Определение Судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 29 сентября 2021 года Дело N 33-4712/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:

председательствующего: Крамаренко О.А.

судей: Алферовой Г.П., Алексенко Л.В.

при секретаре: Быстровой Н.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе Узунян Тагуи Арутюновны на решение Центрального районного суда г. Калининграда от 25 сентября 2020 года по иску Навасардяна Карлена Аршавировича к Навасардяну Геворку Аршавировичу, Узунян Тагуи Арутюновне о признании договоров дарения квартиры недействительными, применении последствий недействительности сделок, признании права собственности на квартиру в порядке наследования.

Заслушав доклад судьи Алферовой Г.П., объяснения Узунян Т.А. и ее представителя по устному ходатайству Стегний С.С., поддержавших доводы жалобы, возражения представителя Навасардяна К.А. по ордеру адвоката Сопова О.И., полагавшего жалобу необоснованной, возражения Навасардяна Г.А., считавшего решение законным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Навасардян К.А. обратился в суд с иском к Навасардяну Г.А., Узунян Т.А. о признании договоров дарения квартиры недействительными, применении последствий недействительности сделок, признании права собственности на квартиру в порядке наследования, указав, что 7 июня 2010 года умерла его мать ФИО1., после смерти которой он принял все имевшееся у нее имущество по завещанию.

В сентябре 2019 г. от своего брата (ответчика Навасардяна Г.А.) он узнал, что матери на момент смерти принадлежала квартира по адресу: N. При жизни мать выдала супруге брата Узунян Т.А. доверенность на право распоряжения данной квартирой, которая уже после смерти матери 13 августа 2010 года, действуя от ее имени, заключила со своим супругом Навасардяном Г.А. договор дарения квартиры, а спустя месяц 17 сентября 2010 года его брат Навасардян Г.А. заключил договор дарения квартиры со своей супругой Узунян Т.А., право собственности которой на данную квартиру было зарегистрировано 29 сентября 2010 года.

Об этих обстоятельствах брат ему рассказал только после расторжения брака с супругой (в июле 2019 г.) и предъявления Узунян Т.А. иска о его выселении из этой квартиры.

Считает, что договоры дарения в силу положений ст.ст. 10, 168 ГК РФ являются ничтожными, так как в соответствии со ст. 188 ГК РФ действие выданной матерью доверенности прекратилось ее смертью, кроме того, в силу п. 3 ст. 572 ГК РФ передача дара одаряемому после смерти дарителя ничтожна.

Таким образом, на момент смерти наследодателя спорная квартира подлежала включению в наследственную массу, и если бы он знал о том, что она принадлежит матери, принял бы ее наряду с другим наследственным имуществом.

Считает, что поскольку его мать умерла на территории Армении, сам он проживает в Москве, оспариваемые сделки совершены без его ведома на территории Калининградской области, то эти обстоятельства являются исключительными для восстановления срока исковой давности для оспаривания сделок. Обращает внимание, что в силу изменений, внесенных в п. 1 ст. 181 ГК РФ, срок исковой давности для лиц, не являвшихся участниками сделки, увеличен до 10 лет.

Ссылаясь на вышеуказанные обстоятельства, просил восстановить срок исковой давности, признать недействительными: договор дарения от 13.08.2010 года квартиры, расположенной по адресу: г<адрес>, подписанный от имени собственника ФИО2 по доверенности Узунян Т.А. в пользу одаряемого Навасардяна Г.А., договор дарения от 17.09.2010 года квартиры по указанному адресу, заключенный между Навасардяном Г.А. и Узунян Т.А.; применить последствия недействительности данных сделок дарения путем возвращения в наследственную массу умершей 07.06.2010 года Андреасян А.А. спорной квартиры; признать за ним право собственности в порядке наследования на квартиру.

Решением Центрального районного суда г. Калининграда от 25 сентября 2020 года исковые требования Навасардяна Карлена Аршавировича удовлетворены:

"Признаны недействительными сделки, совершенные в отношении недвижимого имущества - квартиры по адресу: <адрес> с кадастровым номером N, а именно:

- признан недействительным договор дарения от 13.08.2010, заключенный между Андреасян Асей Арменаковной, в лице Узунян Тагуи Арутюновны, и Навасардяном Геворком Аршавировичем, регистрационная запись 01/305/2010-398 от 18.08.2010.

- признан недействительным договор дарения от 17.09.2010, заключенный между Узунян Тагуи Арутюновной и Навасардяном Геворком Аршавировичем, регистрационная запись 01/346/2010-422 от 29.09.2010.

Применены последствия недействительности сделок путем возвращения в наследственную массу умершей 07.06.2010 Андреасян Аси Арменаковны квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, с кадастровым номером N.

Признано право собственности в порядке наследования по закону на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, за Навасардяном Карленом Аршавировичем.

С Навасардяна Карлена Аршавировича взыскана в доход бюджета государственная пошлина в размере 23 204 рубля.

Решение является основанием для внесения Федеральной службой государственной регистрации, кадастра и картографии (Управление Росреестра по Калининградской области) изменений о правообладателях недвижимого имущества".

В апелляционной жалобе Узунян Т.А. просит решение отменить и вынести новое решение об отказе в удовлетворении иска, в связи с пропуском трехлетнего срока исковой давности для оспаривания договоров дарения, истекшего 13 августа 2013 года (то есть до 1 сентября 2013 г.), когда вступила в силу новая редакция ст. 181 ГК РФ, устанавливающая новые условия для исчисления срока исковой давности для лиц, не являющихся стороной сделки. Указывает, что суд в решении не привел мотивов, по которым пришел к выводу о наличии обстоятельств, являющихся исключительными в силу их непреодолимости в спорный период времени, для восстановления срока исковой давности. Настаивает на том, что истцу было известно о том, что спорная квартира принадлежала его матери, так как в период с 1997 г. по 1999 г. он был зарегистрирован в спорной квартире как сын, а не как брат собственника квартиры, соответственно, при вселении он получал согласие собственника на регистрацию и не мог не знать, что квартира принадлежит его матери. Также ссылается на то, что истцу известна склонность его брата к азартным играм, в связи с чем на бывшего супруга недвижимость не регистрировалась, следовательно, утверждение истца о том, что он полагал, что спорная квартира принадлежит его брату, несостоятельно. Считает, что истец, узнав от брата о его разводе и угрозе выселения, предъявил настоящий иск не в своих интересах, а в интересах брата, что свидетельствует о злоупотреблении правом.

Истцом Навасардяном К.А. и ответчиком Навасардяном Г.А. поданы письменные возражения на жалобу, в которых полагают приведенные в ней доводы несостоятельными, и просят решение суда оставить без изменения.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда N 33-1164 от 10 марта 2021 г. решение Центрального районного суда г. Калининграда от 25 сентября 2020 года было отменено и вынесено новое решение, которым в удовлетворении исковых требований Навасардяну Карлену Аршавировичу к Навасардяну Геворку Аршавировичу, Узунян Тагуи Арутюновне о признании договоров дарения квартиры недействительными, применении последствий недействительности сделок, признании права собственности на квартиру в порядке наследования отказано.

Определением Третьего кассационного суда общей юрисдикции N 88-12946/2021 от 2 августа 2021 г. вышеуказанное апелляционное определение отменено, дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

В судебное заседание истец Навасардян К.А., третье лицо Управление Росреестра по Калининградской области не явились, о месте и времени рассмотрения дела извещены надлежаще.

Навасардян К.А. обратился с заявлением о рассмотрении дела в его отсутствие.

В соответствии с ч. 3 ст. 167, ч. 1, 2 ст. 327 ГПК РФ судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.

Заслушав объяснения участвующих в деле лиц, проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции с учетом доводов, изложенных в апелляционной жалобе, судебная коллегия находит решение подлежащим отмене в связи с неправильным применением норм материального права.

Судом установлено и подтверждается материалами дела, что истец Навасардян К.А. и ответчик Навасардян Г.А. являются сыновьями Андреасян А.А.

С 17 ноября 1995 г. в собственности ФИО3. находилась квартира, расположенная по адресу: <адрес>. Право собственности на эту квартиру возникло у Андреасян А.А. на основании договора дарения от 17 ноября 1995 г., заключенного со своим сыном Навасардяном Г.А. (л.д.30 том 1).

Завещанием от 10 августа 2006 г. Андреасян А.А. завещала все свое имущество Навасардяну К.А. (истцу).

20 марта 2009 года Андреасян А.А. оформила доверенность Узунян Т.А. (супруге ответчика Навасардяна Г.А.), которой уполномочила последнюю подарить своему сыну Навасардяну Г.А. квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, со сроком действия 3 года (л.д. 122 том. 1).

7 июня 2010 г. Андреасян А.А. умерла на территории Республики Армении.

13 августа 2010 года, то есть уже после смерти ФИО4., Узунян Т.А., действуя от имени последней на основании вышеуказанной доверенности, заключила договор дарения квартиры со своим супругом Навасардяном Г.А., а спустя месяц 17 сентября 2010 года Навасардян Г.А. подарил квартиру своей супруге Узунян Т.А., право собственности которой на данную квартиру было зарегистрировано в установленном законом порядке 29 сентября 2010 года.

1 июля 2011 года Навасардяну К.А. выдано свидетельство о праве на наследство по завещанию нотариусом Республики Армения.

22 июля 2019 года расторгнут барк между Навасардяном Г.А. и Узунян Т.А., после чего последняя предъявила иск о выселении бывшего мужа из вышеуказанной квартиры.

В сентябре 2019 года ответчик Навасардян Г.А. сообщил истцу о названных выше сделках по дарению квартиры, состоявшихся после смерти матери.

16 января 2020 года истец обратился в суд с настоящим иском, ссылаясь на то, что о праве собственности матери на вышеуказанную квартиру он не знал, так как в 2000 году мать сообщила ему о своем намерении подарить квартиру брату.

Удовлетворяя исковые требования, суд, проанализировав положения ст.ст. 182, 185, 188, 10, 168 ГК РФ, пришел к выводу о том, что поскольку ответчики, зная о прекращении действия доверенности после смерти ФИО5., злоупотребили своими правами, заключив договоры дарения с использованием такой доверенности, то данные сделки являются ничтожными, в связи с чем, применив в соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ последствия недействительности ничтожных сделок, включил спорную квартиру в состав наследственного имущества наследодателя ФИО6. и, руководствуясь нормами ст. 1111, п. 4 ст. 1152, п. 1 ст. 1153 ГК РФ, признал за истцом право собственности на данную квартиру в порядке наследования по закону.

Ответчица Узунян Т.А. заявила о применении срока исковой давности.

Разрешая заявление о применении срока исковой давности, суд верно указал, что к спорным правоотношениям подлежат применению положения п. 1 ст. 181 ГК РФ в редакции, действовавшей до 1 сентября 2013 г., согласно которой трехлетний срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной подлежит исчислению с момента начала исполнения ничтожных сделок, то есть с 13 августа 2010 г., и истек 13 августа 2013 года.

Вместе с тем, приняв во внимание, что с 1 сентября 2013 года в норму п. 1 ст. 181 ГК РФ были внесены изменения, устанавливающие иной порядок исчисления срока исковой давности для лиц, не являвшихся стороной оспариваемой сделки, и ограничивающих максимальный срок исковой давности 10 годами, а также учитывая, что Андреасян А.А. умерла на территории Республики Армении, истец проживает в г. Москва, а оспариваемые сделки были совершены в г. Калининграде, суд признал все эти обстоятельства исключительными и восстановил истцу срок исковой давности.

С таким выводом судебная коллегия согласиться не может по следующим основаниям.

Согласно ст. 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Как предусматривалось п. 1 ст. 181 ГК РФ в редакции до 1 сентября 2013 года, срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.

Исполнение первого договора дарения, заключенного 13 августа 2010 года и зарегистрированного в установленном порядке 18 августа 2010 года, началось 13 августа 2010 года, исполнение второго договора - 17 сентября 2010 года, соответственно, срок исковой давности для оспаривания данных сделок истек 13 августа и 17 сентября 2013 года.

С настоящим иском истец обратился 16 января 2020 г., то есть, пропустив срок более чем на 6 лет.

Ссылка суда на новую редакцию п. 1 ст. 181 ГК РФ, предусматривающую начало исчисления срока исковой давности для лица, не являющегося стороной оспариваемой сделки, с момента, когда такое лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения, является ошибочной, поскольку к спорным правоотношениям по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки подлежат применению нормы п. 1 ст. 181 ГК РФ в редакции, действовавшей на момент заключения и исполнения оспариваемых сделок.

Таким образом, вне зависимости от того, что истец Навасардян К.А. не являлся стороной оспариваемых договоров дарения, срок исковой давности по заявленным им требованиям подлежит исчислению с 13 августа и 17 сентября 2010 г.

Вместе с тем, даже если согласиться с позицией о том, что спорные правоотношения подпадают под правовое регулирование новой редакции п. 1 ст. 181 ГК РФ, вступившей в силу с 1 сентября 2013 г., то и в этом случае срок исковой давности истцом пропущен.

Как указано выше, действующая редакция п. 1 ст. 181 ГК РФ предусматривает для лиц, не являющихся стороной сделки, начало течения срока исковой давности с момента, когда такое лицо узнало или должно было узнать о начале исполнения недействительной сделки.

Истец Навасардян К.А., вступая в наследство после смерти своей матери Андреасян А.А., имел право и возможность получить сведения о нахождении в собственности наследодателя движимого и недвижимого имущества на день смерти.

Материалами дела подтверждено, что ФИО7. в период с 1994 г. по 2010 г. проживала и постоянно была зарегистрирована по месту жительства своих сыновей как в г. Калининграде, так и в г. Москве (в частности, в 1994 г. она была зарегистрирована в квартире по <адрес>, с 2000 г. - в г. Москве, доверенность с полномочиями о дарении спорной квартиры была оформлена в 2009 г. у нотариуса в г. Калининграде).

Таким образом, фактическое проживание матери на день смерти в Республике Армения не влияло на реализацию истцом права на получение информации об имуществе матери на территории Российской Федерации.

Как указано выше, право собственности ФИО8 на квартиру расположенную по адресу: <адрес>, с 17 ноября 1995 г. было зарегистрировано в БТИ г. Калининграда, а с 18 марта 2009 г. - в Управлении Росреестра по Калининградской области (л.д. 30 том.1), то есть, на момент смерти наследодателя 7 июня 2010 г. сведения о принадлежности этой квартиры ФИО9. имелись в свободном доступе, соответственно, могли и должны были быть получены истцом, вступавшим в наследство после смерти матери.

При таких обстоятельствах, если бы истец принял меры к получению сведений о составе наследственного имущества, то он в любом случае при оформлении наследства в установленный законом срок 6 месяцев (то есть до 7 декабря 2010 г.), должен был узнать о выбытии квартиры из собственности наследодателя в результате сделки дарения 13 августа 2010 г., то есть о начале исполнения оспариваемого им в настоящем иске договора дарения от 13 августа 2010 г.

Отсутствие у наследника информации относительно всего имущества, входящего в состав наследства и подлежащего наследованию, в том числе сведений о совершенных самим наследодателем при жизни сделках с таким имуществом, либо совершенных третьими лицами после его смерти сделок, не влияет на определение момента начала течения срока исковой давности для оспаривания наследником сделки, так как закон связывает начало течения данного срока именно с началом исполнения недействительной сделки (в старой редакции п. 1 ст. 181 ГК РФ) или с моментом, когда наследник, не являющийся стороной сделки, узнал или должен был узнать о начале ее исполнения (в новой редакции п. 1 ст. 181 ГК РФ).

С учетом изложенного, довод истца о том, что он не знал о нахождении в собственности матери квартиры в г. Калининграде, не имеет правового значения для определения начала течения срока исковой давности для оспаривания им договора дарения от 13 августа 2010 г.

Кроме того, утверждение истца о том, что он не знал о принадлежности спорной квартиры матери, опровергается сведениями поквартирной карточки, согласно которой в квартире N <адрес> истец Навасардян К.А. был зарегистрирован с 1997 по 1999 г.г. в качестве сына собственника Андреасян А.А. (л.д. 91), то есть, получая разрешение на регистрацию в спорной квартире, истец не мог не знать, что она принадлежит не брату, а матери Андреасян А.А.

Более того, как сам истец, так и его мать были сняты с регистрационного учета по вышеуказанной квартире в связи с выбытием в г. Москву.

Ссылка истца на то, что в 2000 г. мать поставила его в известность о своем намерении подарить квартиру в г. Москве ему, а квартиру в г. Калининграде - его брату Навасардяну Г.А., в подтверждение чего действительно в 2000 г. между ним (истцом) и Андреасян А.А. был заключен договор дарения квартиры в г. Москве, и в этой связи он (истец) не сомневался в том, что мать реализовала свое намерение и подарила спорную квартиру брату, также не может повлиять на определение начала течения срока исковой давности для оспаривания сделок, поскольку, как указано выше, истец мог и должен был узнать при оформлении наследства по завещанию как о принадлежности квартиры при жизни матери, а не брату, так и выбытии квартиры из ее собственности уже после смерти (7 июня 2010 г.).

По смыслу положений п. 1 ст. 181 ГК РФ (в новой редакции) в совокупности с нормами, регулирующими право наследования, предполагается, что наследник знает о наличии у наследодателя имущества, однако может не знать о совершенных с этим имуществом сделках, в связи с чем начало течения срока исковой давности для применения последствий недействительности ничтожной сделки, совершенной с наследственным имуществом наследодателя, закон не связывает с субъективным знанием или незнанием наследника о таком имуществе, а определяет начало исчисления такого срока с тем, когда наследник мог и должен был узнать о начале исполнения сделки, в результате которого имущество выбыло из наследственной массы (или не было в нее включено). При этом о начале исполнения такой сделки наследник может узнать как при жизни наследодателя, так и после его смерти.

В настоящем деле истцу Навасардяну К.А. достоверно было известно о принадлежности квартиры в г. Калининграде его матери, а также о намерениях последней подарить квартиру брату, соответственно, никаких препятствий к тому, чтобы выяснить судьбу спорной квартиры как при жизни матери, так и после ее смерти 7 июня 2010 г., у истца не имелось, и соответственно, узнать о начале исполнения договора дарения от 13 августа 2010 г. в течении 6 месячного срока с момента принятия наследства (то есть до 7 декабря 2010 г. ).