Определение Судебной коллегии по гражданским делам Архангельского областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ АРХАНГЕЛЬСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 26 августа 2021 года Дело N 33-4938/2021

УИД 29RS0022-01-2021-000199-19
Судья: Шитикова О.А.

        стр. 032 г, г/п 0 руб.

        Докладчик: Бланару Е.М.

        N 33-4938/2021

        26 августа 2021 г.


АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Архангельского областного суда в составе: председательствующего Бланару Е.М.,

судей Костылевой Е.С. и Поповой Т.В.,

с участием прокурора Васильева С.В.,

при секретаре судебного заседания Гончаровой К.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Архангельске гражданское дело по апелляционной жалобе Пилявской М.В. на решение Приморского районного суда Архангельской области от 13 апреля 2021 г., с учетом определения судьи об исправлении описки от 2 июня 2021 г. (дело N 2-290/2021), по иску Пилявской М.В. к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Архангельской области "Архангельская клиническая психиатрическая больница" о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, признании приказов недействительными, обязании изготовить дубликат трудовой книжки, взыскании заработной платы за задержку выдачи трудовой книжки, компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Бланару Е.М., судебная коллегия

установила:

Пилявская М.В. обратилась в суд с иском к ГБУЗ Архангельской области "Архангельская клиническая психиатрическая больница" (далее - ГБУЗ АО "АКПБ") о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда. В обоснование требований указала, что работала в ГБУЗ АО "АКПБ" в должности <данные изъяты> с 11 января 2016 г. по 15 января 2021 г. Приказом N 134-к от 15 января 2021 г. была уволена по инициативе работодателя. Считала увольнение незаконным, поскольку увольнение состоялось в период временной нетрудоспособности. Кроме того, основанием увольнения явилось однократное грубое нарушение трудовых обязанностей - разглашение охраняемой законом тайны, ставшей известной работнику, в связи с исполнением им трудовых обязанностей. Указанного проступка она не совершала. Просила восстановить ее на работе с 15 января 2021 г., взыскать с ответчика средний заработок за время вынужденного прогула, компенсацию морального вреда в размере 500000 руб.

Определением суда первой инстанции принято увеличение исковых требований о признании недействительными приказов N 43 от 14 января 2021 г. "О применении дисциплинарного взыскания", приказа N 134-к от 15 января 2021 г. "Об увольнении", приказа N 221-К от 27 января 2021 г. "Об отмене приказа от 15 января 2021 г. N 134-К", приказа N 230-к от 28 января 2021 г. "Об увольнении", обязании изготовить дубликат трудовой книжки с записями, сделанными на законных основаниях, взыскать заработную плату за задержку выдачи трудовой книжки за период с 15 января 2021 г. по 2 февраля 2021 г.

В судебном заседании суда первой инстанции истец и ее представители Петров П.А., Манзя А.Н. требования поддержали, пояснили, что увольнение произведено незаконно, в период временной нетрудоспособности истца. 15 января 2021 г. после ознакомления с приказом N 43 от 14 января 2021 г. Пилявская М.В. почувствовала себя плохо, уехала домой, откуда вызвала скорую помощь. В понедельник 18 января 2021 г. истец обратилась на прием к врачу, ей был открыт больничный с 15 января 2021 г. 15 января 2021 г. поставила в известность менеджера по платным услугам, что чувствует себя плохо, вызвала скорую помощь. 27 января 2021 г. приехала в отдел кадров для ознакомления с приказом об увольнении от 15 января 2021 г., по требованию сотрудников отдела кадров предъявила больничный лист, они стали решать вопрос о переносе даты увольнения и предложили написать заявление о направлении трудовой книжки на домашний адрес. С 28 января по 11 февраля 2021 г. вновь находилась на больничном, листок нетрудоспособности направила работодателю почтой. Кроме того, считали, что оснований для привлечения ее к дисциплинарной ответственности не имелось, поскольку никаких сведений не распространяла. Рапорт на имя заведующей отделения ФИО110 был предан ею сотруднику прокуратуры по его просьбе. Более того, в рапорте не содержится персональных данных пациента.

Представитель ответчика Зорина А.Н. в судебном заседании суда первой инстанции с иском не согласилась, пояснила, что из Министерства здравоохранения Архангельской области поступило обращение о необходимости проведения проверки по факту распространения сведений, составляющих врачебную тайну. На основании данного обращения было проведено служебное расследование, по итогам которого истец была привлечена к дисциплинарной ответственности в виде увольнения. С приказом о привлечении дисциплинарной ответственности N 43 от 14 января 2021 г. Пилявская М.В. была ознакомлена 15 января 2021 г., ей было разъяснено о необходимости проследовать в отдел кадров учреждения, который находится в другом месте, с целью получения трудовой книжки. Пилявская М.В. убыла с работы, но в отдел кадров до конца рабочего дня не прибыла. В понедельник стало известно, что истец вызывала скорую помощь. 27 января 2021 г. истец прибыла в отдел кадров для ознакомления с приказом об увольнении, по просьбе работников отдела кадров представила листок нетрудоспособности, ей было разъяснено о переносе даты увольнения, в связи с нахождением на больничном, но приказ она дожидаться не стала, написала заявление о направлении ей трудовой книжки и уехала. В феврале по почте от истца поступил еще один листок нетрудоспособности. Считала, что привлечение к дисциплинарной ответственности законно и обосновано, факт распространения сведений, составляющих врачебную тайну, нашел свое подтверждение в ходе служебного расследования. Порядок и сроки привлечения к дисциплинарной ответственности были соблюдены. Учтено предыдущее поведение истца, которая уже предупреждалась министром здравоохранения о недопущении подобного поведения.

Решением Приморского районного суда Архангельской области от 13 апреля 2021 г., с учетом определения судьи об исправлении описки от 2 июня 2021 г., в удовлетворении исковых требований Пилявской М.В. к ГБУЗ АО "АКПБ" о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, признании недействительными приказов от 14 января 2021 г. N 43, от 15 января 2021 г. N 134-к, от 27 января 2021 г. N 221-к, от 28 января 2021 г. N 230-к, обязании изготовить дубликат трудовой книжки, взыскании заработной платы за задержку выдачи трудовой книжки за период с 15 января 2021 г. по 2 февраля 2021 г., компенсации морального вреда в размере 500000 рублей отказано.

С указанным решением не согласилась истец Пилявская М.В., в поданной апелляционной жалобе просит решение суда отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Не соглашаясь с выводами суда о том, что написание заявления о направлении трудовой книжки по домашнему адресу расценивается как выражение согласия с переносом даты увольнения, указывает, что требование направить трудовую книжку на домашний адрес не связано с согласием на перенос даты увольнения, при этом отмечает, что понятия перенос даты увольнения и отмена приказа об увольнении различны, работодатель не перенес дату увольнения, а отменил приказ об увольнении и издал новый приказ. При этом, ссылаясь на правовую позицию Верховного Суда Российской Федерации, указывает, что ТК РФ не предоставляет право работодателю изменять дату увольнения работника, равно как и совершать иные юридически значимые действия, затрагивающие права и интересы работника, без его предварительного согласия и после того, как трудовые отношения между работодателем и работником уже прекращены по инициативе самого работодателя. Полагает, что суд не дал оценку ее доводам со ссылкой на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26 марта 2020 г. N 540-О, ст. 6 Федерального закона от 2 мая 2006 г. N 59-ФЗ "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации".

В письменных пояснениях на апелляционную жалобу указывает, что судом фактически рассмотрена процедура ее увольнения через изменение даты увольнения, однако приказ об изменении даты увольнения в материалах дела отсутствует, ответчиком указанные действия не производились. По ее мнению, утверждение представителя ответчика о том, что ее действия, связанные с передачей номера листка нетрудоспособности и написанием заявления на пересылку трудовой книжки, следует рассматривать как согласие на изменение даты увольнения по инициативе работодателя, несостоятельно и необоснованно. Обращает внимание, что никаких предложений о переносе даты увольнения от ответчика ей не поступало, согласия на восстановление в должности 27 января 2021 г. и увольнение 28 января 2021 г. она не давала. Указывает, что судом не дана оценка ее обращения в прокуратуру с учетом доводов и положений Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 26 марта 2020 г. N 540-О. Также указывает, что 8 июля 2021 г. ей был направлен ответ из Прокуратуры Архангельской области N, из которого следует, что перенаправление Приморской межрайонной прокуратурой в региональное Министерство здравоохранение ее обращения, содержащего вопросы, входящие в компетенцию исключительно правоохранительных органов, признано незаконным, в связи с чем, по ее мнению, отсутствует основание для применение к ней дисциплинарного взыскания за разглашение медицинской тайны, поскольку указанные действия ею не совершались.

В возражениях на апелляционную жалобу представитель ответчика ГБУЗ АО "АКПБ" Зорина А.Н., участвовавший в деле прокурор Маликова О.Л., ссылаясь на несостоятельность доводов апелляционной жалобы, просят оставить ее без удовлетворения, решение суда первой инстанции - без изменения.

Изучив материалы дела, заслушав истца, поддержавшую доводы апелляционной жалобы и письменных пояснений на нее по изложенным основаниям, представителя ответчика Зорину А.Н., не согласившуюся с доводами апелляционной жалобы по изложенным в возражениях основаниям, исследовав приобщенный к материалам дела в качестве новых доказательств в порядке п. 43 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 июня 2021 г. N 16 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" ответ Прокуратуры Архангельской области N от 8 июля 2021 г., выслушав заключение участвующего в деле прокурора о незаконности решения суда в части соблюдения порядка увольнения истца и необходимости его отмены, обсудив доводы апелляционной жалобы, письменных пояснений на нее, возражений на жалобу, проверив законность и обоснованность решения суда в их пределах, судебная коллегия приходит к следующему.

Судом установлено и следует из материалов дела, что 11 января 2016 г. Пилявская М.В. принята на должность <данные изъяты> ГБУЗ АО "АПНД", с ней заключен трудовой договор N 01 от 11 января 2016 г.

В дальнейшем между сторонами неоднократно заключались дополнительные соглашения к трудовому договору, которыми изменялись должность истца и условия оплаты труда.

Дополнительным соглашением N 8 от 16 августа 2018 г. истец с 20 августа 2018 г. переведена на должность <данные изъяты> на неопределенный срок.

Дополнительным соглашением N 9 от 14 декабря 2018 г. истец с 10 января 2019 г. переведена на должность <данные изъяты> на неопределенный срок.

На основании распоряжения Правительства Архангельской области от 20 мая 2019 г. N 217-рп проведена реорганизация ГБУЗ АО "АКПБ" и ГБУЗ АО "АПНД" в форме присоединения ГБУЗ АО "АПНД" к ГБУЗ АО "АКПБ".

Дополнительным соглашением от 13 сентября 2019 г. в трудовой договор, заключенный с Пилявской М.В., внесены изменения, преамбула трудового договора изложена в новой редакции, в качестве работодателя указано ГБУЗ АО "АКПБ".

Согласно п. 5 трудового договора работник обязан соблюдать правила и принципы медицинской этики и деонтологии, этикета делового общения с персоналом, посетителями и пациентами, врачебную тайну.

Приказом от 14 января 2021 г. N 43 к Пилявской М.В. было применено дисциплинарное взыскание в виде увольнения за однократное грубое нарушение трудовых обязанностей пп. "в" п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ.

С данным приказом истец ознакомлена 15 января 2021 г.

Из представленных суду доказательств, в том числе обращения министерства здравоохранения Архангельской области, поступившего к ответчику 15 декабря 2020 г., уведомления о необходимости предоставить письменные объяснения от 11 января 2021 г., докладной записки Пилявской М.В. от 13 января 2021 г., объяснений истца от 28 октября 2020 г., докладной Пилявской М.В. от 2 ноября 2021 г., обращения в прокуратуру Архангельской области от 10 ноября 2020 г., акта по результатам служебного расследования от 14 января 2021 г., следует, что истец Пилявская М.В. разгласила врачебную тайну в отношении пациента Л. путем передачи объяснений от 28 октября 2020 г. в прокуратуру Архангельской области, приложив их к обращению, не касающемуся событий, изложенных в объяснениях от 28 октября 2020 г. В данных объяснениях содержались персональные данные пациента Л., сведения о его обращении за медицинской помощью в ГБУЗ Архангельской области "АКПБ", установленные диагнозы, сведения, полученные при приеме пациента. Согласие пациента Л. на передачу указанных сведений получено не было.

Разрешая заявленные исковые требования Пилявской М.В., суд первой инстанции пришел к выводу, что истец, которой в связи с исполнением трудовых обязанностей стали известны сведения о пациенте Л., составляющие врачебную тайну, и которые она обязалась не разглашать, умышленно распространила данные сведения третьим лицам без согласия пациента, то есть разгласила врачебную тайну, что свидетельствует о несоблюдении истцом должностных обязанностей, клятвы врача, в связи с чем у ответчика имелись основания для привлечения истца к дисциплинарной ответственности в виде увольнения. Порядок и сроки наложения дисциплинарного взыскания суд признал соблюденными.

В соответствии с пп. "в" п. 6 ст. 81 ТК РФ трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случае однократного грубого нарушения работником трудовых обязанностей, в том числе в случае разглашения охраняемой законом тайны (государственной, коммерческой, служебной и иной), ставшей известной работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей, в том числе разглашения персональных данных другого работника.

По смыслу вышеприведенной правовой нормы увольнение по данному основанию может быть признано правомерным при наличии следующих условий: обязанность не разглашать такую тайну прямо предусмотрена трудовым договором с работником; в трудовом договоре или приложении к нему точно указано, какие конкретно сведения, содержащие коммерческую или иную охраняемую законом тайну работник обязуется не разглашать; охраняемая законом тайна доверена (стала известна) работнику в связи с исполнением им трудовой функции; сведения, которые в соответствии с трудовым договором работник обязуется не разглашать, согласно действующему законодательству могут быть отнесены к сведениям, составляющим коммерческую и иную охраняемую законом тайну.

При отсутствии хотя бы одного из названных условий прекращение трудового договора по пп. "в" п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ не может быть признано законным.

В соответствии с п. 38 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 2 от 17 марта 2004 г. предусмотрено, что при рассмотрении дела о восстановлении на работе лица, уволенного по п. 6 ч. 1 ст. 81 Кодекса, работодатель обязан представить доказательства, свидетельствующие о том, что работник совершил одно из грубых нарушений трудовых обязанностей, указанных в этом пункте. При этом следует иметь в виду, что перечень грубых нарушений трудовых обязанностей, дающий основание для расторжения трудового договора с работником по п. 6 ч. 1 ст. 81 Кодекса, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит.

На это обстоятельство обращено внимание в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2, который в п.п. 23 и 43 разъяснил, что при рассмотрении дела о восстановлении на работе лица, трудовой договор с которым расторгнут по инициативе работодателя, обязанность доказать наличие законного основания увольнения и соблюдение установленного порядка увольнения возлагается на работодателя. В случае оспаривания работником увольнения по пп. "в" п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ работодатель обязан представить доказательства, свидетельствующие о том, что сведения, которые работник разгласил, в соответствии с действующим законодательством относятся к государственной, служебной, коммерческой или иной охраняемой законом тайне, либо к персональным данным другого работника, эти сведения стали известны работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей и он обязывался не разглашать такие сведения.

Согласно п. 1 ст. 13 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 323-ФЗ) сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении, составляют врачебную тайну.

Пунктом 2 ст. 13 названного Федерального закона N 323-ФЗ предусмотрено, что не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе после смерти человека, лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей, за исключением случаев, установленных ч.ч. 3 и 4 ст. 13 настоящего Федерального закона.

Согласно ст. 9 Закона РФ от 02 июля 1992 г. N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", сведения о факте обращения гражданина за психиатрической помощью, состоянии его психического здоровья и диагнозе психического расстройства, иные сведения, полученные при оказании ему психиатрической помощи, составляют врачебную тайну, охраняемую законом.

Действительно, Конституция Российской Федерации закрепляет право каждого свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (статья 29, часть 4), право граждан Российской Федерации обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления (статья 33).

Вместе с тем, согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 31 марта 2011 г. N 3-П, право на свободу информации не должно, как того требует статья 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, осуществляться с нарушением прав и свобод других лиц и, если им затрагиваются права личности, гарантированные статьями 23 (часть 1) и 24 (часть 1) Конституции Российской Федерации, реализуется как ограничивающее указанные права личности, которые находятся под особой, повышенной защитой Конституции Российской Федерации и ограничение которых требует наличия предусмотренных федеральным законом оснований. Кроме того, как следует из Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2019 г. N 3272-О, право обращаться в государственные органы и органы местного самоуправления, не являясь по юридической природе абсолютным, также допускает установление федеральным законодателем порядка его реализации на основе соразмерных ограничений в соответствии с конституционно обоснованными критериями и принципами равенства, справедливости, уважения достоинства личности, защиты неприкосновенности частной жизни, чести и доброго имени гражданина (статья 19, части 1 и 2; статья 21, часть 1; статья 23, часть 1; статья 55, часть 3 Конституции Российской Федерации). Выход за установленные федеральным законодателем пределы реализации указанных конституционных прав объективно может создавать угрозу конституционным правам и свободам других лиц и охраняемым публичным интересам, а потому предполагает допустимость введения законодательных ограничений в этой сфере, связанных в том числе с привлечением к ответственности.

Частью 4 статьи 13 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" установлен исчерпывающий перечень случаев, в которых допускается предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя, в частности, по запросу органов прокуратуры в связи с осуществлением ими прокурорского надзора, в целях информирования органов внутренних дел о поступлении пациента, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что вред его здоровью причинен в результате противоправных действий, в целях осуществления контроля качества и безопасности медицинской деятельности в соответствии с данным Федеральным законом (пункты 3, 5 и 10).

Между тем, приведенные законоположения не предусматривают право медицинского работника использовать доступные ему в связи со служебным положением сведения, составляющие врачебную тайну, в целях направления по собственной инициативе обращений в органы государственной власти об имеющихся, по его мнению, нарушениях в работе конкретной медицинской организации и, соответственно, предполагают, что медицинский работник, реализуя свое право на обращение в государственные органы, с тем чтобы сообщить о фактах нарушений законодательства медицинскими организациями, их работниками, должен воздерживаться от разглашения сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия граждан, которых они касаются, на ее разглашение государственным органам, имея в виду, что при необходимости данные сведения могут быть запрошены государственными органами, в том числе органами прокуратуры, в установленном законом порядке.

Данное законоположение, действующее во взаимосвязи с иными положениями федерального законодательства, в том числе устанавливающими последствия разглашения врачебной тайны, предполагает определение меры ответственности медицинского работника за разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина, которого они касаются, с учетом всех имеющих значение обстоятельств, включая сами обстоятельства разглашения, цели разглашения, наличие возможности обойтись без такого разглашения, отношение к факту разглашения самого гражданина (считает ли он необходимым требовать защиты своих прав, нарушенных таким разглашением), последствия, которые в связи с таким разглашением наступили для гражданина и для медицинской организации (например, была ли на нее возложена обязанность возместить гражданину вред, причиненный разглашением врачебной тайны ее работником) (определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26 марта 2020 г. N 540-О).

Отклоняя доводы истца, что объяснения, данные ею работодателю, были переданы ею по просьбе прокурора, суд правомерно отметил, что указанное объяснение было приложено истцом к ее обращению на имя прокурора Архангельской области по факту проведения работодателем хронометража рабочего времени, к указанным в обращении обстоятельствам они отношения не имеют. Сведений о запросе у истца указанных объяснений, данных работодателю, суду первой инстанции не было представлено.

В объяснениях Пилявской М.В., данных работодателю, содержатся фамилия и инициалы пациента Л., дата его рождения, диагнозы и даты обращения за медицинской помощью, что позволяет идентифицировать указанного человека, в связи с чем судом обоснованно была отклонена ссылка истца на то, что в объяснениях отсутствуют персональные данные пациента.

Таким образом, своими действиями работник нарушил требования ст. 13 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", ст. 9 Закона РФ от 02 июля 1992 г. N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", а также свои должностные обязанности, установленные трудовым договором.

При таких обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о факте совершения истцом дисциплинарного проступка и наличии оснований для наложения на нее дисциплинарного взыскания.