Дата принятия: 28 августа 2019г.
Номер документа: 33-2326/2019
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ РЯЗАНСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 28 августа 2019 года Дело N 33-2326/2019
Судебная коллегия по гражданским делам Рязанского областного суда в составе:
председательствующего Максимкиной Н.В.,
судей Языковой В.Л., Яковлева Е.А.,
при секретаре Оспенниковой Н.К.,
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе истца ПАО СК "Росгосстрах" на решение Октябрьского районного суда г.Рязани от 25 апреля 2019 года, которым, постановлено:
В удовлетворении исковых требований публичного акционерного общества Страховая компания "Росгосстрах" к Нефедовой Ольге Николаевне, Егорушкину Денису Юрьевичу о признании договора уступки права требования (договора цессии) недействительным - отказать.
Изучив материалы дела, заслушав доклад судьи Языковой В.Л., объяснения ответчика Нефедовой О.Н. и её представителя Осипова С.В., представителей ответчика Егорушкина Д.Ю. - Матулина А.В. и Зозули Е.Ю., возражавших против доводов апелляционной жалобы истца, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
ПАО СК "Росгосстрах" обратилось в суд к Нефедовой О.Н., Егорушкину Д.Ю. о признании договора уступки права требования (договора цессии) недействительным. С учетом дополнений заявленные исковые требования мотивированны тем, что 25.10.2018 г. произошло ДТП, в результате которого были причинены механические повреждения транспортному средству, принадлежащему Нефедовой О.Н. ДТП произошло ввиду виновных действий водителя Кузнецова Д.Н., гражданская ответственность которого застрахована в АО "СОГАЗ". 26.10.2018 г. (до обращения к страховщику с заявлением о страховом случае) между Нефедовой О.Н. и Егорушкиным Д.Ю был заключен договор уступки права требования (цессии), согласно которому Нефедова О.Н. передала Егорушкину Д.Ю. право требования на получение страхового возмещения (по договору цессии). Истец полагает, что данный договор уступки прав (цессии) является недействительным (ничтожным) в силу прямого указания закона, также как посягающий на интересы страховщика, поскольку натуральная форма исполнения обязательств направлена на защиту интересов потерпевшего, при этом ремонт транспортного средства осуществляется исключительно в пользу последнего, что указывает на неразрывность обязательств страховщика с личностью потерпевшего (кредитора), а также указывает на существенное значение личности кредитора для должника. Кроме того, правом на распоряжение имуществом обладает только собственник, право передачи транспортного средства на СТО, а равно распоряжение имуществом сохраняется за собственником, тогда как цессионарий не обладает правом распоряжаться имуществом потерпевшего. Истец, считает, что договором уступки прав (цессии) от 26.10.2018 г. нарушены его права, как страховщика, по надлежащему исполнению принятых на себя в соответствии с договором ОСАГО обязательств, поскольку лишен возможности по исполнению обязательства по организации и (или) оплате стоимости восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства в пользу цессионария, так как указанное обязательство неразрывно связано с правами и законными интересами цедента (Нефедовой О.Н.), во владении которой находится автомобиль <скрыто>.
В дополнении к иску указано, что цессионарий, по мнению истца, не приобретает права и обязанности потерпевшего - собственника транспортного средства передать и принять не принадлежащее цессионарию имущество, оценить качество ремонта, достаточность произведенных ремонтных воздействий, в том числе и при дальнейшей эксплуатации в течение гарантийного срока 6-12 месяцев, такие права и обязанности сохраняются за собственником транспортного средства - потерпевшим в ДТП. Конечным получателем исполнения в натуре по договору ОСАГО остается первоначальный потерпевший - собственник транспортного средства, а не цессионарий, что противоречит существу договора цессии. Ссылаясь на то, что договор цессии обладает признаками мнимой сделки, как совершенной лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, полагает, что в соответствии с п.1 ст. 170 ГК РФ оспариваемый договор является ничтожным. Просил признать недействительным договор уступки прав требования (договор цессии) от 26.10.2018 года, заключенный между Нефедовой О.Н. и Егорушкиным Д.Ю., взыскать судебные расходы по оплате государственной пошлины в размере 6 000 рублей.
Суд, рассмотрев заявленные требования, постановилизложенное выше решение.
В апелляционной жалобе представитель истца ПАО СК "Росгосстрах" просит решение суда отменить и принять по делу новое решение, которым удовлетворить заявленные требования, ссылаясь на незаконность и необоснованность обжалуемого судебного акта. Полагает, что выводы суда, изложенные в решении не соответствуют обстоятельствам дела и противоречат нормам материального права. Как и в исковом заявлении представитель истца указывает, что право на страховое возмещение в натуральной форме направлено на защиту имущественных интересов потерпевшего, неразрывно с его личностью и в силу статьи 383 Гражданского кодекса Российской Федерации не подлежит передаче другому лицу. Поэтому при совершении спорного договора цессии был нарушен явно выраженный запрет, установленный законом, в силу чего сделка является ничтожной, поскольку отношения, возникшие из договора страхования автомобиля 22.08.2018 года, неразрывно связаны с собственником поврежденного автомобиля - потерпевшей Нефедовой О.Н. Данная позиция, по мнению апеллянта, согласуется с разъяснениями, содержащимися в 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве". Кроме того, указывает, что суд не учел, что оспариваемый договор обладает признаками мнимой сделки.
В письменных возражениях на апелляционную жалобу ответчик Егорушкин Д.Ю. и представитель ответчика Нефедовой О.Н. - Осипов С.В. полагают, что решение районного суда является законным и обоснованным, просят решение оставить без изменения, апелляционную жалобу истца без удовлетворения.
Стороны, извещенные о времени и месте рассмотрения дела судом апелляционной инстанции своевременно и в надлежащей форме, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, не ходатайствовали об отложении рассмотрения дела, в связи с чем, судебная коллегия, руководствуясь частью 3 статьи 167 и частью 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, полагает возможным рассмотрение настоящего дела в их отсутствие.
Проверив законность и обоснованность решения суда в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе представителя истца и возражениях ответчиков, судебная коллегия полагает, что решение суда отмене либо изменению не подлежит.
Судом установлено, что 25.10.2018 года произошло ДТП с участием транспортного средства Hyundai Solaris, государственный регистрационный знак Е924РТ 62, принадлежащего Нефедовой О.Н. и под ее управлением и транспортного средства Грузовой Бортовой 28186, государственный регистрационный знак Е924РТ62, принадлежащего Родионову В.В. под управлением Кузнецова Д.Н. Виновным в ДТП признан водитель Кузнецов Д.Н.
Гражданская ответственность Кузнецова Д.Н.. на момент ДТП была застрахована в АО "СОГАЗ" ( полис ОСАГО N от 22.08.2018 года), срок действия договора с 22.08.2018 г. по 21.08.2019 г., что подтверждается сведениями РСА.
Гражданская ответственность Нефедовой О.Н застрахована в ПАО СК "Росгосстрах" (полис ОСАГО серия N) срок страхования с 02.07.2018 г. по 01.07.2019 г.
26.10.2018 года между Нефедовой О.Н. и Егорушкиным Д.Ю. был заключен договор уступки права требования по выплате страхового возмещения, полученного в результате ДТП, по условиям которого цедент Нефедова О.Н. уступила, а цессионарий (Егорушкин Д.Ю.) принял в полном объеме право требования на получение страхового возмещения в связи с ДТП, имевшем место 25.10.2018 года в 18:30 по адресу: <адрес>, с участием автомобиля Hyundai Solaris, государственный регистрационный знак С514РТ62 и автомобиля Грузовой Бортовой 28186, государственный регистрационный знак Е924РТ62 (п. 1.1 договора).
Также в соответствии с п.3.1.1 цедент Нефедова О.Н. обязался передать цессионарию Егорушкину Д.Ю. все необходимые документы, удостоверяющие его право требования в связи с ДТП от 25.10.2018 г., необходимые для обращения в страховую компанию.
26.10.2018 года Нефедова О.Н. направила уведомление об уступке права требования, с приложением договора уступки права требования в адрес ПАО СК "Росгосстрах", которое было получено последним.
При рассмотрении дела установлено, что Нефедова О.Н. передала Егорушкину Д.Ю. весь пакет документов во исполнение условий договора, что усматривается также из приложения к заявлению о выплате страхового возмещения.
01.11.2018 года Егорушкин Д.Ю. обратился в ПАО СК "Росгосстрах" с заявлением о страховом событии, которое было зарегистрировано филиалом ПАО СК "Росгосстрах" в Рязанской области и заведено выплатное дело.
10 ноября 2018 года истец направил в адрес Егорушкина Д.Ю. письмо с просьбой о согласовании даты и места осмотра поврежденного имущества.
При этом, в материалах дела имеется акт осмотра ООО "ТК Сервис Регион" транспортного средства Нефедовой О.Н. от 07 ноября 2018 года, произведенный по направлению СК "Росгосстрах".
Письмом от 08 декабря 2018 года истец сообщил Егорушкину Д.Ю. о продлении срока принятия решения по заявлению от 01.11.2018 года до встпуления в законную силу решения суда по иску ПАО СК "Росгосстрах" к Егорушкину Д.Ю. и Нефедовой О.Н. о признании заключенного между последними уступки права требования недействительным.
Полагая, что оспариваемый договор цессии противоречит гражданско-правовым нормам и нарушает права и законные интересы истца, как страховщика, ПАО СК "Росгосстрах" обратилось в суд с заявленными требованиями.
В соответствии с положениями ст. 166 ГК Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения, что предусмотрено ст. 167 ГК Российской Федерации.
В соответствии с положениями ст. 168 ГК Российской Федерации, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.
Отказывая ПАО СК "Росгосстрах" в иске о признании договора уступки права требования недействительным, суд первой инстанции правильно руководствовался положениями ст. 388, ст. 384, пунктом 3 ст. 931, а также ст. 956 Гражданского кодекса РФ.
Оценив представленные в материалы дела доказательства в их совокупности, суд первой инстанции исходил из того, что обязанность истца осуществить прямое возмещение убытков по договору ОСАГО путем организации и оплаты восстановительного ремонта транспортного средства на СТО либо путем страховой выплаты регламентирована Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", а страховщик вправе отказать в прямом возмещении убытков, если ему заявлены требования, не соответствующие положениям закона, в связи с чем пришел к выводу, что решение страховщика не может быть поставлено в зависимость от передачи потерпевшим своих прав другому лицу по договору цессии.
Данные выводы суда являются правильными, основанными на законе и установленных по делу обстоятельствах, подтвержденных доказательствами, оценка которым дана судом в соответствии с положениями ст. 55, 56, 59, 60, 67, 71 ГПК Российской Федерации. Оснований для признания выводов суда неправильными судебная коллегия не усматривает.
По правилам п. 1 ст. 388 ГК Российской Федерации уступка требования кредитором другому лицу допускается, если она не противоречит закону, иным правовым актам или договору. Согласно пункту 2 указанной нормы не допускается без согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника.
Из положений ст. 384 ГК Российской Федерации следует, что кредитор может передать право, которым сам обладает.
Согласно п. 3 ст. 931 ГК Российской Федерации договор страхования риска ответственности за причинение вреда считается заключенным в пользу лиц, которым может быть причинен вред (выгодоприобретателей), даже если договор заключен в пользу страхователя или иного лица, ответственных за причинение вреда, либо в договоре не сказано, в чью пользу он заключен.
