Определение Судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ВОЛГОГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 11 августа 2021 года Дело N 33-3365/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Волгоградского областного суда в составе

председательствующего Андреева А.А.

судей Ривняк Е.В., Лисовского А.М.

при секретаре Бокатовой М.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-4630/2020 по иску Саютина Александра Геннадьевича к Саютину Георгию Александровичу о признании договора дарения недействительным и применении последствий недействительности сделки

по апелляционной жалобе представителя истца Саютина Александра Геннадьевича - Фролова Евгения Владимировича и апелляционной жалобе с дополнениями к ней ответчика Саютина Георгия Александровича

на решение Центрального районного суда г. Волгограда от 11 декабря 2020 года, которым исковые требования Саютина Александра Геннадьевича к Саютину Георгию Александровичу о признании договора дарения недействительным, применении последствий недействительности сделки частично удовлетворены.

Договор дарения квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, заключенный между ФИО 1 и Саютиным Георгием Александровичем от 31 января 2019 года признан недействительным.

В удовлетворении исковых требований Саютина Александра Геннадьевича к Саютину Георгию Александровичу о применении последствий недействительности договора дарения в виде прекращения право собственности и возвращении квартиры отказано.

Заслушав доклад судьи Ривняк Е.В., выслушав представителя Саютина Г.А. - Колесникову И.Н., представителя Саютина А.Г. - Фролова Е.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб, Макарову А.А., полагавшей решение суда незаконным в части удовлетворения заявленных требований, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО 1 обратилась в суд с иском к Саютину Г.А. о признании договора дарения недействительным, применении последствий недействительности сделки.

В обоснование заявленных требований истец указал, что между ФИО 1 и Саютиным Г.А. был заключен договор дарения от 31 января 2019 года. ФИО 1 проживала в квартире одна и в силу возраста и состояния здоровья нуждалась в помощи и уходе. Договор дарения от 31 января 2019 года не носит безвозмездный характер, прикрывает собой договор пожизненного содержания с иждивением. ФИО 1 в силу возраста и прогрессирующей болезни находилась в состоянии психологической нестабильности и не могла совершать сделку. Полагает, что договор дарения был заключен вследствие заблуждения, на заведомо невыгодных условиях.

Истец просил суд признать договор дарения квартиры от 31 января 2019 года, заключенный между ФИО 1 и Саютиным Г.А. недействительным, применить последствия недействительности сделки. Применить последствия недействительности договора дарения квартиры, прекратив право собственности Саютина Г.А. на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>. Возвратить квартиру, расположенную по адресу: <адрес> собственность ФИО 1

ДД.ММ.ГГГГ ФИО 1 умерла. Саютин А.Г. приходится сыном ФИО 1, который по истечении срока для принятия наследства принял наследственное имущество.

В связи со смертью истца определением Центрального районного суда от 23 октября 2020 года судом произведена процессуальная замена ФИО 1 на Саютина А.Г.

Суд постановилуказанное выше решение.

Не согласившись с решением суда первой инстанции, истец Саютин А.Г. в лице представителя Фролова Е.В. обратился с апелляционной жалобой, в которой просит решение Центрального районного суда г. Волгограда от 11 декабря 2020 года отменить в части отказа в применении последствий недействительности договора дарения в виде прекращения права собственности и возвращения квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, принять по делу в данной части новое решение об удовлетворении требований о применении последствий недействительности договора дарения квартиры и прекращении права собственности на указанную квартиру, возвращении квартиры истцу Саютину А.Г.

Кроме того, с апелляционной жалобой и дополнениями к ней на оспариваемое судебное постановление обратился ответчик Саютин Г.А., который просит отменить решение суда первой инстанции, отказав в удовлетворении заявленных требований в полном объеме, поскольку заключением проведенной судебно-психиатрической экспертизы не установлено, что ФИО 1 на дату заключения договора дарения была лишена способности понимать значение своих действий и руководить ими. Настаивает на том, что договор дарения был заключен в соответствии с действительной волей дарителя на его заключение и в соответствии с требованиями действующего законодательства, договор дарения совершен умершей в пользу близкого для неё человека - внука. Суд не установил, в чем именно выразилось заблуждение ФИО 1 при заключении договора дарения.

В представленных возражениях на апелляционную жалобу третье лицо Макарова А.А. полагает постановленное судом первой инстанции решение в части отказа в удовлетворении исковых требований о применении последствий недействительности договора дарения в виде прекращения права собственности и возвращении квартиры, законным и обоснованным, указывая на то, что они являются добросовестными приобретателями спорной квартиры и законными владельцами на момент рассмотрения спора.

Изучив материалы, выслушав лиц участвующих в деле, судебная коллегия приходит к следующему.

В силу статьи 195 ГПК РФ решение суда должно быть законным и обоснованным.

Согласно пунктам 2 и 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебном решении" от 19 декабря 2003 года N 23 решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 ГПК РФ).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом (часть 1 статьи 56 ГПК РФ).

Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (часть 2 статьи 56 ГПК РФ).

Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств (часть 1 статьи 67 ГПК РФ).

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (часть 2 статьи 67 ГПК РФ).

Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (часть 3 статьи 67 ГПК РФ).

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими (часть 4 статьи 67 ГПК РФ).

Между тем, принятое по делу судебное постановление указанным требованиям закона не отвечает.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 31 января 2019 года между ФИО 1 и Саютиным Г.А. был заключен договор дарения квартиры, согласно которому даритель ФИО 1 подарила одаряемому Саютину Г.А. принадлежащую ей на праве собственности квартиру, находящуюся по адресу: <адрес>.

Указанный договор дарения квартиры зарегистрирован в реестре N <...> у нотариуса г. Волжского Волгоградской области Рабочего А.В. 22 февраля 2019 года, о чем в ЕГРП сделана запись регистрации N <...>.

Из пункта 4 указанного договора следует, что стороны подтверждают, что не лишены дееспособности, не состоят под опекой и попечительством, не страдают заболеваниями, препятствующими осознать суть договора, а также отсутствуют обстоятельства, вынуждающие заключать настоящий договор на крайне невыгодных для себя условиях.

05 августа 2020 года квартира, расположенная по адресу: <адрес>, Саютиным Г.А. продана по договору купли-продажи Макаровой А.А., которая на момент рассмотрения спора является ее собственником и фактическим владельцем.

ДД.ММ.ГГГГ, после обращения в суд с настоящим иском, ФИО 1 умерла.

В обоснование заявленных требований истец ссылается на то, что заключая договор дарения, ФИО 1 не понимала его сущность, поскольку его заключение подразумевало условие ухода и заботы внука за ней взамен подаренной квартиры, в связи с чем считает договор дарения притворной сделкой, он прикрывал фактически договор ренты (пункт 2 статьи 170 ГК РФ). Истец также была введена в заблуждении относительно природы сделки и её целей (статья 178 ГК РФ). В связи с наличием у ФИО 1 психического заболевания в виде органического расстройства личности, преклонного возраста (82 года) на момент заключения оспариваемого договора дарения, она не могла понимать значение своих действий и руководить ими (пункт 1 статьи 177 ГК РФ).

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции, с учетом установленных по делу обстоятельств, правоотношений сторон, соответствующих норм права, исходил из того, что оспариваемый договор был совершен с целью прикрыть другую сделку - ренту с пожизненным содержанием, у ФИО 1 отсутствовало свободное волеизъявление на заключение договора дарение квартиры, ее воля была сформирована под влиянием заблуждения и давления со стороны родственников. ФИО 1 обнаруживала признаки психического расстройства в форме органического расстройства личности и поведения и в момент заключения договора дарения 31 января 2019 года находилась в таком состоянии, которое лишало ее способности понимать значение своих действий и руководить ими.

С таким выводом суда нельзя согласиться, исходя из следующего.

Так, в силу пункта 1 статьи 9 ГК РФ граждане по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права.

В соответствии с пунктом 2 статьи 218 ГК РФ право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества.

Согласно пункту 1 статьи 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные пунктом 2 статьи 170 настоящего Кодекса.

В пункте 2 статьи 170 ГК РФ указано, что притворная сделка, это есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях. К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила.

В соответствии с пунктом 1 статьи 583 ГК РФ по договору ренты одна сторона (получатель ренты) передает другой стороне (плательщику ренты) в собственность имущество, а плательщик ренты обязуется в обмен на полученное имущество периодически выплачивать получателю ренту в виде определенной денежной суммы либо предоставления средств на его содержание в иной форме.

Статьей 584 ГК РФ предусмотрено, что договор ренты подлежит нотариальному удостоверению, а договор, предусматривающий отчуждение недвижимого имущества под выплату ренты, подлежит также государственной регистрации.

В соответствии со статьями 601-603 ГК РФ по договору пожизненного содержания с иждивением получатель ренты (договора пожизненного содержания) - гражданин передает принадлежащие ему жилой дом, квартиру, земельный участок или иную недвижимость в собственность плательщика ренты, который обязуется осуществлять пожизненное содержание с иждивением гражданина и (или) указанного им третьего лица (лиц).

Таким образом, правовым последствием заключения как договора ренты, так и договора дарения является переход права собственности на имущество к плательщику ренты, это право переходит возмездно (взамен на предоставление содержания с иждивением в натуре за счет своих средств), а к одаряемому - безвозмездно, то есть без какого-либо встречного предоставления (ни в денежной, ни в натуральной форме).

Как следует из разъяснений, изложенных в пункте 87 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно. К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила. Прикрываемая сделка может быть также признана недействительной по основаниям, установленным ГК РФ.

По смыслу действующего законодательства для признания сделки недействительной по мотиву ее притворности необходимо установить, что воля обеих сторон была направлена на совершение сделки, отличной от заключенной, выяснить фактические отношения между сторонами, а также намерения каждой стороны.

В силу положений статьи 56 ГПК РФ бремя доказывания притворности сделки лежит на лице, заявившем о ее притворности.

Исходя из установленных судом обстоятельств, доказательств того, что ФИО 1 намеревалась заключить договор ренты либо договор пожизненного содержания с иждивением, в материалы дела не представлено.

Договор дарения был заключен в установленной письменной форме, содержит все существенные условия, подписан (что не оспаривалось сторонами) и передан сторонам на руки. Каких-либо нарушений при оформлении договора дарения спорной квартиры допущено не было. Правовые последствия договора дарения наступили - право собственности на квартиру за одаряемым зарегистрировано в установленном порядке.

Содержание спорного договора дарения прямо свидетельствует о воле дарителя на безвозмездную передачу принадлежащего ей имущества. Из него прямо следует, что ФИО 1 подарила внуку Саютину Г.А., а он принял квартиру в дар, и даритель в действительности имела намерение подарить одаряемому квартиру безвозмездно. Каких-либо условий об обременении спорный договор дарения не содержит.

Доказательств того, что Саютин А.Г. после заключения договора дарения фактически предоставлял ФИО 1 содержание с иждивением в определенном объеме суду не представлено. Поскольку ответчик приходится внуком умершей ФИО 1, то при жизни последней, он, как и до заключения оспариваемого договора дарения, оказывал помощь в уходе, в быту, навещал в больнице и др., и был единственным близким человеком, находившимся рядом в последние годы жизни ФИО 1

Кроме того, о действительной воле дарителя свидетельствуют и последовательные действия ФИО 1, направленные на безвозмездную передачу спорной квартиры Саютину Г.А., выразившиеся в составлении ДД.ММ.ГГГГ доверенности на совершение юридически значимых действий от ее имени на Саютина Г.А. сроком на 10 лет, отмене ДД.ММ.ГГГГ ранее составленного ДД.ММ.ГГГГ завещания на внучку ФИО 2 ДД.ММ.ГГГГ ФИО 1 уже составлялось завещание на имя Саютина Г.А., которое впоследствии ДД.ММ.ГГГГ ею было отменено. Все это свидетельствует о том, что Саютин Г.А. был близким и доверенным лицом ФИО 1, она признавала его как внука, и оснований сомневаться в действительной воле бабушки на безвозмездную передачу внуку в собственность квартиры у судебной коллегии не имеется. При этом единственный сын Саютин А.Г. длительное время проживал в другом городе, не осуществлял уход за ФИО 1, не навещал.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что юридические и фактические последствия ренты не наступили, что свидетельствует об отсутствии оснований для признания договора дарения притворным, а именно, заключенным с целью прикрыть сделку на иных условиях.

В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.

При наличии условий, предусмотренных пунктом 1 указанной статьи, заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности если: 1) сторона допустила очевидные оговорку, описку, опечатку и т.п.; 2) сторона заблуждается в отношении предмета сделки, в частности таких его качеств, которые в обороте рассматриваются как существенные; 3) сторона заблуждается в отношении природы сделки; 4) сторона заблуждается в отношении лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой; 5) сторона заблуждается в отношении обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку.

Согласно пункту 3 указанной статьи заблуждение относительно мотивов сделки не является достаточно существенным для признания сделки недействительной.

Как следует из пункта 5 этой же статьи, суд может отказать в признании сделки недействительной, если заблуждение, под влиянием которого действовала сторона сделки, было таким, что его не могло бы распознать лицо, действующее с обычной осмотрительностью и с учетом содержания сделки, сопутствующих обстоятельств и особенностей сторон.

Выводы суда о заблуждении ФИО 1 относительно природы сделки судом сделаны неправомерно, поскольку представленными в дело доказательствами установлено, что на момент заключения оспариваемого договора действительная воля ФИО 1 была направлена на дарение принадлежащей ей квартиры внуку Саютину Г.А., при этом оснований полагать наличие волеизъявления истца на заключение иной сделки у суда также не имелось, равно как не установлено обстоятельств, относительно которых даритель была обманута одаряемым. Обстоятельства дела не свидетельствуют о том, что на момент заключения договора ФИО 1 была ограничена в свободе заключения договора, либо ей не была предоставлена достаточная информация. Тогда как заблуждение ФИО 1 относительно мотивов сделки не является достаточно существенным для признания договора дарения недействительным.

В этой связи оснований для удовлетворения заявленных требований по указанным выше основаниям (пункт 2 статьи 170 ГК РФ, статьи 178 ГК РФ) у суда первой инстанции не имелось.

Проверяя правильность выводов суда относительно того, что в связи с наличием у ФИО 1 психического заболевания в виде органического расстройства личности, преклонного возраста (82 года) на момент заключения договора дарения, она не могла понимать значение своих действий и руководить ими (пункт 1 статьи 177 ГК РФ), суд апелляционной инстанции приходит к следующему.