Дата принятия: 07 мая 2019г.
Номер документа: 33-4151/2019
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ АЛТАЙСКОГО КРАЕВОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 7 мая 2019 года Дело N 33-4151/2019
Судебная коллегия по гражданским делам Алтайского краевого суда в составе:
председательствующего
судей
при секретаре
Вегель А.А.,
Сачкова А.Н., Рудь Е.П.,
Тенгерековой Л.В.,
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу истца Сысоевой Людмилы Николаевны на решение Железнодорожного районного суда г. Барнаула Алтайского края от 19 февраля 2019 года по делу по иску Сысоевой Людмилы Николаевны к Бекреневой Серафиме Михайловне о признании недействительным договора дарения, прекращении права собственности, включении имущества в наследственную массу.
Заслушав доклад судьи Рудь Е.П., судебная коллегия,
УСТАНОВИЛА:
Сысоева Л.Н. обратилась в суд с иском к Бекреневой С.М., в котором, с учетом уточненных требований, просила признать недействительным договор дарения квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, заключенный 02.03.2018 между Жуковой В.Д. и Бекреневой С.М., применить последствия недействительности сделки - включить квартиру по адресу: <адрес> в наследственную массу после смерти Жуковой В.Д., прекратить право собственности Бекреневой С.М. на квартиру по адресу: <адрес>.
В обоснование иска указано, что ДД.ММ.ГГ умерла мать истца, Жукова Валентина Дмитриевна, которой принадлежала на праве собственности квартира по адресу <адрес>. При жизни с 2014 года ее мать страдала психиатрическим заболеванием, состояла на учете у психиатра. В связи с наличием психиатрического заболевания Жукова В.Д. была не вполне адекватна, страдала галлюцинациями, периодически вела себя агрессивно, выгоняла родственников, которые оказывали ей помощь, не узнавала знакомых. Незадолго до смерти Жуковой В.Д. в ДД.ММ.ГГ ей была проведена ампутация конечности, после чего в квартире стали появляться Бекренева С.М. и ее сын Бекренев О.Н., которые по их словам ухаживали за Жуковой В.Д. После смерти Жуковой В.Д. ДД.ММ.ГГ Бекренев О.Н. отказался освободить квартиру и отдать ключи от нее, сказал, что хозяйка квартиры его мать.
Согласно выписке из ЕГРН собственником квартиры по адресу г.<адрес> числится Бекренева С.М. При этом дата государственной регистрации права собственности Бекреневой С.М. - 16.03.2018, то есть после смерти Жуковой В.Д. Согласно представленного регистрационного дела между Жуковой В.Д. и Бекреневой С.М. 02.03.2018 был заключен договор дарения.
Сысоева Л.Н. уверена, что в момент совершения сделки, непосредственно перед смертью, ее мать не понимала характера совершаемой сделки, не руководила своими действиями в силу имевшихся у нее заболеваний, назначенных ей после операции сильнодействующих препаратов. Согласно ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения. По мнению истца, договор дарения квартиры по адресу <адрес> между Жуковой В.Д. и Бекреневой С.М. от 02.03.2018 является недействительной сделкой.
Истец полагает, что совершенной сделкой нарушены ее права и законные интересы, поскольку она является единственной наследницей по закону после смерти Жуковой В.Д. Сысоева Л.Н. приняла наследство путем подачи заявления о принятии наследства нотариусу Барнаульского нотариального округа В.Н.П. Сысоева Л.Н. полагает, что имеются основания для включения спорной квартиры по адресу <адрес> в наследственную массу после смерти Жуковой В. Д. вне зависимости от признания договора дарения недействительной сделкой.
Переход права собственности на спорную квартиру на основании договора дарения квартиры до смерти Жуковой В.Д. зарегистрирован не был, государственная регистрация была произведена только 16.03.2018.
Жукова В.Д. умерла, а, следовательно, со смертью утратила способность иметь и права, и ее право собственности на недвижимость 16.03.2018г. не могло перейти к иным лицам, так как 11.03.2018 в момент ее смерти перешло к наследникам.
Закон о регистрации придает правовое значение не оформлению волеизъявления сторон в форме договора, не моменту представления необходимых документов на регистрацию сделки в регистрирующий орган, а моменту внесения записи о сделке в ЕГРП. Поскольку договор дарения квартиры при жизни Жуковой В.Д. государственную регистрацию не прошел, государственная регистрация состоялась после ее смерти, то договор не может считаться заключенным, а переход права собственности на имя ответчика состоявшимся. Соответственно, после смерти Жуковой В.Д. открылось наследство, в состав которого вошла спорная квартира.
В судебном заседании представитель истца Чернова И.Ю. исковые требования поддержала, ходатайствовала о назначении повторной психолого-психиатрической экспертизы, полагая, что заключение имеет ряд недостатков, которые позволяют поставить под сомнение и полноту проведенного исследования, обоснованность и правильность экспертных выводов. В экспертном заключении механически перечислены материалы дела, без обоснований выводов резолютивной части, суждений по психологическим особенностям Жуковой В.Д. не дано. Заключение указывает на невозможность дать ответы на поставленные вопросы. Специалистом психологом С.Я.В., к которому обратилась представитель истца, указано, что психологическая часть заключения не соответствует требованиям, а суждение о том, что невозможно сделать выводы, не является обоснованным. Медицинских документов по периоду с 28.02.2018 по 02.03.2018 (дату сделки) не имеется, эти данные восполнить невозможно, но можно было бы допросить участкового, который приходил по вызову истца в дом Жуковой 05.03.2018. Свидетелей, которых бы можно было допросить по состоянию Жуковой за период с 28.02.2018 по 02.03.2018, не имеется.
Решением Железнодорожного районного суда г. Барнаула Алтайского края от 19 февраля 2019 года в удовлетворении исковых требований Сысоевой Л.Н. отказано.
В апелляционной жалобе истец Сысоева Л.Н. просит решение суда отменить, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального и процессуального права. Указывает на несогласие с выводом суда первой инстанции об отсутствии оснований для удовлетворения требований, так как в момент подписания договора дарения ее мать в силу имевшихся у нее психического и иных заболеваний, психологического состояния находилась в состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий и руководить ими. Суд отказал в удовлетворении заявленных требований, основываясь на заключении комплексной психолого-психиатрической экспертизы, при этом суд отказал в проведении повторной экспертизы. Вместе с тем, установление на основании в деле доказательств факта наличия или отсутствия психического расстройства его степеням требует специальных познаний, каковыми свидетели и суд не обладают. Заключение экспертизы должно было оцениваться в совокупности с иными доказательствами. Положенные в основу решения суда свидетельские показания, характеризующие наследодателя, в том числе в момент заключения сделки, не могут подменить заключение эксперта. В силу ч.2 ст. 87 ГПК суд мог назначить повторную экспертизу. Выводы проведённой экспертизы не содержат ответы на поставленные вопросы, указывают только на невозможность дать ответы на поставленные вопросы. Отказ в назначении повторной экспертизы является процессуальным нарушением, которое повлекло принятие неправильного решения по делу. Кроме того, суд не дал оценку тому факту, что переход права собственности на квартиру произведен после смерти Жуковой В.Д., при этом в силу ст. 223 ГК РФ в случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации. Переход права собственности на спорную квартиру на основании договора дарения квартиры до смерти Жуковой В.Д. зарегистрирован не был, государственная регистрация произведена только 16 марта 2018 года, при этом правоспособностью обладают только живые лица. Жукова В.Д. умерла, а следовательно со смертью утратила способность иметь права, и ее право собственности на недвижимость 16 марта 2018 года не могло перейти к иным лицам, поскольку ДД.ММ.ГГ в момент ее смерти перешло к наследникам. Закон о регистрации придает правовое значение моменту внесения записи в ЕГРП. Поскольку договор дарения при жизни государственную регистрацию не прошел, государственная регистрация состоялась после ее смерти, то договор не может считаться заключенным, а переход права собственности на имя ответчика состоявшимся. Соответственно, после смерти Жуковой В.Д. открылось наследство, в состав которого вошла спорная квартира, сделки иных лиц, кроме наследников, не могли служить основанием для перехода права собственности на квартиру.
В суде апелляционной инстанции истец Сысоева Л.Н., представитель истца Чернова И.Ю. поддержали доводы жалобы, представитель ответчика Майер А.А. возражал против удовлетворения апелляционной жалобы.
Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежаще, об уважительности причин неявки не уведомили, что в силу ч. 3 ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (ГПК РФ) является основанием для рассмотрения гражданского дела в их отсутствие.
Проверив материалы дела, заслушав пояснения сторон, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия, проверяя законность и обоснованность судебного решения в соответствии с ч.1 ст.327-1 ГПК РФ в пределах доводов апелляционной жалобы, не находит оснований для отмены решения суда.
В соответствии с п. 1 ст. 572 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.
В силу ч. 1, 3 ст. 574 ГК РФ дарение, сопровождаемое передачей дара одаряемому, может быть совершено устно, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2 и 3 настоящей статьи. Передача дара осуществляется посредством его вручения, символической передачи (вручение ключей и т.п.) либо вручения правоустанавливающих документов.
Договор дарения недвижимого имущества подлежит государственной регистрации.
Положениям ст.166 ГК РФ предусмотрено, что сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.
В силу ст.167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. Лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно.
При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.
В соответствии с п.1 ст.131 ГК РФ право собственности и другие вещные права на недвижимые вещи, ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение подлежат государственной регистрации в едином государственном реестре органами, осуществляющими государственную регистрацию прав на недвижимость и сделок с ней. Регистрации подлежат: право собственности, право хозяйственного ведения, право оперативного управления, право пожизненного наследуемого владения, право постоянного пользования, ипотека, сервитуты, а также иные права в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и иными законами.
В судебном заседании установлено, что истец Сысоева Л.Н. является наследником по закону после смерти своей матери, Жуковой Валентины Дмитриевны, что подтверждается свидетельством о смерти, свидетельством о рождении, свидетельством о заключении брака, заявлением о принятии наследства нотариусу Барнаульского нотариального округа В.Н.П. (л.д.95-98)
До заключения оспариваемого договора дарения Жукова В.Д. являлась собственником квартиры по адресу: <адрес>.
02 марта 2018 года между Жуковой В.Д. и Бекреневой С.М. заключен договор дарения квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, что зарегистрировано в Управлении Росреестра. (л.д.76-85)
Как следует из регистрационного дела на квартиру, заявление о регистрации перехода права собственности поданы и подписаны обеими сторонами договора лично.
Обращаясь с иском в суд, истец ссылалась на то обстоятельство, что оспариваемая сделка была заключена ее матерью в состоянии, когда она не понимала характера совершаемой сделки, не руководила своими действиями в силу имеющихся у нее заболеваний, назначенных ей после операции сильнодействующих препаратов.
В силу ч.1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Юридически значимыми обстоятельствами в таком случае являются наличие или отсутствие психического расстройства у дарителя в момент составления договора дарения, степень его тяжести, степень имеющихся нарушений его интеллектуального и (или) волевого уровня.
Основание недействительности сделки, предусмотренное в указанной норме, связано с пороком воли, вследствие чего сделка, совершенная гражданином, находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, не может рассматриваться в качестве сделки, совершенной по его воле.
При этом бремя доказывания этих обстоятельств законодатель возложил на истца.
В соответствии с частью 1 ст. 79 ГПК РФ при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.
Учитывая, что вопросы способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими требуют специальных познаний, суд первой инстанции назначил по делу посмертную амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу.
Согласно заключению посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы от 19 ноября 2018 года ***, Жукова В.Д. имела признаки психического расстройства <данные изъяты>
Кроме того, членом комиссии - медицинским психологом указано, что исходя из психологического анализа материалов гражданского дела, в том числе медицинской документации не возможно однозначно ответить на вопрос (пояснения в заключении врача-психиатра) имелись ли у Жуковой Валентины Дмитриевны индивидуально-психологические особенности которые могли оказать существенное влияние на смысловое восприятие и оценку существующей сделки.
Согласно пояснениям врача-докладчика М.С.Г., допрошенной в судебном заседании объективно отсутствуют медицинские данные о том, в каком состоянии Жукова В.Д. находилась с 28.02.2018 по 02.03.2018, т.к. она не наблюдалась врачами в этот период, имеются только данные о перевязке, все медицинские документы исследованы, заболевания указаны, все анализировалось в комплексе. Эксперты не пришли к однозначному выводу, т.к. несмотря на то, что ранее Жукова В.Д. осматривалась психиатрами АККПБ, но за два дня до сделки в стационаре после операции у нее отмечена спутанность сознания, она была дезориентирована, невролог применила аминазин (это не нейролептик), чтобы вывести ее из состояния психоза, видимо ей удалось стабилизировать состояние пациента, т.к. Жукову В.Д. выписали из стационара в удовлетворительном состоянии. После выписки врачами на дому Жукова В.Д. не обследовалась, и нет данных, как оперативное вмешательство могло повлиять на нее. Врач-психиатр АККПБ консультировал Жукову В.Д. в 2014 году, затем было обследование для МСЭК, консультация в 2017 году, когнитивные нарушения были не грубыми, однако 3 степень, которую поставил невролог в стационаре ГБN1 более серьезная, чем 2 степень, которая была у Жуковой. Ампутация ноги могла сказаться на памяти, но могла и не сказаться, хирурги в истории болезни редко указывают на характер психических отклонений. В день выписки из ГБ N1 пациента осмотрели кардиолог, терапевт, невролог и направили ее на амбулаторное долечивание. Сделать вывод экспертам помешало отсутствие медицинских документов о состоянии Жуковой В.Д. в период с 28.02.2018 по 02.03.2018, т.к. она не наблюдалась врачами в этот период. При этом из имеющихся медицинских документов, у Жуковой В.Д. наблюдались ранее не грубые нарушения памяти и интеллекта, но это не деменция.
Выводы экспертов основаны на материалах дела и медицинских документах наследодателя. Экспертиза проводилась врачами-психиатрами, имеющими специальное образование, стаж работы и соответствующие категории. Заинтересованность экспертов в исходе дела не установлена. В заключении экспертной комиссии подробно и последовательно изложены ход экспертного исследования, примененные методы исследования, анализ представленных материалов и медицинских документов.
В пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении" разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 ГПК РФ). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.
В силу части 3 ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в ст. 67 названного кодекса.
В соответствии с ч.3 ст. 67 ГПК РФ суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.
С учетом изложенных норм права заключение экспертизы не обязательно, но должно оцениваться не произвольно, а в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами.
Проверяя обстоятельства, изложенные истцом, суд оценив в совокупности пояснения всех представленных сторонами свидетелей, исследовав письменные доказательства, в том числе, заключение проведенной по делу судебной экспертизы, пришел к обоснованному выводу, что достаточных и убедительных доказательств в подтверждение позиции истца о том, что при совершении сделки Жукова В.Д. находилась в состоянии, при котором не способна была понимать значение своих действий и руководить ими, либо была внушаема, подвержена чужому влиянию, не имеется и истцом не представлено.
При таких обстоятельствах судом правильно дана оценка необоснованности позиции истца о том, что договор дарения от 02.03.2011 г. имеет порок воли дарителя, в связи с чем у суда отсутствовали правовые основания для признания сделки недействительной по п. 1 ст. 177 ГК РФ.
Иных оснований признания договора дарения недействительным истцом не указывалось.
Доводы апелляционной жалобы о том, что проведенная экспертиза не содержит анализа материалов дела, являются субъективными. Как видно из материалов дела, комиссией экспертов исследованы все представленные на экспертизу документы - материалы гражданского дела, медицинские документы, в экспертном заключении полно и всесторонне описан ход и результаты исследования, заключение не содержит противоречий, а выводы экспертов достаточно мотивированы.
Оснований сомневаться в правильности экспертного заключения и достоверности изложенной в нем информации, не имеется. Невозможность ответить на вопросы суда о том, могла ли Жукова В.Д. понимать значение своих действий в момент сделки и руководить ими, вызвана объективными причинами и не свидетельствует о порочности проведенной по делу экспертизы.
Довод жалобы о том, что суд не учел заключение специалиста Центра психологической экспертизы "Интеллект+Сервис" на психологическую часть заключения первичной посмертной комплексной психолого - психиатрической экспертизы от 19 ноября 2018 года, отклоняется судебной коллегией, поскольку указанная консультация специалиста С.Я.В. на заключение судебной экспертизы по своему содержанию фактически является рецензией на экспертное заключение, сводится к критическому, частному мнению специалиста относительно указанного заключения, выводы специалиста носят вероятностный характер и не опровергают выводов заключения судебной экспертизы.
Доводы жалобы на необоснованный отказ в удовлетворении судом первой инстанции ходатайства о проведении повторной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы подлежат отклонению, поскольку суд подробно мотивировал отказ в удовлетворении данного ходатайства и судебная коллегия не усматривает незаконных действий суда в отказе в удовлетворении указанного ходатайства.
Также судебная коллегия не находит оснований для удовлетворения аналогичного ходатайства стороны истца, заявленного в суде апелляционной инстанции, поскольку суть ходатайства сводится лишь к несогласию с выводами экспертов, что само по себе не является основанием для назначения повторной экспертизы.
Ссылка истца на то, что регистрация права собственности осуществлена уже после смерти Жуковой В.Д., правового значения не имеют, поскольку не свидетельство о государственной регистрации права, а договор дарения является основанием для возникновения права собственности. Данный договор был заключен при жизни Жуковой В.Д. ею лично и также ею лично сдан со всеми необходимыми документами для регистрации перехода права собственности.
Согласно положениям п. 3 ст. 574 ГК РФ, договор дарения недвижимого имущества подлежит государственной регистрации.
В силу п. 2 ст. 223 ГК РФ в случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом.
Вышеприведенные нормативные положения свидетельствуют о том, что возможность признания сделки незаключенной в случае невыполнения требования о ее государственной регистрации должна устанавливаться законом.
Вместе с тем, в п. 3 ст. 574 ГК РФ отсутствуют указания на незаключенность договора дарения недвижимого имущества в случае несоблюдения требования о его государственной регистрации.
Как следует из разъяснений, данных в п. 60 Постановления Пленума Верховного суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 10/22 от 29 апреля 2010 года "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" после передачи владения недвижимым имуществом покупателю, но до государственной регистрации права собственности покупатель является законным владельцем этого имущества и имеет право на защиту своего владения на основании ст. 305 ГК РФ.
Эти положения также могут быть распространены и на договоры дарения.
Из договора дарения следует, что Жукова В.Д. передала одаряемому спорную квартиру, относящиеся к ней документы и ключи в момент подписания договора. При этом, по соглашению сторон договор дарения квартиры от 02 марта 2018 года имеет силу акта приема-передачи имущества.
С учетом изложенного следует сделать вывод, что сам по себе факт смерти одной из сторон договора дарения не может являться безусловным основанием для признания договора дарения незаключенным либо недействительным.
Действительно, согласно п.3 ст. 433 ГК РФ, договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом.
Вместе с тем, это не означает, что одаряемый в случае смерти дарителя может быть лишен возможности защищать свои права в отношении имущества, полученного в дар.
По смыслу ст. 2 Федерального закона от 21 июля 1997 года N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним - юридический акт признания и подтверждения государством возникновения, ограничения (обременения), перехода или прекращения прав на недвижимое имущество в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации.
Как следует из п. 1 ст. 2, п. 1 ст. 13, п. 7 ст. 16 Федерального закона от 21 июля 1997 года N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" в процессе регистрации правообладатель (или соответственно доверенное лицо) участвует при подаче заявления о государственной регистрации права. С заявлением представляются и все необходимые документы. В дальнейшем все процедуры по проверке, регистрации и внесению соответствующей записи в реестр осуществляются компетентными органами, совершение сторонами каких-либо юридически значимых действий в процессе самой регистрации не требуется. Стороны могут лишь отозвать свое заявление до внесения записи о регистрации в реестр.
Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Определении от 5 июля 2001 года N 154-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Закрытого акционерного общества "СЭВЭНТ" на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 1 ст. 165, п. 3 ст. 433 и п. 3 ст. 607 Гражданского кодекса Российской Федерации" государственная регистрация - как формальное условие обеспечения государственной, в том числе судебной, защиты прав лица, возникающих из договорных отношений, объектом которых является недвижимое имущество, - призвана лишь удостоверить со стороны государства юридическую силу соответствующих правоустанавливающих документов. Тем самым государственная регистрация создает гарантии надлежащего выполнения сторонами обязательств и, следовательно, способствует упрочению и стабильности гражданского оборота в целом. Она не затрагивает самого содержания указанного гражданского права, не ограничивает свободу договоров, юридическое равенство сторон, автономию их воли и имущественную самостоятельность и потому не может рассматриваться как недопустимое произвольное вмешательство государства в частные дела или ограничение прав человека и гражданина, в том числе гарантированных Конституцией Российской Федерации права владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, находящимся у лица на законных основаниях, а также свободы экономической деятельности.
Несмотря на то, что государственная регистрация договора дарения недвижимого имущества обязательна, ее отсутствие, по смыслу названных законоположений, не является основанием для признания недействительным договора дарения.
Кроме того, как следует из материалов дела, даритель Жукова В.Д. лично участвовала 02.03.2018 г. в заключении договора дарения и оформлении документов для регистрации договора, чем выразила свою волю на заключение и государственную регистрацию указанной сделки, заявление о регистрации подано 02.03.2018 г. лично дарителем и не отозвано.
С учетом изложенного, суд первой инстанции правильно установил, что Жукова В.Д. передала подаренное жилое помещение одаряемой. В свою очередь, после получения спорной квартиры по договору дарения, у одаряемого не имелось препятствий для регистрации возникшего права. Поскольку даритель Жукова В.Д. лично участвовала в заключении договора дарения и представлении документов для регистрации перехода прекращения права собственности на квартиру, чем выразила свою волю на государственную регистрацию перехода права собственности по сделке к одаряемому, заявление о регистрации подано при жизни дарителя и им не отозвано, то факт смерти дарителя не является основанием для отказа в государственной регистрации перехода права собственности на квартиру.
При таких обстоятельствах, правовых оснований для удовлетворения исковых требований Сысоевой Л.Н. о признании недействительным договора дарения, прекращении права собственности ответчика на спорную квартиру, включении имущества в наследственную массу не имелось.
С учетом изложенного, судебная коллегия не усматривает основания для отмены решения суда по доводам апелляционной жалобы.
Руководствуясь статьями 328-329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
решение Железнодорожного районного суда г. Барнаула Алтайского края от 19 февраля 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу истца Сысоевой Людмилы Николаевны - без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
