Дата принятия: 18 мая 2020г.
Номер документа: 33-616/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ СУДА ЯМАЛО-НЕНЕЦКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 18 мая 2020 года Дело N 33-616/2020
Судебная коллегия по гражданским делам суда Ямало-Ненецкого автономного округа в составе:
председательствующего судьи Шошиной А.Н.,
судей коллегии Рощупкиной И.А., Кравцовой Е.А.,
при секретаре Кречмаровской Ю.Р.,
рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе заявителя Ильясовой Р.Н. на решение Новоуренгойского городского суда от 25 декабря 2019 года по заявлению Ильясовой Р.Н. об установлении факта нахождения на иждивении,
Заслушав доклад судьи суда Ямало-Ненецкого автономного округа Рощупкиной И.А., судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Ильясова Р.Н. обратилась в суд с заявлением об установлении факта нахождения на иждивении супруга ФИО1 умершего ДД.ММ.ГГГГ.
В обоснование требований указала, что с ДД.ММ.ГГГГ состояла в браке с ФИО1 с 27 июня 2011 года не работала в связи с выходом на пенсию и осуществляла постоянный уход за последним, имеющим неизлечимое хроническое заболевание, явившееся причиной наступившей ДД.ММ.ГГГГ смерти супруга. Поскольку супруги проживали вместе и вели общее хозяйство, то получаемая при жизни супругом пенсия по старости, а в последующем и по инвалидности, значительно превышающая размер получаемой ею страховой пенсии, была для заявителя постоянным и основным источником средств к существованию. Акцентируя внимание на необходимости установления факта нахождения ее на иждивении супруга ФИО1 в целях перехода со страховой пенсии по старости на пенсию по случаю потери кормильца, размер которой несколько выше получаемой ею пенсии, не позволяющей обеспечивать свои материальные потребности, просила удовлетворить требования заявления.
В судебном заседании Ильясова Р.Н. поддержала заявленные требования, пояснив, что пенсия по старости была ей назначена 27 ноября 2011 года, а умершему супругу с 13 сентября 2013 года в сумме 25 000 рублей, размер которой после установления ему инвалидности в декабре 2018 года увеличился до 40 000 рублей. При этом, до выхода на пенсию ее заработная плата составляла 30 000 рублей, а зарплата супруга 100 000 рублей.
Представитель заинтересованного лица Государственного учреждения - Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в г. Новый Уренгой Ямало-Ненецкого автономного округа (далее по тексту ГУ-УПФР в г. Новый Уренгой), извещенный о времени и месте судебного разбирательства, участия в судебном заседании не принимал, в заявлении начальник Баврина О.В. против установления факта нахождения на иждивении не возражала, просила о рассмотрении дела в отсутствии представителя.
Судом постановлено решение об отказе в удовлетворении заявления.
В апелляционной жалобе заявитель Ильясова Р.Н. просит об отмене постановленного с нарушением норм материального права решения и принятии по делу нового судебного акта об удовлетворении заявления. Анализируя положения действующего законодательства, оспаривает выводы суда о недоказанности факта нахождения на иждивении умершего супруга, основанные исключительно на соотношении размера пенсии заявителя к установленному прожиточному минимуму в Ямало-Ненецком автономном округе.
В возражениях на апелляционную жалобу начальник ГУ-УПФР в г. Новый Уренгой Баврина О.В. полагает оспариваемое решение суда первой инстанции законным, обоснованным и не подлежащим отмене по доводам апелляционной жалобы.
Лица, участвующие в деле, будучи извещенными о времени и месте рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции, в судебное заседание не явились, информация о слушании по настоящему делу также размещена на официальном сайте суда Ямало-Ненецкого автономного округа. В связи с чем, судебная коллегия находит возможным рассмотрение дела в отсутствие не явившихся лиц на основании статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, возражения на нее, судебная коллегия приходит к следующему.
В соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.
Как усматривается из материалов дела и установлено судом, заявитель Ильясова Р.Н. с ДД.ММ.ГГГГ состояла с ФИО1 в браке, зарегистрированном домом бракосочетания г. Уфы Башкирской АССР (л.д.10).
Согласно справки N 144629/19 от 28 октября 2019 года ГУ-УПФР в г. Новый Уренгой Ильясовой Р.Н. с 27 декабря 2010 года назначена страховая пенсия по старости, размер которой по состоянию на 28 октября 2019 года составлял 15 259 рублей 22 копейки (л.д.21).
Из трудовой книжки Ильясовой Р.Н. следует, что с 17 июня 2011 года заявитель не осуществляла трудовую деятельность, была уволена по последнему месту работы ОАО "Газпром добыча Уренгой" на основании пункта 3 части 1 статьи 77 Трудового кодекса РФ, в связи с выходом на пенсию (л.д.14-15).
ДД.ММ.ГГГГ супруг заявителя ФИО1 скончался (л.д.11).
25 ноября 2019 года Ильясова Р.Н. обратилась в ГУ-УПФР в г. Новый Уренгой с заявлением о переводе с пенсии по старости на другой вид пенсии по случаю потери кормильца на основании статьи 10 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях".
В уведомлении о принятии документов ГУ-УПФР в г. Новый Уренгой уведомил ФИО1 о необходимости представления документа, подтверждающего факт нахождения на иждивении умершего супруга (л.д.8).
Отказывая ФИО1 в удовлетворении заявления, суд первой инстанции, ссылаясь на недоказанность факта нахождения последней на иждивении умершего супруга ФИО1 исходил также из незначительной разницы между пенсией умершего супруга и пенсией заявителя, которая превышает величину прожиточного минимума в Ямало-Ненецком автономном округе.
При этом, заявителем в материалы дела не представлены сведения о размере дохода ее супруга, не истребованы таковые и судом первой инстанции.
Судебная коллегия находит данный вывод суда первой инстанции постановленным с существенным нарушением норм материального и процессуального права.
Согласно части 1 статьи 264 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд устанавливает факты, от которых зависит возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав граждан, организаций.
Суд рассматривает дела об установлении факта нахождения на иждивении (пункт 2 части 2 статьи 264 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).
Суд устанавливает факты, имеющие юридическое значение, только при невозможности получения заявителем в ином порядке надлежащих документов, удостоверяющих эти факты, или при невозможности восстановления утраченных документов (статья 265 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).
В соответствии со статьей 267 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в заявлении об установлении факта, имеющего юридическое значение, должно быть указано, для какой цели заявителю необходимо установить данный факт, а также должны быть приведены доказательства, подтверждающие невозможность получения заявителем надлежащих документов или невозможность восстановления утраченных документов.
Из содержания приведенных положений процессуального закона следует, что одним из обязательных условий для установления факта, имеющего юридическое значение, является указание заявителем цели, для которой необходимо установить данный факт в судебном порядке, а именно зависит ли от установления указанного факта возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав заявителя, заявителем также должны быть приведены доказательства, подтверждающие невозможность получения надлежащих документов, удостоверяющих этот факт, или невозможность их восстановления.
Вместе с тем, обращаясь в суд с заявлением об установлении факта нахождения на иждивении супруга ФИО1 умершего ДД.ММ.ГГГГ, Ильясова Р.Н. в качестве правовых последствий установления названного факта указывала на возможность получения ею пенсии по случаю потери кормильца, выплачиваемой на основании ст. 10 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" (далее - Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ).
Исходя из положений пункта 1 статьи 10 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях", право на страховую пенсию по случаю потери кормильца имеют нетрудоспособные члены семьи умершего кормильца, состоявшие на его иждивении (за исключением лиц, совершивших уголовно наказуемое деяние, повлекшее за собой смерть кормильца и установленное в судебном порядке). Одному из родителей, супругу или другим членам семьи, указанным в пункте 2 части 2 настоящей статьи, указанная пенсия назначается независимо от того, состояли они или нет на иждивении умершего кормильца. Семья безвестно отсутствующего кормильца приравнивается к семье умершего кормильца, если безвестное отсутствие кормильца удостоверено в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.
В части второй статьи 10 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ определен круг лиц, которые признаются нетрудоспособными членами семьи умершего кормильца, в их числе родители и супруг умершего кормильца, если они достигли возраста 60 и 55 лет (соответственно мужчины и женщины) либо являются инвалидами (пункт 3 части 2 статьи 10 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ).
Члены семьи умершего кормильца признаются состоявшими на его иждивении, если они находились на его полном содержании или получали от него помощь, которая была для них постоянным и основным источником средств к существованию (часть 3 статьи 10 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ).
Нетрудоспособные члены семьи умершего кормильца, для которых его помощь была постоянным и основным источником средств к существованию, но которые сами получали какую-либо пенсию, имеют право перейти на страховую пенсию по случаю потери кормильца (часть 6 статьи 10 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ).
По смыслу названных норм Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ понятие "иждивение" предполагает как полное содержание лица умершим кормильцем, так и получение от него содержания, являвшегося для этого лица основным, но не единственным источником средств к существованию, то есть не исключает наличие у лица (члена семьи) умершего кормильца какого-либо собственного дохода (получение пенсии). Факт нахождения на иждивении либо получения существенной помощи от умершего кормильца членом его семьи может быть установлен, в том числе в судебном порядке путем определения соотношения между объемом помощи, оказываемой погибшим кормильцем, и его собственными доходами, и такая помощь может быть признана постоянным и основным источником средств к существованию члена семьи умершего кормильца.
Такое толкование понятия "иждивение" согласуется с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 30 сентября 2010 года N 1260-О-О.
Приведенные нормативные положения о понятии "иждивение" судом первой инстанции применены неправильно.
Делая вывод о не предоставлении Ильясовой Р.Н. надлежащих доказательств, подтверждающих факт нахождения ее на иждивении супруга ФИО1 и ссылаясь на то, что получение последним при жизни дохода, превышающего размер дохода заявителя, не подтверждает оказание им супруге помощи, являвшейся для нее постоянным и основным источником средств к существованию, суд первой инстанции не учел положения семейного законодательства, которыми урегулированы в том числе и имущественные отношения между супругами.
Так, семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (абзац второй пункта 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).
Согласно пункту 1 статьи 33 Семейного кодекса Российской Федерации законным режимом имущества супругов является режим их совместной собственности.
Пунктом 2 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что к имуществу, нажитому супругами во время брака (общему имуществу супругов), относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья, и другие). Общим имуществом супругов являются также приобретенные за счет общих доходов супругов движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации, и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.
Право на общее имущество супругов принадлежит также супругу, который в период брака осуществлял ведение домашнего хозяйства, уход за детьми или по другим уважительным причинам не имел самостоятельного дохода (пункт 3 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации).
Владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по обоюдному согласию супругов (пункт 1 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации).
Из приведенных норм семейного законодательства, в частности, следует, что доходы каждого из супругов, в том числе от трудовой деятельности, и полученные ими пенсии, пособия и другие денежные выплаты, кроме выплат, имеющих специальное целевое назначение, являются общим имуществом супругов. Распоряжение общим имуществом супругов осуществляется по их обоюдному согласию.
Между тем, суд первой инстанции, разрешая вопрос о том, являлась ли для заявителя помощь ее супруга ФИО1 основным и постоянным источником средств существования, положения норм семейного законодательства об общих доходах супругов (об общем имуществе супругов) и о порядке расходования этих средств супругами к спорным отношениям не применил.
Таким образом, вывод суда первой инстанции о том, что оказываемая ФИО1 при жизни за счет собственных доходов супруге материальная помощь не была постоянным и основным источником ее существования прямо противоречит основным началам семейного законодательства и установленному законом режиму совместной собственности супругов.
Вопреки изложенной в оспариваемом судебном акте позиции, суждение о том, что разница в доходах супругов не подтверждает наличие у умершего ФИО1 с учетом его собственных нужд возможности оказывать супруге Ильясовой Р.Н. помощь, которая являлась для нее постоянным и основным источником средств существования, нельзя признать правомерным, поскольку, суд первой инстанции, сравнивая размеры доходов Ильясовой Р.Н. и ФИО1 вследствие неправильного применения норм материального права не учел факты состояния последних в зарегистрированном браке, проживания их одной семьей, наличия общих доходов и отсутствия ограничений расходов каждого из супругов только их личными нуждами в отдельности.
Исходя из приведенного правового регулирования суду первой инстанции при разрешении заявленных требований надлежало выяснить как размер общих доходов супругов, так и размер расходов супругов на содержание всей семьи, включая затраты на продукты питания, оплату жилого помещения и коммунальных услуг, ремонт жилого помещения, приобретение лекарств для обоих супругов, бытовой техники, одежды, мебели и прочие.
В то время как, эти обстоятельства, имеющие значение для дела, в нарушение положений статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судом первой инстанции не устанавливались.
Сам по себе факт превышения размера пенсии Ильясовой Р.Н., составляющей 15 259 рублей 22 копейки, над величиной прожиточного минимума для пенсионера в Ямало-Ненецком автономном округе в размере 12 772 рублей, вопреки позиции суда первой инстанции, не означает, что помощь со стороны супруга ФИО1 не являлась для заявителя основным источником средств к существованию.
Вывод суда о не предоставлении заявителем надлежащих доказательств, подтверждающих факт ее нахождения на иждивении умершего супруга ФИО1 также нельзя признать правомерным, поскольку судом круг этих доказательств не определен и в нарушение статьи 57 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не предложено Ильясовой Р.Н. представить таковые в обоснование заявленных требований, тем самым нарушив закрепленное в статье 8 Всеобщей декларации прав человека, пункте 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, пункте 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также в части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации право последней на справедливую, компетентную, полную и эффективную судебную защиту.
В целях восполнения доказательственной базы по делу судебной коллегией заявителю было предложено представить дополнительные доказательства, свидетельствующие о размере совокупного размера доходов и расходов супругов за годовой период, предшествующий наступлению смерти ФИО1 а также истребованы в ГУ-УПФР в г. Новый Уренгой сведения о периоде и размерах назначаемых супругам Ильясовым пенсий (по инвалидности и по старости).
Как следует, из поступивших в суд апелляционной инстанции сведений с 20 марта 2011 года ФИО1 была назначена пенсия по старости, размер которой с учетом индексаций по состоянию на 31 декабря 2018 года составлял 25 344 рубля 29 копеек, а с 10 декабря 2018 года последнему установлена I группа инвалидности сроком до 01 января 2021 года и назначена пенсия по инвалидности в размере 35 133 рублей 44 копеек (л.д.12, 70-71).
При этом, размер назначенной с 29 декабря 2010 года Ильясовой Р.Н. страховой пенсии по старости на дату смерти супруга (ДД.ММ.ГГГГ) составлял 15 259 рублей 22 копейки (л.д.71-72).
Исходя из приобщенных судебной коллегией к материалам дела представленных заявителем дополнительных доказательств (л.д.74-123, 136-140, 143-145), Ильясовы вплоть до смерти супруга проживали одной семьей, вели общее хозяйство, имели общее имущество (две квартиры в г. Уфа и в г. Новый Уренгой), состоящий из пенсий по старости и в последующем по инвалидности ежемесячный совокупный доход, а также совместно несли расходы на содержание общего имущества (оплата жилищно-коммунальных услуг), приобретение постоянно принимаемых медицинских препаратов и медицинской кровати в связи с наличием хронических заболеваний, покупку одежды, продуктов питания для себя и престарелых родителей супругов.
Согласно составленному заявителем расчету совокупный ежемесячный доход супругов за 2018 год (до установления ФИО1 пенсии по инвалидности) складывался из страховых пенсий обоих и составлял 39 598 рублей, а за период с 01 января 2019 года по ДД.ММ.ГГГГ (дата смерти) ежемесячно доход супругов складывался из пенсии по инвалидности в размере 35133 рублей 44 копеек, компенсационной выплаты, лицам, осуществляющим уход за нетрудоспособными членами семьи в сумме 1380 рублей, ежемесячной выплаты инвалидам в сумме 2531 рубля 79 копеек, ежемесячной денежной компенсации по оплате жилищно-коммунальных услуг и выплачиваемой заявителю страховой пенсии по старости в размере 15259 рублей 22 копеек (л.д.110-111).
Таким образом, судебная коллегия находит установленным, что на момент смерти ФИО1 и в настоящее время Ильясова Р.Н. получает единственный доход в виде страховой пенсии по старости в сумме 15 259 рублей 22 копейки.
При этом, при жизни супруг заявителя ФИО1 являлся получателем страховой пенсии по старости в сумме 25 344 рубля 29 копеек, а с 10 декабря 2018 года последнему назначены ежемесячные денежные выплаты в соответствии с пунктом 1 статьи 28.1 Федерального закона от 24 ноября 1995 года N 181-ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации" и его ежемесячный доход на момент смерти составлял около 40 000 рублей.
Поскольку право на получение пенсии по случаю потери кормильца, предусмотренной Федеральным законом от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ, в силу приведенного выше правового регулирования имеют члены семьи умершего кормильца, являющиеся на момент его смерти нетрудоспособными и находившиеся на его иждивении, а Ильясова Н.Р. на момент смерти ее мужа как установлено судом являлась неработающим пенсионером и, проживая с супругом совместно, получала от него помощь, которая была для нее постоянным и основным источником средств к существованию ввиду значительного превышения размера получаемой при жизни ФИО1 пенсии (40 000 рублей), относительно размера получаемой самой Ильясовой Р.Н. пенсии (15 259 рублей 22 копейки), то у суда первой инстанции не имелось правовых оснований для отказа в удовлетворении заявленных требований.
При указанных обстоятельствах, оспариваемое решение суда как постановленное при неправильном определении имеющих значение для дела обстоятельств, с нарушением норм материального и процессуального права подлежит отмене с принятием по делу нового судебного акта об установлении факта нахождения Ильясовой Р.Н. на иждивении супруга ФИО1 умершего ДД.ММ.ГГГГ.
На основании изложенного, руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Новоуренгойского городского суда от 25 декабря 2019 года отменить и принять по делу новое решение.
Установить факт нахождения Ильясовой Р.Н., ДД.ММ.ГГГГ, уроженки <адрес>, на иждивении ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ, уроженца <адрес>, умершего ДД.ММ.ГГГГ.
Судья /подпись/ И.А.Рощупкина
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
