Дата принятия: 22 июля 2020г.
Номер документа: 33-2364/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 22 июля 2020 года Дело N 33-2364/2020
Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:
председательствующего: Михальчик С.А.,
судей: Чашиной Е.В., Филатовой Н.В.,
при секретаре: Кондратьевой К.И.,
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе истца Миронюка Александра Николаевича на решение Гусевского городского суда Калининградской области от 22 января 2020 года, которым исковые требования Миронюка Александра Николаевича были удовлетворены частично: в его пользу с Государственного бюджетного стационарного учреждения социального обслуживания Калининградской области "Гусевский психоневрологический интернат" взыскана задолженность по заработной плате за период с 27 июня 2018 года по 31 декабря 2018 года в размере 23 113,41 рублей и компенсация морального вреда в сумме 5000 рублей; в удовлетворении остальной части заявленных исковых требований отказано; с Государственного бюджетного стационарного учреждения социального обслуживания Калининградской области "Гусевский психоневрологический интернат" в доход федерального бюджета взысканы расходы на проведение экспертизы в размере 8892 рубля.
Заслушав доклад судьи Чашиной Е.В., объяснения истца Миронюка А.Н. и его представителя Лисеенко П.Г., поддержавших доводы апелляционной жалобы, объяснения представителей ответчика Кривозубова А.И. и Батясова А.Г., возражавших против доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Миронюк А.Н. обратился в суд с исковым заявлением к ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" о взыскании заработной платы, указав в обоснование заявленных требований, что он с 1 февраля 2017 года работает у ответчика в должности социального работника; ему установлен сменный график работы. После запроса у работодателя документов, устанавливающих порядок расчета и выплаты заработной платы, в мае 2019 года ему стало известно, что ответчик неверно ведет учет отработанного времени. Продолжительность его рабочей смены составляет 23 часа с 9 вечера до 8 утра, что в табеле не отражено, сверхурочная работа работодателем не учитывается и не оплачивается. Также ему не начислялись и не выплачивались: ежемесячные выплаты стимулирующего характера "Критерии качества" при отсутствии дисциплинарных взысканий, предусмотренные пунктом 4.2 трудового договора; минимальный размер повышения оплаты труда работникам, занятым на работах с вредными и (или) опасными условиями труда, составляющими 4% тарифной ставки (оклада), предусмотренный ст. 147 ТК РФ и результатами аттестации рабочих мест. Неверно были рассчитаны часы работы в праздничные дни, а также некорректно рассчитаны суммы выплат за работу в ночное время. В этой связи некорректно производилось и начисление отпускных. Кроме того, не начислена ежемесячная премиальная выплата за стрижку и бритье пациентов за июнь и июль 2019 года. Общая сумма недоплат (с учетом последующих уточнений) с февраля 2017 года по июль 2019 года составила 176 428,39 рублей, которую он просил взыскать в судебном порядке, а также компенсацию морального вреда в сумме 80 000 рублей.
Рассмотрев дело, суд вынес изложенное выше решение.
В апелляционной жалобе истец Миронюк А.Н. выражает несогласие с вынесенным решением, указывает, что суд принял за основу заключение бухгалтерской экспертизы, однако, давая ему оценку в качестве доказательства по делу, не принял во внимание, что при расчете сверхурочной работы не были учтены данные за февраль 2017 года, с апреля по июль 2018 года, которые эксперт могла взять из представленных табелей учета рабочего времени. Для расчета времени сверхурочной работы экспертом необоснованно взят годовой период, тогда как локальным актом ответчика установлен период учета сверхурочной работы - квартал, в этой связи не произведен расчет сверхурочной работы в 1 квартале 2019 года. Эксперт для подготовки заключения воспользовался только журналами прибытия и убытия, в которых не полностью и не объективно отражены все сведения о работе, не принял другие представленные в материалы дела документы. Расчет был выполнен исходя из должностного оклада без учета надбавок. Необоснованно суд отказал в вызове и опросе эксперта, а также в проведении по делу повторной экспертизы. Суд не дал оценку в решении приведенному им в обоснование исковых требований расчету задолженности по заработной плате, кроме того, необоснованно отказал во взыскании доплаты за вредность в размере 4%. Необоснованными являются и выводы суда о пропуске срока для обращения в суд, поскольку с документами работодателя о порядке начисления заработной платы его не знакомили, узнал он о допускаемых работодателем нарушениях только в мае 2019 года.
От ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" поступили письменные возражения и дополнения к возражениям на заявленные требования, в которых ответчик просит решение оставить без изменения.
Проверив материалы дела в соответствии с требованиями ч.1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК РФ) в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.
Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, Миронюк Александр Николаевич работает в ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" в должности социального работника с 1 февраля 2017 года по настоящее время.
По условиям заключенного с ним трудового договора N от 1 февраля 2017 года (с учетом последующих дополнительных соглашений к нему) его заработная плата состоит из должностного оклада, выплат компенсационного характера (повышающий коэффициент по квалификационному уровню - 13 %, за особые условия труда - 25%, за работу в ночное время - 20%, за вредные условия труда - 4%) и выплат стимулирующего характера (премиальная выплата по итогам работы за месяц (год)).
Обращаясь в суд с настоящим исковым заявлением, Миронюк А.Н. указывал, что работодателем неправильно ведется учет рабочего времени, в связи с чем образовалась задолженность по выплате заработной платы за работу сверхурочно; до мая 2019 года не производилась доплата за работу с вредными условиями труда (4%); расчет заработной платы за работу в праздничные дни и в ночные часы велся без учета постановления Конституционного Суда РФ N 26-П от 28 июня 2018 года; не ежемесячно начислялись выплата "критерии качества"; в июне и июле 2019 года не производилась премиальная выплата за стрижку и бритье; в этой связи некорректно производился расчет отпускных.
Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к выводу, что истцом был пропущен установленный срок обращения в суд, о применении которого заявлялось стороной ответчика, по выплатам до 27 июня 2018 года, поскольку с иском он обратился только 27 июня 2019 года. Вместе с тем, согласно результатам проведенной по делу судебной бухгалтерской экспертизы за период с 27 июня по 31 декабря 2018 года переработка рабочего времени Миронюка А.Н. составила 42,31 часа, что указывает на не доначисление ему заработной платы за этот период в размере 23 113,41 рублей, из которых 22 067,43 рублей - задолженность по заработной плате за указанный период времени, 1045,98 рублей - задолженность по отпускным. За период 2019 года экспертом установлена недоработка рабочего времени Миронюком А.Н. против нормативного расчета. В связи с установленным фактом нарушения трудовых прав работника суд взыскал в его пользу компенсацию морального вреда в сумме 5000 рублей. Правовых оснований для удовлетворения остальной части заявленных требований суд не усмотрел.
Вопреки доводам апелляционной жалобы, суд первой инстанции пришел к обоснованным выводам в части пропуска установленного срока для обращения в суд по требованиям, выплата которых должна была быть осуществлена до 27 июня 2018 года.
Так, согласно ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации (далее ТК РФ) за разрешением индивидуального трудового спора о невыплате или неполной выплате заработной платы и других выплат, причитающихся работнику, он имеет право обратиться в суд в течение одного года со дня установленного срока выплаты указанных сумм, в том числе в случае невыплаты или неполной выплаты заработной платы и других выплат, причитающихся работнику при увольнении.
Пунктом 4.3 заключенного между сторонами трудового договора предусмотрено, что выплата заработной платы работнику производится двумя частями, в сроки и порядке, установленные коллективным договором, правилами внутреннего трудового распорядка, иными локальными актами работодателя.
В силу подп.6 п.4.1 Коллективного договора ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" на 2016-2019 года выплата заработной платы работникам осуществляется 10 и 24 числа каждого месяца переводом на банковскую карту (том 1 л.д. 212-222).
В Положении об оплате труда работников ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат", утвержденном 30 декабря 2016 года иных сроков выплаты заработной платы не содержалось (том 2 л.д. 43-73). Однако в Положениях об оплате труда, утвержденных 21 декабря 2017 года и 29 декабря 2018 года в пункте 1.7 указано, что выплата заработной платы за текущий месяц производится два раза: в первую половину месяца 20 числа текущего месяца (авансирование в размере 50% от оклада за фактически отработанное время (фактически выполненную работу)), за вторую половину месяца 5 числа месяца, следующего за расчетным за вторую половину месяца, путем перечисления через банк на карточки работников (окончательный расчет с обязательной выдачей расчетного листа по прилагаемой форме (приложение N 6)); в декабре месяце заработная плата за вторую половину месяца выплачивается 27 декабря; при совпадении дня выплаты с выходным или нерабочим праздничным днем выплата заработной платы производится накануне этого дня (том 2 л.д. 42, 75-117).
В судебном заседании суда первой инстанции Миронюк А.Н. пояснил, что в 2017 году заработная плата его устраивала, в 2018 году он заметил, что размер заработной платы стал уменьшаться, в 2019 году он решилобратиться к адвокату, который помог ему произвести соответствующие расчеты. Не отрицал, что получал расчетные листы.
В этой связи являются обоснованными выводы суда о том, что о нарушении своих прав истец должен был знать в соответствующее число каждого месяца, поэтому не подлежат удовлетворению его исковые требования в части взыскания задолженности по заработной плате с февраля 2017 года по 27 июня 2018 года по причине пропуска срока на обращение в суд. Каких-либо доказательств, свидетельствующих об уважительности причин пропуска срока, стороной истца представлено не было.
При этом правомерно судом были отклонены доводы о том, что правоотношения по невыплате заработной платы носят длящийся характер, истец продолжает работать у ответчика, в связи с чем срок обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора не пропущен. Соответствующие мотивы, по которым судом эти доводы были отклонены приведены в решении, с чем суд апелляционной инстанции соглашается.
Вместе с тем, судебная коллегия не может согласиться с выводами по существу заявленного спора, которые фактически, исходя из содержания оспариваемого решения, основаны только на результатах проведенной по делу судебной бухгалтерской экспертизы, без установления конкретных обстоятельств, связанных с каждой спорной выплатой, а именно, какими положениями закона, трудового договора или локального акта работодателя предусматривалась ее выплата, в связи с чем она не начислялась истцу или выплачивалась не в полном объеме либо не выплачивалась вовсе.
Экспертное заключение подлежало оценке судом наряду с другими доказательствами по делу, чего сделано не было.
Вместе с тем, в заключении приводятся различные варианты расчета продолжительности рабочих часов истца в зависимости от представленных в материалы дела документов - табелей учета рабочего времени, журналов прихода и ухода, тогда как режим работы истца и количество фактически отработанного им времени в спорный период должен был установить суд в ходе рассмотрения дела, кроме того, журналы представлены не за все периоды работы истца ввиду их не сохранности. Также экспертом принято в качестве периода учета сверхурочной работы - 1 год, тогда как локальным актом работодателя для социальных работников он равен 3 месяцам. Представленное заключение не содержит исследования по остальным спорным выплатам кроме сверхурочной работы и отпускных. Расчет был выполнен исходя из должностного оклада, а не по фактически начисленной заработной плате, без учета надбавок.
При таких обстоятельствах данное заключение экспертизы не могло быть положено в основу решения. Соответствующие доводы апелляционной жалобы в указанной части судебная коллегия нашла заслуживающими внимание.
В суде апелляционной инстанции стороной истца было заявлено ходатайство о проведении по делу повторной экспертизы, однако судебная коллегия не усматривает правовых оснований для удовлетворения этого ходатайства, поскольку разрешаемый спор не требует никаких специальных познаний в области финансового, бухгалтерского учета; все формулы расчета тех или иных выплат, причитающихся работнику, приведены в законе либо регулируются положениями трудового договора или локальными актами работодателя. К компетенции суда как раз и относится разрешение возникшего между работником и работодателем спора относительно правильного начисления заработной платы, оценка представленных сторонами расчетов.
Согласно ст. 21 ТК РФ работник имеет право на своевременную и в полном объеме выплату заработной платы в соответствии со своей квалификацией, количеством и качеством выполненной работы.
Заработная плата работнику устанавливается трудовым договором в соответствии с действующими у данного работодателя системами оплаты труда. Системы оплаты труда, включая размеры тарифных ставок, окладов (должностных окладов), доплат и надбавок компенсационного характера, в том числе за работу в условиях, отклоняющихся от нормальных, системы доплат и надбавок стимулирующего характера и системы премирования, устанавливаются коллективными договорами, соглашениями, локальными нормативными актами в соответствии с трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права (ст. 135 ТК РФ).
Нормальная продолжительность рабочего времени не может превышать 40 часов в неделю. Работодатель обязан вести учет времени, фактически отработанного каждым работником (ст. 91 ТК РФ).
Положениями ст. 99 ТК РФ определено, что сверхурочной является работа, выполняемая работником по инициативе работодателя за пределами установленной для работника продолжительности рабочего времени: ежедневной работы (смены), а при суммированном учете рабочего времени - сверх нормального числа рабочих часов за учетный период. При этом на работодателя возложена обязанность обеспечить точный учет продолжительности сверхурочной работы каждого работника.
Правила оплаты сверхурочной работы установлены в ст. 152 ТК РФ.
Сверхурочная работа оплачивается за первые два часа работы не менее чем в полуторном размере, за последующие часы - не менее чем в двойном размере. Конкретные размеры оплаты за сверхурочную работу могут определяться коллективным договором, локальным нормативным актом или трудовым договором. По желанию работника сверхурочная работа вместо повышенной оплаты может компенсироваться предоставлением дополнительного времени отдыха, но не менее времени, отработанного сверхурочно.
Из приведенных норм Трудового кодекса Российской Федерации следует, что сверхурочной является работа, выполняемая работником в пределах его трудовой функции по инициативе (распоряжению, предложению или с ведома) работодателя сверх нормы рабочего времени, установленной для него законодательством о труде, локальными нормативными правовыми актами по месту его основной работы. На работодателя законом возложена обязанность вести точный учет продолжительности сверхурочной работы работника и оплачивать такую работу в повышенном размере.
Согласно пунктам 5.1 - 5.3 заключенного между сторонами трудового договора работнику устанавливается продолжительность рабочего времени - 39 часов в неделю (впоследствии согласно дополнительному соглашению - 40 часов в неделю); режим работы (рабочие и выходные дни, время начала и окончания работы) определяется правилами внутреннего трудового распорядка, действующими у работодателя, либо настоящим трудовым договором, время отдыха и приема пищи в течение смены - 1 час; работнику устанавливаются следующие особенности режима работы - скользящий график работы, согласно графику сменности (том 1 л.д. 9 оборот).
В силу пункта 5.2 Коллективного договора ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" на 2016-2019 года для социальных работников устанавливается сменный режим рабочего времени и выходные дни согласно графику сменности; продолжительность работы при сменном режиме, в том числе время начала и окончания ежедневной работы определяется графиками сменности, утверждаемыми работодателем с учетом мнения Совета ООС с соблюдением установленной законодательством продолжительности рабочего времени за месяц или другой учетный период (том 1 л.д. 218).
Из представленных графиков выхода на работу социальных работников, в том числе Миронюка А.Н., следует, что время работы для мужчин установлено с 9.00 до 8.00, продолжительность рабочей смены составляет 23 часа (том 3 л.д. 32-65).
Согласно представленному режиму рабочего времени для социальных работников им установлен суточный режим работы, время передачи смены с 8.45 часов до 9.00 часов, с 12.00 до 13.00 часов обед (перерыв для отдыха и питания), который не включается в рабочее время и не оплачивается; таким образом, продолжительность рабочей смены составляет 23 часа (том 1 л.д. 241).
Именно об этой продолжительности рабочей смены указывал Миронюк А.Н. в поданном исковом заявлении. Стороной ответчика вышеприведенные обстоятельства, а именно, что продолжительность рабочей смены социальных работников составляла 23 часа, не оспаривались. Косвенным подтверждением этим обстоятельствам служат представленные журналы прихода и ухода работников, из которых виден суточный режим работы истца (том 3 л.д. 66-93, 121-235). При этом само по себе конкретное время прихода на работу и ухода с нее в основу расчета фактической продолжительности отработанного времени принято быть не может, поскольку свидетельствует лишь о конкретном времени прохождения "контрольного пункта"; работник может прибывать на работу заранее, чтобы приступить к исполнению обязанностей в установленное время, а также может задержаться на работе, в том числе по личным мотивам.
Таким образом, в ходе рассмотрения дела нашел свое подтверждение тот факт, что продолжительность рабочей смены у истца, как социального работника, составляла 23 часа.
Вместе с тем, из представленных табелей учета рабочего времени следует, что ответчиком не отражалась продолжительность рабочей смены истца в количестве 23 часов; фактически из данных табелей в совокупности с графиками работы следует, что работодателем бралась норма рабочего времени в конкретном месяце (как указано в расчетных листах, не по производственному календарю), после чего она делилась на количество смен работника в этом месяце и получившееся число указывалось в качестве продолжительности рабочей смены, в результате чего получалось, что в некоторые месяцы продолжительность рабочей смены истца, действительно, составляла 23 часа, а в другие она была различной - в апреле 2018 года 20,4 часов, в мае 2018 года 20,5 часов, в октябре 2018 года 21,8 часов, при чем в последнюю смену этого месяца только 19,4, в январе 2019 года 2 смены указаны по 23 часа, 5 смен по 22 часа, 1 смена 22,6 часов и т.д. (том 1 л.д. 74-157, том 4 л.д. 74-77).
В соответствии с пунктом 5.8 Коллективного договора ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" на 2016-2019 года в качестве учетного периода для оплаты сверхурочной работы установлен квартал (том 1 л.д. 219).
Вопреки доводам стороны ответчика, что этот учетный период составляет 1 год, судебная коллегия указывает, что названный коллективный договор такого положения не содержит, а пункты 2.2.10 Положения об оплате труда от 21 декабря 2017 года (том 2 л.д. 9) и от 29 декабря 2018 года (том 2 л.д. 83) указывают на суммированный учет рабочего времени с учетным периодом год только для дежурных администраторов, медицинских сестер палатных (постовых), поваров, официантов, кухонных рабочих, мойщиков посуды. Истец же занимал в спорный период времени должность социального работника, поэтому в отношении него применяется суммированный учет рабочего времени с учетным периодом - квартал.
Таким образом, поскольку оплата сверхурочной работы должна была производиться по итогам работы за квартал и, принимая во внимание пропуск Миронюком А.Н. срока обращения в суд по требованиям до 27 июня 2018 года, то судебная коллегия оценивает правильность начисления заработной платы истцу за работу сверхурочно, начиная со второго квартала 2018 года, поскольку оплата за него должна была быть произведена в июле 2018 года.
Так, сопоставив представленные графики работы, табели учета рабочего времени, журналы прихода и ухода, а также расчет самого истца, судебная коллегия приходит к выводу о следующем фактически отработанном Миронюком А.Н. времени.
В апреле 2018 года истец отработал 8 полных смен; продолжительность смены, как выше было установлено, 23 часа; следовательно, отработано им фактически 184 часа.
В мае 2018 года им отработано 7 полных смен по 23 часа, то есть 161 час, и 1 смена, начало которой пришлось на 31 число, продолжительностью 14 часов (с 9 утра до 0 часов - 1 час обеда), всего отработано в этом месяце 175 часов.
В июне 2018 года Миронюк А.Н. отработал 3 полные смены по 23 часа, то есть 69 часов, 1 смену, окончание которой пришлось на 1 число, продолжительностью 9 часов (с 0 часов до 9 утра), а в период с 8 по 22 число находился в отпуске, всего в этом месяце отработано им 78 часов.
Таким образом, по итогам 2 квартала истцом выработано 437 часов, тогда как по производственному календарю нормальная продолжительность рабочего времени за 2 квартал 2018 года составила 485 часов, следовательно, привлечения к сверхурочной работе места не имело.
В июле 2018 года Миронюк А.Н. отработал 8 полных смен по 23 часа, то есть 184 часа.
В августе 2018 года истцом отработано 7 полных смен по 23 часа, то есть 161 час, и 1 смена, начало которой пришлось на 31 число, продолжительностью 14 часов (с 9 утра до 0 часов - 1 час обеда), всего отработано в этом месяце 175 часов.
В сентябре 2018 года Миронюк А.Н. отработал 9 полных смен по 23 часа, то есть 207 часов, 1 смену, окончание которой пришлось на 1 число, продолжительностью 9 часов (с 0 часов до 9 утра), всего в этом месяце отработано им 216 часов.
Таким образом, по итогам 3 квартала истцом выработано 575 часов, тогда как по производственному календарю нормальная продолжительность рабочего времени за 3 квартал 2018 года составила 520 часов, следовательно, имело место привлечение к сверхурочной работе продолжительностью 55 часов.
В октябре 2018 года Миронюк А.Н. согласно табелю учета рабочего времени отработал 9 полных смен по 23 часа, то есть 207 часов.
В ноябре 2018 года он отработал 2 полные смены по 23 часа, то есть 46 часов, а с 11 числа и до конца месяца находился в отпуске, всего в этом месяце отработано им 46 часов.
В декабре 2018 года истцом отработано 7 полных смен по 23 часа, то есть 161 час.
Таким образом, по итогам 4 квартала истцом выработано 414 часов, тогда как по производственному календарю нормальная продолжительность рабочего времени за 4 квартал 2018 года составила 519 часов, следовательно, привлечения к сверхурочной работе в этом отчетном периоде места не имело.
В январе 2019 года Миронюк А.Н. отработал 8 полных смен по 23 часа, то есть 184 часа.
В феврале 2019 года истцом отработано 6 полных смен по 23 часа, то есть 138 часов, и 1 смена, начало которой пришлось на 28 число, продолжительностью 14 часов (с 9 утра до 0 часов - 1 час обеда), всего отработано в этом месяце 152 часа.
В марте 2019 года Миронюк А.Н. отработал 7 полных смен по 23 часа, то есть 161 час, 1 смену, окончание которой пришлось на 1 число, продолжительностью 9 часов (с 0 часов до 9 утра), всего в этом месяце отработано им 170 часов.
Таким образом, по итогам 1 квартала истцом выработано 506 часов, тогда как по производственному календарю нормальная продолжительность рабочего времени за 1 квартал 2019 года составила 454 часа, следовательно, имело место привлечение к сверхурочной работе продолжительностью 52 часа.
В апреле 2019 года Миронюк А.Н. отработал 8 полных смен по 23 часа, то есть 184 часа.
В мае 2019 года он отработал 3 полные смены по 23 часа, то есть 69 часов, а с 15 числа и до конца месяца находился в отпуске, всего в этом месяце отработано им 69 часов.
В июне 2019 года истцом отработано 6 полных смен по 23 часа, то есть 138 часов, в период до 5 числа он находился в отпуске.
Таким образом, по итогам 2 квартала истцом выработано 391 час, тогда как по производственному календарю нормальная продолжительность рабочего времени за 2 квартал 2019 года составила 469 часов, следовательно, привлечения к сверхурочной работе в этом отчетном периоде места не имело.
Учитывая изложенное, оплата сверхурочной работы должна была быть произведена истцу за 3 квартал 2018 года и 1 квартал 2019 года.
Согласно представленным расчетным листкам (том 1 л.д. 175-177) за 3 квартал 2018 года истцу была начислена заработная плата в размере 92 767,07 рублей; начисление указанной заработной платы было произведено за отработанное время в количестве 567 часов. Таким образом, средний заработок истца в этот период составил 163,61 рублей в час (92 767,07 рублей / 567 часов).
В 3 квартиле 2018 года имела место переработка в количестве 55 часов, первые два из которых оплачиваются в полуторном размере, а все последующие - в двойном: 2 часа * 163,61 рублей * 1,5 = 490,83 рублей, 53 часа * 163,61 рублей * 2 = 17 342,66 рублей, всего 17 833,49 рублей.
Вместе с тем, согласно расчетному листку за сентябрь 2018 года Миронюку А.Н. производилась оплата сверхурочной работы на общую сумму 7961,54 рублей (начислено сверх нормы по окладу 5769,23 рубля, по повышающему коэффициенту 750 рублей, по особым условиям труда 1442,31 рублей). Следовательно, задолженность работодателя по оплате сверхурочных работ в 3 квартале 2018 года составила 8588,60 рублей (17 833,49 рублей - 7961,54 рублей - 13% (налог) = 8588,60 рублей).
Согласно представленным расчетным листкам (том 1 л.д. 181-183) за 1 квартал 2019 года истцу была начислена заработная плата в размере 90 573,86 рублей; начисление указанной заработной платы было произведено за отработанное время в количестве 442,6 часов. Таким образом, средний заработок истца оставил 204,64 рублей в час (90 573,86 / 442,6 часов).
В 1 квартиле 2019 года имела место переработка в количестве 52 часов, первые два из которых оплачиваются в полуторном размере, а все последующие - в двойном: 2 часа * 204,64 рублей * 1,5 = 613,92 рублей, 50 часов * 204,64 рублей * 2 = 20 464 рублей. Следовательно, задолженность работодателя по оплате сверхурочных работ в 1 квартале 2019 года составила 18 337,80 рублей (613,92 рублей + 20 464 рублей - 13% (налог) = 18 337,80 рублей).
Таким образом, общая сумма задолженности ответчика по оплате истцу сверхурочной работы составляет 26 926,40 рублей.
В соответствии со ст. 153 ТК РФ работа в выходной или нерабочий праздничный день оплачивается не менее чем в двойном размере:
сдельщикам - не менее чем по двойным сдельным расценкам;
работникам, труд которых оплачивается по дневным и часовым тарифным ставкам, - в размере не менее двойной дневной или часовой тарифной ставки;
работникам, получающим оклад (должностной оклад), - в размере не менее одинарной дневной или часовой ставки (части оклада (должностного оклада) за день или час работы) сверх оклада (должностного оклада), если работа в выходной или нерабочий праздничный день производилась в пределах месячной нормы рабочего времени, и в размере не менее двойной дневной или часовой ставки (части оклада (должностного оклада) за день или час работы) сверх оклада (должностного оклада), если работа производилась сверх месячной нормы рабочего времени.
Конкретные размеры оплаты за работу в выходной или нерабочий праздничный день могут устанавливаться коллективным договором, локальным нормативным актом, принимаемым с учетом мнения представительного органа работников, трудовым договором.
Согласно пункту 4.1 заключенного между сторонами трудового договора работа в выходной и нерабочий праздничный день оплачивается в двойном размере.
Пунктами 2.2.9 Положения об оплате труда от 21 декабря 2017 года (том 2 л.д. 9) и от 29 декабря 2018 года (том 2 л.д. 83) предусмотрено, что оплата за работу в выходные и нерабочие праздничные дни производится в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации.
Из представленного ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" расчета оплаты праздничных дней следует, что такой расчет производился исходя из должностного оклада, который делился на норму рабочих часов в этом месяце и полученная сумма умножалась на количество отработанных часов в праздные дни этого месяца.
Однако, обращаясь в суд с настоящим исковым заявлением, Миронюк А.Н. оспаривал указанный расчет в той части, что он производился только из должностного оклада без учета других составляющих заработной платы, ссылался при этом на постановление Конституционного Суда РФ от 28 июня 2018 года N 26-П.
Судебная коллегия находит эти доводы заслуживающими внимание.
Действительно, в названном постановлении Конституционный Суд РФ, проверяя конституционность вышеприведенных положений ч.1 ст. 153 ТК РФ, указал, что при привлечении работников, заработная плата которых помимо месячного оклада (должностного оклада) включает компенсационные и стимулирующие выплаты, к работе в выходной или нерабочий праздничный день сверх месячной нормы рабочего времени в оплату их труда за работу в такой день, если эта работа не компенсировалась предоставлением им другого дня отдыха, наряду с тарифной частью заработной платы, исчисленной в размере не менее двойной дневной или часовой ставки (части оклада (должностного оклада) за день или час работы), должны входить все компенсационные и стимулирующие выплаты, предусмотренные установленной для них системой оплаты труда.
В Письме Министерства труда и социальной защиты РФ от 4 сентября 2018 года N 14-1/ООГ-7353 указано, что выявленный в названном постановлении N 26-П конституционно-правовой смысл ч.1 ст. 153 ТК РФ является общеобязательным, что исключает любое иное ее истолкование в правоприменительной практике.
Таким образом, при оплате труда в выходной день или нерабочий праздничный день работодатель должен учитывать не только тарифную часть зарплаты, но и все компенсационные и стимулирующие выплаты, в том числе премиальные выплаты, предусмотренные системой оплаты труда.
Истцом заявлены требования о недоплате за работу в праздничные дни в мае 2017 года, ноябре 2017 года, марте 2018 года, январе 2019 года, марте 2019 года и июне 2019 года. Однако, как выше уже указывалось, установленный годичный срок обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора Миронюком А.Н. был пропущен по требованиям до 27 июня 2018 года, то есть за работу в праздничные дни в мае 2017 года, ноябре 2017 года, марте 2018 года, следовательно, судебной коллегией проверяется обоснованность его требований только в оставшейся части.
Из представленного истцом расчета следует, что он производит расчет оплаты за работу в праздничные дни по такой же формуле, что и ответчик, то есть не оспаривает ни норму часов, ни количество отработанных в праздничные дни часов.
В этой связи, принимая во внимание вышеприведенное постановление Конституционного Суда РФ от 28 июня 2018 года N 26-П, судебная коллегия приходит к выводу об обоснованности требований истца о доплате за работу в праздничные дни, которые имели место в январе 2019 года, марте 2019 года и июне 2019 года.
Согласно расчетному листку за январь 2019 года (том 1 л.д. 181) Миронюку А.Н. была начислена заработная плата в общей сумме 30 484,37 рублей, из которых 5281,67 рублей - оплата за работу в праздничные дни. При этом представленный стороной ответчика в суд апелляционной инстанции расчет оплаты за работу в праздничные дни в этом месяце следующий: 15 225 рублей (оклад) / 132,6 часов (норма часов) * 46 часов (работа в праздничные дни). Тогда как с учетом выплат компенсационного и стимулирующего характера должен быть следующим: 25 202,70 рублей (30 484,37 - 5281,67) / 132,6 часов * 46 часов = 8743,02 рублей. Таким образом, за работу в праздничные дни в этом месяце истцу не доплачено 3011,37 рублей (8743,02 рублей - 5281,67 рублей - 13% (налог) = 3011,37 рублей).
Согласно расчетному листку за март 2019 года (том 1 л.д. 183) Миронюку А.Н. была начислена заработная плата в общей сумме 25 887,40 рублей, из которых 1375,16 рублей - оплата за работу в праздничные дни. При этом представленный стороной ответчика в суд апелляционной инстанции расчет оплаты за работу в праздничные дни в этом месяце следующий: 15 225 рублей (оклад) / 155 часов (норма часов) * 14 часов (работа в праздничные дни). Тогда как с учетом выплат компенсационного и стимулирующего характера должен быть следующим: 24 512,24 рублей (25 887,40 - 1375,16) / 155 часов * 14 часов = 2214 рублей. Таким образом, за работу в праздничные дни в этом месяце истцу не доплачено 729,79 рублей (2214 рублей - 1375,16 рублей - 13% (налог) = 729,79 рублей).
Согласно расчетному листку за июнь 2019 года (том 1 л.д. 186) Миронюку А.Н. была начислена заработная плата в общей сумме 23 782,04 рублей, из которых 1411,59 рублей - оплата за работу в праздничные дни. При этом представленный стороной ответчика в суд апелляционной инстанции расчет оплаты за работу в праздничные дни в этом месяце следующий: 15 225 рублей (оклад) / 151 час (норма часов) * 14 часов (работа в праздничные дни). Тогда как с учетом выплат компенсационного и стимулирующего характера, а также того, что в указанном месяце заработная плата была начислена исходя из количества отработанных часов - 135 часов должен быть следующим: 22 370,45 рублей (23 782,04 - 1411,59) / 135 часов * 14 часов = 2319,90 рублей. Таким образом, за работу в праздничные дни в этом месяце истцу не доплачено 790,23 рублей (2319,90 рублей - 1411,59 рублей - 13% (налог) = 790,23 рублей).
Таким образом, общая сумма задолженности ответчика по оплате истцу за работу в праздничные дни составляет 4531,39 рублей.
В то же время правовых оснований для удовлетворения заявленных исковых требований в части расчета оплаты за работу в ночные часы в таком же порядке как указано выше, то есть с учетом постановления Конституционного Суда РФ от 28 июня 2018 года N 26-П, судебная коллегия не усматривает.
Оплата за работу в ночное время регулируется положениями ст. 154 ТК РФ, однако Конституционный Суд РФ названным постановлением положения указанной статьи на предмет их конституционности не проверял и не указывал в этом судебном акте на необходимость применения какого-либо иного расчета за работу в ночное время, чем предусмотрено нормами ст. 154 ТК РФ.
Согласно названной статье каждый час работы в ночное время оплачивается в повышенном размере по сравнению с работой в нормальных условиях, но не ниже размеров, установленных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права.
Минимальные размеры повышения оплаты труда за работу в ночное время устанавливаются Правительством Российской Федерации с учетом мнения Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений.
Конкретные размеры повышения оплаты труда за работу в ночное время устанавливаются коллективным договором, локальным нормативным актом, принимаемым с учетом мнения представительного органа работников, трудовым договором.
Постановлением Правительства РФ от 22 июля 2008 года N 554 "О минимальном размере повышения оплаты труда за работу в ночное время" установлен минимальный размер повышения оплаты труда за работу в ночное время (с 22 часов до 6 утра), который составляет 20% часовой тарифной ставки (оклада (должностного оклада), рассчитанного за час работы) за каждый час работы в ночное время.
В вышеприведенном Письме Министерства труда и социальной защиты РФ от 4 сентября 2018 года N 14-1/ООГ-7353, где говориться о том, что выявленный в постановлении N 26-П конституционно-правовой смысл ч.1 ст. 153 ТК РФ является общеобязательным, и в котором даются разъяснения относительно оплаты за работу в ночное время, также имеется ссылка на приведенное постановление Правительства РФ от 22 июля 2008 года N 554 и о том, что работа в ночные часы должна оплачиваться в соответствии с постановлением Конституционного Суда РФ N 26-П, вопреки доводам стороны истца, не разъясняется.
Согласно пункту 4.1 заключенного между сторонами трудового договора, работнику производится доплата за работу в ночное время в размере 20% часовой тарифной ставки должностного оклада, рассчитанного за час работы, за каждый час работы в ночное время согласно положению об оплате труда в Гусевском ПНИ (том 1 л.д. 9).
Пунктами 2.2.8 Положения об оплате труда от 21 декабря 2017 года (том 2 л.д. 9) и от 29 декабря 2018 года (том 2 л.д. 83) предусмотрено, что доплата за работу в ночное время производится работникам за каждый час работы в ночное время в соответствии со ст. 154 ТК РФ и постановлением Правительства РФ от 22 июля 2008 года N 554 "О минимальном размере повышения оплаты труда за работу в ночное время". Доплата за работу в ночное время (с 22 часов до 6 часов) работникам учреждения составляет 20% от должностного оклада, рассчитанного за каждый час работы в ночное время. Расчет повышения оплаты труда за работу в ночное время определяется путем деления оклада (должностного оклада) работника на среднемесячное количество рабочих часов в соответствующем календарном году в зависимости от продолжительности рабочей недели, устанавливаемой работнику.
Поскольку расчет оплаты за работу в ночные часы истцу производился в соответствии с приведенными положениями закона, трудового договора и локальных актов работодателя, а постановление Конституционного Суда РФ N 26-П на эти правоотношения не распространяется, то правовых оснований для удовлетворения исковых требований в названной части не имеется.
В поданном исковом заявлении Миронюк А.Н. также указывал на необоснованное не начисление ему стимулирующей выплаты за качество выполняемых работ (в расчетных листах "критерии качества").
Так, согласно пунктам 2.3.9 и 2.3.10 Положения об оплате труда от 21 декабря 2017 года (том 2 л.д. 11) и от 29 декабря 2018 года (том 2 л.д. 85) выплата за качество выполняемых работ устанавливается работнику учреждения с учетом выполнения показателей эффективности работы, изложенных в приложении N 2 к данным Положениям. Размер выплаты за качество выполняемых работ устанавливается в процентном отношении от должностного оклада по соответствующим ПКГ без учета повышающих коэффициентов. Максимальным размером указанная выплата не ограничена.
При этом в названном приложении N 2 социальные работники не поименованы, однако в пункте 4.2 самого трудового договора, заключенного с истцом, соответствующие показатели и критерии оценки эффективности и качества выполнения должностных обязанностей, по которым начисляются баллы (от 1 до 20; 1 балл равен 1 %) перечислены. Одновременно указано, что размер выплаты устанавливается по решению комиссии по распределению стимулирующих выплат (том 1 л.д. 9).
В материалы дела ответчиком были представлены соответствующие протоколы ежемесячных заседаний такой комиссии и приказы, которые издавались на основании принятых комиссией решений (том 2 л.д. 118-169, 198-245, том 4 л.д. 1-59, а также дополнительно по запросу суда апелляционной инстанции за июнь и июль 2019 года).
Принимая во внимание, что установленный годичный срок обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора Миронюком А.Н. был пропущен по требованиям до 27 июня 2018 года, то судебной коллегией проверяется обоснованность его требований по недоплате стимулирующей выплаты "критерии качества" только после указанного времени.
Так, из представленных протоколов заседания комиссии и расчетных листков следует, что в период с июня 2018 года по июль 2019 года указанная стимулирующая выплата истцу начислялась ежемесячно (в размере 10% и 20% в зависимости от того или иного месяца), за исключением марта 2019 года, июня 2019 года и июля 2019 года, за которые такая выплата вовсе не была начислена и не выплачивалась.
При этом сами протоколы заседания комиссии за названные три месяца по своему содержанию ничем не отличаются от протоколов заседания комиссии по тем месяцам, когда Миронюку А.Н. такая выплата начислялась, то есть не содержат никаких данных о том, почему истец был лишен названной выплаты в каждом из этих месяцев.
Судебной коллегией было предложено стороне ответчика представить дополнительные доказательства, свидетельствующие об обоснованности не начисления Миронюку А.Н. стимулирующей выплаты "критерии качества", но таких документов представлено не было.
В этой связи судебная коллегия приходит к выводу о частичном удовлетворении заявленных требований и взыскании с ответчика в пользу истца стимулирующей выплаты "критерии качества" за март, июнь и июль 2019 года, исходя из расчета, приведенного в пунктах 2.3.10 Положения об оплате труда от 21 декабря 2017 года (том 2 л.д. 11) и от 29 декабря 2018 года (том 2 л.д. 85): за март 1324,57 рублей (15 225 рублей (оклад) * 10% (средняя величина показателя, предусмотренного в размере от 1 до 20%) = 1522,50 рублей - 13% (налог) = 1324,57 рублей); за июнь 1184,22 рублей (13 611,75 рублей (оклад по фактически отработанному времени, в остальной период этого месяца истец находился в отпуске) * 10% = 1361,18 рублей - 13% (налог) = 1184,22 рублей); за июль 1324,57 рублей (15 225 рублей (оклад) * 10% = 1522,50 рублей - 13% (налог) = 1324,57 рублей).
Таким образом, общая сумма задолженности по стимулирующей выплате "критерии качества" составляет 3833,36 рублей.
В поданном исковом заявлении Миронюк А.Н. также указывал на необоснованное не начисление ему надбавки за опасные условия труда в размере 4%. Однако судебная коллегия в этой части с заявленными требованиями согласиться не может.
Так, по условиям заключенного с истцом трудового договора названная выплата в качестве составляющей заработной платы ему установлена не была (том 1 л.д. 9, 65). Действующий у работодателя Коллективный договор ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" на 2016-2019 года также никаких положений об этой выплате для социальных работников не содержит (том 1 л.д. 212-222).
Положением об оплате труда работников ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" от 30 декабря 2016 года, в частности, пунктом 28 была предусмотрена выплата работникам, занятым на работах с вредными и опасными условиями труда, в размере 4% от оклада только по установленному перечню профессий со ссылкой на результаты проведенной аттестации рабочих мест 30 сентября 2013 года, а именно, для: электромонтера, кухонного рабочего, мойщика посуды, кочегара (машиниста котельной), повара (том 2 л.д. 50). Для других категорий работников такая выплата предусмотрена не была.
Пунктами 2.2.4 и 2.2.5 Положения об оплате труда от 21 декабря 2017 года (том 2 л.д. 8) и от 29 декабря 2018 года (том 2 л.д. 82) предусмотрено, что выплаты компенсационного характера работникам учреждения, занятым на работах с вредными и (или) опасными условиями труда устанавливаются в соответствии со ст. 147 ТК РФ по результатам проведения специальной оценки условий труда. Размеры повышения оплаты труда работникам учреждения, занятым на работах с вредными и (или) опасными условиями труда установлены по результатам аттестации рабочих мест по условиям труда (экспертное заключение государственной экспертизы условий труда Калининградской области N 157 от 11.12.2013 года в порядке, установленном ст. 372 ТК РФ. При этом приведен перечень должностей работников, которым указанная надбавка установлена, в частности: электромонтер по ремонту и обслуживанию оборудования, мойщик посуды, повар, кухонный рабочий, оператор котельной. Социальные работники этим перечнем не предусмотрены.
Однако, как было установлено, в марте 2019 года, то есть в соответствии с установленными сроками проведения, в ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" проводилась специальная оценка условий труда работников (том 3 л.д. 109-120), после проведения которой между истцом и ответчиком было подписано дополнительное соглашение N 110 от 24 мая 2019 года к трудовому договору N 03-17 от 1 февраля 2017 года, согласно которому с 1 мая 2019 года пункт 4.1 был дополнен добавлением к заработной плате выплаты компенсационного характера "за вредные условия труда" в размере 4% от оклада, то есть 609 рублей, со ссылкой на изменения, внесенные в положение об оплате труда в Гусевском ПНИ (том 1 л.д. 69).
Таким образом, истец с 1 мая 2019 года (том 1 л.д. 185-186) является получателем указанной выплаты. Правовых оснований для взыскания в его пользу этой выплаты с момента трудоустройства не усматривается.
Вместе с тем, суд апелляционной инстанции не может не отметить, что специальная оценка условий труда работников ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат", которая, как указывает ответчик, и послужила основанием для установления истцу названной выплаты, завершилась в конце марта 2019 года, тогда как надбавка стала выплачиваться только с 1 мая 2019 года.
При этом в материалы дела были представлены результаты проверки, проведенной Правительством Калининградской области в октябре 2019 года, по обращению ФИО1 ФИО2., Миронюка А.Н. (том 5 л.д. 7-9). В данном ответе также указывается, что отчет по результатам проведенной специальной оценки условий труда был составлен 25 марта 2019 года, однако надбавка за вредность была установлена только с мая 2019 года, в связи с чем руководителю учреждения указано на необходимость начисления и выплаты надбавки за работу с вредными и (или) опасными условиями труда с момента ее окончания.
Поскольку такая доплата истцу не была сделана, то судебная коллегия находит обоснованными заявленные требования в части взыскания названной выплаты за апрель 2019 года в размере 529,83 рублей (609 рублей - 13%).
В поданном уточненном исковом заявлении Миронюк А.Н. просил взыскать премиальную выплату за стрижку и бритье за июнь и июль 2019 года.
Однако судебная коллегия отмечает, что ни в трудовом договоре Миронюка А.Н., ни в коллективном договоре, ни в положениях об оплате труда, действующих у работодателя, такой выплаты не предусмотрено.
Как пояснили представители ответчика в судебном заседании, данная выплата в систему заработной платы не входит, денежные средства выплачиваются за оказание дополнительных платных услуг находящимся в учреждении лицам, то есть тех услуг, которые не входят в стандартный перечень.
Согласно приказу Министерства социальной политики Калининградской области от 21 марта 2018 года N 139 "Об утверждении Порядка предоставления социальных услуг в форме стационарного социального обслуживания гражданам пожилого возраста и инвалидам, частично или полностью утратившим способность или возможность осуществлять самообслуживание, самостоятельно передвигаться, обеспечивать основные жизненные потребности" к числу оказываемых учреждением социального обслуживания услуг, то есть услуг, входящих в круг должностных обязанностей социального работника, отнесено, в частности, оказание помощи в самостоятельном бритье усов и бороды (очистка, распаривание кожи, нанесение пены, удаление бороды и усов, умывание), а также оказание помощи в самостоятельной гигиенической обработке рук и ног (стрижка ногтей на руках и ногах, обработка заусенцев).
Таким образом, в перечень услуг входит только оказание социальным работником помощи в самостоятельном бритье лицам, содержащимся в учреждении; оказание услуги бритья осуществляется за дополнительную плату. Также в данном приказе указано, что учреждение организует стрижку волос, стрижка осуществляется парикмахером, однако оплата этих услуг производится за счет получателя социальной услуги.
Изложенное свидетельствует о том, что выплата спорных сумм зависела от того, оказывались ли социальным работником такие дополнительные платные услуги находящимся учреждении лицам или нет. Соответственно для взыскания указанной выплаты в судебном порядке суду должны были быть представлены документы, свидетельствующих об оказании таких услуг. Однако подобных документов в материалах дела не содержится.
Доказательством тому, что выплата носила не регулярный характер и зависела от фактически оказанных услуг, служат расчетные листы истца, согласно которым Миронюку А.Н. она начислялась с февраля по июль 2017 года, потом в июне 2018 года, в марте 2019 года (том 1 л.д. 158-163, 174, 183).
Поскольку в ходе рассмотрения дела заявленные требования истца о недополученной заработной плате нашли свое частичное подтверждение, то являются обоснованными и его требования о перерасчете отпускных.
Однако, как выше уже указывалось, установленный годичный срок обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора Миронюком А.Н. был пропущен по требованиям до 27 июня 2018 года, то есть в отношении отпускных за отпуск, имевший место в декабре 2017 года и июне 2018 года (выплата отпускных предусмотрена за три дня до начала отпуска), следовательно, судебной коллегией осуществлялся перерасчет отпускных только за отпуска, имевшие место в ноябре 2018 года и мае-июне 2019 года.
С представленным стороной ответчика расчетом отпускных суд апелляционной инстанции в целом соглашается, только увеличивает расчетную сумму заработной платы с учетом удовлетворенной части исковых требований по настоящему делу.
Так, для расчета отпускных по отпуску в ноябре 2018 года берется период выплаты заработной платы, начиная с ноября 2017 года и по октябрь 2018 года включительно; общий размер заработка истца составил 351 303,81 рублей, общее количество фактически отработанных дней для расчета отпускных - 323,72 (поскольку не во все месяцы имела место полная занятость), следовательно, средний дневной заработок для оплаты отпуска составил 1085,21 рублей (351 303,81 / 323,72 = 1085,21). Количество дней отпуска в названном месяце - 21, таким образом, общая сумма отпускных составила 22 789,41 рублей, а было начислено - 22 067,43 рублей, следовательно, к доплате подлежит 628,12 рублей (22 789,41 - 22 067,43 = 721,98 - 13% = 628,12).
Так, для расчета отпускных по отпуску в мае-июне 2019 года берется период выплаты заработной платы, начиная с мая 2018 года и по апрель 2019 года включительно; общий размер заработка истца составил 370 751,73 рублей, общее количество фактически отработанных дней для расчета отпускных - 316,47 (поскольку не во все месяцы имела место полная занятость), следовательно, средний дневной заработок для оплаты отпуска составил 1171,52 рублей (370 751,73 / 316,47 = 1171,52). Количество дней отпуска в названном месяце - 21, таким образом, общая сумма отпускных составила 24 601,97 рублей, а было начислено - 22 121,40 рублей, следовательно, к доплате подлежит 2158,10 рублей (24 601,97 - 22 121,40 = 2480,57 - 13% = 2158,10).
Таким образом, сумма отпускных, подлежащих взысканию с ответчика в пользу истца, составляет 2786,22 рублей, а общая сумма выплат по заработной плате по настоящему решению - 38 607,20 рублей (26 926,40 рублей + 4531,39 рублей + 3833,36 рублей + 529,83 рублей + 2786,22 рублей = 38 607,20 рублей).
Учитывая изложенное, решение Гусевского городского суда Калининградской области от 22 января 2020 года подлежит изменению, а подлежащая взысканию с ГБСУСО КО "Гусевский психоневрологический интернат" в пользу Миронюка А.Н. задолженность по заработной плате - увеличению до 38 607 рублей 20 копейки. В этой связи подлежит увеличению и размер компенсации морального вреда, взысканной в пользу истца до 6000 рублей.
В то же время, суд апелляционной инстанции полагает необходимым исключить из решения суда указание на взыскание с ответчика в доход федерального бюджета расходов на проведение экспертизы в размере 8892 рублей, поскольку заключение судебной бухгалтерской экспертизы не было принято в качестве надлежащего доказательства по делу.
Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Ходатайство истца Миронюка Александра Николаевича о назначении по делу повторной судебной экспертизы оставить без удовлетворения.
Решение Гусевского городского суда Калининградской области от 22 января 2020 года изменить, изложив резолютивную часть следующим образом:
"Исковые требования Миронюка Александра Николаевича удовлетворить частично.
Взыскать с Государственного бюджетного стационарного учреждения социального обслуживания Калининградской области "Гусевский психоневрологический интернат" в пользу Миронюка Александра Николаевича задолженность по заработной плате в размере 38 975 рублей 41 копейку, компенсацию морального вреда в сумме 6000 рублей, а всего 44 975 (сорок четыре тысячи девятьсот семьдесят пять) рублей 41 копейку.
В удовлетворении остальной части исковых требований отказать".
Председательствующий:
Судьи:
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
