Дата принятия: 23 октября 2019г.
Номер документа: 33-4865/2019
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 23 октября 2019 года Дело N 33-4865/2019
Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:
председательствующего: Алексенко Л.В.,
судей: Уосис И.А., Чашиной Е.В.,
при секретаре: Кондратьевой К.И.,
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе ответчика Перминова Бориса Вениаминовича в лице представителя по доверенности Перминовой Оксаны Борисовны на решение Черняховского городского суда Калининградской области от 26 июля 2019 года, которым исковые требования Управления Пенсионного фонда Российской Федерации (Государственное учреждение) в Черняховском районе Калининградской области (межрайонное) были удовлетворены: в его пользу с Перминова Бориса Вениаминовича взысканы убытки, возникшие в результате перерасхода денежных средств на выплату страховой части пенсии в размере 995487 рублей 70 копеек за период с 13 августа 2009 года по 31 августа 2018 года. Также с Перминова Бориса Вениаминовича взыскана государственная пошлина в размере 13124 рубля 88 копеек в доход бюджета МО "Черняховский городской округ".
Заслушав доклад судьи Чашиной Е.В., объяснения представителя ответчика Перминовой О.Б., поддержавшей доводы апелляционной жалобы, объяснения представителя истца Гойшик Е.Н., возражавшей против доводов, изложенных в апелляционной жалобе, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Управление Пенсионного фонда Российской Федерации (Государственное учреждение) в Черняховском районе Калининградской области (межрайонное) обратилось в суд с исковым заявлением к Перминову Б.В. о взыскании излишне выплаченной пенсии, указав в обоснование заявленных требований, что ответчик является получателем трудовой пенсии по старости на основании ст. 7 Федерального закона N173-ФЗ от 17 декабря 2001 года "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" с 13 августа 2009 года. При этом в своем заявлении о назначении данной пенсии в соответствующей графе Перминов Б.В. указал, что получателем пенсии по другому основанию или от другого ведомства не является. Однако в результате проведенной в 2018 году проверки было установлено, что ответчик является получателем пенсии за выслугу лет по линии Федеральной таможенной службы РФ еще с 01 января 2002 года. При этом правовых оснований для получения сразу двух видов пенсий у Перминова Б.В. не имеется. Общая сумма переплаты за период с 13 августа 2009 года по 30 ноября 2018 года составила 1001428,80 рублей. На основании решения пенсионного органа с 01 сентября 2018 года у ответчика с суммы пенсии было удержано 20% в счет возмещения переплаты. Перминову Б.В. было направлено письмо-претензия о сумме переплаты и решении вопроса о возмещении излишне выплаченных сумм, но денежные средства до настоящего времени не возвращены. В этой связи пенсионный орган просил взыскать с ответчика убытки, возникшие в результате перерасхода денежных средств на выплату страховой части пенсии за период с 13 августа 2009 года по 31 августа 2018 года, в размере (с учетом уточнения) 995487,70 рублей.
Рассмотрев дело, суд вынес изложенное выше решение.
В апелляционной жалобе ответчик Перминов Б.В. в лице представителя по доверенности Перминовой О.Б. выражает несогласие с принятым судом решением, указывает, что иск был принят от ненадлежащего истца, поскольку выплата пенсии, удержание из нее производятся Центром по выплате пенсий и обработке информации ПФ РПФ в Калининградской области, являющимся самостоятельным юридическим лицом. Судом сделаны необоснованные выводы о том, что срок исковой давности не пропущен; поскольку выплата пенсии производится ежемесячно, то неосновательное обогащение возникает с момента получения каждой выплаты. Настаивает на своих доводах о наличии вины пенсионного органа в образовавшейся переплате, поскольку именно на нем лежит обязанность по проверке правильности оформления заявления о назначении пенсии, а также об истребовании необходимых для назначения пенсии документов. Суд применил при вынесении решения Федеральный закон "О страховых пенсиях", но он не применим к правоотношениям, возникшим в августе 2009 года, поскольку вступил в силу только с 01 января 2015 года. Представитель истца уточнила требования в отсутствие ответчика и третьих лиц, суд окончил разбирательство дела по уточненным требованиям, с которыми указанные лица не были ознакомлены.
В судебное заседание остальные лица, участвующие в деле, не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом.
С учетом положений ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК РФ) судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.
Проверив материалы дела в соответствии с требованиями ч.1 ст. 327.1 ГПК РФ в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.
Судом первой инстанции установлено и следует из материалов дела, что Перминов Борис Вениаминович, ДД.ММ.ГГГГ рождения, является получателем пенсии за выслугу лет по линии таможенных органов Российской Федерации, назначенной в соответствии с Законом РФ от 12 февраля 1993 года N4468-1 "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, и их семей" с 01 января 2002 года.
Достигнув возраста 60 лет, Перминов Б.В. 13 августа 2009 года обратился в Управление Пенсионного фонда Российской Федерации (Государственное учреждение) в Черняховском районе Калининградской области (межрайонное) с заявлением о назначении пенсии по старости. С указанного времени ему была назначена и выплачивалась трудовая пенсия по старости на основании ст. 7.1 Федерального закона от 17 декабря 2001 года N173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации".
При этом в заявлении о назначении данной пенсии ответчик в графе "Пенсия по другому основанию или от другого ведомства" указал "нет".
Однако в сентябре 2018 года в ходе проводимой сверки ОПФР по Калининградской области с ФТС РФ пенсионному органу стало известно, что Перминов Б.В. с 01 января 2002 года получает пенсию за выслугу лет по линии таможенных органов Российской Федерации.
В этой связи, поскольку ответчик не имеет права на получение одновременно двух видов пенсий, но по достижении установленного пенсионного возраста был вправе получать страховую часть трудовой пенсии по старости, то решением от 13 ноября 2018 года N357666/18 он был переведен на страховую пенсию по старости за исключением фиксированной выплаты к страховой пенсии; определен размер излишне выплаченной ему пенсии за период с 13 августа 2009 года по 31 августа 2018 года, который составил 1000514,76 рублей; с 01 сентября 2018 года ежемесячно из суммы пенсии у Перминова Б.В. удерживает 20% в счет погашения переплаты.
15 октября 2018 года ответчику было направлено письмо-претензия о переплате пенсии и о решении вопроса об удержании излишне выплаченных сумм; данное письмо было им получено, но денежные средства не возвращены.
Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции пришел к выводу, что имеют место недобросовестные действия самого пенсионера, не сообщившего пенсионному органу о получении им пенсии от другого ведомства, что привело к назначению ему фактически второй пенсии, при отсутствии у него такого права на получение двух пенсий одновременно.
Судебная коллегия в целом соглашается с приведенными выводами суда первой инстанции и считает, что они основаны на надлежащей оценке доказательств по делу, сделаны в строгом соответствии с нормами материального права, регулирующего спорные правоотношения и при правильном установлении обстоятельств, имеющих значение для дела.
Так, согласно ст. 7 вышеназванного Закона РФ от 12 февраля 1993 года N4468-1 лицам, указанным в статье 1 настоящего Закона, и их семьям, имеющим одновременно право на различные пенсии в соответствии с законодательством Российской Федерации, устанавливается одна пенсия по их выбору (за исключением случаев, предусмотренных настоящей статьей и Федеральным законом "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации").
Лица, указанные в статье 1 настоящего Закона, при наличии условий для назначения страховой пенсии по старости имеют право на одновременное получение пенсии за выслугу лет или пенсии по инвалидности, предусмотренных настоящим Законом, и страховой пенсии по старости (за исключением фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости), устанавливаемой в соответствии с Федеральным законом "О страховых пенсиях".
В соответствии со ст. 5 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N400-ФЗ "О страховых пенсиях" лицам, имеющим право на одновременное получение страховых пенсий различных видов, в соответствии с настоящим Федеральным законом устанавливается одна пенсия по их выбору.
В случаях, предусмотренных Федеральным законом от 15 декабря 2001 года N166-ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации", допускается одновременное получение пенсии по государственному пенсионному обеспечению, установленной в соответствии с указанным Федеральным законом, и страховой пенсии в соответствии с настоящим Федеральным законом.
Аналогичные положения были установлены ст. 4 Федерального закона от 17 декабря 2001 года N173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", действовавшего на момент назначения ответчику трудовой пенсии.
В силу приведенных положений закона, принимая во внимание, что Перминов Б.В. не относится к категории лиц, перечисленных в ч.3 ст. 3 Федерального закона от 15 декабря 2001 года N166-ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации", имеющих право на одновременное получение двух пенсий, выводы суда о том, что ответчик необоснованно получал сразу две пенсии - за выслугу лет и трудовую пенсию по старости, являются правильными.
Более того, отвечая на вопросы суда в ходе рассмотрения дела, Перминов Б.В. сам подтверждал отсутствие у него права на одновременное получение двух видов пенсии.
В соответствии с ч.1 ст. 28 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N400-ФЗ "О страховых пенсиях" физические и юридические лица несут ответственность за достоверность сведений, содержащихся в документах, представляемых ими для установления и выплаты страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии (с учетом повышения фиксированной выплаты к страховой пенсии), а работодатели, кроме того, - за достоверность сведений, представляемых для ведения индивидуального (персонифицированного) учета в системе обязательного пенсионного страхования.
В случаях невыполнения или ненадлежащего выполнения обязанностей, указанных в части 1 настоящей статьи, и выплаты в связи с этим излишних сумм страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии (с учетом повышения фиксированной выплаты к страховой пенсии) работодатель и (или) пенсионер возмещают пенсионному органу, производящему выплату страховой пенсии, причиненный ущерб в порядке, установленном законодательством Российской Федерации (часть 3 названной статьи).
Аналогичные положения были предусмотрены в ст. 25 ранее действовавшего Федерального закона от 17 декабря 2001 года N173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации".
Согласно ч.1 ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 данного кодекса.
Не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения, в частности: заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки (п.3 ст. 1109 ГК РФ).
По смыслу положений п.3 ст. 1109 ГК РФ не считаются неосновательным обогащением и не подлежат возврату денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средств к существованию, в частности заработная плата, приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина и т.п., то есть суммы, которые предназначены для удовлетворения его необходимых потребностей, и возвращение этих сумм поставило бы гражданина в трудное материальное положение. Закон устанавливает исключения из этого правила, а именно: излишне выплаченные суммы должны быть получателем возвращены, если их выплата явилась результатом недобросовестности с его стороны или счетной ошибки.
При этом добросовестность гражданина (получателя спорных денежных средств) презюмируется, следовательно, бремя доказывания недобросовестности гражданина, получившего названные в данной норме виды выплат, лежит на стороне, требующей возврата излишне выплаченных денежных сумм.
Эти нормы Гражданского кодекса Российской Федерации о неосновательном обогащении и недопустимости возврата определенных денежных сумм могут применяться и за пределами гражданско-правовой сферы, в частности в рамках правоотношений, связанных с получением отдельными категориями граждан Российской Федерации выплат, предусмотренных Федеральным законом от 28 декабря 2013 года N400-ФЗ "О страховых пенсиях" (Федеральным законом от 17 декабря 2001 года N173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации").
В целях обеспечения добросовестного исполнения субъектами пенсионных отношений своих обязанностей и предупреждения злоупотребления правом на получение пенсии статьей 25 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" устанавливалась ответственность физических и юридических лиц за представление недостоверных сведений и несвоевременное представление необходимых сведений, влекущих за собой изменение размера трудовой пенсии или прекращение ее выплаты, - возмещение ущерба, причиненного Пенсионному фонду Российской Федерации перерасходом средств на выплату трудовых пенсий (аналогичное правовое регулирование содержится в статье 28 Федерального закона "О страховых пенсиях").
Из приведенных положений пенсионного законодательства следует, что привлечение к юридической ответственности в виде возмещения Пенсионному фонду Российской Федерации причиненного ущерба обусловлено наличием вины субъекта правонарушения. Это согласуется с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, в силу которой наличие вины является общим и общепризнанным принципом юридической ответственности во всех отраслях права, а всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно в законе (Постановления от 25 января 2001 года N1-П, от 17 июля 2002 года N13-П, от 18 мая 2012 года N12-П, от 14 февраля 2013 года N4-П, от 09 июля 2013 года N18-П, от 08 апреля 2014 года N10-П и др.).
Таким образом, федеральный законодатель, закрепивший - в рамках своих дискреционных полномочий в сфере регулирования пенсионных отношений - в ст. 25 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (в ст. 28 Федерального закона "О страховых пенсиях") специальный механизм защиты публичных имущественных интересов, связанных с использованием средств Пенсионного фонда Российской Федерации на выплату в определенном размере пенсий лицам, которые отвечают установленным требованиям, исходил из того, что пункты 1 и 2 данной статьи не предполагают возложение ответственности на гражданина, которому была назначена пенсия, если не установлена его вина в указанных в данной статье деяниях, а ущерб, причиненный Пенсионному фонду Российской Федерации перерасходом средств на выплату пенсии, не являлся следствием противоправных действий (или бездействия) гражданина, неисполнения или ненадлежащего исполнения возложенных на него законом обязанностей (Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2018 года N10-П).
Вместе с тем, разрешая спор по существу, суд первой инстанции правомерно исходил из того, что ответчик, начиная с 01 января 2002 года, уже являлся получателем пенсии за выслугу лет по линии таможенных органов Российской Федерации, о чем обязан был сообщить при обращении в 2009 году за назначением пенсии по линии Пенсионного Фонда Российской Федерации, поскольку у него отсутствовало право на одновременное получение двух пенсий, что, как выше уже указывалось, ему было известно. Однако данную обязанность он не выполнил, в период с августа 2009 года по сентябрь 2018 года получал одновременно две пенсии - за выслугу лет и по старости, в связи с чем у него образовалась переплата пенсии.
При этом судебная коллегия отмечает, что недобросовестность Перминова Б.В. заключается не в самом факте получения им ранее назначенной пенсии за выслугу лет, и не просто в его бездействии в виде несообщения пенсионному органу о данном обстоятельстве, а в том, что, заполняя собственноручно заявление о назначении пенсии, в специально отведенной для этого графе ("Пенсия по другому основанию или от другого ведомства"), он сообщил недостоверные сведения о неполучении им пенсии по линии другого ведомства, указав "нет". Впоследствии, в августе 2009 года, уже после подачи заявления о назначении пенсии, он представил справки из таможни о заработной плате и периодах службы, но справки о назначении и получении пенсии за выслугу лет не предоставлял.
Кроме того, в материалы дела были представлены документы о том, что при назначении пенсии за выслугу лет по линии таможенных органов Российской Федерации Перминов Б.В. давал обязательство сообщать обо всех изменениях, влияющих на размер выплачиваемой пенсии, в том числе "о переходе на пенсию от другого органа (назначении трудовой или социальной пенсии)", однако о назначении трудовой пенсии по старости в таможенный орган не сообщал. Также им при назначении пенсии за выслугу лет предоставлялась справка из Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в Черняховском районе Калининградской области N938 от 26 декабря 2001 года о том, что он получателем трудовой пенсии не является, что служит подтверждением осведомленности об отсутствии права на две пенсии.
При этом в ходе рассмотрения дела ответчик отрицал как факт предоставления им пенсионному органу справок из таможни при назначении трудовой пенсии в 2009 году, так и факт предоставления в таможенный орган справки о неполучении пенсии в 2001 году; указывал, что о назначении трудовой пенсии в таможенный орган сообщил.
Данные обстоятельства судом первой инстанции проверялись и были опровергнуты представленными документами: ответом таможенного органа о том, что Перминов Б.В. не сообщал о назначении ему трудовой пенсии по старости, о том, что именно им заказывались справки в 2009 году согласно имеющейся записи в журнале. Кроме того, данные справки, как и справка 2001 года адресованы самому ответчику (то есть не пенсионному или таможенному органам), что также указывает на их выдачу именно Перминову Б.В., а не по запросу соответствующего органа.
Проверялись судом в ходе рассмотрения дела и доводы о неграмотности ответчика, о том, что он не понимал, что пишет, и не был осведомлен о видах пенсии, однако эти доводы правомерно были признаны несостоятельными, поскольку из представленных в материалы дела документов следовало, что Перминов Б.В. занимал руководящие должности, в частности, являлся заместителем начальника таможни; длительное время (как до службы в таможенных органах, так и после) работал производителем работ (прорабом). В настоящее время также продолжает работать, о чем пояснила его представитель в ходе судебного заседания.
Ссылалась сторона ответчика на то, что графы в заявлении зачитывались сотрудником пенсионного органа и она прочитала вопрос только по первой части "получали ли Вы у нас пенсию ранее?", вторую половину вопроса ему никто не читал. Однако объективно на то, что такая ситуация могла иметь место, установленные в ходе рассмотрения дела обстоятельства не указывают. Сам Перминов Б.В., отвечая на вопрос суда первой инстанции "Вам зачитывалась строка "пенсия по другому основанию, от другого ведомства"? Вы могли поставить другое слово? Вы осознавали то, что Вам читают?", пояснил: "Понимал, когда зачитывали, мог написать другое слово"; на вопрос: "Вы знали о том, что две пенсии не положено?", ответил: "Да".
При этом сотрудник пенсионного органа Ж., принимавшая заявление о назначении пенсии у ответчика, в своих объяснениях в рамках доследственной проверки указывала, что Перминов Б.В. задавал ей вопросы, что писать в тех или иных графах, при заполнении графы "Пенсия по другому основанию или от другого ведомства" она спросила, получает ли он пенсию где-либо еще и назначалась ли ему пенсия по другим основаниям, он ответил, что не назначалась, написал соответствующее слово.
Документов о том, что Перминов Б.В. страдает дальнозоркостью, на что указывалось стороной ответчика, в материалы дела не предоставлялось. Более того, суд первой инстанции в оспариваемом решении обратил внимание, что в судебном заседании при обозрении представленной выписки из журнала таможенного органа Перминов Б.В. видел, что написано в этом журнале, ничья помощь ему при этом не требовалась.
Вопреки доводам апелляционной жалобы, то, что в полномочия сотрудников пенсионного органа входит проверка правильности оформления заявления и соответствия изложенных в нем сведений документу, удостоверяющему личность, и иным документам, сличение подлинников представленных документов с их копиями, фиксирование выявленных расхождений, истребование от юридических и физических лиц документов, необходимых для назначения пенсии и т.д., равно как и наличие сведений в трудовой книжке Перминова Б.В. о прохождении ранее им службы в таможенных органах, не освобождает самого гражданина от возложенной на него обязанности по предоставлению и сообщению достоверных сведений и документов.
В целом, по существу возникшего спора, доводы, содержащиеся в апелляционной жалобе, повторяют позицию ответчика, изложенную при рассмотрении дела судом первой инстанции, которой дана надлежащая правовая оценка, эти доводы основаны на неверном толковании положений законодательства, направлены на переоценку доказательств, не содержат фактов, которые не были проверены и не учтены судом при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли бы на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали бы изложенные выводы, в связи с чем, не могут служить основанием для отмены решения суда.
Несостоятельно и указание в поданной жалобе на то, что иск был принят от ненадлежащего ответчика, поскольку вопросами выплаты пенсии занимается Государственное учреждение - Центр по выплате пенсий и обработке информации Пенсионного фонда Российской Федерации в Калининградской области, являющийся самостоятельным юридическим лицом. Так, в своем отзыве на исковое заявление Центр указал, что приступил к осуществлению деятельности по выплате пенсий с июня 2017 года; при этом осуществляет только функции по начислению и выплате сумм пенсий и социальных выплат, но решения об их выплате, также как вопросы определения права на пенсию, принимаются и разрешаются территориальными органами ПФР, в данном случае УПФР в Черняховском районе.
Не может повлечь отмену оспариваемого решения и довод апелляционной жалобы о том, что представитель истца уточнила требования в отсутствие ответчика и третьих лиц, суд окончил разбирательство дела по уточненным требованиям, с которыми указанные лица не были ознакомлены. Из материалов дела, действительно, усматривается, что представителем истца было подано заявление об уточнении заявленных требований, однако оно касалось только уменьшения взыскиваемой суммы с учетом удержанных к этому времени с пенсии ответчика выплат; при этом ни основание, ни предмет иска не уточнялись и не изменялись, новые доводы и обстоятельства не приводились. Учитывая изложенное, суд первой инстанции был вправе продолжить рассмотрение дела после принятия такого уточнения. Кроме того, в судебном заседании присутствовала представитель ответчика Перминова О.Б.; полномочиями же на представление интересов третьих лиц и приведение доводов о рассмотрении дела по уточненным требованиям в их отсутствие она не обладает.
Из содержания оспариваемого решения следует, что при разрешении возникшего спора суд применял как положения Федерального закона от 17 декабря 2001 года N173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", действовавшего на момент назначения трудовой пенсии ответчику и до 01 января 2015 года, так и положениями Федерального закона от 28 декабря 2013 года N400-ФЗ "О страховых пенсиях", действующего с 01 января 2015 года, на дату обнаружения переплаты пенсии и по настоящее время. В этой связи несостоятельны доводы апелляционной жалобы о том, что суд применил при вынесении решения Федеральный закон "О страховых пенсиях", который не применим к правоотношениям, возникшим в августе 2009 года, поскольку вступил в силу только с 01 января 2015 года.
Вместе с тем, суд апелляционной инстанции находит заслуживающими внимание доводы апелляционной жалобы о необоснованном неприменении судом срока исковой давности, о пропуске которого было заявлено стороной ответчика.
Как выше уже указывалось, нормы Гражданского кодекса Российской Федерации о неосновательном обогащении и недопустимости возврата определенных денежных сумм могут применяться и за пределами гражданско-правовой сферы, в частности в рамках пенсионных правоотношений, что в равной степени относится также и к положениям о сроке исковой давности.
В соответствии со ст. 196 ГК РФ общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 настоящего Кодекса.
Согласно ч.1 ст. 200 ГК РФ если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.
Указывая, что в рассматриваемом случае установленный ст. 196 ГК РФ срок исковой давности не пропущен, суд первой инстанции исходил из того, что моментом начала его течения является 2018 год, когда истцу стало известно о переплате пенсии ответчику.
Однако судебная коллегия находит такие выводы ошибочными, поскольку судом не учтено, что началом течения срока исковой давности является не только день, когда лицо узнало о нарушении своего права, но и когда оно должно было и могло узнать о таком нарушении.
Представленные же в материалы дела сведения только указывают на то, что в 2018 году в ходе проведенной проверки был установлен факт переплаты пенсии Перминову Б.В. Однако никаких сведений в связи с чем проводилась данная проверка, могла ли и должна была ли она проводиться ранее, в деле не имеется. Таким образом, подобная проверка могла быть проведена пенсионным органом спустя значительный промежуток времени и впоследствии мог быть поставлен вопрос о взыскании переплаты пенсии в еще большем размере, что не может быть признано отвечающим установленным принципам действующего законодательства в области социального обеспечения.
Для исчисления срока исковой давности с 2018 года, как указал суд первой инстанции, необходимо установить, что ранее этого времени пенсионному органу не было и никак не могло быть известно о прохождении ответчиком службы в таможенных органах, а когда стало известно, тогда и был сделан соответствующий запрос в ФТС России с целью проверки является ли Перминов Б.В. получателем пенсии за выслугу лет (или иной пенсии по линии таможенных органов Российской Федерации) или нет. Между тем, в пенсионном деле ответчика, хотя действительно и не было сведений о получении им пенсии за выслугу лет, но, тем не менее, имелись сведения о прохождении им службы в таможенных органах (трудовая книжка, справки), поэтому правовых оснований полагать, что истцу могло стать известно об этом только в 2018 году, не имеется.
Как указал Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 26 февраля 2018 года N10-П "По делу о проверке конституционности статьи 7 Федерального закона "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации", пунктов 1 и 2 статьи 25 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", статей 1102 и 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Н.Н. Горностаевой" Конституция Российской Федерации обязывает государство охранять достоинство личности как необходимую предпосылку и основу всех других неотчуждаемых прав и свобод человека, условие их признания и соблюдения и ничто не может быть основанием для умаления достоинства личности. В сфере пенсионного обеспечения это предполагает, в частности, установление такого правового регулирования, которое - в соответствии с вытекающими из взаимосвязанных положений статей 1 (часть 1), 2, 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1) и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации принципами правовой определенности и поддержания доверия граждан к закону и действиям государства - гарантировало бы гражданам, что решения о назначении пенсии принимаются уполномоченными государством органами на основе строгого исполнения законодательных предписаний, а также внимательного и ответственного подхода к оценке фактических обстоятельств, с которыми закон связывает возникновение права на пенсию, тщательности при оформлении документов, подтверждающих наличие условий, необходимых для назначения пенсии и определения ее размера, с тем чтобы гражданин как участник соответствующих правоотношений мог быть уверен в стабильности его официально признанного статуса и в том, что приобретенные в силу этого статуса права будут уважаться государством и будут реализованы (Постановление от 14 января 2016 года N1-П; Определение от 07 декабря 2017 года N2794-О).
Притом что возможность пересмотра решения пенсионного органа о назначении пенсии, если оно принято при отсутствии законных оснований, в том числе в связи с представленными заинтересованным лицом недостоверными сведениями, не может быть поставлена под сомнение, правовой механизм, регламентирующий такой пересмотр, - в силу конституционных принципов правового государства и верховенства права, а также общеправовых принципов справедливости и юридического равенства - должен быть направлен на обеспечение баланса конституционно защищаемых ценностей, публичных и частных интересов на основе вытекающих из указанных принципов критериев разумности и соразмерности (пропорциональности).
Таким образом, поскольку пенсия выплачивалась Перминову Б.В. ежемесячно на протяжении всего спорного периода времени, а согласно правовой позиции, изложенной в п.п. 24, 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года N43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" срок давности по искам о просроченных повременных платежах исчисляется отдельно по каждому просроченному платежу, то с учетом факта обращения пенсионного органа в суд с настоящим иском в апреле 2019 года, срок исковой давности им пропущен по требованиям о взыскании излишне выплаченных сумм пенсии до апреля 2016 года.
Исходя из приложенного к иску расчета за период с апреля 2016 года и до окончания спорного периода в сентябре 2018 года переплата пенсии составила 329578,66 рублей. В этой связи оспариваемое решение Черняховского городского суда Калининградской области от 26 июля 2019 года подлежит изменению в части взысканной с ответчика суммы путем ее уменьшения до 329578,66 рублей.
Также подлежат снижению и взысканные с Перминова Б.В. судебные расходы по оплате государственной пошлины до 6495,77 рублей
Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Черняховского городского суда Калининградской области от 26 июля 2019 года изменить, снизив подлежащую взысканию с Перминова Бориса Вениаминовича в пользу Управления Пенсионного фонда Российской Федерации (Государственное учреждение) в Черняховском районе Калининградской области (межрайонное) денежную сумму до 329578 (триста двадцать девять тысяч пятьсот семьдесят восемь) рублей 66 копеек, а размер государственной пошлины в доход местного бюджета до 6495 (шесть тысяч четыреста девяносто пять) рублей 77 копеек.
В остальной части решение оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.
Председательствующий:
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
