшимися отношениями, а организатором ОПГ осужденный ФИО1 быть не мог ни по возрасту, ни по статусу и должности, ни по физическим либо психологическим качествам.
Отмечает, что строительные перчатки специально никто из осужденных не приобретал, такие перчатки имеются в каждом автомобиле, в багажнике, они не обладают какими-то индивидуальными признаками, на них не обнаружены никакие биологические следы осужденных и осколки стекол от автомобиля. Телефоны тоже никто специально не покупал, а то, что в них были изменения имей-кодов, они не знали. Телефоны использовались для звонков по личным вопросам и по работе на территории РФ и Украины. Выводы обвинения о внесении технических изменений опровергнуты в судебном заседании специалистом ООО "К-Телеком" - ФИО53, который пояснил, что удалить или изменить имей-код телефона невозможно, а экспертиза по факту изменения или удаления не проводилась.
Указывает, что ФИО1 и ФИО3 автомобили для совершения преступлений не предоставляли, а транспортные средства использовались лично для своих нужд. Создание организованной преступной группы опровергается отсутствием психологической структуры с выделением лидера, отсутствием организатора группы, который создает группу, подбирает участников, распределяет обязанности, строгой дисциплины и других факторов, в связи с чем, следует исключить квалифицирующий признак организованной группы.
Считает, что суд незаконно сослался в приговоре на недопустимые доказательства - показания в качестве подозреваемого ФИО3 и явку с повинной ФИО3, что является существенным нарушением УПК РФ. Полагает, что суд необоснованно положил в основу приговора показания сотрудника ФСБ ФИО54 и сотрудников полиции ФИО33 и ФИО34, которые пересказали их беседу с подозреваемым ФИО3 об обстоятельствах преступления, что является недопустимым. Также судом проигнорированы положения ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", согласно которому результаты ОРМ являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые могут стать доказательствами, только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а также в случае признания доказательств недопустимыми, они не могут быть восполнены путем допроса сотрудников органов, осуществляющих ОРМ.
Кроме этого, обращает внимание на то, что показания свидетелей ФИО55, ФИО45, ФИО46, ФИО37, ФИО56, ФИО50, ФИО57, ФИО35 не содержат никакой информации об обстоятельствах совершения преступлений, в частности об его причастности к их совершению, следовательно, не могут быть положены в основу приговора в качестве доказательств его вины.
Также считает, что судом полностью проигнорированы доказательства стороны защиты, а именно: его показания, которые не опровергнуты; детализация телефонных соединений, согласно которых ни его телефоны, ни других осужденных в местах совершения преступлений не тарифицировались, находились на большом расстоянии друг от друга, а несмотря на отсутствие соединений между всеми осужденными, суд указывает на эти соединения в общем; показания свидетелей ФИО58 и ФИО59 о том, что он и ФИО5 в вечернее и ночное время находились по месту их временного проживания и никуда не отлучались; не принято во внимание, что отпечатков рук осужденных в угнанных автомобилях не обнаружено, вещественные доказательства судом не исследованы, многочисленные ходатайства об исключении доказательств оставлены без внимания.
Просит обжалуемый приговор изменить, переквалифицировать его действия по эпизоду кражи автомобиля ФИО36 с п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ на ч. 1 ст. 166 УК РФ, по остальным эпизодам преступлений - оправдать.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный ФИО2 указывает, что описательно-мотивировочная часть приговора не соответствует требованиям ст. 307 УПК РФ об изложении описания преступного деяния, признанного им доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины и мотивов, целей и последствий преступления.
Полагает, что к оценке доказательств, добытых на предварительном следствии и в ходе судебного разбирательства, суд подошел односторонне. Так на предварительном следствии не было вынесено постановление об установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию, а именно времени и месте совершения действий по созданию ОПГ, и при этом нельзя считать устойчивостью период с 26 июня 2016 года до 12 сентября 2016 года.
Отмечает, что суд в приговоре указал, как на доказательство устойчивой группы, содержание телефонных разговоров между всеми осужденными, исследованных в судебном заседании, однако они не были исследованы в судебном заседании, кроме соединений между ФИО1 и ФИО4 Также суд не конкретизирует и не индивидуализирует роли и объем участия всех участников группы в совершении преступлений, констатирует факт предварительного объединения, а не предварительный сговор. Не указано в приговоре, какую часть объективной стороны преступления выполнял каждый осужденный, способ совершения, в чем выразились конкретные действия, а лишь констатировано, что его действия были причиной наступивших последствий, по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО27, ООО "С-Глициния", ФИО28 А по эпизоду вымогательства у ФИО38 не указано, кем высказывались и в чем выражались угрозы уничтожения или повреждения имущества. По эпизоду в отношении ФИО36 приводит аналогичные доводы.
Указывает, что в основу приговора положен ряд недопустимых доказательств, поскольку они были добыты с грубым нарушением уголовно-процессуального законодательства. Утверждает, что все осужденные и их защитники в ходе судебного следствия указывали на многочисленные нарушения уголовно-процессуального закона и просили исключить ряд доказательств, однако суд при рассмотрении ходатайств нарушил требования УПК РФ, так как прокурор не представил доказательств в опровержение их доводов, и отказал в удовлетворении ходатайств, мотивируя тем, что оценка этих доказательств будет дана при их исследовании в последующих стадиях судебного разбирательства, ссылаясь на возможность суда указать в приговоре мотивы, по которым опровергает те или иные доказательства.
Считает, что протокол осмотра места происшествия автомобиля "Шкода Октавия" от 13 сентября 2016 года, на который суд сослался в приговоре, как на доказательство его вины, является недопустимым и неисследованным в судебном заседании доказательством, поскольку он не был оглашен в судебном заседании в связи с нечитаемостью и составлен до возбуждения уголовного дела.
Указывает, что имеются основания для возврата уголовного дела прокурору, поскольку, если ФИО4, по версии суда 27 июня 2016 года вступил в ОПГ, то нет сведений о том, по каким причинам и когда он вышел из нее в последующем. Отмечает, что ФИО3 отрицает факт создания и участия в ОПГ, предварительный сговор, признает лишь поездку на автомобиле ООО "С-Глициния", и неудавшуюся попытку покататься по г. Ялта на автомобиле ФИО28, а по эпизоду в отношении ФИО36 пояснил, что случайно подъехал к месту, откуда ФИО2 угнал автомобиль, и соучастие ФИО1 и ФИО5 отрицает.
Полагает, что протокол осмотра автомобиля ФИО3 и протокол обыска в жилище ФИО2 являются формальными следственными действиями и никакой доказательной базы не имеют, показания свидетеля ФИО48 являются субъективными, так как он не является специалистом и очевидцем совершения преступлений. Заключение судебного эксперта ФИО43 по техническим средствам негласного получения информации проведена некорректно, с многочисленными нарушениями норм уголовно-процессуального законодательства, а сам эксперт в судебном заседании пояснил, что в его экспертизе получилось больше теории, а не практических исследований предметов, а работоспособность описал из интернета по аналогии, то есть провел сравнительный анализ, а не экспертизу. Заключение дактилоскопической экспертизы следов пальцев, изъятых с автомобиля ФИО2 опровергает доводы суда об использовании данного автомобиля при совершении преступлений, поскольку следов рук ФИО1, ФИО3 и ФИО4 не было обнаружено. Протокол осмотра предметов, изъятых в автомобиле ФИО1, согласно которому были обнаружены сим-карты, ноутбук и блокнот, в котором есть запись "Паша ФИО4" и "Юра ФИО61", не подтверждает их знакомство с ФИО1
Обращает внимание, что в автомобиле ООО "С-Глициния" обнаружено 4 пары перчаток, 3 из которых женские и одни строительные (т. 3 л.д. 72-74, 80-81), которые кардинально отличаются от перчаток, изъятых в автомобиле ФИО2 (т. 2 л.д. 203, т. 5 л.д. 238-244), что опровергает выводы суда об идентичности данных перчаток. Выводы суда о том, что такие перчатки не находились в пользовании потерпевших, основаны на предположениях и недостоверных доказательствах, поскольку данные обстоятельства ни на предварительном следствии, ни в суде не выяснялись и не устанавливались, о чем свидетельствуют протоколы допросов потерпевших и протоколы судебных заседаний. Судом не указано, какое отношение имеет протокол обыска автомобиля, принадлежащего ООО "С-Глициния" и протокол осмотра предметов от 15 сентября 2016 года - блокнота, изъятого в автомобиле, к доказательствам, подтверждающим вину осужденных по эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО28 Считает, что вывод суда о том, что изъятые перчатки, использовались для совершения преступления, поскольку доступ к автомобилю имели только участники ОПГ, является догадкой и предположением.
