Дата принятия: 18 июня 2019г.
Номер документа: 33-2897/2019
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 18 июня 2019 года Дело N 33-2897/2019
Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:
председательствующего Михальчик С.А.
судей Филатовой Н.В., Королевой Н.С.
при секретаре Кондратьевой К.И.
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционным жалобам ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница", Троцко Ирины Александровны на решение Ленинградского районного суда калининградской области от 22 марта 2019 года, которым суд постановил:
исковые требования Троцко Ирины Александровны в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Ф. к ГБУЗ КО "Городская станция скорой медицинской помощи", ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница" о взыскании компенсации морального вреда - удовлетворить частично.
Взыскать с ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница" в пользу Троцко Ирины Александровны компенсацию морального вреда в размере 350000 рублей.
В удовлетворении остальной части иска отказать.
Взыскать с ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница" в доход федерального бюджета расходы на производство комиссионной судебно-медицинской экспертизы в размере 126000 рублей.
Взыскать с ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница" в доход местного бюджета государственную пошлину в размере 300 рублей.
Заслушав доклад судьи Филатовой Н.В., объяснения Троцко И.А. и ее представителя Арсентьевой Е.С., поддержавших доводы своей апелляционной жалобы, возражавших против удовлетворения жалобы ответчика, объяснения представителя ГБУЗ КО "Городская станция скорой медицинской помощи" Корниловой М.А., полагавшей жалобы необоснованными, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Троцко И.А., действуя в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Ф., обратилась в суд с иском к ГБУЗ КО "Городская станция скорой медицинской помощи" (далее ГБУЗ КО "ГССМП"), ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница" (далее ГБУЗ КО "ЦГКБ") о взыскании компенсации морального вреда, указав, что 17 июня 2018 года в реанимационном отделении ГБУЗ "Областная клиническая больница Калининградской области" умер ее отец В. Считает, что его смерть наступила в результате оказания медицинской помощи ненадлежащего качества сотрудниками ответчиков.
Так, 07 июня 2018 года В. обратился в травмпункт ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница" с жалобами на боль и чувство инородного тела в горле после того, как подавился рыбьей костью. После осмотра его отпустили домой.
10 июня 2018 года самочувствие отца ухудшилось, к температуре и боли в горле добавились осиплость голоса и боли в сердце. Он вызвал скорую помощь, его осмотрели и уехали.
11 июня 2018 года отцу стало хуже, шея распухла, была температура и головные боли, он повторно вызвал скорую помощь, которая его госпитализировала в ГБУЗ КО "ЦГКБ".
12 июня 2018 года, находясь в больнице, В. был сильно ослабленным, шея отекла, говорил шепотом, жаловался на боли, невозможность жевать и глотать.
14 июня 2018 года В. перевели в ГБУЗ "Областная клиническая больница Калининградской области" и в тот же вечер прооперировали, а 17 июня 2018 г. он умер.
Полагает, что врачами ответчиков допущены недопустимые ошибки при определении диагноза, не оказана надлежащим образом своевременная медицинская помощь, что привело к летальному исходу.
По вине ответчиков ей и ее малолетнему сыну причинён моральный вред. Она является единственной дочерью В. и потеря отца для нее невосполнимая утрата, после его смерти она не могла спать и есть, пила успокоительные, у нее пропало грудное молоко. Ее сын был переведен на искусственное вскармливание, плакал, не спал, страдал сам и усугублял ее страдания. Нарушены права ребёнка жить и воспитываться в семье, право на жизнь близкого родственника, на общение с ним. Учитывая изложенное, просила взыскать с ответчиков в ее пользу компенсацию морального вреда в размере 2000000 рублей, в пользу ее сына Ф. - 2000000 рублей, штраф за неудовлетворение требования в добровольном порядке.
Судом постановлено изложенное выше решение.
В апелляционной жалобе ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница", просит решение суда изменить, снизив размер взысканной судом компенсации морального вреда. Считает, что определённая судом компенсация морального вреда не соответствует требованиям разумности и справедливости, определена без учета конкретных обстоятельств дела. Ссылается на то, что гражданин, обратившийся за медицинской помощью, должен неукоснительно следовать рекомендациям и назначениям лечащего врача. Однако поведение В. при его обращениях к ответчику не соответствовало данным предписаниям. Как следует из заключения экспертизы, к распространению гнойного заболевания, развитию осложнений и смерти больного привели добровольный отказ больного от выполнения ФГДС 07.06.2018 г. и отказ от предложенной госпитализации 10.06.2018 г. Таким образом, считает, что наступление негативных последствий было вызвано, в том числе, и действиями самого В., что судом учтено не было. Описывая действия врачей ГБУЗ КО "ЦГКБ" в период нахождения В. на стационарном лечении в период с 11 по 14 июня 2018 г., считает, что медицинские работники не бездействовали, а предпринимали необходимые меры в целях восстановления состояния здоровья больного. Суд данные обстоятельства также не учел. Полагает, что решение суда в части определения размера компенсации морального вреда является немотивированным, размер компенсации морального вреда определен произвольно.
Троцко И.А. в апелляционной жалобе просит решение суда изменить, увеличив размер компенсации морального вреда, взысканной в ее пользу, а также отменить решение в части отказа во взыскании компенсации морального вреда ее сыну и в части взыскания штрафа. Настаивает на наличии правовых оснований для взыскания компенсации морального вреда, причинённого ее сыну, поскольку действиями врачей нарушено его право жить и воспитываться в семье, право на жизнь близкого родственника, на общение с ним. Сумму компенсации морального вреда, взысканной в ее пользу, считает недостаточной, несоразмерной степени перенесенных ею нравственных страданий. Полагает, что суд, снижая размер компенсации морального вреда, не учел небрежность и низкий уровень знаний медицинских работников, которые в течение семи дней назначали лечение от ларингита, несмотря на жалобы отца на то, что он подавился рыбьей костью. Однако хирургом он осмотрен не был и был госпитализирован в лор-отделение с надуманным диагнозом, необходимого ему хирургического лечения не оказывалось. Осмотрен гнойным хирургом В. был 14 июня 2018 г. в 13-30, установлен диагноз: "<данные изъяты>", но экстренная помощь ему также оказана не была, в реанимацию он не переведен. После осмотра в 14 часов терапевтом и установления диагноза "<данные изъяты>", он также не был переведен в реанимационное отделение и только в 19 часов 10 минут в состоянии септического шока из лор-отделения он был эвакуирован в отделение торакальной хирургии КОКБ. Таким образом, лечение травмы пищевода было начато только после эвакуации больного 14 июня 2018 г. в КОКБ, т.е. спустя семь дней после первого обращения В. к ответчику с жалобами на застрявшую в горле кость. Время было упущено и оперативное вмешательство на стадии гнойного воспаления не помогло. Критикует заключение судебно-медицинской экспертизы, оспаривая выводы об отсутствии прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и смертью В. Ссылается на то, что к исследованию не был привечен хирург, а проводившие исследование эксперты не имеют клинических познаний в хирургии. Считает, что отказ В. от ФГДС был обусловлен болезненностью процедуры, а иной, более щадящий вид диагностики, ему предложен не был. Настаивает, что отказа от госпитализации 10 июня 2018 г. со стороны В. не было. Такой отказ должен быть оформлен письменно, однако доказательств этому представленные ответчиком медицинские документы не содержат. Экспертами указанные обстоятельства не учтены.
ГБУЗ КО "Городская станция скорой медицинской помощи" и ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница" в письменных возражениях на апелляционную жалобе Троцко И.А. полагают ее необоснованной и просят отставить без удовлетворения.
Представитель ответчика ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница", прокурор в заседание суда апелляционной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, в связи с чем, судебная коллегия в соответствии с ч. 3 ст. 167, ч. 1, 2 ст. 327 ГПК РФ считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.
Проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции с учетом доводов, изложенных в апелляционных жалобах, судебная коллегия приходит к следующему.
В соответствии со ст.4 ФЗ РФ от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее Закон об охране здоровья граждан) основными принципами охраны здоровья являются соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; доступность и качество медицинской помощи.
В силу ст.10 Закона об охране здоровья граждан доступность и качество медицинской помощи обеспечиваются, в том числе: наличием необходимого количества медицинских работников и уровнем их квалификации (п. 2); применением порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи (п.4).
Согласно ч.5 ст. 19 этого же Закона пациент имеет право, в частности, на: профилактику, диагностику, лечение, медицинскую реабилитацию в медицинских организациях в условиях, соответствующих санитарно-гигиеническим требованиям (п. 2); получение консультаций врачей-специалистов (п. 3); облегчение боли, связанной с заболеванием и (или) медицинским вмешательством, доступными методами и лекарственными препаратами (п. 4); возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи (п. 9).
На основании п.2 ст.79 Закона об охране здоровья граждан медицинская организация обязана организовывать и осуществлять медицинскую деятельность в соответствии с законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в том числе порядками оказания медицинской помощи, и на основе стандартов медицинской помощи.
Согласно положений п.21 ст.2 данного Закона качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.
Качество медицинской помощи определяется совокупностью признаков медицинских технологий, правильностью их выполнения и результатами их проведения. Некачественное оказание медицинской помощи - оказание медицинской помощи с нарушениями медицинских технологий и правильности их проведения.
Одним из видов оказания медицинской помощи ненадлежащего качества является невыполнение, несвоевременное или некачественное выполнение необходимых пациенту диагностических, лечебных, профилактических, реабилитационных мероприятий (исследования, консультации, операции, процедуры, манипуляции, трансфузии, медикаментозные назначения и т.д.).
Согласно п.3 ст.98 указанного Закона вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.
В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.
Юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей (ст. 1068 ГК РФ).
Пунктом 1 статьи 150 ГК РФ определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная <данные изъяты>, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.
На основании ст.ст. 151, 1101 ГК РФ, если гражданину причин моральный вред действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
Как следует из материалов дела, В., отец Троцко И.А. и дедушка Ф., 07 июня 2018 года бригадой СМП был доставлен в травмпункт ГБУЗ КО "ЦГКБ" с жалобами на боль и чувство инородного тела в горле после того, как подавился рыбьей костью. Был осмотрен врачом-отоларингологом, поставлен диагноз: "<данные изъяты>", даны рекомендации, отпущен домой.
10.06.2018 г. В. самостоятельно обратился в ГБУЗ КО "ЦГКБ" с теми же жалобами, а также с жалобами на повышение температуры тела, припухлость на передней поверхности шеи. Поставлен диагноз: "<данные изъяты>". Отпущен домой со ссылкой на отказ от госпитализации.
11 июня 2018 года в связи с ухудшением самочувствия В. была вызвана бригада СМП. Жалобы на боль при глотании (не может пить, принимать лекарства), не может открыть рот, повышенная температура тела. Диагноз: "<данные изъяты> (от 07.06.2018 г.)". Доставлен в ГБУЗ КО "ЦГКБ", госпитализирован в лор-отделение с диагнозом: "<данные изъяты>".
К 14 июня 2018 г. состояние пациента ухудшилось до средней тяжести. После осмотра хирургом гнойного отделения установлен диагноз: "<данные изъяты>?". 14 июня 2018 г. в 18-52 направлен машиной СМП в ГБУЗ КО "КОКБ". Доставлен в приёмный покой в тяжелом состоянии. Установлен диагноз: "<данные изъяты>". 14 июня 2018 г. в 21-00 проведена операция. После операции состояние пациента тяжелое, без улучшения. 17 июня 2018 г. в 12-55 констатирована биологическая смерть.
Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы, проведенной экспертами ГБУЗ "Бюро судебно-медицинской экспертизы Санкт-Петербурга" в период с 12 ноября 2018 г. по 04 февраля 2019 г., дефекты в оказании медицинской помощи В. 07 июня 2018 г. бригадой СМП, а также при обращении в ГБУЗ КО "ЦГКБ" не установлены.
При обращении В. за медицинской помощью 10 июня 2018 года в ГБУЗ КО "ЦГКБ" по результатам осмотра установлен диагноз: "<данные изъяты>", больному была рекомендована госпитализация, от которой он воздержался, было назначено лечение (антибиотики, противовоспалительные препараты), даны рекомендации: при ухудшении состояния повторно обратиться за медицинской помощью.
Между тем, при наличии у больного анамнестических данных о травме ЛOP-органов, повышенной температуры тела, явных признаков распространения заболевания на рядом расположенные органы шеи (выраженный отек), необходимо было направить больного на рентгенографию органов шеи в 2-х проекциях с контрастированием или повторно настоять на проведении фиброгастродуоденоскопии. В медицинских документах указанных рекомендаций нет.
Повторный вызов скорой медицинской помощи поступил утром 11 июня 2018 года, бригадой СМП В. выставлен диагноз: "<данные изъяты> от 07 июня 2018?", выполнена медицинская эвакуация в стационар, имеющий в своем составе лор-отделение. Дефекты в оказании медицинской помощи больному В. отсутствуют.
С 11 июня 2018 года по 14 июня 2018 года В. проходил стационарное лечение в ГБУЗ КО "ЦГКБ". Экспертами выявлены следующие дефекты оказания медицинской помощи В.:
1. дефекты диагностики: не в полном объеме проведено обследование В. - нет детального осмотра гортани (при невозможности проведения детальной ларингоскопии вследствие выраженного рвотного рефлекса необходимо было провести аппликационную анестезию, либо использовать альтернативные методы: ларингостробоскопию, фиброларингоскопию). В диагнозе не отражена форма "ларингита" (отечный, инфильтративный, эпиглоттит), причина его возникновения (посттравматический, инородное тело). Нет указаний на предпринимаемые меры, попытки проведения альтернативных мероприятий (рентгенографии, рентгеноскопии, перевода в другое медицинское учреждение) при технических и организационных сложностях проведения КТ и МРТ.
2. дефекты оформления медицинской документации: отсутствует контроль за соблюдением больным постельного режима, нет записей об информировании больного о возможных осложнениях при отказе от диагностических манипуляций.
Выявленные дефекты диагностики не позволили своевременно распознать у В. флегмону шеи и предотвратить дальнейшее развитие патологического процесса или уменьшить степень выраженности клинических проявлений.
Причиной смерти В. явилась травма верхней трети задней стенки глотки (по данным операции от 14.06.2018 - пищевода) инородным телом (рыбьей костью) с образованием проникающей раны, осложнившейся разлитой флегмоной шеи, гнойного медиастинита, двусторонней эмпиемой плевры, очаговой пневмонией правого легкого, фибринозно-гнойного перикардита, сепсисом.
Между наступлением смерти В. и выявленными дефектами диагностики имеется причинно-следственная связь, но она имела не прямой характер (косвенный), поскольку указанные дефекты не явились причиной смерти В. (причиной смерти была травма глотки, осложнившаяся флегмоной шеи). Прямая причинно-следственная связь между выявленными дефектами и смертью В. отсутствует.
Заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы, проведенной экспертами ГБУЗ "Бюро судебно-медицинской экспертизы Санкт-Петербурга", получило надлежащую правовую оценку суда, с которой судебная коллегия соглашается.
Ходатайство Троцко И.А. и ее представителя о назначении по делу повторной экспертизы судебной коллегией отклонено.
Свое ходатайство о назначении повторной экспертизы сторона истца обосновывает несогласием с выводами экспертов об отсутствии прямой причинной связи между дефектами оказания медицинской помощи и наступившей смерть В., полагает, что заключение судебно-медицинской экспертизы не является полным, достоверным и ясным, научно не обоснованно. Просит проведение экспертизы поручить другому экспертному учреждению, предлагает вопросы, которые ранее предметом экспертного исследования не являлись.
Основанием к проведению повторной экспертизы в силу ч.2 ст. 87 ГПК РФ является возникновение сомнений в правильности или обоснованности ранее данного заключения. Заключение судебно-медицинской экспертизы, которому судом дана надлежащая оценка, является полным и ясным, сомнений в его правильности и обоснованности не возникло, в связи с чем основания для назначения повторной экспертизы отсутствуют.
Само по себе несогласие истца с заключением судебно-медицинской экспертизы не может служить основанием для назначения по делу повторного экспертного исследования, не ставит под сомнение выводы экспертов.
Более того, повторная экспертиза назначается по тем же вопросам, тогда как в ходатайстве о ее назначении сторона истца предлагает иные вопросы. Проведение по делу повторной экспертизы по предложенным вопросам невозможно. Ходатайств о назначении дополнительной экспертизы стороной истца не заявлялось.
Также имеются и другие доказательства, которые в своей совокупности подтверждают правильность выводов экспертов, данные выводы согласуются с материалами дела.
Так, в целях проверки своевременности и качества оказанной В. медицинской помощи, судом были допрошены медицинские работники А., П., Р., О., Л., Д., а также бывшая супруга В. - Ж. При этом все они указали на то, что причиной обращения В. за медицинской помощью являлись боли в глотке вследствие травмы рыбьей костью, с его стороны были жалобы на плохое самочувствие и отсутствие улучшения состояния здоровья в связи с назначенным лечением.
Приведённые обстоятельства в своей совокупности свидетельствуют о том, что со стороны медицинского персонала ГБУЗ КО "ЦГКБ" были допущены дефекты оказания медицинской помощи В., выразившиеся в невыполнении при его обращении за медицинской помощью 10 июня 2018 г., а также в период его пребывания в стационаре с 11 по 14 июня 2018 г. необходимых исследований, не проведении осмотра профильными специалистами в целях своевременного выявления имевшейся у В. травмы пищевода, выявленной лишь в ГБУЗ "КОКБ" при оперативном вмешательстве, выполненном по жизненным показаниям.
Между дефектами диагностики и смертью В. имеется причинно - следственная связь, потому как допущенные дефекты не позволили своевременно распознать у В. флегмону шеи и предотвратить дальнейшее развитие патологического процесса.
В этой связи суд справедливо признал наличие у дочери В. - Троцко И.А. права требовать с ответчика ГБУЗ КО "ЦГКБ" компенсации морального вреда, обусловленного смертью отца.
Соглашаясь с мнением суда о причинении Троцко И.А. по вине ответчика нравственных страданий в связи со смертью отца, судебная коллегия указывает, что смерть родного и близкого человека является невосполнимой утратой, необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников и членов семьи, а также неимущественное право на родственные и семейные связи.
Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей, как между супругами, родителями и детьми, так и между другими родственниками.
Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.
Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.
Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 ГК РФ следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.
Таким образом, в рассматриваемой правовой ситуации правом на компенсацию морального вреда обладает не только дочь умершего В., но и его малолетний внук - Ф., который никогда не увидит деда и будет лишен его заботы, любви и ласки.
Доводы суда о том, что такое право у Ф. отсутствует в силу его малолетнего возраста, являются ошибочными, поскольку закон не связывает возникновение права на компенсацию морального вреда вследствие смерти родственника с возрастом лица, потерпевшего от такой утраты.
В данной части апелляционная жалоба Троцко И.А. является обоснованной.
Заслуживающими внимания судебная коллегия считает и доводы жалобы истца о том, что судом не в полной учтены обстоятельства оказания медицинской помощи В. при его обращении в ГБУЗ КО "ЦГКБ" 10 июня 2018 г., а также в период стационарного лечения в данном медицинском учреждении с 11 по 14 июня 2018 г.
Так, из материалов дела, в том числе, заключения судебно-медицинской экспертизы следует, что 10 июня 2018 г. имелись показания к госпитализации В. и проведения ему ряда диагностических исследований. Однако медицинским учреждением такие действия выполнены не были. Допустимых доказательств тому, что пациент от госпитализации отказался, медицинские документы не содержат. Запись об этом врача, проводившего его осмотр, достаточным для признания такого факта установленным, не является.
В период пребывания в стационаре ГБУЗ КО "ЦГКБ" с 11 июня 2018 г. В. также требовался ряд диагностических исследований, проведение которых в данном медицинском учреждении являлось невозможным по техническим причинам. Вместе с тем, никаких действий, направленных на проведение альтернативных мероприятий диагностики (рентгенографии, рентгеноскопии), проведение исследований в другом медицинском учреждении ГБУЗ КО "ЦГКБ" на протяжении трех дней предпринято не было и только, когда состояние больного ухудшилось до тяжелого, было принято решение о его переводе в ГБУЗ КО "КОКБ". Кроме того, подозрение на начинающуюся флегмону шеи и перфорацию пищевода появилось еще утром 14 июня 2018 г. Однако в ГБУЗ КО "КОКБ" он был направлен только в 18-52 и доставлен в приёмный покой в тяжелом состоянии. До указанного времени в отделение реанимации и анестезиологии В. переведен не был, несмотря на записи в медицинской документации о том, что такой перевод требовался и планировался.
Ответчиком ГБУЗ КО "КОКБ в ходе рассмотрения дела не представлено доказательств, подтверждающих, что при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса не имелось возможности оказать больному необходимую и своевременную помощь.
При определении размера компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с ГБУЗ КО "ЦГКБ" в пользу Троцко И.А., суд первой инстанции указанные выше обстоятельства во внимание не принял, размер компенсации морального вреда определилбез учета морального вреда, причинённого малолетнему Ф., а также без учета допущенного ответчиком бездействия, вследствие которого истец, переживая за жизнь и здоровье отца, испытывала нравственные страдания.
В этой связи, учитывая обстоятельства дела, судебная коллегия считает необходимым решение суда изменить, взыскав с ГБУЗ КО "ЦГКБ" в пользу Троцко И.А., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Ф., компенсацию морального вреда в размере 500 000 рублей.
Приведенные выше мотивы в обоснование увеличения размера компенсации морального вреда полностью исключают основания для удовлетворения апелляционной жалобы ГБУЗ КО "ЦГКБ" о необходимости снижения взысканной судом компенсации морального вреда. Ссылки заявителя жалобы на правильное и своевременное оказание сотрудниками ГБУЗ КО "ЦГКБ" медицинской помощи В., а также на вину самого пациента опровергаются совокупностью исследованных доказательств. При этом отказ В. от проведения ему 07 июня 2018 г. (в день получения травмы) фиброгастродуоденоскопии являлся основанием для проведения альтернативных методов исследования (в частности, рентгенографии органов шеи в 2-х проекциях с контрастированием), а не для оставления больного на протяжении длительного времени в недообследованном состоянии, без правильно установленного диагноза и назначения адекватного лечения. Отказ пациента от госпитализации, как указано выше, допустимыми доказательствами не подтверждён.
Оснований для взыскания в ГБУЗ КО "ЦГКБ" штрафа, предусмотренного Законом РФ "О защите прав потребителей", на чем настаивает в свой жалобе Троцко И.А., судебная коллегия не усматривает.
В соответствии с п. 6 ст. 13 Закона РФ N 2300-1 от 07 февраля 1992 года "О защите прав потребителей" при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, суд взыскивает с изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченной организации или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера) за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере пятьдесят процентов от суммы, присужденной судом в пользу потребителя.
Требования истца о взыскании компенсации морального вреда обосновываются допущенными ответчиком дефектами оказания бесплатной медицинской помощи ее отцу, при этом между сторонами возник спор относительно качества оказания указанной помощи.
В такой ситуации, когда дефекты оказания медицинской помощи были установлены лишь в ходе рассмотрения судебного спора по результатам проведения судебно-медицинской экспертизы, оснований для вывода о том, что ответчик обязан был в добровольном порядке удовлетворить требования истца о компенсации морального вреда, не имеется.
В этой связи требования Троцко И.А. о взыскании с ГБУЗ КО "ЦГКБ" штрафа судом первой инстанции обоснованно оставлены без удовлетворения.
В остальной части решение суда сторонами не обжалуется, а потому его законность и обоснованность судебной коллегией проверяется только в обжалуемой части.
Руководствуясь ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Ленинградского районного суда г. Калининграда от 22 марта 2019 г. изменить, взыскав с ГБУЗ КО "Центральная городская клиническая больница" в пользу Троцко Ирины Александровны, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Ф., компенсацию морального вреда в размере 500000 рублей.
В остальной части решение суда оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.
Председательствующий:
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
