Определение Судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 23 июня 2021 года Дело N 33-3197/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:

председательствующего Мариной С.В.

судей Яковлева Н.А., Быстровой М.А.

при ведении протокола

помощником судьи Журавлевым П.И.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу представителя Кургачева А.Н. - Качан З.М. на решение Светловского городского суда Калининградской области от 17 марта 2021 года по гражданскому делу по иску и.о. прокурора Центрального района города Калининграда, действующего в защиту интересов Российской Федерации и неопределенного круга лиц к Кургачеву Александру Николаевичу о взыскании незаконно полученных денежных средств в качестве социального обеспечения инвалида.

Заслушав доклад судьи Мариной С.В., объяснения представителя Кургачева А.Н. - Качан З.М., поддержавшей апелляционную жалобу, возражения прокурора Маркеловой Г.И., полагавшей решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

И.о. прокурора Центрального района города Калининграда обратился в суд с иском к Кургачеву А.Н., указав, что прокуратурой Центрального района г.Калининграда была проведена проверка по вопросу соблюдения действующего законодательства должностными лицами ФКУ "ГБ МСЭ по Калининградской области" Минтруда России, Бюро МСЭ N 3 ФКУ "Главное бюро медико- социальной экспертизы по Калининградской области" при освидетельствовании граждан на предмет наличия инвалидности и присвоении соответствующего статуса, в ходе которой в Бюро МСЭ N 3 ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Калининградской области" было истребовано дело медицинского освидетельствования ответчика. По результатам проведенной проверки в Центральный районный суд г. Калининграда был направлен иск к ФКУ "ГБ МСЭ по Калининградской области" Минтруда России и Бюро МСЭ N 3 ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Калининградской области" о признании установления Кургачеву А.Н. инвалидности и соответствующих актов медико-социальной экспертизы незаконными.

Вступившим в законную силу 10 октября 2020 года решением Центрального районного суда г. Калининграда от 08 сентября 2020 года заявленные и.о. прокурора исковые требования были удовлетворены, признано незаконным установление ответчику инвалидности <данные изъяты> группы на срок в один год в период с 09 апреля 2013 года по 01 мая 2014 года, с 19 марта 2014 года по 01 мая 2015 года, с 27 марта 2015 года по 01 мая 2016 года и с 16 марта 2016 года бессрочно, а также признаны незаконными акты медико-социальной экспертизы N от 09 апреля 2013 года, N от 19 марта 2014 года, N от 27 марта 2015 года и N от 16 марта 2016 года.

Ссылаясь на изложенные обстоятельства, прокурор просил взыскать с Кургачева А.Н. в пользу федерального бюджета незаконно полученные им в качестве социального обеспечения инвалида денежные средства в общей сумме 990 065 рублей 69 коп., полагая, что эти денежные средства являются неосновательным обогащением ответчика.

Разрешив эти требования, Светловский городской суд Калининградской области 17 марта 2021 года постановилрешение, которым исковые требования и.о. прокурора Центрального района города Калининграда удовлетворил, с Кургачева А.Н. в пользу федерального бюджета в лице Государственного учреждения-Отделения Пенсионного фонда Российской Федерации по Калининградской области взысканы денежные средства в размере 990 065 (девятьсот девяносто тысяч шестьдесят пять) рублей 69 копеек.

В апелляционной жалобе представитель Кургачева А.Н. - Качан З.М. просит отменить решение суда первой инстанции и принять по делу новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявленных прокурором требований. Считает оспариваемое решение суда незаконным и необоснованным. Указывает на необходимость применения срока исковой давности к заявленным прокурором требованиям, начало течения которого, по её мнению, следует исчислять с даты назначения Кургачеву А.Н. пенсии -с 08 апреля 2013 года. Полагает неверным определение судом первой инстанции даты начала течения срока исковой давности по заявленным требованиям с даты окончания прокурорской проверки и вынесения решения Центральным районным судом г. Калининграда от 08 сентября 2020 года по гражданскому делу N 2-3731/2020, ссылаясь на то, что в соответствии с требованиями Положения о Пенсионном фонде Российской Федерации (России), утвержденным постановлением Верховного Совета РФ от 27.12.1991 N 2122-1, на Пенсионный фонд РФ возложена функция контроля за правильным и рациональным расходованием его средств, причины невыполнения которой в течение длительного периода времени (с 08 апреля 2013 года по 23 июня 2020 года) не были установлены судом в ходе рассмотрения дела. Кроме того, указывает, что судом не было установлено, когда пенсионному органу должно было стать известно о возможном отсутствии у Кургачева А.Н. права на получение пенсии по инвалидности.

От ГУ Отделение Пенсионного Фонда Российской Федерации по Калининградской области поступили письменные возражения на апелляционную жалобу, в которых, полагая решение суда законным и обоснованным, истец просит оставить его без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции представитель Государственного учреждения - Отделения Пенсионного Фонда РФ по Калининградской области, ответчик Кургачев А.Н., будучи надлежаще извещенными о месте и времени рассмотрения дела, не явились, об отложении судебного заседания не ходатайствовали, о наличии уважительных причин, препятствующих явке в судебное заседание, не сообщили. При таком положении, суд апелляционной инстанции в соответствии с частью 3 статьи 167, частями 1, 2 статьи 327 ГПК РФ считает возможным рассмотрение дела в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив законность и обоснованность вынесенного судом решения, обсудив поданную апелляционную жалобу и возражения на нее, судебная коллегия полагает обжалуемое решение Светловского городского суда Калининградской области от 17 марта 2021 года подлежащим оставлению без изменения.

Так, в силу положений статьи 330 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в апелляционном порядке являются неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела; недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела; несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела; нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений норм материального и процессуального права при рассмотрении настоящего дела судом первой инстанции допущено не было.

В соответствии с положениями статьи 28 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" физические и юридические лица несут ответственность за достоверность сведений, содержащихся в документах, представляемых ими для установления и выплаты страховой пенсии. В случаях невыполнения или ненадлежащего выполнения указанной обязанности и выплаты в связи с этим излишних сумм пенсии, пенсионер возмещает пенсионному органу, производящему выплату страховой пенсии, причиненный ущерб в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

Аналогичные положения были предусмотрены и в статье 25 ранее действовавшего Федерального закона от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации".

Согласно части 1 статьи 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 данного кодекса.

Не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения, в частности: заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки (пункт 3 статьи 1109 ГК РФ).

Из изложенного следует, что неосновательное обогащение имеет место в случае приобретения или сбережения имущества в отсутствие на то правовых оснований, то есть неосновательным обогащением является чужое имущество, включая денежные средства, которые лицо приобрело (сберегло) за счет другого лица (потерпевшего) без оснований, предусмотренных законом, иным правовым актом или сделкой. Неосновательное обогащение возникает при наличии одновременно следующих условий: имело место приобретение или сбережение имущества; приобретение или сбережение имущества одним лицом за счет другого лица произведено в отсутствие правовых оснований, то есть не основано ни на законе, ни на иных правовых актах, ни на сделке. По смыслу положений пункта 3 статьи 1109 ГК РФ, не считаются неосновательным обогащением и не подлежат возврату в качестве такового денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средств к существованию, в частности заработная плата, приравненные к ней платежи, пенсии, пособия и т.п., то есть суммы, которые предназначены для удовлетворения его необходимых потребностей, и возвращение этих сумм поставило бы гражданина в трудное материальное положение. Вместе с тем закон устанавливает и исключения из этого правила, а именно: излишне выплаченные суммы должны быть получателем возвращены, если их выплата явилась результатом недобросовестности с его стороны или счетной ошибки.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 26 февраля 2018 года N 10-П "По делу о проверке конституционности статьи 7 Федерального закона "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации", пунктов 1 и 2 статьи 25 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", статей 1102 и 1109 ГК РФ в связи с жалобой гражданки Н.Н. Горностаевой", содержащееся в главе 60 Гражданского кодекса Российской Федерации правовое регулирование обязательств вследствие неосновательного обогащения представляет собой, по существу, конкретизированное нормативное выражение лежащих в основе российского конституционного правопорядка общеправовых принципов равенства и справедливости в их взаимосвязи с получившим закрепление в Конституции Российской Федерации требованием о недопустимости осуществления прав и свобод человека и гражданина с нарушением прав и свобод других лиц (статья 17, часть 3); соответственно, данное правовое регулирование, как оно осуществлено федеральным законодателем, не исключает использование института неосновательного обогащения за пределами гражданско-правовой сферы, в частности в рамках правоотношений, связанных с получением отдельными категориями граждан Российской Федерации выплат, предусмотренных Федеральным законом от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" (Федеральным законом от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации"), и обеспечение с его помощью баланса публичных и частных интересов, отвечающего конституционным требованиям.

Таким образом, по данному делу юридически значимым с учетом исковых требований и.о. прокурора, возражений стороны ответчика относительно иска и подлежащих применению норм материального права являлось установление того факта, имела ли место со стороны ответчика недобросовестность при проведении в её отношении медико-социальной экспертизы и получении ею справки об установлении инвалидности и, как следствие, при получении ею пенсионных выплат в связи с инвалидностью.

При этом, вопреки доводам представителя ответчика в суде первой инстанции об обратном, в ходе рассмотрения заявленного прокурором спора факт недобросовестности Кургачева А.Н. при проведении в его отношении медико-социальной экспертизы и получении им справок об установлении инвалидности, следствием чего явилось незаконное получение ею пенсионных выплат в связи с инвалидностью, нашел свое доказательственное подтверждение.

Как видно из материалов дела, актом медико-социальной экспертизы гражданина N от 09 апреля 2013 года Кургачеву А.Н. была установлена <данные изъяты> группа инвалидности по <данные изъяты> заболеванию на срок один год в период с 09 апреля 2013 года по 01 мая 2014 года; актом медико-социальной экспертизы гражданина N от 19 марта 2014 года ответчику была установлена <данные изъяты> группа инвалидности по <данные изъяты> заболеванию на срок один год в период с 19 марта 2014 года по 01 мая 2015 года, актом медико-социальной экспертизы гражданина N от 27 марта 2015 года ответчику была установлена <данные изъяты> группа инвалидности по <данные изъяты> заболеванию на срок один год в период с 27 марта 2015 года по 01 мая 2016 года. Впоследствии, актом медико-социальной экспертизы N от 16 марта 2016 года ответчику установлена <данные изъяты> группа инвалидности бессрочно.

Вступившим в законную силу решением Центрального районного суда г. Калининграда от 08 сентября 2020 года исковые требования и.о. прокурора Центрального района города Калининграда в интересах Российской Федерации и неопределенного круга лиц были удовлетворены: признан незаконным акт медико-социальной экспертизы гражданина N от 09 апреля 2013 года; признано незаконным установление Кургачеву А.Н. инвалидности <данные изъяты> группы на срок 1 год в период с 09 апреля 2013 года по 01 мая 2014 года, признан незаконным акт медико-социальной экспертизы гражданина N от 19 марта 2014 года; признано незаконным установление Кургачеву А.Н. инвалидности <данные изъяты> группы на срок 1 год в период с 19 марта 2014 года по 01 мая 2015 года, признан незаконным акт медико-социальной экспертизы гражданина N от 27 марта 2015 года; признано незаконным установление Кургачеву А.Н. инвалидности <данные изъяты> группы на срок 1 год в период с 27 марта 2015 года по 01 мая 2016 года, признан незаконным акт медико-социальной экспертизы гражданина N от 16 марта 2016 года; признано незаконным установление Кургачеву А.Н. 16 марта 2016 года инвалидности <данные изъяты> группы бессрочно.

Данным судебным актом, принятым по ранее рассмотренному делу, в котором участвовали, в том числе и.о. прокурора Центрального района г. Калининграда, также действовавший в интересах Российской Федерации, и ответчик Кургачев Александр Николаевич, и в этой связи в силу положений статей 61, 209 ГПК РФ имеющим преюдициальное для них значение, установлено, что 8 апреля 2013 года Кургачев А.Н. обратился в Бюро МСЭ N 3 ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Калининградской области" с заявлением о проведении медико-социальной экспертизы. К заявлению было приложено направление на МСЭ от 10 марта 2013 года, выданное ГБУЗ Калининградская область "Городская поликлиника N 3", по основному заболеванию: <данные изъяты>. Данное направление не имеет подписи председателя врачебной комиссии ГБУЗ КО "Городская больница N 3", из трех членов комиссии имеются подписи только двух врачей, какие-либо медицинские документы к направлению не прикладывались.

На основании указанных документов актом медико-социальной экспертизы гражданина N от 09 апреля 2013 года Кургачеву А.Н. установлена <данные изъяты> группа инвалидности по <данные изъяты> заболеванию на срок до 01 мая 2014. Дата очередного переосвидетельствования была назначена на 01 апреля 2014 года.

19 марта 2014 года Кургачев А.Н. вновь обратился в Бюро МСЭ N 3 ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Калининградской области" с заявлением о проведении медико-социальной экспертизы, приложив направление на МСЭ от 10 марта 2014 года, выданное ГБУЗКО "Городская больница N 3", по основному заболеванию: <данные изъяты>.

Данное направление также не имеет подписи председателя врачебной комиссии ГБУЗ КО "Городская больница N 3", какие-либо медицинские документы к направлению также не прикладывались.

Актом медико-социальной экспертизы гражданина N от 19 марта 2014 года Кургачеву А.Н. установлена <данные изъяты> группа инвалидности по <данные изъяты> заболеванию на срок до 01 мая 2015 года. Дата очередного переосвидетельствования была назначена на 01 апреля 2015 года.

27 марта 2015 года Кургачев А.Н. вновь обратился в Бюро МСЭ N 3 ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Калининградской области" с заявлением о проведении медико-социальной экспертизы, приложив направление на медико-социальную экспертизу от 10 марта 2015 года, выданное ГБУЗ Калининградская область "Городская больница N 3", по основному заболеванию: <данные изъяты>.

Данное направление также не имеет подписи председателя врачебной комиссии ГБУЗ КО "Городская больница N 3", какие-либо медицинские документы к направлению также не прикладывались.

Актом медико-социальной экспертизы гражданина N от 27 марта 2015 года Кургачеву А.Н. установлена <данные изъяты> группа инвалидности по <данные изъяты> заболеванию на срок до 01 мая 2016 года. Дата очередного переосвидетельствования была назначена на 01 апреля 2016 года.

16 марта 2016 года Кургачев А.Н. вновь обратился в Бюро МСЭ N 3 ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Калининградской области" с заявлением о проведении медико-социальной экспертизы, приложив направление на медико-социальную экспертизу от 10 марта 2016 года, выданное ГБУЗ Калининградская область "Городская больница N 3", по <данные изъяты> заболеванию: <данные изъяты>.

Данное направление также не имеет подписи председателя врачебной комиссии ГБУЗ КО "Городская больница N 3", какие-либо медицинские документы к направлению также не прикладывались.

Актом медико-социальной экспертизы гражданина N от 16 марта 2016 года Кургачеву А.Н. установлена <данные изъяты> группа инвалидности по <данные изъяты> заболеванию бессрочно.

Также данным судебным актом установлено, что оснований для установления Кургачеву А.Н. инвалидности в 2013-2016 годах не имелось, поскольку отсутствуют доказательства наличия у него указанных в актах заболеваний, с которыми связано нарушение здоровья со стойким расстройством функций организма.

Судом установлено, что Кургачев А.Н. не прикреплен к ГБУЗ Калининградской области "Городская поликлиника N 3", данным учреждением здравоохранения Калининградской области направление на прохождение медико-социальной экспертизы для установления Кургачеву А.Н. инвалидности не выдавалось. Также материалами дела подтверждается, что ответчик в указанное медицинское учреждение за медицинской помощью по поводу вышеназванных заболеваний, явившихся основанием для установления ему инвалидности, не обращался.

Из представленной Территориальным фондом ОМС Калининградской области справки о перечне оказанных услуг застрахованному лицу медицинских услуг и их стоимости за период с 2010 года по настоящее время также следует, что Кургачев А.Н. по поводу заболевания: <данные изъяты>, указанным в качестве основания для установления инвалидности, в лечебные учреждения Калининградской области не обращался, данных о посещении врачей по поводу названного заболевания, нахождении его на стационарном лечении в связи с наличием указанного заболевания не имеется.

При таком положении представленные в материалы дела документы не свидетельствуют о наличии у Кургачева А.Н. в 2013-2016 годах заболевания, которое явилось основанием для установления ему инвалидности, и не опровергают выводы суда об отсутствии оснований для установления инвалидности в то время.

Каких-либо иных медицинских документов, подтверждающих наличие у Кургачева А.Н. в 2013-2016 годах заболевания - <данные изъяты>, прохождения в связи с таким заболеванием лечения амбулаторного или стационарного в каких-либо иных лечебных учреждениях, частных клиниках не представлено.

В силу положений ранее и ныне действующего законодательства, критерием для установления третьей группы инвалидности является нарушение здоровья человека со II степенью выраженности стойких нарушений функций организма (в диапазоне от 40 до 60 процентов), обусловленное заболеваниями, последствиями травм или дефектами (Приказы Минтруда России от 29 сентября 2014 года N 664-н, от 17 декабря 2015 года N 1024н, от 27 августа 2019 года N 585н "О классификациях и критериях, используемых при осуществлении медико-социальной экспертизы граждан федеральными государственными учреждениями медико-социальной экспертизы").

На основании анализа и оценки собранных по делу доказательств и установленных обстоятельств, суд пришел к выводу о том, что достоверных данных, объективно свидетельствующих о наличии у Кургачева А.Н. значительных нарушений <данные изъяты>, которые привели к ограничению основных категорий жизнедеятельности, вызвали необходимость в мерах социальной защиты и давали основания для определения группы инвалидности в период с 2013 года по 2016 год, не имеется.

При этом суд указал на то, что в ходе рассмотрения дела медицинских документов, подтверждающих тяжелое состояние здоровья, прохождение обследований и лечения по поводу вышеуказанных заболеваний, Кургачевым А.Н. также не представлено.

Не было представлено каких-либо объективных, не вызывающих сомнения в их достоверности доказательств наличия у ответчика заболеваний, которые бы давали основания для установления ему инвалидности и вызывали необходимость в предоставлении ему мер социальной защиты, и в рамках рассмотрения настоящего дела.

С учетом установленных по делу фактических обстоятельств имеются основания для вывода о недобросовестности поведения Кургачева А.Н., который предоставил учреждению медико-социальной экспертизы заведомо недостоверные сведения о состоянии своего здоровья и о прохождении лечения в медицинских учреждениях, повлиявших на оценку ограничений его жизнедеятельности, с целью создания условий для установления ему инвалидности и получения в дальнейшем выгоды в виде материального обеспечения инвалида при отсутствии к тому законных оснований.

Принимая во внимание, что признание справки об установлении инвалидности, составленной по результатам медико-социальной экспертизы, недействительной, не было обусловлено одними лишь формальными (процедурными) нарушениями, допущенными при её проведении, не повлиявшими на оценку ограничений жизнедеятельности ответчика, а явилось результатом недобросовестных действий со стороны Кургачева А.Н., приведших к таким нарушениям, разрешая настоящий спор, суд пришел к правильному выводу о том, что полученная им на основании вышеназванной справки пенсия по инвалидности является неосновательным обогащением ответчика, которое подлежит взысканию с Кургачева А.Н.

Такие выводы сделаны судом первой инстанции при правильном установлении фактических обстоятельств, имеющих значение для дела, основаны на положениях действующего законодательства, не противоречат правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной им в постановлении N 10-П от 26 февраля 2018 года, принципам справедливости и соблюдения баланса интересов сторон, и оснований не согласиться с ними у судебной коллегии не имеется.

Вопреки доводам апелляционной жалобы правильными являются и выводы суда первой инстанции о том, что прокурором срок исковой давности при обращении в суд с рассматриваемым иском не пропущен.

В соответствии со статьей 196 ГК РФ общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 настоящего Кодекса.

Согласно части 1 статьи 200 ГК РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.