По эпизоду покушения на кражу автомобиля ФИО27 судом приведены противоречивые выводы о способе проникновения в автомобиль, без описания с помощью какого конкретного технического средства. Также обращает внимание на оценку показаний ФИО3, где суд указывает, что данные показания исследованы и признаны достоверными, поскольку "преступления совершены по той же схеме", однако по версии следствия и суда данный эпизод является первым, что свидетельствует о необъективности суда и поверхностном изучении дела.
Указывает, что судья при рассмотрении на стадии предварительного следствия ходатайства о получении информации о телефонных соединениях между абонентами и абонентскими устройствами по уголовному делу, признал установленными факты совершения ряда хищений дорогостоящих автотранспортных средств в 2016 году преступной группой лиц в составе ФИО2, ФИО1, ФИО5, ФИО3, ФИО4 в постановлении, то есть высказал суждения по вопросу, который в последствии мог стать предметом судебного разбирательства по существу уголовного дела. Указывает на неправильное применение закона и определение меры наказания, несправедливость приговора, которая выразилась в назначении наказания, несоответствующего характеру и степени общественной опасности преступлений, их тяжести, личности осужденного, чрезмерной суровости, повлиявшей на условия жизни его семьи. Суд по его мнению не учел смягчающие наказания обстоятельства, такие как: он ранее не судим, является гражданином иного государства, на иждивении имеет двоих детей, один из которых малолетний, престарелую мать, страдающую рядом хронических заболеваний и нуждающуюся в постоянном уходе и помощи, раскаяние в содеянном и принесение извинений потерпевшему, добровольное возмещение материального и морального вреда. Преступление не носит насильственного характера, члены его семьи находятся в тяжелом материальном положении, по причине частичного разрушения дома, в котором проживают, а также последствий затяжных боевых на Донбассе. При этом отсутствуют отягчающие наказание обстоятельства. Считает, что возможно применить положения ст. 15 УК РФ.
Просит обжалуемый приговор изменить, переквалифицировать его действия по эпизоду кражи автомобиля ФИО36 с п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ на ч. 1 ст. 166 УК РФ, по другим эпизодам его оправдать. Просит смягчить назначенное наказание, изменить категорию преступления на менее тяжкую.
В апелляционной жалобе осужденный ФИО5 считает приговор суда незаконным, необоснованным, немотивированным и несправедливым, ввиду существенных нарушений норм уголовного процессуального законодательства и неправильного применения норм уголовного закона. Ссылаясь на Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 1 от 29 апреля 1996 года "О судебном приговоре" считает, что приговор суда основан на предположениях и на недопустимых доказательствах. Указывает, что в нарушение требований ст. 14 УПК РФ, все неустранимые противоречия не истолкованы судом в его пользу. Полагает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, что привело к неправильной квалификации его действий. Указывает, что в состав ОПГ его никто не привлекал, преступление он не совершал, в судебном заседании каких-либо доказательств его участия не выявлено, его роль в выводах суда не конкретизирована. О краже указанного автомобиля он узнал вечером того же дня, в месте, где был оставлен автомобиль, он никогда не был, оно ему не известно. На видеозаписи угона автомобиля видно, что он и осужденный ФИО2 находились на месте до появления автомобиля, что подтверждает случайность и спонтанность, и исключает предварительную договоренность и планирование преступления. Также видеозапись подтверждает факт незакрытия автомобиля, а также опровергает доводы о том, что он обеспечивал безопасность ФИО2, поскольку на видео видно, что ФИО36 шел в его сторону и следовал за ним, ФИО2 находился вне зоны его видимости, вследствие чего, он не мог являться очевидцем преступления.
Указывает, что в деле имеется рапорт сотрудника ГИБДД Ялты ФИО60, который обнаружил автомобиль ФИО36 с родными номерами российского образца, а не с украинскими номерами, как указано в протоколе обнаружения данного автомобиля в последующем. Также на номерах украинского образца и на антирадаре, обнаруженном в автомобиле, были изъяты следы пальцев рук, не принадлежащих никому из осужденных согласно экспертизе. Все вышеуказанное, по мнению осужденного, свидетельствует о фальсификации со стороны работников правоохранительных органов, проводивших ОРМ.
Считает, что необходимо признать недопустимыми доказательствами - показаний сотрудника ФСБ ФИО54 и сотрудников полиции ФИО33 и ФИО34, ФИО55, так как правоприменительная практика прямо запрещает принимать показания сотрудников ОВД, данные подозреваемым, обвиняемым о совершенных якобы им преступлениях, поскольку являются пересказом, а сами сотрудники ОВД являются заинтересованными лицами в исходе судопроизводства.
Просит обжалуемый приговор отменить, вынести в отношении него оправдательный приговор.
В возражениях на апелляционное представление осужденные ФИО1, ФИО4, ФИО3, ФИО2 выражают несогласие с доводами государственного обвинителя, считая их необоснованными, несостоятельными, не соответствующими обстоятельствам уголовного дела, противоречащими нормам материального и процессуального права, основанными на предположениях и догадках, а также не подтвержденными доказательствами по уголовному делу. Просят апелляционное представление оставить без удовлетворения.
Судебная коллегия, проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления и апелляционных жалоб, находит приговор суда подлежащим отмене по следующим основаниям.
Согласно ст. 297 УПК РФ приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым, постановленным в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основанным на правильном применении норм уголовного закона.
В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 389.15 УПК РФ основанием отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке является существенное нарушение уголовно-процессуального закона.
В силу ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ, основаниями отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.
В соответствии с п. 9 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ в случае, если приговор обоснован недопустимыми доказательствами, суд апелляционной инстанции вправе его отменить либо изменить
Согласно ч.1 ст.75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ. В случаях, указанных в ч.2 ст.75 УПК РФ, суд признает доказательство недопустимым.
Указанные требования уголовно-процессуального закона судом не выполнены.
Так, судом в обоснование своих выводов о виновности осужденного ФИО1, ФИО3, ФИО2, ФИО4, ФИО5 положены показания свидетелей - сотрудников правоохранительных органов ФИО32, ФИО34, Алёшина А.И., данные ими на стадии предварительного следствия и непосредственно в судебном заседании относительно содержания признательных показаний, данных ФИО3 и ФИО5 в ходе оперативно-розыскного мероприятия - "опрос" об обстоятельствах совершения ими преступлений совместно с ФИО1, ФИО2 и лицом по имени "Паша", о распределении между ними ролей при совершении преступлений. При этом сами осужденные, ФИО3 и ФИО5, данные ими в отсутствие защитника в ходе "опроса" пояснения в судебном заседании не подтвердили (т.12 л.д. 39-43, 49-54, 56-61).
При этом суд первой инстанции не учел, что по смыслу закона, следователь (дознаватель) осуществляет уголовное преследование соответствующего лица, а оперуполномоченный, соответственно, осуществляет раскрытие преступления и оперативное сопровождение по делу, и они могут быть допрошены в суде только по обстоятельствам проведения того или иного следственного и иного процессуального действия при решении вопроса о допустимости доказательства, а не в целях выяснения содержания показаний допрошенного или задержанного лица. Поэтому показания этой категории свидетелей относительно сведений, о которых им стало известно из их бесед либо во время допроса (беседы) подозреваемого (обвиняемого), свидетеля, не могут быть использованы в качестве доказательств виновности подсудимого.
Изложенное соответствует и правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом РФ в Определении N 44-О от 06.02.2004, согласно которой положения ст. 56 УПК РФ, определяющей круг лиц, которые могут быть допрошены в качестве свидетелей, не исключает возможность допроса дознавателя, следователя, проводивших предварительное расследование по уголовному делу, в качестве свидетелей об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий.
Вместе с тем эти положения, подлежащие применению в системной связи с другими нормами уголовно-процессуального законодательства, не дают оснований рассматривать их как позволяющие суду допрашивать дознавателя и следователя о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым.
Тем самым закон, исходя из предписаний ст. 50 Конституции РФ, исключает возможность любого, прямого или опосредованного использования содержащихся в них сведений. Названное правило является одной из важных гарантий права каждого не быть обязанным свидетельствовать против самого себя.
Таким образом, исходя из приведенных положений закона, суд не вправе допрашивать дознавателя и следователя, равно как и сотрудника, осуществляющего оперативное сопровождение дела, о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, восстанавливать содержание этих показаний.
С учетом изложенного, показания свидетелей ФИО32, ФИО34, Алёшина А.И. в части воспроизведения показаний осужденных ФИО3 и ФИО5, данных в ходе их "опроса" об обстоятельствах совершения ими преступлений совместно с ФИО1, ФИО2 и лицом по имени "Паша" и распределения между ними ролей при совершении преступлений, необоснованно использованы судом первой инстанции в качестве доказательств по настоящему уголовному делу, а потому являются недопустимыми и подлежат исключению из числа доказательств по делу.
Кроме того по существу выводы суда о виновности ФИО1, ФИО3, ФИО2, ФИО4, ФИО5 основаны в частности на показаниях ФИО3, данных им на предварительном следствии, который рассказал об обстоятельствах совершения преступлений, а в суде первой инстанции от этих показаний отказался, заявив, что оговорил себя и других лиц, давал показания под физическим и психологическим воздействием сотрудников правоохранительных органов. Очевидцы данных преступлений не установлены. С учетом того, что представленные суду материалы - показания потерпевших и их заявления о хищении их имущества, протоколы осмотров мест происшествия, заключения экспертиз и справки о стоимости имущества, на которые ссылается суд в приговоре части эпизодов, не содержат полных сведений о событиях, имевших место на месте происшествия в момент совершения преступных действий, а подтверждают факт совершения краж, указывают на последствия совершения преступлений в виде причинения имущественного вреда потерпевшим, суд мог обосновать свои выводы ссылками на показания осужденного ФИО3 только удостоверившись в их правдивости, тщательно проверив и обоснованно отвергнув все версии и доводы стороны защиты о непричастности осужденных к преступлениям, в том числе о том, что осужденный ФИО3 оговорил себя и других лиц под воздействием сотрудников правоохранительных органов.
Кроме того, в основу приговора положены показания ФИО3 при допросе его в ходе предварительного следствия в том числе в качестве подозреваемого 13.09.2016 г., неподтвержденные подсудимым в судебном заседании. При этом, при допросе ФИО3, в нарушение требований уголовно - процессуального закона отсутствовал защитник, что является основанием для признания указанного доказательства недопустимым и исключает возможность его использования в качестве доказательства виновности осужденных.
Указанным обстоятельствам судом первой инстанции при постановлении приговора оценка дана не была.
Также не была дана надлежащая оценка доводам стороны защиты о недопустимости еще ряда доказательств, положенных в основу обвинительного приговора, в частности - протокола предъявления для опознания ФИО4 свидетелем ФИО29 от 04.03.2017 г., допроса ФИО29 в качестве свидетеля от 23.01.2017 г., также положенных в основу обвинительного приговора без дачи надлежащей оценки, в частности соблюдения органами предварительного расследования порядка их сбора и фиксации.
В соответствии со ст. ст. 87, 88 УПК РФ проверка доказательств производится судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство. При этом каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела.
Принимая во внимание все вышеизложенные обстоятельства, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что данные требования закона при оценке доказательств по настоящему уголовному делу учтены судом не в полной мере, что могло повлиять на правильность квалификации содеянного осужденными и соответственно на законность и обоснованного вынесенного судебного решения.
Допущенные судом первой инстанции существенные нарушения уголовно-процессуального закона, являются безусловным основанием для отмены приговора и направления уголовного дела на новое судебное разбирательство.
В связи с отменой приговора, доводы апелляционных жалоб по вопросу правильности квалификации действий осужденных, о недоказанности их вины и иных нарушениях, допущенных, по мнению защиты, при рассмотрении уголовного дела, подлежат проверке при новом рассмотрении судом первой инстанции.
Кроме того судебная коллегия считает необходимым отметить о противоречии выводов суда первой инстанции относительно исключения из обвинения подсудимых ФИО1, ФИО2 и ФИО3 кражи автомобиля LEXUS LX 570 положениям п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 N 55 "О судебном приговоре", согласно которому только в случаях, когда подсудимый обвиняется в совершении продолжаемого преступления, состоящего из нескольких эпизодов, и обвинение в некоторых из них не подтвердилось либо когда неправильно вменен какой-либо из квалифицирующих признаков преступления, однако это не влечет изменения квалификации содеянного на другую статью или часть статьи Особенной части УК РФ, суд может в описательно-мотивировочной части приговора с приведением надлежащих мотивов указать, что обвинение в этой части признано необоснованным, а не нашедшие подтверждения эпизоды или квалифицирующие признаки могут быть исключены из обвинения.
Если ли же подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений и обвинение в совершении некоторых из них не подтвердилось, суд в описательно-мотивировочной части приговора приводит мотивы признания подсудимого виновным в одних преступлениях и оправдания по обвинению в других преступлениях, а в резолютивной части приговора формулирует соответствующие решения о признании подсудимого виновным в совершении одних преступлений и об оправдании - по обвинению в других.
При таких обстоятельствах приговор суда не может быть признан законным и обоснованным, он подлежит отмене, а уголовное дело направлению на новое судебное рассмотрение в тот же суд со стадии судебного разбирательства, в ходе которого необходимо устранить указанные нарушения норм уголовно-процессуального закона, дать оценку доводам, указанным в апелляционных жалобах и в зависимости от добытого, принять законное и обоснованное решение.
В связи с направлением дела на новое судебное разбирательство, с учетом тяжести предъявленного ФИО1, ФИО3, ФИО2, ФИО4 обвинения, данных о их личности, в целях охраны прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства и надлежащего проведения судебного заседания в разумные сроки, - судебная коллегия считает необходимым продлить срок содержания ФИО1, ФИО3, ФИО2, ФИО4 под стражей на два месяца, с момента вынесения апелляционного определения.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.17, 389.20, 389.22, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
приговор Алуштинского городского суда Республики Крым от 16 июля 2018 года в отношении ФИО1, ФИО3, ФИО2, ФИО4, ФИО5 отменить.
Уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, в ином составе суда.
Меру пресечения в отношении ФИО1, ФИО3, ФИО2, ФИО4 оставить без изменения в виде заключения под стражу. Продлить срок содержания ФИО1, ФИО3, ФИО2, ФИО4 под стражей на два месяца с момента вынесения апелляционного определения, то есть до 20 июля 2020 года.
Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационную инстанцию в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.
Председательствующий:
Судьи:


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка