Определение Судебной коллегии по гражданским делам Липецкого областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ЛИПЕЦКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 21 июня 2021 года Дело N 33-1928/2021

21 июня 2021 года судебная коллегия по гражданским делам Липецкого областного суда в составе:

председательствующего Москалевой Е.В.

судей Маншилиной Е.И., Крючковой Е.Г.

при ведении протокола секретарем Капыриной Л.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Липецке гражданское дело по апелляционной жалобе истца Даниловой Н.В. на решение Грязинского городского суда Липецкой области от 30 марта 2021 года, которым постановлено:

"В удовлетворении исковых требований Даниловой Н.В. к Игумнову В.А. об устранении препятствий в пользовании земельным участком N N по ул. <адрес>, путем понуждения ответчика, Игумнова В.А., произвести снос хозяйственных построек - здания гаража, уличного туалета и асфальтированной площадки, возведенных ответчиком вдоль общей границы смежных земельных участков N N и N N по ул. <адрес>, отказать",

Заслушав доклад судьи Маншилиной Е.И., судебная коллегия

установила:

Данилова Н.В. обратилась в суд с иском к Игумнову В.А. об устранении препятствий в пользовании земельным участком, ссылаясь на то, что является собственником земельного участка с кадастровым номером N, расположенного по адресу: <адрес>. Игумнов В.А., являясь собственником смежного земельного участка с кадастровым номером N по адресу: <адрес>, без ее согласия возвел вдоль смежной границы капитальные строения, которые частично построены на ее участке, а именно: кирпичный гараж, уборная, а также обустроил асфальтированную площадку. Данные объекты и сооружения возведены с нарушением градостроительных, строительных требований, оказывают негативное влияние на ее экологическую, санитарно-гигиеническую, противопожарную безопасность, препятствуют ей в пользовании своим земельным участком. Истец просила обязать ответчика устранить истцу препятствия в пользовании земельным участком путем сноса гаража, уборной, асфальтированной площадки.

В судебном заседании представитель истца по доверенности Трунов А.Г. исковые требования поддержал, указал, что ответчиком возведены гараж, уборная с нарушением строительных норм и правил, при этом гараж частично расположен на участке истца, уборная возведена ответчиком вплотную к забору, без соблюдения необходимого отступа от границы - 1м, что препятствует истцу в использовании своего земельного участка, затеняет его; не соблюдение градостроительных нормативов создает угрозу причинения вреда имуществу истца. Ответчик подрезал асфальтную площадку и теперь она вплотную к забору не прилегает.

Ответчик Игумнов В.А. в судебном заседании исковые требования не признал, указал, что ни гараж, ни уборная по своему прямому назначению не используются и расположены в границах его земельного участка. Истец перенесла существующий на смежной границе забор в сторону его участка на 20 см. Он не возражал, полагая, что тем самым конфликт между ними исчерпан. Вдоль смежной границы гараж начал строить в 2017 году, уборная построена в 2019 году. Исходя из размеров участка, гараж ему больше негде было построить, в этом месте затемненная часть участка, не пригодна для выращивания сельскохозяйственных культур. Также указал, что дом истца расположен на расстоянии 1 метра от забора, разделяющего участки сторон. Полагает, что им не нарушены права истца.

Истец Данилова Н.В. в судебное заседание не явилась, о слушании дела извещена.

Суд постановилрешение, резолютивная часть которого изложена выше.

В апелляционной жалобе истец Данилова Н.В. просит отменить решение суда, выражая несогласия с решением в части отказа в удовлетворении требований о сносе гаража и уборной. Ссылалась на незаконность и необоснованность выводов суда в данной части, неправильную оценку имеющимся по делу обстоятельствам и доказательствам, неправильное применение норм материального права.

В возражениях на апелляционную жалобу ответчик Игумнов В.А. просит оставить решение суда без изменения, полагает доводы апелляционной жалобы необоснованными.

В силу положений части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобах, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения истца Даниловой Н.В. и ее представителя адвоката Корнуковой Е.Н., поддержавших доводы апелляционной жалобы, возражения ответчика Игумнова В.А. и его представителя Припадчева Р.Н., обсудив доводы апелляционной жалобы, возражений на нее, судебная коллегия приходит к следующему.

В силу статьи 304 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) установлено, что собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения.

Защита гражданских прав осуществляется путем восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения (ст. 12 ГК РФ).

Согласно статье 60 Земельного кодекса Российской Федерации нарушенное право на земельный участок подлежит восстановлению в случаях самовольного занятия земельного участка и иных предусмотренных федеральными законами случаях.

На основании статьи 263 Гражданского кодекса Российской Федерации, части 2 статьи 40 Земельного кодекса Российской Федерации собственник земельного участка имеет право возводить жилые, производственные, культурно-бытовые и иные здания, строения, сооружения в соответствии с целевым назначением земельного участка и его разрешенным использованием с соблюдением требований градостроительных регламентов, строительных, экологических, санитарно-гигиенических, противопожарных и иных правил, нормативов.

В силу пункта 1 статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации самовольной постройкой является здание, сооружение или другое строение, возведенные или созданные на земельном участке, не предоставленном в установленном порядке, или на земельном участке, разрешенное использование которого не допускает строительства на нем данного объекта, либо возведенные или созданные без получения на это необходимых в силу закона согласований, разрешений или с нарушением градостроительных и строительных норм и правил, если разрешенное использование земельного участка, требование о получении соответствующих согласований, разрешений и (или) указанные градостроительные и строительные нормы и правила установлены на дату начала возведения или создания самовольной постройки и являются действующими на дату выявления самовольной постройки.

Как разъяснено в пункте 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 года "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", применяя статью 304 Гражданского кодекса Российской Федерации, в силу которой собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения, судам необходимо учитывать следующее.

В силу статей 304, 305 Гражданского кодекса Российской Федерации иск об устранении нарушений права, не связанных с лишением владения, подлежит удовлетворению в случае, если истец докажет, что он является собственником или лицом, владеющим имуществом по основанию, предусмотренному законом или договором, и что действиями ответчика, не связанными с лишением владения, нарушается его право собственности или законное владение.

Согласно пункту 46 указанного постановления, при рассмотрении исков об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения, путем возведения ответчиком здания, строения, сооружения суд устанавливает факт соблюдения градостроительных и строительных норм и правил при строительстве соответствующего объекта. Несоблюдение, в том числе незначительное, градостроительных и строительных норм и правил при строительстве может являться основанием для удовлетворения заявленного иска, если при этом нарушается право собственности или законное владение истца.

Судом установлено и следует из материалов дела, что Даниловой Н.В. принадлежит на праве собственности жилой дом и земельный участок площадью 632+/-9 кв.м с кадастровым номером N, расположенные по адресу: <адрес>. Границы земельного участка установлены, что подтверждается выпиской из Единого государственного реестра недвижимости от 14 мая 2020 года (т.1 л.д. 11-16).

Игумнов В.А. является собственником жилого дома и земельного участка площадью 644+/-9 кв.м с кадастровый номер N, расположенных по адресу: <адрес>, на основании договора купли-продажи от 20 мая 2015 года (т.1 л.д. 131, 132).

Сведениям о земельном участке с кадастровым номером N согласно данным ЕГРН имеет статус "актуальные, ранее учтенные", граница земельного участка установлена в условной системе координат, указаны линейные границы участка: 32,02 х 20,00 х 32,00 х 21,00 м (т.1 л.д. 142-143, 146-152).

Земельный участок истца с левой стороны имеет смежную границу с земельным участком ответчика.

Как следует из материалов реестрового дела на принадлежащий истцу земельный участок с кадастровым номером N, расположенный по адресу: <адрес> (т.1 л.д.67-103), сведения об уточненных границах земельного участка площадью 632 кв.м внесены в ЕГРН на основания основании заявления истца от 13 мая 2020 года и представленного ею межевого плана от 11 мая 2020 года, подготовленного кадастровым инженером Ланг С.С., ширина земельного участка спереди (точки н3-н4 - металлический забор) и по тыльной границе (точки н1-н2) составляет - 19,80 м, длина земельного участка с левой стороны (точки н4 - н1) - 31,66 м, с правой стороны (точки н2 - н3) - 32,20 м. Игумнов В.А. был извещен о проведении согласования границ земельного участка с кадастровым номером N, своих возражений относительно местоположения границ не представил (т.1 л.д. 90-92, 96, 99, 102-103).

Из инвентаризационного дела на жилой дом N по ул. <адрес> следует, что в техническом паспорте по состоянию на 9 июня 2000 года отражено, что в состав жилого дома входят лит А, А1, лит а, а также сараи лит Г, Г1, Г2, уборная лит Г3. В плане земельного участка указано, что его ширина по фасаду и по тыльной границе составляет 20 м, при этом расстояние от постройки (лит А1) до границы с участком NN составляет 1,45 м. В техническом паспорте на данный дом по состоянию на 7 августа 1972 года в плане участка указана его ширина спереди и по тыльной границе - 20 м, расстояние от постройки (лит А1) до границы - 1,40 м, то есть фактически не изменилась.

Согласно инвентаризационному делу на жилой дом N по ул. <адрес>, в техническом паспорте по состоянию на 18 марта 2002 года, указано, что в его состав входят лит А, лит а, а1, лит а (веранда, пристроена непосредственно спереди к лит а), а также сарай лит Г, погреб под Г и уборная лит Г1 (расположена от границы участка на расстоянии - 5,10 м). В плане земельного участка была указана ширина спереди и сзади - 20 м, ширина спереди зачеркнута и указано 20,60 м, при этом расстояние от постройки лит а до границы с участком при доме NN не отражено, имеется отметка о самовольном занятии части участка. В техническом паспорте от 17 ноября 2006 года указан тот же состав построек жилого дома, в плане отражено расстояние от лит а до границе с участком NN - 4,70 м, расстояние от лит А до границы с участком дома NN составляет 4,40 м. При этом в карточке технической инвентаризации домовладения от 25 марта 1968 года, в инвентаризационном плане указаны: ширина земельного участка спереди и по тыльной границе - 20 м, расстояние от лит а до границы с участком дома NN составляет 3,65 м, от лит А до границы с участком при доме NN - 4,45 м.

Из представленной истцом Даниловой Н.В. топографической съемки земельного участка N N по ул. <адрес>, изготовленной в июне 2020 года кадастровым инженером Ланг С.С. (т.1 л.д. 38), представленной ответчиком Игумновым В.А. исполнительной съемки земельного участка, расположенного по адресу: г<адрес>, составленной в августе 2020 года кадастровым инженером Барановой В.В. (т.1 л.д. 119, 120), усматривается, что спорные объекты ответчика: гараж, уборная расположены непосредственно вдоль общей границы участков сторон, при этом частично гараж расположена за смежной границей по сведениям ЕГРН на участке дома NN.

Для проверки доводов сторон, определения местоположения хозяйственных построек ответчика, в отношении которых возник спор, относительно общей границы смежных земельных участков по делу была назначена судебная строительно-техническая, землеустроительная экспертиза, проведение которой поручено эксперту Ястрабову А.И.

Согласно заключению эксперта от 1 марта 2021 года N N, фактическое местоположение границ земельного участка NN по ул. <адрес> (КН N) не соответствует сведениям, содержащимся в ЕГРН, которое выражено: участок несоответствия (запользование) по фасадной части (с улице) и частично правой границе (с другой стороны не смежная с участком ответчика) площадью 119 кв.м; участок несоответствия (неиспользование) по левой границе (смежество с участком дома NN) площадью 4 кв.м, по длине 31,66 м шириной до 0,41 м, кадастровая граница земельного участка с кадастровым номером N в поворотных точках 4 и 1 пересекает (режет) по всей длине контур строения гаража жилого дома NN, ширина пересечения до 0,28 м, участок несоответствия (запользование) по тыльной и частично правой границе площадью 30 кв.м (схема 4 заключения, т.1 л.д. 245). Ввиду отсутствия в правоустанавливающих (правоудостоверяющих) документах каких-либо сведений (геодезические координаты в системе координат МСК-48, дирекционные углы, привязки углов поворотных точек и т.д.) о местоположении границ, определить соответствие местоположения фактических границ земельного участка с кадастровым номером N и границ по правоустанавливающим документам не представляется возможным.

Местоположением конфигурации границ земельного участка с кадастровым номером N при жилом доме NN по фактическому пользованию (определенное по существующим ограждению, сооружениям, зданиям) не соответствует конфигурации земельного участка на основе привязки к зданиям, строениям по плану участка при доме NN от 9 июня 2000 года.

При анализе плана земельного участка при жилом доме NN по ул<адрес>, имеющегося в инвентаризационном деле в техническом паспорте от 9 июня 2000 года, со схемой земельного участка домовладения NN по ул. <адрес>, имеющейся в инвентаризационном деле на указанное домовладение (схожа с планом земельного участка NN по ул. <адрес> в кадастровом деле на земельный участок при доме NN от 2020 года - т.1 л.д.69), эксперт выявил наличие пересечение границ смежных участков NN и NN шириной от 0,24 м до 0,51 м, протяженностью 30,19 м и общей площадью 23 кв.м (схема N 7 заключения эксперта).

Определить соответствие местоположения фактических границ земельного участка с кадастровым номером N по адресу: <адрес> с местоположением границ по правоустанавливающим документам, документам, имеющимся в материалах инвентаризационного дела на данное домовладение, не представляется возможным ввиду отсутствия в данных документах сведений (геодезических координат) в системе координат МСК-48.

В отношении представленного ответчиком в материалы дела межевого плана земельного участка с кадастровым номером N, изготовленного 29 июня 2020 года кадастровым инженером Барановой В.В., эксперт указал, что фактическое местоположение границ земельного участка с кадастровым номером N не соответствует местоположению границ земельного участка по указанному межевому плану от 29 июня 2020 года. Возможной причиной данного несоответствия, по мнению эксперта, является допущенная ошибка при определении координат поворотных точек границ земельного участка с кадастровым номером N на местности, при проведении кадастровых работ по уточнению местоположения границ данного земельного участка.

Экспертом установлено, что граница земельного участка с кадастровым номером N, сведения о которой внесены в ЕГРН, пересекает контур хозяйственной постройки - гараж, возведенной на земельном участке с кадастровым номером N, по его фактическому расположению от 0,08 м до 0,28 м при длине 7,05 м, площадь наложения 1,3 кв.м. Контур хозяйственной постройки - уборной, возведенной на земельном участке с кадастровым номером N, не пересекает земельный участок с кадастровым номером N, при этом уборная расположена на расстоянии от 0,03 до 0,08 м от смежной границы земельных участков по сведениям ЕГРН.

Расположение спорных хозяйственных построек (гараж, уборная), возведенных на земельном участке NN по ул. <адрес>, не нарушают инсоляцию земельного участка с кадастровым номером N (г. <адрес>) с учетом расположения на нем пристройки лит.А1 (т.1 л.д. 227-269).

Отказывая в удовлетворении исковых требований о сносе хозяйственных построек: гаража и уборной, в отношении которых возник спор, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что истцом не представлено доказательств, безусловно указывающих на возведение ответчиком спорных строений гаража и уборной, на земельном участке истца.

Суд учитывал, что указывая на несоблюдение ответчиком градостроительных норм и правил в части расположения хозяйственных построек на расстоянии менее 1 метра от границы земельного участка, истец также с нарушением градостроительных норм и правил возвел жилую пристройку лит. А1 на расстоянии значительно меньшем чем 3 метра от границы участка. Возведение ответчиком спорных построек (гаража и уборной) в непосредственной близости от существующей границы не нарушает уровня инсоляции земельного участка NN, принадлежащего истцу.

Сославшись заключение эксперта от 1 марта 2021 года, суд указал, что при определении местоположения общей границы смежных участков NN и NN была допущена ошибка в определении координат поворотных точек границ участка, данные межевого плана участка NN от 11 мая 2020 года, определяющие местоположение границ участка, не соответствуют их фактическому расположению, обозначенному существующими ограждениями, при этом контур границ участка смещен в сторону участка NN на 0,38м (схема N 4 заключения).

Суд пришел к выводу о том, что истцом не представлено доказательств того, что возведенные ответчиком гараж и уборная препятствуют истцу в пользовании принадлежащим ему имуществом, а возведение ответчиком указанных построек вдоль общей границы с нарушением строительных норм и правил в части несоблюдения отступа от границы участка, само по себе не является основанием для удовлетворения заявленных требований об их сносе.

Судебная коллегия не может согласиться с выводом суда об отказе в иске о сносе хозяйственных построек (гаража, уборной), поскольку судом дана неверная оценка представленным доказательства, неправильно применены нормы материального права.

Как следует из материалов дела, местоположение границ принадлежащего истцу Даниловой Н.В. земельного участка с кадастровым номером N, расположенного по адресу: <адрес>, отраженное в Едином государственном реестре недвижимости, ответчиком не оспорено, уточнение местоположения границ земельного истца, включая смежной границы между земельными участками сторон, проведено в установленном законом порядке. Более того, ответчиком Игумновым В.А. в материалы дела представлен подготовленный по его заказу межевой план от 29 июня 2020 года, составленный кадастровым инженером Барановой В.В. в связи уточнением местоположения границ земельного участка с кадастровым номером N, в котором смежная граница с земельным участком с кадастровым номером N принята по сведениям ЕГРН на данный участок (т.1 л.д.121-130).

В заключении кадастрового инженера, в составе данного межевого плана от 29 июня 2020 года, указано, что уточнение границ проводилось по фактическому землепользованию (существующему на местности пятнадцать и более лет и закрепленное с использованием природных объектов или объектов искусственного происхождения, позволяющих определить местоположение границ земельного участка). Каких-либо сведений о наличии реестровой ошибки в заключении кадастрового инженера не отражено.

Выводы суда о том, что при определении местоположения смежной границе между земельными участками с кадастровыми номерами N и N была допущены реестровая ошибка, основаны на предположении. Ссылка суда на то, что смежная граница по межевому плану на земельный участок истца с кадастровым номером N от 11 мая 2020 года не соответствуют их фактическому расположению, обозначенному существующими ограждениями, при этом контур границ участка смещен в сторону участка NN на 0,38 м (схема N 4 заключения), что свидетельствует о реестровой ошибки в определении смежной границы участков сторон, не соответствует действительности, поскольку из схемы N 4 заключения эксперта (т.1 л.д.245) следует, что данное несоответствие (смещение границы по сведениям ЕГРН от существующего забора на 0,38 м вглубь участка истца в тыльной части участка) имеет место с правой стороны участка истца, то есть с другой стороны, которая не является смежной с участком ответчика.

Установленное при проведение судебной экспертизы запользование истцом земельного участка по фасадной части (с улицы, шириной до 5,99 м) и по тыльной части (шириной до 1,45 м), что отражено на схеме 4 заключения эксперта, правового значения в рамках рассматриваемого спора не имеет, поскольку в этой части не является смежной с участком ответчика.

Как следует из кадастрового дела на земельный участок ответчика с кадастровым номером N (т.1 л.д. 57-66), земельный участок был поставлен на кадастровый учет в мае 2002 году в условной системе координат. Согласно плану земельного участка, его ширина спереди 20,6 м (точки 1-4), указано расстояние от строения до границы с участком NN - 4,6 м, до границы с участком NN - 4,7 м, ширина участка сзади - 20 м (точки 2-3). Также отражено расстояние от строения дома NN до границы - 1,0 м (т.1 л.д. 60). Согласование местоположения границ в 2002 году со смежными землепользователями не проводилось, акт согласования границ в материалах кадастрового дела отсутствует.

При этом каких-либо объективных доказательств подтверждающих, что в 2002 году расстояние от дома NN (истца Даниловой Н.В.) до границы с участком при доме NN составляло - 1,0 м в материалы дела не представлено. Напротив, из инвентаризационного дела на жилой дом NN по ул<адрес> следует, что по состоянию на 9 июня 2000 года расстояние от пристройки лит А1, возведенной в 1971 году, до границы с земельным участком при доме NN составляет 1,45 м (т.1 л.д.35), при этом в плане участка технического паспорта по состоянию на 7 августа 1972 года это расстояние составляет - 1,40 м, то есть фактически не изменилось.

При проведении экспертизы установлено, что расстояние от стены жилого дома N 14, а именно пристройки лит А1 до смежной границы с земельным участком при доме NN составляет 1,45 м.

Согласно показаниям свидетеля Даниловой Е.А. на момент приобретения Даниловой Н.В. в 2000 году жилого дома NN по ул. <адрес> по периметру участка был установлен деревянный забор. В августе 2020 года после проведенных кадастровых работ по уточнению местоположения границ участка NN старый деревянный забор, установленный по смежной границе с участком NN, в связи с его ветхостью был демонтирован и на его месте возведен новый металлический забор. Также указала, что жилая пристройка лит. А1 был облицована кирпичом (т.1 л.д. 181-182).

Из объяснений истца и его представителя в суде апелляционной инстанции следует, что пристройка лит А1 была облицована кирпичом, что также усматривается из фотоматериалов заключения эксперта.

Вместе с тем само по себе то обстоятельство, что существующая с 1971 года пристройка лит А1 жилого дома NN по ул. <адрес> была облицована кирпичом, с учетом общедоступных сведений о том, что толщина кирпича составляет 65 мм (или 6,5 см), не свидетельствует о том, что расстояние от пристройки лит А1 дома NN до границы с земельным участком NN должно значительно уменьшиться. Более того, 6,5 см находится в предельно допустимой погрешности изменения.