Дата принятия: 06 февраля 2019г.
Номер документа: 33-621/2019
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 6 февраля 2019 года Дело N 33-621/2019
Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:
председательствующего Шевченко С.В.
судей Харитоненко Н.О., Теплинской Т.В.
при секретаре Протас И.Н.
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе истицы Сирко Натальи Ивановны на решение Московского районного суда г. Калининграда от 24 октября 2018 года, которым в удовлетворении исковых требований Сирко Натальи Ивановны о признании завещания Ц., удостоверенного 05 августа 2015 года нотариусом Зеленоградского нотариального округа Калининградской области Ларичевой Н.В., зарегистрированного в реестре за N, недействительным, отказано.
Заслушав доклад судьи Харитоненко Н.О., пояснения истицы Сирко Н.И., ее представителя по доверенности Манакова А.В., поддержавших доводы жалобы, ответчика Беляева И.И., возражавшего против доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Сирко Н.И. обратилась в суд с иском к ответчику Беляеву И.И. о признании завещания Ц., удостоверенного 05 августа 2015 года нотариусом Зеленоградского нотариального округа Калининградской области Ларичевой Н.В., зарегистрированного в реестре за N, недействительным, мотивируя свои требования тем, что проживает по адресу: <адрес>. Собственником указанного жилого помещения являлась наследодатель Ц.. Она, Сирко Н.И., и ответчик являются полнородными детьми Ц. и наследниками по закону первой очереди. Ц. умерла 11 января 2018 года. При жизни, 05 августа 2015 года Ц. распорядилась своим имуществом и оставила оспариваемое завещание.
Полагает, что распоряжение имуществом путем совершения завещания произведено Ц. с нарушением закона, ст.1118 ГК РФ. Есть основания полагать, что Ц. совершила завещание, будучи не способной понимать значение своих действий или руководить ими в силу заболеваний.
С 2007 года Ц. являлась инвалидом <данные изъяты> группы, проживала с истцом, которая ухаживала за ней. С течением времени Ц. стала жаловаться на головные боли и проявлять странности в поведении: стала раздражительной, агрессивной, высказывала подозрения о том, что истец желает ее отравить. Состояние психического здоровья Ц. к началу 2015 года ухудшилось и она высказывала бредовые идеи, боязнь за свою жизнь, перестала принимать пищу, приготовленную дочерью по мотиву, что она ее хочет отравить таблетками. Ответчик за матерью не ухаживал, не работал, приезжал к ней за пенсией, но ее болезненное состояние использовал в своих личных целях, повлиял на волеизъявление матери в целях изменения завещания в свою пользу. Завещание Ц. от 05.08.2015 года отменяло ее предыдущее завещание от 28.11.1997 года, которым все имущество было завещано Сирко Н.И.
Сирко Н.И. обратилась в Зеленоградский районный суд с заявлением о признании Ц. недееспособной для решения вопроса о назначении опекуна, поскольку мать в силу заболевания не может руководить своими действиями и понимать их. Согласно заключению комиссии судебно-психиатрической экспертизы от 14.10.2015 года N244 было установлено, что в психическом состоянии Ц. имеет место <данные изъяты>. Полноценную стационарную экспертизу психического состояния Ц. произвести не представилось возможным из-за отказа Ц. от ее прохождения. В судебном порядке Ц. дееспособности лишена не была, в связи с тем, что дело Зеленоградским районным судом производством было прекращено по заявлению истца 17 ноября 2015 года.
На основании ст. 177 ГК РФ просила удовлетворить заявленные ею требования.
Суд, рассмотрев дело, вынес указанное выше решение.
В апелляционной жалобе истица просит решение суда отменить и принять по делу новое решение, которым удовлетворить заявленные ею исковые требования, указывая, что решение вынесено с нарушением норм материального и процессуального права. Критикуя в жалобе заключение посмертной судебно-психиатрической экспертизы, ссылается на то, что заключение является непонятным, неполным, в нем не отражены выводы, которые ранее те же эксперты сделали при осмотре испытуемой в сентябре-октябре 2015 года. Полагает, что в связи с этим имелись основания для вызова экспертов, назначения по делу повторной экспертизы, однако в удовлетворении данных ходатайств стороне истца было судом необоснованно отказано, чем нарушены права на предоставление доказательств в обоснование заявленных требований. Критикуя показания свидетелей со стороны ответчика и ссылаясь на свидетельские показания со своей стороны, считает, что имеются основания утверждать, что Ц. с 2015 года имела отклонения в психическом состоянии, вела себя неадекватно, была слабой и подозрительной, из чего следует, что она не была способна понимать значение своим действиям и руководить ими при оформлении оспариваемого завещания. В апелляционной жалобе истицей заявлено ходатайство о назначении повторной судебно-медицинской экспертизы, производство которой просит поручить экспертам СПб ГБУЗ Городская психиатрическая больница N 6 в г. Санкт-Петербург.
Привлеченные для участия в деле 3-и лица в судебное заседание не явились, о месте и времени рассмотрения апелляционной жалобы извещены надлежащим образом, с заявлением об отложении судебного заседания не обращались, в связи с чем суд апелляционной инстанции в соответствии с ч. 3 ст. 167, ст. 327 ГПК РФ считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.
Проверив материалы дела, изучив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия считает решение суда подлежащим оставлению без изменения.
При рассмотрении дела судом первой инстанции установлено, что 12 января 2018 года умерла Ц., ДД.ММ.ГГГГ рождения, уроженка <данные изъяты>, после смерти которой открылось наследство в виде доли жилого дома, расположенного по адресу: <адрес>.
Наследниками первой очереди Ц. являются ее дети: Сирко (Беляева) Наталья Ивановна, ДД.ММ.ГГГГ рождения и Беляев Игорь Иванович, ДД.ММ.ГГГГ рождения.
Привлеченная для участия в деле в качестве 3-го лица Овчинникова (Сирко) И.Н. является внучкой наследодателя.
Из материалов наследственного дела N 10/2018 года к имуществу умершей Ц. установлено, что 20.02.2018 года Сирко Н.И., 03.07.2018 года Овчинникова И.Н., 03.07.2018 Беляев И.И. обратились к нотариусу Зеленоградского нотариального округа Калининградской области Щ. с заявлениями о принятии наследства после смерти Ц.
05 августа 2015 года Ц. составила завещание, удостоверенное нотариусом Зеленоградского нотариального округа Калининградской области Ларичевой Н.В., зарегистрировано в реестре за N, по условиям которого все ее вещи, иное имущество, какое ко дню ее смерти окажется ей принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, в том числе имущественные права и обязанности и принадлежащую ей долю в праве собственности на жилой дом с хозяйственными и бытовыми строениями и сооружениями, находящийся по адресу: <адрес> она завещала своим детям: сыну Беляеву Игорю Ивановичу, ДД.ММ.ГГГГр., и дочери Сирко Наталье Ивановне, ДД.ММ.ГГГГр., в равных долях каждому.
Ввиду болезни Ц. по ее личной просьбе завещание было подписано Д. Завещание, удостоверенное ранее нотариусом Зеленоградского нотариального округа Калининградской области Ларичевой Н.В. 28.11.1997 года по реестру за N, настоящим завещанием отменено. Личности завещателя и лица, подписавшего завещание, установлены, дееспособность их проверена.
Оспаривая завещание от 05 августа 2015 года, составленное ее матерью Ц. истица указывала на то, что в момент совершения сделки ее мама находилась в состоянии, в котором не была способна понимать значение своих действий и руководить ими в силу имеющегося у нее психического заболевания, а также преклонного возраста.
В соответствии с п. 5 ст. 1118 ГК РФ завещание является односторонней сделкой, которая создает права и обязанности после открытия наследства.
Так как завещание является сделкой, к нему применимы общие нормы права о действительности либо недействительности сделок.
Согласно ст. 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
Односторонней считается сделка, для совершения которой, в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашения сторон необходимо и достаточно выражение воли одной стороны (п. 2 ст. 154 ГК РФ).
В силу ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
Пунктом 2 статьи 1118 ГК РФ предусмотрено, что завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме.
В соответствии с ч. 1 ст. 177 Гражданского кодекса РФ, сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
В силу закона такая сделка является оспоримой, в связи с чем лицо, заявляющее требование о признании сделки недействительной по основаниям, указанным в ч. 1 ст. 177 Гражданского кодекса РФ согласно положениям ст. 56 ГПК РФ обязано доказать наличие оснований для недействительности сделки.
Таким образом, исходя из требований ст. 56 ГПК РФ бремя доказывания наличия обстоятельств, предусмотренных ч. 1 ст. 177 Гражданского кодекса РФ лежит на истце.
В ходе рассмотрения спора по существу, по делу была проведена комиссионная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза в отношении Ц. которая была поручена ГБУЗ "Психиатрическая больница Калининградской области N 1".
Экспертиза установила, что при жизни на момент составления завещания 05 августа 2015 года Ц. обнаруживала <данные изъяты>, однако, отмеченные врачами при осмотрах соматические нарушения не достигли психотического уровня, и не повлекли за собой назначения консультации психиатра, лечения или перевода в специализированный психиатрический стационар. При этом, дав оценку показаниям истицы, свидетелей по делу, в том числе участкового терапевта, поведению испытуемой со слов дочери, принимая во внимание выводы судебно-психиатрической экспертизы, проведенной в отношении Ц. в сентябре-октябре 2015 года, эксперты пришли к выводу о том, что Ц. в период составления завещания, 05 августа 2015 года, находилась в таком состоянии, что могла понимать значение своих действий или руководить ими.
Оснований не доверять выводам указанной экспертизы у суда не имелось, поскольку она назначена и проведена в соответствии с нормами действующего законодательства, эксперты имеют необходимую квалификацию, предупреждены судом об уголовной ответственности и не заинтересованы в исходе дела. Выводы экспертов основаны на материалах дела и представленных сторонами медицинских документах, являются категоричными и вероятностного толкования не допускают.
Доводы апелляционной жалобы о том, что заключение комиссии экспертов являются недопустимым доказательством, по мнению судебной коллегии, являются неубедительными и надуманными.
Доказательств, указывающих на недостоверность проведенной экспертизы, либо ставящих под сомнение ее выводы, суду первой и апелляционной инстанций не представлено.
Доводы жалобы о том, что суду не предоставлены доказательства, подтверждающие наличие у больницы лицензии на производство назначенной судом экспертизы, судебная коллегия отклоняет как несостоятельные, поскольку сведения о необходимых у ГБУЗ "Психиатрическая больница Калининградской области N 1" лицензиях размещены в открытом доступе на ее официальном сайте.
Ходатайство стороны истца о назначении повторной экспертизы судом первой инстанции рассмотрено и обоснованно отклонено в связи с отсутствием достаточных оснований для ее проведения.
Отклоняя ходатайство представителя истицы о вызове экспертов, проводивших судебно-психиатрическую экспертизу, суд исходил из того, что техническая ошибка, допущенная в комиссионном заключении экспертов, устранена, при этом, тот вопрос, для выяснения которого сторона истца просила вызвать для допроса экспертов, перед экспертами судом не ставился.
Рассматривая заявленное апеллянтом ходатайство в части назначения по делу повторной судебной посмертной психолого-психиатрической экспертизы, суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что сомнения в правильности и обоснованности, а также противоречия в заключении судебной психолого-психиатрической экспертизы отсутствуют, эксперты, проводившие исследование имеют необходимую квалификацию и опыт работы по данной специальности, таким образом, предусмотренных ст. 87 ГПК РФ оснований для назначения по делу повторной экспертизы не имеется.
Оценивая показания свидетелей со стороны истицы, суд верно указал, что они основаны на личном восприятии, являются субъективными и сами по себе не могут являться основанием для удовлетворения заявленного иска.
При этом, допрошенные со стороны ответчика свидетели, а также не заинтересованные в итоге рассмотрения дела лица такие как участковый терапевт Р.., депутат Б., подтвердили, что в рассматриваемый судом период Ц. не проявляла признаков психического отклонения, вела себя адекватно, понимала значение своих действий.
Судом первой инстанции оценка представленным по делу доказательствам, в том числе показаниям свидетелей и заключению экспертизы дана в соответствии с положениями ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
Каких-либо доказательств нарушения порядка составления завещания, подписания или удостоверения завещания, а также наличия недостатков завещания, искажающих волеизъявление завещателя, судом первой инстанции не установлено, а истцом в нарушение положений ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не представлено.
Проанализировав и оценив в совокупности собранные по делу доказательства, суд первой инстанции правильно пришел к выводу, что отсутствуют доказательства, бесспорно и объективно свидетельствующие о наличии оснований для признания оспариваемого завещания недействительным.
При этом, судебная коллегия отмечает, что летом 2015 года наследодателем Ц. совершались и иные сделки: договор дарения принадлежащей ей квартиры по <адрес> своему сыну Беляеву И.И., выдача нотариальных доверенностей на распоряжение данной квартирой и на представление ее интересов в суде Беляеву И.И., отмена нотариальной доверенности, ранее выданной на имя дочери Сирко Н.И. на продажу квартиру по <адрес>.
Об указанных сделках, совершенных матерью, истице Сирко Н.И. было достоверно известно, их недействительность по основаниям, предусмотренным ст. 177 ГКУ РФ, она в интересах мамы не оспаривала.
Обратившись в суд 20 июля 2015 года с заявлением о признании Ц. недееспособной, впоследствии от данного заявления и от проведения стационарной судебно-психиатрической экспертизы в отношении матери заявитель Сирко Н.И. отказалась, в связи с чем судом 17 ноября 2015 года было прекращено производство по делу.
Указанные обстоятельства и поведение самой истицы также подтверждают, что каких-либо обоснованных оснований, позволяющих утверждать, что Ц. при жизни не понимала значение своих действий и не могла руководить ими при составлении указанных документов, а также оспариваемого завещания, не имелось.
Каких-либо существенных нарушений норм материального или процессуального права, способных повлечь отмену судебного постановления, в том числе и тех, на которые ссылается апеллянт, по мнению судебной коллегии, в данном случае не имеется.
При таких обстоятельствах доводы апелляционной жалобы, направленные на переоценку доказательств и субъективное толкование конкретных обстоятельств, выводов суда в решении не опровергают, на бесспорных доказательствах не основаны, а потому не могут повлечь отмены обжалуемого судебного постановления.
Руководствуясь ст. ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Московского районного суда г. Калининграда от 24 октября 2018 года оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.
Председательствующий:
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
