Дата принятия: 08 октября 2020г.
Номер документа: 33-12713/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ СВЕРДЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 8 октября 2020 года Дело N 33-12713/2020
г. Екатеринбург 08.10.2020
Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе: председательствующего судьи Волковой Я.Ю., судей Зоновой А.Е., Мурашовой Ж.А.
при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Чередник И.В.
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Клейменовой Марины Дмитриевны к Федеральному казенному учреждению здравоохранения "Медико-санитарная часть Министерства внутренних дел Российской Федерации по Свердловской области" о восстановлении на работе, взыскании оплаты вынужденного прогула
по апелляционной жалобе истца на решение Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 29.05.2020.
Заслушав доклад судьи Волковой Я.Ю., объяснения истца, поддержавшей доводы жалобы, объяснения представителей ответчика Костряковой Е.Ю. (по доверенности от 09.01.2020), Третьякова И.О. (по доверенности от 29.04.2020), возражавших против доводов жалобы, заключение прокурора Беловой К.С., указавшей на незаконность увольнения истца, судебная коллегия
установила:
Клейменова М.Д. обратилась с иском к Федеральному казенному учреждению здравоохранения "Медико-санитарная часть Министерства внутренних дел Российской Федерации по Свердловской области" (далее по тексту - МСЧ) о восстановлении на работе в должности зубного техника кабинета ортопедической стоматологии (с зуботехнической лабораторией) стоматологического отделения поликлиники, взыскании оплаты вынужденного прогула за период с 28.01.2020 по день восстановления на работе. обоснование иска указала, что приказом ответчика от 27.01.2020 она уволена 27.01.2020 по п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации (в связи с сокращением штата работников организации). Увольнение полагала незаконным, ссылаясь на неучет ее преимущественного права на оставление на работе как работника более высокой квалификации, чем работник, оставшийся на работе, т.к. у нее высшая квалификационная категория, а у зубного техника ( / / )8 - первая. Также ссылалась на то, что стаж ее работы по специальности составляет 38 лет, что больше, чем у иных работников. Отмечала наличие у нее заболевания, полученного в период работы в медицинских учреждениях системы МВД, инвалидность 3 группы, наличие иждивенца на ее содержании. Отмечала исключительно добросовестный труд и присвоение ей почетных званий "Ветеран труда" и "Ветеран военной службы".
Решением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 29.05.2020 в удовлетворении исковых требований Клейменовой к МСЧ отказано.
В апелляционной жалобе истец просит решение суда отменить, принять по делу новое решение, которым удовлетворить исковые требования, ссылаясь на нарушение судом норм материального и процессуального закона и указывая на неучет ее преимущественного права на оставление на работе как работника с более высокой квалификацией, чем у другого работника по той же должности (ст. 179 Трудового кодекса Российской Федерации).
В возражениях на жалобу ответчик и и.о. прокурора Верх-Исетского района г. Екатеринбурга указывают на необоснованность доводов жалобы, согласие с выводами суда первой инстанции, прося решение суда оставить без изменения.
На стадии апелляционного рассмотрения дела судебной коллегией предложено ответчику представить сведения о том, состояла ли истец на день увольнения в профсоюзной организации, а также расчет среднедневного заработка истца (такие документы суду первой инстанции не представлялись, суд первой инстанции эти вопросы не выяснял). Ответчиком такие документы представлены, они приняты судебной коллегией в качестве дополнительных доказательств (ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).
Проверив законность и обоснованность решения в пределах доводов жалобы и возражений, судебная коллегия приходит к следующему.
Как следует из материалов дела, Клейменова М.Д. с 29.11.2011 работала у ответчика в должности зубного техника кабинета ортопедической стоматологии (с зуботехнической лабораторией) стоматологического отделения поликлиники.
Изначально в штате ответчика в кабинете ортопедической стоматологии (с зуботехнической лабораторией) стоматологического отделения поликлиники было 4 ставки по должности зубной техник (выписка из штатного расписания, утвержденного приказом МСЧ от 19.06.2015, - л.д. 63, 64).
Приказом МСЧ от 04.10.2019 (л.д. 65, 66) утверждены изменения в штатное расписание, указано на сокращение двух ставок зубных техников из четырех.
Приказом МСЧ от 31.10.2019 утверждено штатное расписание с указанием на две должности зубных техников в кабинете ортопедической стоматологии (с зуботехнической лабораторией) стоматологического отделения поликлиники.
Из материалов дела следует, что к моменту сокращения численности штата зубных техников все четыре должности были заняты, зубными техниками, кроме истца, работали ( / / )6, ( / / )7, ( / / )8
Ответчик, производя процедуру сокращения численности работников, проводил сравнение работников с целью выяснения наличия у них преимущественного права на оставление на работе, указав в таблице на л.д. 72 их образование, квалификационную категорию, стаж работы в МСЧ и по специальности, семейное положение, наличие иждивенцев, возраст. Сведения, приведенные в таблице, сторонами не оспариваются, приняты во внимание судом.
Из этих данных следует, что у всех зубных техников образование средне-специальное по специальности зубного техника, при этом у ( / / )6, ( / / )7 и истца - высшая квалификационная категория, у ( / / )8 - первая квалификационная категория. Лиц, которые не могли бы быть уволены в силу ст. 261 Трудового кодекса Российской Федерации по п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации, нет (ребенку ( / / )8 3 года исполнилось 24.02.2019 - л.д. 89, одинокой матерью ( / / )8 не является, в документах ответчика указано, что она замужем - л.д. 72, 89, у иных лиц дети совершеннолетние).
При рассмотрении дела ответчик изначально указывал на то, что по производительности труда "все 4 кандидата работали на одном уровне" (л.д. 97), впоследствии стал доказывать, что производительность труда истца была ниже, чем у работников ( / / )8 и ( / / )6, рассчитывая условные единицы трудоемкости каждого работника (л.д. 111-114). В заседании судебной коллегии представитель ответчика ( / / )9, поясняя такую позицию ответчика, указала, что между работниками было незначительное отличие по производительности труда.
Ответчик принял решение об увольнении истца и ( / / )7, оставив работать ( / / )8 и ( / / )6(л.д. 70, 124-126).
31.10.2019 истцу выдано уведомление о предстоящем увольнении в связи с сокращением штата, предложены вакансии. 27.12.2019 выдано повторное уведомление с предложением вакансий. От предложенных вакансий истец отказалась.
Приказом МСЧ от 27.01.2020 истец уволена по п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации (по сокращению штата работников) 27.01.2020.
Суд первой инстанции, разрешая спор, ссылался на нормы п. 2 ч. 1 ст. 81, ст.ст. 82, 179, 180, 373, 394 Трудового кодекса Российской Федерации, п. 4.5 Отраслевого соглашения между Общероссийским профессиональным союзом работников государственных учреждений и общественного обслуживания Российской Федерации и Министерством внутренних дел Российской Федерации на 2018 - 2020 г.г., утвержденного Общероссийским профессиональным союзом работников государственных учреждений и общественного обслуживания Российской Федерации, МВД России 15.11.2017, разъяснения, данные в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации". Установив факт действительного сокращения ответчиком занимаемой истцом должности зубного техника кабинета ортопедической стоматологии (с зуботехнической лабораторией) стоматологического отделения поликлиники, факт уведомления истца об увольнении не менее чем за два месяца до сокращения, учитывая отказ истца от предложенных работодателем вакансий, а также то, что работодатель оценил преимущественное право работников на оставление на работе, у истца такого права нет, суд пришел к выводу об отсутствии нарушений установленного порядка при увольнении истца, вследствие чего в удовлетворении исковых требований о восстановлении на работе, взыскании оплаты вынужденного прогула отказал.
Суд указал, что при решении вопроса о преимущественном праве на оставление на работе, работодатель оценил производительность труда каждого специалиста, в том числе выполнение работ в условных единицах трудоемкости (УЕТ) за прошедший 2019 г., выполнение квоты по протезированию, наличие дисциплинарных взысканий, поощрений, выполнение дополнительного функционала, период работы. По результатам проведенной оценки производительность труда с небольшим отрывом выше у работников ( / / )6, ( / / )8
Суд счел несостоятельным довод истца об её увольнении в связи с наличием у нее заболевания (псориаза), поскольку карта специальной оценки условий труда не содержит каких-либо противопоказаний для работы с подобным заболеванием. При этом суд отметил, что сведений о том, что заболевание истца является профессиональным заболеванием, истцом суду не предоставлено.
Судебная коллегия не может согласиться с выводом суда первой инстанции о соблюдении ответчиком при увольнении истца правила о преимущественном праве оставления на работе.
В силу п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случаях сокращения численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя.
Согласно ч. 1 ст. 179 Трудового кодекса Российской Федерации при сокращении численности или штата работников преимущественное право на оставление на работе предоставляется работникам с более высокой производительностью труда и квалификацией.
В силу ч. 2 этой же статьи при равной производительности труда и квалификации предпочтение в оставлении на работе отдается: семейным - при наличии двух или более иждивенцев (нетрудоспособных членов семьи, находящихся на полном содержании работника или получающих от него помощь, которая является для них постоянным и основным источником средств к существованию); лицам, в семье которых нет других работников с самостоятельным заработком; работникам, получившим в период работы у данного работодателя трудовое увечье или профессиональное заболевание; инвалидам Великой Отечественной войны и инвалидам боевых действий по защите Отечества; работникам, повышающим свою квалификацию по направлению работодателя без отрыва от работы.
Из указанных норм следует, что главными критериями, дающими преимущественное право на оставление на работе, являются более высокие производительность труда и квалификация.
Из выписок из приказов Министерства здравоохранения Свердловской области (л.д. 24, 80, 90), таблицы ответчика (л.д. 72) следует, что при равном уровне профессионального образования у всех четырех работников (средне-специальное по специальности зубного техника) у трех работников, исключая ( / / )8, - высшая квалификационная категория по специальности "Стоматология ортопедическая", у ( / / )8 - первая квалификационная категория по специальности "Стоматология ортопедическая". Таким образом, квалификация истца по специальности зубного техника объективно была выше квалификации ( / / )8 (высшая против первой), что не учтено ни ответчиком, полагавшим при оценке преимущественного права на оставление на работе квалификацию работников равной, ни судом, безосновательно указавшим на надлежащую квалификацию всех работников.
Выводы суда о том, что у ( / / )8 была производительность труда выше, чем у истца, сделаны с нарушением правил оценки доказательств, а потому не могут быть признаны верными. Во-первых, суд не дал оценки первоначальным объяснениям представителя ответчика о том, что по производительности труда "все 4 кандидата работали на одном уровне" (л.д. 97), тому факту, что в таблице, составленной ответчиком (л.д. 72), вообще нет графы "производительность труда", этот критерий ответчик не оценивал при увольнении истца, а также суд не дал оценки противоречивости позиции ответчика, который впоследствии стал указывать, что производительность труда истца была ниже, чем у работников ( / / )8 и ( / / )6, рассчитывая условные единицы трудоемкости каждого работника, т.е. выполненный объем работ за 2019 г. (л.д. 111-114). Изложенные противоречия свидетельствуют о том, что при принятии решения об увольнении истца ответчик не считал производительность труда истца ниже, чем у работников, оставшихся работать, такая позиция ответчика сформировалась только в ходе рассмотрения дела (с учетом доводов истца о нарушении ответчиком преимущественного права на оставление истца на работе). Тот факт, что производительность труда работников значительным образом не отличалась, подтвердил в суде апелляционной инстанции представитель ответчика.
Во-вторых, суд не дал оценки названным показателям объема работ истца и других работников, с учетом данных сторонами объяснений о том, что объем работы зубному технику определяет не сам зубной техник, а врач, который распределяет работу (л.д. 136). Истец указывала, что выполнила столько работы, сколько ей было поручено врачом, т.к. от нее не зависит объем работы, при том, что в работе одновременно могут быть несколько изделий. Ответчик настаивал на том, что распределение работы зубному технику происходит по скорости изготовления им протезов, пока не выполнено прежнее здание, новое не дается, однако доказательств своим доводам, будучи обязанным доказывать законность увольнения (ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации"), не представил. Судебная коллегия отмечает, что в деле нет доказательств того, что истец задерживала выполнение порученной ей врачом работы. Взыскания истцу не объявлялись, стимулирующих выплат истец не лишалась, ответчик приказов о невыплате истцу премий, привлечения ее к дисциплинарной ответственности не представил. Напротив, из представленной ответчиком справки следует, что стимулирующие выплаты, предусмотренные по эффективному контракту, а также премия истцу в 2019 г. начислялись и выплачивались ежемесячно.
С учетом изложенного, приведенные ответчиком критерии производительности труда зубных техников (УЕТ и освоение средств, выделенных из бюджета на изготовление и ремонт зубных протезов) не могут с достоверностью подтверждать более низкую производительность труда истца, при том, что объем работы зубного техника определяется врачом, а не самим зубным техником.
Доводы ответчика о том, что на качество изделия, изготовленного истцом, пациентом была подана жалоба (л.д. 132), не могут быть признаны обоснованными, т.к. из жалобы не следует, что именно истец изготовила некачественное изделие, в жалобе указано, что произошла смена нескольких ортопедов, а личный прием пациента начальником МСЧ состоялся 13.05.2019, в зубопротезной же карте этого пациента (л.д. 133) отмечено, что работу выполнила зубной техник Клейменова, проверка конструкции была 22.10.2019, данных о некачественности протеза нет. Иных доказательств некачественно выполненной истцом работы ответчик суду не представил, по объяснениям истца ей о жалобе не сообщали, объяснения у нее не истребовали. Изложенное свидетельствует о недоказанности доводов ответчика о низком качестве работы истца.
В отсутствие достаточных доказательств того, что производительность труда истца была значительно ниже производительности труда иных работников, судебная коллегия, учитывая, в том числе, объяснения ответчика о незначительном отличии производительности труда работников, приходит к выводу о необоснованности вывода суда о более высокой производительности труда оставленных на работе работников в сравнении с истцом. При доказанности более высокой квалификации истца, чем у ( / / )8, у истца было преимущественное право на оставление на работе по ч. 1 ст. 179 Трудового кодекса Российской Федерации, это право ответчиком нарушено. Увольнение истца произведено с нарушением названной нормы.
Суд первой инстанции сделал вывод о законности увольнения, не соответствующий обстоятельствам дела (в т.ч. без оценки квалификации работников, при ненадлежащей оценке доказательств относительно производительности труда работников), неправильно применил норму ч. 1 ст. 179 Трудового кодекса Российской Федерации.
Решение суда подлежит отмене по п.п. 3, 4 ч. 1 ст. 330, п. 3 ч. 2 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с вынесением по делу нового решения.
Увольнение, произведенное с нарушением предусмотренного порядка, является незаконным, работник подлежит восстановлению на работе в прежней должности со дня, следующего после увольнения, с 28.01.2020 (ч. 1 ст. 394 Трудового кодекса Российской Федерации).
С ответчика в пользу истца надлежит взыскать оплату вынужденного прогула за период с 28.01.2020 по 08.10.2020 (ч. 2 ст. 394 Трудового кодекса Российской Федерации).
По справке ответчика среднедневной заработок истца составляет 1532 руб. 93 коп. По производственному календарю в периоде, подлежащем оплате, 178 рабочих дней. Оплата за период вынужденного прогула составит: 1532, 93 руб. х 178 дн. = 272861 руб. 54 коп. (сумма до удержания НДФЛ).
Из этой суммы, на основании п. 62 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", надлежит вычесть полученное истцом выходное пособие, которое по справке ответчика составило в общем размере 90031 руб. 59 коп. (при увольнении - 35257, 33 руб. и за последующие два месяца - 27277, 32 руб. и 27496, 94 руб.). Иных данных ответчик не представил, эти сведения истцом не оспорены. За минусом указанной суммы оплата вынужденного прогула равна 182 829, 95 руб. Эта сумма взыскивается с ответчика в пользу истца с удержанием при выплате НДФЛ.
С учетом положений ч. 1 ст. 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ст. 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации с ответчика в доход местного бюджета надлежит взыскать госпошлину в сумме 5306, 6 руб. (по требованиям имущественного характера - 4856, 6 руб., по требованиям неимущественного характера о восстановлении на работе - 300 руб., за апелляционное рассмотрение дела - 150 руб.).
Руководствуясь п. 2 ст. 328, ст. 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
определила:
решение Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 29.05.2020 отменить.
Принять по делу новое решение, которым иск Клейменовой М.Д. удовлетворить.
Восстановить Клейменову Марину Дмитриевну на работе в должности зубного техника кабинета ортопедической стоматологии (с зуботехнической лабораторией) стоматологического отделения поликлиники Федерального казенного учреждения здравоохранения "Медико-санитарная часть Министерства внутренних дел Российской Федерации по Свердловской области" с 28.01.2020.
Взыскать с Федерального казенного учреждения здравоохранения "Медико-санитарная часть Министерства внутренних дел Российской Федерации по Свердловской области" в пользу Клейменовой Марины Дмитриевны оплату вынужденного прогула в сумме 182829 руб. 95 коп. с удержанием при выплате НДФЛ.
Взыскать с Федерального казенного учреждения здравоохранения "Медико-санитарная часть Министерства внутренних дел Российской Федерации по Свердловской области" в доход местного бюджета госпошлину в сумме 5306 руб. 60 коп.
Председательствующий Я.Ю. Волкова
Судья А.Е. Зонова
Судья Ж.А. Мурашова
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
