Дата принятия: 10 августа 2018г.
Номер документа: 33-2535/2018
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 10 августа 2018 года Дело N 33-2535/2018
от 10 августа 2018 года
Судебная коллегия по гражданским делам Томского областного суда в составе:
председательствующего Худиной М.И.,
судей: Миркиной Е.И., Уваровой В.В.,
при секретаре Беликовой А.Р.,
рассмотрев в открытом судебном заседании в г. Томске дело по апелляционной жалобе представителя истца Колгашкина Андрея Николаевича Костычевой Татьяны Валериановны на решение Кировского районного суда г.Томска от 07.05.2018
по иску Колгашкина Андрея Николаевича к Колгашкину Алексею Андреевичу о признании недействительными договоров дарения квартир,
заслушав доклад судьи Миркиной Е.И., объяснения истца Колгашкина А.Н. и его представителя Костычевой Т.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы,
установила:
Колгашкин А.Н. обратился в Кировский районный суд г. Томска с иском (с учётом уточнения требований) к Колгашкину А.А. о признании недействительными договоров дарения квартиры N /__/ расположенной по адресу: /__/, от 21.04.2016 и квартиры N /__/, расположенной по адресу: /__/, от 21.04.2016, заключённые К. и Колгашкиным Алексеем Андреевичем.
В обоснование иска указано, что 01.06.2017 умерла его мама К.. С 19.06.2017 по 17.10.2017 он находился на лечении в Медико-санитарной части N 1. Выписавшись из больницы, истец планировал обратиться за принятием наследства в виде однокомнатной квартиры, расположенной по адресу: /__/, в которой он зарегистрирован и проживает с 1997 года. Однако в почтовом ящике он обнаружил уведомление в адрес ответчика о наличии задолженности за жилищно-коммунальные услуги, из которого узнал, что его мать не является более собственником указанной квартиры, а собственником является ответчик - его сын. В связи с тем, что мама истца состояла на учёте и проходила лечение в НИИ Психического здоровья СО РАМН, истец считает, что мама в момент совершения сделки по отчуждению квартиры не могла понимать значение своих действий и руководить ими, что даёт истцу основания в порядке ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации для обращения в суд о признании сделки недействительной.
В судебном заседании истец Колгашкин А.Н. исковые требования поддержал по основаниям, изложенным в исковом заявлении. Дополнительно пояснил, что намерений дарить квартиры у матери никогда не было. Квартира N/__/ по адресу: /__/, фактически принадлежала ему, была приватизирована. В 1993 году он переоформил квартиру на мать, но только
юридически. Полагает, что она не могла лишить его квартиры.
Представитель истца Костычева Т.В. в судебном заседании исковые требования поддержала по основаниям, изложенным в исковом заявлении. Дополнительно пояснила, что истец Колгашкин А.Н. был единственным сыном К., а Колгашкин А.А. - единственный внук. Спорные квартиры всё равно должны были быть унаследованы ответчиком за истцом, в связи с чем совершение спорных сделок по дарению является нелогичным и подтверждает неразумность действий К.
В судебном заседании ответчик Колгашкин А.А. исковые требования не признал. Дополнительно пояснил, что его бабушка К. с 2013 года вынуждена была ухаживать за отцом Колгашкиным А.Н. Отношения с бабушкой у ответчика были очень хорошие, с детства он проживал с ней в пос. Светлом, поскольку родители развелись, и остался там проживать после переезда бабушки в Томск к отцу, до сих пор проживает в пос. Светлом. Психических заболеваний у бабушки не было, было давление и диабет. Она до своей смерти оставалась в сознании, и даже когда сломала шейку бедра, согласилась на операцию, думала, что встанет. Всю свою жизнь бабушка была очень активной, перед уходом на пенсию занимала посты в райкоме партии в Белом Яре, на пенсии также активно участвовала в общественной жизни, помогала на выборах. Она всегда говорила, что он единственный внук и К., собиралась переоформить квартиры на него, полагала, что ответчик может их пропить. Знает, что бабушка позвонила риэлтору на /__/, сказала, что хочет оформить квартиры дарением, после этого они подписали договоры дарения, сдали документы на регистрацию.
Представитель ответчика Федорова С.Г. в судебном заседании исковые требования не признала. Дополнительно пояснила, что представленными в материалы дела доказательствами, в том числе заключением судебной экспертизы, не подтверждено, что на момент заключения договоров дарения квартир К. не понимала значения своих действий. Судебная экспертиза показала, что К. деменцией не страдала, у неё были сопутствующие заболевания, которые, в том числе, явились причиной её смерти. На момент заключения договоров дарения она действовала самостоятельно, подписала договоры, лично сдавала документы на государственную регистрацию. Еще в 2009 году она составила завещание на квартиру в пос. Светлом своему внуку Колгашкину А.А.
Дело рассмотрено в отсутствие представителя третьего лица ПАО "Совкомбанк".
Обжалуемым решением Колгашкину А.Н. в удовлетворении иска отказано.
В апелляционной жалобе представитель истца Костычева Т.В. просит решение суда отменить, принять по делу новое решение, которым удовлетворить исковые требования в полном объёме.
Полагает, что суд первой инстанции не дал надлежащей оценки доказательствам, подтверждающим, что К. на момент заключения договоров дарения от 21.04.2016 находилась в состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими, в частности заключению судебной экспертизы, установившей, что на момент заключения договоров дарения К. обнаруживала признаки неуточнённого психического расстройства (возможно, органического расстройства личности в сочетании с лёгким когнитивным расстройством или деменции) в связи с сосудистым заболеванием головного мозга, а также показаниям свидетелей Я., З., М., характеризовавшим состояние К. в указанный период времени как неадекватное.
Выражает несогласие с выводом суда первой инстанции о том, что К., страдающая старческим слабоумием и другими заболеваниями, могла понимать значение своих действий и руководить ими при совершении оспариваемых сделок.
Руководствуясь статьями 327 и 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия сочла возможным рассмотреть апелляционную жалобу в отсутствие ответчика и представителя третьего лица, извещённых о времени и месте судебного заседания надлежащим образом.
Изучив материалы дела, проверив законность и обоснованность решения суда по правилам ч. 1,2 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия оснований для отмены или изменения судебного постановления не нашла по следующим основаниям.
В соответствии с п. 1 ст. 572 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передаёт или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить её от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.
Судом первой инстанции на основании материалов дела установлено и сторонами не оспаривается, что К., родившаяся 30.12.1939, умершая 01.06.2017, при жизни являлась собственником квартиры N /__/, расположенной по адресу: /__/, расположенной по адресу: /__/. Данные квартиры на основании договоров дарения от 21.04.2016 она подарила своему внуку Колгашкину А.А. (сыну истца КолгашкинаА.Н.).
Заявляя иск о признании указанных договоров дарения недействительными, Колгашкин А.Н. сослался на то, что в момент совершения сделок дарения от 21.04.2016 К. не была способна понимать значение своих действий и руководить ими.
Согласно п. 1 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания её таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
Согласно п. 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершённая гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент её совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате её совершения.
Таким образом, значимым для рассмотрения настоящего дела является вопрос, была ли способна К. понимать значение своих действий или руководить ими на момент заключения договоров дарения 21.04.2016.
В соответствии с ч. 1 ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих, специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.
В соответствии с разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.06.2008 N 11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству" в абз. 3 п. 13 во всех случаях, когда по обстоятельствам дела необходимо выяснить психическое состояние лица в момент совершения им определённого действия, должна быть назначена судебно-психиатрическая экспертиза, например, при рассмотрении дел о признании недействительными сделок по мотиву совершения их гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (статья 177 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Из изложенного следует, что вопрос о способности лица понимать значение своих действий или руководить ими в определённый период времени требует специальных познаний, которыми суд не обладает. Данный вопрос должен разрешаться посредством проведения соответствующей судебной экспертизы.
Во исполнение указанных требований закона судом первой инстанции в рамках рассмотрения настоящего дела определением от 30.01.2018 была назначена посмертная психиатрическая судебная экспертиза, проведение которой было поручено ОГБУЗ "Томская клиническая психиатрическая больница".
Заключением данной экспертизы от 07.03.2018 (л.д. 196-201) установлено, что К. на момент заключения договора дарения от 21.04.2016 обнаруживала признаки неуточнённого психического расстройства (возможно, органического расстройства личности в сочетании с лёгким когнитивным расстройством или деменции) в связи с сосудистым заболеванием головного мозга.
На протяжении многих лет она страдала гипертонической болезнью, сахарным диабетом с последующим нарастанием признаков хронической недостаточности мозгового кровообращения, что подтверждается представленной медицинской документацией. По поводу данных заболеваний она наблюдалась участковыми врачами, предъявляла характерные жалобы на головные боли, головокружение, колебание артериального давления, слабость, шаткость походки.
Однако в материалах дела и медицинской документации отсутствуют исчерпывающие объективные сведения о психическом состоянии КолгашкинойН.Д. непосредственно на момент заключения договоров дарения. Во время осмотра накануне совершения сделок 20.04.2016 врач-терапевт не фиксирует в своих записях информации о каких-либо выраженных изменениях состояния подэкспертной, в том числе психического. При госпитализации в неврологическое отделение 29.04.2016 первоначально подэкспертная описывается как находящаяся в ясном сознании, выполняющая предложенные инструкции, не указывается сведений о каких-либо изменениях её психики.
Первые упоминания о проявлении психического расстройства имеют место с 04.05.2016, которое расценивается первоначально как депрессивное состояние ввиду психотравмирующей ситуации, а консультирующий психиатр выносит диагноз "деменция". Сопровождающий внук подэкспертной ссылается на "ухудшение памяти у бабки с 2014 года". В медицинской документации ОГБУЗ "ТКПБ" имеется информация о том, что во время консультации психологом в психодиспансере 16.05.2016 у К. выявлялось снижение коэффициента интеллектуальности до низкой нормы - 76. Однако при госпитализации в тот же день в психиатрический стационар диагноз деменции не подтверждался, К. описывалась как лицо с жалобами на снижение памяти - забывчивость. В остальном она "была опрятной, доступной целенаправленному контакту, правильно ориентированной в календарном времени, называла домашний адрес и дату рождения", "она последовательно излагала анамнестические сведения, жаловалась на слезливость, забывчивость и пошатывание, беспокоилась о состоянии своего сына", "расстройств восприятия, содержательных расстройств мышления у неё не выявлялось". Она была консультирована медицинским психологом 19.05.2016, у неё выявлялись сниженная функция памяти, инертность и рассеянность внимания, эмоциональная лабильность, сензитивность, умеренный уровень тревожности, коэффициент интеллекта, соответствующий средней норме (93 по Векслеру). То есть, диагноз "деменция" при углубленном стационарном исследовании подтверждён не был.
Ввиду наличия противоречий в представленной медицинской документации, в показаниях свидетелей, отсутствия сведений о состоянии психического здоровья К. на 21.04.2016 судить о глубине изменений психики и выраженности имевшихся у неё расстройств, определить более точную нозологию психического расстройства не представляется возможным. В связи с этим эксперты пришли к выводу о невозможности категорично решить вопрос о способности К. понимать значение своих действий и руководить ими на момент заключения договоров дарения квартир от 21.04.2016 по представленным материалам гражданского дела и медицинской документации.
Вопреки доводам жалобы, одного только факта, что К. на момент заключения договоров дарения от 21.04.2016 обнаруживала признаки неуточнённого психического расстройства (возможно, органического расстройства личности в сочетании с лёгким когнитивным расстройством или деменции), не достаточно для категоричного вывода о том, что на момент подписания договоров дарения от 21.04.2016 К. не понимала значение своих действий и не могла руководить ими, о чём прямо указано в экспертном заключении, составленном специалистами в области психиатрии, квалификация и профессионализм которых сомнений не вызывает.
При проведении указанной экспертизы эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, выводы экспертов подробно мотивированы в заключении со ссылкой на соответствующие доказательства. В связи с изложенным сомнений в объективности судебного экспертного заключения нет.
При таких обстоятельствах у суда отсутствовали основания для критической оценки выводов судебной экспертизы, в том числе в связи с показаниями допрошенных по делу свидетелей.
В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2003 N 23 "О судебном решении" разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чём основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.
В соответствии с ч. 3 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.
С учётом изложенных норм права заключение экспертизы не обязательно, но должно оцениваться не произвольно, а в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами.
В соответствии с ч. 1 ст. 69 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела. Не являются доказательствами сведения, сообщённые свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности.
Таким образом, при разрешении настоящего спора свидетельскими показаниями могли быть установлены факты, свидетельствующие об особенностях поведения К. в юридически значимый период, о совершаемых ею поступках, действиях и об отношении к ним.
Установление же на основании этих и других имеющихся в деле данных факта наличия или отсутствия у неё психического расстройства и его степени требует именно специальных познаний, каковыми, как правило, ни стороны, ни свидетели, ни суд не обладают.
В этой связи существо сообщённых свидетелями сведений, в том числе указание свидетелями Я., З. на забывчивость, рассеяность, некоторые странности в поведении К., не является безусловным подтверждением того, что у последней на момент подписания оспариваемых договоров имелись такие отклонения психики, которые ставят под сомнение выраженную ею в данных договорах волю по распоряжению своим имуществом в пользу ответчика.
Кроме того, как верно указано судом, свидетели П., М.., Л., С. общались с К. в юридически значимый период никаких отклонений в психическом здоровье не наблюдали.
Все свидетели по делу были допрошены до назначения и проведения судебной экспертизы, их показания учтены при экспертном исследовании.
Пояснительная М., заверенная нотариусом (л.д. 206), в которой указано, что в июне 2016 года её сестра К. гостила у неё, и на тот момент состояние психического здоровья К. настораживало и пугало, не может быть оценена в качестве подтверждающего позицию истца доказательства по делу, поскольку указанное лицо в качестве свидетеля в судебном заседании не допрашивалось. Кроме того, доказательств того, что М. является родной сестрой К., в материалы дела не представлено; описываемый ею период времени к юридически значимому не относится.
Таким образом, довод жалобы о неверной оценке судом собранных по делу доказательств является необоснованным. Разрешая спор, суд верно установил обстоятельства, имеющие значение для дела. Выводы суда в решении основаны на совокупности представленных по делу доказательств, которым в соответствии со ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дана всесторонняя, полная и объективная оценка.
Ни одно из содержащихся в материалах дела доказательств не свидетельствует с достоверностью о том, что в момент подписания договоров дарения 21.04.2016 К. не могла понимать значение своих действий и руководить ими.
В связи с изложенным оснований для отмены решения по доводам апелляционной жалобы, сводящимся к переоценке доказательств по делу, не усматривается.
Руководствуясь ст. 328 - 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
определила:
решение Кировского районного суда г.Томска от 07.05.2018 оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя истца Колгашкина Андрея Николаевича Костычевой Татьяны Валериановны - без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
