Дата принятия: 18 июня 2020г.
Номер документа: Ф07-5218/2020, А42-7035/2018
АРБИТРАЖНЫЙ СУД СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ОКРУГА
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 18 июня 2020 года Дело N А42-7035/2018
Арбитражный суд Северо-Западного округа в составе председательствующего Богаткиной Н.Ю., судей Бычковой Е.Н.,
Мирошниченко В.В.,
при участии от общества с ограниченной ответственностью "Компания Энергоремонт" представителя Мороз Е.И. (доверенность от 01.06.2020), от общества с ограниченной ответственностью "Кандалакшский машиностроительный завод" представителя Кациева А.Х. (доверенность от 15.01.2020),
рассмотрев 11.06.2020 в открытом судебном заседании кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "Компания Энергоремонт" на определение Арбитражного суда Мурманской области от 09.10.2019 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.02.2020 по делу N А42-7035/2018,
установил:
Определением Арбитражного суда Мурманской области от 18.09.2018 (резолютивная часть вынесена 12.09.2018) в отношении общества с ограниченной ответственностью "Кандалакшский Опытный Машиностроительный Завод", адрес: 183034, г. Мурманск, Домостроительная ул., д. 2, оф. 303Е, ОГРН 1115190011606, ИНН 5190934911 (далее - ООО "КОМЗ", Общество), введена процедура наблюдения, временным управляющим должника утвержден Колобошников Альберт Борисович.
Решением суда от 31.01.2019 (резолютивная часть вынесена 24.01.2019) ООО "КОМЗ" признано несостоятельным (банкротом), в отношении его открыто конкурсное производство сроком на шесть месяцев, конкурсным управляющим утвержден Колобошников А.Б.
Сообщение о введении в отношении ООО "КОМЗ" процедуры конкурсного производства опубликовано в газете "Коммерсантъ" от 02.02.2019 N 19.
Общество с ограниченной ответственностью "Компания Энергоремонт", адрес: 107140, Москва, Краснопрудная ул., д. 12/1, строение 1, пом. 15,17, к. 8, ОГРН 1027700176723, ИНН 7708070600 (далее - Компания), обратилось в суд с заявлением, в котором просило включить в реестр требований кредиторов Общества требование в размере 27 397 347 руб. 43 коп. (с учетом уточнения в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), из которых:
- 15 500 000 руб. - основной долг по договорам уступки от 06.03.2017
N 03-03/2017, 04-03/2017 и 05-03/2017;
- 5 597 137 руб. 73 коп. - основной долг по договору подряда от 30.06.2017 N 13-06/2017;
- 6 300 207 руб. 70 коп. - основной долг по договору поставки от 25.09.2017 N 05-09/2017.
Определением суда первой инстанции от 09.10.2019 заявление Компании удовлетворено частично: в реестр требований кредиторов должника включено требование в размере 5 597 139 руб. 73 коп. основного долга. В удовлетворении заявления в остальной части отказано.
Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.02.2020 определение от 09.10.2019 оставлено без изменения.
В кассационной жалобе Компания просит определение от 09.10.2019 и постановление от 20.02.2020 отменить в части отказа во включении в реестр требований кредиторов задолженности Общества перед Компанией в сумме 15 500 000 руб. и 6 300 207 руб. 70 коп. Принять в данной части новый судебный акт - об удовлетворении заявления в полном объеме.
Податель жалобы ссылается на то, что выводы судов в части аффилированности сторон не обоснованы, поскольку договоры займа были заключены между Обществом и не аффилированным с ним лицом - Давыдовым Михаилом Евгеньевичем. Их целью было предоставление денежных средств на условиях возвратности и платности, иное не доказано. Спорные договоры займа исполнены займодавцем, денежные средства поступили на расчетный счет Общества, которое распорядилось ими по собственному усмотрению, в том числе путем предоставления в заем обществу с ограниченной ответственностью (далее - ООО) "Спецдизельстрой", адрес: 649006, Республика Алтай, г. Горно-Алтайск, Коммунистический пр., д. 49, кв. 9, ОГРН 5147746406891,
ИНН 7702849687.
Кроме того, как указывает Компания, суды, оценивая положение сторон при переходе права требования, трансформируют отношения из заемных в вытекающие из корпоративного участия в связи с тем, что сделки заключены якобы для того, чтобы завуалировать кризисную ситуацию и контролировать предстоящую процедуру банкротства. Однако суды не исследовали вопрос объективной неплатежеспособности должника на дату выдачи займа, при этом даже установление данного факта является основанием для понижения требования контролирующего лица, а не признание сделок недействительными.
Так, податель жалобы обращает внимание, что договоры уступки права требования были заключены за полтора года до подачи заявления о признании должника банкротом, на момент их заключения Общество было платежеспособно, отвечало по всем обязательствам, вело обычную хозяйственную деятельность.
Компания также полагает неверным выводы судов об отказе во включении в реестр требований кредиторов должника суммы 6 300 207 руб. 70 коп. по договору поставки от 25.09.2017 N 05-09/2017, так как факт поставки товара подтвержден соответствующими передаточными документами. Поставка не обладала признаками мнимой сделки, так как никем из участников обособленного спора не отрицается факт наличия у Компании предмета поставки в заявленном объеме, наличие права собственности на товар, в свою очередь, продавец выполнил весь объем действий по реальному исполнению сделки, а именно передал товар надлежащего качества указанному покупателем представителю по передаточным документам и отразил данную поставку в бухгалтерском и налоговом учете.
В отзывах Федеральная налоговая служба, конкурсный управляющий Общества просят оставить в силе принятые по обособленному спору судебные акты.
В судебном заседании представитель Компании поддержал доводы, изложенные в жалобе, а представитель Общества просил в удовлетворении жалобы отказать.
Остальные участвующие в деле лица надлежащим образом извещены о месте и времени судебного разбирательства, однако своих представителей для участия в судебном заседании не направили, что в силу статьи 284 АПК РФ не является препятствием для рассмотрения кассационной жалобы.
Законность обжалуемых судебных актов проверена в кассационном порядке.
Как следует из материалов дела, 11.04.2016 между Давыдовым М.Е. (заимодавцем) и должником (заемщиком) заключен договор займа
N 01/04/2016, по условиям которого заимодавец обязался предоставить заемщику 7 500 000 руб. до 10.03.2017.
В соответствии с условиями договора за пользование денежными средствами проценты не взимаются (пункт 1.2 договора).
Далее, 27.04.2016 между Давыдовым М.Е. (заимодавцем) и должником (заемщиком) заключен договор займа N 02/04/2016, по условиям которого заимодавец обязался предоставить заемщику 4 000 000 руб. до 26.03.2017.
В соответствии с условиями договора за пользование денежными средствами проценты не взимаются (пункт 1.2 договора).
Между Давыдовым М.Е. (заимодавцем) и должником (заемщиком) 23.05.2016 заключен договор займа N 01/05/2016, по условиям которого заимодавец обязался предоставить заемщику 4 000 000 руб. до 30.04.2017.
В соответствии с условиями договора за пользование денежными средствами проценты не взимаются (пункт 1.2 договора).
Как установлено судами, во исполнение условий договоров займа Давыдов М.Е. перечислил на расчетный счет Общества денежные средства в общем размере 15 500 000 руб., в подтверждение представлены платежные поручения.
Впоследствии 06.03.2017 между Давыдовым М.Е. (цедентом) и Компанией (цессионарием) были заключены договоры уступки права требования N 03-03/2017, 04-03/2017 и 05-03/2017, по которым Компания приняла права требования к Обществу по перечисленным выше договорам займа.
За уступленное право требования Компания выплатила Давыдову М.Е. 15 500 000 руб., в подтверждение чего представлены платежные поручения от 06.03.2017 N 765, от 10.03.2017 N 781 и 800.
В адрес Общества направлено уведомление о состоявшейся уступке.
Задолженность Обществом не погашена, долг по договорам займа составляет 15 500 000 руб.
Кроме того, 25.09.2017 между Компанией (поставщиком) и Обществом (покупателем) был заключен договор поставки N 05-09/2017, по которому поставщик обязался поставить покупателю товар, указанный в спецификациях, являющихся неотъемлемой частью данного договора, а покупатель обязался принять и оплатить поставленный товар.
Как установлено судом первой инстанции, договор от 25.09.2017 был заключен должником с Компанией с целью поставки товара
ООО "Спецдизельстрой" по договору поставки от 30.05.2017 N 2017/05/30-1, заключенному между ООО "Спецдизельстрой" (покупателем) и Обществом (поставщиком).
Поскольку Общество заемные денежные средства не возвратило, поставленный товар не оплатило, Компания обратилась в суд с настоящим заявлением о включении своих требований в реестр требований кредиторов должника.
Суд первой инстанции пришел к выводу, что фактическое предоставление займа на заявленную сумму подтверждается материалами дела. Между тем данное обстоятельство само по себе основанием для включения требования заявителя в реестр требований кредиторов должника не является, поскольку Компания являлась заинтересованным по отношению к должнику лицом и ей не была раскрыта информация о приобретении права требования к Обществу по договорам займа. Так, участник (акционер) осуществил вложение средств с использованием сходного заемному механизма по финансированию должника путем погашения обязательств последнего по договорам займа с
Давыдовым М.Е., таким образом, такой механизм позволяет завуалировать кризисную ситуацию Общества, создать перед кредиторами и иными третьими лицами иллюзию благополучного положения дел в хозяйствующем обществе.
Кроме того, суд первой инстанции указал, что ни Давыдовым М.Е., ни Компанией не приведены основания, по которым они, действуя независимо (вне рамок корпоративных отношений по участию (планируемому участию)), имели охраняемый законом интерес в выдаче беспроцентных займов/приобретению права требования к должнику по беспроцентным займам. Займы предоставлялись на нерыночных условиях (в частности являлись беспроцентными), а заключение договоров на таких условиях с независимым кредитором невозможно.
Отказывая в части включения в реестр требований кредиторов должника требования в сумме 6 300 207 руб. 70 коп., суд первой инстанции пришел к выводу, что договор поставки совершен лишь для вида, без намерения создать соответствующие ему правовые последствия, в силу положений пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) он является ничтожным. Проанализировав представленные документы, а также поведение Компании при рассмотрении данного обособленного спора, суд пришел к выводу, что подлинная воля Компания и Общества была направлена не на достижение правовых последствий, характерных для поставки товара, а на искусственное увеличение задолженности. В результате создания документооборота, формально подтверждающего передачу товара от Компании должнику, а впоследствии ООО "Спецдизельстрой", стороны создали схему, при которой образовалась задолженность Общества перед Компанией, которую последнее, являясь аффилированным по отношению к должнику лицом, предъявило к включению в реестр требований кредиторов.
Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции о корпоративном характере требования по займам и мнимости договора поставки.
При этом суд апелляционной инстанции указал в постановлении, что изложенные судом первой инстанции подходы в части требований Компании по договорам займа изложены в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020 (далее - Обзор).
Из правовых позиций Обзора следует, что очередность удовлетворения требования, перешедшего к лицу, имеющему признаки заинтересованности, подлежит понижению, в том числе с учетом того, что соответствующие действия и сделки совершались таким лицом в условиях имущественного кризиса у должника.
Поскольку судебный акт принят до утверждения Президиумом Верховного Суда Российской Федерации Обзора, суд первой инстанции был лишен возможности применять данный подход при рассмотрении дела, что, однако, в настоящее время является основанием для пересмотра судебного акта (в части требования, основанного на договорах займа) по новым обстоятельствам по правилам главы 37 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Рассмотрев доводы кассационной жалобы, изучив материалы дела, проверив законность обжалуемых судебных актов (в части отказа в удовлетворении заявленных требований) с учетом положений статьи 286 АПК РФ, суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.
Согласно пункту 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее - ВАС РФ) от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.
При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.
Поскольку требование рассматривается в деле о банкротстве (несостоятельности), во избежание создания искусственной задолженности в реестре требований кредиторов суд должен осуществлять проверку, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений. Целью такой проверки является установление обоснованности долга, возникшего из договора, и недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также самого должника.
При рассмотрении обоснованности требования кредитора подлежат проверке доказательства возникновения задолженности в соответствии с материально-правовыми нормами, которые регулируют обязательства, не исполненные должником.
В данном случае заявленное Компанией требование основано на обязательствах должника, вытекающих из договоров займа и поставки.
Согласно пункту 1 статьи 807 ГК РФ по договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.
В силу статьи 2 Закона о банкротстве конкурсными кредиторами являются кредиторы по денежным обязательствам, за исключением учредителей (участников) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия.
Судами было установлено, что, по сведениям из Единого государственного реестра юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ) генеральным директором и единственным участником Компании с 2014 г. являлся Шипицын Сергей Викторович, который продал долю в размере 100% в уставном капитале Компании 29.11.2018 Ерлексову Андрею Феликсовичу, договор заверен нотариусом. Шипицын С.В. с 2013 г. также являлся учредителем (акционером) ООО (ЗАО) "Энергомаш" (единственного участника Общества с долей более 95% (согласно выпискам из реестра акционеров на 01.01.2016, 11.04.2016, 27.04.2016, 23.05.2016 - 96,303%; на 06.03.2017 - 97,1811%).
Далее, 22.05.2017 Шипицын С.В. по договору купли-продажи продал принадлежащие ему акции ЗАО "Энергомаш" Архангельскому Юрию Юрьевичу.
Кроме того, акционером ЗАО "Энергомаш" и генеральным директором Компании с 20.12.2017 является Кириллов Дмитрий Юрьевич.
Таким образом, суды пришли к выводу об аффилированности сторон договоров уступки от 06.03.2017 и договора поставки от 25.09.2017.
Как уже указано выше, суды отметили, что ни первоначальный заимодавец по договорам займов - Давыдов М.Е., ни Компания, которой было переуступлено право требования возврата займа в сумме 15 500 000 руб. с Общества, не привели оснований, по которым, они действуя независимо (вне рамок корпоративных отношений), имели охраняемый законом интерес в выдаче беспроцентных займов и приобретению права требования к должнику по беспроцентным займам.
В отзыве Давыдов М.Е. указал, что он не является ни учредителем, ни директором ни Общества, ни Компании, ни ООО "Спецдизельстрой". Должником и кредиторами в материалы дела не представлено доказательств оказания Давыдовым М.Е. влияния на принятие решений в Обществе или Компании. Заключение Давыдовым М.Е. договоров займа и предоставление им денежных средств было произведено с целью его намерения войти в состав участников Общества.
Однако суд первой инстанции, приняв во внимание, что Давыдов М.Е. формально не являлся участником Общества на момент выдачи займов, но с учетом его намерения войти в состав участников Общества, квалифицировал фактические отношения указанных лиц отношениями, которыми за счет предоставляемых должнику займов в совокупности с последующей уступкой права требования кредитор, входящий в одну с должником группу лиц, осуществил непубличное дофинансирование деятельности должника. Полученные от Давыдова М.Е. денежные средства были направлены на финансирование текущей деятельности Общества (платежи банку за ведение счета, оплата услуг связи, иных услуг и работ, уплата налогов и сборов, выплата заработной платы работникам и т.д.) и выдачу займов ООО "Спецдизельстрой".
Более того, суды пришли к выводу об отказе в удовлетворении требований Компании о включении в реестр требований кредиторов суммы задолженности по поставке товара в размере 6 300 207 руб. 70 коп. исходя из того, что в материалы дела кредитором не представлены доказательства фактической поставки товара, при установленной мнимости договора, заключенного лишь для вида.
Для уравнивания кредиторов в правах суд в силу пункта 3 статьи 9 АПК РФ должен оказывать содействие в реализации их прав, создавать условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законов и иных нормативных правовых актов при рассмотрении дела.
В соответствии со статьей 71 АПК РФ именно арбитражный суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Доказательство признается арбитражным судом достоверным, если в результате его проверки и исследования выяснится, что оно соответствует действительности. Каждое доказательство подлежит оценке арбитражным судом наряду с другими доказательствами.
Вопрос оценки доказательств в силу части 1 статьи 71 АПК РФ является компетенцией суда, рассматривающего спор по существу.
Суд кассационной инстанции не может согласиться с выводами судов, изложенных в обжалуемых судебных актах, в части обоснования отказа во включении требований Компании в реестр требований кредиторов должника, основанных на договорах займа от 11.04.2016, от 27.04.2016, 23.05.2016 и договоре поставки от 25.09.2017, исходя из следующего.
Как следует из обжалуемых судебных актов, суды исходили из совокупности собранных по делу доказательств и установленных фактических обстоятельств, а именно отсутствия факта аффилированности сторон договоров займа от 11.04.2016, от 27.04.2016, 23.05.2016, наличия в материалах дела платежных поручений и непредставления соответствующих доказательств погашения задолженности.
Статьей 19 Закона о банкротстве предусмотрено, что в целях названного Федерального закона заинтересованными лицами по отношению к должнику признаются:
лицо, которое в соответствии с Федеральным законом от 26.07.2006
N 135-ФЗ "О защите конкуренции" входит в одну группу лиц с должником;
лицо, которое является аффилированным лицом должника.
При этом на контролирующих участников должника подлежит распределению риск банкротства контролируемого ими лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.
При функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления (статья 32 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью") объективно влияет на хозяйственную деятельность должника (в том числе посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений и т.д.).
Поэтому в случае последующей неплатежеспособности (либо недостаточности имущества) должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 ГК РФ) на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.
При этом в соответствии с пунктом 2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденным Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020, очередность удовлетворения требования кредитора не может быть понижена лишь на том основании, что он относится к числу аффилированных с должником лиц, в том числе его контролирующих. Сама по себе выдача контролирующим лицом денежных средств подконтрольному обществу посредством заключения с ним договора займа не свидетельствует о том, что обязательство по возврату полученной суммы вытекает из участия в уставном капитале (абзац восьмой статьи 2 Закона о банкротстве). Действующее законодательство о банкротстве не содержит положений о безусловном понижении очередности удовлетворения некорпоративных требований кредиторов, относящихся к числу контролирующих должника лиц. Из фундаментального принципа автономии воли и свободы экономической деятельности участников гражданского оборота (статья 1 ГК РФ) следует право каждого определять правовую форму инвестирования, в частности, посредством внесения взносов в уставный капитал подконтрольной организации или выдачи ей займов. Если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании.
В пункте 3 вышеназванного Обзора Верховный Суд Российской Федерации также указал, что требование контролирующего должника лица подлежит удовлетворению после удовлетворения требований других кредиторов, если оно основано на договоре, исполнение по которому предоставлено должнику в ситуации имущественного кризиса. Согласно пункту 1 статьи 9 Закона о банкротстве при наличии любого из обстоятельств, указанных в этом пункте, считается, что должник находится в трудном экономическом положении (далее - имущественный кризис) и ему надлежит обратиться в суд с заявлением о собственном банкротстве.
Контролирующее лицо, которое пытается вернуть подконтрольное общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления данному обществу финансирования (далее - компенсационное финансирование), в частности, с использованием конструкции договора займа, т.е. избравшее модель поведения, отличную от предписанной Законом о банкротстве, принимает на себя все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов (пункт 1 статьи 2 ГК РФ). Таким образом, при банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено их требованиям - оно подлежит удовлетворению после погашения требований, указанных в пункте 4 статьи 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам пункта 1 статьи 148 Закона о банкротстве и пункта 8 статьи 63 ГК РФ (далее - очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты).
Вместе с тем, как обоснованно указывает Компания в своей кассационной жалобе, судами не были установлены или исследованы обстоятельства неплатежеспособности или имущественного кризиса в Обществе на дату заключения договоров уступки от 06.03.2017.
В рассматриваемом случае, оценивая фактические отношения
Давыдова М.Е., Компании и Общества как отношения, которыми за счет предоставленных должнику займов в совокупности с последующей уступкой права требования кредитор, входящий в одну с должником группу лиц, осуществил непубличное дофинансирование деятельности должника, судам надлежало установить, при каких обстоятельствах предоставлялось финансирование, а также мотивы, по которым Общество выбрало конструкцию займа в виде необходимости привлечения займа непосредственно от не аффилированного с ним лица - Давыдова М.Е., с учетом реальности предоставления последним денежных средств, для которого, как указали суды, предоставление спорных займов, исходя из условий договоров, не имело экономической целесообразности, не было обусловлено получением соответствующей прибыли, было фактически убыточным.
С учетом этого следовало определить очередность удовлетворения требования кредитора, уступленного ему не аффилированным с ним лицом.
Факт контроля за деятельностью Общества в момент предоставления займов со стороны Давыдова М.Е. также не установлен.
Ни независимыми кредиторами, ни конкурсным управляющим должника не были приведены доводы о предоставлении Обществу Давыдовым М.Е. финансирования в условиях имущественного кризиса должника, судами данный вопрос не исследовался.
Кассационный суд также отмечает, что при оценке действий сторон следует учитывать сроки предоставления денежных средств по договорам займа - до 10.03.2017, до 26.03.2017, до 30.04.2017, с учетом того, что уступка права требования была осуществлена 06.03.2017, то есть до истечения срока возврата, а значит, не носила просроченного характера.
При этом, при анализе действий не аффилированого по отношению к Обществу лица по переуступке права требования третьему лицу, а также действий Компании - лица, приобретшего права требований к Обществу, необходимо оценивать, насколько эти лица в момент заключения спорных договоров действовали разумно и добросовестно, не нарушали права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника, а также были ли эти действия совершены с целью причинения вреда кредиторам Общества, с учетом оценки имущественного состояния должника как в момент заключения договоров займа (2016), так и договоров уступки (2017) и наличие просроченной кредиторской задолженности перед кредиторами, которые в последующем были включены в реестр требований кредиторов должника.
Также судам следовало установить, повлекло ли заключение договоров займа для должника исключительно принятие дополнительной финансовой нагрузки по заведомо неисполнимым обязательствам, связаны ли заявленные кредитором требования исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.
Кроме того, судам необходимо учитывать, что в соответствии с правовой позицией, изложенной в пункте 7 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденным Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020, действия, направленные на необоснованное повышение очередности удовлетворения требования, эту очередность не изменяют.
В случае, если судами будет установлено, что отношения по договорам займа, а также последующей уступке права требования представляли собой компенсационное финансирование и, соответственно, очередность требования первоначального кредитора о возврате такого финансирования подлежала бы понижению, то, принимая во внимание разъяснения, изложенные в абзаце втором пункта 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки", суды должны учитывать, что последующая уступка требования в пользу внешне независимого кредитора не изменяет очередность его удовлетворения, и требование подлежит удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты.
Учитывая изложенное, утверждение судов первой и апелляционной инстанций о преследуемой сторонами при заключении сделок противоправной цели - скрытой докапитализации должника является преждевременным, сделанным при неполном исследовании существенных для правильного рассмотрения спора обстоятельств.
Требование о включении в реестр задолженности по поставке по своей правовой природе аналогично исковому требованию о взыскании долга по соответствующему виду договора за тем исключением, что в первом случае в отношении ответчика проводятся процедуры несостоятельности.
В соответствии со статьей 506 ГК РФ по договору поставки поставщик-продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать в обусловленный срок или сроки, производимые или закупаемые им товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием.
Согласно статьям 509 и 510 ГК РФ поставка товаров осуществляется поставщиком путем отгрузки (передачи) товаров покупателю, являющемуся стороной договора поставки, или лицу, указанному в договоре в качестве получателя.
Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах (пункт 1 статьи 10 ГК РФ).
Согласно пункту 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.
Исходя из правовой позиции, изложенной в пункте 86 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25
"О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение.
В рассматриваемом случае заявленное кредитором требование основано на неисполнении Обществом обязательств по оплате продукции, поставленной по договору поставки от 25.09.2017 N 05-09/2017.
Судами установлено, что кредитор является аффилированным по отношению к должнику лицом.
Исследовав и оценив доводы сторон и собранные по делу доказательства в соответствии с требованиями статей 67, 68, 71 АПК РФ, суды первой и апелляционной инстанций установили отсутствие доказательств реальности поставок должнику товара на заявленную сумму. В материалы дела заявителем не представлены надлежащие доказательства, подтверждающие реальность хозяйственных операций по поставкам (документы по приобретению, хранению, перемещению и доставке товара).
С учетом изложенного суды пришли к выводу, что в результате заключения спорного договора кредиторам должника причинен имущественный вред, договор заключен с целью увеличения кредиторских обязательств должника и последующего уменьшения количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.
Между тем кассационный суд, с учетом доводов кредитора полагает, что судами не учтены следующие обстоятельства.
Между ООО "Спецдизельстрой" (покупателем) и Обществом (поставщиком) 30.05.2017 заключен договор поставки N 2017/05/30-1, по условиям которого поставщик обязался поставить, а покупатель - принять и оплатить запасные части (далее - продукция) в ассортименте, количестве и по цене указанной в спецификациях, являющихся неотъемлемыми частями названного договора.
Также 30.05.2017 между ООО "Спецдизельстрой" и Обществом подписана спецификация N 1, в которой согласован ассортимент поставляемой продукции.
Общая стоимость продукции составила 6 615 224 руб. 65 коп., способ поставки продукции - самовывоз со склада поставщика, расположенного по адресу: Московская обл., г. Озеры, ул. Свердлова, д. 49, срок поставки - 30.06.2018.
Как было указано ранее, впоследствии, 25.09.2017, Обществом (покупателем) и Компанией (поставщиком) заключен договор поставки
N 05-09/2017, по условиям которого поставщик обязался поставить покупателю товар, указанный в спецификациях, являющихся неотъемлемой частью данного договора, а покупатель обязался принять и оплатить поставленный товар.
В спецификации 25.09.2017 сторонами согласован ассортимент поставляемой продукции, цена - 6 300 207 руб., срок поставки - 30.05.2018, способ отгрузки товара - со склада поставщика, расположенного по адресу: Московская обл., г. Озеры, ул. Свердлова, д. 49.
В пункте 5 спецификации стороны также согласовали, что по письменному согласованию сторон отгрузка может осуществляться со склада поставщика в адрес третьих лиц.
Далее, судом установлено, что согласно товарной накладной от 02.10.2017 N 81 Компания передала ООО "КОМЗ" товар общей стоимостью
6 300 207 руб. 70 коп., для оплаты которого выставила счет-фактуру от 02.10.2017 N 51/2. На товарной накладной стоит отметка, что товар фактически принят покупателем 26.06.2018.
Следовательно, по условиям договора поставки право собственности на товар перешло к ООО "КОМЗ" 26.06.2018.
При этом 30.06.2017 между Компанией (хранителем) и ООО "КОМЗ" (поклажедателем) заключен договор хранения N 16-06/2017 имущества, перечень которого соответствует договорам поставки. Место хранения - складские места, находящиеся на складе хранителя, расположенного по адресу: 140560, Московская обл., г. Озеры, ул. Свердлова, д. 49.
Товар 02.10.2017 был принят Компанией на ответственное хранение по акту приема-передачи.
Письмом от 25.06.2018 ООО "КОМЗ" просило Компанию обеспечить 26.06.2018 доступ к товару, находящемуся на ответственном хранении у Компании, для отгрузки сотрудникам ООО "Спецдизельстрой".
Согласно транспортной накладной от 26.06.2018 ООО "КОМЗ" произвело отгрузку товара ООО "Спецдизельстрой", место погрузки: Московская обл., г. Озеры, ул. Свердлова, д. 49.
В заседании кассационной инстанции представитель Компании пояснил, что ООО "Спецдизельстрой" являлось партнером Общества, при этом отгруженная продукция в его адрес посредством заключенных договоров поставки относится к продукции (запасных частей), связанной с комплектацией корабельных дизелей, Компания не является производителем поставленной продукции. Согласно выписке из ЕГРЮЛ основным видом деятельности Компании является ремонт и техническое обслуживание судов и лодок.
ООО "Спецдизельстрой" не является заинтересованным лицом ни по отношению к Компании, ни по отношению к должнику.
Установив в документах, подтверждающих передачу товара, несоответствия, а именно разных лиц, получивших товар (так, в транспортной накладной от 26.06.20148 указано, что товар со стороны
ООО "Спецдизельстрой" принят Зениным А.А., а согласно универсальному передаточному документу от 26.06.2018 груз получил Пятунин С.В., а также несоответствие грузоподъемности автомобиля, вывозившего товар, весу перевозимо товара, суд первой инстанции признал договор поставки мнимой сделкой.
Конкурсный управляющий ООО "Спецдизельстрой" не смог дать пояснения по исполнению договора поставки от 30.05.2017 N 2017/05-30-1, так как документы по деятельности должника (ООО "Спецдизельстрой") ему не переданы.
Вместе с тем судами не был исследован вопрос о том, носили ли взаимоотношения сторон - Компании, Общества и ООО "Спецдизельстрой" длительный характер, производилась ли ранее поставка продукции Компанией Обществу, а Обществом - ООО "Спецдизельстрой", либо такая сделка по поставке носила разовый характер.
Следует учитывать, что деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций. Так, в частности финансирование аффилированными компаниями друг друга, ведение ими совместного бизнеса для поддержания финансово-хозяйственной устойчивости корпорации получило широкое распространение в экономике вследствие существенного значения внешних неконтролируемых факторов, влияющих на результат их деятельности.
Заключение сделки между аффилированными лицами может носить ситуационный характер и быть связанно с обычными производственными нуждами предприятия.
В рассматриваемом случае сделка, которая положена в основу требования Компании, представляла собой передачу продукции (запасных частей для комплектации корабельных дизелей), не была связана с предоставлением предприятию-банкроту денежных средств (займ), иных ликвидных активов, имеющих высокую потребительскую ценность, а преследовала передачу товара лицу, с которым у Общества был заключен договор поставки.
Учитывая изложенное, вывод судов о мнимости спорного договора поставки является преждевременным, сделанным также при неполном исследовании существенных для правильного рассмотрения спора обстоятельств, в связи с чем обжалуемые судебные акты подлежат отмене, а обособленный спор - направлению на новое рассмотрение.
При новом рассмотрении спора суду следует учесть изложенное, предложить кредитору представить дополнительные доказательства, подтверждающие реальность поставки товара по заключенному сторонами спора договору по счету-фактуре от 26.06.2018 N 85 и транспортной накладной от 26.06.2018, в том числе установить полномочия лиц, подписавших документы, на основании которых был отгружен товар в адрес
ООО "Спецдизельстрой" (являлись ли они его работниками), предложить кредитору представить дополнительные документы, подтверждающие покупку, перевозку и хранение товара, принадлежность кредитору помещения, на котором хранилась продукция, доказательства отражения в бухгалтерских документах приобретения и продажи товара, после чего с учетом имеющихся в деле доказательств и доводов лиц, участвующих в деле, а также с учетом установления всех фактических обстоятельств исходя из подлежащих применению норм материального права принять законный, обоснованный и мотивированный судебный акт.
С учетом изложенного суд кассационной инстанции полагает, что обжалуемые судебные акты подлежат отмене в части отказа во включении требований Компании в сумме 15 500 000 руб. и 6 300 207 руб. 70 коп.
Поскольку для принятия обоснованного и законного судебного акта требуются исследование и оценка доказательств, а также совершение иных процессуальных действий, установленных для рассмотрения дела в суде первой инстанции, что невозможно в суде кассационной инстанции в силу его полномочий, обособленный спор в отмененной части подлежит передаче на новое рассмотрение в Арбитражный суд Мурманской области в соответствии с пунктом 3 части 1 статьи 287 АПК РФ.
Руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Западного округа
постановил:
определение Арбитражного суда Мурманской области от 09.10.2019 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.02.2020 по делу N А42-7035/2018 в части отказа в удовлетворении заявления общества с ограниченной ответственностью "Компания Энергоремонт" о включении в реестр требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью "Кандалакшский опытный машиностроительный завод" требований в размере 15 500 000 руб. по договорам займа и в размере 6 300 207 руб. 70 коп. по договору поставки от 25.09.2017 N 05-09/2017 отменить.
Дело в отмененной части направить в Арбитражный суд Мурманской области на новое рассмотрение.
В остальной части определение Арбитражного суда Мурманской области от 09.10.2019 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.02.2020 по тому же делу оставить без изменения.
Председательствующий
Н.Ю. Богаткина
Судьи
Е.Н. Бычкова
В.В. Мирошниченко
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
