Постановление Президиума Оренбургского областного суда от 24 декабря 2018 года №4Г-2353/2018, 44Г-157/2018

 
ПРЕЗИДИУМ ОРЕНБУРГСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
 
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
 
от 24 декабря 2018 года Дело N 44Г-157/2018
Президиум Оренбургского областного суда в составе:
председательствующего - Емельянова В.А.,
членов президиума Белинской С.В., Кужабаева М.Д., Ушакова В.М., Хакимовой О.В., Черновой С.А., Акчуриной Г.Ж.,
с участием первого заместителя прокурора Оренбургской области Волкова А.В.,
при секретаре Бухтояровой Н.Ю.,
рассмотрев кассационную жалобу Коротковой Е.А., действующей за себя и в интересах несовершеннолетних Н., Д., М., на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Оренбургского областного суда от 17 августа 2018 года по гражданскому делу по иску Давыдовой Н.В., действующей в интересах недееспособной Д.О.И., к Давыдову А.А., Коротковой Е.А., Короткову А.В., действующим в своих интересах и в интересах несовершеннолетних Н., Д., М., о признании сделок недействительными, применении последствий недействительности сделок, прекращении права общей совместной собственности, признании утратившими право пользования жилым помещением, выселении,
заслушав доклад судьи Оренбургского областного суда Кисловой Е.А., пояснения ответчиков Коротковой Е.А., Короткова А.В., действующих в своих интересах и в интересах несовершеннолетних Н., Д., М., поддержавших кассационную жалобу, истца Давыдовой Н.В., действующей в интересах недееспособной Д.О.И., и ее представителя М.А.Ю., действующего на основании ордера N от (дата), возражавших против удовлетворения кассационной жалобы, заключение первого заместителя прокурора Оренбургской области Волкова А.В., полагавшего кассационную жалобу подлежащей удовлетворению,
УСТАНОВИЛ:
Давыдова Н.В., действуя в интересах недееспособной Д.О.И., обратилась в суд с иском, указав, что ее матери Д.О.И. на праве собственности принадлежала квартира, расположенная по адресу: (адрес)
15 июля 2014 года между Д.О.И. и ее внуком Давыдовым А.А. заключен договор дарения указанной квартиры.
19 октября 2017 года Давыдов А.А. продал квартиру Коротковой Е.А. и Короткову А.В.
Решением Дзержинского районного суда г. Оренбурга от (дата) года Д.О.И. признана недееспособной.
11 октября 2017 года истец назначена опекуном Д.О.И..
Ссылаясь на то, что в момент дарения Давыдову А.А. квартиры Д.О.И. не понимала и не осознавала значение своих действий, истец, окончательно уточнив свои требования, просила суд:
-признать договор дарения квартиры, заключенный между Д.О.И. и Давыдовым А.А. от 15 июля 2017 года, недействительным;
-применить к договору дарения квартиры от 15 июля 2014 года последствия недействительности сделки, возвратить квартиру в собственность Д.О.И.;
-признать договор купли-продажи квартиры от 19 октября 2017 года, заключенный между Давыдовым А.А. и Коротковым А.В., Коротковой Е.А., недействительным;
-применить к договору купли-продажи последствия недействительности сделки;
-прекратить право общей совместной собственности на квартиру Короткова А.В. и Коротковой Е.А.;
-возвратить Д.О.И. в собственность квартиру,
-признать Короткова А.В. и Короткову Е.А. утратившими право пользования квартирой,
-выселить Короткова А.В., Короткову Е.А. из квартиры,
-взыскать с Давыдова А.А. в пользу Давыдовой Н.В. расходы по оплате государственной пошлины - 13394,17 рублей;
-взыскать с Давыдова А.А., Короткова А.В. в пользу Давыдовой Н.В. судебные расходы за проведение судебной экспертизы в размере 5500 рублей.
Определением суда от 23 января 2018 года к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, на стороне ответчика привлечено ООО СК "ВТБ Страхование".
Определением суда от 13 апреля 2018 года по делу произведена замена третьего лица Банк ВТБ 24 (ПАО) его правопреемником Банк ВТБ (ПАО).
Решением Дзержинского районного суда г. Оренбурга от 24 апреля 2018 года исковые требования Д.О.И., действующей в интересах недееспособной Д.О.И., удовлетворены.
Договор дарения квартиры, заключенный между Д.О.И. и Давыдовым А.А., от 15 июля 2014 года признан недействительным, квартира истребована из чужого незаконного владения Короткова А.В., Коротковой Е.А. в пользу Д.О.И., прекращено право совместной собственности Короткова А.В., Коротковой Е.А. на квартиру, отменена запись о государственной регистрации права собственности Короткова А.В., Коротковой Е.А. на квартиру, восстановлено право собственности Д.О.И. на квартиру, Коротков А.В., Короткова Е.А. выселены из квартиры. С Давыдова А.А. в пользу Давыдовой Н.В. взыскано 13394,17 рублей в счет возмещения расходов по уплате государственной пошлины, расходы на проведение судебной экспертизы в размере 5500 рублей.
Определением от 08 августа 2018 года судебная коллегия по гражданским делам Оренбургского областного суда на основании части 5 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации перешла к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции.
К участию в деле в качестве ответчиков привлечены несовершеннолетние дети Н., (дата) года рождения, М., (дата) года рождения, Д., (дата) года рождения.
В качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечено Управление Пенсионного фонда Российской Федерации в г. Оренбурге.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Оренбургского областного суда от 17 августа 2018 года решение Дзержинского районного суда г. Оренбурга от 24 апреля 2018 года отменено, по делу вынесено новое решение, которым исковые требования Давыдовой Н.В., действующей в интересах недееспособной Д.О.И., удовлетворены.
Договор дарения квартиры, расположенной по адресу: (адрес), заключенный между Д.О.И. и Давыдовым А.А., от 15 июля 2014 года признан недействительным.
Квартира истребована из чужого незаконного владения Короткова А.В., Коротковой Е.А. в пользу Д.О.И.
Прекращено право общей совместной собственности Короткова А.В., Коротковой Е.А. на квартиру.
Коротков А.В., Короткова Е.А., Н., Д., М. выселены из квартиры.
Указано, что решение является основанием для внесения в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним записи о прекращении права собственности Короткова А.В., Коротковой Е.А. и о регистрации права собственности Д.О.И. на квартиру.
С А.А. в пользу Д.О.И. взысканы расходы по уплате государственной пошлины в размере 13394,17 рублей, расходы за производство судебной экспертизы в размере 5500 рублей.
В кассационной жалобе, поступившей в Оренбургский областной суд 08 октября 2018 года, Короткова Е.А., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей Н., М., Д., просит отменить апелляционное определение, указывая на его незаконность.
Определением судьи Оренбургского областного суда от 26 октября 2018 года Кисловой Е.А. исполнение апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Оренбургского областного суда от 17 августа 2018 года по ходатайству заявителя кассационной жалобы приостановлено до окончания производства в суде кассационной инстанции.
Определением судьи Оренбургского областного суда Кисловой Е.А. от 11 декабря 2018 года кассационная жалоба с делом переданы для рассмотрения в судебном заседании президиума Оренбургского областного суда.
Ответчик Давыдов А.А., представители третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, ООО СК ВТБ "Страхование", Банк ВТБ (ПАО), УПФР в г. Оренбурге, в судебное заседание суда кассационной инстанции не явились, в связи с чем на основании статьи 385 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации президиум Оренбургского областного суда находит возможным рассмотрение дела в их отсутствие.
Изучив доводы кассационной жалобы, проверив материалы дела, президиум Оренбургского областного суда приходит к следующему.
Согласно статье 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.
При рассмотрении данного дела такие нарушения были допущены.
Из материалов дела следует, что двухкомнатная квартира, расположенная по адресу: (адрес), принадлежала на праве собственности Д.О.И., (дата) года рождения (N).
15 июля 2014 года Д.О.И. произвела отчуждение указанной квартиры по договору дарения Давыдову А.А. (N).
19 октября 2017 года Давыдов А.А. по договору купли-продажи продал квартиру Коротковой Е.А. и Короткову А.В. по цене 1 850 000 рублей с ипотекой в силу закона с оформлением закладной (N).
В соответствии с выпиской из ЕГРН от 21 декабря 2017 года собственниками спорной квартиры являются Короткова Е.А., Коротков А.В. на праве общей совместной собственности (тN).
Решением Дзержинского районного суда г. Оренбурга от (дата) года Д.О.И. признана недееспособной (тN)
Распоряжением Министерства социального развития Оренбургской области от (дата) N над Д.О.И. установлена опека, опекуном бессрочно назначена Давыдова Н.В., (дата) года рождения (N).
По заключению судебной психиатрической комиссии экспертов ГБУЗ "Оренбургская областная клиническая психиатрическая больница N" N от (дата), Д.О.И. страдает ***. В юридической значимый период (15 июля 2014 года) Д.О.И. находилась в указанном хроническом психическом расстройстве, которое в исследуемой ситуации лишало ее способности понимать значение своих действий и руководить ими, в полном объеме осознавать фактические последствия заключения сделки, как на момент ее заключения, так и в последующий период (N).
На основании указанного заключения судебной экспертизы, пояснений сторон, показаний свидетелей, допрошенных в суде первой инстанции, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что в период заключения договора дарения от 15 июля 2014 года Д.О.И. не понимала значение своих действий и не могла руководить ими, в связи с чем договор является недействительным на основании пункта 2 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, а признание указанной сделки недействительной влечет юридические последствия для последующей сделки, совершенной в отношении спорного имущества, которая в силу положений статей 166, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации является недействительной.
Разрешая исковые требования о применении последствий признания недействительности сделки, исходя из смысла пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, судебная коллегия пришла к выводу о том, что в данном случае спорная квартира подлежит истребованию из владения Короткова А.В., Коротковой Е.А., право общей совместной собственности которых на квартиру подлежит прекращению, а право собственности Д.О.И. на квартиру - восстановлению.
Удовлетворяя требования Давыдовой Н.В. о прекращении права пользования квартирой Короткова А.В., Коротковой Е.А., а также несовершеннолетних детей Н., М. и Д., и их выселении из квартиры без предоставления другого жилого помещения, судебная коллегия исходила из того, что указанные требования производны от основного требования.
Однако с апелляционным определением согласиться нельзя ввиду следующего.
Из положений статей 196, 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации следует, что суд принимает решение по заявленным истцом требованиям, в мотивировочной части решения суда должны быть указаны обстоятельства дела, установленные судом, приведены доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах, а также доводы, по которым суд отвергает те или иные доказательства, и законы, которыми руководствовался суд.
При этом резолютивная часть решения суда должна содержать выводы суда об удовлетворении иска либо об отказе в удовлетворении иска полностью или в части.
Из искового заявления Давыдовой Н.В., действующей в интересах недееспособной Д.О.И., следует, что ею были заявлении требования о признании договора купли-продажи квартиры от 19 октября 2017 года, заключенного между Давыдовым А.А. и Коротковыми, недействительным и о применении последствий недействительности сделки.
В нарушение требований указанных процессуальных норм в резолютивной части апелляционного определения решение судебной коллегии по данному исковому требованию отсутствует.
В силу статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка) (пункт 1).
Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе (пункт 2).
Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо (пункт 3).
В соответствии с пунктом 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.
Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 80 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", по смыслу пункта 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации взаимные предоставления по недействительной сделке, которая была исполнена обеими сторонами, считаются равными, пока не доказано иное. При удовлетворении требования одной стороны недействительной сделки о возврате полученного другой стороной суд одновременно рассматривает вопрос о взыскании в пользу последней всего, что получила первая сторона, если иные последствия недействительности не предусмотрены законом.
Из установленных судом обстоятельств и материалов дела следует, что по договору от 19 октября 2017 года Давыдов А.А. продал Короткову А.В., Коротковой Е.А. спорную квартиру, а покупатели ее приобрели за счет собственных средств и за счет денежных средств, предоставляемых Банком ВТБ 24 (ПАО) по кредитному договору от 19 октября 2017 года, заключенному с Коротковым А.В., в силу чего банк является залогодержателем.
Согласно договору купли-продажи, квартира продается по цене 1 850 000 рублей, оплата производится в следующем порядке: 92500 рублей - выплачивается покупателями продавцу за счет собственных средств, 1 757500 рублей - за счет кредитных средств (N).
В материалы дела представлены две расписки о получении Давыдовым А.А. от Короткова А.В. денежных средств в сумме 1850000 рублей в счет уплаты за спорную квартиру (N).
Вместе с тем, признавая недействительным договор дарения, заключенный между Д.О.И. и Давыдовым А.А., и указывая в мотивировочной части апелляционного определения на ничтожность последующей сделки купли-продажи квартиры в силу положений статей 166, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции, в нарушение положений пункта 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, вопрос о возврате полученного Давыдовым А.А. по недействительной ничтожной сделке не разрешил.
Также из материалов дела следует, что 04 июля 2012 года Коротковой Е.А. был выдан государственный сертификат на материнский (семейный) капитал на сумму 387640,30 рублей (N).
Решением от 28 ноября 2017 года удовлетворено заявление Коротковой Е.А. о распоряжении средствами материнского (семейного) капитала на улучшение жилищных условий, средства материнского (семейного) капитала были направлены на погашение основного долга и уплату процентов по кредитному договору на приобретенье жилья по договору купли-продажи от 19 октября 2017 года, т.е. по сделке, заключенной между Давыдовым А.А. и Коротковой Е.А., Коротковым А.В. в отношении спорной квартиры.
Из отзыва представителя УПФР в г.Оренбурге следует, что средства материнского капитала должны быть возвращены в пенсионный орган по Оренбургской области (N).
Согласно Федеральному закону от 29 декабря 2006 года N 256-ФЗ "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей", установлены дополнительные меры государственной поддержки семей, имеющих детей, в целях создания условий, обеспечивающих этим семьям достойную жизнь.
Из пункта 2 статьи 2 указанного Федерального закона следует, что материнский (семейный) капитал - средства федерального бюджета, передаваемые в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации на реализацию дополнительных мер государственной поддержки, установленных настоящим Федеральным законом.
Указанным законом предусмотрено строго целевое назначение средств материнского капитала.
Так, в соответствии с частью 3 статьи 7 указанного Закона лица, получившие сертификат, могут распоряжаться средствами материнского (семейного) капитала в полном объеме либо по частям по следующим направлениям, в том числе на улучшение жилищных условий.
В нарушение положений пункта 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, во взаимосвязи с приведенными положениями Федерального закона от 29 декабря 2006 года N 256-ФЗ "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей" о целевом назначении средств материнского капитала, при разрешении спора и требований иска о применении последствий недействительности сделки купли-продажи жилого помещения от 19 октября 2017 года вопрос о судьбе средств материнского капитала судом апелляционной инстанции не разрешен.
В соответствии со статьей 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения (пункт 1).
Сделка, совершенная гражданином, впоследствии признанным недееспособным, может быть признана судом недействительной по иску его опекуна, если доказано, что в момент совершения сделки гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими (пункт 2).
В силу пункта 2 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Согласно статье 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.
Перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления (статья 201 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Положения пункта 2 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривающие возможность признания судом недействительной сделки, совершенной гражданином, впоследствии признанным недееспособным, если доказано, что в момент совершения сделки гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, по иску его опекуна, рассматриваемые во взаимосвязи с пунктами 1 и 2 статьи 31 "Опека и попечительство" и пунктом 1 статьи 32 "Опека" Гражданского кодекса Российской Федерации, а также пунктом 1 статьи 2 Федерального закона от 24 апреля 2008 года N 48-ФЗ "Об опеке и попечительстве", определяющим опеку как форму устройства, в частности, признанных судом недееспособными граждан, при которой назначенные органом опеки и попечительства граждане (опекуны) являются законными представителями подопечных и совершают от их имени и в их интересах все юридически значимые действия, направлено на защиту прав подопечных.
При этом положения пункта 2 статьи 181 и пункта 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации сформулированы таким образом, что наделяют суд необходимыми дискреционными полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности исходя из фактических обстоятельств дела, и данные законоположения подлежат рассмотрению, в том числе, во взаимосвязи со статьей 201 Гражданского кодекса Российской Федерации о сохранении срока исковой давности при перемене лиц в обязательстве и порядка его исчисления (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 23 ноября 2017 года N 2562-О).
Согласно пункту 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", в случае нарушения прав физических лиц, не обладающих полной гражданской или гражданской процессуальной дееспособностью (например, малолетних детей, недееспособных граждан), срок исковой давности по требованию, связанному с таким нарушением, начинается со дня, когда об обстоятельствах, указанных в пункте 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, узнал или должен был узнать любой из их законных представителей, в том числе орган опеки и попечительства.
Отклоняя доводы ответчиков о пропуске срока исковой давности, суд апелляционной инстанции указал, что Д.О.И. с иском о защите своего права в суд не обращалась и реализовать это право не могла, поскольку не отдавала отчет своим действиям и не могла руководить ими с 2011 года, а у Давыдовой Н.В. право на представление интересов Д.О.И. возникло после установления опеки 11 октября 2017 года, с настоящим иском она обратилась в суд 17 ноября 2017 года.
Таким образом, в апелляционном определении содержатся выводы по вопросу процессуальной дееспособности, в том числе Давыдовой Н.В., на защиту нарушенного права Д.О.И..
Тогда как в силу приведенных выше норм закона и актов их разъяснения юридически значимым являлось выяснение обстоятельств того, когда Д.О.И. узнала или должна была узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права, поскольку до 30 июня 2017 года она недееспособной не являлась, а также когда ее опекун Давыдова Н.В. узнала или должна была узнать о нарушении права Д.О.И. и о том, кто является надлежащим ответчиком по делу.
Выводы суда апелляционной инстанции по указанному правовому вопросу отсутствуют.
Согласно части 1 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Проведение экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам.
В силу статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации эксперт дает заключение в письменной форме, которое должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы.
Заключение эксперта подлежит оценке судом по правилам, установленным в статье 67 настоящего Кодекса.
Согласно материалам дела, определением суда от 12 февраля 2018 года по делу была назначена амбулаторная судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертизы, проведение которой поручено экспертам ГБУ "Оренбургская областная клиническая психиатрическая больница N" (N).
В силу статей 82 и 83 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, статей 21 и 23 Федерального закона от 31 мая 2001 года N73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", комплексная экспертиза проводится экспертами разных специальностей, каждый из которых проводит исследования в пределах своих специальных знаний. В заключении экспертов указывается, какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт, какие факты он установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт, участвующий в производстве комплексной экспертизы, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность. Общий вывод делают эксперты, компетентные в оценке полученных результатов и формулировании данного вывода. Если основанием общего вывода являются факты, установленные одним или несколькими экспертами, это должно быть указано в заключении.
В отличие от комплексной, комиссионная судебная экспертиза производится несколькими, но не менее чем двумя экспертами в одной области знания.
Согласно заключению проведенной по делу судебно-психиатрической экспертизы от 06 марта 2018 года N, она проведена и подписана членами комиссии: заведующим отделением амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы К.Б.И., врачом судебно-психиатрической экспертизы К.Н.Д., врачом судебно-психиатрической экспертизы Ш.Л.И. и психологом экспертом С.Л.С..
Однако, результаты исследования психолога С.Л.С. в заключении эксперта отсутствуют. Сведений об исследованиях, проведенных каждым из членов комиссии, в заключении не имеется (N).
В судебном заседании суда первой инстанции эксперт Ш.Л.А. пояснила, что фактически экспертиза в отношении Д.О.И. проведена экспертами одной специальности в области психиатрии, т.е. комиссионная, а не комплексная, которая была назначена определением суда от 12 февраля 2018 года.
Данному обстоятельству судебной коллегией какой-либо оценки не дано.
В силу статьи 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случаях недостаточной ясности или неполноты заключения эксперта суд может назначить дополнительную экспертизу, поручив ее проведение тому же или другому эксперту (часть 1).
В связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам (часть 2).
Дважды заявляя ходатайства о назначении повторной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, представитель ответчиков Коротковой Е.А. и Короткова А.В. - Ф.В.И. указала на несоответствие заключения судебной экспертизы требованиям Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (статьям 79,81,86,87) и положениям статей 8,16,25 Федерального закона от 31 мая 2001 года N 73 - ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации, ввиду отсутствия в заключении исследований, проведенных экспертом-психологом, подписавшим заключение, указания на методы специальных исследований, примененных экспертами, на неполное исследование экспертами медицинской документации - медицинских карт N ГАУЗ ***, N ***, N *** и отсутствие в заключении исследований, позволяющих сделать вывод о законности и обоснованности выводов заключения (N).
Отказывая в назначении по делу повторной экспертизы, суд первой инстанции в двух определениях от 10 апреля 2018 года и от 24 апреля 2018 года указал, что неполнота заключения судебной экспертизы, которая усматривается стороной ответчика, а также несогласие с выводами судебной экспертизы не предусмотрено законом в качестве основания для назначения повторной экспертизы, а также сослался на то, что врач-докладчик судебно-психиатрической экспертизы Ш.Л.А., входившая в состав комиссии судебных экспертов, проводившая экспертизу, выводы экспертизы подтвердила в судебном заседании (N).
Таким образом, в определениях суда фактически отсутствует оценка возражениям представителя ответчиков о несоответствии заключения требованиям закона, что не отвечает положениям статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
Судебной коллегией дело рассмотрено по правилам суда первой инстанции, однако в апелляционном определении возражениям представителя ответчиков оценка также не дана.
В пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении" разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами. Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.
Если экспертиза поручена нескольким экспертам, давшим отдельные заключения, мотивы согласия или несогласия с ними должны быть приведены в судебном решении отдельно по каждому заключению.
В пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 июня 2008 года N 13 "О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции" разъяснено, что при исследовании заключения эксперта суду следует проверять его соответствие вопросам, поставленным перед экспертом, полноту и обоснованность содержащихся в нем выводов.
Между тем, указанные требования закона судом апелляционной инстанции не выполнены. Оценка экспертного заключения от 06 марта 2018 года на его соответствие закону по форме и содержанию в апелляционном определении отсутствует.
Указание судебной коллегии на то, что экспертиза проведена уполномоченными экспертами, имеющими соответствующее образование, определенный стаж экспертной работы, не подтверждено материалами дела, поскольку документы, подтверждающие сведения об образовании экспертов по конкретной экспертной специальности, определяющие уровень квалификации экспертов и право производить судебную экспертизу, в дело вообще не представлены.
Учитывая, что судом первой инстанции дважды отказано в удовлетворении ходатайства представителя ответчиков о назначении по делу повторной судебной психолого-психиатрической экспертизы, ссылка суда апелляционной инстанции на то, что ответчики не были лишены права в соответствии со статьей 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации представить иное заключение в подтверждение своей позиции, не может быть признана правомерной, отвечающей принципам диспозитивности и состязательности судебного процесса.
Принимая во внимание, что допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм материального и процессуального права являются существенными, повлиявшими на исход дела, президиум Оренбургского областного суда считает, что кассационную жалобу Коротковой Е.А., действующей за себя и в интересах несовершеннолетних Н., Д. М., следует удовлетворить, отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Оренбургского областного суда от 17 августа 2018 года, направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Руководствуясь статьей 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, президиум Оренбургского областного суда
ПОСТАНОВИЛ:
кассационную жалобу Коротковой Е.А., действующей за себя и в интересах несовершеннолетних Н., Д., М. удовлетворить.
Отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Оренбургского областного суда от 17 августа 2018 года по гражданскому делу по иску Давыдовой Н.В. действующей в интересах недееспособной Д.О.И., к Давыдову А.А., Коротковой Е.А., Короткову А.В., действующим в своих интересах и в интересах несовершеннолетних Н., Д., М., о признании сделок недействительными, применении последствий недействительности сделок, прекращении права общей совместной собственности, признании утратившими право пользования жилым помещением, выселении, направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Приостановление исполнения апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Оренбургского областного суда от 17 августа 2018 года, принятое до окончания производства в суде кассационной инстанции определением судьи Оренбургского областного суда от 26 октября 2018 года, отменить.
Председательствующий В.А. Емельянов


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка