Дата принятия: 21 августа 2019г.
Номер документа: 33-3764/2019
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 21 августа 2019 года Дело N 33-3764/2019
Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:
председательствующего: Поникаровской Н.В.,
судей: Харитоненко Н.О., Чашиной Е.В.,
при секретаре: Киячко А.С.,
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе Федерального казенного учреждения Лечебного исправительного учреждения N5 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Калининградской области на решение Гвардейского районного суда Калининградской области от 17 мая 2019 года, которым исковые требования Федерального казенного учреждения Лечебного исправительного учреждения N5 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Калининградской области были удовлетворены частично: в его пользу с Ли Вячеслава Константиновича в счет возмещения ущерба взыскано 24348,79 рублей; в удовлетворении остальной части иска отказано.
Заслушав доклад судьи Чашиной Е.В., объяснения представителя истца Дроздик Е.Н., поддержавшей доводы апелляционной жалобы, объяснения ответчика Ли В.К., возражавшего против доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области обратилось в суд с исковым заявлением к Ли В.К. о возмещении ущерба, указав в обоснование заявленных требований, что по результатам проведенной служебной проверки по факту нарушений порядка учета и списания котельно-печного топлива от 16 апреля 2018 года была установлена недостача угля каменного марки ДПКОМ в размере 118,66 тонн на общую сумму 651238,12 рублей. Обязанности по ведению учета и отчетности по потреблению топлива в учреждении возложены на начальника котельной Ли В.К., с которым при трудоустройстве был заключен договор о полной материальной ответственности от 06 июля 2016 года. Ссылаясь на положения ст.ст. 243 и 248 Трудового кодекса Российской Федерации истец просил взыскать с ответчика в счет возмещения материального ущерба 651238,12 рублей.
Рассмотрев дело, суд вынес изложенное выше решение.
В апелляционной жалобе истец ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области выражает несогласие с вынесенным судом решением, полагает необоснованными выводы суда об ограничении материальной ответственности работника размером его среднего заработка. Судом не был принят во внимание тот факт, что ответчик осуществил приемку угля по накладным, основанием же для привлечения работника к полной материальной ответственности в силу ст. 243 ТК РФ является недостача ценностей, вверенных ему на основании специального письменного договора или полученных по разовому документу. Согласно п.1 Договора о полной индивидуальной материальной ответственности от 06 июля 2016 года N000000005 ответчик принял на себя полную материальную ответственность за недостачу вверенного ему работодателем имущества.
В судебное заседание остальные лица, участвующие в деле, не явились, о месте и времени рассмотрения дела извещены надлежащим образом.
С учетом положений ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК РФ) судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.
Проверив материалы дела в соответствии с требованиями ч.1 ст. 327.1 ГПК РФ в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.
Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, Ли Вячеслав Константинович работает в ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области в должности начальника котельной на основании заключенного с ним трудового договора N13 от 04 июля 2016 года и приказа о приеме на работу N77-лс от 04 июля 2016 года.
Из представленной должностной инструкции начальника котельной следует, что он отвечает за бесперебойное обеспечение теплоэнергией всех потребителей; обеспечивает наиболее полное и экономичное использование всех видов оборудования и энергии; ведет учет и отчетность по потреблению топлива в учреждении.
06 июля 2016 года с истцом также был заключен договор о полной индивидуальной материальной ответственности, согласно которому работник принимает на себя полную материальную ответственность за недостачу вверенного ему работодателем имущества.
Из заключения служебной проверки от 16 апреля 2018 года следует, что в результате целевого выезда 13 февраля 2018 года по вопросам соблюдения порядка учета и списания котельно-печного топлива были проведены замеры фактического наличия угля на площадке котельной ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области, а также сверка фактических остатков топлива по данным бухгалтерского учета, установлено расхождение фактического наличия топлива с данными бухгалтерского учета на 118,66 тонн в меньшую сторону, на общую сумму 651238,12 рублей. В этой связи указано на привлечение Ли В.К. к полной материальной ответственности за причиненный ущерб, выразившийся в недостаче котельно-печного топлива, с возложением на него обязанности возместить в бюджет Российской Федерации полную стоимость необоснованно угля каменного марки ДПКОМ в размере 651238,12 рублей.
В своих объяснениях Ли В.К. не соглашался с результатами проверки, указывал, что используемый уголь содержал много песка и больших камней из-за чего было большое количество шлака и маленький КПД котлов, расходовалось фактически угля больше, чем списывалось по документам; контроль качества угля, завозимого в учреждение, не проводился по причине отсутствия финансирования; о качестве топлива он докладывал вышестоящему руководству.
Разрешая спор, суд первой инстанции в целом пришел к правильным выводам об отсутствии правовых оснований для привлечения ответчика к полной материальной ответственности.
Статьей 233 Трудового кодекса Российской Федерации (далее ТК РФ) определены условия, при наличии которых возникает материальная ответственность стороны трудового договора, причинившей ущерб другой стороне этого договора. В соответствии с этой нормой материальная ответственность стороны трудового договора наступает за ущерб, причиненный ею другой стороне этого договора в результате ее виновного противоправного поведения (действий или бездействия), если иное не предусмотрено данным кодексом или иными федеральными законами. Каждая из сторон трудового договора обязана доказать размер причиненного ей ущерба.
В силу ст. 238 ТК РФ работник обязан возместить работодателю причиненный ему прямой действительный ущерб. Неполученные доходы (упущенная выгода) взысканию с работника не подлежат. Под прямым действительным ущербом понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если работодатель несет ответственность за сохранность этого имущества), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение, восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам.
В соответствии со ст. 239 ТК РФ материальная ответственность работника исключается в случаях возникновения ущерба вследствие непреодолимой силы, нормального хозяйственного риска, крайней необходимости или необходимой обороны либо неисполнения работодателем обязанности по обеспечению надлежащих условий для хранения имущества, вверенного работнику.
Согласно ст. 241 ТК РФ за причиненный ущерб работник несет материальную ответственность в пределах своего среднего месячного заработка, если иное не предусмотрено данным кодексом или иными федеральными законами.
Полная материальная ответственность работника состоит в его обязанности возмещать причиненный работодателю прямой действительный ущерб в полном размере (ч.1 ст. 242 ТК РФ).
Частью второй статьи 242 ТК РФ установлено, что материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба может возлагаться на работника лишь в случаях, предусмотренных этим кодексом или иными федеральными законами. Перечень случаев возложения на работника материальной ответственности в полном размере причиненного ущерба приведен в статье 243 ТК РФ. К таким случаям отнесена и недостача ценностей, вверенных работнику на основании специального письменного договора или полученных им по разовому документу (п.2 ч.1 ст. 243 ТК РФ).
До принятия решения о возмещении ущерба конкретными работниками работодатель обязан провести проверку для установления размера причиненного ущерба и причин его возникновения. Для проведения такой проверки работодатель имеет право создать комиссию с участием соответствующих специалистов (ст. 247 ТК РФ).
В пункте 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2006 года N52 "О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю" даны разъяснения, согласно которым при рассмотрении дела о возмещении причиненного работодателю прямого действительного ущерба в полном размере работодатель обязан представить доказательства, свидетельствующие о том, что в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации либо иными федеральными законами работник может быть привлечен к ответственности в полном размере причиненного ущерба.
Из приведенных положений Трудового кодекса Российской Федерации и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что основным видом материальной ответственности работника за ущерб, причиненный работодателю, является ограниченная материальная ответственность. Она заключается в обязанности работника возместить причиненный работодателю прямой действительный ущерб, но не свыше установленного законом максимального предела, определяемого в соотношении с размером получаемой им заработной платы. Таким максимальным пределом является средний месячный заработок работника. Применение ограниченной материальной ответственности работника в пределах его среднего месячного заработка означает, что, если размер ущерба у работодателя превышает среднемесячный заработок работника, он обязан возместить только ту его часть, которая равна его среднему месячному заработку. Правило об ограниченной материальной ответственности работника в пределах его среднего месячного заработка применяется во всех случаях, кроме тех, в отношении которых Трудовым кодексом Российской Федерации или иным федеральным законом прямо установлена более высокая материальная ответственность работника, в частности полная материальная ответственность.
Наличие такого случая должен доказать работодатель при рассмотрении дела о возмещении причиненного работодателю прямого действительного ущерба в полном объеме.
Однако, как правильно указал суд первой инстанции, материалы дела не содержат надлежащих допустимых доказательств тому, что истец - ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области вверил ответчику Ли В.К. товарно-материальные ценности, недостача которых была установлена по результатам проведенной проверки.
В обоснование своих требований о привлечении Ли В.К. к полной материальной ответственности ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области указывал на закупку каменного угля марки ДПКОМ для нужд учреждений УИС по государственному контракту N190 от 31 октября 2017 года, заключенному с ООО "Промресурс", в частности для нужд ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области было приобретено 300 тонн угля на общую сумму 1646481 рубль.
Данный уголь в соответствии договором ответственного хранения от 02 ноября 2017 года, заключенным между ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области и ООО "Промресурс", оставался на территории ООО "Промресурс", которое по условиям договора несло ответственность за его утрату, недостачу или повреждение.
Каких-либо документов, свидетельствующих о вверении 300 тонн данного угля именно ответчику Ли В.К., в материалах дела не имеется.
Из пояснений сторон и представленных документов следовало, что данный уголь привозился на территорию ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области с места хранения у ООО "Промресурс" частями по мере необходимости, в подтверждение чего были представлены соответствующие накладные. При этом завозимый такими партиями уголь непосредственно на территорию ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области по этим накладным, действительно, принимался Ли В.К., о чем свидетельствуют его подписи о получении груза.
Из представленных товарных накладных (всего 11 накладных) следует, что за период с декабря 2017 года по февраль 2018 года включительно на территорию ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области от ООО "Промресурс" были доставлены все 300 тонн угля, переданного на ответственное хранение (декабрь 2017 года - 29,7 и 29,8 тонн, январь 2018 года - 29,9, 29,4, 26,9, 28,5, 29,5, 25,8 тонн, февраль 2018 года - 23,9, 23,5, 23,1 тонн).
При этом стороной истца в ходе рассмотрения дела не оспаривалось то обстоятельство, что с территории ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области, поскольку она является закрытой, данный уголь пропасть не мог; фактов хищения либо совершения ответчиком каких-либо виновных действий, повлекших утрату топлива, зафиксировано не было; весь уголь фактически был израсходован на отопление.
В вышеприведенном заключении по результатам проверки от 16 апреля 2018 года указано на то, что по состоянию на 01 марта 2018 года в ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области фактически остатки угля по государственному контракту от 31 октября 2017 года N190 отсутствовали, тогда как по данным бухгалтерского учета числилось еще 150,5 тонн.
Изложенное свидетельствует о том, что работодатель фактически просит привлечь работника к полной материальной ответственности не за утрату вверенного ему имущества в действительности, а за имеющиеся расхождения его количества с данными бухгалтерского учета.
Вместе с тем, судом было установлено, что со стороны Ли В.К. имели место нарушения учета и списания котельно-печного топлива, в частности, несмотря на повышенное использование угля ввиду его ненадлежащего качества, списание этого угля производилось ответчиком не по фактическому расходу, а по нормативам, что и привело к несоответствию действительных остатков топлива остаткам по данным бухгалтерского учета.
Так, свидетель Х., который занимает должность главного инженера ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области, в судебном заседании пояснял, что на него возложена обязанность контролировать работу котельной, однако материально-ответственным лицом за хранение топлива является начальник котельной Ли В.К. Причиной расхождения фактических остатков угля каменного с данными бухгалтерского учета учреждения является то, что уголь был ненадлежащего качества. При этом списание угля начальник котельной Ли В.К. производил не по фактическому расходу, а по нормативам.
Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля старший инженер группы УФСИН России по Калининградской области А. пояснял, что имелась информация о том, что в ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области недостача угля, в связи с чем была проведена служебная проверка, в ходе которой установлено, что начальник котельной Ли В.К. списывал угля меньше чем расходовал фактически, а списание нужно было производить по факту. В случае если уголь был ненадлежащего качества, нужно было указывать, сколько фактически израсходовано угля. В случае если уголь ненадлежащего качества начальник котельной должен был сообщить об этом начальнику учреждения, а последний инициировать проведение экспертизы качества угля.
В заключении по результатам проверки от 16 апреля 2018 года самим работодателем указано, что контроль качества поставляемого топлива ответственными должностными лицами не осуществлялся, расход угля определялся Ли В.К. по формулам, фактический расход топлива не определялся ни одним из должностных лиц колонии, температурный график работы котельного оборудования ответственными лицами не контролировался, сверка фактического остатка с данными бухгалтерского учета не производилась.
Кроме того, суд апелляционной инстанции обращает внимание и на то, что истцом размер ущерба определялся только по данным государственного контракта о закупке угля в октябре 2017 года в объеме 300 тонн и данным бухгалтерского учета об остатках топлива на дату проведения проверки. Вместе с тем, на октябрь 2017 года имелись остатки угля и по другим контрактам, с другими юридическими лицами, о чем свидетельствуют документы в материалах проверки, именно этот уголь расходовался в начале отопительного сезона 2017-2018 годов, что подтверждают товарные накладные о завозе угля на территорию ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области. Действительное наличие угля работодателем на дату начала использования топлива по государственному контракту N190 от 31 октября 2017 года не проверялось.
Изложенное, вопреки доводам апелляционной жалобы, свидетельствует об отсутствии законных оснований для привлечения Ли В.К. к полной материальной ответственности ввиду отсутствия доказательств причинения им прямого действительного ущерба работодателю, в связи с чем решение суда в указанной части законно и обоснованно, оснований к отмене его не усматривается.
Вместе с тем, суд первой инстанции счел возможным привлечь ответчика в данном случае к ограниченной материальной ответственности в пределах среднего месячного заработка, указав на допущенные им нарушения учета и списания котельно-печного топлива, которые привели к расхождению между фактическим наличием топлива с данными бухгалтерского учета. Однако при этом не учел, что и для данного вида ответственности необходимо установить наличие прямого действительно ущерба, причиненного работодателю виновными действиями работника, чего в рассматриваемом споре установлено не было, в связи с чем не было и правовых оснований для взыскания ущерба в пределах размера среднего заработка.
Несмотря на то, что Ли В.К. апелляционная жалоба подана не была, тем не менее, в суде апелляционной инстанции он выражал несогласие со взысканием с него ущерба.
В соответствии со ст. 327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции в интересах законности вправе проверить решение суда первой инстанции в полном объеме.
В пункте 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2012 года N13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" разъяснено, что под интересами законности с учетом положений статьи 2 ГПК РФ следует понимать необходимость проверки правильности применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов участников гражданских, трудовых (служебных) и иных правоотношений, а также в целях защиты семьи, материнства, отцовства, детства; социальной защиты; обеспечения права на жилище; охраны здоровья; обеспечения права на благоприятную окружающую среду; защиты права на образование и других прав и свобод человека и гражданина; в целях защиты прав и законных интересов неопределенного круга лиц и публичных интересов и в иных случаях необходимости охранения правопорядка.
Принимая во внимание вышеизложенные установленные по делу обстоятельства, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о необходимости в интересах законности выйти за пределы доводов апелляционной жалобы и, проверив обжалуемое судебное постановление в полном объеме в соответствии с абзацем 2 части 2 статьи 327.1 ГПК РФ, находит, что оно подлежит отмене в той части, в которой исковые требования ФКУ ЛИУ-5 УФСИН России по Калининградской области были удовлетворены, с вынесением в этой части нового решения об отказе в иске.
Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Гвардейского районного суда Калининградской области от 17 мая 2019 года отменить в части удовлетворения исковых требований Федерального казенного учреждения Лечебного исправительного учреждения N5 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Калининградской области о взыскании с Ли Вячеслава Константиновича в счет возмещения ущерба 24348,79 рублей, вынести в этой части новое решение об отказе в иске.
В остальной части решение оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.
Председательствующий:
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
