Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия от 21 сентября 2017 года №33-293/2017

 
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ КАЛМЫКИЯ
 
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
 
от 21 сентября 2017 года Дело N 33-293/2017
 
21 сентября 2017 г. г. Элиста
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия в составе:
председательствующего Пюрвеевой А.А.,
судей Басангова Н.А. и Лиджиева С.В.,
при секретаре Мучкаевой Р.А.,
с участием прокурора Имкеновой Д.А.
рассмотрела в судебном заседании гражданское дело по иску Ашалмагомедова М-А.Г. к Федеральному казенному учреждению «Колония-поселение № 3 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Калмыкия», Управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Калмыкия, Федеральному казенному учреждению здравоохранения «Медико-санитарная часть № 30 Федеральной службы исполнения наказаний» о взыскании компенсации морального вреда, причиненного смертью сына, и возмещении расходов на погребение по апелляционной жалобе истца Ашалмагомедова М-А.Г. на решение Яшкульского районного суда Республики Калмыкия от 21 декабря 2016 г.
Заслушав доклад судьи Лиджиева С.В. об обстоятельствах дела, объяснения истца Ашалмагомедова М-А.Г., поддержавшего доводы апелляционной жалобы, возражения на жалобу представителя Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Калмыкия Федоренко С.И., представителя Федерального казенного учреждения «Колония-поселение № 3 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Калмыкия» Кошаевой Ц.Г., представителя Федерального казенного учреждения здравоохранения «Медико-санитарная часть № 30 Федеральной службы исполнения наказаний» Канинова С.С., заключение прокурора Имкеновой Д.А. о частичной отмене решения суда и удовлетворении иска в части взыскания компенсации морального вреда, судебная коллегия
у с т а н о в и л а:
Ашалмагомедов М-А.Г. обратился в суд с указанным иском к Управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Калмыкия (далее - УФСИН России по Республике Калмыкия), Федеральному казенному учреждению «Колония-поселение № 3 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Калмыкия» (далее - ФКУ «КП-3 УФСИН России по Республике Калмыкия», колония-поселение), Федеральному казенному учреждению здравоохранения «Медико-санитарная часть № 30 Федеральной службы исполнения наказаний» (далее - ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России»).
В обоснование заявленных требований указал, что с ноября 2013 г. его сын С. отбывал наказание в ФКУ «КП-3 УФСИН России по Республике Калмыкия». При встречах сын жаловался ему на ужасные условия содержания в колонии-поселении, жестокое и неправомерное обращение, использование его труда в нечеловеческих условиях. В частности, в марте 2014 г., несмотря на сильный дождь и ветер, сына вывезли в открытой грузовой машине для работы на объект, расположенный примерно в 25 км от колонии-поселения. От сильного переохлаждения сын заболел, ослаб, потерял вес. Однако необходимая медицинская помощь сыну не была оказана, его неоднократные жалобы на состояние здоровья были проигнорированы. 10 декабря 2014 г. после двух обмороков сына отвезли в <…> центральную больницу, где на следующий день он скончался. Причинами заболевания сына и последующей смерти являются условия содержания и неоказание должной медицинской помощи в колонии-поселении. Согласно выводам комплексной судебно-медицинской экспертизы, проведенной бюджетным учреждением Республики Калмыкия «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Республики Калмыкия, у С. имелось заболевание - <…> сердца в виде <…>, приведшее к осложнению в виде полиорганной недостаточности, повлекшей его смерть. Проводимые лечебные мероприятия, в том числе и обследование, не соответствовали стандартам оказания медицинской помощи больным с <…> заболеванием. Больной не получал специфической терапии для лечения <…> заболевания, так как правильный диагноз не был установлен. За период наблюдения и лечения в медицинской части колонии-поселения в 2014 году с целью диагностики не проводились электрокардиография, УЗИ органов брюшной полости, до 06 ноября 2014 г. не проводились лабораторные исследования (общий анализ крови, биохимические анализы крови), консультации хирурга. По результатам прокурорской проверки выявлено, что сотрудниками медицинской части колонии-поселения не были предприняты меры для обеспечения права осужденного С. на охрану здоровья и получения медицинской помощи на равных условиях с другими гражданами, а именно мер по своевременной и правильной диагностике заболевания. До прибытия в колонию-поселение его единственный сын был абсолютно здоров, его смерть явилась для него трагедией, он потерял смысл жизни, рухнули его надежды на продолжение рода. Просил взыскать с ответчиков компенсацию морального вреда в размере 2 000 000 руб. и расходы на погребение в размере 171 750 руб.
В судебном заседании истец Ашалмагомедов М-А.Г. иск поддержал.
Представители ответчиков УФСИН России по Республике Калмыкия Федоренко С.И. и Орусов В.В., ФКУ «КП-3 УФСИН России по Республике Калмыкия» Чимидова В.Н., ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» Канинов С.С. иск не признали. Пояснили, что вины ответчиков в смерти сына истца не имеется, поскольку причинно-следственная связь между оказанной или неоказанной медицинской помощью и смертью осужденного отсутствует. По его жалобам симптоматично назначалось и проводилось лечение с направлением в районную больницу для консультаций у врачей узкой специализации. По излечении осужденный направлялся на работу.
Прокурором Бивеевым С.Н. дано заключение об отсутствии оснований для удовлетворения заявленных истцом требований, поскольку причинно-следственной связи между ненадлежащим оказанием медицинской помощи и смертью сына истца не имеется, вина ответчиков не установлена.
Решением Яшкульского районного суда Республики Калмыкия от 21 декабря 2016 г. в удовлетворении иска Ашалмагомедова М-А.Г. отказано.
В апелляционной жалобе истец Ашалмагомедов М-А.Г., считая решение суда незаконным, просит его отменить и принять по делу новое решение, ссылаясь на доводы, ранее изложенные в иске. Выражает несогласие с выводом суда об отсутствии причинно-следственной связи между смертью сына и оказанием ему ненадлежащей, несвоевременной медицинской помощи сотрудниками ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России». Суд не учел, что в постановлении следователя от 30 июня 2015 г. об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти его сына и в материалах проверки прокуратуры Яшкульского района констатируется, что сотрудниками ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» не были предприняты меры по своевременной и правильной диагностике заболевания у С. Оказываемая С. медицинская помощь не соответствовала требованиям Порядка организации медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы и заключенным под стражу, утвержденного приказом Минздрава РФ и Минюста РФ от 17 октября 2005 г. № 640/190. За ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей при диагностировании и лечении С. врач медицинской части № 4 ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» Т. была привлечена к дисциплинарной ответственности. Поставленный 13 октября 2014 г. С. диагноз «<…>» в международной классификации болезней (МКБ-10) отсутствует. Считает, что суд неправильно истолковал в решении суда ст. 1069 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ), поскольку в данной норме речь идет о возмещении вреда за счет казны, а не о причинно-следственной связи между действиями виновных лиц и наступившими последствиями.
Изучив материалы дела, проверив доводы апелляционной жалобы, выслушав объяснения сторон и заключение прокурора, судебная коллегия приходит к следующему.
В соответствии со ст. 195 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее - ГПК РФ) решение суда должно быть законным и обоснованным.
По смыслу указанной нормы решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права. Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании, а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.
Постановленное судом решение приведенным требованиям закона не соответствует, поскольку при рассмотрении настоящего дела суд первой инстанции, исходя из предмета и основания заявленных истцом требований, не в полном объеме определил значимые по делу обстоятельства.
Судебная коллегия на основании ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ с учетом разъяснений, содержащихся в п. 29 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2012 г. № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции», обеспечила сторонам возможность представить дополнительные (новые) доказательства, которые были приняты и приобщены к материалам дела.
В силу ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Юридическое лицо возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей (ст. 1068 ГК РФ).
Как разъяснено в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда», объектом неправомерных посягательств являются по общему правилу любые нематериальные блага (права на них) вне зависимости от того, поименованы ли они в законе и упоминается ли соответствующий способ их защиты.
Следовательно, перечень нравственных страданий, являющихся основанием для реализации права на компенсацию морального вреда, не является исчерпывающим.
Как видно из материалов личного дела № <…> осужденного С., <…> года рождения, по приговору Кизилюртовского городского суда Республики Дагестан от 09 сентября 2013 г. он осужден: по ч. 1 ст. 228.1 Уголовного кодекса РФ к лишению свободы сроком на 1 год; на основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров, путем частичного присоединения к назначенному наказанию неотбытой части наказания по приговору суда от 06 февраля 2012 г., окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 4 года в колонии-поселении с исчислением начала срока отбывания наказания с 09 сентября 2013 г.
31 октября 2013 г. С. прибыл для отбывания наказания в ФКУ «КП-3 УФСИН России по Республике Калмыкия», где с 04 декабря 2013 г. был трудоустроен с оплатой труда в центре трудовой адаптации осужденных.
Согласно представленным ФКУ «КП-3 УФСИН России по Республике Калмыкия» расчетным ведомостям, табелям учета рабочего времени и расчета оплаты труда (т. 1 л.д. 127-145) осужденный С. в качестве подсобного рабочего привлекался к работе в местах, определенных администрацией колонии-поселения: в период с 16 ноября по 15 декабря 2013 г. на 1 день (всего 3 часа работы); в период с 16 декабря 2013 г. по 15 января 2014 г. на 4 дня (всего 10 часов работы); в период с 16 января по 15 февраля 2014 г. на 1 день (всего 3 часа работы); в период с 16 марта по 15 апреля 2014 г. на 1 день (всего 8 часов работы); в период с 16 апреля по 15 мая 2014 г. на 3 дня (всего 24 часа работы); в период с 16 мая по 15 июня 2014 г. на 5 дней (всего 40 часов работы); в период с 16 июня по 15 июля 2014 г. на 22 дня (всего 176 часов работы); в период с 16 июля по 15 августа 2014 г. на 10 дней (всего 80 часов работы); в период с 16 августа по 15 сентября 2014 г. на 09 дней (всего 72 часа работы).
30 сентября 2014 г. С. был уволен с должности подсобного рабочего в связи с окончанием сезонных работ.
Из документов ФКУ «КП-3 УФСИН России по Республике Калмыкия» (справка; договоры оказания услуг; приказы о выводе осужденных на временные выводные объекты, распорядки рабочего дня), содержащихся в надзорном производстве прокуратуры Яшкульского района Республики Калмыкия № 6ж-2015
по заявлению Ашалмагомедова М-А.Г., видно, что С. в качестве подсобного рабочего на временных выводных объектах («<…>», «<…>», «<…>», «<…>», «<…>») привлекался к следующим работам: резка камыша, монтаж поливной техники, прополка овощных культур, купка сельскохозяйственных животных.
Продолжительность рабочего дня осужденных на указанных временных выводных объектах не превышала 8 часов, режим работы был установлен с 8-00 до 17-00 часов с перерывом на обед с 12-00 до 13-00 часов.
В вышеуказанных документах из ФКУ «КП-3 УФСИН России по Республике Калмыкия» отсутствуют сведения о том, что С. привлекался к работе в условиях, отклоняющихся от нормальных (в ночное время, в выходные и нерабочие праздничные дни, сверхурочно).
Доказательств в подтверждение того, что в период с 04 декабря 2013 г. по 30 сентября 2014 г. С. привлекался администрацией колонии-поселения к работам с нарушением требований охраны труда, суду не представлено.
Кроме того, судебная коллегия учитывает пояснения представителя ответчика Канинова С.С. о том, что согласно установленному в ФКУ «КП-3 УФСИН России по Республике Калмыкия» порядку освобождение осужденного от труда в соответствии с медицинскими показаниями происходит по рекомендации медицинского персонала МЧ-4 ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России».
В связи с этим утверждение Ашалмагомедова М-А.Г. о наличии вины работников колонии-поселения в наступлении смерти сына в результате привлечения к работам подтверждения не нашло.
Согласно письменному ответу ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» от 22 сентября 2016 г. (т. 1 л.д. 59) с 01 января 2014 г. медицинская часть ФКУ «ИК-3 УФСИН России по Республике Калмыкия» реорганизована в филиал «Медицинская часть № 4 ФКУЗ «Медико-санитарная часть № 30 ФСИН России» (далее - МЧ-4 ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России», МЧ-4).
ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» имеет действующую бессрочно лицензию № ФС-08-01-000369 от 11 июня 2014 г. (т. 1 л.д. 66-68) на осуществление медицинской деятельности при оказании первичной доврачебной медико-санитарной помощи в амбулаторных условиях по: лечебному делу, неотложной медицинской помощи.
В суде апелляционной инстанции установлено, что филиал «МЧ-4» является обособленным структурным подразделением и осуществляет свою деятельность от имени ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России», дислоцируется на территории ФКУ «КП-3 УФСИН России по Республике Калмыкия» по адресу: <…>.
Медицинскую помощь С. в ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» оказывали врач-терапевт Л. (ранее - Т.), фельдшеры М. и К.
Как видно из представленных МЧ-4 ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» медицинских документов (журнал регистрации амбулаторных больных; медицинская карточка б/н; медицинские карты стационарного больного № 1, 3), в период с 03 декабря 2013 г. по 30 июля 2014 г. С. неоднократно обращался в МЧ-4 с жалобами на фурункул и боли в подмышечной области, в области поясничного отдела позвоночника. Лечение осуществлялось в соответствии с поставленным диагнозом «<…>».
Начиная с 11 августа 2014 г., С. многократно, ежемесячно (11, 13 августа; 09 сентября; 13 октября) обращался в МЧ-4 за медицинской помощью по поводу болей в области груди, а также кашля, головной боли, слабости, рвоты, тошноты, изжоги и нарушения стула.
В указанный период времени медицинские работники МЧ-4 оказывали медицинскую помощь С. в виде амбулаторного лечения после постановки следующих диагнозов: 11 августа - «<…>»; 13 августа - «<…>»; 21 августа - «<…>», 08-09 сентября - «<…>»; 13 октября - «<…>»; 27 октября - «<…>»; 05 ноября - «<…>».
В период с 13 ноября по 17 ноября 2017 г. ввиду наличия жалоб на сердцебиение, головную боль, головокружение, снижение аппетита, шаткость при ходьбе С. находился на стационарном лечении в МЧ-4 с диагнозом: «<…>».
05 декабря 2014 г. С. был госпитализирован в МЧ-4 по жалобам на слабость, головные боли, тошноту, одышку при ходьбе, боли в эпигастрии. Находился на стационарном лечении в МЧ-4 до 10 декабря 2014 г. с диагнозами: с 05 декабря - «<…>», с 09 декабря - «<…>».
При этом, как указано в медицинской документации, в ходе осмотров в МЧ-4 (13 и 27 октября; 05, 13 и 17 ноября; 05, 06 и 09 декабря 2014 г.) тоны сердца у С. отмечались ясные и ритмичные.
09 декабря 2014 г. С. направлен в бюджетное учреждение Республики Калмыкия «<…> центральная районная больница» на консультацию терапевта районной больницы по жалобам на выраженные боли в области желудка, усиливающиеся после приема пищи, тошноту, неоднократную рвоту, головокружение, кашель с мокротой, одышку при физической нагрузке. После получения консультации и постановки диагноза: «<…>», поступил обратно в колонию-поселение.
Согласно медицинской карте стационарного больного № <…>, представленной из БУ РК «<…> ЦРБ», 10 декабря 2014 г. в 12 часов 10 минут С. экстренно поступил из колонии-поселения в БУ РК «<…> ЦРБ». Госпитализирован в терапевтическое отделение районной больницы с диагнозом «<…>».
11 декабря 2014 г. в 09 часов 50 минут состояние больного резко ухудшилось, произошла внезапная потеря сознания (дыхание, пульс и артериальное давление не определялись), начаты реанимационные мероприятия. В 09 часов 55 минут сердечный ритм больного восстановился. В 11 часов 00 минут произошла повторная остановка сердца на фоне проводимой терапии и подключения к аппарату искусственной вентиляции легких, продолжены реанимационные мероприятия. В 11 часов 30 минут С. умер. Посмертный диагноз: «<…> от 10 декабря 2014 г., соп.: <…>».
По факту смерти С. Яшкульским межрайонным следственным отделом следственного управления Следственного комитета Российской Федерации были проведены процессуальные проверки (№<…>, № <…>) в порядке, предусмотренном ст.ст. 144, 145 Уголовно-процессуального кодекса РФ, в ходе которых были назначены судебно-медицинские экспертизы.
Согласно выводам эксперта казенного учреждения Республики Калмыкия «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» Б., изложенным в заключении № 495 от 29 декабря 2014 г. по результатам проведенной судебно-медицинской экспертизы трупа (т. 1 л.д. 16-28), смерть С. наступила от <…> сердца (<…>).
Согласно заключению комплексной судебно-медицинской экспертизы № 12 от 05 марта 2015 г. (т. 1 л.д. 29-38), проведенной судебно-медицинской экспертной комиссией бюджетного учреждения Республики Калмыкия «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» для определения правильности оказания медицинской помощи С., характер проводимых лечебных мероприятий в отношении С., в том числе обследование, не соответствовали стандартам оказания медицинской помощи больным с онкологическим заболеванием. Больной не получал специфической терапии, направленной на лечение онкологического заболевания, поскольку правильный диагноз не был установлен.
В отношении МЧ-4 ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» указано, что в период наблюдения и лечения С. в данной медицинской части с целью диагностики не проводилась электрокардиография, ультразвуковое исследование органов брюшной полости, до 06 ноября 2014 г. не проводилось лабораторные исследования (общий анализ крови, биохимические анализы крови), отсутствует консультация хирурга по поводу длительно текущего <…>.
При этом эксперты указали, что причинно-следственной связи между оказанной или неоказанной медицинской помощью и смертью больного не имеется.
Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия от 07 апреля 2017 г. по настоящему делу назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза для выяснения причины смерти С. и качества оказания медицинской помощи, проведение которой поручено Государственному бюджетному учреждению Ростовской области «Бюро судебно-медицинской экспертизы».
Согласно заключению судебно-медицинской экспертной комиссии ГБУ РО «БСМЭ» № 218-ПК от 29 августа 2017 г. (т. 2 л.д. 29-81) смерть С. наступила от редкого тяжелого заболевания «<…> сердца (<…>)», обусловившего развитие полиорганной недостаточности, явившейся непосредственной причиной смерти. С учетом размеров <…> на момент исследования трупа (5, 5 ? 3, 8 см), рентгенологических данных, свидетельствующих о наличии сочетанных патологических изменений со стороны сердца, малого круга кровообращения и междолевых плевральных пространств, отражающих состояние декомпенсации, которая имеет многомесячную давность, эксперты в заключении полагали, что <…> сердца имелась у С. в течение многих месяцев, первые симптомы данного заболевания проявились в августе 2014 г.
При этом эксперты пришли к выводу, что адекватное обследование С. в условиях пребывания в ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» не проводилось как амбулаторно, так и в условиях стационара. Диагнозы больному выставлялись только на основании жалоб и данных объективных осмотров без достаточных клинических обоснований, без подтверждения необходимыми дополнительными обследованиями. Какие-либо дополнительные обследования С. по его неоднократным жалобам с 11 августа 2014 г. (боль в области груди и живота, кашель, головная боль, слабость, тошнота, рвота, нарушение стула) не проводились. Не выполнены: анализы крови и мочи, рентгенограмма органов грудной клетки, ЭКГ, микробиологическое исследование кала, ФГДС и др.
Эксперты особо отмечают тот факт, что при жалобах на боли в груди наличие у С. патологии сердца не было даже заподозрено.
Оценив имеющиеся записи в медицинских документах, в которых отсутствуют упоминания о наличии шумов сердца, эксперты пришли к выводу, что при осмотрах С. аускультация (прослушивание) сердца проводилась некачественно или не проводилась вообще, поскольку при наличии <…> сердца в области митрального клапана патологические сердечные шумы обязательно должны были присутствовать. Эксперты указали, что выявление сердечных шумов является основанием для направления больного на эхокардиографию, при проведении которой правильный диагноз мог быть установлен практически со 100-процентной вероятностью.
Эксперты также указали, что при поступлении в БУ РК «<…> РБ» у С. имелись клинические проявления прогрессирующей недостаточности, смерть больного наступила менее чем через сутки после поступления в стационар, что не позволило провести полное обследование и установить правильный диагноз.
Выявленные дефекты медицинской помощи (неполноценное проведение осмотров; неадекватная оценка имеющихся жалоб, в первую очередь, на боли в груди; неназначение показанных больному дополнительных исследований) в результате неквалифицированных действий медицинских работников привели, по мнению экспертов, к тому, что правильный диагноз С. был установлен посмертно, то есть несвоевременно.
В заключении эксперты указали, что прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и наступлением смерти не усматривается, поскольку факт постановки правильного диагноза при имевшемся у С. заболевании не обеспечивает возможности излечения.
Оценивая заключение судебно-медицинской экспертной комиссии ГБУ РО «БСМЭ» № 218-ПК от 29 августа 2017 г. в качестве допустимого и достоверного доказательства, судебная коллегия соглашается с изложенными в нем выводами, поскольку заключение экспертизы является подробным, мотивированным и обоснованным, составившие заключение эксперты имеют соответствующую квалификацию, предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 Уголовного кодекса РФ.
Само заключение экспертизы содержит подробное описание проведенного исследования, на основании которого исследования даны ответы на все поставленные вопросы, приведены выводы.
Доказательства, опровергающие выводы, содержащиеся в заключении экспертизы № 218-ПК от 29 августа 2017 г., в материалах дела отсутствуют, сторонами не представлены.
Как видно из материалов надзорного производства прокуратуры Яшкульского района Республики Калмыкия № <…> по заявлению Ашалмагомедова М-А.Г., 11 февраля 2015 г. в адрес ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» внесено представление прокурора об устранении нарушений уголовно-исполнительного законодательства и о привлечении к дисциплинарной ответственности должностных лиц МЧ-4 ФКУЗ «МСЧ № 30 ФСИН России».
Во исполнение указанного представления ФКУЗ «МСЧ № 30 ФСИН России» провело служебную проверку, по результатам которой 12 марта 2015 г. было утверждено заключение служебной проверки.
В заключении указано, что врач-терапевт МЧ-4 ФКУЗ «МСЧ № 30 ФСИН России» лейтенант внутренней службы Т. заслуживает привлечения к дисциплинарной ответственности в виде выговора за нарушение п. 4.2 должностной инструкции в части нарушения требований п. 33 Порядка организации медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы и заключенным под стражу, утвержденного приказом Минздравсоцразвития РФ и Минюста России от 17 октября 2005 г. № 640/190, выразившееся в отсутствии проведения всестороннего, объективного обследования осужденного С. с использованием общепринятых методов осмотра, пальпации, перкуссии и аускультации, при наличии показаний назначения дополнительных методов обследования. В результате выставленные диагнозы не были подтверждены результатами объективного и инструментального обследования.
Также в заключении служебной проверки указано, что заместитель начальника МЧ-4 ФКУЗ «МСЧ № 30 ФСИН России» капитан внутренней службы Канинов С.С. заслуживает привлечения к дисциплинарной ответственности в виде выговора за нарушение п. 2.5 должностной инструкции, выразившееся в отсутствии контроля за деятельностью МЧ-4 при оказании медицинской помощи осужденным в колонии-поселении, но предложено ограничиться ранее наложенным дисциплинарным взысканием в виде выговора от 02 февраля 2015 г.
Приказом начальника ФКУЗ «МСЧ № 30 ФСИН России» от 12 марта 2015 г. № 13-к объявлен выговор врачу-терапевту врачебного персонала МЧ-4 Т.
Следовательно, неквалифицированные действия медицинских работников МЧ-4 ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России», оказывавших медицинскую помощь С., не позволили установить прижизненно правильный диагноз и, соответственно, своевременно начать правильное лечение (хирургическое, медикаментозное и лучевое), которое не могло быть проведено по месту отбывания наказания.
Кроме того, судебная коллегия учитывает, что в связи с наличием редкого, тяжелого заболевания в виде <…> сердца осужденный С. нуждался в направлении на медицинское освидетельствование для решения вопроса об освобождении от дальнейшего отбывания наказания на основании п. 6 раздела «Новообразования» Перечня заболеваний, препятствующих отбыванию наказания, утвержденному постановлением Правительства РФ от 06 февраля 2004 г. № 54 «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью».
При таких данных судебная коллегия, руководствуясь ст.ст. 151, 1064, 1068 ГК РФ, приходит к выводу, что между действиями медицинских работников МЧ-4 ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» и нарушением личных неимущественных прав истца имеется причинно-следственная связь.
Нарушение личных неимущественных прав истца выразилось в безусловных страданиях отца в связи с ненадлежащим оказанием его сыну С. медицинской помощи работниками ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России», в частности, неверной диагностики, не приведшей к назначению правильного лечения онкологического заболевания, которое явилось причиной смерти больного.
При этом, как следует из материалов личного дела № 233 осужденного С. и пояснений Ашалмагомедова М-А.Г., во время свиданий с сыном 09 ноября 2014 г. (продолжительностью трое суток) и 05 декабря 2014 г. (продолжительностью одни сутки) последний жаловался ему на состояние своего здоровья.
В силу изложенного, судебная коллегия считает доказанным наличие вины в причинении морального вреда истцу в результате некачественного оказания медицинской помощи близкому человеку и необходимости взыскания в его пользу денежной компенсации.
Поскольку моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и полного возмещения, предусмотренная законом денежная компенсация должна лишь отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.
Статьей 1101 ГК РФ предусмотрено, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
Учитывая, что Ашалмагомедову М-А.Г. причинен моральный вред, выразившийся в продолжающихся нравственных страданиях, связанных с невосполнимой утратой единственного сына, но неквалифицированные действия работников ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» не являлись непосредственной причиной его смерти, судебная коллегия, руководствуясь принципами разумности и справедливости, приходит к выводу о необходимости взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда в размере 200 000 руб.
При таких данных решение суда подлежит отмене в части отказа в иске о взыскании с ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» в пользу Ашалмагомедова М-А.Г. компенсации морального вреда с вынесением нового решения об удовлетворении требований Ашалмагомедова М-А.Г. в данной части.
В остальной части решение суда подлежит оставлению без изменения, поскольку судебная коллегия не находит оснований для взыскания в пользу истца расходов на погребение ввиду их недоказанности.
Согласно ст. 1094 ГК РФ лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, обязаны возместить необходимые расходы на погребение лицу, понесшему эти расходы.
Как следует из ст. 3 Федерального закона от 12 января 1996 г. № 8-ФЗ «О погребении и похоронном деле», погребение понимается как обрядовые действия по захоронению тела (останков) человека после его смерти в соответствии с обычаями и традициями.
В подтверждение факта расходов по погребению сына в размере 171150 руб. истец представил лишь справку администрации муниципального образования сельского поселения «<…>» <…> района Республики Дагестан от 19 июня 2016 г. № 970 о приобретении муки на сумму 3000 руб., сахара - 3750 руб., мяса - 28000 руб., риса - 2000 руб., картофеля - 800 руб., сливочного масла - 7200 руб., надгробного памятника - 50000 руб., а также о транспортных расходах в размере 45000 руб. и других мелких расходах в размере 32000 руб.
Между тем содержащиеся в указанной справке сведения не подтверждены в нарушение требований ст.ст. 56, 60 ГПК РФ никакими иными доказательствами (договоры купли-продажи; договоры оказания услуг; товарные, кассовые чеки; накладные, расписки), содержащими все необходимые сведения доказательственного значения, в том числе: сведения о продавце либо исполнителе услуг, дату продажи товара либо оказания услуг, наименование и стоимость товара либо услуги.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 328-330 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия
о п р е д е л и л а:
Решение Яшкульского районного суда Республики Калмыкия от 21 декабря 2016 г. в части отказа в удовлетворении иска Ашалмагомедова М-А.Г. к ФКУЗ «МСЧ-30 ФСИН России» о взыскании компенсации морального вреда отменить.
Взыскать с Федерального казенного учреждения здравоохранения «Медико-санитарная часть № 30 Федеральной службы исполнения наказания» в пользу Ашалмагомедова М-А.Г. компенсацию морального вреда в размере 200 000 руб.
Решение суда в остальной части оставить без изменения.
Апелляционную жалобу истца Ашалмагомедова М-А.Г. удовлетворить частично.
Председательствующий А.А. Пюрвеева
Судьи:  
 Н.А. Басангов
С.В. Лиджиев



Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка