Дата принятия: 13 ноября 2017г.
Номер документа: 33-2494/2017
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КОСТРОМСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 13 ноября 2017 года Дело N 33-2494/2017
Судья Петрова Н.С.
Дело N 33-2494
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
13 ноября 2017 года
Судебная коллегия по гражданским делам Костромского областного суда в составе:
председательствующего Никулинской Н.Ф.,
судей Дедюевой М.В., Жукова И.П.,
с участием прокурора Рыловой Т.В.,
при секретаре Удаловой О.В.
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционным жалобам Матвеева Андрея Викторовича, Федеральной службы исполнения наказаний России на решение Ленинского районного суда г. Костромы от 19 мая 2017г. по делу по иску Матвеева Андрея Викторовича к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Костромской области о взыскании компенсации морального вреда, которым постановлено:
Исковые требования Матвеева Андрея Викторовича удовлетворить частично.
Взыскать в пользу Матвеева Андрея Викторовича с казны Российской Федерации за счет средств Федеральной службы исполнения наказаний России компенсацию морального вреда в размере 15 000 рублей, судебные расходы по оплате государственной пошлины в сумме 300 рублей, в остальной части исковых требований отказать.
Заслушав доклад судьи Дедюевой М.В., объяснения Зайцевой С.А. -представителя ФСИН России, Управления ФСИН России по Костромской области, ФКУ "Следственный изолятор N 1 УФСИН России по Костромской области", заключение прокурора Рыловой Т.В., судебная коллегия
установила:
Матвеев А.В. обратился в суд с иском к Министерству финансов РФ в лице УФК по Костромской области о взыскании компенсации морального вреда за ненадлежащие условия содержания в ФКУ СИЗО-1 по Костромской области, просил взыскать в его пользу компенсацию морального вреда 1 млн. руб.
Иск обосновал тем, что во время его содержания в СИЗО-1 имелось 2 корпуса для содержания подследственных и осужденных. В период его содержания в ДД.ММ.ГГГГ. и в ДД.ММ.ГГГГ. первый корпус требовал капитального ремонта и был закрыт на ремонт 13.05.2009г. В первом корпусе он содержался в следующие периоды: с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камерах 04,14,12,25, количество совместно с ним содержащихся лиц больше 10,6,6,14 соответственно; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в 04 камере, где находилось более 10 лиц; ДД.ММ.ГГГГ. - в 25 камере, в которой находилось 14 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в 04 камере, в которой находилось 10 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в 25 камере, в которой находилось от 11 до 14 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в 04 камере, в которой одновременно с ним находилось от 6 до 9 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в 25 камере, в которой находилось от 11 до 14 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в 09 камере, в которой одновременно с ним находилось от 5 до 6 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в 20 камере, в которой одновременно с ним находилось 8 человек; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в карцере N4 - количество лиц - 1; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере 04, где находилось более 10 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере 14, в которой находилось от 5 до 6 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - карцер N3 - количество лиц -1; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере 04, в которой содержалось более 10 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере 14, где находилось 6 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере N 16, в которой одновременно с ним находилось 6 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в карцере N3, количество лиц - 1; с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере 04, в которой одновременно с ним находилось более 10 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере 10, в которой находилось от 04 до 6 лиц. После ремонта камеры N 04,09,10,12,14,16 стали 4-х местными, а камера N 25 стала камерой N24 на 12 мест. Камера N 04 в указанные периоды была 6-ти местной, но в ней почти всегда содержалось больше 6-ти человек, нередко до 15-20 человек. Камеры N 20 и 25 находились на 2 этаже и во время дождя и таяния снега с потолка текла вода и в камерах было очень сыро. Во всех камерах в периоды пониженных температур было очень холодно. В некоторых камерах оконные рамы были забиты фанерой, что препятствовало поступлению естественного света. В камерах водились крысы, которые беспрепятственно передвигались, разнося инфекции. Ввиду отсутствия горячей воды в старом корпусе в указанные периоды невозможно было полноценно прибраться в камерах, постирать, помыть посуду. Туалет в каждой камере был общий без каких-либо перегородок, справлять естественнее надобности приходилось на виду у всех и в спешке, в том числе и на виду сотрудников администрации СИЗО. В камерах стоял зловонный запах, вредный для здоровья, из канализации также исходили неприятные запахи, отравляющие газы. Все это приводило к значительным и длящимся неудобствам и явно превышало тот неизбежный уровень страданий, который присущ при отбывании наказания. В указанные выше периоды в данном корпусе вообще отсутствовала система вентиляции. Лишь в одной камере N25 во время его нахождения в ней было две лампы освещения, во всех остальных камерах было по одной лампе, освещения не хватало, поэтому он испортил зрение. Ночных светильников не было, спать приходилось при постоянном дневном освещении, что мешало отдыху и сну. В указанные периоды в данном первом корпусе камеры не соответствовали по площади количеству лиц, содержащихся в них, количество спальных мест и содержащихся в них лиц было завышено, что создавало тесноту и неудобства. Во втором корпусе СИЗО он содержался в периоды с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N52, в которой содержалось от 3 до 4 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N 39, в которой содержалось от 3 до 4 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N 53, в которой находилось от 08 до 12 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N 37, в которой содержалось 2 лица; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N42, в которой находилось 2 лица; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере N37, в которой содержалось 2 лица; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере N37, в которой содержалось от 1 до 8 человек (камера 2-х местная); с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N37, в которой содержалось от 1 до 2 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере N45, в которой содержалось от 13 до 18 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере N45, в которой содержалось от 13 до 19 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере N45, в которой содержалось от 14 до 18 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере N45, в которой содержалось от 14 до 17 лиц. В данных камерах перегородки, отделяющие туалет от камеры, были лишь по пояс, с одной стороны и без дверей. Запах от туалета также периодически присутствовал в камерах. В этом корпусе камеры были переполнены по количеству спальных мест до нового ремонта. В первом корпусе он также содержался в ДД.ММ.ГГГГ. уже после его ремонта в периоды с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N24, в которой содержалось от 7 до 10 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N24, в которой находилось от 7 до 11 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N 02, где содержалось 4 человека; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. - в камере N02, в которой содержался один; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в карцере N6, в котором находился один. Во втором корпусе содержался в ДД.ММ.ГГГГ. в периоды с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камерах N 34,48, в которых находилось от 5 до 9 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N 48, в которой находилось от 5 до 9 лиц; с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N 32, в которой находилось от 1 до 2 человек; с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ. в камере N41, в которой содержался один. В периоды ДД.ММ.ГГГГ. его права по условию содержания не нарушались, за исключением периода с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. и ДД.ММ.ГГГГ. в камере N34. В периоды ДД.ММ.ГГГГ. и ДД.ММ.ГГГГ. грубым образом нарушались его права, а именно: в первом корпусе он содержался в тесноте, с плохим круглосуточным освещением, с пониженной температурой, при наличии крыс, без горячей воды, при отсутствии условий приватности и плохой канализации, при отсутствии вентиляции и радио, во втором корпусе - содержание в тесноте при отсутствии условий приватности. В период с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ. он содержался один в карцере N6, не имея взыскания, в карцере отсутствовала электророзетка, он не мог смотреть телевизор, не мог вскипятить воды для приготовления чая, кофе, пищи, для стирки, бритья, уборки. Содержание в приведенных условиях нарушало его права, он испытывал нравственные и физические страдания, чувства унижения и стыда. Отсутствие положенного дневного освещения повлекло порчу зрения, отсутствие ночного освещения не позволяло полноценно отдыхать в ночное время при дневном освещении. Отсутствие горячей воды не позволяло следить за личной гигиеной, гигиеной посуды и камеры, при отсутствие вторых оконных рам приходилось мерзнуть, а ввиду того, что часть рам была заколочена фанерой, не было естественного света. Отсутствие радио не позволяло следить за новостями в стране и городе, лишало развлекательных и познавательных программ. Отсутствие вентиляции вынуждало постоянно ощущать зловонный запах, что вызывало головные боли с его учетом его заболеваний.
Судом к участию в деле в качестве ответчиков были привлечены Федеральная служба исполнения наказаний России, УФСИН России по Костромской области, в качестве третьего лица в деле участвовало ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области.
Судом по делу постановлено указанное выше решение.
В апелляционной жалобе Матвеев А.В. просит отменить решение суда в части отказа ему в удовлетворении требований, принять новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме. Указывает на пренебрежение судом его правами на предоставление и исследование доказательств, чем были нарушены ст.ст. 35,55,181 ГПК РФ. Так, в ходе судебного разбирательства у него появился ряд доказательств, необходимость в собирании которых возникла для того, чтобы опровергнуть доводы представителя СИЗО, указать на иные нарушения его прав в СИЗО. Ввиду того, что для участия в судебном заседании его перевозили из одного исправительного учреждения в другое, произошла задержка в получении им писем с доказательствами. Поэтому данные доказательства он смог направить в суд лишь 18.05.2017 г., о чем им было указано суду в судебном заседании 19.05.2017 г., он просил отложить судебное заседание до получения судом указанных доказательств, однако суд этого не сделал. Тем самым судом было нарушено его право на справедливое судебное разбирательство, при этом судом не были надлежащим образом исследованы и уже имеющиеся у суда доказательства. Считает необоснованным вывод суда об отсутствии вины сотрудников учреждения в том, что длительное время (374 дня) в периоды с ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ., без учета 98 дней в период ДД.ММ.ГГГГ., нарушались его права, то есть не соблюдалась санитарная норма площади на человека. Считает, что отсутствие у СИЗО возможности обеспечить соблюдение санитарные нормы не освобождает государство от ответственности за нарушение его прав. Кроме того, представителем ответчика ФСИН в судебном заседании не оспаривалось, что больший период времени санитарная норма в отношении него не соблюдалась, а также прокурор признала, что нарушение санитарных норм было. Полагает не основанным на законе вывод суда о том, что в судебном заседании не нашел подтверждения тот факт, что в период его содержания по стражей в СИЗО-1 он подавал жалобу должностным лицам прокураты или руководителю учреждения на условия его содержания, поскольку данный факт не был исследован судом. Нарушая ст.ст. 57,64,157 ГПК РФ, суд не истребовал и не исследовал его доказательства, поэтому не имел права указывать, что данный факт не подтвержден. Также не согласен с выводом суда о необоснованности его доводов относительно содержания в период с ДД.ММ.ГГГГ года по ДД.ММ.ГГГГ года на протяжении трех дней в карцере не имея взыскания, поскольку судом не исследована направленная им ДД.ММ.ГГГГ года справка о его поощрениях и взысканиях за весь период отбывания наказания, свидетельствующая о том, что в период с ДД.ММ.ГГГГ г. по ДД.ММ.ГГГГ г. у него не было взысканий и он не должен был содержаться в карцере. Кроме того, в деле имеются справки от ДД.ММ.ГГГГ г. и от ДД.ММ.ГГГГ г. из СИЗО, в которых приведено, что в указанный период он содержался в карцере N6. Из договора N30 на оказание услуг по дератизации и/или дезинсекции от ДД.ММ.ГГГГ г. следует, что обработки проводились на площади 500 кв.м., в данную площадь включаются лестничные площадки, подвалы, чердаки, склад. Про камеры с заключенными, площадь которых более 1100 кв.м., в договоре ничего не указано. Таким образом, судом не учтено, что обработка площади, которой пользуются заключенные, не проводилась. Не согласен с выводом суда относительно того, что требования о возмещении физических и нравственных переживаний по факту его избиения ДД.ММ.ГГГГ г. в камере N34 адресованы к ненадлежащим ответчикам. Указывает, что сотрудники СИЗО знали, что в подобные камеры его нельзя помещать, тем не менее, поместили, тем самым заблаговременно зная, что подвергают угрозе его жизнь и здоровье, и в данном случае они виновны. Также указывает, что судом не исследованы обстоятельства того, что до проведения в мае ДД.ММ.ГГГГ г. капитального ремонта он содержался среди обрушающихся стен, потолков, пола, то есть его жизнь и здоровье подвергались угрозе. Его доводы об отсутствии вентиляции, холоде, отсутствии горячей воды были отвергнуты судом на том основании, что документы в СИЗО уничтожены. Вместе с тем договоры о капитальном ремонте первого корпуса СИЗО имеются у подрядчика, им было заявлено ходатайство об установлении организации, проводившей ремонт в первом корпусе СИЗО, и вызове в судебное заседание представителя данной организации, однако суд этого не сделал и тем самым не установил обстоятельства, имеющие значение для дела. Также им было заявлено ходатайство о проведении экспертизы на полиграфе об опросе его по всем его доводам заявленным в исковом заявлении, однако суд отказал ему в удовлетворении данного ходатайства, тем самым выразив открытую предвзятость. Судом неоднократно не направлялись либо не своевременно направлялись ему документы и протоколы, что препятствовало ему в подготовке к судебному процессу, что также свидетельствует о предвзятости суда.
В апелляционной жалобе Федеральная служба исполнения наказаний России просит решение суда отменить и принять новое решение об отказе истцу в удовлетворении исковых требований в полном объеме. Считает выводы суда первой инстанции не соответствующими обстоятельствам дела. Поскольку условия, при которых истцу был причинен моральный вред, в ст. 1100 ГК РФ отсутствуют, компенсация морального вреда осуществляется только при наличии вины лица, причинившего вред. Указывает, что истец свою процессуальную обязанность доказать факт причинения ему морального вреда учреждением, в котором осуществлялось отбывание наказания, не выполнил, обратившись в суд с иском, не представил доказательств в подтверждение своих доводов. Факт наличия нравственных и физических страданий истцом не доказан, размер компенсации морального вреда ничем не обоснован. Вины учреждений и органов УИС в несоблюдении требований приватности нет. До настоящего времени в российском законодательстве отсутствуют правовые нормы, обязывающие соблюдать полную изоляцию санузлов от жилых камер следственных изоляторов и тюрем, продолжают действовать Нормы проектирования СИЗО и тюрем Минюста России СП-15/01, утв. приказом Минюста N 161 от 28.05.2001г. Также действуют Нормы проектирования исправительных учреждений (СП17-02), утв. приказом Минюста России от 02.06.2003г. N 130-ДСП. Полагает, что отсутствуют какие-либо противоправные действия ответчика, а также причинная связь между действиями и нравственными, физическими страданиями истца. В силу положений ст. 1071 ГК РФ ответственность перед истцом должно нести само государство - Российская Федерация в лице Министерства финансов РФ за счет казны Российской Федерации. Суд не определилв решении, кто является нарушителем нематериальных прав осужденных, однако возлагает на ФСИН России обязанность денежной компенсации указанного вреда в силу ст. 151 ГК РФ. В решении суд также не определяет, какие конкретно действия (бездействие) и каких государственных органов привели к нарушению прав осужденных. Полагает ФСИН России ненадлежащим ответчиком по делу, а ссылку на п.3 ст. 158 БК РФ - не подлежащей применению, поскольку судом не установлена вина органов ФСИН России в нарушении прав осужденных, равно как и вина других государственных органов.
В возражениях относительной апелляционной жалобы ФСИН России помощник прокурора г. Костромы Юденкова Ю.В. просит оставить решение суда без изменения, апелляционную жалобу ФСИН России - без удовлетворения.
В возражениях относительной апелляционной жалобы ФСИН России Минфин России в лице УФК по Костромской области просит оставить апелляционную жалобу в части возложения ответственности перед истцом на Минфин РФ без удовлетворения.
В возражениях относительной апелляционной жалобы Матвеева А.В. Минфин РФ в лице УФК по Костромской области просит оставить решение суда без изменения, апелляционную жалобу истца - без удовлетворения.
В суде апелляционной инстанцииЗайцева С.А. - представитель ФСИН России, Управления ФСИН России по Костромской области, ФКУ "Следственный изолятор N1 УФСИН России по Костромской области" апелляционную жалобу ФСИН России поддержала, апелляционную жалобу Матвеева А.В. просила отклонить, прокурор Рылова Т.В. в заключении решение суда просила оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.
Апелляционная жалоба рассмотрена в отсутствие остальных участников процесса, которые надлежаще извещены о времени и месте судебного разбирательства, включая истца Матвеева А.В., который о времени и месте заседания суда извещен по месту жительства в г. Шарья под роспись. Ходатайство Матвеева А.В. о его участии в заседании суда апелляционной инстанции посредством систем видеоконференц-связи удовлетворено, о явке в Шарьинский райсуд 13.11.2017г. в 10-00 Матвеев А.В. также извещен, однако не явился ни в Шарьинский райсуд, ни в Костромской областной суд.
Проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобах в соответствии со ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса РФ, обсудив доводы апелляционных жалоб, возражений относительно них, изучив материалы гражданского дела, медицинскую карту Матвеева А.В., судебная коллегия приходит к следующему.
Как видно из материалов дела и установлено судом, Матвеев А.В. содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области в ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ годах в периоды: с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ., с ДД.ММ.ГГГГ. по ДД.ММ.ГГГГ.
Руководствуясь законодательством, регулирующим возникшие правоотношения в связи с заявленными требованиями о компенсации морального вреда из-за ненадлежащих условий содержания (ст.ст. 151, 1069, 1101 Гражданского кодекса РФ, Федеральным законом от 15.07.1995 N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений"), суд первой инстанции с учетом положений Конституции Российской Федерации (ст.ст. 2,17,21) и актов международного права (Минимальных стандартных правил обращения с заключенными, принятыми в г. Женеве 30 августа 1955г.) правильно исходил из того, что бремя доказывания факта причинения физических и нравственных страданий из-за необеспечения предусмотренных законодательством условий содержания несет истец.
Запросив по ходатайству истца сведения о наполняемости камер, в которых содержался истец, и установив, что во время содержания истца в СИЗО-1 в периоды ДД.ММ.ГГГГ-ДД.ММ.ГГГГ.г., в ДД.ММ.ГГГГ г. течение 11 месяцев 27 дней не соблюдалась установленная законом норма площади на 1 человека, суд первой инстанции правильно посчитал, что данное обстоятельство дает основания для присуждения в пользу истца компенсации морального вреда. Факт несоблюдения нормы площади подтвержден документально, представителем ответчиков ФСИН России и УФСИН России по Костромской области не оспаривается.
Также по ходатайству истца судом первой инстанции был запрошен технический паспорт СИЗО-1 г. Костромы, из которого усматривается, что до проведения ремонта в камерах корпуса В, где также содержался истец, туалет не был отгорожен от жилой зоны, перегородка между жилой зоной камеры и туалетом камеры отсутствовала. Поэтому суд пришел к правомерному выводу, что истец доказал несоблюдение условий приватности при пользовании туалетом в здании первого корпуса до ремонта в ДД.ММ.ГГГГ году, что также является основанием для взыскания морального вреда в пользу истца. При этом с содержанием в карцере суд взыскание морального вреда за несоблюдение условий приватности обоснованно не связывает, т.к. в условиях карцера истец содержался один.
Доводы апелляционной жалобы ФСИН о том, что истец не доказал причинение ему нравственных страданий данными нарушениями условий содержания свидетельствуют о несогласии с проведенной судом оценкой доказательств и выводов суда о наличии оснований для присуждения компенсации не опровергают. Европейский Суд по правам человека признает нарушением статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод отсутствия условий уединенности при пользовании туалетом (постановление ЕСПЧ от 10 января 2012 года по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации").
Довод апелляционной жалобы ФСИН России о том, что до настоящего времени в российском законодательстве отсутствуют правовые нормы, обязывающие соблюдать полную изоляцию санузлов от жилых камер следственных изоляторов и тюрем, продолжают действовать Нормы проектирования СИЗО и тюрем Минюста России СП-15/01, утв. приказом Минюста N 161 от 28.05.2001г. и Нормы проектирования исправительных учреждений (СП17-02), утв. приказом Минюста России от 02.06.2003г. N 130-ДСП, не свидетельствует о незаконности вывода суда о том, что в случае несоблюдения условий приватности при пользовании туалетом истец вправе претендовать на компенсацию морального вреда.
Не опровергает выводов оспариваемого судебного решения и довод жалобы относительно того, что суд не определяет, какие конкретно действия (бездействие) и каких государственных органов привели к нарушению прав осужденных, а также доводы об отсутствии вины учреждений и органов УИС в несоблюдении приватности при пользовании туалетом. Факты несоблюдения таких условий при том, что это причинило истцу моральный вред, обуславливают необходимость его компенсации.
Соответственно, и ссылки Матвеева А.В. на необоснованность вывода суда об отсутствии вины сотрудников учреждения в несоблюдении условий содержания судебной коллегией не принимаются. Компенсация морального вреда за несоблюдение условий содержания Матвееву А.В. присуждена, доводы относительно вины не могут повлиять на суть решения, которым иск Матвеева А.В. частично удовлетворен.
Доводы апелляционной жалобы о том, что ФСИН России является ненадлежащим ответчиком по делу, а также о том, что ответственность перед истцом должно нести государство Российская Федерация в лице Министерства финансов РФ за счет казны Российской Федерации, судебной коллегией отклоняются ввиду следующего.
Согласно ст. 16 ГК РФ убытки, причиненные гражданину в результате незаконных действий государственных органов, подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом РФ. Учитывая нормы ст. 124, п.1 ст. 126, п. 4 ст. 214, ст. 1069 ГК РФ, источником возмещения таких убытков является казна Российской Федерации, которую образуют бюджетные средства и иное государственное имущество, не закрепленное за государственными предприятиями и учреждениями.
Как следует из ст. 1071 ГК РФ, в случаях, когда в соответствии с настоящим кодексом или другими законами причиненный вред подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации, от имени казны выступают соответствующие финансовые органы, если в соответствии с п. 3 ст. 125 ГК РФ эта обязанность не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина.
В соответствии со ст. 158 Бюджетного кодекса РФ по искам о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями должностного лица государственного органа, от имени казны Российской Федерации выступает главный распорядитель бюджета по ведомственной принадлежности.
Согласно п. 6 ст. 7 Положения "О Федеральной службе исполнения наказаний", утвержденного Указом Президента РФ от 13.10.2004 N 1314, Федеральная служба исполнения наказаний России осуществляет функции главного распорядителя средств федерального бюджета, предусмотренных на содержание уголовно-исполнительной системы и реализацию возложенных на нее функций.
Таким образом, вывод суда первой инстанции о взыскании именно с ФСИН России в пользу истца компенсации морального вреда согласуется с действующими нормами материального права, регулирующими спорные правоотношения.
Однако, определяя размер компенсации морального вреда в 15 тыс. руб., суд не учел в достаточной мере того, что, полагая свои права нарушенными, в суд за присуждением компенсации морального вреда истец обратился лишь в 2017 году, т.е. спустя значительное время. Предпринимать необходимые действия для того, чтобы спор стал предметом судебного разбирательства и был рассмотрен ранее, истец не считал необходимым. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что допущенные в отношении истца отступления от правил содержания под стражей не были для него столь значимыми, чтобы побуждать ускорить обращение в суд и разрешение спора с тем, чтобы нарушенные права получили защиту.
При таких обстоятельствах, действуя в пределах апелляционной жалобы ФСИН России, направленной на оспаривание присужденной истцу компенсации морального вреда, судебная коллегия считает необходимым присужденную компенсацию уменьшить с 15 тыс. руб. до 5 тыс. руб., что влечет изменение судебного решения в данной части.
Иные обстоятельства, кроме несоблюдения условий приватности при пользовании туалетом и несоблюдения нормы площади в камере на одного человека, которые выдвинуты истцом в обоснование требований, суд при разрешении спора правомерно счел не подтвердившимися.
Доводы апелляционной жалобы Матвеева А.В. по этому поводу выводов суда не опровергают, направлены на переоценку представленных в дело доказательств, для чего оснований нет, также свидетельствуют о несогласии с судебным решением, что само по себе основанием для отмены судебного решения не является.
Так, довод Матвеева А.В. относительно того, что санитарной обработки от крыс камер, в которых содержались заключенные, не проводилось, а что такой обработке подвергались лишь лестничные площадки, подвалы, чердаки, склад и т.д.сам по себе не подтверждает того, что в камерах на протяжении времени содержания в СИЗО-1 Матвеева А.В. водились крысы.
Доводы Матвеева А.В. касаемо безосновательного содержания в период с ДД.ММ.ГГГГ г. по ДД.ММ.ГГГГ г. на протяжении трех дней в карцере при отсутствии взыскания о допущенных в отношении него нарушения условий содержания не свидетельствуют. В апелляционной жалобе Матвеев А.В. указывает на документы, подтверждающие факт его содержания в это время в карцере, однако это обстоятельство никем не оспаривается. В исковом заявлении в обоснование нарушения его прав таким содержанием Матвеев А.В. указывает, что в карцере отсутствовала электророзетка, что он не мог смотреть телевизор, не мог вскипятить воды для приготовления чая, кофе, пищи, для стирки, бритья, уборки. Такое обоснование свидетельствует о том, что Матвеев А.В. умаление своих прав связывает не с фактом помещения его в условия изоляции от других содержащихся под стражей лиц, т.е. с помещением в карцер при отсутствии взыскания, а с тем, что в условиях такой изоляции ему не были созданы более комфортные, нежели в карцере, условия содержания. Иных доказательств того, что не было создано таких более комфортных условий, кроме своих объяснений, Матвеев А.В. в материалы дела не представил, однако объяснений самого Матвеева А.В. не достаточно.
Отказывая Матвееву А.В. в присуждении компенсации морального вреда за то, что он ДД.ММ.ГГГГ г. в камере N34 был избит сокамерниками, суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что истцом не представлено доказательств вины сотрудников СИЗО-1 в этом. Утверждение Матвеева А.В., что сотрудники СИЗО-1 знали, что в данную камеру его нельзя помещать и сделали это намеренно, чтобы подвергнуть угрозе жизнь и здоровье истца, достоверно не подтверждено.
Вопреки доводам апелляционной жалобы Матвеева А.В. о том, что в период его содержания по стражей в СИЗО-1 он жаловался руководителю учреждения и должностным лицам прокуратуры на условия содержания, этот факт в судебном заседании не нашел подтверждения, на что суд правомерно указал в решении. Если Матвеев А.В. с такими жалобами обращался, то, настаивая на этом, должен был представить суду соответствующие доказательства - ответы на жалобы и т.д., но этого не сделал. Отыскивать в органах прокуратуры, УФСИН России по Костромской области, СИЗО-1 и т.д. жалобы Матвеева А.В. на условия содержания суд не должен. Ходатайство Матвеева А.В. об истребовании сведений о том, что он жаловался на условия содержания, судом в заседании 06.04.2017г. было правомерно отклонено, поскольку каких-либо обстоятельств, препятствующих представлению в суд данных доказательств самим истцом, не приведено.
Доводы апелляционной жалобы Матвеева А.В. о нарушении его прав тем, что суд не истребовал договоры о капитальном ремонте первого корпуса СИЗО в ДД.ММ.ГГГГ году, которые имеются у организации - подрядчика, не установил, кто именно являлся организацией - подрядчиком, не вызвал в суд представителя данной организации, судебной коллегией отклоняются, как не состоятельные, поскольку самостоятельно устанавливать и отыскивать организацию-подрядчика суд не должен. Из материалов дела следует, что по ходатайству истца судом первой инстанции документы о проведенном в ДД.ММ.ГГГГ. ремонте были запрошены в СИЗО-1, однако было сообщено об их уничтожении.
Ссылка истца на то, что отклонением его ходатайства об отложении разбирательства до получения направленных им в суд почтой документовбыло нарушено его право на справедливое судебное разбирательство, судебной коллегией отклоняется, как не основанная на обстоятельствах дела. Так, из протокола судебного заседания от 19 мая 2017г. усматривается, что истец объяснил в судебном заседании, что в отправленных им почтой дополнениях к исковому заявлению с приложениями он представляет более подробно информацию по поводу нарушения прав помещением его в камеру N 34 - указывает конкретную дату, подробно описывает события, прикладывает фотографии со следами побоев, также прикладывает заключения врачей-окулистов в связи с заявленными требованиями о вреде здоровью плохим освещением. Суд определилначать судебное разбирательство по имеющимся документам, в дальнейшем суд определился завершить судебное разбирательство, не дожидаясь поступления документов ввиду того, что все факты, связанные с пребыванием истца в камере N34 ДД.ММ.ГГГГ. подробно озвучены истцом в судебном заседании и вся имеющаяся в деле медицинская документация подтверждает объяснения истца.
Утверждение истца в апелляционной жалобе о том, что отказом в удовлетворении ходатайства о его опросе с применением полиграфа суд выразил открытую предвзятость, несостоятельно. Как видно из дела, такое ходатайство было обозначено в исковом заявлении, в судебном заседании 13.04.2017г. истец, поддерживая данное ходатайство, пояснил, что все свои объяснения он готов дать при помощи полиграфа для подтверждения их достоверности. Отказывая в ходатайстве, суд правомерно указал на то, что оценка объяснений истца будет произведена судом на основании совокупности исследованных доказательств. Разрешая спор, суд оценил исследованные доказательства, включая объяснения Матвеева А.В., по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса РФ, т.е. дал им предусмотренную законом оценку.
В своей апелляционной жалобе истец ссылается и на другие, допущенные судом, по его мнению, нормы процессуального права, а именно на то, что судом неоднократно не направлялись либо не своевременно направлялись ему документы и протоколы. Однако из материалов гражданского дела усматривается, что представленные другими участниками процесса документы истцу своевременно высылались, равно как высылались и протоколы судебного заседания. Так, согласно сопроводительного письма от 13.03.2017г. истцу высланы копия протокола судебного заседания от 06.03.2017г., копия отзыва на исковое заявление. Уже 27.03.2017г. истцу в срочном порядке после судебного заседания 27.03.2017г. высланы отзывы на исковое заявление, справки о камерных карточках, справки на Матвеева А.В. из СИЗО-1. Уже 07.04.2017г. после судебного заседания 06.04.2017г. истцу высланы определение суда от 06.04.2017г., справка СИЗО-1 относительно договоров о дератизации и дезинсекции, договор N N от ДД.ММ.ГГГГ., справка СИЗО-1 об указании периодов и номеров камер, данное отправление Матвеевым А.В. получено 10.04.2017г., что подтверждается его распиской. 19.04.2017г. Матвееву А.В. направлен протокол судебного заседания от 13.04.2017г., справка о данных техучета по нежилому строению от ДД.ММ.ГГГГ. N N на 5-ти листах, техпаспорт здания от ДД.ММ.ГГГГ. тюремного корпуса N 1 и N 2 на 4 листах.
Указание в апелляционной жалобе на то, что судом исследованы не все имеющиеся в деле документы, неверно и опровергается протоколом судебного заседания от 19.05.2017г., в котором дело было разрешено по существу. В протоколе исследованные документы перечислены, судебное заседание было открыто в 9 часов, закрыто - в 12 часов 20 минут. В судебном заседании Матвеев А.В. участвовал лично посредством системы видеоконференц-связи, имел возможность просить более подробно исследовать тот или иной документ, однако таких ходатайств при исследовании документов, как видно из протокола судебного заседания, не заявлял.
В силу ч.3 ст. 330 ГПК РФ нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для изменения или отмены решения суда первой инстанции, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильного решения. Таких нарушений судом не допускалось.
Таким образом, судебное решение подлежит изменению в части размера присужденной компенсации морального вреда.
Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия
определила:
Решение Ленинского районного суда г. Костромы от 19 мая 2017 г. изменить.
Уменьшить размер взысканной в пользу Матвеева Андрея Викторовича с казны Российской Федерации за счет средств Федеральной службы исполнения наказаний России компенсации морального вреда с 15 000 рублей до 5000 ( пяти тысяч) рублей.
В остальной части решение суда оставить без изменения, апелляционные жалобы Федеральной службы исполнения наказаний России и Матвеева Андрея Викторовича - без удовлетворения.
Председательствующий:
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
