Дата принятия: 25 августа 2020г.
Номер документа: 33-6692/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КЕМЕРОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 25 августа 2020 года Дело N 33-6692/2020
Судебная коллегия по гражданским делам Кемеровского областного суда в составе председательствующего Карасовской А.В.,
судей: Пискуновой Ю.А., Латушкиной Е.В.,
с участием прокурора Антипова А.А.,
при секретаре Тимошенко Ю.А.,
рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи Пискуновой Ю.А. гражданское дело по апелляционной жалобе Кастаракова Юрия Степановича
апелляционной жалобе представителя Публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" Алемайкиной В.В., действующей на основании доверенности от 01.11.2019 сроком по 31.10.2024,
на решение Мысковского городского суда Кемеровской области от 20 мая 2020 года
по иску Кастаракова Юрия Степановича к Публичному акционерному обществу "Южный Кузбасс" о компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием
установила:
Истец Кастараков Ю.С. обратился с иском к ПАО "Южный Кузбасс" о взыскании компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием.
Требования мотивированы тем, что в результате длительной работы в условиях воздействия вредных производственных факторов при работе в профессиях помощника машиниста бурового станка и слесаря дежурного и по ремонту оборудования разреза "Сибиргинский" у истца возникло профессиональное заболевание.
С 12.05.1992 по 11.06.1992г. он находился на стационарном обследовании в ФГБУ "НИИ КПГиПЗ", где ему впервые было установлено профессиональное заболевание: <данные изъяты>
Заключением ВТЭК от 02.07.1992 г. N истцу впервые установлено <данные изъяты>% утраты профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием.
Приказом по разрезу "Сибиргинский" от 01.09.1992 N истцу были назначены выплаты в счет возмещения вреда здоровью. В приказе было указано, что при расследовании случая профессионального заболевания вины истца в случившемся не установлено, 100% вина предприятия.
С 06.01.2000г. в связи с введением в действие Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" дело истца было передано в филиал N ГУ КРОФСС РФ г. Междуреченск.
Приказом по филиалу N ГУ КРОФСС РФ от 14.09.2000 г. N-н истцу были назначены страховые выплаты.
В связи с ухудшением состояния здоровья заключением ВТЭК от 20.07.1995г. N Кастаракову Ю.С. установлено N% утраты профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием.
С 11.05.2000 г. по 31.05.2000 г. истец находился на стационарном обследовании в ФГБУ "НИИ КПГиПЗ". По результатам обследования профессиональное заболевание прогрессировало, был выставлен диагноз: <данные изъяты>
Заключением МСЭ от 04.09.2007 г. N утрата профессиональной трудоспособности в размере <данные изъяты>% связи с профессиональным заболеванием установлена бессрочно.
На протяжении всей трудовой деятельности в должности машиниста бурового станка и слесаря дежурного и по ремонту оборудования истец подвергался воздействию вредных производственных факторов: шум - постоянный, широкополосный, средневысокочастотный; вибрация с превышением предельно допустимых значений; запыленность в кабинет бурового станка при свободном содержании двуокиси кремния в породной пыли до 18%.; влияние температур (высокие в летний период и низкие - в зимний); физические нагрузки.
Общий стаж работы на разрезе "Сибиргинский" с воздействием вредного фактора согласно санитарно-гигиеническим характеристикам N от 11.01.1991 и N от 03.11.1991 и трудовой книжки составил 11 лет и 4 месяца в должности машиниста бурового станка и 16 лет и 1 месяц в должности слесаря дежурного и по ремонту оборудования.
В результате полученного профессионального заболевания состояние здоровья истца резко ухудшилось. Он постоянно испытываю <данные изъяты>
23.12.2019 истец обратился к ответчику с заявлением о выплате компенсации морального вреда, которые он оценил в 350 000 рублей.
В судебном заседании истец требования поддержал.
Представитель ответчика исковые требования не признал.
Решением Мысковского городского суда Кемеровской области от 20 мая 2020 года постановлено:
Иск Кастаракова Юрия Степановича удовлетворить частично.
Взыскать с Публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" в пользу Кастаракова Юрия Степановича компенсацию морального вреда в связи с профессиональным заболеванием в размере 90000 рублей, в удовлетворении остальной части заявленных требований отказать.
Взыскать с Публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" в доход бюджета муниципального образования государственную пошлину в размере 300 рублей.
В апелляционной жалобе Кастараков Ю.С. просит решение суда отменить как незаконное и необоснованное, удовлетворить его исковые требования в полном объеме, ссылаясь на то, что суд при разрешении спора не в полной мере учел его довод и представленные доказательства, а также характер физических и нравственных страданий, которые истец испытывает вследствие профзаболевания. Так, суд не принял во внимание, что профессиональное заболевание, полученное истцом по вине ответчика, является неизлечимым и прогрессирующим, длительное время причиняет истцу сильные страдания, <данные изъяты>.
На апелляционную жалобу прокурором, участвующим в деле, поданы возражения, в которых он просит решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу Кастараков Ю.С. - без удовлетворения.
В апелляционной жалобе представитель ПАО "Южный Кузбасс" Алемайкина В.В. просит решение суда отменить как незаконное и необоснованное, отказать в удовлетворении исковых требований в полном объеме, ссылаясь на то, что с учетом требований ранее действовавшего законодательства, не предусматривавшего возможность компенсации морального вреда по данному виду правоотношений, а также того обстоятельства, что утрата профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием была установлена истцу впервые в 1989, в данном случае моральный вред не подлежит компенсации.
Кроме того, компенсация морального вреда в сумме 90 000 рублей является завышенной и не соответствует требованиям статей 151, 1101 ГК РФ, а именно, разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения, то есть, из основополагающих принципов, предполагающих баланс интересов сторон.
На апелляционную жалобу прокурором, участвующим в деле, а также Кастараковым Ю.С. поданы возражения.
В суд апелляционной инстанции явился прокурор Антипов А.А.
Стороны, извещенные надлежащим образом о дне и времени рассмотрения дела судом апелляционной инстанции, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, своих представителей не направили, об отложении судебного заседания не ходатайствовали, об уважительности причин неявки не сообщили.
Руководствуясь ст. ст. 167, 327 ГПК РФ, учитывая, что участие в судебном заседании является правом, а не обязанностью лиц, участвующих в деле, отсутствие неявившихся лиц не препятствует рассмотрению дела, судебная коллегия определилао рассмотрении дела в отсутствие неявившихся лиц.
Изучив материалы дела, заслушав заключение прокурора Антипова А.А. полагавшего решение суда законным и обоснованным, обсудив доводы апелляционных жалоб, проверив законность и обоснованность решения суда в соответствии с ч.1 ст. 327.1 ГПК РФ, судебная коллегия приходит к следующему.
В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Материалами дела подтверждается, что 02.10.1971 истец был принят на разрез Сибиргинский ПО "Кемеровоуголь" обрубщиком сучьев 3 разряда.
После окончании курсов с 06.07.1972 года по 24.12.1987 года работал в должности помощника машиниста бурового станка.
С 24.12.1987 года по 28.01.2004 года работал в должности слесаря дежурного и по ремонту оборудования. 28.01.2004 года переведен сторожем.
15.03.2005года уволен по сокращению штата.
В соответствии с приказом по разрезу "Сибиргинский" от 01.09.1992 N 11.06.1992 года институтом КПГ и ПЗ СО АМН у слесаря участка N Кастаракова Ю.С. установлено профессиональное заболевание от работы с воздействием вибрации свыше ПДУ 18 лет. До 1987 года Кастараков работал машинистом бур.установки. С конца 1987 года работа не была связана с вибрацией. При расследовании случая профессионального заболевания вины истца в случившемся не установлено, 100% вина предприятия (л.д.11-12).
В соответствии с выпиской из истории болезни при лечении в 1-м отделении клиники ИКПГ ИЗ СО РАМН с 12.05 по 02.06.1992 Основной диагноз: <данные изъяты> выявлено впервые. В прошлом стаж работы с воздействием вибрации свыше ПДУ-18 лет. С 1987 года работа не связана с воздействием вибрации. В 1991 году в клинике данного института выявлен диагноз: <данные изъяты> Рекомендовано: пациент в настоящее время рационально трудоустроен, возобновление контакта с вибрацией и физическим перенапряжением не рекомендуется (л.д.32).
В соответствии с выпиской из истории болезни от 14.06.1995 г. Кастараков Ю.С. работает "Сибиргинский" разрез, слесарь, стаж работы с функциональным перенапряжением - 16 лет до 1987 года, сейчас работает слесарем. Основной диагноз: <данные изъяты> (л.д.33).
Аналогичный диагноз установлен Кастаракову Ю.С. в клинике ИКПГ и ПЗ от 31.05.2000 г. (л.д.34).
Таким образом, в результате длительной работы в условиях воздействия вредных производственных факторов при работе в профессии помощника машиниста бурового станка "Сибиргинский" у истца возникло профессиональное заболевание: <данные изъяты> (л.д. 32).
В связи с этим заключением ВТЭК от 02.07.1992 Кастаракову Ю.С. было установлено <данные изъяты>% утраты профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием, указан диагноз: <данные изъяты> (л.д. 13).
20.07.1995 при очередном переосвидетельствовании во ВТЭК процент утраты профессиональной трудоспособности был установлен в размере <данные изъяты>% (л.д. 16).
Заключением МСЭ от 04.09.2007 г. N утрата профессиональной трудоспособности в размере <данные изъяты>% связи с профессиональным заболеванием установлена истцу бессрочно (л.д. 20).
В санитарно-гигиенической характеристике машиниста бурового станка N от 11.05.1991 года (л.д. 22) указано, что в ходе технологического процесса на организм работающего воздействуют следующие вредные факторы производственной среды: шум, вибрация, запыленность. По тяжести труда работа относится к 3 категории тяжести.
В санитарно-гигиенической характеристике рабочего места дежурного слесаря разреза "Сибиргинский" N от 03.11.1991 года (л.д.23) указано, что в ходе технологического процесса на работающего воздействует вредные факторы производственной среды, такие как микроклимат, физические нагрузки.
Согласно выписке из Единого государственного реестра юридических лиц ОАО "Разрез Сибиргинский" является правопредшественником ПАО "Южный Кузбасс".
Установлено, что связи с полученным профзаболеванием Кастараков Ю.С. испытывал и продолжает в настоящее время испытывать нравственные и физические страдания.
Частично удовлетворяя требования истца о взыскании с ответчика денежной компенсации морального вреда, суд первой инстанции исходил из того, что физические и нравственные страдания истца явились следствием профессионального заболевания, находятся в причинной связи с работой во вредных условиях, при этом факт причинения истцу физических и нравственных. С учётом степени физических и нравственных страданий Кастаракова Ю.С., индивидуальных особенности пострадавшего, степени вины ответчика, размера выплаченной в счёт компенсации морального вреда денежной суммы, а также с учетом требований разумности и справедливости, взыскал с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 90 000 рублей.
Вместе с тем, судом не было учтено, что согласно разъяснениям, содержащимся в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" учитывая, что вопросы компенсации морального вреда регулируются рядом законодательных актов, введенных в действие в разные сроки, суду в целях обеспечения правильного и своевременного разрешения возникшего спора необходимо по каждому делу выяснять характер взаимоотношений сторон и какими правовыми нормами они регулируются, допускает ли законодательство возможность компенсации морального вреда по данному виду правоотношений и, если такая ответственность установлена, когда вступил в силу законодательный акт, предусматривающий условия и порядок компенсации вреда в этих случаях, а также когда были совершены действия, повлекшие причинение морального вреда.
Вопросы возмещения компенсации морального вреда регулировались ст. ст. 7, 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, принятых 31 мая 1991 года, действие которых распространено на территории Российской Федерации с 03 августа 1992 года.
Поскольку правоотношения между Кастараковым Ю.С. и правопредшественниками ПАО "Южный Кузбасс" возникли до 03 августа 1992 года, утрата профессиональной трудоспособности <данные изъяты>% в связи с профессиональным заболеванием - <данные изъяты>; <данные изъяты> - была установлена истцу впервые 02.07.1992 заключением ВТЭК, в связи с работой в качестве помощника машиниста буровой установки, требования Кастаракова Ю.С. о возмещении морального вреда не могут применяться к данным правоотношениям, так как право на компенсацию морального вреда возникло впервые в силу Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, принятых 31 мая 1991 года, действие которых было распространено на территории Российской Федерации с 03 августа 1992 года, применявшихся до 01 января 1995 года, т.е. до вступления в действие ст. 151 ГК РФ, следовательно, требования о возмещении морального вреда могут применяться лишь к правоотношениям, возникшим только после 3 августа 1992 года.
Аналогичные разъяснения содержатся в пункте 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (с изменениями и дополнениями) о том, что, если моральный вред причинен до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право потерпевшего на его компенсацию, требования истца не подлежат удовлетворению, в том числе и в случае, когда истец после вступления этого акта в законную силу испытывает нравственные или физические страдания, поскольку на время причинения вреда такой вид ответственности не был установлен и по общему правилу действия закона во времени закон, усиливающий ответственность по сравнению с действовавшим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы (пункт 1 статьи 54 Конституции РФ).
При таких обстоятельствах, вывод суда о наличии оснований для возмещения морального вреда судебная коллегия находит неправильным.
