Дата принятия: 07 июля 2020г.
Номер документа: 33-1707/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ КАЛИНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 7 июля 2020 года Дело N 33-1707/2020
Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:
председательствующего: Алферовой Г.П.
судей: Харитоненко Н.О., Коноваленко А.В.
при секретаре: Ульяновой В.В.
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе Харитоновой Анжелы Юрьевны на решение Московского районного суда г.Калининграда от 17 декабря 2019 года по иску Харитоновой Анжелы Юрьевны к Скасырскому Александру Борисовичу об установлении факта нахождения на иждивении, признании права собственности на имущество в порядке наследования.
Заслушав доклад судьи Алферовой Г.П., объяснения Харитоновой А.Ю., поддержавшей доводы жалобы, возражения Скасырского А.Б. и его представителя по доверенности Матяжа Д.В., полагавших жалобу необоснованной, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Харитонова А.Ю. обратилась в суд с иском к Скасырскому А.Б. об установлении факта нахождения на иждивении, признании права собственности на имущество в порядке наследования, указав, что с 2008 года находилась в фактических брачных отношениях со ФИО1, а с 2014 года проживала с ним совместно в квартире по адресу: <адрес> На протяжении всего этого времени (11, 5 лет) ни у кого из знакомых, соседей и друзей не возникало сомнений в том, что они являются одной семьей. Она не работала по состоянию здоровья, в течении многих лет проходила лечение, в 2018 г. ей была установлена <данные изъяты> группа инвалидности, размер пенсии по инвалидности составлял всего 6229, 83 руб., поэтому полностью находилась на материальном обеспечении ФИО1, который также содержал и ее (истицы) дочь ФИО3.
7 мая 2019 года ФИО1 умер, после его смерти открылось наследство: квартира по адресу: <адрес> автомобиль <данные изъяты>, госномер N.
С заявлением о принятии наследства обратились мать ФИО2 и брат Скасырский А.Б., в пользу которого ФИО2 отказалась от причитающейся ей доли наследства.
Ссылаясь на положения п. 2 ст. 1148, 1149, п. 2 ст. 1153 ГК РФ, а также на то, что до дня смерти ФИО1 проживала совместно с ним одной семьей, при этом в течении года (с мая 2018 г. по май 2019 г.), предшествовавшего его смерти, последний перевел на ее банковскую карту 423000 руб., что свидетельствует о регулярности предоставления ей денежного обеспечения, истица просила установить факт ее нахождения на иждивении умершего ФИО1 и признать право собственности на ? долю квартиры по адресу: <адрес> и ? долю автомобиля <данные изъяты>, госномер N в порядке наследования по закону после смерти ФИО1
Рассмотрев дело, суд вынес решение, которым в удовлетворении исковых требований Харитоновой Анжелы Юрьевны к Скасырскому Александру Борисовичу об установлении факта нахождения на иждивении, признании права собственности на имущество в порядке наследования отказал.
В апелляционной жалобе и дополнениях к ней Харитонова А.Ю. просит решение отменить и вынести новое об удовлетворении иска, не соглашаясь с выводом суда о недоказанности ею факта совместного проживания со ФИО1 и предоставления последним ей и ее несовершеннолетней дочери полного обеспечения. Полагает, что суд не дал надлежащую оценку показаниям свидетелей ФИО4 и ФИО3, подтвердивших, что до дня смерти ФИО1 она проживала с ним одной семьей. Между тем показания свидетеля ФИО5 о том, что в последние два года истица и ее дочь не проживали в спорной квартире, необходимо оценить критически, так как данный свидетель находится в подчинении у ответчика. Не соглашается с оценкой показаний свидетеля ФИО6 о том, что она якобы сдавала ему свою квартиру по <адрес>, и он переводил на ее карту денежные средства за аренду квартиры, так как никакого договора с данным свидетелем она не заключала, а ФИО6 временно между рейсами проживал в этой квартире по договоренности со ФИО1 Вместе с тем, суд необоснованно отклонил ходатайство о вызове и допросе свидетеля с ее стороны, не предоставив возможность представить доказательства. В этой связи ходатайствует о вызове и допросе свидетелей ФИО7 и ФИО8 Также полагает, что необходимо допросить мать наследодателя - свидетеля ФИО2, которая в сложившемся конфликте поддерживает ее (истицу) и могла бы пояснить, как ответчик принудил ее к отказу от наследства в свою пользу. Считает, что ею полностью доказан факт совместного проживания со ФИО1 до дня его смерти, она принимала активное участие в похоронах и лично присутствовала на них. В период 2018-2019 гг. она выезжала в г. Санкт-Петербург и в г. Теберда для медицинского и санаторно-курортного лечения, однако ее дочь оставалась проживать со ФИО1, последний полностью их материально обеспечивал на протяжении всего времени. Не соглашается с приведенным судом анализом поступлений денежных средств на ее банковскую карту. Так, в частности, указав, что она получала денежные переводы от других лиц на общую сумму 125400 руб., суд не учел, что эти средства она была вынуждена занимать для прохождения длительного лечения, а в дальнейшем вернула их из поступивших от ФИО1 денежных средств в общей сумме 443000 руб. Кроме того, при жизни ФИО1 не только обеспечивал их одеждой, продуктами и самым необходимым, но и дарил ей и ее дочери дорогостоящие подарки, также перечислял денежные средства на карту ее дочери ФИО3 Полагает не доказанным вывод суда о том, что ФИО1 переводил ей денежные средства в качестве оплаты за оказание бухгалтерских услуг ИП ФИО1, так как последний использовал упрощенную систему и ему не требовалось ведение бухучета. Также отмечает, что после смерти ФИО1 она фактически приняла наследство, так как погасила задолженность за жилищно-коммунальные услуги, в том числе за охрану квартиры, пользовалась предметами домашней обстановки и вещами умершего до тех пор, пока ее вместе с дочерью из квартиры не выгнал ответчик. Приводит в жалобе негативную характеристику личности ответчика, его взаимоотношений с умершим братом.
Скасырский А.Б. представил письменные возражения на жалобу, в которых полагает приведенные в ней доводы несостоятельными, подробно приводит мотивы своего несогласия с утверждениями истицы, продолжая настаивать на том, что в начале 2017 года его брат расстался с истицей, однако последняя, умело спекулируя состоянием своего здоровья, продолжала регулярно просить деньги у ФИО1, уверяя последнего в необходимости покупки дорогостоящих лекарств. Между тем, такие денежные переводы не могут расцениваться как постоянный и основной источник средств к существованию истицы, поскольку Харитонова А.Ю., проживая раздельно со ФИО1 в период с мая 2018 г. по май 2019 г., имела иные источники доходов. Просит решение суда оставить без изменения.
В суде апелляционной инстанции Харитонова А.Ю. заявила ходатайство об отложении судебного заседания в связи с неявкой своего представителя Дроган О.Е., указав, что последняя стала участницей ДТП.
Обсудив заявленное ходатайство, судебная коллегия, руководствуясь ч. 6 ст. 167 ГПК РФ, не усматривает оснований для его удовлетворения, поскольку доказательств, подтверждающих уважительность причины неявки представителя, в частности, медицинских документов, свидетельствующих о невозможности участия Дроган О.Е. в судебном заседании, не представлено.
Ходатайство Харитоновой А.Ю. о вызове и допросе свидетелей судебной коллегией отклонено на основании ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ, поскольку истицей не доказана невозможность допроса данных свидетелей в суде первой инстанции.
В судебном заседании апелляционной инстанции Харитонова А.Ю. поддержала доводы апелляционной жалобы с дополнениями (л.д. 210-226 том 2), а также письменные объяснения в порядке ст. 174 ГПК РФ (л.д.7-22 том 3). Настаивает на отмене решении и удовлетворении иска.
В судебном заседании апелляционной инстанции Скасырский А.Б. поддержал позицию, изложенную в письменном отзыве (л.д. 72-82 том 3), а также свои письменные пояснения (л.д. 132-158 том 3), просит решение суда оставить без изменения.
Третье лицо нотариус Калининградского городского нотариального округа Макунина К.Р. в судебное заседание апелляционной инстанции не явилась, о месте и времени рассмотрения дела извещена надлежаще. Представила заявление о рассмотрении дела в ее отсутствие, по существу оспариваемого решения полагается на усмотрение суда (л.д. 85 том 3), в связи с чем суд апелляционной инстанции, руководствуясь ч. 3 ст. 167, ч. 1, 2 ст. 327 ГПК РФ считает возможным рассмотреть дело в отсутствие третьего лица.
Заслушав объяснения участвующих в деле лиц, проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и поданных на нее письменных возражений, судебная коллегия находит решение подлежащим оставлению без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.
Из материалов дела следует, что ФИО1 умер 07 мая 2019 года, завещания не оставил.
Согласно выписке ЕГРН с 30 июля 2014 года за ФИО1 зарегистрировано право собственности на квартиру общей площадью <данные изъяты> кв.м по адресу: <адрес>, на которую одновременно с регистрацией права собственности зарегистрировано обременение - ипотека в пользу ПАО "Сбербанк России" на срок 120 месяцев.
По сведениям МРЭО ГИБДД с 17 января 2019 года Скасырский А.Б. являлся собственником автомобиля <данные изъяты>, госномер N
30 июля 2019 года нотариусом Макуниной К.В. заведено наследственное дело N N г, после смерти ФИО1 с заявлением о принятии наследства обратился брат Скасырский А.Б. (ответчик) и мать ФИО2 с заявлением об отказе от наследства в пользу Скасырского А.Б.
Согласно справке МСЭ с 4 сентября 2018 г. на срок один год Харионовой А.Ю. установлена <данные изъяты> группа инвалидности.
По сообщению ФКУ "ГБ МСЭ по Калининградской области" Харитонова А.Ю. впервые была освидетельствована 4 сентября 2018 г. с диагнозом: <данные изъяты> По результатам освидетельствования установлена <данные изъяты> группа инвалидности с социальной причиной "общее заболевание" на 1 год ( до 1 октября 2019 года) (л.д. 60 том 2).
По заключению врачебной комиссии <данные изъяты> от 26 мая 2020 г. N N Харитонова А.Ю. с 29 апреля 2019 г. переведена в неактивную группу с диагнозом: <данные изъяты> (л.д. 104 том 3).
При переосвидетельствовании 16 октября 2019 г. по данным представленных медицинских документов, результатам реабилитационно-экспертной диагностики и личного осмотра у Харитоновой А.Ю. выявлены стойкие незначительные нарушения функций организма: <данные изъяты> - 20%, которые не приводят к ограничению категорий жизнедеятельности, не определяют необходимость социальной защиты (л.д. 60 том 2). Повторно инвалидность Харитоновой А.Ю. не установлена.
С 1 сентября 2018 г. по 1 октября 2019 г. Харитонова А.Ю. являлась получателем пенсии по инвалидности в размере 6229, 83 руб., а с 1 апреля 2019 г. - 8717, 89 руб.
Также Харитонова А.Ю. является собственником ? доли в праве на квартиру площадью <данные изъяты> кв.м по адресу: <адрес> (вторым долевым собственником является ее дочь ФИО3).
Отказывая в удовлетворении иска, суд обоснованно исходил из недоказанности факта нахождения Харитоновой А.Ю. на иждивении ФИО1 в течении одного года до смерти наследодателя, в связи с чем пришел к верному выводу об отсутствии предусмотренных п. 2 ст. 1148 ГК РФ оснований для признания за Харитоновой А.Ю. права наследования после смерти ФИО1
Вопреки доводам жалобы, такие выводы суда основаны на совокупности исследованных доказательств, которым суд дал в соответствии со ст. 67 ГПК РФ надлежащую правовую оценку, подтверждены материалами дела, и являются правильными.
Так, согласно п. 2 ст. 1148 ГК РФ к наследникам по закону относятся граждане, которые не входят в круг наследников, указанных в статьях 1142 - 1145 настоящего Кодекса, но ко дню открытия наследства являлись нетрудоспособными и не менее года до смерти наследодателя находились на его иждивении и проживали совместно с ним. При наличии других наследников по закону они наследуют вместе и наравне с наследниками той очереди, которая призывается к наследованию.
По смыслу вышеприведенной нормы право на наследство у лиц, не отнесенных к наследникам по закону, возникает при полной совокупности трех обстоятельств - нетрудоспособности, проживании с наследодателем не менее года до его смерти и нахождения на его иждивении в течение того же периода; при этом иждивением признается существование в значительной степени или полностью за счет средств иного лица.
В соответствии с п. 31 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 г. N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", находившимся на иждивении наследодателя может быть признано лицо, получавшее от умершего в период не менее года до его смерти - вне зависимости от родственных отношений - полное содержание или такую систематическую помощь, которая была для него постоянным и основным источником средств к существованию, независимо от получения им собственного заработка, пенсии, стипендии и других выплат, при этом при оценке доказательств, представленных в подтверждение нахождения на иждивении, следует оценивать соотношение оказываемой наследодателем помощи и других доходов нетрудоспособного.
В силу ч. 1 ст. 56 ГПК РФ бремя доказывания указанных выше обстоятельств возложено на лицо, претендующее на наследство, однако допустимых, достоверных и достаточных доказательств, подтверждающих факт совместного проживания со ФИО1 в период с мая 2018 г. по май 2019 г. и получения от последнего материальной помощи, являвшейся для истицы постоянным и основным источником средств к существованию, Харитонова А.Ю. не предоставила ни в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции, ни в суде апелляционной инстанции.
Так, в подтверждение позиции о совместном проживании истица сослалась на показания свидетелей ФИО3 (дочери) и ФИО4
Между тем, давая критическую оценку показаниям вышеуказанных свидетелей, суд первой инстанции правильно указал на заинтересованность ФИО3, поскольку последняя является близким родственником истицы и прямо заинтересована в исходе дела.
Более того, после рассмотрения данного спора, ФИО3 обратилась в Московский районный суд г. Калининграда с самостоятельным иском об установлении факта на иждивении и признании за ней права наследования после смерти ФИО1
Показания свидетеля ФИО4 (директора управляющей компании), пояснившей, что с 2016 г. видела истицу и ее дочь в подъезде, здоровалась по-соседски, знает, что Харитонова А.Ю. наличными вносила платежи за квартиру, один раз была в квартире ФИО1 по факту протечки системы отопления (л.д. 198-199 том 1), вопреки утверждению подателя жалобы, не являются доказательством факта совместного проживания истицы и ФИО1 в спорный период, так как данный свидетель не смог указать, в какой период времени имели место названные события.
Между тем, не оспаривалось и ответчиком, что до начала 2017 г. истица проживала совместно со ФИО1, участвовала в выборе и заказе мебели и бытовой техники для квартиры, выезжала с ним на отдых за границу и т.д., однако в последующем, заподозрив Харитонову А.Ю. в отношениях с другим мужчиной, они расстались и истица выехала из квартиры брата, забрав свои вещи.
Такая позиция ответчика подтверждается показаниями свидетелей ФИО9, показавшего, что ранее до 2018-2019 гг. знал, что ФИО1 сожительствовал с Харитоновой А.Ю., вместе проводили отдых в различных компаниях, однако при посещении его квартиры в 2018-2019 гг. видел там только его мать (л.д. 77-78 том 2).
Истица, не отрицая, что вышеуказанный свидетель длительное время работал со ФИО1, был его помощником, выполнял его поручения, лично знаком с нею и был "вхож в дом", полагает, что суд должен был критически отнестись к показаниям вышеуказанного свидетеля, так как они были даны под давлением со стороны ответчика.
Между тем, оснований не доверять показаниям вышеуказанного свидетеля у судебной коллегии не имеется, поскольку последний не имеет заинтересованности в исходе дела, при этом доказательств давления на свидетеля истцом не представлено.
Из показаний свидетеля ФИО6 установлено, что он является давним и близким другом ФИО1, знает Харитонову А.Ю. как его подругу, у них была общая компания для совместного отдыха, однако примерно с августа 2017 г. ФИО1 был один, его общение с Харитоновой А.Ю. прекратилось, у нее появились друзья в г. Санкт-Петербурге, где она и проводила большую часть времени (л.д. 59 том 2).
Несогласие истицы с показаниями свидетеля в указанной выше части со ссылкой на то, что она не выезжала за рубеж за период с августа 2017 г. по 2019 г., не может быть признано состоятельным, поскольку само по себе это обстоятельство не опровергает утверждений свидетеля о том, что совместного отдыха у ФИО1 и Харитоновой А.Ю. в период с августа 2017 г. по май 2019 г. не было. Доказательств совместных поездок с наследодателем куда-либо (за рубеж или в пределах Российской Федерации) в указанный период времени истицей не представлено, при том, что ранее (2008 -2016 гг.) как указывает истица в иске, апелляционной жалобе и не оспаривается ответчиком, такие поездки носили регулярный характер.
Не соглашаясь с оценкой суда показаний свидетелей со стороны ответчика, Харитонова А.Ю. в апелляционной жалобе настаивала на том, что дело не могло быть объективно рассмотрено без допроса матери умершего ФИО2, так как ее показания "смогли бы сыграть решающую роль для вынесения судом правильного, законного и обоснованного решения", и утверждала, что "последняя полностью поддерживает ее позицию, продолжает с ней общаться, однако ответчик Скасыркий А.Б., угрожая своей матери физической расправой, добился согласия на отказ от наследства в свою пользу, после чего с ней случился гипертонический криз" (л.д. 215 том 2).
Между тем, суду апелляционной инстанции представлен нотариально удостоверенный 13 июня 2020 года протокол допроса свидетеля ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ, из которого следует, что " в силу возраста и нуждаемости в постоянном уходе, а также учитывая, что ее старший сын Александр (ответчик) постоянно проживает в г. Санкт-Петербурге, было принято решение о покупке ФИО1 квартиры большей площади на <адрес>, на приобретение данной квартиры были затрачены средства от продажи принадлежавшей ей квартиры, при этом значительную финансовую помощь для покупки квартиры оказал сын Александр. После проведения ремонта в квартире они с сыном ФИО1 переехали в нее, также туда вселилась и Харитонова Анжела с дочерью ФИО3. До начала 2017 г. ее сын ФИО1 и Анжела сожительствовали, вместе отмечали праздники, в том числе семейные, присутствовали на свадьбе внука в сентябре 2015 г. в Санкт-Петербурге, ездили на отдых, Новый год проводили в Закопанах, туда же приезжал со своей семьей и старший сын Александр. Также ей известно, что Анжела имела <данные изъяты> заболевание, несколько раз проходила лечение в г. Санкт-Петербурге, куда ее сопровождал ФИО1, сам туда летал, навещал ее и она часто прилетала на выходные. В период совместного проживания сын не высказывал намерения зарегистрировать брак с Анжелой, не знакомил с ее родственниками, также не собирался удочерять ФИО3, при том, что последняя никогда не называла его "папой", только ФИО1. В начале 2017 года отношения ФИО1 и Анжелы испортились, так как сын подозревал ее в изменах, также он устал от ее спекуляций своим здоровьем и нежелания работать, на этой почве они стали ругаться и в дальнейшем он потребовал, чтобы Анжела покинула квартиру, что она и сделала. С 2017 года совместно с Харитоновой А.Ю. не встречали ни семейных праздников, ни дней рождения. Также ей известно, что, несмотря на разрыв отношений, сын давал Анжеле деньги по ее настойчивым просьбам. При этом со слов сына ей известно, что Харитонова А.Ю. постоянно требовала денег, ссылаясь на необходимость приобретения дорогостоящих медицинских препаратов и шантажируя возможным ухудшением своего состояния. Деньги сын ей давал, мотивируя тем, что Анжела составляет для него какие-то документы. О смерти сына Анжела узнала от нее. Анжела под предлогом оказания помощи в уборке квартиры и организации похорон получила от нее ключи от квартиры на <адрес>, однако фактически организацией похорон занимался старший сын Александр и его семья. Она неоднократно просила Анжелу вернуть ключи от квартиры и привезти необходимые документы, однако последняя всячески уклонялась, ссылаясь на занятость. После возвращения из санатория она сама поехала в квартиру на <адрес>, однако попасть в нее не смогла, так как ее ключ не подошел к замку. Несмотря на то, что за дверью слышались голоса, в квартиру ее не впустили. В этой связи она обратилась к старшему сыну и последний с помощью полиции вскрыл квартиру, в которой находилась дочь Харитоной А.Ю. - ФИО3, последней было предложено освободить жилье. При осмотре квартиры обнаружена пропажа ценных вещей ФИО1 и документов, сейф был вскрыт, наличных денег, которые обычно ФИО1 хранил в нем, не было. Также со слов Александра ей известно, что пропали принадлежавшие ФИО1 мотоцикл, вся строительная техника и другие вещи. Отказ от наследства в пользу старшего сына Александра обусловлен тем, что она в силу возврата и инвалидности <данные изъяты> группы испытывает затруднения в передвижении. Сын знакомит ее с заявлениями Харитоновой А.Ю., от прочтения которых у нее ухудшается здоровье, так как возмущена непорядочностью последней" (л.д. 101-103 том 3).
Несогласие Харитоновой А.Ю. в судебном заседании апелляционной инстанции с вышеуказанными показаниями свидетеля, со ссылкой на то, что все изложенное в них является неправдой, судебной коллегией отклоняется, поскольку, как указано выше, именно истица настаивала на допросе ФИО2, считая ее ключевым свидетелем в настоящем деле.
Судебной коллегией принимается во внимание, что ФИО2 является близким родственником ответчика, однако, учитывая инициативу допроса данного свидетеля, а также то, что показания последнего о фактических обстоятельствах совместного проживания ФИО1 и Харитоновой А.Ю. в квартире на <адрес> в период до начала 2017 гг., полностью согласуются с приведенными выше показаниями других свидетелей, и подтверждаются письменными материалами дела, оснований не доверять показаниям ФИО2 не имеется.
Так, вопреки утверждениям Харитоновой А.Ю. в дополнениях к апелляционной жалобе о том, что она занималась организацией похорон, отдала в счет захоронения семейные золотые изделия, ответчиком представлены квитанции на оплату ритуальных услуг на сумму 117900 руб., поминального обеда на сумму 70900 руб., а также переписка с ритуальным агентом, подтверждающие, что организацией похорон и их оплатой непосредственно занимался ответчик Скасыркий А.Б. и его супруга (л.д. 113-123 том 3).
В этой связи судебная коллегия акцентирует внимание на том, что истица, постоянно называя умершего "мужем", "супругом", имела на своих банковских счетах денежные средства в размере 200 тыс. руб. на день смерти ФИО1, однако не посчитала для себя необходимым взять какую-либо часть расходов на его похороны, что, по мнению судебной коллегии, очевидно не согласуется с утверждениями истицы о том, что она приживала со ФИО1 совместно "одной любящей семьей" вплоть до последнего дня его жизни.
Кроме того, из представленных истицей медицинских документов видно, что в период с 5 декабря 2017 г. по 16 августа 2018 г. ( около 9 месяцев) Харитонова А.Ю. находилась на лечении <данные изъяты>, а в период с 23 января 2019 г. по 2 апреля 2019 г. - на санаторно-курортном лечении <данные изъяты> (70 дней), что объективно исключало возможность ее совместного проживания со ФИО1 в этот промежуток времени, из которого на спорный период (май 2018 г. - май 2019 г.) приходится 7, 5 месяцев. Однако и в оставшиеся 4, 5 месяца Харитонова А.Ю. в течении октября 2018 года (10 дней), декабре 2018 г. (3 дня), апреле 2019 г. (6 дней) находилась в г. Санкт-Петербурге, что подтверждается транзакциями по банковской карте.
При этом сведений о том, по какому адресу Харитонова А.Ю. проживала в г. Санкт-Петербурге в течении 9 месяцев в период прохождения лечения в институте, последняя не представила, как и не обосновала причин необходимости последовавших в дальнейшем трех поездок в г. Санкт-Петербург.
Судебная коллегия учитывает нуждаемость истицы в прохождении лечения за пределами г. Калининграда, однако это обстоятельство не освобождает последнюю от обязанности доказывания наличия в указанный выше период времени фактических брачных отношений со ФИО1, на чем настаивает податель жалобы.
Между тем, ни переписки, ни длительных телефонных переговоров, ни авиабилетов, свидетельствующих о взаимных поездках друг к другу на праздники (майские, новогодние), истицей не представлено.
Напротив, из распечатки телефонных переговоров, представленных именно истицей, следует, что лишь трижды за все время своего отсутствия она звонила ФИО1, при этом продолжительность переговоров составляла около 3 минут, тогда как продолжительность ее разговоров со знакомым ФИО10, проживающим в г. Санкт-Петербурге и совместно с ней находившимся в г. Теберда, составляла около 15 минут. (л.д. 124-131 том 3).
Более того, с ФИО10 в октябре 2019 года (после смерти ФИО1) истица совместно ездила в г. Геленджик.
Не представлено Харитоновой А.Ю. и фотографий, которые хотя-бы каким-то образом зафиксировали ее присутствие на семейных праздниках и днях рождения, либо совместном отдыхе со ФИО1 в период с мая 2018 г. по май 2019 г.
Представленные истицей квитанции об оплате жилищно-коммунальных услуг за квартиру по <адрес> не являются доказательством совместного проживания, поскольку оплата на незначительные суммы была произведена 25 июня 2019 г., то есть после смерти ФИО1, при этом представленные ответчиком квитанции о наличии задолженности на 31 августа 2019 года на сумму 37238, 43 коп. (нарастающим итогом) свидетельствуют о том, что оплата за услуги ЖКХ вносилась нерегулярно и на момент смерти наследодателя не была погашена. Не оплачена эта сумма и истицей.
Поскольку показаниями свидетеля ФИО2 подтверждено, что истица располагала ключом от квартиры, соответственно, имела возможность получить и выборочно оплатить квитанции по своему усмотрению, например, за май 2019 г.
Не являются доказательством совместного проживания и ссылки истицы на наличие у нее заказов на изготовление мебели в квартире, на включение ее в договор на охрану квартиры и т.д., поскольку все эти документы были оформлены ранее (в 2015-2016 гг.) и не относятся к спорному периоду времени.
При таких обстоятельствах судебная коллегия соглашается с выводом суда о том, что доказательств совместного проживания Харитоновой А.Ю. со ФИО1 в 2018-2019 гг. и вплоть до смерти последнего не имеется, а наличие таких отношений в более ранний период (до 2017 года) не является основанием для установления факта иждивения.
Предъявляя требование об установлении факта иждивения, Харитонова А.Ю. настаивала на том, что получаемая ею от ФИО1 помощь, являлась для нее постоянным и основным источником средств к существованию.
По смыслу закона, даже при регулярности оказываемой наследодателем финансовой помощи, следует оценивать соотношение такой помощи и других доходов нетрудоспособного.
Как указано выше, истица с сентября 2018 года являлась получателем пенсии по инвалидности в размере 6229, 83 руб., с 1 апреля 2019 г. - 8717, 89 руб.
Также Харитонова А.Ю. имела доход от сдачи внаем принадлежащей ей квартиры по <адрес>, что подтверждается показаниями свидетеля ФИО11, а также банковскими переводами с его карты.
Так, из показания свидетеля ФИО6 установлено, что ФИО1 имел перед ним долг, и в счет погашения данного долга учитывалась плата за проживание в квартире по <адрес> в размере 20000 руб. в месяц. После прекращения отношений между ФИО1 и Харитоновой А.Ю., последней переводил денежные средства напрямую.
Доводы жалобы о том, что Харитонова А.Ю. не имела доходов от сдачи внаем квартиры со ссылкой на отсутствие договора найма квартиры с ФИО6, при этом именно последний имел перед ФИО1 долг в размере 5795 долларов США, со ссылкой на копию банковского ордера, что по ее мнению свидетельствует о недостоверности свидетельских показаний, не могут быть признаны состоятельными.
Согласно кассовому ордеру от 10 мая 2016 г. ФИО1 перевел на счет ФИО6, открытый в ПАО "Банк Санкт-Петербург" денежные средства в размере 5975 долларов США (л.д. 108 том 3).
Из доверенности от 22 апреля 2016 года, со сроком действия до 22 апреля 2017 г., следует, что ФИО6 доверяет ФИО1 управлять и распоряжаться денежными средствами по открытому на его имя счету в ПАО "Банк Санкт-Петербург" (л.д. 109 том 3).
Принимая во внимание, что доступ к банковскому счету ФИО6 имел ФИО1, с достоверностью определить характер вышеуказанного перевода не представляется возможным.
Между тем, само по себе это обстоятельство, а также отсутствие письменного договора найма, учитывая, что ФИО6 переводил денежные средства на банковскую карту Харитоновой А.Ю. после прекращения ею совместных отношений со ФИО1, при этом между свидетелем и истицей не было иных отношений, не связанных с квартирой по <адрес>, не опровергает показания свидетеля о том, что они являлись доходом последней от сдачи квартиры в наем.
От ФИО6 истице было перечислено на карту 70419 руб. Помимо ФИО1 истица получала денежные средства от других лиц: от ФИО12 (отца истицы) - 30000 руб., от ФИО10 - 37000 руб., от ФИО13 - 34600 руб., от ФИО14 - 6500 руб., от ФИО15 - 5750 руб., от не установленного лица - 25000 руб.
Так, в мае 2018 года от ФИО1 на счет истицы поступило 10000 руб., доходы от сдачи квартиры - 20000 руб., перевод неизвестного - 25000 руб.; в июне 2018 г. от ФИО1 получено 5000 руб., от ФИО12 - 3000 руб., от ФИО10 - 1000 руб., доход от сдачи квартиры - 20000 руб.; в июле 2018 г. - от ФИО1 получено 15000 руб., доход от сдачи квартиры - 20000 руб.; в августе 2018 г. от ФИО1 получено 40000 руб.; в сентябре 2018 г. от ФИО1 - 42000 руб. и подарены к дню рождения денежные средства на покупку Айфона (85000 руб.), при этом собственный доход Харитоновой А.Ю. составил 20000 руб. от сдачи квартиры, пенсия - 6229, 83 руб., от ФИО13 - 10500 руб., то есть всего - 36000 руб. В октябре 2018 года от ФИО1 получено 10000 руб., самостоятельный доход истицы составил не менее 31000 руб. (20000 руб. от сдачи квартиры, пенсия - 6229, 83 руб., от ФИО12 - 4000 руб., от ФИО10 - 1000 руб.); в ноябре 2018 г. от ФИО1, получено 16000 руб., собственный доход Харитоновой А.Ю. составил 42000 руб. ( от сдачи квартиры - 20000 руб., пенсия 6000 руб., от ФИО13 - 15500 руб., от ФИО12 - 500 руб.); в декабре 2018 года от ФИО1 получено 95000 руб. (подарок к Новому Году); в январе 2019 года от ФИО1 получено 10000 руб., собственный доход истицы составил 31000 руб. ( пенсия 8717, 89 руб., 20000 руб. - доход от сдачи жилья в наем, от ФИО12 - 5000 руб.); в феврале 2019 г. от ФИО1 получено 35000 руб., собственный доход Харитоновой А.Ю. составил 31000 руб. ( пенсия 8717, 89 руб., от ФИО10 - 10000 руб., от ФИО15 - 5000 руб., от ФИО12 - 8000 руб.); в марте 2019 г. от ФИО1 поступило 30000 руб., собственный доход истицы составил 52000 руб. ( от ФИО6 за найм жилья - 29550 руб., пенсия - 8717, 89 руб., от ФИО12 - 5000 руб., от ФИО10 - 3000 руб.); в апреле 2019 г. от ФИО1 поступило 15000 руб., собственный доход истицы составил 36000 руб. ( от ФИО6 - 20000 руб. за найм жилья, пенсия - 8717, 89 руб., от ФИО12 - 5000 руб., от ФИО10 - 3000 руб).; в мае 2019 г. от ФИО1 поступило 15000 руб., собственный доход Харитоновой А.Ю. - 28000 руб. ( от ФИО6 - 20000 руб. за найм жилья, пенсия - 8717, 89 руб.) (л.д. 13-37 том 2).
Кроме того, банковская карта истицы регулярно пополнялась через банкомат путем внесения наличных денежных средств, в связи с чем источник их получения установить не представляется возможным.
Таким образом, в юридически значимый период Харитонова А.Ю. получила от ФИО1 - 433000 руб., от иных лиц - 220819 руб., доход от пенсии составил - 63690 руб., также имелся доход от сдачи квартиры в наем.
Доводы жалобы о том, что денежные средства, поступившие от иных лиц, являлись заемными, и Харитонова А.Ю. их вернула, не могут быть признаны состоятельными, поскольку опровергаются ее же утверждениями о том, что она, находясь на полном содержании ФИО1, и проживая в комфортабельной квартире, регулярно отдыхая за границей, ни в чем не нуждалась.
В суде апелляционной инстанции Харитонова А.Ю. пояснила, что изложенное в апелляционной жалобе являлось неверным, так как именно она всем этим лицам давала деньги в долг, а в юридически значимый период они ей вернули займы.
Принимая во внимание постоянное изменение позиции истицы в суде первой инстанции, в двух апелляционных жалобах, а затем в двух заседаниях суда апелляционной инстанции, а также учитывая отсутствие доказательств наличия заемных правоотношений, "случайное совпадение" возврата займов, приходящихся именно на период с мая 2018 г. по май 2019 гг., судебная коллегия не находит оснований доверять показаниям истицы о заемном характере переводимых ей денежных средств.
Несмотря на видимое превышение полученной от ФИО1 общей суммы (433 тыс. руб.) по сравнению с поступившей суммой дохода от пенсии и иных лиц (284509 руб.) без учета дохода от сдачи в наем квартиры, сама по себе такая разница с учетом приведенного выше анализа ежемесячных поступлений, а также объяснений истицы о том, что денежные средства на день рождение (сентябрь 2018 г.) и Новый год 2018-2019 г. были переведены в качестве подарка, и на них она купила себе Айфон и золотые часы "Ника" (л.д. 21 том 3), в подтверждение чего представила соответствующие чеки (л.д. 110-111 том 3), судебная коллегия, учитывая однократный характер подарков, приходит к выводу о том, что объем собственного дохода Харитоновой А.Ю. (284 тыс. руб.), даже без учета получения от ФИО6 наличных денежных средств от сдачи в наем квартиры, превышает объем денежных средств, поступивших от ФИО1 - 253 тыс. руб. из расчета: ( 433 тыс. руб. - 85 тыс. (подарок Айфон) - 95 тыс. (подарок к Новому Году) = 253000 руб.)
Из анализа выписок по счетам истицы следует, что общая сумма поступлений денежных средств за период май 2018 г. - май 2019 г. составила 717509 руб. ( 433 тыс. руб. + 284 509 руб.), остаток денежных средств на момент смерти ФИО1 составлял 195279 руб. (л.д. 117 т. 1), то есть израсходовано истицей 522230 руб., из них на подарки - 180 тыс. (85 тыс. руб. + 95 тыс. руб.), то есть без учета подарков - 342230 руб., что в среднем в месяц составляло 28, 5 тыс. руб. (342230 руб.: 12 = 28519, 16 руб.).
Как указано выше, в среднем доход от пенсии истцы составлял 8000 руб., от иных лиц и ФИО1 (без учета двух сумм на подарки) поступили примерно сопоставимые суммы (220 тыс. руб. и 253 тыс. руб.), то есть в структуре ежемесячных расходов (28 тыс. руб.) доли названных источников были примерно одинаковыми (по 10 тыс. руб.).
Таким образом, исходя из размера расходов истицы (без учета подарков) порядка 18 тыс. руб. в месяц приходилось на ее доходы от пенсии и поступления от иных лиц и 10 тыс. руб. - на поступления от ФИО1
Учитывая превышение поступления денежных средств на счета истицы над ее расходами, наличие существенного остатка денежных средств на счетах истицы на день смерти ФИО1 (около 200 тыс. руб.), судебная коллегия считает, что объем материальной помощи от ФИО1 не только не являлся постоянным и основным источником доходов истицы, но и не являлся жизненно необходимым по смыслу иждивения, предполагающего материальное обеспечение категорий лиц, нуждающихся в особой защите в силу возраста или состояния здоровья.
Вместе с тем, тяжесть состояния здоровья, влекущая угрозу смерти в любой момент, в том числе от любой стрессовой ситуации, описываемая истицей в подробных деталях в дополнениях к апелляционной жалобе (<данные изъяты>), не подтверждается имеющимися в деле медицинскими документами по результатам проведенного лечения и очередного освидетельствования МСЭ.
Кроме того, из объяснений ответчика, показаний свидетелей установлено, что наличие у истицы заболевания, также и после перенесенной в 2011 году операции <данные изъяты>, не препятствовало длительным перелетам в жаркие страны (на Кубу, Тунис), катанию на снегоходах в горах (Польши и Словакии) и занятию другими видами спорта и проведению активного отдыха. Очевидно, что такой образ жизни не соотносится с состоянием здоровья, угрожающим жизни.
Вместе с тем, чрезмерная эмоциональность описания Харитоновой А.Ю. своего здоровья в апелляционной жалобе подтверждает позицию ответчика и его матери ФИО2 о том, что истица, умело манипулируя нуждаемостью в дорогостоящем лечении, была способна вызвать жалость у ФИО1 с целью оказания материальной поддержки.
В суд апелляционной инстанции Харитонова А.Ю. представила перечень затрат на лекарства, согласно которому в месяц ей было необходимо 16348, 50 руб., на год - 196170 руб. (л.д. 13 том 3).
Однако, из расширенных выписок по банковским картам Харитоновой А.Ю. следует, что в период с 7 мая 2018 г. по 7 мая 2019 г. ею на лекарства потрачено чуть больше 7000 руб., в то время как на одежду и обувь около 80000 руб., на косметику - 24000 руб., не считая покупок в ювелирных магазинах, оплату услуг салонов красоты.
С учетом изложенного доводы истицы о нуждаемости в дорогостоящем лечении и дополнительном питании, на что и расходовались по ее утверждению полученные от ФИО1 денежные средства, являются несостоятельными.
Более того, с учетом социально-значимого характера заболевания истицы и имевшейся у нее инвалидности, большая часть лекарственных препаратов предоставляется бесплатно.
Также судебная коллегия полагает необходимым согласиться с позицией ответчика и выводом суда первой инстанции о том, что ФИО1 переводил денежные средства истице за оказание бухгалтерских услуг ИП ФИО1
Согласно договору на оказание платных образовательных услуг от 19 октября 2018 года Харитонова А.Ю. прошла обучение по образовательной программе "Бухгалтер на самостоятельной основе" (л.д.45-46 том 2).
Из объяснений Харитоновой А.Ю. в суде апелляционной инстанции следует, что вышеуказанные курсы она окончила исключительно для себя с целью повышения своего личного образовательного уровня, однако бухгалтерских услуг она никому не оказывала, в том числе и для ИП ФИО1, так как поняла, что эта профессия ей не подходит.
Между тем, учитывая, что Харитонова А.Ю. имела профессию <данные изъяты>, по которой как видно из обозренной в суде апелляционной инстанции трудовой книжки, она не работала с 2004 года, а обучение на бухгалтерских курсах проводилось в период октябрь-декабрь 2018 г., то есть именно в тот период времени, когда истица не проживала совместно со ФИО1, судебная коллегия ставит под сомнение утверждения истицы о намерении получить профессию бухгалтера исключительно в целях личного самообразования и полагает, что его мотивом являлась необходимость в поиске дополнительного источника доходов.
В материалы дела именно Харитоновой А.Ю. представлена копия налоговой декларации ИП ФИО1 за 2018 г. (л.д. 105-107 том 3), что дает основания полагать, что истица была осведомлена о ведении последним налоговой отчетности и имела к ней доступ, а поскольку в период с мая 2018 г. - по май 2019 г., как установлено судом, истица совместно со ФИО1 не проживала, то могла располагать оставшейся у нее в результате оказания услуг по оформлению копией декларации.
Позиция ответчика о том, что Харитонова А.Ю., получив от ФИО2 ключи от квартиры, вскрыла сейф и завладела хранившимися в нем документами ИП ФИО1, в том числе правоустанавливающими документами на иное имущество ФИО1 (мотоцикл "<данные изъяты>, 7 единиц строительной техники и т.д.), местонахождение которого в настоящее время не известно, судебной коллегией во внимание не принимается, поскольку в рамках возбужденных по заявлениям ответчика уголовных дел причастность Харитоновой А.Ю. к этим действиям пока не установлена.
В то же время, исходя из содержания дополнений к апелляционной жалобе, претензии Харитоновой А.Ю. к ответчику относительно исчезновения строительной техники носят взаимный характер.
Дав оценку приведенным выше доказательствам, судебная коллегия приходит к выводу о том, что, несмотря на то, что в начале 2017 года ФИО1 прекратил совместное проживание с Харитоновой А.Ю., он продолжал оказывать ей материальную поддержку путем оплаты за выполняемые ею поручения по ведению налоговой и бухгалтерской отчетности для его ИП, использовавшего упрощенную систему налогообложения, для ведения которой полученного Харитоновой А.Ю. на бухгалтерских курсах образования было достаточно, в размере от 5000 руб. до 20000 руб. в зависимости от сложности выполненной работы.
При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу о том, что поскольку факт совместного проживания Харитоной А.Ю. и ФИО1 в течении года до его смерти не доказан, объем получаемых от ФИО1 денежных средств в целом сопоставим с самостоятельным доходом Харитоновой А.Ю., характер оказываемой материальной помощи от ФИО1 не свидетельствует о том, что она являлась постоянным и основным источником средств к существованию истицы, то суд первой инстанции правомерно не усмотрел оснований для установления факта нахождения Харитоновой А.Ю. на иждивении ФИО1 и удовлетворения иска.
Иные изложенные в апелляционной жалобе доводы, не опровергают правильность вышеуказанных выводов суда, поскольку направлены на переоценку собранных по делу доказательств, которым суд дал надлежащую оценку при рассмотрении дела, а также основаны на ошибочном толковании закона, примененного судом при разрешении дела, при этом не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта, влияли на его обоснованность и законность.
Решение суда является законным и обоснованным. Оснований для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке, предусмотренных ст. 330 ГПК РФ, судебная коллегия не усматривает.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 328, 329 ГПК РФ судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
решение Московского районного суда г.Калининграда от 17 декабря 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
