Определение Судебной коллегии по уголовным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ВТОРОГО АПЕЛЛЯЦИОННОГО СУДА ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 21 сентября 2021 года Дело N 55-511/2021

Санкт-Петербург

21 сентября 2021 года


Судебная коллегия по уголовным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего - Стародубцевой Е.Н.,

судей Быканова П.А., Шулиной И.А.,

при ведении протокола помощником судьи Матлиным А.В.,

с участием:

прокурора Мариинской Н.В.,

осужденного Казанцева А.И.,

и его защитника - адвоката Игнатовой Н.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Казанцева А.И. и в его защиту адвоката Соколовой А.В. на приговор Верховного суда Республики Коми от 14 июля 2021 года, которым

Казанцев Алексей Иванович, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес> Марийской АССР, гражданин РФ, не судимый,

осужден по ч. 2 ст. 209 УК РФ к 8 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, со штрафом в размере 350 000 (триста пятьдесят тысяч) рублей, с ограничением свободы сроком на 6 месяцев, с установлением предусмотренных ст. 53 УК РФ ограничений и возложением обязанности, указанных в приговоре.

Срок наказания в виде лишения свободы исчислен со дня вступления приговора в законную силу, а дополнительного наказания в виде ограничения свободы - со дня освобождения осужденного из исправительного учреждения.

На основании п. "а" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ в срок отбытия наказания в виде лишения свободы зачтено время содержания под стражей с 01.10.2020 до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима

Мера пресечения на апелляционный период оставлена в виде заключения под стражу.

Снят арест с однокомнатной квартиры, площадью <данные изъяты> кв.м., расположенной по адресу: <адрес>, <адрес> (кадастровый N).

В соответствии с п. "б" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ конфисковано в доход государства следующее имущество:

- здание администрации Лит. <данные изъяты>, нежилое, площадью <данные изъяты> кв.м., расположенное по адресу: <адрес> индустрии, <адрес> (кадастровый номер - N);

- здание компрессорного цеха Лит. <данные изъяты>, нежилое, площадью <данные изъяты> кв.м., расположенное по адресу: <адрес> индустрии, <адрес> (кадастровый номер - N);

- часть здания - главный корпус Лит. <данные изъяты>, нежилое, площадью <данные изъяты> кв.м., расположенное по адресу: <адрес> индустрии, <адрес> (кадастровый номер - N).

Сохранен арест на вышеуказанные нежилые здания до исполнения решения о конфискации.

Принято решение о возмещении процессуальных издержек в размере 298 594 рублей за счет средств федерального бюджета.

Заслушав доклад судьи Стародубцевой Е.Н., кратко изложившей существо обжалуемого приговора, доводы апелляционных жалоб осужденного Казанцева А.И. и адвоката Соколовой А.В., поданных на них возражений государственного обвинителя Нестерова М.А., выслушав выступление осужденного Казанцева А.И. и его защитника адвоката Игнатовой Н.В., поддержавших апелляционные жалобы, мнение прокурора Мариинской Н.В., полагавшей, что приговор следует оставить без изменения, а жалобы без удовлетворения, судебная коллегия

установила:

Казанцев А.И. признан виновным и осужден за участие в период с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ в устойчивой вооруженной группе (банде), сформированной в городе <адрес>.

Преступления совершено при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Вину Казанцев А.И. признал частично.

В раздельно поданных апелляционных жалобах осужденный Казанцев А.И. и его защитник адвокат Соколова А.В. ставят вопрос об изменении приговора, ввиду того, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным в судебном заседании, которые суд оценил неверно, в связи с чем необоснованно квалифицировал действия осужденного по ч.2 ст. 209 УК РФ.

В обоснование такой позиции осужденный Казанцев А.И. в своей апелляционной жалобе указывает следующее:

- по эпизоду со ФИО N 1 судом неверно учтено его участие в установке СВУ (самодельное взрывное устройство) в ДД.ММ.ГГГГ году, поскольку данный факт не был включен в объем обвинения и суд, таким образом, вышел за рамки предъявленного ему обвинения, чем ухудшил его положение;

- по факту обвинения о ведении наблюдения вместе с ФИО N 2 и другими за членами ОПГ "<данные изъяты>" из окон квартиры его родителей неправомерно вменен излишне расширенный период времени с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, хотя фактически события происходили лишь единожды - в один из дней с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, при этом он сам никакого наблюдения не осуществлял, а данный вывод основан на предположениях и заблуждениях ФИО N 2, с которым было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. Считает, что ФИО N 2 его оговаривает, в подтверждение чего ссылается на то, что ранее тот уже был осужден по ст. 309 УК РФ, что характеризует его как лицо склонное к даче ложных показаний, однако судом этому доводу защиты оценка не дана, как и тому факту, что апелляционным определением, положенным в основу обжалуемого приговора, как имеющем преюдициальное значение, многие показания ФИО N 2 не взяты во внимание и исключены из приговора (относительно осуждения ФИО N 8 за убийство ФИО N 20), что также доказывает склонность ФИО N 2 к оговору других;

- судом были неверно истолкованы его вопросы к следователю, касающиеся проведении проверки показаний на месте с участием ФИО N 2, т.к. он хотел обратить внимание на то обстоятельство, что ФИО N 2 указывал два места установки СВУ, при этом в одном случае был задан вопрос о прямой видимости и возможности наблюдения из окон квартиры его родителей, а в другом такой вопрос не задавался;

- суд в приговоре неверно истолковал его отношение к показаниям, данным им на следствии и оглашенным в судебном заседании, поскольку те показания он не отвергал, а лишь вносил дополнения и уточнения, которые считал необходимыми и важными для объективного и всестороннего рассмотрения всех обстоятельств дела, в частности: он не опровергал наличие "общей кассы", а лишь пояснил, что сам никогда данную кассу не пополнял; рассказывал об имевшемся кратковременном разговоре перед очной ставкой с ФИО N 3 что не было опровергнуто; не заявлял о том, что следователь записывал показания на свое усомнение, а лишь пояснил, почему давал такие показания, а о том, что показания записываются в слегка преувеличенном виде, заявлял свидетель обвинения ФИО N 3;

- суд необоснованно расценивает расхождение в его показаниях с показаниями свидетелей обвинения как способ смягчить им свою ответственность, тогда как расхождения в показаниях свидетелей оценивает, как обусловленные давностью событий.

Оспаривая свою осведомленность о наличии в группировке оружия, утверждает, что об этом ему никто не сообщал, на собрании, когда ФИО N 5 дал указание всем сдать оружие в оружейный схрон, он не присутствовал, т.к. в это время находился в следственном изоляторе, и эта информация до него не доводилась. В подтверждение своих доводов ссылается:

- на показания ФИО N 1, ФИО N 4, ФИО N 2, которые в суде пояснили, что он, Казанцев, не имел никакого оружия и никогда не интересовался по поводу имеющегося у группировки оружия;

- на показания ФИО N 3 о том, что он не говорил Казанцеву о наличии в рекламном щите оружия и не доставал его; был ли Казанцев осведомлен о схроне оружия, ему не известно, но когда ФИО N 5 дал указание о сдаче всего оружия ему, ФИО N 3, Казанцев никакого оружия не сдавал;

- на показания ФИО N 4, подтвердившего, что на период проведения собрания, где ФИО N 5 велел всем сдать оружие в схрон, Казанцев находился в следственном изоляторе;

- на показания ФИО N 6 о том, что дежурства могли происходить и без обязательного присутствия человека с лицензионным оружием;

- на показания свидетеля ФИО N 1, пояснившего в судебном заседании, что у Казанцева не было и бронежилета.

Кроме того, находит приговор несправедливым в части назначенного наказания, полагая, что оно является излишне суровым и несоразмерным конкретно совершенным им действиям (слежка из окон квартиры его родителей за членами ОПГ "<данные изъяты>" и слежка за ФИО N 19 в <адрес>), которые никаких негативных последствий не повлекли, имели место 22 года и 16 лет назад, соответственно, при этом в обоих случаях он высказывал свое отрицательное отношение к происходящему. Полагает, что учитывая его раскаяние, добровольную явку в правоохранительные органы и другие смягчающие обстоятельства, перечисленные в приговоре, к нему возможно применить ст. 64 УК РФ. Обращает внимание, что в части наказания в виде штрафа суд назначил ему более строгое наказание, чем запрашивал государственный обвинитель, что, по мнению осужденного, недопустимо и нарушает положения ст. 15 УПК РФ.

Помимо этого, полагает, что вынося решение о конфискации имущества, суд не учел, что апелляционным определением (вероятно, имеется ввиду определение Верховного Суда РФ от 17.06.2020), имеющим преюдициальное значение, конфискация имущества была отменена, в том числе и у ФИО N 8, по просьбе которого он и приобретал данные помещения.

Считает, что у суда имелись основания для квалификации его действий по ч.2 ст. 210 УК РФ и применения при назначении наказания ст. ст. 64 и 73 УК РФ, о чем и просит суд апелляционной инстанции.

В дополнении к апелляционной жалобе осужденный указывает, что судом в приговоре неверно отражены его показания о том, что с ФИО N 7 противоправной деятельности он не совершал, тогда как в судебном заседании он говорил, что после Инты понял, что ФИО N 7 занимается не только коммерческой деятельностью; также не правильно истолкованы его показания о намерении выйти из состава ОПГ и отказа от участия в совместном с ОПГ бизнесе, так как все свидетели обвинения (ФИО N 2, ФИО N 4, ФИО N 1) говорили о невозможности выхода из ОПГ, что выход был опасен и чреват последствиями, вплоть до самых тяжких.

Оспаривает следующие выводы суда:

- о дежурстве со вторым вооруженным охранником, ссылаясь в опровержение этого на показания свидетеля ФИО N 2 о том, что изначально дежурили только с оружием, но когда стало проще, дежурил Казанцев; и показания ФИО N 6 пояснившего, что у кого было оружие - дежурили с оружием, у кого не было - без оружия;

- в части его работы в подрядных организациях, указывая в обоснование, что фактически он был принят на должность технического директора, получал зарплату и никакого влияния на распределение прибыли не имел, в его обязанности входило лишь слежение за техническим состоянием техники, и ни о каком повышенном доверии речи быть не могло;

- об общей информированности всех участников группировки об оружии, ссылаясь на то, что все свидетели обвинения, которые делали такие заявления, сами имели непосредственное отношение к оружию (ФИО N 6 - ношение; ФИО N 4 - чистка; ФИО N 1 и ФИО N 3 - схрон и использование; ФИО N 2 - использование), поэтому их показания являются субъективными, и никто из них не доводил до него сведения об оружии, о его наличии и о необходимости его сдачи.

Находит неверной ссылку в приговоре в подтверждение его осведомлённости о криминальном происхождения денежных средств на показания ФИО N 1, отмечая, что в суде тот подтвердил его показания, пояснив, что у ФИО N 7 и ФИО N 9 был совместный бизнес, а то, что это были денежные средства за криминальное покровительство, является субъективным выводом ФИО N 1.

В дополнение доводов по эпизоду установки СВУ совместно со ФИО N 1, указывая, что судом не правильно учтено его участие в этом, ссылается на показания ФИО N 1 о том, что тот к нему заранее не подходил и об установке СВУ не просил, т.к. считал, что это сделал ФИО N 10; утверждает, что ФИО N 10, в свою очередь, с ним об этом также не говорил; обращает внимание на показания ФИО N 1 на очной ставке, где тот пояснил, что Казанцев не входил в число доверенных лиц ФИО N 10; полагает, что подтверждением того, что ФИО N 1 не ставил его в известность о своих намерениях косвенно свидетельствует и тот факт, что даже ФИО N 4, хороший друг ФИО N 1, не знал о причастности последнего к некоторым преступлениям.

По эпизоду наблюдения за членами ОПГ "<данные изъяты>" из квартиры его родителей дополнительно указывает, что в наблюдении, помимо ФИО N 2 также участвовали ФИО N 11 и ФИО N 12, которые допрошены не были. Вновь оспаривая достоверность показаний ФИО N 2 в части его (Казанцева) осведомленности о тайнике с оружием, обращает внимание, что из его обвинения исключены указанные ФИО N 2 факты о якобы осуществлении им (Казанцевым) охраны ФИО N 5 и ФИО N 13, как не нашедшие подтверждения.

Приводя перечень преступлений, за которые осуждены другие участники банды (ФИО N 1, ФИО N 2, ФИО N 14, ФИО N 3), и сроки назначенного им наказания, считает, что назначенное ему наказание в виде <данные изъяты> лет лишения свободы является чрезмерно суровым и несоразмерным его действиям. Полагает, что при назначении ему наказания суд первой инстанции не принял во внимание показания следователя ФИО N 15 о его сотрудничестве со следствием, явке с повинной, хотя та и не была оформлена, даче показаний, изобличающих других участников, предоставлении информации, как по факту слежки за ФИО N 19 в <адрес>, в большем объеме, чем ФИО N 3, так и по другим не раскрытым делам.

Просит приговор суда изменить, квалифицировать его действия по ч.2 ст. 210 УК РФ, применить при назначении наказания ст. 64 и ст. 73 УК РФ.

Адвокат Соколова А.В. в своей апелляционной жалобе в обоснование доводов об изменении приговора и не верной квалификации действий подзащитного указывает следующее:

- вывод суда о том, что ФИО N 5, находясь в местах лишения свободы, через ФИО N 16 и ФИО N 17. осуществляя руководство бандой, привлек в ДД.ММ.ГГГГ году к участию в банде Казанцева, не основан на исследованных материалах дела, т.к. фактически установлено, что Казанцев изначально был приглашен на работу к ФИО N 7 своим другом ФИО N 4, ФИО N 5 распоряжений о привлечении Казанцева не давал, более того, не установлено, что ФИО N 5 вообще был осведомлен о том, что Казанцев работал водителем у ФИО N 7;

- вывод суда о том, что Казанцев вступил в Содружество предпринимателей <адрес> основан на предположении суда, а не на исследованных в ходе судебного заседания материалах дела;

- данных, опровергающих, что Казанцев осуществлял дежурства не на постоянной основе, а эпизодически и только в случае, если надо было кого-то подменить, при этом оружия при нем никогда не было и кто-либо вооруженный с ним совместно не дежурил, в материалах дела не содержится;

- вывод суда о том, что Казанцев, осуществляя совместно с ФИО N 3 и иными лицами наблюдение за ФИО N 19, был вооружен, основан исключительно на предположениях, поскольку в судебном заседании ФИО N 3 пояснил, что не говорил Казанцеву, что у него при себе есть оружие, и что он привез его в рекламном щите, т.е. Казанцев не был осведомлен о том, что у ФИО N 3 при себе имеется оружие;

- указание судом в приговоре, что за период своего существования и до момента пресечения деятельности ДД.ММ.ГГГГ руководимая ФИО N 5 банда, участником которой был и Казанцев, совершила ряд нападений на граждан, в том числе с использованием огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывных устройств, зачастую приводивших к их смерти и наступлению иных тяжких последствий, с приведением убийства конкретных лиц, - является лишь перечислением преступлений, совершенных иными лицами, но не подтверждает ни участие Казанцева в данных преступлениях, ни его осведомленность об их совершении;

- не основан на материалах дела и носит предположительный характер и вывод суда о том, что Казанцев знал, что в банде в схронах имелось огнестрельное оружие, используемое в ее интересах. По мнению защитника, материалами дела, напротив, установлено, что Казанцев не был осведомлен о наличии оружейного схрона, т.к. все допрошенные в судебном заседании лица поясняли, что у Казанцева не было оружия, что в преступлениях, совершаемых с применением оружия, он не участвовал, о месте нахождения оружейного схрона знали только ФИО N 1 и ФИО N 3, на общем собрании, которое ФИО N 5 проводил сразу после освобождения из мест лишения свободы, и на котором он всем приказал сдать оружие в общий схрон, Казанцев не присутствовал, так как отбывал наказание в колонии. Последнее обстоятельство и то, что Казанцев физически не мог принять участие в данном собрании, также подтверждается судебными актами, согласно которым ФИО N 5 освободился из мест лишения свободы ДД.ММ.ГГГГ, а Казанцева находился в местах лишения свободы в периоды с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ. Показания Казанцев о том, что на общих собраниях, на которых он присутствовал, обсуждались лишь совместное проведение праздников и совместные бизнес-проекты, подтвердил допрошенный в судебном заседании ФИО N 6, который пояснил, что темы криминального характера на собраниях в ЦДБ не затрагивались, обсуждались только коммерческие идеи и действия, о криминале говорили наедине, Казанцев ни в одном из нападений участия не принимал, не совершил ни одного преступления, ни с применением оружия, ни без него;

- причастность Казанцева к криминальному покровительству банды над бизнесменами <адрес>, к использованию подложных документов, а также к коррупционным связям с сотрудниками СИЗО-З, не доказана, выводы суда в данной части основываются лишь на голословных утверждениях лиц, заключивших досудебное соглашение;

- доводы суда о том, что Казанцев, являясь водителем у ФИО N 10, был осведомлен тем о необходимости закладки взрывных устройств, участвовал в наблюдении для последующего подрыва ОПС "<данные изъяты>", а затем, не информированный о муляже, закладывал взрывное устройство со ФИО N 1 в подъезде дома для подрыва членов ОПС "<данные изъяты>", - не подтверждены материалами дела и основаны исключительно на показаниях ФИО N 2 и ФИО N 1 которые показали, что считают, что Казанцев был осведомлен обо всем от ФИО N 10. При этом судом первой инстанции проигнорированы показания самого Казанцева, отрицавшего данные обстоятельства.

Ссылаясь на Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за второе полугодие 2010 года, указывает, что совместное решение бытовых проблем и проведение досуга не могут характеризовать группу как банду. Правовое значение при решении вопроса о наличии в действиях виновных состава преступления, предусмотренного ст. 209 УК РФ, имеют только такие связи, которые обусловлены совместной преступной деятельностью.

Также отмечает, что в соответствии с положениями Постановления Пленума Верховного суда РФ от 17.01.1997 N 1 "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм", совершение любой из предусмотренных законом форм бандитизма возможно лишь с прямым умыслом. При назначении наказания лицам, виновным в бандитизме, необходимо соблюдение принципа индивидуализации ответственности, для чего следует выяснять, в том числе, роль и степень участия лица в организации и преступной деятельности банды, тяжесть последствий, наступивших в результате совершенных ею нападений.

По мнению автора жалобы, все установленные в суде обстоятельства свидетельствует об участии Казанцева в преступном сообществе, но не в банде, так как ни объективная, ни субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 209 УК РФ, в действиях Казанцева не доказаны, а имеются лишь домыслы и предположения свидетелей, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве, которые не подтверждены совокупностью доказательств и не могут быть положены в основу обвинительного приговора.