Учитывая указанные требования закона, судебная коллегия приходит к выводу о том, что Кастараков Ю.С. не вправе требовать возмещения компенсации морального вреда, причиненного в результате профессионального заболевания, возникшего у него в период нахождения в трудовых отношений с причинителем вреда с 06.07.1972 по 24.12.1987, т.е. до 03 августа 1992 года, когда законом компенсация морального вреда не предусматривалась.
По общему правилу действия закона во времени закон, усиливающий ответственность по сравнению с действовавшим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы (ч. 1 ст. 54 Конституции Российской Федерации).
При этом судебная коллегия не может согласиться с выводом суда первой инстанции о том, что при работе в качестве дежурного слесаря разреза "Сибиргинский" воздействие вредных факторов на организм Кастаракова Ю.С. продолжилась, а причиной заболевания является в том числе и работа с физической нагрузкой в качестве дежурного слесаря.
Из санитарно-гигиенической характеристики рабочего места машиниста бурового станка разреза "Сибиргинский" следует, что в ходе технологического процесса на организм работающего воздействуют следующие вредные факторы производственной среды: шум, вибрация, уровень технологической вибрации типа "а" (по виброскорости) составляет по оси 105, при ПДУ 92.
В соответствии с выпиской из истории болезни в 1992 году следует, что истцу установлен диагноз: <данные изъяты> В настоящее время, (то есть по состоянию на 1992 год в период работы истца в качестве дежурного слесаря) пациент рационального трудоустроен. Возобновление работы с вибрацией и физическим перенапряжением не рекомендовано (л.д.32).
Из выписки болезни Кастаракова Ю.С. от 14.06.1995 года следует, что основной диагноз: <данные изъяты>. Стаж работы с функциональным перенапряжением - 16 лет до 1987 года (л.д.33), то есть в период работы истца в качестве машиниста буровой установки.
Из анализа указанных документов следует, что профессиональное заболевание истца возникло именно от воздействия <данные изъяты> в период работы в качестве машиниста буровой установки.
Аналогичные выводы изложены в приказе N от 01.09.1992 года о том, что Кастаракову Ю.С. установлено профессиональное заболевание от работы с воздействием вибрации свыше ПДУ 18 лет (л.д.4). С 24.12.1987 года воздействие вредных производственных факторов на организм истца прекратилось в связи с его переводом на должность дежурного слесаря.
Материалами дела не подтверждается, что противоправные действия (бездействие) ответчика, причиняющие истцу нравственные или физические страдания, начавшиеся до вступления в силу закона, устанавливающего ответственность за причинение морального вреда, продолжались после 03 августа 1992 года.
Доказательств того, что в период работы по профессии дежурного слесаря по ремонту оборудования на истца продолжали оказывать влияние вредные производственные факторы, непосредственно влекущие усугубление имеющегося профессионального заболевания - <данные изъяты>, материалы дела не содержат.
На основании изложенного судебная коллегия полагает, что воздействие на организм Кастаракова Ю.С. вредных производственных факторов (в <данные изъяты> повлекшего развитие у него профессионального заболевания) прекратилось 24.12.1987, в связи со сменой профессии машиниста бурового станка на профессию дежурного слесаря по ремонту оборудования не предусматривающую постоянного воздействия на организм вибрации.
Следовательно, несмотря на то, что истец продолжает в настоящее время испытывать физические и нравственные страдания вследствие полученного им в период работы у ответчика профзаболевания, его требования о компенсации морального вреда не основаны на законе и удовлетворению не подлежат (п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года N 10).
В связи с этим судебная коллегия считает необходимым решение суда в части удовлетворения исковых требований Кастаракова Ю.С. о взыскании с ответчика компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием в сумме 90 000 руб. отменить, отказать в удовлетворении исковых требований Кастаракова Ю.С. о взыскании с Публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием. Поскольку принимается решение об отказе в удовлетворении исковых требований, с учетом положений ст.100, 98 ГПК РФ, требования о возмещении судебных расходов удовлетворению также не подлежат.
Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия
определила:
Решение Мысковского городского суда Кемеровской области от 20 мая 2020 года отменить, апелляционную жалобу ПАО "Южный Кузбасс" -удовлетворить
Принять новое решение.
Кастаракову Юрию Степановичу в исковых требованиях к ПАО "Южный Кузбасс" о взыскании компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием отказать в полном объеме.
Председательствующий Карасовская А.В.
Судьи Пискунова Ю.А.
Латушкина Е.В.
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
