Определение Верховного Суда Республики Мордовия от 03 марта 2021 года №33-413/2021

ВЕРХОВНЫЙ СУД РЕСПУБЛИКИ МОРДОВИЯ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 3 марта 2021 года Дело N 33-413/2021
Верховный Суд Республики Мордовия в составе судьи Ганченковой В.А.,
при секретаре Мирской Н.О.,
рассмотрев в открытом судебном заседании 03 марта 2021 г. в г. Саранске гражданское дело по иску Банка ВТБ (публичное акционерное общество) к Маслову Н.И. о взыскании задолженности по кредитному договору по частной жалобе Маслова Н.И. на определение Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 25 декабря 2020 г. о замене стороны в порядке процессуального правопреемства,
установил:
общество с ограниченной ответственностью "ЭОС" (далее - ООО "ЭОС") обратилось в суд с заявлением о замене по гражданскому делу N 2-970/2019 по иску Банка ВТБ (публичное акционерное общество) (далее Банк ВТБ (ПАО)) к Маслову Н.И. о взыскании задолженности по кредитному договору в порядке процессуального правопреемства стороны взыскателя Банка ВТБ (ПАО) на ООО "ЭОС".
В обоснование заявления указано, что на основании решения суда 14 мая 2019 г. судом был выдан исполнительный документ о взыскании с Маслова Н.И. в пользу Банка ВТБ (ПАО) задолженности по кредитному договору N 629/0818-0001170 от 31 мая 2013 г.
8 сентября 2020 г. между ООО "ЭОС" и Банком ВТБ (ПАО) заключён договор уступки прав требования N 277/2020/ДРВ, согласно которому право требования в отношении должника Маслова Н.И. по кредитному договору передано ООО "ЭОС".
Определением Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 25 декабря 2020 г. заявление ООО "ЭОС" удовлетворено.
Определено допустить замену взыскателя Банка ВТБ (ПАО) по гражданскому делу N 2-970/2019 по иску Банка ВТБ (ПАО) к Маслову Н.И. о взыскании задолженности по кредитному договору, его правопреемником ООО "ЭОС".
Не согласившись с принятым определением суда, Маслов Н.И. обратился с частной жалобой, в которой просит указанное определение отменить, как незаконное и необоснованное, ссылаясь на нарушение его прав заменой взыскателя Банка ВТБ (ПАО) на правопреемника ООО "ЭОС". Указывает, что в договоре уступки прав (требований) нет сведений о вынесенном судебном решении и взысканной на основании него денежной суммы. Поскольку уступка прав (требований) проходила на стадии исполнительного производства, то основанием для прав требований является судебное решение, а не кредитный договор. Согласие должника на уступку прав (требования) взысканной на основании решения суда задолженности в материалах дела отсутствует. Права (требования) перешли от банка иной коллекторской организации, не имеющей лицензии на осуществление банковской деятельности, что противоречит требованиям закона. При подписании кредитного договора заёмщик своё согласие на передачу долга в пользу третьих лиц, не обладающих лицензией на осуществление банковских операций, не давал. Не являясь специальным субъектом кредитных правоотношений, ООО "ЭОС" не несёт ответственности за разглашение сведений, оставляющих банковскую тайну, чем нарушает права заёмщика на тайну операций по кредитному договору. Уведомление об уступки прав (требования) Маслов Н.И. не получал и был лишён возможности выдвигать против требования нового кредитора возражения.
Кроме того указано, что заявление рассмотрено в отсутствие Рыкалина Д.П., который не был надлежащим образом извещён о времени и дате рассмотрения дела, судебная корреспонденция ему не была доставлена.
В соответствии с положениями части 3 статьи 333 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обжалуемое определение суда не относится к числу определений суда первой инстанции, частные жалобы на которые рассматриваются с извещением лиц, участвующих в деле.
Суд апелляционной инстанции, оценив характер и сложность разрешаемого процессуального вопроса, приходит к выводу о возможности рассмотрения частной жалобы без извещения лиц, участвующих в деле.
Проверив законность и обоснованность определения суда, исходя из доводов частной жалобы, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.
Из материалов дела усматривается, что решением Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 4 апреля 2019 г. удовлетворены исковые требования Банка ВТБ (ПАО) к Маслову Н.И. о взыскании задолженности по кредитному договору.
С Маслова Н.И. в пользу Банка ВТБ (ПАО) взыскана сумма задолженности по кредитному договору N 629/0818-0001170 от 31 мая 2013 г. по состоянию на 11 января 2019 г. в общей сумме 2 695 042 рубля 38 копеек, в том числе 1 690 318 рублей 51 копейка - основной долг, 854 723 рубля 87 копеек - плановые проценты за пользование кредитом, 50 000 рублей - пени на просроченные проценты, 100 000 рублей - пени на просроченный долг.
С Маслова Н.И. в пользу Банка ВТБ (ПАО) взысканы расходы по уплате государственной пошлины в размере 27 916 рублей 42 копеек (л.д. 81-86).
Решение вступило в законную силу 14 мая 2019 г.
В порядке исполнения решения суда выдан исполнительный лист серии ФС N 019744066 (л.д. 110-112), на основании которого 22 июля 2019 г. отделом судебных приставов по Краснослободскому и Ельниковскому районам Управления Федеральной службы судебных приставов по Республике Мордовия возбуждено исполнительное производство N 15732/19/13014-ИП (л.д. 113-115).
Решение Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 4 апреля 2019 г. не исполнено, исполнительное производство не окончено.
Согласно пункту 4.2.6 кредитного договора N 629/0818-0001170 от 31 мая 2013 г. банк имеет право уступить права (требования), принадлежащие банку по настоящему договору, а также передать связанные с правами (требованиями) документы и информацию третьему лицу, в том числе лицу, не имеющему лицензии на осуществление банковских операций. Уступка прав (требований) третьему лицу, не имеющему лицензии на осуществление банковских операций, возможна в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, или в случае наличия согласия заёмщика (л.д. 19-25).
8 сентября 2020 г. между Банком ВТБ (ПАО) (цедент) и ООО "ЭОС" (цессионарий) заключён договор уступки прав (требований) N 277/2020/ДРВ, согласно которому цедент передал цессионарию, а цессионарий принял и оплатил права (требования) по кредитным договорам согласно перечню, являющемуся Приложением N 1 к договору, в объёме и на условиях, установленных договором.
По условиям названного договора цедент передаёт, а цессионарий принимает в полном объёме все права (требования) по каждому из кредитных договоров, указанных в Приложении N 1 к договору. К цессионарию переходят права (требования) цедента в полном объёме и на тех условиях, которые существуют на дату перехода прав, включая право требовать от заёмщика выполнения его денежных обязательств по возврату основного долга по кредиту (включая просроченную задолженность по основному долгу), уплате процентов за пользование кредитом (включая просроченные проценты и проценты, начисленные на просроченный основной долг), а также все существующие права по обеспечительным договорам в полном объёме (обеспечение), а также права (требования) по уплате предусмотренных условиями кредитных договоров и признанных судом неустоек, штрафов и пеней за несвоевременное исполнение заёмщиками обязательств (л.д. 92-95).
В Приложении N 1 к договору уступки прав (требований) в перечень кредитных договоров за номером 396 включён кредитный договор N 629/0818-0001170 от 31 мая 2013 г., заключённый с заёмщиком Масловым Н.И.
Общий объём прав требований составляет 2 660 114 рублей 53 копейки, из которых просроченная задолженность по основному долгу - 1 677 782 рубля 60 копеек, просроченная задолженность по процентам - 804 415 рублей 51 копейка, признанные судом штрафы и неустойки - 150 000 рублей, сумма госпошлины подлежащей возмещению - 27 916 рублей 42 копейки.
Цена прав (требований) составила 156 946 рублей 76 копеек, дата перехода прав (требований) - 8 сентября 2020 г. (л.д. 96-98).
При таких обстоятельствах, суд пришёл к выводу о наличии правовых оснований для замены взыскателя Банка ВТБ (ПАО) его правопреемником ООО "ЭОС" по гражданскому делу N 2-970/2019 по иску Банка ВТБ (ПАО) к Маслову Н.И. о взыскании задолженности по кредитному договору.
Суд апелляционной инстанции соглашается с данным выводом суда первой инстанции, поскольку он основан на правильном применении норм права.
Так, согласно пункту 1 статьи 382 Гражданского кодекса Российской Федерации право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона.
Для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором (пункт 2 статьи 382 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В силу пункта 1 статьи 384 Гражданского кодекса Российской Федерации, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объёме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на проценты.
В соответствии с пунктом 1 статьи 388 Гражданского кодекса Российской Федерации уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону.
Из разъяснений, содержащихся в пункте 51 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" следует, что разрешая дела по спорам об уступке требований, вытекающих из кредитных договоров с потребителями (физическими лицами), суд должен иметь в виду, что Законом о защите прав потребителей не предусмотрено право банка, иной кредитной организации передавать право требования по кредитному договору с потребителем (физическим лицом) лицам, не имеющим лицензии на право осуществления банковской деятельности, если иное не установлено законом или договором, содержащим данное условие, которое было согласовано сторонами при его заключении.
Частью 1 статьи 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что в случаях выбытия одной из сторон в спорном или установленном решением суда правоотношении (смерть гражданина, реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга и другие случаи перемены лиц в обязательствах) суд допускает замену этой стороны её правопреемником. Правопреемство возможно на любой стадии гражданского судопроизводства.
Согласно части 1 и пункту 1 части 2 статьи 52 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" в случае выбытия одной из сторон исполнительного производства (смерть гражданина, реорганизация организации, уступка права требования, перевод долга) судебный пристав-исполнитель производит замену этой стороны исполнительного производства её правопреемником.
Судебный пристав-исполнитель производит замену стороны исполнительного производства на основании судебного акта о замене стороны исполнительного производства правопреемником по исполнительному документу, выданному на основании судебного акта или являющегося судебным актом.
Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации и положения вышеназванного Федерального закона не предусматривают ограничение прав взыскателя заключить договор уступки прав требования с любым третьим лицом. Таким образом, приведённые нормы права в их взаимосвязи допускают правопреемство лиц на стадии принудительного исполнения судебных актов, так как в данном случае личность кредитора для должника не имеет существенного значения.
Учитывая изложенное, суд первой инстанции, вопреки доводам частной жалобы пришёл к правильному выводу, что заявитель ООО "ЭОС" является правопреемником Банка ВТБ (ПАО), выбывшего в связи с передачей права (требования) согласно заключённому между сторонами договору уступки прав (требований) от 8 сентября 2020 г. N 277/2020/ДРВ, который не расторгнут, недействительным не признан.
Ссылки в частной жалобе на то, что в договоре уступки прав (требований) нет сведений о вынесенном судебном решении и взысканной на основании него денежной суммы, несостоятельны, поскольку сумма передаваемых требований по каждому из кредитных договоров указана в Приложении N 1 к договору об уступке права требования.
Доводы частной жалобы, что поскольку уступка прав (требований) происходила на стадии исполнительного производства, то основанием для прав требований должно являться судебное решение, а не кредитный договор, не могут повлиять на законность принятого определения.
Согласно разъяснениям, данным в пункте 35 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 54 от 21 декабря 2017 г. "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки", осуществляя процессуальное правопреемство на стадии исполнения судебного акта, суд производит замену цедента цессионарием по заявлению или с согласия последнего в той части, в которой судебный акт не исполнен.
Уступка части требований либо несоответствие уступленной суммы денежного требования сумме, взысканной в соответствии с резолютивной частью судебного акта, сами по себе не являются основанием для отказа в замене взыскателя новым кредитором (статья 52 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве").
Не является основанием для отмены постановленного по делу определения и довод жалобы об отсутствии согласия должника на уступку прав (требования) взысканной на основании решения суда задолженности, поскольку условия кредитного договора не содержат условия об обязательном согласии заёмщика на реализацию права кредитора переуступить свои права по договору другому лицу. То есть согласие должника на заключение договора цессии не требовалось.
Также суд апелляционной инстанции отмечает, что по смыслу указанного выше пункта 4.2.6 кредитного договора банк вправе был уступить свои права кредитора любому третьему лицу, как имеющему, так и не имеющему лицензию на осуществление банковской деятельности, указанное условие договора подразумевают согласие заёмщика на переуступку прав требования, в том числе некредитной и небанковской организации.
В этой связи оснований полагать права Маслова Н.И. нарушенными передачей прав (требований) лицу, не имеющему лицензии на осуществление банковской деятельности нет.
Кроме того, поскольку в данном случае отношения между взыскателем и должником регулируются Федеральным законом от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", обязательство Маслова Н.И. по уплате задолженности в связи с нарушением должником условий договора возникло на основании решения суда от 4 апреля 2019 г., уступка прав требования происходит на стадии исполнительного производства, то нарушений прав и интересов должника уступкой права требовать возврат долга не имеется, для погашения суммы задолженности по решению суда личность кредитора не имеет существенного значения для должника, замена взыскателя не снимает с него обязанности по исполнению решения суда и действующее законодательство допускает замену соответствующей стороны её правопреемником.
В данном случае необходимо учитывать, что взыскание задолженности по кредитному договору, а тем более, получение исполнения в рамках исполнительного производства, возбужденного на основании решения суда о взыскании такой задолженности, не является какой-либо банковской операцией, не обладает признаками банковской деятельности, следовательно, не требует наличия лицензии.
Применительно к положениям статей 819, 382 Гражданского кодекса Российской Федерации, нормам Федерального закона от 2 декабря 1990 г. N 395-1 "О банках и банковской деятельности", существенное значение имеет реально достигнутое соглашение сторон в рамках кредитного договора (условие) о возможности уступки права требования кредитного долга. Эта значимость обусловлена тем, что изначально право требования по кредитному договору принадлежало банку, имеющему особый правовой статус и регламентированные специальным законодательством требования к деятельности, что включает в себя гарантию тайны банковского счёта и вклада, сведений о клиенте.
Не могут быть приняты во внимание и доводы жалобы, что Маслов Н.И. не получал уведомление об уступке прав (требования) и был лишён возможности выдвигать против требования нового кредитора возражения.
Действительно, в силу пункта 1 статьи 385 Гражданского кодекса Российской Федерации уведомление должника о переходе права имеет для него силу независимо от того, первоначальным или новым кредитором оно направлено.
Должник вправе не исполнять обязательство новому кредитору до предоставления ему доказательств перехода права к этому кредитору, за исключением случаев, если уведомление о переходе права получено от первоначального кредитора.
Вместе с тем, в соответствии с пунктом 3 статьи 382 Гражданского кодекса Российской Федерации, если должник не был уведомлён в письменной форме о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, новый кредитор несёт риск вызванных этим неблагоприятных для него последствий. Обязательство должника прекращается его исполнением первоначальному кредитору, произведённым до получения уведомления о переходе права к другому лицу.
Таким образом, само по себе неуведомление должника о состоявшемся переходе прав требования к другому лицу не влияет на действительность соглашения об уступке права требования (цессии), не освобождает должника от исполнения своих обязательств, возникших перед первоначальным кредитором и не может являться основанием для отказа в процессуальном правопреемстве, а влечёт для нового кредитора риск такого неблагоприятного последствия, как исполнение должником обязательства первоначальному кредитору.
Доводы частной жалобы, что заявление рассмотрено в отсутствие заинтересованного лица Рыкалина Д.П., который не был надлежащим образом извещён о времени и месте рассмотрения дела, являются несостоятельными.
Как следует из материалов дела, вопрос о процессуальном правопреемстве был рассмотрен судом в судебном заседании, назначенном на 12 часов 00 минут 25 декабря 2020 г.
Заинтересованное лицо Рыкалин Д.П. был извещён о времени и месте судебного заседания, назначенного на указанное время путём направления по адресу его регистрации: <адрес>, телеграммы, которая не вручена с указанием причины "дом закрыт" (л.д. 141).
При этом адрес регистрации Рыкалина Д.П. подтверждён представленной в материалы дела адресной справкой Отдела адресно-справочной работы ОВМ МВД по Республике Мордовия, полученной на основании соглашения о порядке взаимодействия по предоставлению адресно-справочной информации на основании устных обращений (л.д. 144), а также сведениями об адресе Рыкалина Д.П., указанными в определении Арбитражного суда Республики Мордовия от 18 декабря 2020 г. (л.д. 145-149).
Из данных обстоятельств следует, что суд первой инстанции в соответствии с положениями статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации надлежащим образом выполнил свою обязанность по извещению заинтересованного лица Рыкалина Д.П. о времени и месте судебного разбирательства и имел все основания для рассмотрения заявления в отсутствие последнего.
Требования статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судом не нарушены.
Ссылка Маслова Н.И. на фактическое проживание Рыкалина Д.П. по другому адресу доказательствами не подтверждена. Более того само по себе проживание лица по другому адресу не препятствует суду рассмотреть дело в отсутствие лица, извещённого надлежащим образом по месту регистрации.
Таким образом, обжалуемое определение суда является законным и обоснованным, а доводы частной жалобы не могут повлечь его отмену.
Руководствуясь пунктом 1 статьи 334 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Верховный Суд Республики Мордовия
определил:
определение Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 25 декабря 2020 г. оставить без изменения, частную жалобу Маслова Н.И. - без удовлетворения.
Судья Верховного Суда
Республики Мордовия В.А. Ганченкова
Мотивированное апелляционное определение составлено 03 марта 2021 г.
Судья Верховного Суда
Республики Мордовия В.А. Ганченкова


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка