Определение Судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ СЕДЬМОГО КАССАЦИОННОГО СУДА ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 12 июля 2022 года Дело N 8Г-7929/2022

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Давыдовой Т.И.,

судей Грудновой А.В., Карповой О.Н,

с участием прокурора Москвитина Н.Н.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-2122/2021 по иску Ворониной Инги Евгеньевны к Федеральному бюджетному учреждению здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" о признании несчастного случая производственной травмой, взыскании компенсации морального вреда,

по кассационным жалобам Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области", Государственного учреждения - Свердловское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации, кассационному представлению прокурора Свердловской области на решение Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 28 октября 2021 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 17 марта 2022 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Грудновой А.В., объяснения представителей Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" Лосевой О.Г., Шамаевой Г.Т., действующих на основании доверенностей, Государственного учреждения - Свердловское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации Филипповой Н.С., действующей на основании доверенности, поддержавших доводы кассационных жалоб, заключение прокурора, полагавшего, что судебные акты подлежат отмене,

судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

Воронина И.Е. обратилась в суд с иском к Федеральному государственному учреждению здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" о признании несчастного случая производственной травмой, взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование иска указано, что ее супруг <данные изъяты> работал в должности врача-эпидемиолога в Федеральном государственном учреждении здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" Свердловского Дорожного филиала по железнодорожному транспорту. 25 ноября 2020 года на ее супруга, возвращавшегося с обеденного перерыва на свое рабочее место, совершил наезд автомобиль "Фольксваген Пассат" под управлением Докучаева Е.А., в результате чего он получил телесные повреждения, квалифицируемые как тяжкий вред здоровью. Работодателем создана комиссия по расследованию несчастного случая, произошедшего с <данные изъяты>., составлен акт от 27 ноября 2020 года, согласно которому несчастный случай квалифицирован как не связанный с производством. С данным выводом она не согласна, полагая, что несчастный случай произошел с ее супругом в обеденный перерыв, в который он вынужден покидать территорию работодателя из-за отсутствия возможности приносить питание с собой, а поскольку время обеденного перерыва в соответствии со статьями 91, 108, 227 Трудового кодекса Российской Федерации приравнивается к рабочему, то, следовательно, имеется причинно-следственная связь между полученной <данные изъяты> травмой и условиями производственной деятельности. На основании изложенного просила признать несчастный случай, происшедший 25 ноября 2020 года с ее супругом <данные изъяты>., связанным с производством, взыскать компенсацию морального вреда в размере 700 000 руб., обязать ответчика начислить и выплатить средний заработок за период с 25 ноября 2020 года по 05 марта 2021 года.

Определением Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 28 октября 2021 года прекращено производство по делу в части требований Ворониной И.Е. о возложении на ответчика обязанности начислить и выплатить средний заработок за период с 25 ноября 2020 года по 05 марта 2021 года в связи с отказом от иска в данной части.

Решением Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 28 октября 2021 года исковые требования Ворониной И.Е. удовлетворены частично. Признан несчастный случай, произошедший 25 ноября 2020 года с врачом - эпидемиологом Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" <данные изъяты> несчастным случаем, связанным с производством. С Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" в пользу Ворониной И.Е. взыскана компенсация морального вреда в сумме 50 000 руб., расходы на оплату государственной пошлины в сумме 600 руб.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 17 марта 2022 года решение Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 28 октября 2021 года изменено в части размера компенсации морального вреда, подлежащей взысканию с Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" в пользу Ворониной И.Е., указано на взыскание компенсации морального вреда в размере 250 000 руб. В остальной части решение Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 28 октября 2021 года оставлено без изменения.

В кассационной жалобе Федеральное бюджетное учреждение здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" ставит вопрос об отмене решения Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 28 октября 2021 года и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 17 марта 2022 года, как незаконных, с вынесением по делу нового решения об отказе в удовлетворении заявленных требований.

В доводах кассационной жалобы настаивает на отсутствии оснований для квалификации полученной <данные изъяты> травмы в дорожно-транспортном происшествии в момент возвращения его с обеденного перерыва как несчастного случая, связанного с производством. Указывает, что в материалах дела отсутствуют доказательства выполнения <данные изъяты> каких-либо распоряжений работодателя. Выводы судов об обратном основаны на предположениях. Суд апелляционной инстанции безосновательно не принял во внимание объяснения самого <данные изъяты> об обстоятельствах травмирования, находящиеся в материалах дела. В день получения травмы около 17 часов он сам позвонил своему руководителю и сообщил о госпитализации, что свидетельствует об его способности оценивать ситуацию. Выводы суда апелляционной инстанции об обратном не основаны на специальных познаниях, которыми суд не обладает. Судами не принято во внимание то обстоятельство, что перед происшествием <данные изъяты> шел из торгового центра, где приобрел себе еду, а в материалах дела нет ни одного доказательства взаимосвязи несчастного случая с производственной деятельностью или наличия каких-либо распоряжений работодателя в адрес работника об исполнении трудовых обязанностей во время обеденного перерыва. Согласно положениям статей 106 и 108 Трудового кодекса Российской Федерации время отдыха работник может использовать по своему усмотрению. Полагает ошибочным вывод суда апелляционной инстанции о том, что работодатель обязан разработать и обеспечить безопасный маршрут следования к месту приема пищи и обратно, иного передвижения в обеденное время. Положениями трудового законодательства такая обязанность на работодателя не возложена. Обязанность по проведению инструктажа по охране труда ответчиком выполнена. Возражает против выводов суда апелляционной инстанции о ненадлежащем проведении расследования несчастного случая, а также о нарушении положений статьи 229 Трудового кодекса Российской Федерации, обязывающей проинформировать о несчастном случае органы и организации, указанные в статье 228.1 Трудового кодекса Российской Федерации. В ходе рассмотрения дела представители государственной инспекции труда, фонда социального страхования утверждали, что случай, произошедший с <данные изъяты>, не является производственной травмой. Суды данные показания оставили без внимания. Также не согласен с судебными актами в части взыскания компенсации морального вреда ввиду отсутствия вины работодателя в случившемся дорожно-транспортном происшествии. Работодателем обеспечены безопасные условия труда, в помещении имеется комната для приема пищи, оборудованная всей необходимой бытовой техникой. Установленная продолжительность перерыва для отдыха и приема пищи 30 минут соответствует требованиям части 1 статьи 108 Трудового кодекса Российской Федерации. Работники ознакомлены с Правилами внутреннего трудового распорядка, предложений об увеличении продолжительности перерыва не поступало. В организации перерыв для отдыха и приема пищи установлен с 12-00 до 12-30, дорожно-транспортное происшествие с <данные изъяты> произошло в 12-51, то есть он опаздывал на работу, нарушал трудовую дисциплину, что свидетельствует о неправомерности его действий. То обстоятельство, что в табеле учета рабочего времени указанный день отмечен как период временной нетрудоспособности, не влияет на квалификацию действий работника как нарушение трудовой дисциплины.

В кассационной жалобе Государственное учреждение - Свердловское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации ставит вопрос об отмене решения Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 28 октября 2021 года и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 17 марта 2022 года, как незаконных, с вынесением по делу нового решения об отказе в удовлетворении заявленных требований.

В доводах кассационной жалобы указывает, что возвращение работника с обеденного перерыва на свое рабочее место не является производственной деятельностью, а дорожно-транспортное происшествие по вине третьего лица не должно квалифицироваться как производственная травма. Состоявшиеся судебные акты не соответствуют положениям статей 106, 108, 209, 227 Трудового кодекса Российской Федерации. В составленном акте служебного расследования от 27 ноября 2020 года обоснованно указано, что работник <данные изъяты> ушел в обеденное время по личным делам, дорожно-транспортное происшествие произошло за пределами территории работодателя, работник не находился на рабочем месте, не выполнял распоряжения работодателя, легковой автомобиль Фольксваген Пассат не принадлежит работодателю. В данном случае в соответствии с Положением об особенностях расследования несчастных случае на производстве в отдельных отраслях и организациях, утвержденным постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 24 октября 2002 года N 73 работодателем правомерно составлен акт произвольной формы, поскольку несчастный случай не связан с производством. Вывод судов о том, что использование времени обеденного перерыва является правомерными действиями работника, обусловленными трудовыми отношениями с работодателем, а несчастный случай в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедший во время обеденного перерыва следует учитывать как несчастный случай, связанный с производством, свидетельствует о неправильном применении норм материального права. В данном случае отсутствуют все признаки производственной травмы. Определяющее значение при квалификации несчастного случая имеет производственная деятельность и выполнение работником своих трудовых обязанностей или действий в интересах работодателя во время несчастного случая. Таких доказательств в материалы дела не представлено.

Воронина И.Е., представитель Государственной инспекции труда в Свердловской области, Докучаев Е.А. в судебное заседание не явились, надлежаще извещены о дате, месте и времени рассмотрения дела. Судебная коллегия в соответствии с частью 3 статьи 167, частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации находит возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

На основании части 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Обсудив доводы кассационных жалоб, изучив материалы гражданского дела, заслушав объяснения лиц, участвующих в деле, заключение прокурора, судебная коллегия находит доводы кассационных жалоб обоснованными.

Как установлено судами и следует из материалов дела, Воронина И.Е. с 19 июня 2015 года состояла в браке с <данные изъяты>., умершим <данные изъяты>.

На основании трудового договора от 23 мая 2018 года <данные изъяты> работал в должности врача-эпидемиолога в Федеральном государственном учреждении здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" Свердловского Дорожного филиала по железнодорожному транспорту.

25 ноября 2020 года около 12:51 <данные изъяты> возвращался на свое рабочее место, по адресу: <данные изъяты>. На него совершил наезд автомобиль "Фольксваген Пассат" гос. номер <данные изъяты> под управлением Докучаева Е.А., в результате чего он получил телесные повреждения, квалифицируемые как тяжкий вред здоровью в соответствии с заключением эксперта N 7352.

По данному факту Федеральным бюджетным учреждением здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" создана комиссия по расследованию обстоятельств происшествия.

Из акта служебного расследования от 27 ноября 2021 года, следует, что комиссия квалифицировала несчастный случай, произошедший 25 ноября 2020 года с <данные изъяты>, как не связанный с производством, так как несчастный случай произошел не при исполнении работником своих трудовых обязанностей и не на территории работодателя.

<данные изъяты> скончался 05 марта 2021 года. В медицинском свидетельстве о смерти причина его смерти указана как заболевание, Covid-19, отек легкого, другая вирусная пневмония.

Полагая, что работодателем неверно квалифицирован несчастный случай, произошедший с её супругом, как не связанный с производством, поскольку травма получена в обеденный перерыв, который относится к рабочему времени, принимая во внимание, что супруг скончался, она имеет право на компенсацию морального вреда, Воронина И.Е. обратилась в суд.

Разрешая заявленные требования, принимая решение о признании несчастного случая, произошедшего 25 ноября 2020 года с врачом - эпидемиологом Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" <данные изъяты> несчастным случаем, связанным с производством, суд первой инстанции исходил из того, что несчастным случаем на производстве может быть признан случай происшедший в результате действий третьих лиц, а также в нерабочее время, при осуществлении иных правомерных действий, обусловленных трудовыми отношениями с работодателем, то есть и во время предусмотренного трудовыми отношениями перерыва для отдыха и питания.

Установив, что Правилами внутреннего трудового распорядка перерыв для отдыха и питания в Федеральном бюджетном учреждении здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области" определен с 12:00 до 12:30, локальными нормативными актами работодателя не установлен запрет работникам покидать территорию работодателя в обеденный перерыв, 25 ноября 2020 года в 12:51 на работника учреждения <данные изъяты>, возвращавшегося на рабочее место с обеденного перерыва, совершен наезд автомобилем "Фольксваген Пассат" госномер <данные изъяты> под управлением Докучаева Е.А., в результате чего работник получил телесные повреждения, квалифицируемые как тяжкий вред здоровью, суд пришел к выводу о том, что поскольку использование времени обеденного перерыва является правомерными действиями работника, обусловленными его трудовыми отношениями с работодателем, то несчастный случай с работником, происшедший во время обеденного перерыва, следует учитывать как связанный с производством. Действий, совершенных Ворониным А.В. не в интересах работодателя, не установлено, как и не установлено в его действиях грубой неосторожности.

Удовлетворяя частично требования Ворониной И.Е. о компенсации морального вреда, суд исходил из того, что работодатель в нарушение требований статей 22, 212 Трудового кодекса Российской Федерации не обеспечил <данные изъяты> безопасные условия труда, в результате чего произошел несчастный случай на производстве, повлекший за собой причинение вреда здоровью работника, кроме того работодатель неправомерно не признал несчастный случай связанным с производством.

Принимая во внимание степень физических, нравственных страданий истца, индивидуальные особенности пострадавшего <данные изъяты>, характер полученных им травм, учитывая принятие ответчиком мер к заглаживанию своей вины в виде оплаты периода временной нетрудоспособности в полном объеме, компенсации расходов на похороны и иные выплаты, принцип разумности и справедливости, суд пришел к выводу, что требование Ворониной И.Е. о компенсации морального вреда подлежит частичному удовлетворению в размере 50 000 руб.

С выводом суда первой инстанции о признании несчастного случая, произошедшего 25 ноября 2020 года с <данные изъяты>., связанным с производством, суд апелляционной инстанции согласился.

Отклоняя доводы апелляционных жалоб Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области", Государственного учреждения - Свердловское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации суд апелляционной инстанции указал, что в целях верной квалификации несчастного случая, произошедшего с <данные изъяты> работодателем в установленном трудовым законодательством порядке несчастный случай не расследован. Не получены объяснения всех причастных к нему лиц - работников учреждения, не получены объяснения от непосредственного руководителя <данные изъяты> относительно выполнения или невыполнения последним его поручений, трудовой функции 25 ноября 2020 года непосредственно перед дорожно-транспортным происшествием. В акте от 27 ноября 2020 года, составленном работодателем, отсутствуют ссылки на локальные нормативные акты, иные документы, подтверждающие исследование вопроса невыполнения работником трудовой функции перед травмированием, на документы, регламентирующие охрану труда в учреждении, на документы о назначении ответственных лиц за соблюдение требований по охране труда, в акте не отражен анализ документов и выполнение работодателем требований в части охраны труда, не исследованы вопросы функционирования в день происшествия комнаты для приема пищи, организованной в учреждении. К участию в проведении расследования не привлекался представитель Государственной инспекции труда, профсоюзной организации, представитель Фонда социального страхования в нарушение части 2 статьи 229 Трудового кодекса Российской Федерации, тогда как несчастный случай с <данные изъяты> мог быть отнесен к тяжелому несчастному случаю. Извещение о несчастном случае в уполномоченные органы в порядке статьи 228 Трудового кодекса Российской Федерации не направлялось. Не смотря на то, что <данные изъяты> 25 ноября 2020 года исполнял свои трудовые обязанности, несчастный случай с ним произошел в рабочее время 12-51, после чего он был госпитализирован, работодателем в табеле учета рабочего времени указанный день отмечен как период временной нетрудоспособности.

Судом апелляционной инстанции отмечено, что <данные изъяты> на момент дорожно-транспортного происшествия являлся работником Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области", в отношении него в полной мере должны применяться правила охраны труда. Каких-либо противоправных действий или грубой неосторожности в его действиях не установлено, возвращение работника с обеденного перерыва на рабочее место правильно квалифицировано судом первой инстанции как правомерные действия, обусловленные наличием трудовых отношений.

Судом апелляционной инстанции указано, что устанавливая перерыв продолжительностью 30 минут, работодатель должен предусмотреть возможность для работников учреждения принимать пищу в непродолжительный период времени. Работодателем оборудована специальная комната для приема пищи, однако им не представлено достаточных доказательств функционирования её и находящихся в ней бытовых приборов в день происшествия 25 ноября 2020 года. Работодатель, допуская возможный выход работников на период обеденного перерыва за территорию учреждения, не доказал проведение инструктажа по охране труда относительно безопасного маршрута следования к месту приема пищи, иного передвижения в обеденное время, в случае если работник намерен его использовать по своему усмотрению.

Суд апелляционной инстанции, ввиду непредставления ответчиком опровергающих доказательств, предположил возможное выполнение <данные изъяты> устных поручений его непосредственного руководителя в период с момента ухода с рабочего места и до момента дорожно-транспортного происшествия, возможно ставшего причиной опоздания при возвращении на рабочее место после перерыва.

Соглашаясь с выводами суда первой инстанции о наличии оснований для компенсации причиненного Ворониной И.Е. морального вреда, суд апелляционной инстанции не согласился с принятым решением о взыскании в её пользу компенсации в размере 50 000 рублей.

Отклоняя доводы апелляционной жалобы Варониной И.Е., суд апелляционной инстанции указал на отсутствие причинно-следственной связи между полученными 25 ноября 2020 года <данные изъяты> в результате дорожно-транспортного происшествия травмами и его смертью 05 марта 2021 года. Причинами смерти <данные изъяты> являлись отек легкого, другая вирусная пневмония, Covid-19. Другие уточненные травмы с вовлечением нескольких областей тела указаны в медицинском свидетельстве о смерти только как прочие важные состояния, способствовавшие смерти, но не связанные с болезнью или патологическим состоянием, приведшим к ней. Повреждения, входящие в комплекс сочетанной тупой травмы от дорожно-транспортного происшествия, не имеют отношения к причине смерти <данные изъяты> Приговором Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 08 декабря 2021 года Докучаев Е.А. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного <данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации.

При этом, суд апелляционной инстанции не согласилась с разумностью и справедливостью определенной судом первой инстанции ко взысканию компенсации морального вреда в размере 50 000 рублей в пользу Ворониной И.Е.

Увеличивая размер компенсации морального вреда до 250 000 рублей, суд апелляционной инстанции исходил из следующих обстоятельств: Воронина И.Е. состояла в браке с <данные изъяты> находилась в отпуске по уходу за ребенком <данные изъяты> После дорожно-транспортного происшествия <данные изъяты>. был госпитализирован с многочисленными сочетанными травмами в стационарное медицинское учреждение, в котором ему также была диагностирована коронавирусная инфекция. Исходя из обстоятельств произошедшего, полученных <данные изъяты> политравм, супруга испытала сильное душевное потрясение, вместо ухода и присмотра за несовершеннолетним ребенком вынуждена осуществлять заботу о здоровье супруга, опасаться за его здоровье и дальнейшее существование, в связи с нахождением супруга в медицинском стационаре были нарушены семейные связи. Получение супругом травм вызвало у Ворониной И.Е. сильное беспокойство и за материальное состояние семьи, в которой имеется на иждивении малолетний ребенок. У Ворониной И.Е. отмечено, подтвержденное медицинскими документами, ухудшение состояния здоровья в декабре 2020 после перенесенного стресса.

Оснований для увеличения суммы компенсации до заявленного истцом размера 700 000 рублей судебная коллегия не установила.

Судебная коллегия не может согласиться с приведенными выводами судебных инстанций, считает, что выводы, к которым пришли суда при разрешении спора основаны на неверном толковании норм материального права, регулирующих основания и порядок признания несчастного случая связанным с производством. Доводы заявителей кассационных жалоб о том, что несчастный случай с <данные изъяты> не подлежит квалификации как связанный с производством, признаются заслуживающими внимания.

В силу статьи 3 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", под страховым случаем понимается подтвержденный в установленном порядке факт повреждения здоровья или смерти застрахованного вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания, который влечет возникновение обязательства страховщика осуществлять обеспечение по страхованию. Под несчастным случаем на производстве понимается событие, в результате которого застрахованный получил увечье или иное повреждение здоровья при исполнении им обязанностей по трудовому договору и в иных установленных настоящим Федеральным законом случаях как на территории страхователя, так и за ее пределами либо во время следования к месту работы или возвращения с места работы на транспорте, предоставленном страхователем, и которое повлекло необходимость перевода застрахованного на другую работу, временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности либо его смерть.

На основании статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя. Вопросы расследования несчастных случаев на производстве определены положениями статей 227 - 231 Трудового кодекса Российской Федерации.

В соответствии с нормативными положениями части третьей статьи 227 Трудового кодекса Российской Федерации расследованию в установленном порядке как несчастные случаи подлежат события, в результате которых пострадавшими были получены: телесные повреждения (травмы), в том числе нанесенные другим лицом; тепловой удар; ожог; обморожение; утопление; поражение электрическим током, молнией, излучением; укусы и другие телесные повреждения, нанесенные животными и насекомыми; повреждения вследствие взрывов, аварий, разрушения зданий, сооружений и конструкций, стихийных бедствий и других чрезвычайных обстоятельств, иные повреждения здоровья, обусловленные воздействием внешних факторов, повлекшие за собой необходимость перевода пострадавших на другую работу, временную или стойкую утрату ими трудоспособности либо смерть пострадавших, если указанные события произошли: