Определение Судебной коллегии по гражданским делам Рязанского областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ РЯЗАНСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 27 октября 2021 года Дело N 33-3096/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Рязанского областного суда в составе:

председательствующего Поштацкой В.Е.,

судей Викулиной И.С., Тихонина Ю.В.,

при помощнике судьи Павленко О.Е.,

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе ответчика Васильевой Анастасии Викторовны на решение Скопинского районного суда Рязанской области от 12 августа 2021 года, которым частично удовлетворены исковые требования исковые требования Романовой Ольги Михайловны, действующей в интересах несовершеннолетних ФИО1 и ФИО2, к Васильевой Анастасии Викторовне о компенсации морального вреда, причиненного дорожно-транспортным происшествием.

Изучив материалы дела, заслушав доклад судьи Поштацкой В.Е., объяснения представителя ответчика Самойлова В.Г., представителя истца Сташковой Л.Д., заключение прокурора Стромаковой Е.А., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Романова О.М., действующая в интересах несовершеннолетних ФИО1 и ФИО2, обратилась в суд с иском к Васильевой А.В. о компенсации морального вреда, причиненного дорожно-транспортным происшествием. В обоснование требований указала, что 07 августа 2020 года примерно в 20 час. 44 мин. водитель Васильева А.В., управляя автомобилем <скрыто>, осуществляя движение по проезжей части ул. <адрес> со стороны <адрес> в направлении <адрес>, выехала на включенный запрещающий красный сигнал светофора на регулируемый перекресток, образованный пересечением проезжих частей ул. <адрес> и <адрес>, где, продолжив движение прямо, въехала на регулируемый пешеходный переход и передней правой частью кузова управляемого автомобиля совершила наезд на велосипедиста ФИО3, пересекавшего проезжую часть ул. <адрес> по регулируемому пешеходному переходу на включенный зеленый (разрешающий) сигнал пешеходного светофора. В результате указанного ДТП ФИО3 были причинены телесные повреждения, в связи с которыми он был госпитализирован в ГБУ РО ОКБ, где 09 августа 2020 года скончался. ФИО3 являлся отцом ФИО1 и ФИО2. Истица полагает, что действия ответчика в сложившейся дорожной ситуации находятся в прямой причинной связи с наступившими последствиями. В результате смерти отца несовершеннолетним детям ФИО1 и ФИО2 причинен моральный вред, выразившийся в неизмеримых страданиях и переживаниях. Похоронив отца, дети по сей день пребывают в состоянии шока, так как потеряли своего любимого и самого близкого человека. Из-за смерти отца в автокатастрофе дети боятся автомобилей, пользоваться автотранспортом, появляться вблизи дорог, испытывают приступы паники, что также сопровождается стрессами, быстрой усталостью. Ответчик не компенсировал ни морального, ни материального ущерба. Тот факт, что ответчик не чувствует и не несет какой-либо ответственности за случившееся также причиняет детям нравственные страдания. На основании изложенного, истица просила суд взыскать с ответчика в пользу каждого ребенка в счет компенсации морального вреда по 1 000 000 рублей.

Определением суда от 01 июня 2021 года по делу в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены Васильев С.А. и СПАО "Ресо-Гарантия".

Решением Скопинского районного суда Рязанской области от 12 августа 2021 года исковые требования Романовой О.М., действующей в интересах несовершеннолетних ФИО1 и ФИО2, удовлетворены частично, постановлено взыскать с Васильевой А.В. в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда в размере 500 000 рублей. Взыскать с Васильевой А.В. в пользу ФИО2 компенсацию морального вреда в размере 500 000 рублей. Взыскать с Васильевой А.В. в местный бюджет государственную пошлину в размере 300 рублей. В удовлетворении оставшейся части исковых требований Романовой О.М., действующей в интересах несовершеннолетних ФИО1 и ФИО2, к Васильевой А.В. о компенсации морального вреда, причиненного дорожно-транспортным происшествием, отказать.

В апелляционной жалобе ответчик Васильева А.В. просит решение суда отменить и принять новое решение, которым дифференцированно снизить размер морального вреда в отношении каждого потерпевшего, исходя из принципа законности и фактического положения дел, материального положения ответчика.

В письменных возражениях на апелляционную жалобу заместитель Скопинского межрайонного прокурора Рязанской области и истец Романова О.М. полагают решение суда законным и обоснованным, а апелляционную жалобу - не подлежащей удовлетворению.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель ответчика Васильевой А.В. Самойлов В.Г. поддержал апелляционную жалобу.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель истца Сташкова Л.Д. возражала против доводов апелляционной жалобы.

В заключении прокурор Стромакова Е.А. полагала решение суда законным и обоснованным, просила оставить его без изменения, а апелляционную жалобу ответчика - без удовлетворения.

Стороны и третьи лица в суд апелляционной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, ходатайств об отложении дела слушанием не заявляли, в связи с чем судебная коллегия, руководствуясь ст. 167 ГПК РФ, находит возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив решение суда в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований, предусмотренных ст. 330 ГПК РФ, для его отмены.

Судом установлено, что приговором Московского районного суда г. Рязани от 11 февраля 2021 года Васильева А.В. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 264 УК РФ - нарушение лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть человека. Васильевой А.В. назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года, с лишением права управления транспортными средствами сроком на 2 года, на основании ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком на 2 года. Приговор вступил в законную силу 25 февраля 2021 года.

Вышеуказанным приговором суда установлено, что 7 августа 2020 года примерно в 20 час. 45 мин. водитель Васильева А.В., проявляя преступную небрежность, то есть, не предвидев возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействий), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должна была и могла предвидеть эти последствия, в нарушение требований п.п. 1.3, 1.5, 6.2, 6.13, 10.1 ПДД РФ, управляя автомобилем "Киа Рио", гос. рег. знак В 699 ОК 750 со скоростью, не обеспечивающей ей возможность постоянного контроля за движением транспортного средства для выполнения требований правил, имея возможность своевременно обнаружить включенный красный сигнал светофора для транспортных средств, осуществляющих движение по проезжей части ул. <адрес> со стороны <адрес> в направлении <адрес>, запрещающий ей движение, мер к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства перед стоп-линией принимать не стала, поскольку вследствие невнимательности не обнаружила запрещающий ей движение сигнал светофора, и на включенный красный сигнал светофора выехала на регулируемый перекресток, образованный пересечением проезжих частей ул. <адрес> и <адрес>, где, продолжив движение прямо, въехала на регулируемый пешеходный переход и передней правой частью кузова управляемого автомобиля совершила наезд на велосипедиста ФИО3, пересекавшего проезжую часть ул. <адрес> по регулируемому пешеходному переходу на включенный зеленый (разрешающий) сигнал пешеходного светофора. Место наезда автомобиля <скрыто>, под управлением Васильевой А.В. на велосипедиста ФИО3 находится на половине проезжей части ул. <адрес>, предназначенной для движения в направлении <адрес>, а именно: на регулируемом пешеходном переходе, на расстоянии примерно 4,3 м. от правого (относительно движения в направлении <адрес>) края проезжей части ул. <адрес>, и на расстоянии примерно 0,6 м. в направлении <адрес> от дорожного знака 5.19.1 "Пешеходный переход" Приложения 1 к ПДД РФ, расположенного на правом (относительно движения в направлении <адрес>) тротуаре.

В результате ДТП ФИО3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, причинены телесные повреждения, относящиеся при ведущем значении комплекса открытой черепно-мозговой травмы по признаку опасности для жизни к категории тяжкого вреда, причиненного здоровью человека.

С полученными в результате ДТП телесными повреждениями Романов А.Н. госпитализирован в ГБУ РО "ОКБ", где 09 августа 2020г. скончался. Смерть ФИО3 наступила в результате открытой черепно-мозговой травмы, обусловившей развитие отека головного мозга с дислокацией полушарий его и ущемлением стволовых структур.

Действия Васильевой А.В., выразившиеся в нарушении пунктов 1.3, 1.5, 6.2, 6.13 и 10.1 ПДД РФ, находятся в прямой причинной связи с наступившими последствиями в виде смерти ФИО3.

В силу части 4 ст.61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вступившие в законную силу приговор суда по уголовному делу, иные постановления суда по этому делу и постановления суда по делу об административном правонарушении обязательны для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого они вынесены, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

Установленные приговором суда вышеизложенные обстоятельства, как правильно указал суд со ссылкой на статью 61 ГПК РФ, имеют преюдициальное значение при рассмотрении дела о гражданско-правовых последствиях действий Васильевой А.В..

Судом также установлено, что ФИО3 и Романова О.М. являются родителями ФИО1 и ФИО2 ДД.ММ.ГГГГ года рождения.

Разрешая спор суд проанализировал и оценил в совокупности представленные доказательства, руководствовался статьями 151, 1064, 1079, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями Верховного суда Российской Федерации, изложенными в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10 от 20 декабря 1994 г. "О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда", Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", пришел к выводу о том, что в результате преступных действий Васильевой А.В., повлекших смерть ФИО3, детям погибшего ФИО1 и ФИО2 причинен моральный вред, выразившийся в сильнейших нравственных страданиях и переживаниях в связи с утратой отца.

Судебная коллегия находит вывод суда первой инстанции верным, основанным на нормах материального права, обстоятельствах, установленных судом, а также доказательствах, исследованных в судебном заседании и оцененных в соответствии со ст.67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь, здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации (п. 1 ст. 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно абзацу второму статьи 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

В соответствии с разъяснениями, данными в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10 от 20 декабря 1994 г. "О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда" под моральным вредом понимается нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействиями), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права либо нарушающими имущественные права гражданина. В соответствии с действующим законодательством одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя, исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом (п. 2).

В абзаце втором пункта 2 указанного Постановления разъяснено, что моральный вред может заключаться, в частности в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (п. 8 Постановления Пленума ВС РФ N 10 от 20.12.1994г.).

Как разъяснено в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

Вместе с тем при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Из содержания искового заявления Романовой О.М. следует, что в результате нарушения Васильевой А.В. Правил дорожного движения РФ и совершения наезда на ФИО3, последнему были причинены телесные повреждения, повлекшие его смерть. При этом в обоснование требований, заявленных в интересах несовершеннолетних детей, о компенсации морального вреда истец указывает, что в связи со смертью ФИО3 несовершеннолетним ФИО2 и Романовой В.А. причинены нравственные и физические страдания, выразившиеся в глубоких переживаниях по поводу безвозвратной утраты самого близкого и любимого ими человека: отца, в связи с которой истцы постоянно находятся в стрессовой ситуации и испытывают немотивированные страхи и приступы паники, у них изменился привычный уклад жизни, что в результате привело к нарушению неимущественного права несовершеннолетних на родственные и семейные связи.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Из Конвенции о защите прав человека и основных свобод в ее взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что семейная жизнь, семейные связи - это неимущественное благо, относящееся к категории неотчуждаемых и не передаваемых иным способом нематериальных благ, принадлежащих каждому человеку от рождения или в силу закона. В случае причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) в связи с причинением вреда здоровья их близкому родственнику. В данном случае не наступает правопреемство в отношении права на компенсацию морального вреда, поскольку такое право у членов семьи лица, которому причинен вред жизни или здоровью, возникает в связи со страданиями, перенесенными ими вследствие нарушения принадлежащих им неимущественных благ, в том числе семейных связей.

При рассмотрении настоящего дела суд учел вышеизложенные положения закона и разъяснений по его применению, исследовал представленные доказательства, в том числе: выданные образовательными учреждениями, в которых несовершеннолетние проходят обучение, справки и психолого-педагогические характеристики на ФИО1 ФИО2, показания свидетелей ФИО8, ФИО9, ФИО10, ФИО7, из которых следует, что ФИО3 очень любил своих детей, интересовался их жизнью и учебой, участвовал в их воспитании, содержал материально, принимал участие в школьных мероприятиях, ходил с детьми в походы, постоянно проводил с ними свободное время. Примерно за год до смерти ФИО3 уехал работать в <адрес>, чтобы материально обеспечивать семью. Не смотря на расторжение брака с Романовой О.М., поддерживал с детьми отношения, они часто созванивались и встречались. ФИО1 и ФИО2 любили отца, который являлся для них авторитетом и поддержкой в жизни. Дети тяжело переживают смерть отца, им не хватает общения с отцом, его поддержки, теплые доверительные отношения с отцом утрачены навсегда.

Кроме того, из представленных психолого-педагогических характеристик следует, что гибель отца отразилась на детях, ФИО1 стала более замкнутой, проведенные психологические исследования выявили у нее повышенный уровень тревожности, девочка стала более замкнутой, гибель отца стала для нее большим потрясением. На ФИО2 гибель отца также отразилась психологически и морально, он стал более расторможенным на уроках, невнимательным, во время консультации с педагогом-психологом у него выявлен повышенный уровень тревожности и низкая физиологическая сопротивляемость стрессу, после смерти отца мальчик отказался от поступления в колледж, потерял интерес к учебе, стал равнодушнее к своему будущему.

Из объяснений в суде первой инстанции несовершеннолетних истцов ФИО1 и ФИО2 следует, что их отец ФИО3 за год до своей смерти уехал работать в <адрес>, однако отношения между ними, детьми, и отцом не изменились, они любили отца, часто приезжали к нему, гуляли, ходили в кино, играли в спортивные игры, каждый день общались по телефону. ФИО3 принимал активное участие в их жизни, ходил на школьные собрания, посещал спортивную школу, в которой занимался сын, с детьми проводил выходные, ходили в походы.

Оценив представленные доказательства, суд пришел к обоснованному выводу о том, что переживания ФИО2 и ФИО1, связанные с гибелью отца, являющегося для каждого из них близким человеком, любящим и заботящимся о них, являются нравственными страданиями. Факт родственных отношений и факт преждевременной гибели близкого родственника подтверждает наличие таких страданий у детей, поскольку гибель отца является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников и членов семьи, а также неимущественное право на родственные и семейные связи.

При таких обстоятельствах суд признал за ФИО2 и ФИО1 право на возмещение морального вреда, связанного с гибелью отца.

Судом подробно исследованы доказательства, представленные стороной ответчика в обоснование своих возражений относительно заявленного истцом размера компенсации морального вреда и в подтверждение имущественного положения Васильевой А.В..

Так, из представленных ответчиком письменных доказательств следует, что Васильева А.В. длительное время больна сахарным диабетом 1 типа (инсулинозависимым), с детства ей установлена инвалидность 3 группы бессрочно. Дочь ответчика ФИО4, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, также является ребенком-инвалидом с диагнозом <скрыто>. Васильевы А.В. и ФИО4 получают пенсии по инвалидности, установленные пенсионным законодательством Российской Федерации. Васильева А.В. работает ведущим документоведом в ГБУЗ МО "<скрыто> центральная районная больница", ее заработная плата за период с января 2021 года по апрель 2021 года составляет 246917 руб. 42 коп., ее среднемесячный доход с учетом удержаний- 56369,61 руб.. Кроме того установлено, что брак между ФИО5 и Васильевой А.В. прекращен 23 февраля 2018 года, по делу о разделе совместно нажитого имущества утверждено мировое соглашение сторон, согласно которому за Васильевой А.В. признано право собственности на указанные автомобиль <скрыто> и земельный участок 600 кв.м. по адресу: <скрыто>. 23 апреля 2021 года Васильева А.В. продала вышеуказанный автомобиль <скрыто> за 780000 рублей.

Кроме того, судом учтено, что Васильева В.А. частично компенсировала причиненный несовершеннолетним моральный вред и выплатила Романовой О.М. 200000 рублей.

Определяя размер компенсации морального вреда суд первой инстанции учел все заслуживающие внимания вышеизложенные обстоятельства, характер пережитых несовершеннолетними ФИО2 и ФИО2 физических и нравственных страданий, индивидуальные особенности каждого ребенка, характер родственных отношений с погибшим, обстоятельства, связанные с гибелью ФИО3, материальное и семейное положение ответчика, состояние ее здоровья, наличие у нее на иждивении несовершеннолетнего ребенка-инвалида, частичное добровольное возмещение ответчиком морального вреда истцам, и, руководствуясь нормами материального права, принципами разумности и справедливости, определилк взысканию с ответчика в пользу каждого истца компенсацию морального вреда в размере по 500000 рублей.

Поскольку моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и не поддается точному денежному подсчету, а является оценочной категорией, включающей в себя исследование совокупности всех обстоятельств, такая компенсация производится с целью смягчения эмоционально-психологического состояния потерпевшего, в связи с чем, должна отвечать признакам справедливости и разумности.