Дата принятия: 04 апреля 2019г.
Номер документа: 33-465/2019
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА КАБАРДИНО-БАЛКАРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 4 апреля 2019 года Дело N 33-465/2019
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Кабардино-Балкарской Республики в составе:
председательствующего Макоева А.А.
судей Тхагалегова З.Т. и Шомахова Р.Х.
при секретаре Узденовой Ф.Р.
с участием: представителя Мизиева А.А. - ФИО18, Мизиевой Х.А., Фирова Б.М., представителя Фирова Б.М. и Унажуковой Ж.М. -ФИО17,
рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи Шомахова Р.Х. гражданское дело по иску Мизиева Артура Апасовича к Фирову Беслану Мухамедовичу, Унажуковой Жанне Мухамедовне, Мизиевой Халимат Абдулаховне о признании недействительными договора купли-продажи, договора дарения, аннулировании и восстановлении записей в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости, включении квартиры в наследственную массу,
по апелляционной жалобе Фирова Б.М., Унажуковой Ж.М. на решение Нальчикского городского суда КБР от 15 января 2019 года,
УСТАНОВИЛА:
Мизиев А.А. обратился в суд с иском к Фирову Б.М., Унажуковой Ж.М., Мизиевой Х.А., в котором, с учетом уточнений, просил: признать недействительными договор купли-продажи квартиры, расположенной в <адрес>, заключенный ДД.ММ.ГГГГ между Мизиевой Джаннет Дугуевной и Фировым Б.М. и договор дарения квартиры, заключенный ДД.ММ.ГГГГ между Фировым Б.М. и Унажуковой Ж.М.; аннулировать запись о регистрации права Унажуковой Ж.М. в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости - на квартиру, расположенную в <адрес> за N от ДД.ММ.ГГГГ; восстановить запись в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости о праве ФИО2 на квартиру; включить квартиру в наследственную массу после смерти ФИО2, умершей ДД.ММ.ГГГГ.
Требования мотивированы тем, что указанная трехкомнатная квартира принадлежала его матери ФИО2, которая умерла ДД.ММ.ГГГГ.
После ее смерти он обратился с заявлением о принятии наследства к нотариусу Чегемского нотариального округа ФИО11. В заявлении в качестве наследственного имущества им указан жилой дом и земельный участок, расположенные в <адрес>, и трехкомнатная квартира, расположенная в <адрес>.
После подачи заявления о принятии наследства от нотариуса ему стало известно о том, что наследственная квартира оформлена на другое лицо. Из полученной 10 августа 2018 года выписки из ЕГРН об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости он узнал, что квартира в настоящее время принадлежит Унажоковой Ж.М..
От Мизиевой Х.А., являющейся супругой его брата, ему стало известно, что она 1 декабря 2009 года взяла в долг у ответчика Фирова Б.М. денежную сумму в размере 550 000 рублей. Возникновение долговых обязательств подтверждается распиской написанной Фировым Б.М. от 1 декабря 2009 года. В обеспечение возврата долга от Мизиевой Х.А. Фиров Б.М. потребовал заключения договора купли-продажи спорной квартиры.
Мизиевой Х.А. была получена от его матери ФИО25 доверенность, на основании которой ею был подписан договор купли-продажи квартиры <адрес> согласно которому он был заключен между собственником квартиры ФИО23. и Фировым Б.М.
Лично ФИО24 данный договор купли-продажи не подписывался. Более того, она не знала о заключении данного договора. Указанный договор купли-продажи был зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по КБР 26 декабря 2009 года, номер регистрации N
Таким образом, между Мизиевой X.А. и Фировым Б.М. возникли правоотношения по договору займа денежных средств в размере 550000 рублей, заключенному на 1 год. Исполнение Мизиевой Х.А. обязательств по возврату заемных средств обеспечивалось залогом квартиры, принадлежащей ФИО1
Перед заключением оспариваемого договора купли-продажи Фиров Б.М., являясь по договору покупателем квартиры, не производил осмотр приобретаемого объекта недвижимого имущества, что подтверждает отсутствие у него намерения на совершение договора купли-продажи квартиры, принадлежащей ФИО1 Собственник квартиры ФИО1 и ее сын ФИО3 проживали и пользовались спорной квартирой, не подозревая, что она оформлена на другое лицо. Ими производилась оплата коммунальных платежей, осуществлялись необходимые ремонтные работы в квартире. До настоящего времени в квартире проживает его брат ФИО3 Со дня предполагаемой передачи жилого дома и земельного участка, ответчик Фиров Б.М. не совершил никаких действий по владению, пользованию, распоряжению приобретенной по договору недвижимостью, что свидетельствует об отсутствии у него воли на достижение результата сделки, то есть он не желал достижения правовых последствий договора купли-продажи.
Договор купли-продажи спорной квартиры от 1 декабря 2009 года был заключен между Мизиевой Х.А. и Фировым Б.М. с целью прикрыть договор залога этой квартиры, обеспечивающего исполнение Мизиевой Х.А. обязательств по возврату заемных средств. При совершении договора купли-продажи спорной квартиры, воля ее участников, то есть Мизиевой Х.А. и Фирова Б.М. была направлена на достижение других правовых последствий, а именно на возникновение между ними правоотношений по договору залога недвижимого имущества.
Это подтверждается распиской от 1 декабря 2009 года, составленной Фировым Б.М. в день подписания договора и переданной Мизиевой Х.А. В данной расписке указано, что он обязуется вернуть квартиру, принадлежащую ФИО2, находящуюся по адресу <адрес>, при возврате его денег в размере 550000 рублей плюс проценты за 12 месяцев, а всего 880 000 рублей.
Согласно п. 4 договора купли-продажи спорной квартиры от 01.12.2009 года, квартира продана за 550 000 рублей, что соответствует размеру денежных средств, полученных Мизиевой Х.А. по договору займа денежных средств.
Исходя из изложенных обстоятельств, считает договор купли-продажи квартиры недействительной (ничтожной) сделкой по основаниям, установленным пунктом 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Воспользовавшись оформленным на него правом собственности на спорную квартиру, ответчик Фиров Б.М. 29 декабря 2015 г. заключил с ответчицей Унажуковой Ж.М., являющейся его сестрой, договор дарения данной квартиры. Договор был зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по КБР в ЕГРН об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости 18 января 2016 года, номер N
Унажокова Ж.М. также как и Фиров Б.М., не производила осмотр приобретаемого объекта недвижимого имущества при оформлении сделки, никогда не требовала от проживающих в квартире лиц ее освобождения, не предпринимала мер для вселения в квартиру, не исполняла обязательств по содержанию данного имущества.
В связи с недействительностью притворной сделки по отчуждению Фирову Б.М. спорной квартиры путем оформления договора купли-продажи, у него не возникло право собственности на указанный объект недвижимости и совершенная им в дальнейшем сделка по его отчуждению путем заключения договора дарения, также является недействительной.
Приводятся положения ст.ст. 166, 167, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснения, содержащиеся в пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", и также отмечается, что воля Фирова Б.М. при заключении договора купли-продажи квартиры была направлена на исполнение Мизиевой Х.А. обязательств по возврату заемных средств, которое обеспечивалось фактическим залогом квартиры, принадлежащей ФИО1
ДД.ММ.ГГГГ им у нотариуса получены свидетельства о праве на наследство по закону на жилой дом и земельный участок, расположенные в <адрес>. Таким образом, им принята часть наследственного имущества после смерти его матери ФИО1
Решением Нальчикского городского суда КБР от 15 января 2019 года постановлено: признать недействительными договор купли-продажи квартиры <адрес> от 01 декабря 2009 года, заключенный между ФИО1 и Фировым Бесланом Мухамедовичем, и договор дарения указанной квартиры от 29 декабря 2015 года, заключенный между Фировым Бесланом Мухамедовичем и Унажуковой Жанной Мухамедовной.
Аннулировать запись в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости о регистрации права Унажуковой Жанны Мухамедовны на квартиру <адрес>
Включить квартиру <адрес> в наследственную массу, оставшуюся после смерти ФИО2, умершей ДД.ММ.ГГГГ.
В удовлетворении остальной части исковых требований отказать.
Не согласившись с решением, считая его незаконным и необоснованным, вынесенным с нарушением норм материального и процессуального права, Фиров Б.М. и Унажукова Ж.М. подали апелляционную жалобу, в которой просят решение отменить полностью, в удовлетворении искового заявления Мизиева А.А. отказать.
В апелляционной жалобе указано, что удовлетворяя иск, судом не дано надлежащей оценки заявленным требованиям истца, документам и сведениям, которые обозревались в судебном заседании, а также показаниям сторон и свидетелей.
По существу поданный иск, а также основание по которому суд удовлетворил иск - это мошеннические и незаконные действия ФИО8, которая якобы признавала, что ввела в заблуждение свою свекровь ФИО1 относительно своих намерений, и укрыла от истца и других братьев мужа, преступление, которое совершила.
Однако, данный вывод, как и в целом, выводы оспариваемого решении суда, в корне ошибочны. Целевая доверенность на продажу квартиры была выдана собственником ФИО1 жене родного сына ФИО13 ДД.ММ.ГГГГ, то есть за 7 месяцев до заключения купли-продажи спорной квартиры от ДД.ММ.ГГГГ Подлинность указанной доверенности сторонами не оспаривалась. Воля ФИО1 была направлена именно на продажу спорной квартиры и получение Мизиевой Х.А. причитающихся денег. В судебном заседании Мизиева Х.А. подтверждала, что ФИО1 выдала ей доверенность на продажу спорной квартиры, для разрешения ее финансовых проблем.
ФИО1 после продажи спорной квартиры и до своей смерти, проживала со своими сыновьями в <адрес>. Никаких претензий к Мизиевой Х.А. она не предъявляла, более того выдала ей еще одну доверенность (которая так же обозревалась в судебном заседании), действовать от ее имени и распоряжаться всем другим ее имуществом.
В ходе судебного заседания ответчик Мизиева Х.А. признала факт получения от Фирова Б.М. 550 000 рублей по договору купли-продажи квартиры от 1 декабря 2009 г. Дополнительно она признала факт получения от Фирова Б.М. 1 150 000 рублей в долг, в тот же день - 1 декабря 2009 г. Документ подтверждающий указанное, был принесен в судебное заседание и Мизиевой Х.А. подтверждалось его содержание.
Свидетель, нотариус Ханфенова Х.И., подтверждала, что Фиров Б.М., отказывался заключать договор займа под залог квартиры. Указанное, так же подтверждается текстом доверенности, где права на залог спорной квартиры ФИО1, своей снохе Мизиевой Х.А. отсутствовало, соответственно, займ денежной суммы в 1 150 000 рублей и заключенный договор купли-продажи квартиры, в один и тот же день 01.12.2009 г. - были две разные сделки. Кроме того, свидетель нотариус Ханфенова Х.И., не предоставила документ, подтверждающий отказ в совершении нотариального действия, подтверждающий ее показания.
Основной вывод суда о том, что при совершении договора купли-продажи спорной квартиры, воля ее участников, то есть Мизиевой Х.А. и Фирова Б.М. была направлена на достижение других правовых последствий, а именно на возникновение между ними правоотношений по договору залога недвижимого имущества полностью опровергается вышеизложенным и указанными документами.
В расписке от 1 декабря 2009 года, составленной Фировым Б.М., указано, что он обязуется вернуть квартиру, принадлежащую ФИО1, при возврате его денег в размере 550 000 рублей плюс проценты за 12 месяцев, а всего 880 000 рублей.
Однако указанная расписка была выдана сроком на 1 год и дана именно Мизиевой Х.А., у которой было намерение стать собственником этой квартиры, что и следовало из содержания расписки. После окончания годичного срока, к Фирову Б.М. никто претензий по спорной квартире не предъявлял.
В судебном заседании Мизиева Х.А. подтверждала, что после подписания договора купли-продажи, проживала в спорной квартире со своей семьей.
ДД.ММ.ГГГГ, Фиров Б.М. обращался в полицию, для выселения Мизиевой Х.А. из спорной квартиры. В постановлении участкового уполномоченного от ДД.ММ.ГГГГ содержатся письменные показания Мизиевой Х.А., которыми она подтверждает, что отказывается выселяться из спорной квартиры, дословно "до сделки ранее принадлежащей ее свекрови ФИО1" Так же в своих показаниях она указывала, что вернула Фирову Б.М. 1 800 000 рублей, в связи с чем, она отказывается покидать свою квартиру.
Данное постановление подтверждает, что Мизиева Х.А. распоряжалась квартирой как собственник. В судебном заседании также обозревались другие постановления, однако суд этого важного документа, при вынесении решения в расчет не принял.
В решении суда приводятся показания ФИО3 о том, что летом 2018 года ему стало известно о Фирове Б.М. и всех обстоятельствах купли-продажи квартиры. Однако, документально подтверждается, что участковый приходил к ФИО3 в 2016 году, и его показания, отражены в постановлении участкового уполномоченного. Соответственно, к показаниям ФИО3 следует относиться критически, как к недостоверным, с целью ввести суд в заблуждение. В судебном заседании было установлено, что Фиров Б.М. три раза в 2014 г., 2016 г., и 2018 г. обращался к участковому именно с заявлением об установлении лиц проживающих в его квартире, так как дверь ему не открывали, а Мизиева Х.А. не отвечала на звонки. Однако суд проигнорировал эти факты.
Признание Мизиевой Х.А. по сути совершенного преступления не может быть основанием для возвращения спорной квартиры в наследственную массу, так как при продаже квартиры она действовала в интересах ФИО1, которая после купли-продажи спорной квартиры выехала к своим сыновьям, на постоянное место жительство в <адрес>. Семья Мизиевых, ввела суд в заблуждение относительно совершенной сделки, для мошеннического завладения спорной квартиры. Вывод суда о том, что члены семьи Мизиевых, наследники не знали, что квартира продана Фирову Б.М., также опровергается квитанциями на оплату услуг ЖКХ, которые приходили на фамилию Фирова Б.М. Не вооруженным глазом был виден сговор семьи Мизиевых, на достижение общей цели, завладения спорной квартирой. Например, представитель истца ФИО21 в ходе судебного заседания подсказывала ответчику Мизиевой Х.А., как надо отвечать на вопросы адвоката ФИО17, и как не надо на них отвечать. Адвокат ФИО17 указал суду на их противозаконные действия, после чего суд сделал предупреждение ФИО21 Кроме того, истец Мизиев А.А., претендующий на спорную квартиру как на часть наследства, никогда не оплачивал коммунальных и иных платежей за ее содержание, не интересовался ее техническим состоянием и фактической принадлежностью кому-либо. Оспариваемая сделка по купле-продаже квартиры от 01.12.2009 г., прав истца не нарушала, стороной по сделке он также не являлся.
Суд незаконно отклонил доводы Фирова Б.М. о пропуске истцом срока исковой давности, потому как, все братья Мизиевы, или постоянно проживали в <адрес>, вместе с матерью по день ее смерти, либо временно проживали в спорной квартире, куда приходили квитанции на оплату услуг ЖКХ на фамилию Фирова Б.М.
Отдельного освещения заслуживают факты неоднократного получения Мизиевой Х.А. от Фирова Б.М. денег в долг, уже после заключенного договора купли-продажи от 01.12.2009 г., а также то, что до настоящего времени этих денег Мизиева Х.А. не вернула. Указанное подтверждает недобросовестность Мизиевой Х.А., что она мошенническим путем завладела деньгами Фирова Б.М., из которых подтверждала в судебном заседании, что вернула только 200 000 рублей.
Суд, при вышеизложенных обстоятельствах, признания Мизиевой Х.А. обмана своей доверительницы ФИО1, должен был отказать истцу в удовлетворении иска, с рекомендацией взыскивать с Мизиевой Х.А. денежную сумму компенсации стоимости квартиры, которую, Мизиева Х.А., якобы не передала ФИО1
Вышеизложенное свидетельствует о том, что судом при вынесении решения неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела, выводы суда первой инстанции не соответствуют обстоятельствам дела, и соответственно, судом неправильно применены нормы материального и процессуального права.
Фиров Б.М. добросовестно и законно приобрел спорную квартиру, и в последующем также законно подарил ее своей сестре ФИО7, а на основании оспариваемого решения суда, квартира может быть обращена в наследственную массу, соответственно, ФИО7 будет потеряно единственное жилое помещение, стоимостью более 2 000 000 рублей, принадлежащее ей на праве собственности.
Обжалуемое решение подлежит отмене, с отказом Мизиеву А.А. в удовлетворении исковых требований.
Заслушав доклад судьи Шомахова Р.Х., изучив представленные материалы и доводы жалобы, выслушав поддержавших жалобу Фирова Б.М., представителя Фирова Б.М. и ФИО7 -ФИО17, возражавших против удовлетворения жалобы представителя Мизиева А.А. - ФИО18 и Мизиеву Х.А., Судебная коллегия приходит к следующему.
Как установлено судом первой инстанции, 1 декабря 2009 года между ФИО1, от имени которой по доверенности от 22 мая 2009 года, действовала Мизиева Х.А., и Фировым Б.М. заключен договор купли-продажи трехкомнатной квартиры N, расположенной по <адрес> по условиям которого стоимость квартиры определена в 550 000 рублей, которые покупатель уплатил продавцу полностью до подписания договора. В этот же день составлен акт приема-передачи указанной квартиры.
Указанный договор купли-продажи был зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по КБР 26 декабря 2009 года, номер регистрации N
ДД.ММ.ГГГГ между Фировым Б.М. и ФИО7, являющейся его родной сестрой, заключен договор дарения квартиры <адрес>. Договор был зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по КБР в ЕГРН об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости 18 января 2016 года, номер N
В обжалуемом решении отмечается, что в данном случае, представленные сторонами доказательства свидетельствуют о том, что фактически оспариваемый договор купли-продажи прикрывал собою договор залога квартиры в обеспечение исполнения обязательств по договору займа. Об этом свидетельствует и последующее поведение сторон, совершивших фактические действия по исполнению обязательств по договору денежного займа, а не по договору купли-продажи жилого помещения.
В день заключения договора купли-продажи квартиры, Фировым Б.М. выдана расписка, в соответствии с которой, он обязуется возвратить квартиру N, принадлежащую ФИО1, находящуюся по <адрес>, при возврате его денег в размере 550 000 руб. плюс проценты за 12 месяцев общей суммой 880 000 руб.
Сторонами не оспаривалось, что Фиров Б.М. передал Мизиевой Х.А. денежные средства.
Также в решении правильно приводится, что представленными Мизиевой Х.А. и Фировым Б.М. письменными расчетами подтверждается, что между ними имелись отношения, связанные с предоставлением Фировым Б.М. денежных средств Мизиевой Х.А. в долг с уплатой процентов. Данные обстоятельства сторонами не оспаривались, подтверждены пояснениями ответчика Фирова Б.М. о том, что Мизиева Х.А. до настоящего времени не возвратила ему денежные средства в размере более двух миллионов рублей, которые изложены в его письменном возражении.
По мнению суда первой инстанции, притворность оспариваемой сделки подтверждается тем, что спорная квартиры не выбывала из владения ФИО1, как до ее смерти, так и после. В квартире проживали ее сыновья, один из которых проживал с семьей. После выезда из квартиры Мизиевой Х.А. и ее семьи, в квартире остался проживать ФИО3, который проживает в ней по настоящее время, несет расходы по ее содержанию, оплате коммунальных услуг.
Доводами апелляционной жалобы эти обстоятельства не опровергнуты.
Представленные стороной ответчика квитанции на оплату коммунальных услуг не свидетельствуют о том, что именно истцу Мизиеву Артуру Апасовичу стало известно о нарушении своих защищаемых прав за пределами срока исковой давности.
Часть 2 статьи 170 Гражданского кодекса РФ устанавливает, что притворная сделка, то есть сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.
Как разъяснено в п. 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно.
К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила.
По смыслу действующего законодательства притворная сделка ничтожна потому, что не отражает действительных намерений сторон. Общим правилом является применение закона, относящегося к прикрытой сделке, при этом она представляет собой произвольную комбинацию условий, прав и обязанностей, не образующих известного Кодексу состава сделки, и также может выходить за рамки гражданских сделок. Применение закона, относящегося к прикрытой сделке, состоит в оценке именно тех ее условий, которые указаны в законах, на которые ссылается истец.
Для признания сделки недействительной по мотиву ее притворности необходимо установить, что воля обеих сторон была направлена на совершение сделки, отличной от заключенной, а также, что сторонами в рамках исполнения притворной сделки выполнены все существенные условия прикрываемой сделки.
Согласно п. 1 ст. 334 Гражданского кодекса Российской Федерации в силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества (предмета залога) преимущественно перед другими кредиторами лица, которому принадлежит заложенное имущество (залогодателя).
Заложенное имущество остается у залогодателя, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другим законом или договором (п. 1 ст. 338 Гражданского кодекса Российской Федерации).
По договору залога право собственности на заложенное имущества до момента предъявления кредитором требования об обращении на него взыскания принадлежит заемщику, а не передается полностью кредитору с государственной регистрацией права собственности на него.
Как следует из материалов наследственного дела, ФИО1 действительно по день смерти 04.10.2017г. проживала вместе со своими сыновьями Мизиевым Артуром Апасовичем и ФИО4 по другому адресу: <адрес>.
Вместе с тем, принимая во внимание, что между сторонами возникли заемные правоотношения, а Фировым Б.М. была выдана расписка от 01.12.2009г. о том, что он обязуется вернуть принадлежащую ФИО1 квартиру при возврате денег в размере 550000 рублей плюс проценты за 12 месяцев, общей суммы 880000 рублей, Судебная коллегия, считает, что решение суда подлежит изменению, дополнив резолютивную часть решения, указанием на то, что договор купли-продажи квартиры <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ признается недействительным в виду притворности, прикрывающей договор займа, заключенный между Мизиевой Халимат Абдулаховной и Фировым Бесланом Мухамедовичем, с залогом жилого помещения - квартиры, в обеспечение исполнения договора займа, на сумму 880000 рублей, из которых 550000 рублей основной долг и 330000 рублей проценты за последующие 12 месяцев.
В остальной части решение суда подлежит оставлению без изменения.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Нальчикского городского суда КБР от 15 января 2019 года изменить, изложив его резолютивную часть в следующей редакции:
"Признать договор купли-продажи квартиры <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный между ФИО1 и Фировым Бесланом Мухамедовичем, недействительным в виду притворности, прикрывающей договор займа, заключенный между Мизиевой Халимат Абдулаховной и Фировым Бесланом Мухамедовичем, с залогом жилого помещения - квартиры, в обеспечение исполнения договора займа, на сумму 880000 рублей, из которых 550000 рублей основной долг и 330000 рублей проценты за последующие 12 месяцев.
Признать недействительным договор дарения квартиры от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный между Фировым Бесланом Мухамедовичем и ФИО7.
Аннулировать запись в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости о регистрации права ФИО7 на квартиру <адрес>
Включить квартиру <адрес> в наследственную массу, оставшуюся после смерти ФИО2, умершей ДД.ММ.ГГГГ.
В удовлетворении остальной части исковых требований отказать".
В остальном решение суда оставить без изменения, а апелляционную жалобу Фирова Б.М. и ФИО7 - без удовлетворения.
Председательствующий А.А. Макоев
судьи З.Т. Тхагалегов
Р.Х. Шомахов
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
