Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Кабардино-Балкарской Республики от 23 января 2020 года №33-2034/2019, 33-17/2020

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА КАБАРДИНО-БАЛКАРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 23 января 2020 года Дело N 33-17/2020
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Кабардино-Балкарской Республики в составе:
председательствующего Шомахова Р.Х.
судей Тхагалегова З.Т. и Созаевой С.А.
при секретаре Узденовой Ф.Р.,
с участием Мизиевой Х.А. и ее представителя - адвоката Шаберкиной С.Е. по ордеру от 22.01.2020г.,
рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи Созаевой С.А. гражданское дело по иску Мизиева Артура Апасовича к Фирову Беслану Мухамедовичу, Унажуковой Жанне Мухамедовне, Мизиевой Халимат Абдулаховне о признании недействительными договора купли-продажи, договора дарения, аннулировании и восстановлении записей в Едином государственном реестре недвижимости, включении квартиры в наследственную массу,
по апелляционной жалобе Фирова Б.М. и Унажуковой Ж.М. на решение Нальчикского городского суда КБР от 15 января 2019 года,
УСТАНОВИЛА:
Мизиев А.А. обратился в суд с иском к Фирову Б.М., Унажуковой Ж.М., Мизиевой Х.А. о признании недействительными договора купли-продажи, договора дарения, аннулировании и восстановлении записей в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости, включении квартиры в наследственную массу, указав в обоснование заявленных требований, что является наследником Мизиевой Джаннет Дугуевны, умершей ДД.ММ.ГГГГ. ДД.ММ.ГГГГ между Мизиевой Д.Д. и ответчиком Фировым Б.М. был заключен договор купли-продажи квартиры N в доме <адрес>. Представителем Мизиевой Д.Д. при заключении договора купли-продажи была жена его брата, Мизиева Х.А., которая ему пояснила, что 1 декабря 2009 года она взяла в долг у Фирова Б.М. 550000 рублей. В обеспечение возврата долга Фиров Б.М. потребовал заключения договора купли-продажи квартиры, что было ею выполнено, однако фактически договор не был исполнен. 29 декабря 2015 года Фиров Б.М. подарил квартиру Унажуковой Ж.М.
Истец просил признать недействительными договор купли-продажи квартиры от 1 декабря 2009 года, договор дарения квартиры от 29 декабря 2015 года, аннулировать запись о регистрации права Унажоковой Ж.М. в ЕГРН, восстановить запись в ЕГРН о праве Мизиевой Д.Д., включить квартиру в состав наследственной массы Мизиевой Д.Д.
Решением Нальчикского городского суда от 15 января 2019 года исковые требования удовлетворены частично. Признаны недействительными договор купли-продажи квартиры от 1 декабря 2009 года и договор дарения от 29 декабря 2015 года. Аннулирована запись в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости о регистрации права Унажуковой Д.Д. Квартира включена в наследственную массу после смерти Мизиевой Д.Д. В остальной части иска отказано.
Апелляционным определением Верховного Суда Кабардино-Балкарской Республики от 4 апреля 2019 года решение Нальчикского городского суда от 15 января 2019 года изменено, и резолютивная часть изложена в иной редакции. Признан недействительным договор купли-продажи квартиры от 1 декабря 2009 года, ввиду его притворности, прикрывающей договор займа, заключенный между Мизиевой Х.А. и Фировым Б.М., с залогом жилого помещения - квартиры, в обеспечение исполнения договора займа, на сумму 880000 рублей, из которых 550000 рублей основной долг и 330000 рублей проценты за последующие 12 месяцев. Признан недействительным договор дарения от 29 декабря 2015 года. Аннулирована запись в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости о регистрации права Унажуковой Д.Д. Квартира включена в наследственную массу после смерти Мизиевой Д.Д. В остальной части иска отказано.
Кассационным определением Судебной коллегии по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции от 13 ноября 2019 года апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Кабардино-Балкарской Республики от 4 апреля 2019 г. отменено, дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
В апелляционной жалобе, поданной в Верховный Суд КБР и подлежащей повторному рассмотрению судом апелляционной инстанции, Унажукова Ж.М. и Фиров Б.М., в обоснование незаконности решения Нальчикского городского суда от 15 января 2019 года указали, что доверенность на продажу квартиры была выдана ее собственником, Мизиевой Д.Д., своей невестке - Мизиевой Х.А. 22 мая 2009 года, то есть за 7 месяцев до заключения оспариваемого договора купли-продажи. Подлинность указанной доверенности сторонами не оспаривалась, более того, Мизиева Д.Д. в последующем выдала Мизиевой Х.А. новую доверенность, уполномочив распоряжаться всем принадлежащим ей имуществом. После заключения договора купли-продажи Мизиева Д.Д. до своей смерти проживала со своими сыновьями в <адрес>, каких-либо правопритязаний относительно спорной квартиры не предъявляла. Изложенное, по мнению заявителей, свидетельствует о том, что воля Мизиевой Д.Д. была направлена на отчуждение принадлежащей ей квартиры. В судебном заседании Мизиева Х.А. признала факт получения от Фирова В.М. 550 000 рублей по договору купли-продажи квартиры от 01 декабря 2009 г., а так же получения от Фирова В.М. 1150 000 рублей в долг, в тот же день - 01 декабря 2009 г. Доказательство, подтверждающее это обстоятельство, было представлено в судебном заседании, Мизиева Х.А. подтвердила его достоверность.
В жалобе так же указано, что доверенность, выданная Мизиевой Х.А., не предоставляет ей полномочий по заключению договора займа под залог недвижимости от имени Мизиевой Д.Д., а потому договоры купли-продажи и займа являются самостоятельными сделками.
Заявители полагают что, судом первой инстанции дана неправильная оценка расписке от 1 декабря 2009 года, подписанной Фировым Б.М., о возврате квартиры после возврата ему долга. Судом не учтено, что расписка была дана сроком на один год Мизиевой Х.А., которая высказывала намерение приобрести спорную квартиру, однако до истечения этого срока к нему никто не обращался, правопритязаний не предъявлял.
Кроме того, судом, по мнению автора жалобы, не учтено, что после заключения договора купли-продажи квартиры Мизиева Х.А. отказывалась ее освободить, в связи с чем Фиров Б.М. 12.12.2014 года обращался в полицию. В постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела приведены ее объяснения, в которых она указала, что отказывается покидать свою квартиру, так как вернула Фирову Н.М. 1 800 000 рублей.
В жалобе указано, что пояснения брата истца, Мизиева И.А., о том, что о заключении оспариваемой сделки ему стало известно летом 2018 года, являются недостоверными, они опровергаются имеющимся в материалах дела постановлением участкового уполномоченного, вынесенным в 2016 году в связи с обращением ответчика.
При таких данных, по мнению заявителей, суд первой инстанции необоснованно отклонил ходатайство ответчиков о применении последствий пропуска срока исковой давности, без учета того, что близкие родственники наследодателя и истца временно проживали в спорной квартире, куда поступали квитанции об оплате коммунальных услуг на имя Фирова Б.М.
При новом рассмотрении дела судом апелляционной инстанции истец Мизиев А.А. и ответчики Фиров Б.М. и Унажукова Ж.М., надлежаще извещенные о дате слушания дела в суд не явились, представителей в суд не направили, при таких обстоятельствах, в соответствии со ст. 167, ч. 1 ст. 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие указанных лиц.
Проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции в соответствии со ст. 327.1 ГПК РФ исходя из доводов, изложенных в апелляционной жалобе, и в соответствии с указаниями суда кассационной инстанции, заслушав объяснения Мизиевой Х.А. и ее представителя адвоката Шаберкиной С.Е. по ордеру от 22.01.2020г., обсудив доводы апелляционной жалобы, приходит к следующим выводам.
Согласно пункту 2 статьи 170 Гражданского кодекса РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.
В пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно. К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ). Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях. Например, при установлении того факта, что стороны с целью прикрыть сделку на крупную сумму совершили сделку на меньшую сумму, суд признает заключенную между сторонами сделку как совершенную на крупную сумму, то есть применяет относящиеся к прикрываемой сделке правила. Прикрываемая сделка может быть также признана недействительной по основаниям, установленным ГК РФ или специальными законами.
В пункте 88 этого же постановления разъясняется, что применяя правила о притворных сделках, следует учитывать, что для прикрытия сделки может быть совершена не только одна, но и несколько сделок. В таком случае прикрывающие сделки являются ничтожными, а к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ).
Из содержания указанной нормы ГК РФ и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что для признания прикрывающей сделки недействительной в связи с ее притворностью суду необходимо установить, что действительная воля всех сторон сделки была направлена на заключение иной (прикрываемой) сделки.
Как следует из материалов дела, Мизиевой Д.Д. на праве собственности принадлежала квартира, расположенная по адресу: <адрес> (л.д.N). 22 мая 2009 года Мизиева Д.Д. выдала нотариально заверенную доверенность Мизиевой Х.А., которой та была уполномочена продать принадлежащую ей на праве собственности квартиру, расположенную по вышеуказанному адресу. На основании этой доверенности Мизиева Х.А., действуя от имени Мизиевой Д.Д., 1 декабря 2009 г. заключила с Фировым Б.Д., договор купли-продажи спорной квартиры (л.д. N).
4 октября 2017 г. Мизиева Д.Д. умерла (л.д. N).
Обращаясь в суд с иском, наследник Мизиевой Д.Д., Мизиев А.А., просил признать заключенный от имени наследодателя Мизиевой Д.Д. договор купли-продажи спорной квартиры притворным, прикрывающим сделку по займу денежных средств с залогом недвижимости и восстановить ее право собственности на спорную квартиру, включив квартиру в наследственную массу.
Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции указал, что требование о признании недействительным (притворным) договора купли-продажи квартиры, заключенного между наследодателем и ответчиком, является обоснованным, поскольку фактически оспариваемая сделка была заключена с целью прикрытия договора залога в обеспечение исполнения Мизиевой Х.А. заемного обязательства перед Фировым Б.М. При толковании заключенного между Мизиевой Д.Д. и Фировым Б.М. договора купли-продажи квартиры в совокупности с расписками Мизиевой Х.А. о получении взаймы денежных средств от 1 декабря 2019г., иными представленными в дело доказательствами, с учетом поведением сторон до заключения договора и после этого, суд пришел к выводу, что действительная общая воля сторон была направлена не на передачу за плату в собственность ответчика спорной недвижимости, а на получение Мизиевой Х.А. денежных средств от Фирова Б.М. на условиях займа с обеспечением.
Судебная коллегия соглашается с данными выводами суда первой инстанции, поскольку они достаточно полно мотивированы, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, представленным сторонами и истребованным судом доказательствам, которым дана надлежащая правовая оценка согласно требованиям ст. 67 ГПК РФ в их совокупности.
Кроме того, судебная коллегия принимает во внимание, что мнение суда первой инстанции о притворности договора купли - продажи спорной квартиры от 1 декабря 2009г. не поставлено под сомнение вышестоящим судом при рассмотрении дела в кассационном порядке, в связи с чем судебной коллегией доводы апелляционной жалобы об ошибочности вывода суда о притворности этой сделки не принимаются и оценка этих доводов не производится.
В соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации указания вышестоящего суда о толковании закона являются обязательными для суда, вновь рассматривающего дело.
Отменяя апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда КБР от 4 апреля 2019 года, Пятый кассационный суд общей юрисдикции отметил, что согласно положениям статей 201 и 1110 Гражданского кодекса Российской Федерации универсальное правопреемство наследника в договоре купли-продажи от 1 декабря 2009 года не влечет изменения порядка исчисления срока исковой давности для Мизиева А.А., и потому положения части 1 статьи 181 ГК РФ о начале течения срока исковой давности с момента, когда истец узнал о существовании оспариваемого договора, в данном деле применены неправильно. В связи с изложенным судебная коллегия предписала, что при новом рассмотрении дела в апелляционном порядке следует установить момент, с которого следует исчислять срок исковой давности по каждому из заявленных требований с учетом того, что истец Мизиев А.А. является наследником и универсальным правопреемником стороны в названном договоре купли-продажи.
Согласно указаниям вышестоящего суда и в соответствии с нормами материального и процессуального права Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда КБР проверила обстоятельства истечения срока исковой давности по заявленным истцом требованиям.
Как следует из разъяснений, изложенных в абзаце 2 пункта 73 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", в силу прямого указания закона мнимая или притворная сделки относятся к ничтожным сделкам (статья 170 ГК РФ).
Пунктом 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 21 июля 2005 г. N 109-ФЗ, действовавшей на момент возникновения спорных отношений) установлено, что срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.
Согласно положениям пункта 1 статьи 181 ГК РФ, в редакции Федерального закона от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей ГК РФ", согласно которому срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.
В соответствии со статьей 1110 Гражданского кодекса Российской Федерации при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил Кодекса не следует иное.
По смыслу приведенных правовых норм к наследнику переходят все права и обязанности наследодателя. Универсальное наследственное правопреемство устанавливает, что все действия, совершенные до вступления правопреемника в процесс, обязательны для него в той мере, в какой они были бы обязательны для лица, которое правопреемник заменил. При этом все права и обязанности по сделке, носителем которых являлся гражданин, в полном объеме переходят к его правопреемнику, в том числе и в порядке наследования. В связи с этим правопреемство не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления (статья 201 ГК РФ).
Системное толкование вышеназванных норм позволяет сделать вывод, что течение срока исковой давности по требованию о признании недействительным оспариваемого договора купли-продажи от 1 декабря 2009 года исчисляется со дня, когда началось исполнение этой сделки.
Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Мизиева А.А., Нальчикский городской суд, ссылаясь на пункт 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ), ошибочно посчитал, что начало течения срока исковой давности следует исчислять с того момента, когда лицо, не являющееся стороной сделки, узнало или должно было узнать о начале ее исполнения, то есть со дня, когда Мизиев А.А., не являющейся стороной в сделке, обратился за принятием наследства - 9 июля 2018 года.
Между тем, как указано выше, Мизиев А.А. является универсальным правопреемником стороны договора, Мизиевой Д.Д., и потому срок исковой давности надлежит исчислять со дня, когда началось исполнение этой сделки.
Согласно разъяснениям, приведенным в п. 101 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" для требований сторон ничтожной сделки о применении последствий ее недействительности и о признании такой сделки недействительной установлен трехлетний срок исковой давности, который исчисляется со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, то есть одна из сторон приступила к фактическому исполнению сделки, а другая - к принятию такого исполнения.
По смыслу пункта 1 статьи 181 ГК РФ, если ничтожная сделка не исполнялась, срок исковой давности по требованию о признании ее недействительной не течет.
В определении от 08.04.2010 N 456-О-О Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что в порядке исключения из общего правила применительно к требованиям, связанным с недействительностью ничтожных сделок, законодателем в пункте 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрена специальная норма, в соответствии с которой течение указанного срока по данным требованиям определяется не субъективным фактором (осведомленностью заинтересованного лица о нарушении его прав), а объективными обстоятельствами, характеризующими начало исполнения сделки. Такое правовое регулирование обусловлено характером соответствующих сделок как ничтожных, которые недействительны с момента совершения независимо от признания их таковыми судом, а значит, не имеют юридической силы, не создают каких-либо прав и обязанностей как для сторон по сделке, так и для третьих лиц. Поскольку право на предъявление иска в данном случае связано с наступлением последствий исполнения ничтожной сделки и имеет своей целью их устранение, именно момент начала исполнения такой сделки, когда возникает производный от нее тот или иной неправовой результат, в действующем гражданском законодательстве избран в качестве определяющего для исчисления давностного срока. Выяснение же в каждом конкретном случае, с какого момента ничтожная сделка начала исполняться, относится к полномочиям соответствующих судов.
Применительно к рассматриваемому спору юридически значимым и подлежащим доказыванию является вопрос о том, когда началось исполнение оспариваемого договора.
В соответствии с п. 1 ст. 549 ГК РФ по договору купли-продажи недвижимого имущества (договору продажи недвижимости) продавец обязуется передать в собственность покупателя земельный участок, здание, сооружение, квартиру или другое недвижимое имущество (статья 130).
Согласно п. 1 ст. 556 ГК РФ передача недвижимости продавцом и принятие ее покупателем осуществляются по подписываемому сторонами передаточному акту или иному документу о передаче.
Если иное не предусмотрено законом или договором, обязательство продавца передать недвижимость покупателю считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче.
Абзац 2 п. 1 данной статьи содержит диспозитивное правило, согласно которому обязательство продавца передать недвижимость покупателю считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче.
При этом согласно положению абз. 2 п. 1 ст. 224 ГК РФ вещь считается врученной приобретателю с момента ее фактического поступления во владение приобретателя или указанного им лица.
В материалах настоящего дела имеется копия договора купли-продажи спорного жилья, заключенного 1 декабря 2009 г. между Фировым Б.Д. и Мизиевой Д.Д., а так же передаточный акт от того же дня.
Вместе с тем, из материалов дела следует, что договор купли-продажи от 1 декабря 2009 года фактически не был исполнен, поскольку передача спорного жилого помещения не была произведена, и квартира оставалась во владении Мизиевой Д.Д. и членов ее семьи, которые несли бремя ее содержания. Данное обстоятельство подтверждается материалами дела и не оспаривается ответчиками, которые какие-либо действия по владению, пользованию или распоряжению квартирой не совершали.
Об этом свидетельствует и последующее поведение сторон, совершивших фактические действия по исполнению обязательств по договору денежного займа, а не по договору купли-продажи жилого помещения. 01 декабря 2009 года Фиров Б.М. передал Мизиевой Х.А. 550000 руб. В день заключения договора купли-продажи квартиры, Фировым Б.М. выдана расписка, в соответствии с которой, он обязуется возвратить квартиру N, принадлежащую Мизиевой Д.Д., находящуюся по <адрес>, при возврате его денег в размере 550000 руб. плюс проценты за 12 месяцев общей суммой 880000 руб. Представленными Мизиевой Х.А. и Фировым Б.М. письменными расчетами подтверждается, что между ними возникли правоотношения, связанные с предоставлением Фировым Б.М. денежных средств Мизиевой Х.А. в долг с уплатой процентов. Данные обстоятельства сторонами не оспаривались.
Также суд признал установленным, что собственнику квартиры Мизиевой Д.Д. не было известно о совершенной сделке, доказательств обратного суду не представлено.
В суде апелляционной инстанции Мизиева Х.А. и ее представитель также подтвердили, что Мизиева Д.Д. не знала о совершенной сделке, считала квартиру своей, в квартире проживали и проживают члены ее семьи.
При этих обстоятельствах суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу, что фактически спорная квартира не была передана ответчику, исполнение сделки не началось и потому срок исковой давности не течет.
Согласно пункту 1 статьи 181 ГК РФ, а также исходя из названных выше правовых позиций Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ, срок исковой давности о признании сделки от 1 декабря 2009 года, являющейся в силу закона ничтожной, не истек ни на момент смерти собственника квартиры, ни на момент обращения ее наследника - истца по делу, как универсального правопреемника Мизиевой Д.Д., в суд -26 сентября 2018 года.
Согласно п. 57 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" течение срока исковой давности по искам, направленным на оспаривание зарегистрированного права, начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о соответствующей записи в ЕГРН. При этом сама по себе запись в ЕГРН о праве или обременении недвижимого имущества не означает, что со дня ее внесения в ЕГРН лицо знало или должно было знать о нарушении права.
Поскольку законом не установлено иное, к искам, направленным на оспаривание зарегистрированного права, применяется общий срок исковой давности, предусмотренный статьей 196 ГК РФ. Вместе с тем в силу абзаца пятого статьи 208 ГК РФ в случаях, когда нарушение права истца путем внесения недостоверной записи в ЕГРП не связано с лишением владения, на иск, направленный на оспаривание зарегистрированного права, исковая давность не распространяется.
В связи с изложенным правильными являются выводы суда первой инстанции о том, что поскольку первоначальный договор купли-продажи от 01.12.2009 года является недействительным (ничтожным), то, как следствие, является недействительной и последующая сделка - договор дарения указанной квартиры от 29.12.2015г., заключенный между Фировым Б.М. и Унажуковой Ж.М., т.к. в случае признания недействительной первоначальной сделки применяются последствия признания недействительной (ничтожной) сделки ко всем последующим сделкам.
Договор дарения так же не исполнялся, Унажукова Ж.М. во владение квартирой не вступала. Доказательств того, что Мизиевой Д.Д. было известно об этой сделке, суду также не представлено. Поэтому общий срок исковой давности, предусмотренный статьей 196 ГК РФ, для оспаривания и этой сделки не истек, так же не истек и специальный срок, поскольку сделка не исполнялась.
При этих обстоятельствах выводы суда первой инстанции о том, что указанные сделки являются ничтожными и срок исковой давности для их оспаривания истцом не пропущен, являются по существу правильными, соответствующими установленным по настоящему делу обстоятельствам.
Поскольку договоры купли-продажи и дарения являются недействительными, не повлекшими юридических последствий с момента их заключения, суд обоснованно в качестве последствий недействительной сделки аннулировал в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости о регистрации права Унажуковой Ж.М. на квартиру N по <адрес> и постановилвключить ее в наследственную массу Мизиевой Д.Д.
С учетом изложенных обстоятельств постановленное по делу решение следует признать законным и обоснованным, оснований для его отмены, как об этом ставится вопрос в апелляционной жалобе, судебная коллегия не находит.
Вместе с тем, соглашаясь с решением суда о признании договора от 1 декабря 2009 года притворной сделкой, Судебная коллегия в соответствии с правилами пункта 2 статьи 170 ГК РФ считает необходимым дополнить резолютивную часть решения указанием на то, что договор купли-продажи квартиры N в <адрес> от 01 декабря 2009 года признается недействительным в виду притворности, прикрывающей договор займа, заключенного между Мизиевой Халимат Абдулаховной и Фировым Бесланом Мухамедовичем, с залогом жилого помещения - квартиры, в обеспечение исполнения договора займа, на сумму 880000 рублей, из которых 550000 рублей основной долг и 330000 рублей проценты за последующие 12 месяцев.
В остальной части решение суда подлежит оставлению без изменения.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Нальчикского городского суда КБР от 15 января 2019 года изменить, изложив его резолютивную часть в следующей редакции:
"Признать договор купли-продажи квартиры N в <адрес> от 01 декабря 2009 года, заключенный между Мизиевой Джаннет Дугуевной и Фировым Бесланом Мухамедовичем, недействительным в виду притворности, прикрывающей договор займа, заключенный между Мизиевой Халимат Абдулаховной и Фировым Бесланом Мухамедовичем, с залогом жилого помещения - квартиры, в обеспечение исполнения договора займа, на сумму 880000 рублей, из которых 550000 рублей основной долг и 330000 рублей проценты за последующие 12 месяцев.
Признать недействительным договор дарения квартиры от 29 декабря 2015 года, заключенный между Фировым Бесланом Мухамедовичем и Унажуковой Жанной Мухамедовной.
Аннулировать запись в Едином государственном реестре недвижимости об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости о регистрации права Унажуковой Жанны Мухамедовны на квартиру N по ул. <адрес>.
Включить квартиру N по <адрес> в наследственную массу, оставшуюся после смерти Мизиевой Джаннет Дугуевны, умершей 04 октября 2017 года.
В удовлетворении остальной части исковых требований отказать".
В остальном решение суда оставить без изменения, а апелляционную жалобу Фирова Б.М. и Унажуковой Ж.М. - без удовлетворения.


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка