Дата принятия: 08 октября 2020г.
Номер документа: 33-7160/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ВОЛГОГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 08 октября 2020 года Дело N 33-7160/2020
08 октября 2020 года в городе Волгограде судебная коллегия по гражданским делам Волгоградского областного суда в составе
председательствующего Куратовой Л.В.,
судей Андреева А.А., Куденко И.Е.,
при секретаре Фоминой К.О.,
рассмотрела в открытом судебном заседании
гражданское дело N 2-11/2019 по исковому заявлению Майорова Дмитрия Геннадьевича в качестве правопреемника ФИО1 к Лугаревой Екатерине Дмитриевне о признании сделки недействительной и восстановлении права собственности на объект недвижимости,
по апелляционной жалобе Майорова Дмитрия Геннадьевича, представителя Майорова Дмитрия Геннадьевича Балакир Елены Александровны на решение Ворошиловского районного суда г. Волгограда от 01 октября 2019 года, которым в удовлетворении исковых требований отказано.
Заслушав доклад судьи Андреева А.А., судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
ФИО1 обратился в суд с иском к Лугаревой Е.Д. о признании сделки недействительной и восстановлении права собственности на объект недвижимости.
В обоснование заявленных требований указал, что 01 июля 2003 года им по договору дарения произведено отчуждение жилого дома <адрес> в пользу своей несовершеннолетней падчерицы Лугаревой Е.Д. Утверждал, что на момент совершения данной сделки он был введен в заблуждение законными представителями ответчицы относительно существа сделки, полагал, что он не дарит дом, а завещает его; отчуждение единственного жилья, в котором он на тот момент и по момент подачи иска проживал, не входило в его планы и не соответствовало его воле. Указал, что не понимал, какие именно документы подписывает. Данное обстоятельство связывал с тем, что на момент совершения указанной сделки он находился в болезненном состоянии, поскольку накануне он перенес инсульт и общее состояние его здоровья отражалось на способности воспринимать обстоятельства, необходимые для оценки последствий данной сделки.
На основании изложенного, просил суд признать договор дарения жилого дома по <адрес> от 01 июля 2013 года, заключенный между ним и Лугаревой Е.Д. недействительным и восстановить его в правах на указанное имущество.
ФИО1 умер 19 февраля 2019 года.
В связи со смертью ФИО1 в период проведения судебного разбирательства судом в качестве правоприемника истца к участию в деле привлечен его наследник - сын Майоров Д.Г.
Решением Ворошиловского районного суда г. Волгограда от 01 октября 2019 года в удовлетворении исковых требований отказано.
В апелляционной жалобе Майоров Д.Г., его представитель Балакир Е.А. оспаривают законность и обоснованность судебного постановления, просят его отменить. В обоснование жалобы указано на несоответствие выводов суда обстоятельствам дела, нарушение норм материального и процессуального права.
В судебном заседании истец Майоров Д.Г. доводы жалобы поддержал.
Представитель Лугаревой Е.Д. Тлесов А.Р. против удовлетворения апелляционной жалобы возражал.
Иные участвующие в деле лица в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, о времени и месте судебного разбирательства извещены надлежащим образом. В соответствии с положениями пункта 3 статьи 167 и пункта 1 статьи 327 ГПК РФ судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.
Проверив материалы дела в пределах доводов жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.
Судом апелляционной инстанции установлено, что ФИО1 состоял в браке с ФИО2, внучкой которой приходится Лугарева Е.Д.
1 июля 2003 года между ФИО1 и Лугаревой Е.Д., от имени которой выступала в качестве законного представителя ФИО3, заключен договор дарения, в соответствии с которым даритель безвозмездно передал, а одаряемая приняла в дар жилой дом <адрес>.
Переход права по договору дарения зарегистрирован в установленном порядке.
Лугарева Е.Д. в отношениях с третьими лицами выступала в качестве собственника указанного имущества, уплачивала за него налоги.
После совершения сделки даритель с супругой продолжали проживать в подаренном Лугаревой Е.Д. жилом доме.
Из объяснений ФИО1, данных им в судебном заседании суда первой инстанции видно, что о совершении сделки и ее характере он знал с 2003 года.
В соответствии с заключением амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы от 21 декабря 2018 года, на момент проведения данной экспертизы у ФИО1 было выявлено психическое заболевание в форме органического расстройства личности и поведения в связи со смешенными заболеваниями и выраженными нарушениями со стороны психики, однако оценить психическое состояние ФИО1 на 2003 год не представилось возможным ввиду того, что невозможно однозначно оценить в ретроспективе психическое состояние здоровья ФИО1 при отсутствии в представленной медицинской документации наблюдений писхиатров и психологов на 2003 год.
В соответствии с заключением повторной комплексной посмертной судебной психилого-психиатрической экспертизы от 04 сентября 2020 года, ретроспективно с наибольшей степенью достоверности оценить актуальное психическое состояние ФИО1 в юридически значимый период времени - в момент совершения им договора дарения от 01 июля 2003 года, а в связи с этим категорично и безальтернативно ответить на вопросы: способен ли был ФИО1 по состоянию психического здоровья осознавать значение своих действий и руководить ими, возможность знакомиться с документами и воспринимать их смысл, а также понимать последствия совершения им договора дарения 01 июля 2003 года на момент подписания договора не представляется возможным.
Каких-либо индивидуально-психологических особенностей у ФИО1, которые могли бы оказать существенное влияние на его способность понимать значение совершаемых им действий при подписании договора дарения 01 июля 2003 года не выявлено.
Указанные обстоятельства подтверждены представленными в дело доказательствами - копией дела правоустанавливающих документов, объяснениями участвующих в деле лиц, копиями договоров на установку и обслуживание газового оборудования, копиями квитанций об уплате налоговых платежей и квитанций об оплате коммунальных услуг, медицинскими документами, заключениями экспертов, которые отвечают признакам относимости и допустимости.
Как видно из заключений экспертов, судебные экспертизы проводились комиссией экспертов, в которую входили три врача-психиатра и врач-психолог, обладающие соответствующим профессиональным образованием и опытом практической деятельности, эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, не установлена их заинтересованность в исходе дела, в заключении приведено описание проводимого ими исследования, основанного на представленных в дело материалах, само заключение соответствует положениям статьи 85 ГПК РФ.
Такие же обстоятельства установлены и судом первой инстанции.
Установив данные обстоятельства, суд первой инстанции, с учетом положений статей 177, 178 и 179 ГК РФ, пришел к выводу о том, что в рассматриваемом деле стороной истца не доказаны имеющие значение обстоятельства относительно того, что ФИО1 на момент совершения сделки не мог понимать значение совершаемых им действий и руководить ими, либо заблуждался относительно природы сделки, либо был обманут, и принял решение об отказе в удовлетворении иска.
Вторым основанием для отказа в иске послужило истечение срока исковой давности, предусмотренного статьей 196 ГК РФ, о применении которого заявлено стороной ответчика до вынесения судом решения с учетом того, что о нарушении своего права ФИО1 узнал в 2003 году, а в суд с иском обратился в 2018 году, и оснований для восстановления пропущенного срока в соответствии со статьей 205 ГК РФ, не имеется.
С указанными выводами и решением суда судебная коллегия соглашается.
Доводы апелляционной жалобы о том, что в рассматриваемом деле подлежит применению десятилетний срок давности, предусмотренный частью 2 статьи 196 ГК РФ, судебная коллегия считает несостоятельными в связи со следующим.
Согласно положениям части 9 статьи 3 Федерального закона от 7 мая 2013 года N 100-ФЗ "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" установленные положениями ГК РФ (в редакции названного Федерального закона) сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 года. Десятилетние сроки, предусмотренные пунктом 1 статьи 181, пунктом 2 статьи 196 и пунктом 2 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции названного Федерального закона), начинают течь не ранее 1 сентября 2013 года.
В соответствии со статьей 196 ГК РФ (в редакции, действовавшей до 1 сентября 2013 года) общий срок исковой давности устанавливается в три года.
В силу пункта 1 статьи 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Абзацем 2 пункта 2 статьи 199 ГК РФ установлено, что истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.
Согласно положениям пунктов 1, 2 статьи 200 ГК РФ (в редакции, действовавшей до 1 сентября 2013 года) течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Изъятия из этого правила устанавливаются названным Кодексом и иными законами.
Как видно из установленных обстоятельств, о нарушении своего права ФИО1 (о совершении договора дарения) узнал в 2003 году, о чем он лично дал объяснения в судебном заседании.
С учетом изложенного, срок исковой давности в рассматриваемом деле истек до 1 сентября 2013 года, и подлежал применению по заявлению стороны ответчика.
Доводы жалобы о том, что ФИО1 узнал о нарушении своего права в более поздний срок, опровергаются установленными обстоятельствами дела.
Несостоятельны к отмене решения суда и доводы апелляционной жалобы о том, что судом первой инстанции необоснованно не учтены сведения о состоянии здоровья ФИО1, содержащиеся в дополнительно представленной стороной истца медицинской документации, и необходимости назначения повторной судебной психиатрической экспертизы, в удовлетворении которой судом было отказано.
Устраняя процессуальные нарушения, допущенные судом первой инстанции при рассмотрении дела, судом апелляционной инстанции исследованы дополнительные доказательства, представленные стороной истца: медицинская документация ФИО1, допрошен свидетель ФИО4, назначена повторная комплексная посмертная судебная психилого-психиатрическая экспертиза, по результатам оценки которых обстоятельства, дающие основания для удовлетворения заявленных исковых требований, также не установлены.
На основании изложенного, решение суда первой инстанции подлежит оставлению без изменения, а апелляционная жалоба - оставлению без удовлетворения.
Руководствуясь статьями 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
решение Ворошиловского районного суда г. Волгограда от 01 октября 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Майорова Дмитрия Геннадьевича, представителя Майорова Дмитрия Геннадьевича Балакир Елены Александровны оставить без удовлетворения.
Председательствующий:
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
