Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА УДМУРТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 5 апреля 2021 года Дело N 33-1105/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе:

председательствующего - судьи Сундукова А.Ю.,

судей - Нартдиновой Г.Р., Ступак Ю.А.

с участием прокурора Бузанаковой Е.Б.

при секретаре Сергеевой О.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Ижевске Удмуртской Республики 05 апреля 2021 года апелляционные жалобы истцов С., С., ВМА, ВПА и ответчика Д. на решение Первомайского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 09 октября 2020 года, которым постановлено:

"Исковые требования С., С., ВМА, ВПА к Д. о взыскании компенсации морального вреда - удовлетворить частично. Взыскать с Д. А.Г. компенсацию морального вреда: в пользу С. - <данные изъяты> рублей; в пользу С. - <данные изъяты> рублей; в пользу ВМА - <данные изъяты> рублей; в пользу ВПА - <данные изъяты> рублей. Взыскать с Д. А.Г. в бюджет МО "г.Ижевск" госпошлину в сумме <данные изъяты> рублей".

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Удмуртской Республики Сундукова А.Ю., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

С. и С. обратились в суд с иском к Д. А.Г. о компенсации морального вреда, причиненного в результате ДТП, указывая, что ДД.ММ.ГГГГ около 18 часов 45 минут на <адрес> километре автодороги <адрес> водитель Д. АА.Г., двигаясь на принадлежащем ему автомобиле марки <данные изъяты>, регистрационный знак N, совершил наезд на пешехода ВЛИ, двигавшуюся по проезжей части в зоне пешеходного перехода, которая от полученных телесных повреждений скончалась на месте происшествия. Поскольку погибшая являлась матерью истцов, они просили взыскать с ответчика в пользу каждого истца истцов по <данные изъяты> руб.

ВМА и ВПА обратились в суд с аналогичным иском.

Определением суда от 21 августа 2019 года гражданские дела 2-2438/19 и 2-2438/19 объединены в одно производство.

Определением суда к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечено Министерство транспорта и дорожного хозяйства Удмуртской Республики.

В судебное заседание истцы ВПА, С., ответчик Д. А.Г., третье лицо - Министерство транспорта и дорожного хозяйства Удмуртской Республики, будучи извещенными надлежащим образом, не явились.

ВПА, С. направили заявления о рассмотрении дела в свое отсутствие.

В письменных возражениях Д. А.Г. указал, что исковые требования не признает, поскольку материалами проверки подтверждается, что пешеход ВЛИ переходила дорогу вне зоны пешеходного перехода.

В судебном заседании С. и ВМА исковые требования поддержали в полном объеме, пояснили, что ДТП произошло на пешеходном переходе.

Представитель истцов ВПА, С. - Е., действующая на основании доверенности, в судебном заседании исковые требования поддержала в полном объеме, по доводам и основаниям изложенным в исковых заявлениях.

Представитель ответчика Г., действующий на основании доверенности, исковые требования не признал, пояснил, что по ст. 1079 ГК РФ водитель отвечает без вины, однако, истцами не доказан факт причинения нравственных страданий. Имеется грубая неосторожность со стороны потерпевшей, которая переходила дорогу не в зоне пешеходного перехода, в ходе проверки установлено, что в действиях ВЛИ имелись нарушения пп. 4.1, 4.3 и 4.5 ПДД, которые находится в прямой причинно-следственной связи с наступившими последствиями. Сослался на тяжелое материальное положение ответчиков и наличии у него несовершеннолетних иждивенцев. Также указывает, что проверкой установлено нарушение действующего законодательства в сфере обеспечения безопасности дорожного движения со стороны должностных лиц Министерства транспорта и дорожного хозяйства Удмуртской Республики, что состоит в прямой причинно-следственной связи с наступившими последствиями. Просит в удовлетворении исковых требований отказать в полном объеме.

Ранее в судебном заседании представитель третьего лица Министерства транспорта и дорожного хозяйства УР С. суду пояснил, что вне зависимости от места ДТП вины Министерства нет, поскольку нет прямой причинно-следственной связи нет. Материалами дела не установлено, что ДТП произошло именно в связи отсутствием освещения.

Помощник прокурора Первомайского района г.Ижевска Митюкова Р.З. в судебном заседании отметила, что факт причинения смерти в результате ДТП не оспаривается, факт моральных страданий истцов подтверждается исковыми заявлениями и пояснениями истцов в судебном заседании. Полагает необходимым исковые требования истцов удовлетворить, размер компенсации морального вреда оставила на усмотрение суда.

Суд вынес вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе С., ВМА и представитель истцов С. и ВПА - Е., действующая на основании нотариальной доверенности, просят решение суда первой инстанции отменить. Полагают, что при принятии решения суд руководствовался вероятностными выводами эксперта и не принял во внимание объективные доказательства. Считают, что в действиях пешехода отсутствовала грубая неосторожность, а водитель допустил преступную неосторожность, не уступив дорогу пешеходу, который переходил дорогу по нерегулируемому пешеходному переходу. На данном участке дороги водитель вел транспортное средство с нарушением скоростного режима. Совокупность данных нарушений в действиях водителя привела к гибели ВЛИ

В апелляционной жалобе ответчика Д. А.Г. ставится вопрос об изменении решения суда и снижении размера компенсации морального вреда до <данные изъяты> в пользу каждого истца. При вынесении решения суд необоснованно не применил положения п.3 ст.1083 ГК РФ. Ссылается на п.32 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 года N 1 и полагает, что члены семьи погибшей должны доказать факт несения нравственных страданий. В рамках применения п.2 ст.1083 ГК РФ суд должен объективно учитывать факт потери родственника в результате грубой неосторожности самой потерпевшей при полном отсутствии вины ответчика. Суд не соблюдал требования справедливости и возложил на ответчика чрезмерные неблагоприятные последствия за противоправные действия самой потерпевшей.

В суде апелляционной инстанции истец ВМА, представитель истцов С. и ВПА - адвокат Е., действующая на основании ордеров, просили решение суда отменить.

Представитель ответчика Д. А.Г. - Г., действующий на основании нотариальной доверенности, в суде апелляционной инстанции просил решение суда изменить и снизить размер компенсации морального вреда.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся участников процесса, руководствуясь положениями статей 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Исследовав материалы гражданского дела, материал проверки N по факту ДТП ДД.ММ.ГГГГ, проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции в соответствии со ст.327.1 ГПК РФ в пределах доводов, изложенных в жалобе, судебная коллегия приходит к следующему.

Из материалов дела усматривается и установлено судом первой инстанции, что ДД.ММ.ГГГГ около 18 часов 45 минут на <адрес> километре автодороги <адрес>, проходящей по территории Завьяловского района УР, вне населенного пункта, водитель Д. А.Г., двигаясь на автомобиле марки Рено Л., г/н N, совершил наезд на находившегося на проезжей части в темное время суток, вне зоны пешеходного перехода, без наличия при себе предметов со световозвращающими элементами, пешехода ВЛИ, которая от полученных телесных повреждений скончалась на месте происшествия.

Погибшая является матерью истцов, что подтверждается свидетельствами о рождении.

На момент ДТП Д. А.Г. являлся собственником автомобиля Рено Л., г/н N (л.д. 78 материала проверки N).

Постановлением следователя СО Отдела МВД России по Завьяловскому району УР от 21 августа 2018 года в возбуждении уголовного дела в отношении водителя Д. А.Г. отказано на основании п.2 ч.1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в деянии состава преступления. Данным постановлением установлено, что в имевшейся дорожной ситуации Д. А.Г. не располагал технической возможностью избежать наезда на пешехода, приняв меры к торможению с момента обнаружения пешехода на полосе движения автомобиля в ближнем свете фар своего транспортного средства. Нарушений требований ПДД в действиях Д. А.Г. не усматривается. Непосредственной причиной дорожно-транспортного происшествия явились неосторожные действия пешехода ВЛИ, выразившиеся в пренебрежении мерами предосторожности и правилами личной безопасности, и нарушении пешеходом требований пунктов 4.1, 4.3 и 4.5 Правил дорожного движения РФ.

Согласно заключению судебной экспертизы N -ПС-19 от ДД.ММ.ГГГГ, проведенной АНО "Республиканское экспертное бюро", место наезда на пешехода в поперечном отношении располагалось на расстоянии в пределах 5,3 м от правого края асфальтового покрытия. В продольном отношении, в случае принадлежности растений пешеходу, место наезда может располагаться на расстоянии до 12 м от дорожного знака 5.19.1. В случае, если растения не принадлежали пешеходу, то приблизительное место наезда может находится до места начала границы рассеивания различных обломков, то есть на расстоянии до 19м от дорожного знака 5.19.1. В случае, если ближняя граница участка расположения осколков, обломков, находящаяся на расстоянии 19м от дорожного знака 5.19.1, отмеченная в схеме места происшествия, является границей участка осколков лобового стекла автомобиля Рено Л., то место наезда в продольном отношении приближенно могло располагаться на расстоянии 7,8 м от дорожного знака 5.19.1, т.е. между дорожными знаками 5.19.1 и 5.19.2 расстояние между которыми составляет 8,0 м. Из анализа материалов дела, объяснений водителя автомобиля Рено Л. г.н. N, Д. А.Г. установлен следующий механизм дорожно-транспортного происшествия. Автомобиль Рено Л. г.н. N под управлением Д. А.Г. двигался по проезжей части автодороги Ижевск-Сарапул со стороны <адрес> в сторону <адрес>. При движении на <адрес> км автодороги <адрес> между остановочными пунктами д. <адрес> произошел наезд передней левой частью автомобиля Рено Л. г.н. N на переходящую проезжую часть пешехода ВЛИ Из результатов экспертного исследования установлено, что перед наездом автомобиль Рено Л. г.н. N двигался со скоростью около 89,4км/ч и находился на расстоянии около 4,3м от правых колес до правого края асфальтового покрытия. Из результатов судебно-медицинской экспертизы, в момент наезда пешеход располагалась задней частью тела к выступающим элементам передней части автомобиля. После наезда пешеход был отброшен по направлению движения автомобиля и располагался на проезжей части в положении, зафиксированном в схеме осмотра места происшествия. Автомобиль после наезда проехал в прямом направлении в заторможенном состоянии, после чего съехал на правую обочину, где зафиксирован в положении, указанном в протоколе осмотра места происшествия. Исходя из длины зафиксированных следов торможения, скорость автомобиля водителя Д. Рено Л. г.н. N на момент ДТП и непосредственно перед ДТП составляла 89,4 км/ч.

При условии движения пешехода по нерегулируемому пешеходному переходу водитель автомобиля Д. принял меры к торможению не своевременно. При условии движения пешехода вне зоны нерегулируемого пешеходного перехода водителем автомобиля Д.. меры к торможению могли быть приняты своевременно. При этом следует отметить, что в обоих рассмотренных дорожных ситуациях водитель Д. не располагал технической возможностью избежать наезд на пешехода ВЛИ, приняв меры к торможению при движении с фактической рассчитанной скоростью движения 89,4 км/час, которая не превышала максимально разрешенную скорость движения 90 км/час.

Суд первой инстанции, оценивая выводы судебной экспертизы, признанной относимым и допустимым доказательством по делу, исходил из вероятностного характера вывода эксперта о возможности наезда на пешехода ВЛИ на пешеходном переходе, и, с учетом всей совокупности исследованных доказательств, пришел к выводу о том, что наезд на пешехода имел место вне границ пешеходного перехода.

Одновременно суд установил в действиях потерпевшей ВЛИ наличие грубой неосторожности, которая нарушила требования пунктов 4.1, 4.3 и 4.5 Правил дорожного движения, находясь на проезжей части дороги в темное время суток без наличия при себе предметов со световозвращающими элементами, вне зоны пешеходного перехода, при наличии пешеходного перехода в зоне видимости.

Установив данные обстоятельства, суд первой инстанции применил к спорным положения ст.ст.1064,1079 Гражданского кодекса РФ и с учетом п.2 ст.1083 Гражданского кодекса РФ, разъяснения постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", и пришел к выводу о необходимости снижения размера деликтной ответственности ответчика.

Оснований для применения положений п.3 ст.1083 ГК РФ суд не установил, в связи с чем отклонил доводы представителя ответчика в этой части.

При определении размера компенсации морального вреда суд руководствовался нормами ст.ст.151,1099,1100,1101 ГК РФ, п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года N 10, исходил из признания доказанности факта причинения истцам нравственных страданий в связи со смертью их матери, наступившей вследствие рассматриваемого ДТП.

Выводы суда первой инстанции соответствуют обстоятельствам дела, основаны на нормах материального права, подтверждены исследованными доказательствами, оценка которым дана по правилам ст.67 ГПК РФ.

Суд первой инстанции обоснованно указал, что Д. как владелец источника повышенной опасности, управляющий транспортным средством на законном основании, является субъектом ответственности, установленной статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации, и обязан компенсировать истцам моральный вред, независимо от вины.

