Дата принятия: 28 мая 2019г.
Номер документа: 33-3713/2019
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ БЕЛГОРОДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 28 мая 2019 года Дело N 33-3713/2019
Судебная коллегия по гражданским делам Белгородского областного суда в составе:
председательствующего Безуха А.Н.
судей Доценко Е.В., Литвиновой А.М.
при секретаре Бондаренко О.О.
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Тыняного <данные изъяты> к ОГБУЗ "Валуйская центральная районная больница" и ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" о компенсации морального вреда
по апелляционным жалобам Тыняного Г.Ю., ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница"
на решение Октябрьского районного суда г. Белгорода от 11 февраля 2019 года,
заслушав доклад судьи Безуха А.Н., объяснения Тыняного Г.Ю., его представителя Мальцева О.В. поддержавших доводы своей апелляционной жалобы, полагавших жалобу ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" необоснованной, судебная коллегия,
установила:
14 марта 2016 года в 20 часов 30 минут <данные изъяты> поступила в ОГБУЗ "Валуйская центральная районная больница", где ей был поставлен диагноз: "<данные изъяты> 15 марта 2016 года после оказания медикаментозного лечения <данные изъяты> санитарным транспортом в сопровождении медицинских работников отправлена в ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница".
15 марта 2016 года в 5 часов 22 минуты <данные изъяты> доставлена в ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" и госпитализирована в стационар - отделение гнойной хирургии с диагнозом: <данные изъяты> 22 марта 2016 года проведена операция <данные изъяты>, состояние ребенка средней тяжести, назначено медикаментозное лечение. 29 марта 2016 года состояние ребенка ухудшилось, появилась гипертермия до 38,6, рвота зеленого содержания, состояние ребенка тяжелое с выраженной отрицательной динамикой. По жизненным показаниям необходимо выполнение торакотомии, назначена предоперационная подготовка. 29 марта 2016 года в 9 часов 15 минут состояние ребенка резко ухудшилось, отмечается угнетение сердечной деятельности и дыхания. Состояние предагональное. Ребенок переведен в отделение реанимации, по пути проведены реанимационные мероприятия. Состояние клинической смерти, проводились реанимационные мероприятия. 29 марта 2016 года в 9 часов 50 минут констатирована биологическая смерть <данные изъяты>
17 мая 2017 года по факту смерти возбуждено уголовное дело по статье 109 УК РФ, которое 15 ноября 2018 года прекращено, за отсутствиям в действиях врачей мед. учреждений состава преступления, при этом в постановлении указано на наличие опосредованной косвенной связи между недостатками лечения и наступившей смертью, потерпевшим разъяснено право на предъявление иска в рамках гражданского производства.
Дело инициировано иском Тыняного Г.Ю. (отец умершей несовершеннолетней), который ссылаясь на то, что в результате некачественно оказанной медицинской помощи его дочери <данные изъяты>. ему был причинен моральный вред, в связи с чем, просил взыскать с ОГБУЗ "Валуйская центральная районная больница" в его пользу компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 рублей, а с ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" 1 500 000 рублей.
Решением суда требования удовлетворены. Компенсация морального вреда, подлежащая взысканию с ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" определена в размере 500 000 рублей, с ОГБУЗ "Валуйская центральная районная больница" в размере 150 000 рублей.
С принятым решением не согласились истец, а также ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница".
Тыняный Г.Ю. просит решение изменить, определив ко взысканию компенсацию морального вреда в размере заявленных требований. Приводит доводы о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, несоразмерном размере компенсации морального вреда взысканного с медицинских учреждений.
ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" просит решение отменить и принять новое, которым в удовлетворении требований отказать. Приводит доводы о нарушении норм материального права, недоказанности наличия оснований для привлечения к деликтной ответственности.
Выслушав истца и его представителя проверив материалы дела по доводам апелляционных жалоб, с учетом возражений поступивших от ОГБУЗ "Валуйская центральная районная больница" на апелляционную жалобу истца, материалов уголовного дела N 11702140002000068 по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, по факту ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей медицинскими работниками, повлекшего смерть <данные изъяты>, судебная коллегия приходит к следующему.
Согласно ст. 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.
Из положений п. 21 ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" следует, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.
Жизнь и здоровье относятся к нематериальным благам и принадлежат человеку от рождения (ст. 150 ГК РФ).
Согласно ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Моральный вред компенсируется лишь при наличии вины причинителя вреда. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.
Согласно ст. 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда, в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
В силу положений ст. 1064 ГК Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.
Согласно п. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.
Для возложения ответственности в виде возмещения вреда должны быть установлены противоправность поведения причинителя вреда и его вина, наличие и размер ущерба, причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и причиненным ущербом. При этом бремя доказывания причинения ущерба и причинно-следственной связи между действиями ответчика и причинением ущерба лежит на стороне, обращающейся в суд и закон не предусматривает в качестве оснований для возложения ответственности исключительно наличие прямой связи.
Из разъяснений, изложенных в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О некоторых вопросов применения законодательства о компенсации морального вреда" N 10 от 20 декабря 1994 года (ред. от 06.02.2007), следует, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.
Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.
Как было указано ранее, следует из материалов дела 14 марта 2016 года в 20 часов 30 минут <данные изъяты>, поступила в ОГБУЗ "Валуйская центральная районная больница", где ей был поставлен диагноз: <данные изъяты> 15 марта 2016 года после оказания медикаментозного лечения <данные изъяты> санитарным транспортом в сопровождении медицинских работников отправлена в ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница".
15 марта 2016 года в 5 часов 22 минуты <данные изъяты> доставлена в ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" и госпитализирована в стационар - отделение гнойной хирургии с диагнозом: <данные изъяты> 22 марта 2016 года проведена операция <данные изъяты>, состояние ребенка средней тяжести, назначено медикаментозное лечение. 29 марта 2016 года состояние ребенка ухудшилось, появилась гипертермия до 38,6, рвота зеленого содержания, состояние ребенка тяжелое с выраженной отрицательной динамикой. По жизненным показаниям необходимо выполнение торакотомии, назначена предоперационная подготовка. 29 марта 2016 года в 9 часов 15 минут состояние ребенка резко ухудшилось, отмечается угнетение сердечной деятельности и дыхания. Состояние предагональное. Ребенок переведен в отделение реанимации. 29 марта 2016 года в 9 часов 50 минут констатирована биологическая смерть <данные изъяты>
Заключение дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы N38 от 13 апреля 2018 года, выполненной ОГБУЗ "Белгородское бюро судебно-медицинской экспертизы" в рамках уголовного дела N11702140002000068 от 17 мая 2017 года, анализ медицинской документации позволяет прийти к выводу, что имелись недостатки обследования и лечения <данные изъяты>. при оказании медицинской помощи:
- в ОГБУЗ "Валуйская центральная районная больница", а именно: не полностью поставлен диагноз, необходимо было добавить <данные изъяты> не проведено промывание желудка; не вводились антидоты (например: активированный уголь); объём обследования выполнен не полностью, отсутствуют анализы на КЩС (кислотно-щелочное состояние); нет определения времени свертываемости крови и времени кровоточивости; из функциональных методов обследования не проведено ЭКГ, рентгенография органов грудной клетки; при возможности - проведение УЗИ органов брюшной полости и почек; объем и качественный состав инфузионной терапии не соответствует тяжести синдрома экзогенной интоксикации (всего 250 мл физ.раствора), без добавления поляризующей смеси, при норме 50-60 мл/кг в режиме форсированного диуреза; не вводились витамины, дезагриганты, ожоговая поверхность ротовой полости не обрабатывалась местным анестетиком; не проводилась корректировка в лечении учитывая динамику состояния;
- в ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница", а именно: диагностические и лечебные мероприятия, с учетом требований отраслевых стандартов, проводились не в полном объеме, не проводился анализ на КЩС (кислотно-щелочное состояние); функциональное исследование ЭКГ проводилось только 28.03.2016 года и 29.03.2016 года при проведении сердечно-легочной реанимации. Не проводилась рентгенография органов грудной клетки, а также УЗИ органов брюшной полости и почек; лечение проводилось без повторных консультаций реаниматолога; из антибиотиков проводилась только монотерапия (цефтриаксон с 15.03.2016 по 25.03.2016 года) в дозе 14 от массы тела без учета тотального химического ожога пищевода, что требовало усиления антибактериальной терапии; гормонотерапия проводилась без применения препаратов, предупреждающих развитие эрозивных кровотечений на ожоговой слизистой; причиной ухудшения состояния Тыняной М.Г. 29.03.2016 года явилось прогрессивно нарастающая картина инфекционно-токсического шока, как следствие отмены антибиотикотерапии, отмены инфузионной терапии, после совместного осмотра лечащим врачом с заведующим хирургическим отделением N2, заведующим хирургического отделения N1, заместителем главного врача по хирургии, заведующим эндоскопическим отделением 28.03.2016 года; с 1 часа 40 минут 29.03.2016 года до 9 часов 15 минут 29.03.2016 года мероприятия, направленные на стабилизацию жизненно важных функций организма, в том числе реанимационные, не проводились дежурным хирургом; к лечению не привлекался реаниматолог, хотя состояние больной прогрессивно ухудшалось; ребенок по тяжести состояния не был госпитализирован после транспортировки в отделение реанимации и интенсивной терапии при поступлении в ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница"; - дежурный реаниматолог недооценил тяжесть состояния больной и не госпитализировал больную в ОРИТ; до 29.03.2016 года <данные изъяты> не проводилась рентгенография органов грудной и брюшной полости, а были проведены только после резкого ухудшения состояния; не было выполнено промывание рта и желудка; не были назначены препараты из группы анацидов и антигистаминные препараты; несвоевременная диагностика некроза и перфорации пищевода.
Смерть ребенка <данные изъяты> наступила в результате <данные изъяты>, что в конечном итоге, привело к развитию неблагоприятного исхода.
Вышеуказанные факты ненадлежащего оказания медицинской помощи сами по себе не привели к наступлению смерти, и не находятся поэтому в прямой причинной связи с наступлением смерти, однако, они оказали неблагоприятное влияние на течение заболевания и могли способствовать её наступлению, т.е. в данном случае имеет место опосредованная (косвенная) причинная связь между имевшимися недостатками оказания медицинской помощи и наступлением смерти.
В связи с тем, что лечение <данные изъяты> рассматривается как единый лечебный процесс, разграничить дефекты оказания медицинской помощи по отдельности нецелесообразно.
Экспертная комиссия пришла к выводу, что правильное, адекватное, квалифицированное оказание медицинской помощи в специализированном учреждении оставляло шанс <данные изъяты> для наступления благоприятного исхода, но учитывая большую площадь ожога, был не очевиден.
То есть фактически комиссия экспертов пришла к выводу о наличии косвенной связи между оказанной медицинской помощью и не исключила выводы о том, что качественное и своевременное лечение могло бы исключить смерть малолетнего ребенка.
Ненадлежащее и некачественное оказание медицинской помощи ответчика установлено судом на основании экспертного заключения о качестве оценки медицинской помощи от 20.07.2016 года и от 24 августа 2018 года, проведенные АО "МАКС-М", а так же актов внеплановой документарных проверок территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Белгородской области от 22 октября 2018 года и от 15 ноября 2018 года и предписаниями об устранении нарушений выявленных в ходе указанных проверок.
Установив данные обстоятельства и проанализировав вышеуказанные доказательства, суд пришел к правильному выводу о наличии оснований для взыскания компенсации морального вреда в пользу родителя умершего ребенка.
В обоснование данного вывода необходимо указать, что право ребенка на здоровье (статья 24 Конвенции о правах ребенка) и его состояние здоровья являются ключевыми факторами при оценке наилучших интересов ребенка. Однако, в тех случаях когда существует несколько возможных вариантов лечения или когда нет ясности относительно его исхода, необходимо сопоставить все возможные варианты лечения со всеми возможными рисками и побочными эффектами, обязательно придавая при этом также надлежащую значимость взглядам самого ребенка сообразно его возрасту и степени зрелости (пункт 77 Замечания общего порядка N 14 (2013) о праве ребенка на уделение первоочередного внимания наилучшему обеспечению его интересов).
Анализ вышеуказанных доказательств позволяет прийти к выводу, что как при обращении в Валуйскую ЦРБ, а также при нахождении в ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" медицинскими учреждениями не было принято всех должных и эффективных мер вариантов лечения, что в дальнейшем исключило бы отсутствие, в том числе, косвенной вины в смерти ребенка.
По общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункт 2 статьи 1064 ГК РФ).
Доказательств о том, что смерть <данные изъяты> при условии того, что первые дни нахождения в ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" после отравления она чувствовала себя хорошо, игралась с детьми, врачи разрешилик приему употребление пищи в общей столовой в отварном и тертом виде, не в результате ненадлежащего диагностирования и лечения, ответчиками не представлено.
Правильность выводов вышеуказанного экспертного заключения ответчиками не оспаривалась.
От проведения экспертизы в рамках рассмотрения настоящего гражданского дела судом первой инстанции ответчики отказались.
Вопреки мнению апеллянта, положения материального закона не предусматривают безусловного наличия непосредственно прямой причинной связи между недостатками оказания медицинской помощи и смертью.
Исходя из вышеприведенных положений закона, размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от обстоятельств причинения вреда, степени вины нарушителя, характера физических и нравственных страданий потерпевшего, требований разумности и справедливости.
Поскольку моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в денежной форме и полного возмещения, предусмотренная законом компенсация должна отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.
Как следует из материалов дела, истец доводится отцом умершей <данные изъяты>, на момент смерти которой не исполнилось и трех лет.
Находясь в медицинском учреждении последняя, как было указано, ранее чувствовала себя нормально, что позволяло отцу рассчитывать на благоприятные итоги лечения и на выздоровление дочери. Однако последняя умерла.
При определении размера компенсации морального вреда подлежащего взысканию в пользу отца в размере 650 000 рублей, суд первой инстанции принял во внимание степень вины ответчиков, характер нравственных страданий (наступление смерти малолетней дочери) индивидуальных особенностей истца, принцип разумности и справедливости, а также то обстоятельство, что к химическому ожогу полости рта, пищевода тотальному 3-й степени, за которым последовала смерть ребенка, привело недостаточное внимание и контроль за малолетним ребенком со стороны его родителей, в том числе и истца, которые оставили опасный щелочной раствор "Крот" в доступном для малолетнего ребенка месте, а самого ребенка без контроля и надзора со своей стороны, что привело к употреблению указанного раствора ребенком.
Однако размер компенсации, по мнению судебной коллегии, с учетом, в том числе, отсутствия должного контроля за ребенком, не отражает в полной степени нравственные страдания отца, перенесенные в связи со смертью дочери и фактически установленные по делу обстоятельства.
Сам по себе факт наступления преждевременной смерти ребенка, является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое состояние и благополучие отца, влечет состояние субъективного эмоционального расстройства. Утрата малолетней дочери расценивается в качестве наиболее сильного переживания, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам, нарушает неимущественные права на семейные связи, близкое доверительное общение с ребенком постепенно взрослеющим, является тяжелейшим событием в жизни, неоспоримо причинившим более глубокие нравственные страдания отца.
Зная о том, что медицинские учреждения не в полной мере оказали медицинскую помощь, нравственные переживания продолжают иметь место и в настоящее время.
С учетом изложенного, анализа указанных обстоятельств и глубоких нравственных страданий, которые пережиты и продолжает переживать истец, степени вины, судебная коллегия считает обоснованным увеличить общий размер компенсации морального вреда до 850 000 рублей.
При распределении указанной суммы между ответчиками, судебная коллегия учитывает, что, как указано в экспертном заключении, в связи с тем, что лечение <данные изъяты> рассматривается как единый лечебный процесс, разграничить дефекты оказания медицинской помощи по отдельности нецелесообразно.
Как следует из материалов дела, именно изначально ребенок был доставлен в Валуйскую ЦРБ, в которой, как было указано выше, не было принято мер в виде промывания желудка, а также не вводились антидоты (например: активированный уголь), то есть фактическая потеря времени не могла в дальнейшем не отразиться на восстановлении и лечении ребенка.
Поэтому судебная коллегия полагает обоснованным увеличить размер компенсации морального вреда подлежащего взысканию с Валуйской ЦРБ до 350 000 рублей, а размер компенсации взысканной с детской больницы оставить в определенном судом первой инстанции размере, что, по мнению коллегии, в полной мере отражает фактически установленные обстоятельства и степень вины каждого из соответчиков.
Вопреки доводам стороны истца, оснований для увеличения размера компенсации до размера заявленных требований не имеется.
Руководствуясь ст.ст. 327-329, п. 3, ч. 1 ст. 330 ГПК РФ, судебная коллегия
определила:
решение Октябрьского районного суда г. Белгорода от 11 февраля 2019 года по делу по иску Тыняного <данные изъяты> к ОГБУЗ "Валуйская центральная районная больница" и ОГБУЗ "Детская областная клиническая больница" о компенсации морального вреда изменить в части размера компенсации морального вреда взысканного с ОГБУЗ "Валуйская ЦРБ" - увеличив сумму до 350 000 рублей.
В остальной части решение оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