В действующем законодательстве, в том числе положениях ст. 956 ГК Российской Федерации и ст. 13 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", не содержится запрета на передачу потерпевшим (выгодоприобретателем) принадлежащего ему требования другим лицам.Так, по смыслу п. 1 ст. 956 ГК Российской Федерации замена страхователем выгодоприобретателя допустима во всех договорах имущественного страхования. Согласия страховщика в этом случае не требуется, необходимо только письменное его уведомление.
Ограничение прав страхователя по замене выгодоприобретателя установлено для защиты прав последнего только для случаев, перечисленных в п. 2 ст. 956 ГК Российской Федерации, при которых такая замена может производиться по инициативе самого выгодоприобретателя.
Возможность уступки права потерпевшего (выгодоприобретателя) по договору обязательного страхования другому лицу подтверждается и разъяснениями, приведенными в п. п. 2, 57, 60, 68, 69, 73 Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств".
Согласно п. 69 названного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, договор уступки права на страховую выплату признается заключенным, если предмет договора является определимым, то есть возможно установить, в отношении какого права (из какого договора) произведена уступка. При этом отсутствие в договоре указания точного размера уступаемого права не является основанием для признания договора незаключенным.
В силу п. 70 указанного Постановления передача прав потерпевшего (выгодоприобретателя) по договору обязательного страхования допускается только с момента наступления страхового случая.
Право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, включая права, связанные с основным требованием, в том числе требования к страховщику, обязанному осуществить страховую выплату в соответствии с Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", уплаты неустойки и суммы финансовой санкции.
В оспариваемом договоре указано, что Нефедова О.Н. уступила Егорушкину Д.Ю. право требования на получение страхового возмещения в связи с ДТП, имевшим место 25.10.2018 года.
Таким образом, в данном случае уступлены не права по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, а право требования возмещения вреда, причиненного имуществу потерпевшего в результате конкретного дорожно-транспортного происшествия. Уступка производится по отдельному наступившему страховому случаю, что не влечет замены выгодоприобретателя по договору страхования. Изменение лица, в отношении которого будет исполняться данное требование, не влияет на условия договора страхования.
Согласно положениям ст. 388.1, п. 5 ст. 454 и п. 2 ст. 455 ГК Российской Федерации, в их взаимосвязи, договор, на основании которого производится уступка, может быть заключен не только в отношении требования, принадлежащего цеденту в момент заключения договора, но и в отношении требования, которое возникнет в будущем или будет приобретено цедентом у третьего лица (будущее требование).
Таким образом, при определенных условиях у потерпевшего может возникнуть право на получение страховой выплаты, а потому заключенный между ответчиками договор уступки прав (требований) не противоречит законодательству и в настоящий момент времени не нарушает каких-либо прав истца.
Учитывая, что в договоре цессии не содержится четкого указания о переводе права требования на получение страхового возмещения в натуральной форме, то содержание этого условия договора может толковаться как допускающее право требовать страховые выплаты и в натуральной форме и в денежной. Такой вариант возмещения не исключается в случае достижения соглашения страховщика со страхователем либо неисполнения страховщиком обязанности организовать ремонт поврежденной машины.
Как разъяснено в пункте 78 и 84 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", согласно абзацу первому пункта 3 статьи 166 ГК РФ требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо; исходя из системного толкования пункта 1 статьи 1, пункта 3 статьи 166 и пункта 2 статьи 168 ГК РФ иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки; в исковом заявлении такого лица должно быть указано право (законный интерес), защита которого будет обеспечена в результате возврата каждой из сторон всего полученного по сделке; согласно абзацу второму пункта 3 статьи 166 ГК РФ допустимо предъявление исков о признании недействительной ничтожной сделки без заявления требования о применении последствий ее недействительности, если истец имеет законный интерес в признании такой сделки недействительной.
Таким образом, суд первой инстанции, установив, что предмет договора сторонами определен надлежащим образом, условия договора не противоречат каким-либо императивным правовым нормам, пришел к верному выводу, что договор на уступку права требования убытков, причиненных при дорожно-транспортном происшествии, не противоречит требованиям закона и не нарушает прав и законных интересов истца по настоящему делу.
В силу требования п. 1 ст. 170 ГК Российской Федерации, на которые ссылается истец, мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Исходя из смысла указанной нормы, мнимость сделки обусловлена тем, что на момент ее совершения стороны не намеревались создать соответствующие условиям этой сделки правовые последствия, характерные для сделок данного вида. Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у сторон нет цели достигнуть заявленных ими результатов, следовательно, установление факта того, что в намерения сторон на самом деле не входили возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным основанием для признания сделки ничтожной. Для обоснования мнимости сделки заинтересованному лицу (истцу) необходимо доказать, что при заключении сделки подлинная воля сторон не была направлена на создание тех правовых последствий, которые наступают при ее совершении.
Истцом не было представлено доказательств, что при заключении договора цессии подлинная воля сторон не была направлена на создание тех правовых последствий, которые наступают при ее совершении, что явилось бы основанием для признания оспариваемой сделки недействительной.
Более того, при рассмотрении дела, никем не оспаривалось, что ответчики по делу реально исполнили оспариваемый договор, что также свидетельствует об отсутствии оснований для признании договора уступки права требования мнимой сделкой.
Учитывая положения приведенных норм материального закона и установленные обстоятельства, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что требования истца основаны на ошибочном толковании норм права, и при указанных обстоятельствах оспариваемый договор уступки права требования, не может быть признан недействительным, поскольку при его совершении стороны преследовали цель создать реальные правовые последствия в виде перехода к цессионарию прав требования.
Возможность уступки права потерпевшего (выгодоприобретателя) по договору обязательного страхования другому лицу не противоречит и правовым разъяснениям вышестоящих судебных инстанция, на которые имеется ссылка в апелляционной жалобе представителя истца.
Таким образом, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований для признания договора об уступке права требования недействительным и отказе в удовлетворении заявленных требований.
Доводы апелляционной жалобы о невозможности в силу ст. 383 Гражданского кодекса Российской Федерации заключения договора уступки права требования возмещения причиненного вреда в натуре, поскольку данное право неразрывно связано с личностью кредитора, являются несостоятельными в силу положений статей 384, пункта 3 статьи 931, пункта 1 статьи 956 Гражданского кодекса Российской Федерации.
В действующем законодательстве, в том числе положениях статьи 956 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 13 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", не содержится запрета на передачу потерпевшим (выгодоприобретателем) принадлежащего ему требования другим лицам. Замена страхователем выгодоприобретателя допустима во всех договорах имущественного страхования. Согласия страховщика в этом случае не требуется, необходимо только письменное его уведомление.
Возможность уступки права потерпевшего (выгодоприобретателя) по договору обязательного страхования другому лицу подтверждается и разъяснениями, приведенными в Постановлении Пленума ВС РФ от 26 декабря 2017 г. N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств".
Довод истца о том, что личность потерпевшего (выгодоприобретателя) в правоотношениях сторон по обязательному страхованию имеет существенное значение, поскольку правом передачи транспортного средства на СТОА, а равно распоряжения имуществом обладает только собственник, признается судебной коллегией несостоятельным, поскольку выгодоприобретателем уступлены не права на распоряжение имуществом, а право требования возмещения вреда, причиненного его имуществу, в рамках этого договора.
Таким образом, доводы апелляционной жалобы являются аналогичными основаниям заявленных истцом требований, были предметом судебного разбирательства и не опровергают выводы суда, с которыми соглашается судебная коллегия, они направлены на переоценку доказательств об обстоятельствах по делу, исследованных и установленных судом по правилам ст. ст. 56, 67 ГПК РФ, либо основаны на ошибочном применении и толковании норм права, а потому не свидетельствуют о незаконности и необоснованности решения суда и не могут являться основаниями для его отмены.
Руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Октябрьского районного суда г. Рязани от 25 апреля 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу ПАО Страховая компания "Росгосстрах" - без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
