Дата принятия: 28 октября 2020г.
Номер документа: 33-9612/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ПЕРМСКОГО КРАЕВОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 28 октября 2020 года Дело N 33-9612/2020
Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда в составе: председательствующего Казанцевой Е.С.,
судей Заривчацкой Т.А., Крюгер М.В.,
с участием прокурора Королевой М.В.,
при секретаре Мусулевой Н.А.,
рассмотрела в открытом судебном заседании 28 октября 2020 года гражданское дело по апелляционной жалобе Дмитриевой Марины Геннадьевны, апелляционному представлению прокурора Еловского райна Пермского края на решение Осинского районного суда Пермского края от 03 августа 2020 года, которым постановлено:
в удовлетворении исковых требований Дмитриевой Марины Геннадьевны к Министерству здравоохранения Пермского края, Министерству здравоохранения Российской Федерации, отказать.
Исковые требования Дмитриевой Марины Геннадьевны к ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" удовлетворить частично.
Взыскать с ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" в пользу Дмитриевой Марины Геннадьевны компенсацию морального вреда в размере 100000 (сто тысяч) рублей.
Взыскать с ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" в пользу Дмитриевой Марины Геннадьевны расходы на погребение в размере 23803 (двадцать три тысячи восемьсот три) рубля 49 копеек.
Взыскать с ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" в пользу Дмитриевой Марины Геннадьевны судебные расходы, связанны с оплатой государственной пошлины при подаче иска в суд в размере 1214 (одна тысяча двести четырнадцать) рублей 11 копеек.
В остальной части заявленных исковых требований Дмитриевой Марины Геннадьевны к ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" отказать.
Заслушав доклад судьи Казанцевой Е.С., объяснения истца, представителя истца, заключение прокурора, изучив материалы дела, судебная коллегия,
установила:
Дмитриева М.Г. обратилась в суд с иском к ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ", Министерству здравоохранения Пермского края, Министерству здравоохранения Российской Федерации о взыскании в солидарном порядке компенсации морального вреда в размере 1000000 руб. и материального ущерба, связанного с несением расходов на погребение в сумме 30360 руб., в результате некачественного оказания медицинской помощи близкому родственнику - матери П., повлекшего ее смерть 1 марта 2018 г. в условиях стационара, а также понесенных в связи с этим судебных издержек по оплате государственной пошлины при подаче иска в суд в размере 1411 руб.,
В судебном заседании истец и ее представитель на заявленных требованиях настаивали в полном объеме, по доводам изложенным в иске.
Представитель ответчика Еловской ЦРБ указал, что с заявленными требованиями не согласен.
Представители ответчиков Министерства здравоохранения Пермского края, Министерства здравоохранения Российской Федерации в судебное заседание не явились, о дате, времени и месте судебного заседания были извещены надлежащим образом, о причинах не явки не сообщили, ранее просили рассмотреть дело в их отсутствие, в письменных отзывах указывая, что в силу действующего законодательства и учредительных документов ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" являются по делу не надлежащими ответчиками, в связи с чем, просили в заявленных к ним требованиям отказать в полном объеме.
Третье лицо Н. пояснил, что с заявленными требованиями не согласен.
Третье лицо Г. указал, что с заявленными исковыми требованиями не согласен.
Судом постановлено вышеуказанное решение, с которым в части отказа в удовлетворении требований не согласилась истица, указывая что Министерство здравоохранения Пермского края и Министерство здравоохранения РФ должны нести ответственность за смерть матери, кроме того считает, что сумма компенсации морального вреда в размере 100000 рублей недостаточна для компенсации тех переживаний, которые она испытывала и испытывает до сих пор. Просит решение изменить, признать соответчиками Минздрав РФ и Минздрав Пермского края, удовлетворить материальный вред в полном объеме.
В апелляционной представлении, прокурор не согласился с размером компенсации морального вреда, указав, что судом не в полной мере оценены нравственные переживания истицы. Просит решение изменить, взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 300000 руб.
В возражениях представитель ответчика с доводами апелляционной жалобы не согласился, просит решение оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.
Проверив законность принятого судом решения в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений (ч.1 ст.327.1 ГПК РФ), заслушав объяснение истца, представителя истца, заключение прокурора, судебная коллегия приходит к следующему выводу.
В судебном заседании установлено и подтверждается материалами дела, что в 18:50 час. 1 марта 2018 г. в хирургическом отделении ГБУЗ ПК "Еловская центральная районная больница" была констатирована биологическая смерть пациентки П., ** года рождения.
Согласно заключению эксперта N ** от 30 марта 2018 г., смерть П. наступила от хронической язвенной болезни желудка в фазе обострения с перфорацией стенки желудка и кровотечением, осложнившейся разлитым перитонитом, что подтверждается патоморфологической картиной, установленной на вскрытии, клиническими данными результатов гистологического исследования.
Из амбулаторной медицинской карты П. установлено, что с января 2009 г. П. страдала сахарным диабетом 2 стадии, в связи с чем, назначалось и проводилось соответствующее лечение, имеются назначения анализов, с результатами, назначения медицинских препаратов; в период с 22 по 31 января 2014 г. была госпитализирована в стационар с диагнозом: "язвенная болезнь ДПК, осложненная кровотечением", выписана, в связи с выздоровлением, рекомендовано амбулаторное лечение у терапевта, имеются сведения об осмотрах терапевта амбулаторно, с назначением медицинских препаратов.
Согласно карты стационарного больного N ** П., установлено, что в отделение поступила 1 марта 2018 г. в 01:40 час.; дата и время смерти - 1 марта 2018 г. в 18:50 час. Изначально госпитализирована в терапевтическое отделение, по направлению скорой помощью, с диагнозом: "язвенная болезнь желудка под вопросом"; диагноз при поступлении: "язвенная болезнь желудка"; диагноз клинический: "желудочное кровотечение не ясной этиологии". В сопроводительном листе N 12/588 станции (отделения) скорой медицинской помощи указано, что врачом (фельдшером) бригады скорой медицинской помощи П. поставлен диагноз: "язвенная болезнь желудка в стадии обострения? Гиповолемия. Гипергликемия". Доставлена в приемный покой ЦРБ в 1:40 час. 1 марта 2018 г., по вызову принятому в 00:32 час. 1 марта 2018 г.
1 марта 2018 г. в 08:30 час. имеются боли спастического характера в верхних отделах живота, общая слабость, состояние средней тяжести, кожные покровы бледноваты, тоны сердца приглушены, ритмичные, АД 80/60 мм.рт.ст., пульс 80 уд/мин. В легких дыхание везикулярное, хрипов нет, живот мягкий, умеренно вздут, при пальпации болезненный в эпигастрии. Стула не было, диурез в норме. На ФГС от 1 марта 2018 г. - желудочное кровотечение. Переведена в хирургическое отделение Еловской ЦРБ.
1 марта 2018 г. в 10:20 час. произведен осмотр хирургом. Обнаружены: жалобы на боли в животе. Анамнез заболевания: страдает хроническим гастритом, несколько лет назад была язвенная болезнь желудка (со слов дочери). Ухудшение с 18:00 час. 28 февраля 2018 г. - появились боли в животе, тошнота желудочным содержимым. Скорой доставлена в ЦРБ. Осмотрена терапевтом, госпитализирована в терапевтическое отделение. Утром на ФГС обнаружена "кофейная гуща", источник кровотечения не выявлен из-за не адекватного поведения больной. Переведена в хирургическое отделение с желудочным кровотечением не ясной этиологии. Анамнез жизни: страдает сахарным диабетом 2 тип. Объективно: состояние средней степени тяжести, в сознании, кожные покровы бледноваты, холодные кисти и ступни, пульс 80 уд/мин., АД 80/60 мм.рт.ст., тоны сердца приглушены ритмичные, дыхание везикулярное, проводится во вес отделы, хрипы не выслушиваются. Локально: язык сухой обложен грязно-белым налетом, живот не вздут, мягкий, болезненность при пальпации в верхних отделах, печень не увеличена, желчный пузырь не пальпируется, перистальтика сохранена, симптомов раздражения брюшины нет, мочеиспускание самостоятельное, стул оформленный, физиологической окраски. Сфинктер тоничен, ампула прямой кишки пустая, пальпация без болезненная, на перчатке следы кала коричневого цвета. На основании жалоб, анамнеза заболевания, локального статуса установлен диагноз: "желудочное кровотечение не ясной этиологии", планируется гемостатическая терапия, ФГС на 2 марта 2018 г.
1 марта 2018 г. (время не указано) ФГС N 124 - пищевод свободно проходим, слизистая бледновата, зубчатая линия четкая, кардия смыкается не плотно, из желудка забрасывается желудочное содержимое с "кофейной гущей". В желудке большее количество жидкости с "кофейной гущей". Источник кровотечения выявить не удалось из-за не адекватного поведения больной. Заключение: "желудочное кровотечение не ясной этиологии, повторная ФГС на 2 марта 2018 г.
1 марта 2018 г. (время не указано) жалобы на общую слабость, не значительные боли в эпигастрии, тошноты и рвоты нет. Объективный статус: состояние средней степени тяжести, кожный покров бледноват, сухой, кисти и ступни холодные, дыхание везикулярное, проводится во все отделы, хрипов нет, одышки нет, тоны сердца ясные, ритмичные, шумов нет, АД 60-80/40 мм.рт.ст., пульс 80 уд/мин., ритмичный, температура тела 36,7, живот правильной формы, участвует в акте дыхания, мягкий, болезненный в эпигастрии, печень перкуторно не сличена, желчный пузырь, селезенка не пальпируются. Перистальтика сохранена, синдром Щеткина-блюмберга отрицательный. СППО отрицательный с обеих сторон. Мочеиспускание без особенностей, стула не было. Локальный статус: проведена инфузия СЗП без особенностей.
1 марта 2018 г. 18:20 час. вызов в палату. Больная без сознания, зрачки расширены, пульс на сонных артериях не определяется, дыхание отсутствует. Реанимационные мероприятия в течение 30 минут без эффекта. В 18:50 час. констатирована биологическая смерть.
Имеется протокол трансфузии компонентов донорской крови - СЗП, с наблюдением за состоянием пациента после трансфузии: перед переливанием АД 60/40 мм.рт.ст., пульс 88 уд/мин., температура 36,6 С; через час после переливания АД 70/40 мм.рт.ст., пульс 80 уд/мин., температура 36,6 С.; через два часа после переливания АД 70/40 мм.рт.ст., пульс 80 уд/мин., температура 36,6 С.
Также имеется дневник назначений лекарственных препаратов в течении 1 марта 2018 г., лист учета медикаментов отделения терапии П. за 1 марта 2018 г., судебно-медицинский диагноз, согласно данных судебно-медицинского заключения N ** от 30 марта 2018 г.
Посмертный эпикриз из истории болезни П. хирургического отделения: Сроки госпитализации: 1 марта 2018 г. в 01:40 час. - 1 марта 2018 г. в 18:50 час., диагноз: "желудочное кровотечение не ясной этиологии, сахарный диабет 2 типа, декомпенсация, гипергликемия". Анамнез: страдала хроническим гастритом, язвенной болезнью желудка? Поступила с ухудшением в терапевтическое отделение, на ФГС признаки желудочною кровотечения, источник не выявлен из-за не адекватного поведении больной, переведена в хирургическое отделение. Общий анализ крови от 1 марта 2018 г. с результатами, биохимический анализ крови от 1 марта 2018 г. с результатами, ФГС - желудочное кровотечение не ясной этиологии. Результат лечения - умерла.
Согласно заключению комплексной судебно-медицинской экспертизы ГБУЗ "Бюро судебно-медицинских экспертиз" Министерства здравоохранения Оренбургской области N ** от 29 июня 2019 г., имеющейся в материалах уголовного дела (л.д.72-104), следует, что:
I. При оказании медицинской помощи П. на амбулаторном этапе ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" были допущены следующие дефекты:
1. Дефекты диагностических мероприятий:
-проведение диагностических мероприятий в полном объеме. Осмотры врачом-терапевтом с 23 мая 2011 г. сводятся к выписке пероральных сахароснижающих препаратов, выписке рецепта, контроль содержания сахара в крови за весь указанный период не проводились до 2012 г. Не назначено и не проведено полноценное обследование для своевременного выявления и коррекции факторов риска прогрессирования атеросклезроза: обследование для определения уровня холестерина, липидный спектр, общий анализ крови, мочи, биохимическое исследование крови, электрокардиография, осмотр окулиста, невролога. 18 декабря 2013 г. при осмотре фельдшером зафиксирован уровень давления (АД) 160/100 мм.рт.ст., диагноз артериальная гипертония установлен не был, электрокардиография не выполнялась.
2) Дефекты лечебных мероприятий:
-не проведение лечебных мероприятий. При наличии у П. повышенного давления до 140/80 мм.рт.ст (20.03.2012, 15.10.2012., 26.03.2013 гг.),и до 160/100 мм.рт.ст. (18.12.2013 г.), 140/100 мм.рт.ст. (27.05.2014 г.), какие-либо лечебные мероприятия по этому поводу пациентке не назначались, что несло в себе риск наступления сердечно-сосудистых осложнений у П. Также, после выписки из стационара, участковый терапевт не выполнил рекомендацию о проведении пациентке контрольного фиброгастродуоденоскопического исследования, и не назначил лечебные мероприятия по поводу язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, хотя был осведомлен о наличии у пациентки диагноза язвенной болезни ДПК, и обладая надлежащими знаниями и подготовкой, знало необходимости лечения и диспансеризации пациентов с язвенной болезнью
ДПК (в отсутствии надлежащего лечения у пациентов, страдающих язвенной болезнью, в особенности в пожилом и старческом возрасте, чрезвычайно высок риск рецидивов заболевания, и осложнений, а именно кровотечений и перфораций язв).
3) Организационный дефект: непринятие мер по вызову пациента к лечащему врачу. Лечение по поводу сахарного диабета производилось вплоть до последней явки пациентки 27 мая 2015 г., после чего по неустановленной причине обращения П. к участковому терапевту прекратились. Учитывая, что пациентка находилась на диспансерном учете по поводу сахарного диабета, и нуждалась в постоянной выписке лекарственных препаратов, участковый врач не предпринял никаких мер для вызова пациентки на очередной осмотр и для выписки препаратов (данные о телефонограмме, либо отправленной почтовой открытки, либо попытке активного посещения пациентки в медицинской карте пациента, получающего помощь в амбулаторных условиях, отсутствуют). В медицинской карте пациента, получающего помощь, в амбулаторных условиях, указания на то, что П. отказалась от амбулаторного лечения по поводу язвенной болезни ДПК после выписки из стационара 31 декабря 2014 г. отсутствуют.
II. На стационарном этапе в ГБУЗ ПК "Еловская центральная районная больница" были допущены следующие дефекты:
1) Дефекты диагностических мероприятий:
- необоснованное установление диагноза. 1 марта 2018 г. в 01:40 час., при поступлении П. в терапевтическое отделение ГБУЗ ПК "Еловская центральная районная больница" при внезапном ухудшении состояния пациентки, болевого синдрома в животе неясного происхождения, явлениях гипотонии, воспалительных изменений крови, диагноз "Хронический гастрит, обострение. Язвенная болезнь желудка? сахарный диабет 2 типа, декомпенсация. Гипергликемия" являлся необоснованным, так как для хронического гастрита не характерно внезапное начало с падением давления (АД), и явления лейкоцитоза. Явление декомпенсации диабета в данной ситуации, учитывая что пациентка с января 2015 г. не получала сахароснижающих препаратов, носили вторичный характер, и их первопричиной являлось иное, остро развивавшееся заболевание.
- не проведение консультации врача-специалиста. 1 марта 2018 г. в 01:40 час., при поступлении П. в терапевтическое отделение ГБУЗ ПК "Еловская центральная районная больница", необходимо было привлечь для консультации врача-хирурга и исключить острую хирургическую патологию (перфорацию язвы, либо гастродуоденальное кровотечение), с учетом данных анамнеза, внезапного начала с падением давления (АД) и явлений лейкоцитоза.
