Дата принятия: 16 октября 2018г.
Номер документа: 33-4665/2018
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 16 октября 2018 года Дело N 33-4665/2018
Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:
председательствующего: Крамаренко О.А.
судей: Алферовой Г.П., Никифоровой Ю.С.
при секретаре: Протас И.Н.
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционным жалобам Соколовой Виктории Аркадьевны и Узерцовой Лины Андреевны, Марченковой Евгении Андреевны на решение Ленинградского районного суда г. Калининграда от 12 июля 2018 года, которым суд постановил:
Взыскать с Соколовой Виктории Аркадьевны, Соколова Максима Андреевича, Узерцовой Лины Андреевны, Марченковой Евгении Андреевны солидарно в пользу Акционерного Общества "АЛЬФА-БАНК" задолженность по:
- Соглашению о кредитовании N от 28 сентября 2012 г., заключенному между АО "АЛЬФА-БАНК" и Ц., в размере 232809,01 рублей, в том числе: просроченный основной долг 197675,99 рублей, начисленные проценты 21340,36 рублей, штрафы и неустойки 13792,66 рубля;
- Соглашению о кредитовании N от 10 апреля 2017 г., заключенному между АО "АЛЬФА-БАНК" и Ц., в размере 476536,32 рубля, в том числе: просроченный основной долг 447705,73 рублей, начисленные проценты 20910,60 рублей, штрафы и неустойки 7919,99 рублей;
а всего - 709345, 33 рублей.
Взыскать с Соколовой Виктории Аркадьевны, Соколова Максима Андреевича, Узерцовой Лины Андреевны, Марченковой Евгении Андреевны в пользу АО "АЛЬФА-БАНК" расходы по госпошлине в размере 13493 рубля в равных долях по 3373,25 рубля с каждого.
Заслушав доклад судьи Алферовой Г.П., объяснения представителя Соколовой В.А. по доверенности Войниковой Е.В., объяснения Марченковой Е.А., также представляющей интересы Узерцовой Л.А. на основании доверенности, поддержавших доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
АО "Альфа-Банк" обратилось в суд с иском к Соколовой В.А. о взыскании задолженности по кредитным договорам, указав, что 28 сентября 2012 года между банком и Ц. заключено соглашение о кредитовании N,согласно которому заемщику предоставлен кредит в размере 450000 руб. под 25, 99% годовых.
Кроме того, 10 апреля 2017 года между банком и Ц. заключено соглашение о кредитовании N, в соответствии с которым заемщику предоставлен кредит в размере 700001 руб. под 15, 99 % годовых.
Согласно имеющейся у банка информации заемщик Ц. умер 4 июня 2017 года, а его наследником является супруга Соколова В.А.
Ссылаясь на вышеуказанные обстоятельства, положения ст.ст. 1152-1154, 1175 ГК РФ, истец просил взыскать с Соколовой В.А. задолженность по кредитному договору от 28 сентября 2012 года в размере 232809,01 руб., по кредитному договору от 10 апреля 2017 года в размере 476536,32 руб., а также расходы по госпошлине.
Определением суда по ходатайству Соколовой В.А. в качестве соответчиков привлечены Соколов М.А., Узерцова Л.А., Марченкова Е.А., У., принявшие наследство после смерти Ц.
Определением суда производство по делу в части требований к У. прекращено в связи со смертью ответчицы.
Суд постановилизложенное выше решение.
В апелляционной жалобе представитель Соколовой В.А. - Войникова Е.В. просит решение отменить, полагая его незаконным в части солидарного взыскания задолженности со всех ответчиков без установления пределов размера финансовой ответственности каждого из ответчиков, исходя из перешедшего к нему наследственного имущества. Полагает, что в состав долга наследодателя помимо двух кредитов АО "Альфа-Банк" должен быть включен его совместный с супругой Соколовой В.А. ипотечный кредит перед АО "Райффайзенбанк" в размере 9942, 12 долларов США (563519, 36 руб.), соответственно общая сумма долга на день смерти Ц. по всем трем кредитам составляла 1144636, 41 руб. Общая стоимость наследственного имущества составила 2170451, 52 руб., при этом Соколовой В.А. принято наследственное имущество стоимостью 1516821, 97 руб., Соколовым М.А. - стоимостью 145528, 22 руб., Марченковой Е.А. - 251525, 04 руб., Узерцовой Л.А. - 251525, 04 руб. Согласно произведенному Соколовой В.А. расчету предела ответственности каждого из наследников задолженность по кредитному договору от 28 сентября 2012 года подлежала взысканию с нее в размере 108378, 76 руб., с Соколова М.А. - в размере 27898, 17 руб., с Марченковой Е.А. и Узерцовой Л.А. по 48218, 06 руб., а по кредитному договору от 10 апреля 2017 года: с Соколовой В.А. - 219842, 96 руб., с Соколова М.А. - 55105, 40 руб., Марченковой Е.А. и Узерцовой Л.А. по 45000 руб. с каждой. Считает, что суд в нарушение ст. 1175 ГК РФ не распределил долг между наследниками перед банком в соответствии с данным расчетом. Кроме того, не соглашается с выводом суда об отсутствии оснований для применения ст. 333 ГК РФ к размеру начисленных банком неустоек, поскольку Соколова В.А. своевременно уведомила банк о смерти заемщика.
В апелляционной жалобе Марченкова Е.А. и Узерцова Л.А. просят решение отменить, ссылаясь на незаконное взыскание с них в солидарном порядке задолженности в размере 709345, 33 руб., тогда как ими в материалы дела были представлены доказательства, подтверждающие рыночную стоимость принятых ими долей квартиры, в размере 85500 руб. и 70110 руб., однако данным доказательствам надлежащая оценка судом не была дана. Кроме того, считают, что поскольку кредиты получены заемщиком в период брака с Соколовой В.А., то в силу положений ст. 256 ГК РФ, ст.ст. 33, 34, 39, 45 СК РФ 1/2 доля задолженности в размере 354672, 66 руб. должна быть взыскана непосредственно и единолично только с Соколовой В.А., при этом оставшаяся половина долга подлежит распределению между четырьмя наследниками (354672, 66 руб.: 4 = 88688, 17 руб.) и подлежит взысканию с каждого из наследников, но в пределах рыночной стоимости перешедшего к ним наследственного имущества. Таким образом, без учета штрафов и неустоек с Соколовой В.А. подлежит взысканию 322690, 86 руб., солидарно с Соколовой В.А., Соколова М.А., Марченковой Е.А. и Узерцовой Л.А. подлежит взысканию 322690, 86 руб., из них с Соколовой В.А. - не более 322690, 86 руб., с Соколова М.А. - не более 84850, 93 руб., с Марченковой Е.А. и Узерцовой Л.А. - не более 154960, 83 руб. Кроме того, ссылаются на несоблюдение банком досудебного порядка урегулирования спора. Также полагают, что банк, обратившись в суд только спустя 8 месяцев после смерти заемщика, злоупотребил правом, в связи с чем суд обязан был освободить ответчиков от задолженности по процентам и неустойке. Указывают на нарушение судом норм процессуального права, выразившееся в несвоевременном объединении дел по двум искам банка, в своевременном не доведении письменной позиции Соколовой В.А., содержавшей расчеты по распределению долга между наследниками, в неполучении ответов на запросы о наличии страхования жизни и здоровья заемщика Ц., что не позволило полноценно реализовать право на судебную защиту.
АО "Альфа-Банк" представило письменные возражения на апелляционные жалобы, в которых подробно привело мотивы своего несогласия с изложенными в жалобах доводами, и просило оставить решение суда без изменения.
В судебное заседание апелляционной инстанции не явились истец АО "Альфа-Банк", ответчики Соколов М.А., Узерцова Л.А., о дате, месте и времени рассмотрения дела извещены надлежаще, с заявлением об отложении судебного разбирательства не обращались, в связи с чем суд апелляционной инстанции в соответствии с ч. 3 ст. 167, ч. 1, 2 ст. 327 ГПК РФ считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.
Проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции с учетом доводов, изложенных в апелляционных жалобах, судебная коллегия находит решение подлежащим оставлению без изменения.
Судом установлено и подтверждается материалами дела, что 28 сентября 2012 года между ОАО "АЛЬФА-БАНК" и Ц. заключено Соглашение о кредитовании на получение кредитной карты N, по условиям которого заемщику предоставлен кредит в размере 450000 руб. под 25, 99% годовых.
Кроме того, 10 апреля 2017 года между банком и Ц. заключено соглашение о кредитовании N, согласно которому заемщику предоставлен кредит в размере 700001 руб. под 15, 99 % годовых на срок до 10 октября 2018 года.
Условиями вышеуказанных договоров предусмотрено обязательство заемщика ежемесячно погашать кредит и уплачивать проценты.
4 июня 2017 года Ц. умер.
12 июля 2017 года Соколова В.А. обратилась в банк с заявлением о блокировке счетов заемщика в связи со смертью последнего.
26 октября 2017 года и 19 марта 2018 года банком направлены требования о досрочном возврате вышеуказанных кредитов.
Согласно представленным истцом расчетам по кредитному договору от 28 сентября 2012 года за период с 19 августа 2017 года по 19 октября 2017 года образовалась задолженность в размере 232809,01 руб., из которых просроченный долг 197675,99 руб., начисленные проценты 21340,36 руб., штрафы и неустойки 13792,66 руб.; по кредитному договору от 10 апреля 2017 года задолженность образовалась за период с 11 декабря 2017 года по 15 марта 2018 года в размере 476536,32 рублей, из которых просроченный основной долг 447705,73 руб., начисленные проценты 20910,60 руб., штрафы и неустойки 7919,99 руб.
Из копии наследственного дела N, заведенного нотариусом К., следует, что после смерти Ц. открылось наследство в виде 1/2 доли в праве собственности на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, кадастровой стоимостью 1371293,76 рублей; 1/4 доли в праве общей долевой собственности на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, кадастровой стоимостью 780559,24 руб., вклады на сумму 18598,52 руб., всего стоимость наследственного имущества составила 2170451,52 руб.
С заявлениями о принятии наследства обратились 5 наследников: супруга - Соколова Виктория Аркадьевна, сын - Соколов Максим Андреевич, дочь - Марченкова Евгения Андреевна, дочь - Узерцова Лина Андреевна, мать - У.
С учетом завещания, которым Ц. завещал своей супруге 1/2 доли квартиры на ул. Е., а также права У. на обязательную долю, нотариусом были рассчитаны размеры долей каждого из наследников в незавещанном имуществе, в частности обязательная доля У. составила 271592/1000000, доли других наследников: супруги, двух дочерей, сына - 182102/1000000.
5 декабря 2017 года нотариусом выданы свидетельства о праве на наследство Соколовой В.А. - на 1/2 долю в праве собственности на квартиру по <адрес> и 182102/1000000 в праве собственности на 1/4 доли квартиры по <адрес> и денежные вклады; У. - на 271592/1000000 доли в праве на 1/4 доли квартиры по <адрес> и денежные вклады, Соколову М.А., Марченковой Е.А. и Узерцова Л.А. (каждому) - на 182102/1000000 доли в праве на 1/4 доли квартиры по <адрес> и денежные вклады.
После смерти У., умершей 6 декабря 2017 года, вышеуказанная обязательная доля 271592/1000000 была унаследована ее внучками Марченковой Е.А. и Узерцовой Л.А.
Разрешая спор, суд обоснованно исходил из того, что в соответствии с нормами ст. ст. 1112, 1175 ГК РФ в состав наследства входят имущественные обязанности, имевшиеся на день смерти наследодателя, при этом наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя солидарно в пределах стоимости перешедшего к ним наследственного имущества, а поскольку Соколова В.А., Соколов М.А., Марченкова Е.А. и Узерцова Л.А. в силу п. 1 ст. 1153 ГК РФ приняли после смерти заемщика Ц. наследство, рыночная стоимость которого (2170451,52 руб.) превышает общий размер задолженности по двум кредитным договорам (709345, 33 руб.), то правомерно взыскал с ответчиков в солидарном порядке данную задолженность.
Указание в жалобах на необходимость освобождения ответчиков от уплаты задолженности по процентам и штрафным санкциям со ссылкой на наличие в действиях банка злоупотребления правом, не может быть признано состоятельным.
Как видно из представленных истцом расчетов, и подтверждается выписками по счетам заемщика Ц., последним до смерти не допускалось образование просроченной задолженности по кредитным договорам.
При этом само по себе уведомление банка супругой заемщика о его смерти в соответствии с п. 1 ст. 418 ГК РФ не могло повлечь за собой прекращение обязательства должника.
Согласно п. 59 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" смерть должника не является обстоятельством, влекущим досрочное исполнение его обязательств наследниками. Например, наследник должника по кредитному договору обязан возвратить кредитору полученную наследодателем денежную сумму и уплатить проценты на нее в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа.
Поскольку смерть должника не влечет прекращения обязательств по заключенному им договору, наследник, принявший наследство, становится должником и несет обязанности по их исполнению со дня открытия наследства (например, в случае, если наследодателем был заключен кредитный договор, обязанности по возврату денежной суммы, полученной наследодателем, и уплате процентов на нее). Размер задолженности, подлежащей взысканию с наследника, определяется на время вынесения решения суда. (пункт 61 вышеназванного Постановления).
При таких обстоятельствах ответственность наследников по долгам заемщика Ц. не может быть ограничена только суммой основного долга по кредитным договорам, в связи с чем истцом правомерно начислены предусмотренные договором проценты и штрафные санкции.
Сопоставляя размер основной задолженности по договорам с начисленной неустойкой (219016, 35 руб. и 13792,66 руб.; 468616, 33 руб. и 7919,99 руб.), судебная коллегия полагает, что взысканная судом неустойка соразмерна последствиям нарушенного обязательства, не свидетельствует об извлечении кредитором необоснованной выгоды, напротив, соответствует принципам разумности и справедливости, в связи с чем не усматривает оснований для ее снижения на основании ст. 333 ГК РФ, на чем настаивают податели жалоб.
Обращение в суд с настоящим иском в конце февраля 2018 года, то есть спустя 8 месяцев с момента, когда банк был уведомлен о смерти заемщика, также не свидетельствует о злоупотреблении правом, поскольку по первому кредитному договору начисление штрафных санкций было остановлено еще 19 октября 2017 года, а по второму кредитному договору просроченная задолженность начала формироваться только с декабря 2017 года.
Кроме того, из разъяснений п. 81 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 года N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса РФ об ответственности за нарушение обязательства" непредъявление кредитором в течение длительного времени после наступления срока исполнения обязательства требования о взыскании основного долга само по себе не может расцениваться как содействие увеличению размера неустойки.
Доводы апелляционной жалобы Марченковой Е.А. и Узерцовой Л.А. о том, что задолженность Ц. по кредитным договорам является общим долгом супругов, в связи с чем ее 1/2 доля подлежит взысканию единолично с Соколовой В.А., как супруги заемщика на основании ст.ст. 33, 34, 39 СК РФ, ст. 256 ГК РФ, основаны на ошибочном толковании закона.
Ответственность перед кредитором в силу обязательства несет должник (пункт 1 статьи 307 ГК РФ); обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (пункт 3 статьи 308 ГК РФ).
Вместе с тем, согласно п. 2 ст. 45 Семейного кодекса Российской Федерации взыскание обращается на общее имущество супругов по общим обязательствам супругов, а также по обязательствам одного из супругов, если судом установлено, что все, полученное по обязательствам одним из супругов, было использовано на нужды семьи.
Следовательно, пункт 2 статьи 45 Семейного кодекса Российской Федерации в исключение из общего правила об ответственности по обязательству лишь самого должника предусматривает возможность - при установлении судом указанных в нем обстоятельств - обращения взыскания на общее имущество супругов.
Согласно абз. 3 пункта 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 05.11.1998 N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака" в состав имущества, подлежащего разделу, включается общее имущество супругов, имеющееся у них в наличии на время рассмотрения дела либо находящееся у третьих лиц. При разделе имущества учитываются также общие долги супругов (п. 3 ст. 39 СК РФ) и право требования по обязательствам, возникшим в интересах семьи.
При этом по смыслу названной нормы права долги, возникшие из сделок, совершенных только одним супругом, являются общими только с точки зрения внутренних имущественных отношений супругов, необходимости учета и распределения этих долгов при разделе совместно нажитого имущества.
Таким образом, применение названных выше норм возможно только по иску кредитора об обращении взыскания на имущество супруга должника, тогда как спорные правоотношения регулируются нормами об ответственности наследников по долгам наследодателя перед кредитором последнего.
С учетом изложенного оснований для уменьшения размера взысканной с ответчиков задолженности по кредитным договорам, исходя из приведенных выше положений семейного законодательства, не имеется.
Доводы апелляционных жалоб о том, что ответчики не должны нести солидарную ответственность по долгам наследодателя, а задолженность должна быть взыскана с каждого из них в размере, пропорциональном доле принятого наследства, основаны на неверном толковании закона.
В соответствии с п. 1 ст. 1175 ГК РФ наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя солидарно (ст. 323).
Каждый из наследников отвечает по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества.
В п. 60 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" разъяснено, что ответственность по долгам наследодателя несут все принявшие наследство наследники независимо от основания наследования и способа принятия наследства, а также Российская Федерация, города федерального значения Москва и Санкт-Петербург или муниципальные образования, в собственность которых переходит выморочное имущество в порядке наследования по закону. Принявшие наследство наследники должника становятся солидарными должниками (статья 323 ГК РФ) в пределах стоимости перешедшего к ним наследственного имущества.
Как предусмотрено п. 1 ст. 323 ГК РФ при солидарной обязанности должников кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга.
Кредитор, не получивший полного удовлетворения от одного из солидарных должников, имеет право требовать недополученное от остальных солидарных должников. Солидарные должники остаются обязанными до тех пор, пока обязательство не исполнено полностью (п. 2 ст. 323 ГК РФ).
По смыслу приведенных норм и разъяснений Верховного Суда РФ, ответственность всех принявших наследников перед кредитором является солидарной, а ее размер ограничивается общей стоимостью принятого всеми наследниками наследственного имущества.
Вместе с тем, имеющееся в п. 1 ст. 1175 ГК РФ указание на то, что каждый из наследников отвечает в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества, не означает их долевую ответственность перед кредитором.
При этом определение пределов ответственности каждого из наследников также не может служить основанием к отказу в удовлетворении требований кредитора о возложении солидарной ответственности на наследников, поскольку оно будет иметь значение во взаимоотношениях наследников между собой по результатам фактического исполнения требований кредитора.
Принимая во внимание, что между наследниками существуют конфликтные отношения, возник спор относительно пределов своей ответственности по долгам наследодателя, при этом данные пределы рассчитываются ими самостоятельно с применением различных подходов, в частности, Соколова В.А. включает в расчеты и долги супруга по ипотечному кредиту, в отношении которого требований кредитором АО "Райффайзенбанк" не предъявлено, одновременно возражает против признания задолженности по спорным кредитам общим долгом супругов; Марченкова Е.А. и Узерцова Л.А. настаивают на разделе долга между супругами и рассчитывают пределы своей ответственности только исходя из рыночной стоимости унаследованных ими долей в праве собственности на квартиру, судебная коллегия полагает необходимым определить пределы ответственности каждого из наследников перед кредитором наследодателя.
При определении таких пределов судебная коллегия отклоняет ссылку в жалобах Марченковой Е.А. и Узерцовой Л.А. на представленные ими отчеты о рыночной стоимости унаследованных ими долей квартиры по <адрес> 182102/4000000 и 271591/8000000 в размере 85500 руб. и 70110 руб., соответственно, поскольку само по себе то обстоятельство, что нотариус при определении стоимости наследственного имущества исходил из кадастровой стоимости всей квартиры 3122236, 96 руб., а ее 1/4 доли - 780559,24 руб., не свидетельствует о несоответствии указанной кадастровой стоимости действительной рыночной стоимости квартиры.
Кроме того, судебная коллегия обращает внимание, что 13 октября 2017 года нотариусом в адрес всех наследников были направлены извещения, в которых разъяснялось, что нотариус располагает сведениями о кадастровой стоимости объектов недвижимого имущества, из которой будет рассчитываться обязательная доля и приведен ее расчет, при этом наследникам было разъяснено, что ими может быть согласована и представлена рыночная стоимость наследственного имущества (способ оценки), из которой в таком случае будет рассчитываться обязательная доля (л.д. 256-259 том 2).
Однако наследники не посчитали нужным представлять иные сведения о рыночной стоимости наследственного имущества, согласившись с произведенным нотариусом расчетом долей в наследстве исходя из имеющих сведений о кадастровой стоимости объектов.
Поскольку наследники согласились со стоимостью наследственного имущества, определенной нотариусом на день открытия наследства, соответствие указанной в свидетельствах о праве на наследство стоимости наследственного имущества его рыночной стоимости никем не оспорено и не действительным не признано, судебная коллегия полагает, что в настоящее время наследники утратили право ссылаться на доказательства об иной стоимости наследственного имущества.
Также судебная коллегия акцентирует внимание на том, что в состав наследственного имущества входила 1/4 доля в праве на квартиру по <адрес>, соответственно именно ее стоимость могла являться предметом спора на момент выдачи свидетельств о праве на наследство, тогда как в настоящем споре ответчицами представлены отчеты о рыночной стоимости долей в праве 182102/4000000 и 271591/8000000, на которые в порядке наследования за ними уже было признано право, соответственно, доказательства стоимости указанных долей, полученные после оформления наследственного имущества, уже не могут иметь правового значения, поскольку это повлекло бы изменение стоимости только части наследственного имущества, принятого одним или несколькими наследниками, а не всего наследственного имущества, из стоимости которого определялись доли всех наследников, в том числе обязательная доля.
При таких обстоятельствах судебная коллегия полагает необходимым определить пределы ответственности каждого из наследников исходя из стоимости принятого им наследственного имущества, следующим образом:
Соколова В.А. - в пределах 1515154, 33 руб. из расчета: (1371293, 75 руб. (стоимость 1/2 доли квартиры по <адрес>) + 143860, 58 руб. (стоимость 182102/1000000 доли от стоимости наследственного имущества: (1/4 доли квартиры по <адрес> (780559, 24 руб.) + 18598, 52 руб. остаток по вкладам);
Соколов М.А. - в пределах 143860, 58 руб. из расчета 182102/1000000 доли от стоимости наследственного имущества: (1/4 доли квартиры по <адрес> (780559, 24 руб.) + 18598, 52 руб. остаток по вкладам);
Марченкова Е.А. и Узерцова Е.А., аналогично Соколову М.А., после смерти Ц. унаследовали имущество в пределах 143860, 58 руб. из приведенного выше расчета, а также обязательную долю У. в размере 271592/1000000 от стоимости ( 1/4 доли квартиры по <адрес> (780559, 24 руб.) + остатка денежных средств на вкладах - 18598, 52 руб.), размер которой составил 214557, 68 руб. Поскольку названная доля была унаследована внучками Марченковой Е.А. и Узерцовой Е.А. после смерти бабушки У. в равных долях, то предел ответственности Марченковой Е.А. и Узерцовой Е.А. по долгам наследодателя составляет 251139, 42 руб. из расчета (143860, 58 руб. + 107278, 84 руб. ( 1/2 от 214557, 68 руб.), каждой.
Таким образом, пределы ответственности Соколовой В.А. - 1515154, 33 руб., Соколова М.А. - 143860, 58 руб., Марченковой Е.А. и Узерцовой Е.А. - по 251139, 42 руб. каждой.
В случае, если в результате солидарного взыскания задолженности по кредитным договорам вышеуказанные пределы ответственности наследника, будут нарушены, то последний в соответствии со ст. 325 ГК РФ вправе предъявить регрессное требование к другим солидарным должникам.
Учитывая изложенное, доводы апелляционных жалоб о том, что судом первой инстанции не были определены пределы ответственности каждого из наследников, не может служить основанием к отмене оспариваемого решения.
Указание в жалобе на несоблюдение банком досудебного порядка урегулирования спора является несостоятельным.
Как указано выше, банком в соответствии с п. 6.4-6.5 Общих условий выдачи кредита были направлены требования о досрочном погашении кредитов в адрес заемщика 26 октября 2017 года и 19 марта 2018 года, что подтверждается почтовыми реестрами.
Согласно абз. 2 ст. 222 ГК РФ суд оставляет заявление без рассмотрения, если истцом не соблюден установленный федеральным законом для данной категории дел или предусмотренный договором сторон досудебный порядок урегулирования спора.
Между тем, главой 42 ГК РФ для требований о взыскании задолженности по кредитным договорам не установлен обязательный досудебный порядок урегулирования спора.
Так, согласно п. 2 ст. 811 ГК РФ если договором займа предусмотрено возвращение займа по частям, то при нарушении заемщиком срока, установленного для возврата очередной части займа, займодавец вправе потребовать досрочного возврата оставшейся суммы займа вместе с причитающимися процентами.
По смыслу вышеприведенных норм реализация права на досрочное взыскание долга по кредитному договору в судебном порядке прямо предусмотрена законом и не обуславливается обязательным предварительным обращением кредитора к заемщику с предложением в добровольном (досудебном) порядке вернуть долг, и соответственно, не ставится в зависимость от наличия такого письменного уведомления.
Из буквального содержания положений кредитного договора также не следует, что стороны установили досудебный порядок урегулирования споров, соблюдение которого являлось обязательным до предъявления иска в суд.
Таким образом, у суда не имелось правовых оснований, предусмотренных абз. 2 ст. 222 ГПК РФ, для оставления заявления без рассмотрения в связи с несоблюдением истцом досудебного порядка урегулирования спора.
С учетом изложенного довод жалобы об отсутствии у истца права на досрочное взыскание суммы долга по кредитным договорам не может быть признан состоятельным.
Необоснованной является и ссылка в жалобах Марченковой Е.А. и Узерцовой Л.А. на несвоевременное объединение судом исков банка, а также на то, что для ознакомления с письменной позицией Соколовой В.А. им необходимо было дополнительное время, поскольку в силу ч. 4 ст. 151 ГПК РФ срок объединения гражданских дел не регламентирован и определяется судом по собственному усмотрению, а письменные возражения Соколовой В.А. были вручены ответчицам в том же судебном заседании, в котором поступили суду и были приобщены к материалам дела.
Отсутствие ответа на один из запросов о страховании жизни заемщика также не могло повлиять на правильность выводов суда по существу настоящего спора, поскольку в обеспечение исполнения обязательств по спорным кредитным договорам заемщик не заключал договоры страхования жизни и здоровья, что подтверждается ответом АО "Альфа-Банк".
При таких обстоятельствах судебная коллегия не усматривает в действиях суда нарушений норм процессуального права, которые могли бы повлечь нарушение прав ответчиков на судебную защиту.
Иные доводы заявителей, изложенные в апелляционных жалобах, не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта, влияли на его обоснованность и законность, поэтому не могут служить основанием для отмены оспариваемого решения суда.
Решение суда является законным и обоснованным. Оснований для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке, предусмотренных ст. 330 ГПК РФ, судебная коллегия не усматривает.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллеги
ОПРЕДЕЛИЛА:
решение Ленинградского районного суда г. Калининграда от 12 июля 2018 года оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