Размер компенсации морального вреда, определенный судом с учетом фактических обстоятельств, характера причиненных истцам нравственных страданий, степени вины потерпевшей и причинителя вреда, а также требований разумности и справедливости, сомнений у суда апелляционной инстанции не вызывает.

Оспаривая решение суда первой инстанции, сторона истцов в апелляционной жалобе в качестве оснований для отмены судебного постановления приводит доводы о несогласии с механизмом ДТП, настаивает на виновных действиях водителя, одновременно указывая на отсутствие грубой неосторожности в действиях пешехода. Доводов о несогласии с размером взысканного размера компенсации морального вреда апелляционная жалоба истцов не содержит.

Согласно ст.327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции проверяет решение суда первой инстанции в пределах доводов, содержащихся в апелляционной жалобе. Вместе с тем оснований по доводам, приводимым в апелляционной жалобе С. и В., судебная коллегия не усматривает.

Как следует из материалов дела, в обоснование вывода о грубой неосторожности погибшей ВЛИ суд первой инстанции обоснованно сослался на обстоятельства, установленные постановлением СО отдела МВД РФ по Завьяловскому району от 21 августа 2018 года об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Д. на основании п.2 ч.2 ст.24 УПК РФ, из которого следует, что в действиях водителя отсутствуют признаки состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 264 УК РФ, ввиду того, что именно неосторожные действия пешехода, выразившиеся в несоблюдении требований п.п. 4.1,4.3,4,6 Правил дорожного движения Российской Федерации, состоят в прямой причинной связи с возникшим ДТП, в результате которого наступила смерть потерпевшей ВЛИ

Данный вывод подтвержден совокупностью исследованных доказательств, в том числе выводами экспертизы и объяснениями эксперта И., из которых следует, что при установленных по делу обстоятельствах водитель автомашины не располагал технической возможностью предотвратить наезд на пешехода (т.1 л.д.138-156, т.2 л.д.25-36).

Таким образом, в результате совокупной оценки доказательств суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о наличии в действиях ВЛИ грубой неосторожности и отсутствии вины причинителя вреда Д.

Поскольку апелляционная жалоба истцов не содержит доводов о несогласии с размером взысканной компенсации морального вреда, судебная коллегия не проверяет решение суда первой инстанции в указанной части на предмет законности и обоснованности.

Судебная коллегия также не усматривает оснований для удовлетворения апелляционной жалобы ответчика Д.

Довод апелляционной жалобы Д. о завышенном размере взысканной судом компенсации морального вреда не принимается, поскольку размер компенсации определен судом первой инстанции с учетом конкретных обстоятельств дела и доказательств, которым суд дал оценку по правилам ст.ст.12,56,67 ГПК РФ.

По мнению судебной коллегии, определенный судом размер компенсации морального вреда в размере <данные изъяты> рублей каждому истцу является соразмерным причиненному вреду, не является завышенным и согласуется с принципами конституционной ценности жизни, здоровья и достоинства личности (ст. ст. 21 и 53 Конституции Российской Федерации), а также с принципами разумности и справедливости, позволяющими, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой - не допустить неосновательного обогащения потерпевшего.

Оснований для изменения размера компенсации морального вреда, взысканного в пользу каждого истца, судебная коллегия не находит.

В соответствии со ст. 1100 ГК РФ, компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

В абзаце втором пункта 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что моральный вред может заключаться, в частности, в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, выраженной в абзаце 3 пункта 32 Постановления Пленума от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности, членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

По настоящему делу судом учтено, что гибель матери является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие истцов, влечет состояние субъективного эмоционального расстройства, поскольку утрата близкого человека рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам, а также нарушает неимущественное право на семейные связи.

Учитывая изложенное, доводы апелляционной жалобы ответчика о недоказанности факта несения истцами нравственных страданий в связи с гибелью матери, подлежат отклонению.

Изложенные в апелляционной жалобе ответчика доводы о том, что суд не применил положения п. 3 ст. 1083 ГК РФ и не снизил размер взыскиваемого ущерба, не могут быть приняты судебной коллегией во внимание, поскольку исключительных обстоятельств, дающих право для применения указанной нормы права, из материалов гражданского дела не усматривается. Ссылки Д. на невысокий заработок и наличие у него на иждивении малолетнего ребенка не может являться достаточным доказательством того, что ответчик находится в трудном материальном положении, поскольку материальное положение не определяется только лишь размером получаемого дохода.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").