Определение Судебной коллегии по уголовным делам Первого апелляционного суда общей юрисдикции

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ПЕРВОГО АПЕЛЛЯЦИОННОГО СУДА ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 23 августа 2022 года Дело N 55-1203/2022

Судебная коллегия по уголовным делам Первого апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Мелехина П.В.,

судей: Изотьевой Л.С., Неустроева В.С.,

при секретаре судебного заседания Кирьяновой Е.П.,

с участием: прокурора Архипова А.С.,

осужденных ФИО1, ФИО3,

защитников - адвокатов ФИО25, ФИО12,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам и дополнениям к ним осужденных ФИО1, ФИО3, адвокатов ФИО25, ФИО17 на приговор Московского областного суда с участием присяжных заседателей от ДД.ММ.ГГГГ, по которому

ФИО1, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в г. ФИО2 <адрес>, гражданин Российской Федерации, с неполным средним образованием, в браке не состоящий, не работающий, не имеющий регистрации на территории РФ, фактически проживающий по адресу: <адрес>, несудимый,

осужден по "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ N 73-ФЗ) к 15 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

ФИО3, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин Российской Федерации, со средним образованием, в браке не состоящий, работавший слесарем в ООО "Альтент", зарегистрированный по адресу: <адрес>, Богородский г.о., мкр. Вишняковские дачи, <адрес>, несудимый,

осужден по "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ N 73-ФЗ) к 15 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Срок отбывания наказания ФИО3 и ФИО1 постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу. В срок лишения свободы зачтено время содержания ФИО3 и ФИО1 под стражей с ДД.ММ.ГГГГ до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Избранная ФИО3 и ФИО1 мера пресечения в виде заключения под стражу оставлена без изменения до вступления приговора в законную силу.

Заслушав доклад судьи ФИО26, выступления осужденных ФИО1, ФИО3, адвокатов ФИО25, ФИО12 поддержавших доводы апелляционных жалоб и дополнений к ним, мнение прокурора ФИО11, полагавшего приговор законным и обоснованным, судебная коллегия

установила:

по приговору суда, постановленному на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, ФИО1 и ФИО3 признаны виновными в убийстве ФИО13, совершенном группой лиц по предварительному сговору.

Как установил суд, преступление совершено ФИО1 и ФИО3 в период с 7 по ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный ФИО1, выражая несогласие с приговором, считает его незаконным, поскольку при проведении судебного следствия с участием присяжных заседателей были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на вынесение справедливого вердикта.

Указывает на то, что в нарушение положений ч. 2 ст. 335 УПК РФ государственный обвинитель во вступительном слове не предложил порядок исследования доказательств, чем нарушил его право на подготовку к защите, поскольку он узнавал о том, какие доказательства будут исследоваться в каждом судебном заседании, после его открытия или продолжения. Обращает внимание на то, что ДД.ММ.ГГГГ судом было отказано в удовлетворении ряда ходатайств стороны защиты со ссылкой на то, что сторона обвинения не заявила на тот момент данные доказательства к исследованию с участием присяжных заседателей, при этом, что и когда будет исследоваться, государственный обвинитель не озвучил.

Считает, что суд нарушил принципы равенства и состязательности сторон, поскольку отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты о вызове экспертов, проводивших комиссионную экспертизу для разъяснения своих выводов, которые противоречат, по мнению осужденного, друг другу. Вместе с тем, суд удовлетворил ходатайство государственного обвинителя о допросе специалиста ФИО19, которая не проводила в ходе следствия никаких исследований и не указана в обвинительном заключении. При этом показания этого специалиста, являющегося охотоведом, о том, что бродячие собаки могут растащить труп, не имеют отношения к делу, являются предположениями, то есть недопустимым доказательством, которое не подлежало исследованию в присутствии присяжных заседателей. Также является недопустимым доказательством и заключение комиссионной экспертизы, поскольку, как указал сам суд, оно является лишь мнением экспертов о возможной причине смерти.

Обращает внимание на то, что при допросе свидетеля Свидетель N 1 председательствующий задал вопрос, знаком ли ему погибший ФИО13, хотя это не установлено, так как труп ФИО13 отсутствует. Кроме того, Свидетель N 1 после оглашения его показаний, данных на следствии, в присутствии присяжных заявил, что ему задавали наводящие вопросы оперативные сотрудники, которые забрали его с работы, что он знает обо всем по слухам и рассказам, после чего государственным обвинителем и судом на свидетеля было оказано воздействие с целью подтверждения в присутствии присяжных заседателей того, кто и что ему рассказал. Полагает, что присяжным заседателям были представлены показания свидетеля Свидетель N 1 на следствии, которые являются недопустимым доказательством.

Обращает внимание на противоречия в показаниях свидетеля Свидетель N 4, данных им на следствии и в суде, указывая на то, что в ходе предварительного следствия этот свидетель не пояснял о потасовке, начавшейся со словесного конфликта между ФИО13 и ФИО16, а также о том, что видел, как он, ФИО1, во дворе полоскал ремень в тазу с водой бурого цвета. Однако эти существенные противоречия суд не устранил, введя присяжных заседателей в заблуждение и вызвав у них предубеждение в отношении подсудимых.

Считает, что при допросе потерпевшей Потерпевший N 1 и свидетеля Свидетель N 5 на присяжных заседателей было оказано воздействие, государственный обвинитель заведомо ставила вопросы о характеризующих его данных. Так, свидетель Свидетель N 5 охарактеризовала его как конфликтного, употребляющего спиртное человека из неблагополучной семьи, говорила, что он полдеревни держал в страхе, хотя он даже не привлекался к административной ответственности. Потерпевшая Потерпевший N 1 пояснила, что "она обращалась к ФИО1 и Ренату, но их мать ее прогнала и угрожала полицией". Обращает внимание на ложность показаний свидетеля Свидетель N 5, поскольку в 2008 году ей не могло быть 17 лет, о чем она пояснила при допросе.

Обращает внимание на то, что в нарушение ч. 8 ст. 335 УПК РФ в прениях государственный обвинитель озвучила, что он, ФИО1, "угрожал бедным женщинам", хотя такого факта установлено не было, а также поставила под сомнение показания подсудимых, указав, что им нельзя доверять только на том основании, что подсудимые находятся в клетке и в наручниках, что вызвало предубеждение у присяжных заседателей в отношении них.

Отмечает, что при постановке вопросов перед присяжными заседателями стороне защиты было отказано в формулировке вопросов, что является нарушением ч. 2 ст. 338 УПК РФ.

Указывает на то, что протокол судебного заседания не фиксирует весь ход событий, в нем отсутствует указание на негативные характеристики со стороны свидетелей и государственного обвинителя.

Просит приговор отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат ФИО25, действующая в интересах осужденного ФИО1, указывает на то, что при рассмотрении судом уголовного дела были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые могли повлиять на правильность принятого присяжными заседателями решения.

Указывает на то, что присяжным заседателям в нарушение ст. 334, 335 УПК РФ был представлен ряд доказательств, не отвечающих требованиям относимости и допустимости, предъявляемым к доказательствам, указанным в ст. 74, 84 УПК РФ. Так, в присутствии присяжных заседателей была допрошена специалист ФИО14, которая высказала свое мнение и суждения относительно особенностей питания диких лис, енотовидных собак, бродячих собак, а также предположение о том, что труп ФИО13 мог быть растащен дикими животными. Между тем, этот специалист не участвовала в процессуальных действиях на стадии предварительного следствия, ее показания не служили установлению фактических обстоятельств дела, однако могли сформировать у присяжных предубеждение относительно указанных обстоятельств. Показания ФИО14 не подлежали исследованию в присутствии присяжных заседателей как неотносимые и недопустимые, ссылка на них в напутственном слове, по мнению защитника, также недопустима.

Считает необоснованным отказ суда в удовлетворении ходатайства стороны защиты о признании недопустимым доказательством заключения комиссии экспертов N, которое содержит недостоверные выводы, а также о вызове экспертов для допроса в судебном заседании. Полагает, что эксперты при проведении экспертизы вышли за пределы своих специальных познаний, фактически ответив на вопрос, который отнесен к исключительным полномочиям присяжных заседателей. Так, во втором ответе эксперты ответили на вопрос, который перед ними не был поставлен следователем, а именно о количестве и локализации нанесенных ФИО13 ударов. Между тем, вопрос следователя звучал следующим образом: "Что могло послужить причиной смерти ФИО13 при обстоятельствах, описанных в протоколах допросов ФИО1 и ФИО3, протоколах проверки их показаний на месте и фототаблицах к ним?". Обращает внимание на то, что в постановлении следователя о назначении экспертизы имеется и иное описание деяния с указанием на нанесение ФИО1, ФИО3, ФИО15 ударов руками и ногами по различным частям тела и головы ФИО13

Кроме того, эксперты при проведении исследования использовали материалы, не являющиеся доказательствами по уголовному делу, на которые следователь не ссылался в постановлении о назначении экспертизы: протокол заявления о пропавшем без вести, заявление Свидетель N 4, протокол явки с повинной, объяснение и заявление ФИО1, чистосердечное признание и объяснение ФИО3, допрос обвиняемого ФИО15, который обвиняемым по делу ни на какой стадии не являлся, и его показания при формировании выводов не подлежали учету. Указывает на то, что стороной защиты дважды заявлялось ходатайство о признании вышеуказанных документов недопустимыми доказательствами, поскольку в первый раз суд отказал в его рассмотрении в связи с преждевременностью.

Обращает внимание на то, что в материалах дела отсутствует ходатайство экспертов в порядке ст. 119 УПК РФ о предоставлении дополнительных материалов, как и постановление следователя о разрешении такого ходатайства, что свидетельствует о нарушении экспертами установленного законом запрета на самостоятельный сбор материала для производства судебной экспертизы и неисполнении требований ст. 118 УПК РФ. С учетом этого выражает несогласие с выводом суда о соблюдении экспертами установленного уголовно-процессуальным законом порядка при истребовании дополнительных объектов исследования. Полагает, что оглашение выводов экспертизы без вывода N (1) не устранило нарушения, допущенные при проведении экспертного исследования.

Полагает, что судом не выполнены требования ч. 2 ст. 336 УПК РФ, в соответствии с которой прения сторон проводятся лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Отмечает, что государственный обвинитель в прениях сослался на доказательства, которые не были исследованы с участием присяжных заседателей. Так, в нарушение ст. 252, 336 УПК РФ государственный обвинитель заявил о виновности в смерти ФИО13 других лиц, не привлеченных к уголовной ответственности, а именно свидетеля Свидетель N 4, ФИО16, ФИО15, тем самым вышел за пределы вопросов, подлежащих обсуждению с участием присяжных заседателей. При этом председательствующий в нарушение ст. 336 УПК РФ не сделал замечание государственному обвинителю, не обратился к присяжным заседателям с просьбой не принимать эти высказывания во внимание при вынесении вердикта, не напомнил об этом в своем напутственном слове.

Кроме того, указывает на то, что государственный обвинитель в прениях, допуская высказывания в отношении свидетелей защиты о том, что "Муравьева Кирилла и ФИО27 Рената, которые не пожелали явиться в судебное заседание для допроса, видимо, не будучи готовыми раскаяться перед Вами, как Свидетель N 4", а также по отношению к этим же свидетелям о том, что "данные лица на предварительном следствии воспользовались правом не свидетельствовать против самих себя, а также своих родственников и знакомых", в присутствии присяжных заседателей исказил доказательства о фактических обстоятельствах, ранее исследованных с участием присяжных заседателей, сообщил неверные сведения о свидетелях защиты с целью их дискредитации, тем самым мог вызвать у коллегии присяжных заседателей предубеждение в вопросе достоверности показаний свидетелей защиты, которое повлияло на формирование их мнения в отношении подсудимого ФИО1, а также отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы.

По мнению защитника, действия государственного обвинителя были направлены на оказание воздействия на присяжных заседателей, однако председательствующим эти действия не были пресечены.

Просит приговор отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный ФИО3, выражая несогласие с приговором, считает его незаконным, необоснованным и несправедливым, поскольку при проведении судебного следствия с участием присяжных заседателей были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на вынесение справедливого вердикта.

Указывает на то, что в нарушение положений ч. 2 ст. 335 УПК РФ государственный обвинитель во вступительном слове не предложил порядок исследования доказательств, чем нарушил его право на подготовку к защите, поскольку он узнавал о том, какие доказательства будут исследоваться, в каждом судебном заседании, после его открытия или продолжения. Обращает внимание на то, что судом было отказано в удовлетворении ряда ходатайств стороны защиты со ссылкой на то, что сторона обвинения не заявила на тот момент данные доказательства к исследованию с участием присяжных заседателей.

Считает заключение судебно-медицинской экспертизы N недопустимым доказательством, поскольку при ее назначении и производстве в ходе предварительного следствия были нарушены его права, предусмотренные п. 3, 4 ч. 1 ст. 198 УПК РФ, что отразилось на сущности проведенной экспертизы. Утверждает, что при проведении экспертизы эксперты вышли за пределы своих специальных познаний и поставленных перед ними следователем вопросов, изменили предмет экспертного исследования. Так, в выводах на второй вопрос эксперты самостоятельно сформулировали описание деяния, отличающее от формулировки, имеющейся в постановлении следователя о назначении экспертизы, в том числе указали количество нанесенных ФИО13 ударов, хотя перед ними не ставился такой вопрос, относящийся к исключительным полномочиям присяжных заседателей.

Полагает необоснованным отказ суда в удовлетворении ходатайства стороны защиты о признании заключения эксперта недопустимым доказательством и вызове в суд экспертов для разъяснения выводов проведенной ими экспертизы. Обращает внимание на то, что стороной защиты дважды заявлялось ходатайство о признании недопустимыми доказательствами документов, которые принимались во внимание экспертами при проведении экспертизы (его чистосердечное признание, протокол явки с повинной ФИО1, заявление Свидетель N 4 и др.). Считает, что эти документы не являются доказательствами по делу, следователь на них не ссылался в постановлении о назначении экспертизы. Обращает внимание на то, что в заключении эксперты привели сведения из допроса обвиняемого ФИО15, который обвиняемым по делу никогда не являлся.

Указывает на то, что в материалах дела отсутствует письменное ходатайство экспертов о предоставлении дополнительных материалов, в том числе медицинских карт ФИО13, а также постановление следователя о разрешении такого ходатайства, что свидетельствует о нарушении экспертами установленного законом запрета на самостоятельный сбор материала для производства судебной экспертизы.

По мнению осужденного объективность и достоверность заключения комиссии экспертов вызывает сомнения, поскольку выводы основаны на предположениях при отсутствии объекта исследования.

Отмечает, что свидетель Свидетель N 1 путался в своих показаниях, пояснил, что давал их на следствии под принуждением оперативных сотрудников, однако знает обо всем только по слухам.

Обращает внимание на то, что суд не устранил противоречия в показаниях свидетеля Свидетель N 4, данных им в суде и на предварительном следствии по обстоятельствам изначально возникшего конфликта и дальнейшего развития событий. Указывает на то, что изложенные Свидетель N 4 обстоятельства ничем не подтверждаются. Отмечает, что Свидетель N 4 дал эти показания только в следственном изоляторе после его задержания в 2019 году за транспортировку наркотических средств, что ставит под сомнение их достоверность.

Указывает на то, что в присутствии присяжных заседателей свидетель Свидетель N 5 дала показания о том, что ФИО1 употребляет спиртное, он из неблагополучной семьи, у него были постоянные конфликты и драки с местными жителями. Потерпевшая Потерпевший N 1 заявила, что ФИО1 ей угрожал полицией, хотя ранее таких показаний не давала. Считает, что эти характеризующие ФИО1 данные, которые в силу закона не могли быть исследованы с участием присяжных заседателей, могли вызвать у них предубеждение и повлиять на вердикт.

Отмечает, что присяжным заседателям был предъявлен ряд доказательств, не отвечающих требованиям относимости и допустимости. Так, показания специалиста ФИО14, не являющейся кинологом, о возможности растаскивания трупа ФИО13 лисами, енотовидными собаками либо бродячими собаками, не относятся к фактическим обстоятельствам обвинения, ее мнение, основанное на предположении, не служит установлению таких обстоятельств, в связи с чем показания ФИО14 не могут быть признаны допустимыми. В ходе следствия этот специалист не проводила никаких исследований и не указана в обвинительном заключении. Несмотря на это, председательствующий сослался на это доказательство в напутственном слове.

Утверждает, что его задержали ДД.ММ.ГГГГ незаконно, применяли к нему недозволенные методы ведения следствия, что подтверждается проведенной ему экспертизой и показаниями свидетеля Свидетель N 6 Оказание на него давления подтверждается также видеозаписью проверки показаний на месте от ДД.ММ.ГГГГ, на которой следователь рассказывает ему, когда и что он, ФИО3, сделал.

Указывает на то, что государственный обвинитель оказывал давление на присяжных заседателей, характеризуя свидетеля Свидетель N 4 как порядочного гражданина, которого замучила совесть, и утверждая, что подсудимым, находящимся в клетке и в наручниках, нельзя доверять.

Обращает внимание на то, что адвокат ФИО17 в прениях указал на то, что "избиение может и было, но убийство нет", что противоречит его позиции по делу, поскольку он ФИО13 не знал, никогда не видел и не имел с ним конфликтов. Считает, что такое высказывание адвоката ФИО17 существенно повлияло на присяжных заседателей, в связи с чем ими было вынесено несправедливое решение.

Утверждает, что судом было нарушено предусмотренное ч. 2 ст. 338 УПК РФ право его и защитника на постановку вопросов, а также требования ч. 3 ст. 15 УПК РФ, устанавливающие обязанность суда создавать необходимые условия для осуществления сторонами предоставленных им прав.

Просит приговор отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение.

В апелляционной жалобе адвокат ФИО17, представляющий интересы осужденного ФИО3, считает приговор суда незаконным, необоснованным и несправедливым. Указывает на то, что в ходе судебного следствия, прений сторон, реплик, последнего слова подсудимых, при произнесении напутственного слова председательствующим были допущены нарушения требований УПК РФ. Председательствующим неоднократно высказывалась своя позиция и выражалось мнение по тем или иным обстоятельствам дела, систематически оказывалось незаконное воздействие на присяжных заседателей, которое повлияло на формирование мнения присяжных заседателей, их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта.

Утверждает, что председательствующим для коллегии присяжных заседателей были нечетко поставлены вопросы о доказанности инкриминированного деяния, которые приобрели характер подсказки. Указывает на то, что председательствующий включил в опросный лист в виде вопроса почти все фактические данные, образующие фабулу обвинения, определяющие контуры описательной части будущего приговора. Таким образом, в вопросный лист были включены не столько вопросы, сколько суждения председательствующего.

Отмечает, что при обращении к присяжным заседателя с напутственным словом председательствующий выражал свое мнение по вопросам, поставленным перед коллегией, тем самым оказывая воздействие на присяжных.

Со ссылкой на ч. 5 ст. 348 УПК РФ, предусматривающую возможность роспуска коллегии присяжных заседателей, вынесшей обвинительный вердикт, в случае наличия достаточных оснований для оправдания подсудимых, указывает на то, что стороной защиты в стадии обсуждений последствий вердикта ставился вопрос о том, что каких-либо доказательств, свидетельствующих о совершении убийства ФИО13 ФИО3 и ФИО1, стороной обвинения представлено не было. Кроме того, судом не были учтены обстоятельства, свидетельствующие о том, что ФИО3 в момент инкриминированного преступления мог находиться в состоянии психотравмирующей ситуации.

Отмечает, что перед присяжными заседателями не был поставлен вопрос о совершении подсудимыми менее тяжкого преступления.

Просит приговор отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство.

В возражениях на апелляционные жалобы заместитель прокурора <адрес> ФИО18 выражает несогласие с изложенными в них доводами и просит оставить жалобы без удовлетворения.