Дата принятия: 23 мая 2018г.
Номер документа: 33-2372/2018
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 23 мая 2018 года Дело N 33-2372/2018
Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:
председательствующего Зинченко С.В.
судей Никифоровой Ю.С., Теплинской Т.В.
при секретаре Зининой Е.А.
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе ГБУЗ Калининградской области "Центральная городская клиническая больница" на решение Московского районного суда г. Калининграда от 15 февраля 2018 года, которым с ГБУЗ Калининградской области "Центральная городская клиническая больница" взыскано в пользу Авдеева Н.Г. в счет компенсации морального вреда 80000 рублей, в возмещение судебных расходов на оплату услуг представителя 9000 рублей, в пользу Авдеева И.Н. в счет компенсации морального вреда 50000 рублей, в пользу Авдеева М.Н. в счет компенсации морального вреда 50000 рублей. В удовлетворении остальной части иска отказано.
Также с ГБУЗ Калининградской области "Центральная городская клиническая больница" в доход федерального бюджета взыскана 31400 рублей в возмещение затрат на проведение судебно-медицинской экспертизы; в доход местного бюджета ГО "Город Калининград" 300 рублей государственной пошлины.
Заслушав доклад судьи Никифоровой Ю.С., объяснения представителя ГБУЗ Калининградской области "Центральная городская клиническая больница" Читакова Д.И., поддержавшего доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия,
УСТАНОВИЛА:
Авдеев Н.Г., Авдеев И.Н. и Авдеев М.Н. (отец и двое совершеннолетних сыновей) обратились в суд с иском к ГБУЗ Калининградской области "Центральная городская клиническая больница" (далее ГБУЗ КО "ЦГКБ") о взыскании компенсации морального вреда вследствие причинения вреда жизни К., которая умерла 11 июля 2014 года и приходилась истцам супругой и матерью. В обоснование заявленных требований указали, что в период с 06 по 09 июля 2014 года К. неоднократно вызывалась бригада "Скорой помощи" в связи с общим ухудшением состояния здоровья, жалобами на <данные изъяты>, однако, несмотря на усилия, предпринимаемые сотрудниками "Скорой помощи", состояние здоровья К. продолжало ухудшаться. 10 июля 2014 года из-за продолжавшегося ухудшения состояния здоровья К. на дом был вызван участковый врач-терапевт ГБУЗ КО "ЦГКБ", которая, осмотрев больную, выдала направление на госпитализацию в ГБУЗ КО "ЦГКБ", вызвав для транспортировки бригаду "Скорой помощи". В приемном отделении больницы К. осматривал дежурный врач Е., давший рекомендации обратиться в амбулаторном порядке к терапевту либо онкологу. В госпитализации К. было отказано. Полноценное обследование состояния здоровья К. в условиях больницы не было проведено и больная была вынуждена отправиться домой. Между тем 11 июля 2014 года состояние здоровья К. ухудшилось, прибывший врач "Скорой помощи" у постели больной констатировал ее смерть. Полагают, что причиной смерти К. явилось ненадлежащее качество медицинских услуг, оказанных врачом Е., которое выразились в бездействии последнего. В этой связи, ссылаясь на то, что смертью близкого человека им были причинены моральные страдания, просили взыскать с ответчика в счет компенсации морального вреда в пользу в истца Авдеева Н.Г. - супруга умершей денежные средства в сумме 334000 рублей, в пользу сыновей Авдеева И.Н. и Авдеева М.Н. по 333000 рублей в пользу каждого. Также просили возместить Авдееву Н.Г. расходы на оплату услуг представителя.
Судом постановлено приведенное выше решение.
В апелляционной жалобе ГБУЗ КО "ЦГКБ" просит решение суда в части компенсации морального вреда изменить, снизив размер такового до 10000 рублей в пользу супруга умершей Авдеева Н.Г. и до 5000 рублей в пользу сыновей Авдеева И.Н. и Авдеева М.Н. В обоснование такой позиции ссылаются на то, что при определении размера компенсации морального вреда суд не учел степень разумности и справедливости, а также объем причиненных истцам нравственных страданий. Обращают внимание на то, что допущенные медицинским учреждением дефекты лечения не явились причиной смерти пациента, такой причиной стало заболевание К. Также выражают несогласие с решением суда в части взыскания с учреждения расходов на проведение экспертизы, ссылаясь на то, что судебно - медицинская экспертиза была проведена по инициативе суда, в связи с чем полагали необходимым возложение таких расходов на федеральный бюджет.
Иные лица, участвующие в деле, извещенные о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом, в судебное заседание не явились по неизвестным суду причинам, что с учетом положений ст.167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК РФ) дает суду основания рассмотреть дело в их отсутствие.
Проверив законность и обоснованность решения в соответствии со ст.327.1 ГПК РФ в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия полагает решение суда подлежащим оставлению без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.
Так, в соответствии с ч. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.
Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.
Согласно ч. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.
В силу ст. 150 ГК РФ жизнь и здоровье являются нематериальными благами, принадлежащими гражданину от рождения, и являются неотчуждаемыми.
Согласно ст. 151 ГК РФ если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.
В силу п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", объектом неправомерных посягательств являются по общему правилу любые нематериальные блага (права на них) вне зависимости от того, поименованы ли они в законе и упоминается ли соответствующий способ их защиты.
Моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной <данные изъяты>, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др. (пункт 2 указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации).
Разрешая заявленные требования, суд установил, что истцы Авдеевы являются близкими родственниками - супругом и детьми К., умершей 11 июля 2014 года.
Также судом в ходе рассмотрения дела установлено и подтверждается материалами дела, что К. при жизни неоднократно переносила оперативное вмешательство в условиях медицинских учреждений.
Так, в 2010 году в условиях торакального отделения ГБУЗ "Б." К. была оперирована по <данные изъяты>. В период нахождения в стационаре К. поставлены показания к операции - <данные изъяты>. Больная получила направление в И.
В 2011 году К. проходила стационарное консервативное лечение в отделении ревматологии этой же больницы с диагнозом "<данные изъяты>".
В период с 14 марта по 26 мая 2011 года находилась на стационарном лечении в кардиохирургическом отделении клиники госпитальной хирургии N2 СПбГМУ им. Акад. И.П. Павлова с диагнозом "<данные изъяты> Сопутствующий диагноз: "<данные изъяты>", где 19 апреля 2011 года ей была выполнена операция: <данные изъяты>.
В 2012 году в условиях ГБУЗ КО "ЦГКБ" К. была оперирована в глазном отделении с <данные изъяты>.
В 2014 году проходила лечение в условиях дневного стационара ГБУЗ КО "ЦГКБ" в феврале-марте 2014 года по поводу <данные изъяты>.
В амбулаторном порядке К. наблюдалась в поликлиническом отделении ГБУЗ КО "ЦГКБ", будучи прикрепленной по месту жительства, а в поликлинике ГБУЗ "Б." наблюдалась после операции по <данные изъяты>.
Из амбулаторной карты К. следует, что врачу-терапевту ГБУЗ КО "ЦГКБ" больная предъявляла систематические жалобы на <данные изъяты>.
В период времени с 06 по 10 июля 2014 года К. предъявляла жалобы на <данные изъяты>, в связи с чем на дом ежедневно вызывалась бригада "Скорой помощи".
10 июля 2014 года К. осмотрена на дому участковым врачом-терапевтом ГБУЗ КО "ЦГКБ". Больная вновь предъявляла жалобы на <данные изъяты>. Направлена в приемное отделение ГБУЗ КО "ЦГКБ" с подозрением <данные изъяты>, куда доставлена силами бригады "Скорой помощи". В приемном отделении больницы К. осмотрена дежурным врачом Е., последней выполнены <данные изъяты> и после исключения диагноза "<данные изъяты>" в госпитализации К. было отказано и рекомендовано наблюдение в амбулаторном порядке у врача-терапевта.
11 июля 2014 года бригадой "Скорой помощи" на дому в дневное время была констатирована клиническая биологическая смерть К.
Согласно медицинскому свидетельству о смерти причиной смерти К. явилась <данные изъяты>. В ходе судебно-медицинского исследования трупа К. выставлен судебно-медицинский диагноз: <данные изъяты>.
Обстоятельства оказания медицинской помощи К. на всех этапах установлены судом на основании медицинских документов.
В ходе судебного разбирательства судом была назначена судебно-медицинская экспертиза качества оказанной медицинской помощи и установления взаимосвязи данного качества и смерти К.
Согласно заключению экспертной комиссии ГБУЗ КО "Бюро судебно - медицинской экспертизы" при оказании К. медицинской помощи в ГБУЗ КО "ЦГКБ" имели место недостатки.
Так, эксперты указали, что учитывая многократность вызовов бригады скорой медицинской помощи за короткий промежуток времени (с 06 июля 2014 года ежедневно), сохранения болевого синдрома и признаков проявления ишемии (снижение кровоснабжения) сердца на кардиограмме от 06 июля 2017 года, при обращении в приемный покой больницы 10 июля 2014 года необходимо было провести К. осмотр врачом-терапевтом и выполнить ДД.ММ.ГГГГ. Однако дежурный врач приемного отделения Е. не учел анамнез болезни К., не предпринял мер для исключения патологии терапевтического профиля, не привлек врача-кардиолога к оказанию медицинской помощи в стационаре больницы и выявлению истинных причин ухудшения состояния здоровья больной, тогда как наличие выделения крови из полости рта пациента, на что больная предъявляла жалобы еще 09 июля 2014 года, указывает на развитие начинающегося отека легких. Врач кардиолог, в ходе осмотра больной мог бы заподозрить у пациента <данные изъяты>, направить К. на соответствующее обследование и проведение <данные изъяты> в ФЦВМТ или в ГБУЗ "ОКБ КО".
Член экспертной комиссии врач кардиолог-аритмолог в ходе экспертного исследования указал, что К., которая перенесла операцию <данные изъяты> в 2011 году, наблюдалась в поликлинике ГБУЗ КО "ЦГКБ" как до оперативного вмешательства, так и после него. На приеме у участкового терапевта и врача кардиолога поликлиники К. регулярно жаловалась на <данные изъяты>, <данные изъяты>. Однако, врачами поликлиники ГБУЗ КО "ЦГКБ" больной в лучшем случае проводилась незначительная коррекция терапии. Необходимых методов диагностики - <данные изъяты> врачами поликлиники ГБУЗ КО "ЦГКБ" назначено не было, несмотря на то, что в Калининградской области функционирует Федеральный центр высоких медицинских технологий (ФЦВМТ), а в ГБУЗ "ОКБ КО" имеется соответствующий спектр необходимых методов диагностики. Врачами поликлиники направление на проведение диагностического исследования в условиях данных медицинских учреждений К. выдано не было.
При этом по заключению судебно-медицинской экспертизы причиной смерти К. явилось <данные изъяты>. Эксперты в заключении указали, что <данные изъяты> носила прогрессирующий характер, смерть от данной патологии могла наступить даже при адекватной и своевременной терапии.
Между тем, все члены экспертной комиссии пришли к единому выводу о том, что отказ в госпитализации К. в ГБУЗ КО "ЦГКБ" 10 июля 2014 года и допущенные дефекты медицинской помощи в условиях амбулаторного лечения К. в ГБУЗ КО "ЦГКБ" не позволили своевременно начать адекватное лечение для профилактики прогрессирования болезни, что могло снизить шансы на благоприятный исход заболевания.
Суд принял указанное заключение в качестве надлежащего доказательства и положил в основу принятого решения.
Судебная коллегия, оценивая данное заключение экспертов с точки зрения соблюдения процессуального порядка назначения экспертизы, соблюдения прав лиц, участвующих в деле, соответствия заключения поставленным вопросам, его полноты, обоснованности и достоверности в сопоставлении с другими доказательствами по делу, а также с точки зрения установления фактов, имеющих значение для разрешения заявленного спора, - полагает, что данное заключение как доказательство является допустимым и достоверным в соответствии с требованиями ст. 67 ГПК РФ.
Стороны надлежащим образом выводы судебной экспертизы не оспорили, ходатайств о проведении дополнительной или повторной судебной экспертизы не заявляли.
Разрешая спор по существу, дав оценку собранным по делу доказательствам, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что медицинская помощь К. оказана ненадлежащее, что находится в причинной связи с наступлением ее смерти, возможность избежания которой при надлежащем качестве оказанной медицинской помощи не была бы исключена.
Стороной ответчика не представлено доказательств, с достоверностью исключающих вину медицинского учреждения в смерти К., как того требует положение ст. 1064 ГК РФ.
Установив указанные обстоятельства суд пришел к обоснованному выводу о том, что смерть близкого человека, к которым безусловно относится супруга и мать, причиняет глубокие нравственные страдания, в связи с чем, взыскание в пользу супруга и детей компенсации морального вреда является обоснованным требованием истцов. Исходя из того, что дети и супруг погибшей не могли не понести глубоких переживаний в связи с смертью К., принимая во внимание обстоятельства, при которых смерть наступила, степень родства, то обстоятельство, что с момента смерти прошло более трех лет, а также исходя из требований разумности и справедливости, суд первой инстанции установил размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию в пользу истцов Авдеева М.Н. и Авдеева И.Н. (сыновей погибшей) по 50 000 рублей каждому, в пользу супруга Авдеева Н.Т. 80000 рублей, что, по мнению судебной коллегии, отвечает требованиям разумности и справедливости при установленных обстоятельствах дела.
С доводами апелляционной жалобы о несоразмерности взысканной компенсации причиненному моральному вреду коллегия не согласна, поскольку указанная категория является оценочной, определение размера компенсации составляет прерогативу суда, сделанный вывод судом мотивирован; каких-либо дополнительных обстоятельств, не имевшихся в материалах дела, ответчик в жалобе не привел.
Принимая решение об удовлетворении исковых требований Авдеевых о компенсации морального вреда, суд первой инстанции также разрешилвопрос о взыскании судебных расходов на проведение судебной экспертизы в доход бюджета и возложил обязанность по их оплате на ГБУЗ КО "ЦГКБ".
В апелляционной жалобе заявитель указывает на необходимость возмещения указанных судебных расходов за счет средств федерального бюджета, ввиду того, что судебная экспертиза была назначена по инициативе суда.
Судебная коллегия такие доводы апелляционной жалобы находит безосновательными.
Так, действительно, согласно ч. 2 ст. 96 ГПК РФ в случае если вызов свидетелей, назначение экспертов, привлечение специалистов и другие действия, подлежащие оплате, осуществляются по инициативе суда, соответствующие расходы возмещаются за счет средств федерального бюджета.
Ч. 1 ст. 98 ГПК РФ предусмотрено, что стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы, за исключением случаев, предусмотренных частью второй статьи 96 данного кодекса. В случае, если иск удовлетворен частично, указанные в статье 98 Кодекса судебные расходы присуждаются истцу пропорционально размеру удовлетворенных судом исковых требований, а ответчику пропорционально той части исковых требований, в которой истцу отказано.
Из приведенных процессуальных норм следует, что в случае, если вопрос о назначении экспертизы поставлен на обсуждение лиц, участвующих в деле, по инициативе суда, а не по ходатайству самих лиц, участвующих в деле, суд не вправе возлагать на указанных лиц обязанность возместить расходы на проведение экспертизы, данные расходы должны быть оплачены за счет средств федерального бюджета.
Между тем из материалов дела следует, что судебно-медицинская экспертиза по делу была назначена не по инициативе суда, а по ходатайству сторон, которые, с учетом характера рассматриваемого спора полагали проведение таковой необходимым, а также представили суду вопросы, которые полагали целесообразным поставить на разрешение экспертов.
При таком положении расходы на проведение экспертизы ГБУЗ КО "ЦГКБ", как проигравшая сторона, обязано нести в силу положений ст. ст. 88, 94, 98 ГПК РФ.
Нарушений судом первой инстанции норм процессуального права, способных повлиять на законность и обоснованность обжалуемого решения, судебная коллегия не усматривает.
При таких обстоятельствах нарушений норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, в том числе тех, на которые имеются ссылки в апелляционных жалобах, судом не допущено, юридически значимые обстоятельства установлены полно и правильно, доводы жалоб не содержат оснований к отмене либо изменению решения.
Руководствуясь ст. 329 ГПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
решение Московского районного суда г. Калининграда от 15 февраля 2018 года оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.
Председательствующий:
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