-выполнение диагностических мероприятий не в полном объеме. П. за время пребывания в стационаре не были назначены и проведены: обзорная рентгенография брюшной полости, позволяющая выявить с большой долей вероятности свободный газ под куполами диафрагмы; ультразвуковое исследование органов брюшной полости, (которое могло бы выявить свободную жидкость в животе), проведение эзофагогастродуоденоскопии (которая помогла бы верифицировать язву), эндоскопический гемостаз, выполнение диагностической лапароскопии для верификации изменений в брюшной полости. При проведении вышесказанных процедур верный диагноз П. был бы установлен в течение 2-3 часов, были бы установлены показания к операции, и пациентка была бы прооперирована 1 марта 2018 г. в районе 04:00 час. - 05:00 час., что позволило бы снизить вероятность наступления неблагоприятного исхода.
2) Дефекты лечебных мероприятий:
-проведение лечебных мероприятий в неполном объеме. При поступлении дежурный терапевт назначил П. спазмолитики, омепразол, метклопрамид, смекту, инсулин и инфузию в объеме 400 мл., что являлось недостаточным. Кроме того, пациентке не был установлен постоянный назогастральный зонд вопреки предписаниям Национальных клинических рекомендаций "Язвенные гастродуоденальные кровотечения", что помогло бы верифицировать эпизод кровотечения. Кроме того, П. не была выполнена катетеризация центральной вены (установки подключичного катетера) и не определено центральное венозное давление, что не позвонило сформировать адекватную схему инфузионной терапии. Также П. был назначен препарат омепразол в дозировке 20 мг. в сутки перорально 2 раза в день, что являлось недопустимым и недостаточным, и в условиях гастродуоденального кровотечения и перфорации язвы с развитием перитонита являлось бессмысленным лечебным мероприятием ввиду невсасывания препарата в желудке, заполненном "кофейной гущей".
-неверная лечебная тактика. П. была проведена трансфузия свежезамороженной плазмы, в то время как в данной клинической ситуации трансфузия компонентов крови была противопоказана данной пациентке. Также П. не было выполнено оперативное лечение по поводу перфорации язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, ввиду отсутствия установленного верного диагноза при отсутствии верной лечебной тактики.
3) Организационный дефект:
-не проведение госпитализации П. в отделение реанимации при наличии показаний. При поступлении у П. было отмечено снижение давления (АД) до 80/60 мм.рт.ст., что было связано с дефицитом объема циркулирующей крови (ОЦК) и как следствие этого - явлениями сосудистой недостаточности, что за счет нарушения перфузии органов являлось жизнеугрожающим осложнением, и требовало оказания экстренной медицинской помощи П. в отделении анестезиологии и реанимации.
К наступлению неблагоприятного исхода - смерти П. привела следующая совокупность факторов:
1) тяжесть заболевания (два язвенных дефекта пилорического отдела желудка (по малой кривизне - некрозом и кровоизлияниями в дне язвы, в задней стенке желудка - с пенетрацией в головку поджелудочной железы), с перфорацией и кровотечением, осложнением - разлитого перитонита, шока (гиповолемического, токсического);
2) кратковременность пребывания в стационаре, позднее обращение (на следующий день после развития острого состояния), тяжесть состояния при поступлении;
3) дефекты оказания медицинской помощи диагностических, лечебных и организационных мероприятий как на амбулаторном, так и на стационарном этапе ГБУЗ ПК "Еловская центральная районная больница".
Объективных медицинских критериев, которые могли бы быть основанием для оценки степени влияния каждого из допущенных дефектов в количественном отношении (в долях, в процентах и т.п.) не существует, что не позволяет установить прямую причинно-следственную связь между дефектами оказания медицинской помощи на всех этапах и наступлением неблагоприятного исхода - смерти П.
Наступление смерти П. 1 марта 2018 г. подтверждается соответствующим свидетельством III-ВГ N ** от 2 марта 2018 г. (л.д.13) и медицинским свидетельством о смерти (л.д.18-19).
Обстоятельство наличия близкородственных отношений между истцом Дмитриевой М.Г. и умершей П. подтверждено соответствующим свидетельством о рождении П. Марины Геннадьевны, согласно которого П. являлась ее матерью, а также свидетельством о заключении брака П. М.Г. от ** 1981 г., согласно которого после регистрации брака, ей присвоена фамилию мужа Дмитриева (л.д.30).
Разрешая спор по существу, суд первой инстанции пришел к выводу о наличии доказательств, подтверждающих наличие дефектов оказания медицинской помощи П. допущенные ГБУЗ "Еловская ЦРБ", что является основанием для взыскания компенсации морального вреда.
В отношении ответчиков Министерство здравоохранения РФ и Министерство здравоохранения Пермского края суд не установил наличие дефектов оказания медицинской помощи и соответственно в удовлетворении требований отказал.
Истец не соглашаясь с решением в части размера компенсации морального и материального вреда и отказа в удовлетворении иска к ответчикам ссылается на отсутствие контроля со стороны Министерств, недостатки в организации работы.
В соответствии со ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления. В случае, если в порядке апелляционного производства обжалуется только часть решения, суд апелляционной инстанции проверяет законность и обоснованность решения только в обжалуемой части.
Повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию в пределах доводов апелляционной жалобы, представления и в рамках тех требований, которые уже были предметом рассмотрения в суде первой инстанции (пункт 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции").
Статьей 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.
Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в РФ" (далее - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан").
Здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма (пункт 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан").
Статьей 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в РФ" установлено, что к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.
Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в РФ").
В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в РФ" определено, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.
Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в РФ").
Материалами дела дефекты оказания медицинской помощи П. подтверждаются и сторонами не оспаривается.
Из содержания искового заявления усматривается, что основанием обращения истца в суд с требованием о компенсации причиненного им морального вреда явилось ненадлежащее оказание медицинской помощи (дефекты оказания медицинской помощи) матери приведшее, по мнению истца, к ее смерти.
Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.
Таким образом, дефекты оказания медицинской помощи П. при прохождении ею лечения в ГБУЗ "Еловская ЦРБ" безусловно, причинило моральный вред истцу, суд обосновано пришел к выводу, что заявленные истцом требования подлежат удовлетворению.
В силу пункта 1 статьи 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 ГК РФ) и статьей 151 ГК РФ.
Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 ГК РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.
В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.
Статья 1101 ГК РФ предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.
В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" (далее - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1) разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.
Устанавливая компенсацию морального вреда, подлежащего взысканию в пользу Дмитриевой в размере 100000 рублей суд первой инстанции не указал, какие же конкретно обстоятельства дела послужили основанием для такого значительного уменьшения суммы компенсации морального вреда заявленного истцом в иске.
При указанных обстоятельсвах судебная коллегия приходит к выводу о наличии оснований для изменения решения суда первой инстанции как в части размера компенсации морального вреда, так и материального.
Как разъяснено в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических и нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела
В Постановлении Европейского Суда по правам человека от 18 марта 2010 года по делу "Максимов (Maksimov) против России" указано, что задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или Нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения
Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь, здоровье (состояние физического, психического и социального благополучия человека), семейные и родственные связи. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда. Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы, для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.
При определении размера компенсации морального вреда судебная коллегия учитывает степень и продолжительность морально-нравственных страданий Дмитриевой М.Г. в связи с ненадлежащим качеством оказания медицинской помощи П. 01.03.2018 года истица приехала к матери в больницу, что бы навестить ее, но обнаружила, что П. не оказывается медицинская помощь в необходимом объеме. В последующем истице стало известно о дефектах допущенных медицинской организацией при оказании медицинской помощи ее матери, которые установлены судебно-медицинскими экспертизами и актами проверок органов, контролирующих качество ее оказания. В связи с этим Дмитриева М.Г. испытала еще большие переживания, поскольку вероятность благоприятного исхода лечения при своевременном и качественно оказании медицинской помощи имелась. На глазах у истицы скончалась ее мать, что безусловно причинило ей глубочайшие нравственные страдания. Кроме того, моральные страдания истица испытывает до сих пор, поскольку существует подтверждённая выводами экспертизы вероятность, что при оказании своевременной и в полном размере медицинской помощи, наступление летального исхода для П. было предотвратимо.
Судебная коллегия полагает, что суд необоснованно учел кратковременность пребывания в условиях стационара, и позднее обращение за медицинской помощью.
Учитывая изложенное, судебная коллегия пришла к выводу о наличии оснований для увеличения размера компенсации морального вреда, подлежащей взысканию с ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" до 500000 рублей.
Оснований для взыскания заявленной истцом суммы - 1 000000 рублей, исходя из необходимости соблюдения принципа разумности, не имеется. Кроме того, данная сумма определена истцом с учетом требований к иным ответчикам.
Согласно пункту 1 статьи 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации, лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, обязаны возместить необходимые расходы на погребение лицу, понесшему эти расходы. Пособие на погребение, полученное гражданами, понесшими эти расходы, в счет возмещения вреда не засчитывается (часть 2 статьи 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В силу изложенного, оснований для зачета пособия на погребение при определении подлежащих взысканию с ответчика денежных сумм у суда первой инстанции не имелось.
С учетом изложенного, принимая во внимание приведенные выше нормативные положения, судебная коллегия полагает, что расходы на погребение понесенные Дмитриевой М.Г. подлежат возмещению в полном объеме, и в пользу Дмитриевой М.Г. с ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" подлежат взысканию расходы на погребение 30360 рублей.
При таких обстоятельствах, решение суда первой инстанции по делу подлежит изменению в части взыскании компенсации морального вреда и расходов на погребение.
Довод апеллятора о взыскании компенсации морального вреда с Министерства здравоохранения РФ и Министерство здравоохранения Пермского края судебной коллегией отклоняются.
Согласно п. 1 ст. 1068 ГК РФ, юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.
Согласно материалов дела, установлено, что ни Министерство здравоохранения Российской Федерации, ни Министерство здравоохранения Пермского края непосредственно каких-либо медицинских услуг матери истицы П. не оказывали, никаких действий в отношении нее не совершали.
В тоже время, согласно Устава ГБУЗ ПК "Еловская "ЦРБ", учреждение является самостоятельным юридическим лицом, имеет обособленное имущество на праве оперативного управления, самостоятельный баланс, план финансово-хозяйственной деятельности, лицевые счета для учета операций со средствами бюджетных учреждений. Учреждение от своего имени приобретает и осуществляет имущественные и неимущественные права, несет обязанности, может быть истцом и ответчиком в суде; отвечает по своим обязательствам всем находящимся у него на праве оперативного управления имуществом, закрепленным за ним уполномоченным органом и приобретенным за счет доходов, полученных от приносящей доход деятельности; отвечает по своим обязательствам тем своим имуществом, на которое по законодательству Российской Федерации может быть обращено взыскание. При этом, учредитель и уполномоченный орган, которым являются Министерство здравоохранения Пермского края и Министерство по управлению имуществом и земельными отношениями Пермского края, не несут ответственности по обязательствам учреждения (п.1.7 Устава).
При указанных обстоятельствах основания для привлечения указанных ответчиков к ответственности не установлены.
В соответствии со ст.98 ГПК РФ в пользу истца подлежат взысканию судебные расходы.
Руководствуясь ст.ст. 199, 328, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
Определила:
Решение Осинского районного суда Пермского края от 03 августа 2020 года изменить в части.
Взыскать с государственной бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края "Еловская ЦРБ" в пользу Дмитриевой Марины Геннадьевны компенсацию морального вреда в размере 500000 рублей, расходы на погребение в размере 30360 руб.
Взыскать с ГБУЗ ПК "Еловская ЦРБ" в пользу Дмитриевой Марины Геннадьевны судебные расходы в размере 1411 руб.
В остальной части решение Осинского районного суда Пермского края от 03 августа 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Дмитриевой Марины Геннадьевны без удовлетворения.
Председательствующий:
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
