Определение Судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ МОСКОВСКОГО ГОРОДСКОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 19 сентября 2022 года Дело N 33-33804/2022


19 сентября 2022 года город Москва

Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда в составе председательствующего Мызниковой Н.В. и судей Пильгановой В.М., Дегтеревой О.В., с участием прокурора Витман Ю.А. и адвоката Орешковой А.В., при ведении протокола секретарем Джемгировым М.Э., заслушав в открытом судебном заседании по докладу судьи Пильгановой В.М. дело по апелляционной жалобе Ф.И.О., апелляционному представлению Мещанского межрайонного прокурора г. Москвы на решение Мещанского районного суда г. Москвы от 22 ноября 2021 года, которым постановлено:

Исковые требования Ф.И.О. к АО о взыскании стоимости медицинских услуг, расходов на погребение, компенсации морального вреда, судебных расходов - оставить без удовлетворения,

УСТАНОВИЛА:

Истец Ф.И.О. обратилась в Мещанский районный суд г. Москвы с иском к ответчику АО (далее АО) о взыскании стоимости медицинских услуг 6601511,15 руб., расходов на погребение в размере 300000,00 руб., компенсации морального вреда в размере 2000000,00 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами в размере 36344,39 руб., судебных расходов: за оформление доверенности в размере 1600,00 руб., расходов за оказание юридических услуг в размере 300000,00 руб., за подготовку внесудебного заключения специалистов в размере 98000,00 руб.

Требования мотивированы тем, что *** её мать - Ф.И.О., родившаяся *** года, была госпитализирована в клинику ответчика - АО, где находилась на лечении в период с *** по 26.11.2021. За время нахождения Ф.И.О. на стационарном лечении, ответчиком не сформированы надлежащим образом план и тактика её лечения, пациентка не осматривалась лечащим врачом, ей не был поставлен надлежащим образом клинический диагноз, оказаны медицинские услуги, которые являлись непоказанными и неоправданными с клинической точки зрения, допущены недостатки в ведении медицинской документации. 30.10.2019 Ф.И.О. была проведена нейрохирургическая операция - ***, которая сопровождалась большими рисками, и, несмотря на наличие отягчающих факторов, врачи АО смогли убедить родственников пациентки о необходимости проведения такой операции у заведомо *** пациентки. По мнению истца, некачественно оказанная медицинская помощь, в том числе проведенная нейрохирургическая операция, явилось причиной возникших осложнений у Ф.И.О. и наступления ее смерти ***. Указанными действиями ответчика ей причинен моральный вред.

В суде первой инстанции представитель истца О. исковые требования исковые требования поддержала: представитель ответчика АО А. просил отказать в удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Суд постановил приведенное выше решение.

В апелляционной жалобе истец Ф.И.О. просит решение суда отменить, принять по делу новое решение; Мещанский межрайонный прокурор г. Москвы по доводам апелляционного представления просит решение суда в части отказа в удовлетворении требования истца о компенсации морального вреда отменить, принять в данной части новое решение о взыскании с ответчика в пользуФ.И.О. компенсации морального вреда в размере 80000 руб., в остальной части в исковых требованиях отказать.

Изучив материалы дела, проверив законность и обоснованность постановленного по делу судебного постановления в соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов апелляционной жалобы и апелляционного представления, выслушав истца Ф.И.О., её адвоката О., прокурора Витман Ю.А., поддержавшую доводы апелляционного представления, возражения представителей ответчика АО А. А., судебная коллегия усматривает основания для отмены решения суда первой инстанции в части отказа истцу в удовлетворении иска о компенсации морального вреда по доводам апелляционного представления.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела между матерью истца Ф.И.О. и АО был заключен договор L02389114/2 от 11.12.2018 (заявление заказчика), путем которого была акцептована Оферта N 1 о заключении договора на оказание платных медицинских услуг от 27.11.2018, соответственно Заказчиком (плательщиком) по данному Договору являлась сама пациентка - Ф.И.О., стоимость услуг по договору составила 6601511 руб. 15 коп.

На основании данного договора пациентка Ф.И.О. *** была госпитализирована в клинику ответчика, где ей оказывалась медицинская помощь в связи с имеющимся у нее онкологическим заболеванием и последствиями его развития.

С *** по *** пациентка Ф.И.О. находилась на стационарном лечении в АО, в указанный период она была консультирована врачами неврологами, нейрохирургами, онкологами, физиотерапевтами.

При поступлении в клинику были отмечены жалобы Ф.И.О. на ***.

Решение консилиума врачей от 28.10.2019 и нейрохирургов от 30.10.2019 о выборе хирургического лечения *** обосновано тем, что у Ф.И.О., ***.

30.10.2019 пациентка Ф.И.О. переведена в нейрохирургическое отделение, где осмотрена совместно с заведующим отделением К. При осмотре отмечено: ***.

Оценены высокие риски хирургических осложнений, в первую очередь, кровотечения и присоединения инфекционного процесса.

Пациентка Ф.И.О. и ее дочь - истец Ф.И.О. были информированы под подпись о предстоящем лечении, о связанных с ним рисках ***. Кроме того, накануне проведения хирургической операции между врачом - третьим лицом К. и истцом состоялся телефонный разговор.

В результате прослушивания записи данного телефонного разговора, судом первой инстанции установлено, что истец была осведомлена о состоянии здоровья своей матери, врачом ей было сообщено, что операция связана с большими рисками, потому что пациентка Ф.И.О. уже ***. Истец, будучи консультированной врачами из Израиля, выражала согласие на проведение операции, которая была связана с большими рисками. Пациентка Ф.И.О. также предупрежденная о рисках, выразила согласие на проведение операции.

30.10.2019 Ф.И.О. выполнено хирургическое вмешательство: ***.

В послеоперационном периоде *** у Ф.И.О. было отмечено ***.

Определением суда первой инстанции от 01.02.2021 была назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение и подготовка заключения которой было поручено *** (далее - ***), расходы на проведение которой были возложены на ответчика.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы следует, что у Ф.И.О. ***.

Говоря о прогнозе выживаемости и времени дожития, при ответе на вопрос 13 Эксперты указывают, что ***.

Отвечая на вопрос 14, Эксперты указывают, что ***.

При ответе на вопрос 12 Эксперты отмечают, что ***.

Иных недостатков судебно-медицинской экспертизой не установлено.

Давая оценку вышеприведенным недостаткам в части их влияния на состояние здоровья Ф.И.О. Эксперты указали, что ***.

Таким образом, из проведенной судебно-медицинской экспертизы следует, что клиническая ситуация у Ф.И.О. в период лечения в АО была сложной и противоречивой, тактика лечения не описана в действующих клинических рекомендациях, иных документах и литературе, в связи с чем план и тактика лечения определяются врачами самостоятельно. Избранные план и тактика лечения Ф.И.О., как указывают Эксперты (стр. 73 заключения) являлись одними из возможных для попытки продлить жизнь пациентке, очень рискованным, но допустимым в конкретных условиях.

Хирургические риски (инфекционный процесс и т.д.) превышены врачами АО не были, выявленные недостатки не состоят в причинно-следственной связи ни со смертью, ни с возникшими неблагоприятными последствиями, их отсутствие не повлияло бы на иное течение заболевание, в связи с чем, отсутствует как прямая причинно-следственная связь между действиями врачей АО и наступлением вреда, так и косвенная.

Отказывая истцу в удовлетворении требований о взыскании стоимости лечения в размере 6601511 руб. 15 коп, и процентов за пользование указанными денежными средствами, суд первой инстанции исходил из того, что внесенные за оказание платных медицинских услуг денежные средства являются исполнением договорного обязательства, возникшего между пациенткой Ф.И.О. и ответчиком, в связи с чем не могут рассматриваться как материальный ущерб, причиненный истцу.

Судебная коллегия не находит правовых оснований к отмене или изменению решения суда в данной части, постановленного в соответствии с требованиями норм материального и процессуального права - ст. ст. 151, 421, 708 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. ст. 4, 14 Закона Российской Федерации от 07.02.1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей", ст. ст. 3, 4, 19 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", ст. ст. 12, 56, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Учитывая, что смерть Ф.И.О. не находится ни в прямой, ни в косвенной причинной связи с действиями врачей ответчика, то суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст. 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации правомерно отказал истцу в удовлетворении требования о взыскании с ответчика расходов на погребение в размере 300000 руб.

Поскольку судом первой инстанции не принято в качестве доказательства некачественного оказания медицинских услуг заключение специалиста ***, то оснований, предусмотренных ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, для взыскания с ответчика в пользу истца расходов, связанных с оплатой стоимости данного заключения в размере 98000 руб. у суда первой инстанции не имелось, в связи с чем суд правомерно отказал в удовлетворении данного требования.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении иска о компенсации морального вреда, руководствуясь ст. ст. 150, 151, 1064, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, исходил из того, что вред здоровью и жизни пациентке Ф.И.О. при оказании ей медицинской помощи причинен не был, а возникшие в ходе оказания медицинской помощи осложнения не находятся в причинно-следственной связи ни со смертью, ни даже с возникновением неблагоприятных последствий для здоровья Ф.И.О. "как по отдельности, так и в совокупности", недопущение выявленных недостатков медицинской помощи не привело бы к продлению жизни Ф.И.О. Также суд исходил из того, что выявленные недостатки при оказании медицинской помощи без их привязки наступлению неблагоприятных последствий для жизни и здоровья юридического значения при рассмотрении судами гражданских дел из причинения вреда (деликтные правоотношения), не имеют, поскольку в данном деле они не привели к наступлению вреда жизни и здоровью Ф.И.О., а значит не привели к наступлению физических и нравственных страданий у истца - Ф.И.О., в связи с чем пришел к выводу, что каких-либо оснований для взыскания с ответчика компенсации морального вреда не имеется.

Судебная коллегия считает, что выводы суда в части отказа в компенсации причиненного истцу морального вреда основаны на неправильном толковании и применении норм материального права.

К числу основных прав человека ст. 41 Конституции Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья.

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

В силу ст. 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" охрана здоровья в Российской Федерации основывается на ряде принципов, одним из которых является соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий.

В числе таких прав - право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи.

Пунктом 1 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом. Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Согласно ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции. Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей, как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Пунктом 1 ст. 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями ст. ст. 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, лично им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, лично им также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Пунктом 2 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В соответствии с п. 1 ст. 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными гл. 59 (ст. ст. 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации установлены общие основания ответственности за причинение вреда. Согласно данной норме закона вред, причиненный личности гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В силу ч. 2 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (ч. 3 ст. 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ).

Из изложенного следует, что в случае причинения гражданину морального вреда (нравственных и физических страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, в числе которых право гражданина на охрану здоровья, право на семейную жизнь, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Однако судом первой инстанции приведенные нормы материального права к спорным отношениям применены не были. Вывод суда об отказе Ф.И.О. в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда, предъявленных к АО в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи ее матери Ф.И.О., сделан без учета нормативных положений Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ, регулирующего отношения в сфере охраны здоровья граждан.

Таким образом, судом первой инстанции неправильно применены нормы материального права.

Согласно ч. 3 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд принимает решение по заявленным истцом требованиям.

По смыслу приведенной нормы процессуального закона и норм материального права, регулирующих основания и порядок компенсации морального вреда, основанием иска о компенсации морального вреда являются указанные истцом фактические обстоятельства, свидетельствующие о нарушении в результате действий (бездействия) ответчика нематериальных благ истца, вследствие которых она испытывает нравственные и (или) физические страдания и с которыми она как с юридическими фактами связывает свое материально-правовое требование к ответчику - причинителю такого вреда.

Однако суд вследствие неправильного толкования подлежащих применению к спорным отношениям норм материального права, а также вследствие нарушения норм процессуального права о разрешении судом спора в пределах заявленных исковых требований пришел к ошибочному выводу относительно оснований заявленного истцом требования в части компенсации морального вреда.

Отказывая истцу в удовлетворении иска о компенсации морального вреда, суд не принял во внимание также фактические основания заявленного иска.

Как следует из материалов дела, заявляя требования о компенсации морального вреда, истец указывала на то, что медицинская помощь ее матери была оказана некачественно и несвоевременно. Истец ссылалась на то, что в связи с некачественным оказанием медицинской помощи Ф.И.О. были причинены нравственные страдания, выразившиеся в переживаниях истца по поводу состояния здоровья близкого человека - матери. Приведенные выше фактические обстоятельства, указанные истцом в качестве основания иска о компенсации морального вреда, судом оставлены без внимания и соответствующей правовой оценки.

Разрешая заявленные требования, суд исследовал лишь вопрос о наличии либо отсутствии прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и наступившей смертью Ф.И.О.

Суд не учел, что такие дефекты в лечении, как ***, но свидетельствуют о некачественном оказании Ф.И.О. медицинской помощи сотрудниками ответчика, тем самым были нарушены личные неимущественные права истца на семейную жизнь, что причинило вред как самому пациенту, так и ее дочери, повлекло причинение истцу нравственных страданий (морального вреда), что является достаточным основанием для компенсации такого вреда.

Ввиду изложенного выводы суда первой инстанции об отсутствии оснований для компенсации морального вреда истцу являются ошибочными.