Дата принятия: 03 сентября 2020г.
Номер документа: 33-6372/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КЕМЕРОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 3 сентября 2020 года Дело N 33-6372/2020
Судебная коллегия по гражданским делам Кемеровского областного суда в составе:
председательствующего Калашниковой О.Н.,
судей: Фатьяновой И.П., Галлингера А.А.,
с участием прокурора Медведевой М.П.,
при секретаре Легких К.П.,
рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи Калашниковой О.Н. гражданское дело по апелляционной жалобе Казанцева Валерия Петровича, апелляционной жалобе представителя Публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" Алемайкиной В.В., действующей на основании доверенности от 01.11.2019 сроком по 31.10.2024,
на решение Мысковского городского суда Кемеровской области от 12 мая 2020 года
по иску Казанцева Валерия Петровича к Публичному акционерному обществу "Южный Кузбасс" о компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием,
установила:
Казанцев В.П. обратился в суд с иском к Публичному акционерному обществу "Южный Кузбасс" (далее - ПАО "Южный Кузбасс") о взыскании компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием.
Требования мотивированы тем, что в результате длительной работы в условиях воздействия вредных производственных факторов при работе в профессии водителя большегрузных автомобилей БеЛАЗ-540, НД-1200 фирмы "Комацу" у него возникло профессиональное заболевание: <данные изъяты>
Заключением ВТЭК от 26.01.1989 ему впервые было установлено <данные изъяты>% утраты профессиональной трудоспособности в связи с указанным профессиональным заболеванием. Заключением МСЭ от 02.02.2006 ему установлена утрата профессиональной трудоспособности в размере <данные изъяты>% и <данные изъяты> группа инвалидности бессрочно.
В соответствии с актом расследования профессионального заболевания от 28.02.2000, профессиональное заболевание возникло в результате гигиенического несовершенства технологического транспорта, нерационального режима труда и отдыха, отсутствие средств медико-социальной профилактики и отсутствие средств индивидуальной защиты. Непосредственной причиной профессионального заболевания послужило длительное (в течение рабочей смены), многократное воздействие на организм транспортной и локальной вибрации с превышением ПДУ, в условиях воздействия усугубляющих факторов: шум, температура, тяжесть труда (пункты 10, 14 акта расследования профессионального заболевания).
Вина ПАО "Южный Кузбасс", являющегося правопреемником Сибиргинской автобазы, в развитии у истца профессионального заболевания составляет 100 %.
В результате полученного профессионального заболевания состояние здоровья истца резко ухудшилось, заболевание полностью изменило его образ жизни, он постоянно испытывает <данные изъяты>
14.02.2020 он обратился к ответчику с заявлением о выплате компенсации морального вреда в размере 450000 руб., однако заявление оставлено без ответа и удовлетворения.
Казанцев В.П. просил взыскать с ответчика в его пользу компенсацию морального вреда в размере 450000 руб.
В судебном заседании истец требования поддержал.
Представитель ответчика исковые требования не признал.
В соответствии с заключением прокурора, участвующего в деле, требования истца подлежат частичному удовлетворению.
Решением Мысковского городского суда Кемеровской области от 12 мая 2020 года постановлено:
Иск Казанцева Валерия Петровича удовлетворить частично.
Взыскать с Публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" в пользу Казанцева Валерия Петровича компенсацию морального вреда в связи с профессиональным заболеванием в размере 180000 рублей, в удовлетворении остальной части заявленных требований отказать.
Взыскать с Публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" в доход бюджета муниципального образования государственную пошлину в размере 300 рублей.
В апелляционной жалобе Казанцев В.П. просит решение Мысковского городского суда Кемеровской области от 12 мая 2020 года отменить как незаконное и необоснованное, удовлетворить его исковые требования в полном объеме, ссылаясь на то, что суд при разрешении спора не в полной мере учел представленные им доказательства, а также характер физических и нравственных страданий, которые истец испытывает вследствие профзаболевания. Так, суд не принял во внимание, что профессиональное заболевание, полученное им по вине ответчика, является <данные изъяты>
На апелляционную жалобу прокурором, участвующим в деле, поданы возражения, в которых он просит решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу Казанцева В.П. - без удовлетворения.
В апелляционной жалобе представитель ПАО "Южный Кузбасс" Алемайкина В.В. просит решение суда отменить как незаконное и необоснованное, отказать в удовлетворении исковых требований в полном объеме, ссылаясь на то, что действовавшее на момент установления истцу утраты профтрудоспособности - 26.01.1989, законодательство не предусматривало возможность компенсации морального вреда, а потому считает, что в данном случае моральный вред не подлежит компенсации.
Также обращает внимание на то, что 27.01.1989 Казанцев В.П. был переведён с профессии водителя 2 класса на автомобиле НД - 1200 фирмы "Комацу" (при работе на которой на его организм воздействовали вредные производственные факторы в виде вибрации) на профессию газоэлектросварщика 5 разряда. Считает, что воздействие на организм истца вредных производственных факторов (в виде вибрации, повлекшей развитие у него профессионального заболевания) прекратилось 27.01.1989 в связи с переводом.
Кроме того считает, что компенсация морального вреда в сумме 180000 рублей является завышенной и не соответствует требованиям разумности и справедливости, несоразмерна последствиям нарушения.
На апелляционную жалобу прокурором, участвующим в деле, а также Казанцевым В.П. поданы возражения.
Стороны, извещенные надлежащим образом о дне и времени рассмотрения дела, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, своих представителей не направили, об уважительности причин неявки не сообщили.
Руководствуясь ст. ст. 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, учитывая, что участие в судебном заседании является правом, а не обязанностью лиц, участвующих в деле, отсутствие неявившихся лиц не препятствует рассмотрению дела, судебная коллегия определилао рассмотрении дела в отсутствие неявившихся лиц.
Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, возражений, заслушав заключение прокурора Медведевой М.П., полагавшей, что решение суда подлежит отмене с принятием по делу нового решения об отказе в удовлетворении исковых требований, проверив законность и обоснованность решения суда в соответствии с ч.1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.
Судом первой инстанции установлено и подтверждено материалами дела, что 11.10.1976 истец был принят на Сибиргинскую автобазу объединения "Кемеровоуголь" водителем 2 класса на БеЛАЗ-540 на вывозку угля и породы в карьера, был переведен на том же предприятии водителем 2 класса на автомобиль НД-1200 фирмы "Комацу" на вывозку угля и породы в разрезах.
В результате длительной работы в условиях воздействия вредных производственных факторов при работе в профессии водителя большегрузных автомобилей у истца возникло профессиональное заболевание: <данные изъяты>
В связи с указанным профессиональным заболеванием, заключением ВТЭК от 26.01.1989 Казанцеву В.П. впервые было установлено <данные изъяты>% утраты профессиональной трудоспособности (л.д. 12).
27.01.1989 Казанцев В.П. был переведён с должности водителя 2 класса на автомобиле НД - 1200 фирмы "Комацу" (при работе на которой на его организм воздействовали вредные производственные факторы в виде вибрации) на должность газоэлектросварщика 5 разряда.
22.12.1997 при очередном переосвидетельствовании во ВТЭК процент утраты профессиональной трудоспособности Казанцеву В.П. был установлен в размере <данные изъяты>% (л.д. 13).
В соответствии с актом расследования профессионального заболевания от 28.02.2000 (копия на л.д. 23-24), профессиональное заболевание у истца возникло в результате гигиенического несовершенства технологического транспорта, нерационального режима труда и отдыха, отсутствие средств медико-социальной профилактики и отсутствие средств индивидуальной защиты. Вины Казанцева В.П. не установлено. Согласно пунктам 10, 14 указанного акта, непосредственной причиной профессионального заболевания послужило длительное (в течение рабочей смены), многократное воздействие на организм транспортной и локальной вибрации с превышением ПДУ, в условиях воздействия усугубляющих факторов: шум, температура, тяжесть труда.
Из санитарно-гигиенической характеристики рабочего места водителя большегрузного автомобиля ОАО "Разрез Сибиргинский" от 02.05.2000 (л.д 22) следует, что профессиональное заболевание у Казанцева В.П. возникло в результате работы истца на автомобилях марки БелАЗ и марки "Камацу" НД-1200, т.е. в период работы у ответчика, общий стаж работы истца на разрезе "Сибиргинский" с воздействием вредного фактора составил 15 лет. Условия труда истца по ведущему вредному производственному фактору - тяжесть трудового процесса были отнесены к 3 классу 2 степени.
ПАО "Южный Кузбасс" является правопреемником Сибиргинской автобазы.
В период с 16.11.2000 по 14.12.2000 истец находился на стационарном обследовании в ФГБУ "НИИ КПГ и ПЗ", где на основании дополнительно представленной санитарно-гигиенической характеристики газоэлектросварщика было установлено, что работа в качестве газоэлектросварщика связана с перенапряжением рук и импульсной локальной вибрацией, то есть Казанцев В.П. был трудоустроен нерационально. Профпатологической КЭК установлено, что нерациональное трудоустройство Казанцева В.П. привело к тому, что заболевание протекает прогредиентно - появились <данные изъяты>
11.01.2001 Казанцев В.П. на основании личного заявления был переведен на том же предприятии слесарем-ремонтником по 4 разряду.
11.12.2001 заключением МСЭ процент утраты профессиональной трудоспособности истцу был установлен в размере <данные изъяты>% и установлена <данные изъяты> группа инвалидности с <данные изъяты> степенью ограничения способности к трудовой деятельности в связи с профессиональным заболеванием (л.д. 18).
Заключением МСЭ от 02.02.2006 процент утраты профессиональной трудоспособности в размере <данные изъяты>% и <данные изъяты> группа инвалидности установлены истцу бессрочно (л.д.14, 15).
Поскольку в связи с полученным профзаболеванием Казанцев В.П. испытывал и продолжает в настоящее время испытывать нравственные и физические страдания, 14.02.2020 истец обратился к ответчику с заявлением о выплате компенсации морального вреда в размере 450000 руб., однако заявление истца оставлено ответчиком без ответа и удовлетворения.
Разрешая спор, установив указанные обстоятельства, оценив представленные доказательства по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в их совокупности, руководствуясь ст. ст. 129, 139 КЗоТ РФ, ст. ст. 212, 237 Трудового кодекса Российской Федерации, ст. ст. 151, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, п. 3 ч. 2 ст. 8 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", суд первой инстанции пришел к выводу о наличии оснований для частичного удовлетворения исковых требований Казанцева В.П. о взыскании с ответчика компенсации морального вреда, установив, что противоправное бездействие ответчика, причиняющее истцу нравственные и физические страдания, которое началось до вступления в силу закона, устанавливающего ответственность за причинение морального вреда, продолжилось после введения этого закона в действие, при этом суд исходил из того, что физические и нравственные страдания истца явились следствием профессионального заболевания, которое возникло у истца в период работы водителем, находятся в причинной связи с работой во вредных условиях, прогрессировали после перевода истца на работу газоэлектросварщиком, доказательств того, что после выявления профессионального заболевания воздействие вредных производственных факторов на истца прекратилось, что Казанцев В.П. был трудоустроен работодателем рационально с учётом медицинских рекомендаций, исключающих возвращение к труду с общей и локальной вибрацией, перенапряжением, ответчиком представлено не было.
Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащей взысканию в пользу истца в размере 180000 руб., суд первой инстанции исходил из установленного истцу процента утраты профессиональной трудоспособности и степени вины ответчика в возникновении у истца профессионального заболевания, а также учел степень физических и нравственных страданий Казанцева В.П., его индивидуальные особенности, принцип разумности и справедливости.
Судебная коллегия не может согласиться с выводом суда первой инстанции о наличии оснований для частичного удовлетворения исковых требований в силу следующего.
Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" учитывая, что вопросы компенсации морального вреда регулируются рядом законодательных актов, введенных в действие в разные сроки, суду в целях обеспечения правильного и своевременного разрешения возникшего спора необходимо по каждому делу выяснять характер взаимоотношений сторон и какими правовыми нормами они регулируются, допускает ли законодательство возможность компенсации морального вреда по данному виду правоотношений и, если такая ответственность установлена, когда вступил в силу законодательный акт, предусматривающий условия и порядок компенсации вреда в этих случаях, а также когда были совершены действия, повлекшие причинение морального вреда.
Впервые понятие компенсации морального вреда с обязанностью выплаты ее в денежном выражении за действия, нарушающие личные неимущественные права гражданина либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, было дано в статье 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, принятых 31 мая 1991 года, действие которой распространено на территории Российской Федерации с 03 августа 1992 года.
Постановлением Верховного Совета Российской Федерации "Об утверждении правил возмещения работодателями вреда, причиненного работодателями увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанными с исполнением ими трудовых обязанностей" от 24 декабря 1992 года N 4214-1 были утверждены и введены в действие с 01 декабря 1992 года.
Статьями 8 и 30 указанных Правил от 24 декабря 1992 года N 4214-1, впервые включено в состав выплат потерпевшему возмещение морального вреда. Однако, данные положения Правил в силу Постановления Верховного Совета Российской Федерации "Об утверждении правил возмещения работодателями вреда, причиненного работодателями увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанными с исполнением ими трудовых обязанностей" от 24 декабря 1992 года N 4214-1, обратной силы не имеют и вступают в действие с 01 декабря 1992 года.
Федеральный закон от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" введен в действие с 06 января 2000 года. Частью 3 статьи 8 указанного Закона предусмотрено, что возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда. Таким образом, возмещение морального вреда регулируется по общим правилам, предусмотренным Гражданским кодексом Российской Федерации.
Согласно статье 1 Федерального закона "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" от 30 ноября 1994 года N 52-ФЗ, часть первая Гражданского кодекса Российской Федерации, в т ом числе статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривающая возможность возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации морального вреда, введена в действие с 01 января 1995 года.
Отношения, связанные с возмещением морального вреда, не были урегулированы и нормами трудового законодательства до введения в действие Трудового кодекса Российской Федерации, то есть до 01 февраля 2002 года.
Из материалов дела следует, что правоотношения между Казанцевым В.П. и правопредшественниками ПАО "Южный Кузбасс" возникли до 03 августа 1992 года, так как утрата профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием была установлена истцу впервые 26 января 1989 года (л.д. 12), т.е. нравственные и физические страдания были причинены истцу до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право на компенсацию морального вреда.
Согласно п. 1 ст. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации, акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие.
В Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января 2005 года N 7-О указано, что общим (основным) принципом действия закона во времени является распространение его на отношения, возникшие после его введения в действие, и только законодатель вправе распространить новые нормы на отношения, которые возникли до введения соответствующих норм в действие, то есть придать закону обратную силу.
По общему правилу действия закона во времени закон, усиливающий ответственность по сравнению с действовавшим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы (ч. 1 ст. 54 Конституции Российской Федерации).
Согласно пункту 6 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 20.12.1994 N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", если моральный вред причинен до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право потерпевшего на его компенсацию, требования истца не подлежат удовлетворению, в том числе и в случаях когда истец после вступления этого акта в законную силу испытывает нравственные или физические страдания, поскольку на время причинения вреда такой вид ответственности не был установлен и по общему правилу действия закона во времени, закон усиливающий ответственность по сравнению с действовавшим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы (п. 1 ст. 54 Конституции РФ).
Однако, если противоправные действия (бездействие) ответчика, причиняющие истцу нравственные или физические страдания, начались до вступления в силу закона, устанавливающего ответственность за причинение морального вреда, и продолжаются после введения этого закона в действие, то моральный вред в указанном случае подлежит компенсации ( абз.2 пункту 6 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 20.12.1994 N 10).
Судебная коллегия полагает, что основания для применения абз. 2 п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 N 10 отсутствуют, так как материалы дела не содержат доказательств того, что противоправность действий ответчика, не принявшего меры по созданию безопасных условий труда истца в профессии водителя большегрузных машин, продолжилась после вступления в силу закона, устанавливающего ответственность за причинение морального вреда.
Как следует из материалов дела, после установления истцу впервые утраты профессиональной трудоспособности 26.01.1989, работодатель немедленно принял меры к исключению воздействия на организм истца транспортной и локальной вибрации с превышением ПДУ, в условиях воздействия усугубляющих факторов: шум, температура, тяжесть труда, которые повлекли возникновение профессионального заболевания, так как осуществил 27.01.1989 перевод истца с профессии водителя на должность газоэлектросварщика.
При этом, разрешая спор, суд первой инстанции не учел, что перевод истца на должность газоэлектросварщика был выполнен с согласия истца на основании рекомендации ВТЭК, профессия газоэлектросварщика наряду с другими (автослесарь, вулканизаторщик) была рекомендована Казанцеву В.П. заключением ВТЭК от 26.01.1989, как исключающая вредные производственные факторы (л.д.12).
Выводы суда о противоправном бездействии ответчика в трудоустройстве истца по профессии, исключающей воздействие на организм вибрации, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, допустимыми доказательствами не подтверждены.
Согласно статье 72 Трудового кодекса Российской Федерации, изменение определенных сторонами условий трудового договора, в том числе перевод на другую работу, допускается только по соглашению сторон трудового договора, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом.
Частью 4 статьи 72.1 Трудового кодекса Российской Федерации запрещается переводить и перемещать работника на работу, противопоказанную ему по состоянию здоровья.
Часть первая статьи 73 Трудового кодекса Российской Федерации, предусматривающая обязанность работодателя перевести работника на другую работу в соответствии с медицинским заключением, направлена на охрану здоровья работника. Необходимость перевода работника на другую работу должна быть установлена медицинским заключением, выданным в порядке, определенном федеральным законом и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, что исключает произвольное применение оспариваемой нормы.
Как следует из материалов дела, работая в качестве газоэлектросварщика до 2001 года, истец не обращался к работодателю по вопросу перевода, медицинские заключения о наличии показаний и противопоказаний, обусловленных профессиональным заболеванием, работодателю не предоставлял, ограничения в работе истца в качестве газоэлектросварщика ВТЭК установлены не были. При таких обстоятельствах, до 2001 года у работодателя отсутствовали основания для перевода истца на иную должность. Доказательств, свидетельствующих о том, что ответчик незаконно отказывал истцу в переводе на другую должность, судом не установлено.
В силу изложенного, заключение профпатологической КЭК о нерациональном трудоустройстве истца в качестве газоэлектросварщика, вынесенное по результатам обследования Казанцева В.П. в период его нахождения на стационарном лечении с 16.11.2000 по 14.12.2000 в ФГБУ "НИИ КПГ и ПЗ", не может быть признано достаточным доказательством, свидетельствующим о том, что ухудшение здоровья истца, повлекшее снижение утраты профессиональной трудоспособности до <данные изъяты>%, явилось следствием именно противоправных действий (бездействия) ответчика.
То обстоятельство, что истец продолжает в настоящее время испытывать физические и нравственные страдания вследствие профзаболевания, полученного им в период работы у ответчика в качестве водителя большегрузных автомобилей, не свидетельствует о праве истца на взыскание компенсации морального вреда в отсутствие доказательств того, что противоправные действия (бездействие) ответчика, в результате которых, был причинен вред здоровью истца, продолжались после 03 августа 1992 года.
С учетом изложенного, судебная коллегия считает необходимым обжалуемое решение отменить в полном объеме, принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований.
Руководствуясь ст. 328, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
определила:
Решение Мысковского городского суда Кемеровской области от 12 мая 2020 года отменить в полном объеме, апелляционную жалобу представителя ПАО "Южный Кузбасс" Алемайкиной В.В. удовлетворить, в удовлетворении апелляционной жалобы Казанцева Валерия Петровича - отказать.
Принять по делу новое решение:
В удовлетворении исковых требований Казанцева Валерия Петровича к Публичному акционерному обществу "Южный Кузбасс" о компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием отказать в полном объеме.
Председательствующий: О.Н. Калашникова
Судьи: И.П. Фатьянова
А.А. Галлингер
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
