Определение Судебной коллегии по гражданским делам Ленинградского областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ЛЕНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 20 апреля 2021 года Дело N 33-2374/2021

Санкт-Петербург 20 апреля 2021 года

Судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда в составе:

председательствующего: Насиковской А.А.,

судей: Головиной Е.Б., Пономаревой Т.А.,

при секретаре: Романовой В.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе ИП ФИО1 на решение Гатчинского городского суда Ленинградской области от 30 ноября 2020 года по гражданскому делу N 2-3170/2020 по иску ФИО2 к ИП "ФИО1" об установлении факта трудовых отношений, внесении записи в трудовую книжку, взыскании компенсации за неиспользованный отпуск, компенсации морального вреда и признании причины увольнения незаконной.

Заслушав доклад судьи Ленинградского областного суда Насиковской А.А., выслушав пояснения ответчика ФИО1 и ее представителя Слесаревой Д.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда

установила:

ФИО2 обратилась в Гатчинский городской суд Ленинградской области с иском к ИП ФИО1 об установлении факта трудовых отношений, внесении записи в трудовую книжку, взыскании компенсации за неиспользованный отпуск, компенсации морального вреда и признании причины увольнения незаконной.

В обоснование заявленных требований истец ФИО2 указала, что она работала у ИП ФИО1 с 01 января 2015 года в должности продавца-кассира. Трудовые отношения при трудоустройстве оформлены не были, трудовой договор ей не выдавался.

Истица к работе приступила 01 января 2015 года, график работы был посменным и соответствовал режиму 7/7. При этом все отчисления в пенсионный фонд за работника шли, как сумма прожиточного минимума по региону в соответствии с годом отчислений.

29 марта 2020 года истец почувствовала себя плохо, и утром 30 марта 2020 года она уведомила свою сменщицу, что не может выйти на работу, в связи с чем сменщица вышла в смену за неё. Далее 30 марта 2020 года она обратилась к врачу, а уже 31 марта 2020 года был оформлен официально больничный лист от 31 марта 2020 года, о чем она сообщила своему работодателю ИП ФИО1

01 апреля 2020 года истице было назначено лечение и продлен больничный лист, о чем она лично по телефону сообщила работодателю. На что ей было сообщено, что еще 23 марта 2020 года истец была в одностороннем порядке уволена. Своего желания на увольнение с работы она не давала.

07 апреля 2020 года в адрес своего работодателя ФИО2 направила досудебное письмо с просьбой выдать приказ об увольнении, расчетный лист, а также сделать соответствующую запись в трудовой книжке. Данное письмо ИП ФИО1 получила только 04 мая 2020 года, однако письменного ответа от ИП ФИО1 не последовало.

ИП ФИО1 были нарушены права истца и нормы законодательства РФ, что дало ей право обратиться 08 апреля 2020 года в Государственную инспекцию труда в Ленинградской области за восстановлением своих нарушенных прав.

11 июня 2020 года истица получила из пенсионного Фонда справку, где указано, что 12 апреля 2020 года она была уволена по подпункту "а" п. 6 ч.1ст. 81 Трудового кодекса РФ за прогул. В справке указано, что истица была устроена на работе 01 июля 2015 года, хотя запись в трудовой книжке сделана 01 января 2015 года. Ответчиком не были представлены в Пенсионный фонд индивидуальные сведения в отношении ФИО2 за отработанный период времени с 01 января 2015 года по 01 июля 2015 года, страховые взносы также не перечислялись.

До настоящего времени истица официально не уведомлена об увольнении работодателем ИП ФИО1, с приказом об увольнении не ознакомлена, расчетный лист за неиспользованный отпуск и больничный лист не получала, запись в трудовую книжку работодателем не произведена.

С увольнением за прогул истица не согласна, поскольку увольнение произведено с грубыми нарушениями ТК РФ со стороны работодателя, а именно: с актом об отсутствии на рабочем месте она не ознакомлена, письменных и устных пояснений не давала. На момент увольнения работодатель не выплатила причитающиеся истице деньги, а именно компенсацию за неиспользованный отпуск, а также не произвела оплату больничного листа от 31 марта 2020 года, что нарушает требования ст. 183 ТК РФ.

За время работы у ИП ФИО1 с 01 января 2015 года по 12 апреля 2020 года в соответствии со ст. 122 ТК РФ истице не предоставлялось право на ежегодный оплачиваемый отпуск, в соответствии с этим, она считает, что ответчик в соответствии о ст. 140 ТК РФ должна выплатить компенсацию за весь период неиспользованных отпусков, а именно с 01 января 2015 года по 31 декабря 2020 года в соответствии с представленными расчетами. Компенсация за неиспользованный отпуск составляет за 2015 год - 9 408, 37 рублей, за 2016 год - 12 637, 60 рублей, за 2017 год - 12 637, 60 рублей, за 2018 год - 17 106, 60 рублей, за 2019 года - 19 363, 28 рублей, за 2020 год - 19 363, 28 рублей.

Истица находится в отчаянном состоянии, так как была необоснованно лишена ответчиком права на трудовую деятельность, осталась без средств к существованию в самый разгар пандемии и карантина. При имеющихся кредитных обязательствах она оказалась неплатежеспособной. Её здоровье ухудшилось из-за сильного эмоционального всплеска и стресса. Истица оценила размер компенсации причиненного ей морального вреда в 150 000 рублей.

С учетом данных обстоятельств ФИО2 просила суд:

- установить факт трудовых отношений между ФИО2 и ИП ФИО1 в период с 01 января 2015 года по настоящее время;

- признать незаконным увольнение ФИО2 с 12 апреля 2020 года;

- обязать ИП ФИО1 внести в трудовую книжку ФИО2 запись об увольнении в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 77 ТК РФ по собственному желанию;

- взыскать с ИП ФИО1 неполученную компенсацию за неиспользованные отпуска в размере 90 516, 73 рублей;

- обязать ИП ФИО1 произвести оплату больничного листа от 31 марта 2020года;

- взыскать с ИП ФИО1 в пользу ФИО2 в счет компенсации морального вреда 150 000 рублей.

Ответчица ИП ФИО1 возражала против исковых требований, указав на то, что не отрицает факта трудовых отношений, возникших между сторонами с 01 января 2015 года. Необходимость установления решением суда факта трудовых отношений отсутствует. Приказом N 1 от 12 апреля 2020 года ФИО2 была уволена за прогул на основании подпункта "а" пункта 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ. Требования о порядке увольнения были соблюдены. Истица уклонялась от контактов с работодателем, на связь не выходила. Листок нетрудоспособности работодателю не предъявляла. ФИО2 ежегодно использовала свой отпуск в количестве положенных 28 календарных дней.

Решением Гатчинского городского суда Ленинградской области от 30 ноября 2020 года, с учетом исправления описок на основании определения суда от 23 декабря 2020 года, суд

- установил факт трудовых отношений между ФИО2 и ИП "ФИО1" в период с 01 января 2015 года по 30 ноября 2020 года;

- признал увольнение продавца-кассира ФИО2 по приказу N 1 ИП "ФИО1" от 12 апреля 2020 года по подпункту "а" пункта 6 части 1 ст. 81 Трудового Кодекса РФ (за прогул) незаконным;

- обязал ИП "ФИО1" внести в трудовую книжку ФИО2 запись об увольнении в соответствии с п. 3 ч.1 ст. 77 Трудового Кодекса РФ по инициативе работника (собственному желанию) с 30 ноября 2020 года;

- взыскал с ИП "ФИО1" в пользу ФИО2 недополученную компенсацию за неиспользованные отпуска за период с 01 января 2015 года по 30 ноября 2020 года в сумме 40 572, 37 рублей;

- обязал ИП "ФИО1" выплатить ФИО2 компенсацию пособия по временной нетрудоспособности 3229, 10 рублей;

- взыскал с ИП "ФИО1" в пользу ФИО2 компенсацию морального вреда в сумме 5 000 рублей.

Этим же решением суд взыскал с ИП "ФИО1" в доход местного бюджета Гатчинского муниципального района госпошлину в сумме 2414, 04 рублей.

В апелляционной жалобе ИП ФИО1 просит решение суда первой инстанции отменить, как незаконное. В обоснование доводов жалобы указывает, что суд первой инстанции пришел к необоснованному выводу о незаконности увольнения ФИО2 Согласно листку нетрудоспособности, выданному 31 марта 2020 года ГБУЗ ПО Гатчинской КМБ Батово, ФИО2 была освобождена от работы с 31 марта 2020 года по 10 апреля 2020 года включительно. Истец должна была приступить к работе 11 апреля 2020 года, однако ФИО7 на работу не вышла. Кроме того, она отсутствовала на рабочем месте 30 марта 2020 года, за день до выдачи листка нетрудоспособности. Таким образом, отсутствие истца на рабочем месте в рабочее время в период 30 марта 2020 года, а также с 11 апреля 2020 года по 12 апреля 2020 года не было вызвано уважительными причинами, каких-либо доказательств, подтверждающих иное, истцом не представлено. Следовательно, основания для применения дисциплинарного взыскания в виде увольнения по п. п. "а" п. 6 ч.1 ст. 81 Трудового кодекса РФ у работодателя имелись, примененное дисциплинарное взыскание соразмерно совершенному истцом проступку, мера дисциплинарного воздействия является справедливой и обоснованной, поскольку работником допущено грубое нарушение трудовых обязанностей.

Податель жалобы указывает, что в части взыскания с ответчика в пользу ФИО2 недополученной компенсации за неиспользованные отпуска, суд неправильно определилобстоятельства, имеющие значение для дела, поскольку отпуск истцу предоставлялся в соответствии с действующим трудовым законодательством, указанные обстоятельства подтверждены показаниями самой ФИО2, представленными в материалы дела доказательствами - справки 2 НДФЛ, показаниями свидетелей ФИО8 и ФИО9

В части выплаты ФИО2 компенсации пособия по временной нетрудоспособности суд неправильно применил нормы материального права, поскольку исходя из положений ст. 12, 14 ФЗ "Об обязательном социальном страховании на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством" на работнике лежит обязанность по предоставлению листка нетрудоспособности для выплаты пособия. ФИО2 к работодателю с листком нетрудоспособности не обращалась, оснований для его оплаты не возникало. Более того, срок для предъявления листка нетрудоспособности составляет 6 месяцев со дня восстановления трудоспособности. В данном случае ФИО2 должна была приступить к работе 11 апреля 2020 года, таким образом, шестимесячный срок для предоставления листка истекает 11 октября 2020 года.

Полагает требования истца о возмещении морального вреда необоснованными, поскольку ИП ФИО1 не совершала каких-либо неправомерных действий или бездействий в отношении работника, трудовые права работника не нарушались, таким образом, отсутствуют основания для компенсации морального вреда ФИО2

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда приходит к следующему.

Разрешая исковые требования ФИО2 об установлении факта трудовых отношений в период с 1 января 2015 года по 30 ноября 2020 года, суд первой инстанции исходил из того, что несмотря на то, что работодатель признает факт трудовых отношений и произвел запись в трудовую книжку ФИО2 о приеме на работу с 1 января 2015 года, тем не менее, права ФИО2 нарушены тем обстоятельством, что в официальных сведениях, подаваемых работодателем Пенсионный фонд РФ, дата приема на работу ФИО2 указана с 1 июля 2015 года, а дата увольнения указана с 13 апреля 2020 года.

Из представленной трудовой книжки на имя ФИО2 (л.д. 32-34) следует, что она была принята на работу к ИП ФИО1 с 01 января 2015 года. При этом трудовой договор в письменной форме не заключался.

Ответчиком представлена копия приказа ИП ФИО1 N 1 от 01 января 2015 года, согласно которому ФИО2 принята на работу в основное подразделение на должность продавца-кассира с 1 января 2015 года (л.д. 87).

Трудоустройство ФИО2 и возникновение трудовых отношений между ней и ИП ФИО1 с 01 января 2015 года было подтверждено в судебном заседании ответчиком и не вызывает сомнений.

Вместе с тем, по сведениям Пенсионного фонда РФ, формируемым на основании данных, представляемых работодателем, период работы ФИО2 у ИП ФИО1 указан с 1 июля 2015 года по 13 апреля 2020 года (л.д.40).

Таким образом, суд правомерно удовлетворил исковые требования ФИО2 об установлении факта трудовых отношений в период с 1 января 2015 года по 30 ноября 2020 года, поскольку в противном случае недостоверная информация, представленная ответчиком в государственные органы, в дальнейшем отразится на исчислении продолжительности страхового стажа истицы и правильности исчисления размера пенсии. При таком положении, удовлетворение исковых требований в указанной части, с указанием конкретного периода фактических трудовых отношений, направлено на восстановление прав истицы и на предотвращение в будущем неопределенности (или споров) в части продолжительноси страхового стажа.

При разрешении исковых требований ФИО2 о признании увольнения истца за прогул незаконным, изменении формулировки основания увоольнения на увольнение по собственному желанию и об обязании работодателя внести соответствующие записи в трудовую книжку, суд первой инстанции исходил из того, что увольнение ФИО2 было произведено незаконно, поскольку работодателем нарушена процедура увольнения и не учтены уважительные причины отсутствия истицы на рабочем месте, связанные с временной нетрудоспособносью по причине болезни.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции в данной части, находит их обоснованными, соответствующими требованиям действующего законодательства.

Как установлено судом первой инстанции и подтверждается материалами дела, 12 апреля 2020 года работодателем был составлен акт по факту отсутствия ФИО2 на работе без уважительных причин в течение двух недель, начиная с 30 марта 2020 года.

Приказом б/н от 12 апреля 2020 года ФИО2 уволена 12 апреля 2020 года за прогул по подпункту "а" пункта 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ (л.д. 90).

Между тем суд первой инстанции установил и данные обстоятельства подтверждены документально, что ФИО2 с 31 марта 2020 года находилась на больничном, ей был оформлен листок нетрудоспособности (л.д. 27), о чем истица сообщила своему работодателю 01 апреля 2020 года. О состоянии здоровья и невозможности выхода на работу по причине болезни ФИО2 сообщила своей сменщице 30 марта 2020 года. Период временной нетрудоспособности длился до 11 апреля 2020 года включительно.

Таким образом, ФИО2 отсутствовала на работе с 31 марта 2020 года по 11 апреля 2020 года по уважительным причинам.

Указание в Акте работодателя на отсутствие уважительных причин отсутствия истицы на рабочем месте является необоснованным, поскольку работодатель перед увольнением не выяснил причин отсутствия истицы на рабочем месте, не проверил наличие объективных обстоятельств, по которым истица не могла явиться на работу, не затребовал от истицы объяснений по факту невыхода на работу.

При наложении дисциплинарного взыскания должны учитываться тяжесть совершенного проступка и обстоятельства, при которых он был совершен (часть пятая статьи 192 ТК РФ).

Порядок применения дисциплинарных взысканий установлен статьей 193 ТК РФ. В частности, частью первой статьи 193 ТК РФ предусмотрено, что до применения дисциплинарного взыскания работодатель должен затребовать от работника письменное объяснение. Если по истечении двух рабочих дней указанное объяснение работником не предоставлено, то составляется соответствующий акт.

Приказ (распоряжение) работодателя о применении дисциплинарного взыскания объявляется работнику под роспись в течение трех рабочих дней со дня его издания, не считая времени отсутствия работника на работе. Если работник отказывается ознакомиться с указанным приказом (распоряжением) под роспись, то составляется соответствующий акт (часть шестая статьи 193 ТК РФ).

Из приведенных нормативных положений следует, что для обеспечения объективной оценки фактических обстоятельств, послуживших основанием для увольнения работника, и для предотвращения необоснованного применения к работнику дисциплинарного взыскания работодателю необходимо соблюсти установленный законом порядок применения к работнику дисциплинарного взыскания, в том числе - затребовать у работника письменное объяснение.

Таким образом, законом установлено обязательное требование к порядку применения дисциплинарного взыскания к работнику - истребование письменного объяснения по факту дисциплинарного нарушения, несоблюдение которого работодателем, влечет безусловное признание дисциплинарного взыскания незаконным.

В пункте 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса РФ" разъяснено, что при рассмотрении дела о восстановлении на работе лица, трудовой договор с которым расторгнут по инициативе работодателя, обязанность доказать наличие законного основания увольнения и соблюдение установленного порядка увольнения возлагается на работодателя.

Согласно пункту 38 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса РФ" при рассмотрении дела о восстановлении на работе лица, уволенного по пункту 6 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, работодатель обязан представить доказательства, свидетельствующие о том, что работник совершил одно из грубых нарушений трудовых обязанностей, указанных в этом пункте.

Ответчик ИП ФИО1 перед увольнением ФИО2 не затребовала письменные объяснения от истицы, причины отсутствия на рабочем месте не установила, что свидетельствует о грубом нарушении процедуры наложения дисциплинарного взыскания, установленной статьей 193 Трудового кодекса РФ. Подобное нарушение процедуры увольнения является самостоятельным и достаточным основанием для признания произведенного увольнения незаконным.

При таком положении, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что увольнение является незаконным, поскольку оно произведено с нарушением требований статей 192 и 193 Трудового кодекса РФ.

Доводы апелляционной жалобы ответчика о том, что ФИО2 не предоставила работодателю паспортные данные, уклонялась от контактов с работодателем, на связь не выходила, что препятствовало истребованию от работника письменных объяснений, являются несостоятельными и не свидетельствуют о наличии у работодателя в этом случае оснований для увольнения без соблюдения установленного законом порядка увольнения.

Ссылки ответчика в жалобе на то, что работодателем ИП ФИО1 были предприняты все возможные меры для получения объяснений от истца по факту отсутствия на рабочем месте, являются бездоказательными и голословными, поскольку документального подтверждения данному утверждению ответчиком не представлено.

Мнение ответчика о том, что требования статьи 193 Трудового кодекса, носят формальный характер и их соблюдение не привело бы к иному результату, является несостоятельным, поскольку данные правовые нормы носят императивный характер и установленная законом обязанность работодателя по соблюдению порядка увольнения не может быть признана формальной.

Ссылки ответчика на то, что ФИО2 получила листок нетрудоспособности только 31 марта 2020 года, в силу чего ее отсутствие на рабочем месте 30 марта 2020 года не связано с уважительными причинами и является неправомерным, не могут быть приняты судебной коллегией во внимание, поскольку данное обстоятельство не избавляет работодателя от необходимости соблюдения требований закона об истребовании от работника письменных объяснений по факту дисциплинарного нарушения. Кроме того, судебная коллегия отмечает, что увольнение произведено за прогул с 30 марта по 12 апреля 2020 года, а не за прогул, имевший место 30 марта 2020 года.