Определение Судебной коллегии по уголовным делам Калужского областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ КАЛУЖСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 17 июня 2021 года Дело N 22-772/2021

Судебная коллегия по уголовным делам Калужского областного суда в составе:
председательствующего судьи Тихоновой Е.В.,судей Ушакова В.В. и Поспелова А.С.,при секретаре Дроздовской А.А.,
рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Толстова С.А. и его защитника - адвоката Локосова Э.В. на приговор Жуковского районного суда Калужской области от 09 марта 2021 года, по которому

Толстов С.А., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, несудимый,

осужден по:

- ч. 8 ст. 204 УК РФ с применением правил, установленных ст. 64 УК РФ, к лишению свободы сроком на четыре года с лишением права заниматься управленческой деятельностью по осуществлению организационно-распорядительных, административно-хозяйственных функций и полномочий в коммерческих и некоммерческих организациях независимо от форм собственности сроком на четыре года;

- ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 291 УК РФ к лишению свободы сроком на три года с лишением права заниматься управленческой деятельностью по осуществлению организационно-распорядительных, административно-хозяйственных функций и полномочий в коммерческих и некоммерческих организациях независимо от форм собственности сроком на три года.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно Толстову С.А. назначено наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет с лишением права заниматься управленческой деятельностью по осуществлению организационно-распорядительных, административно-хозяйственных функций и полномочий в коммерческих и некоммерческих организациях независимо от форм собственности сроком на пять лет, с отбыванием наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения до вступления приговора в законную силу Толстову С.А. оставлена без изменения - содержание под стражей.

На основании п. "а" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ время содержания Толстова С.А. под стражей с 26 декабря 2019 года до дня вступления приговора в законную силу зачтено в срок лишения свободы из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

По приговору разрешен вопрос о вещественных доказательствах и аресте, наложенном на имущество.

Заслушав доклад судьи Ушакова В.В., объяснение осужденного Толстова С.А. и его защитника - адвоката Локосова Э.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение прокурора Маркушева Е.С., полагавшего приговор оставить без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Толстов С.А. признан виновным в:

незаконном получении лицом, выполняющим управленческие функции в иной организации, денег и иного имущества за совершение действий в интересах дающего и иных лиц, если указанные действия входят в служебные полномочия такого лица, и если оно в силу своего служебного положения может способствовать указанным действиям, в особо крупном размере;

приготовлении к даче взятки должностному лицу лично за совершение заведомо незаконных действий, в особо крупном размере.

Преступления совершены в период времени и при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

Толстов С.А. виновным себя в совершении преступлений признал частично.

В апелляционных жалобах (основных и дополнениях к ним) осужденный Толстов С.А. и его защитник - адвокат Локосов Э.В. ставят вопрос о переквалификации действий Толстова с ч. 8 ст. 204 на ч. 3 ст. 159 УК РФ, а по ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 291 УК РФ - вынесении оправдательного приговора, ссылаясь на несоответствие выводов, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, неправильным применением уголовного и существенным нарушением уголовно-процессуального законов. Авторы жалоб полагают, что при вынесении приговора суд пришел к выводам, которые не подтверждаются доказательствами, исследованными в судебном заседании; суд не учел ряд обстоятельств, которые могли существенно повлиять на его выводы; в приговоре не приведено обоснованных мотивов, почему судом приняты во внимание одни доказательства и отвергнуты другие.

Анализируя обстоятельства преступлений, так как они установлены судом, и сопоставляя их с доказательствами виновности Толстова, изложенными в приговоре, апелляторы приходят к выводу о том, что ни одно из приведенных доказательств не подтверждает виновность Толстова, а, наоборот, эти доказательства свидетельствуют о его невиновности.

Отмечают, что все допрошенные члены правления НО "<данные изъяты> <адрес>" показали, что вопросы отчуждения доли Фонда <данные изъяты> в ООО "<данные изъяты>" ими на общем собрании правления не рассматривались, а Толстов к ним с предложением о совершении подобной сделки не обращался. При этом ни один из членов правления не показал, что находился в служебной или иной зависимости от решений, принимаемых Толстовым, либо состоял с ним в иных отношениях, которые позволили бы тому повлиять на принимаемые правлением решения. Кроме того, члены правления Свидетель N 24 и Свидетель N 2, наоборот, были настроены против Толстова и обратились в суд с иском о признании недействительными решений правления Фонда N от 17 мая 2018 года и N от 17 апреля 2019 года.

Полагают, что выводы суда о том, что умысел у Толстова на получение денежных средств от представителя ООО "<данные изъяты>" Свидетель N 23 возник 09 декабря 2019 года на встрече с Свидетель N 22 после получения информации об имеющемся инвесторе, и что вся последовательность действий Толстова в отношении названного Общества была доведена тем до сведения ФИО31, материалами дела не подтверждена. Так, свидетели Свидетель N 5 и ФИО46 показали, что именно ФИО31 обратился к Свидетель N 5 с предложением о приобретении доли Фонда в ООО "<данные изъяты>". И такое предложение поступило от ФИО31 уже после 09 декабря 2019 года, то есть после встречи с Толстовым. В заявлении о возбуждении уголовного дела Свидетель N 23 указывает, что Толстов требовал у него денежные средства за совершение действий по отчуждению имущества, принадлежащего Фонду в пользу ООО "<данные изъяты>". В судебном заседании Свидетель N 23 показал, что составил указанное заявление еще до общения с Толстовым, и оно было написано им в тот же день, когда состоялась первая встреча с ФИО31, на которую он явился по просьбе Свидетель N 5. Эта встреча проходила под контролем сотрудников ФИО4 по <адрес>. Заявление составлено по их же просьбе, что судом оставлено без внимания. Данную последовательность действий в своих показаниях подтвердил и Свидетель N 5. Из этого авторы жалоб делают вывод, что на 09 декабря 2019 года представители ООО "ФИО47" в ФИО2 не обращались, а, следовательно, и умысел на получение денежных средств в этот день у Толстова возникнуть не мог.

Считают, что не подтверждаются материалами дела и выводы суда о том, что преступные намерения Толстова, озвученные им на встрече с ФИО31 09 декабря 2019 года, были повторно изложены им на встрече с Свидетель N 23, состоявшейся 23 декабря 2019 года. В обоснование этой позиции авторы жалоб ссылаются на стенограмму разговоров Толстова с ФИО31 и Свидетель N 23, на которых, по их мнению, приводятся различные варианты и схемы совершения сделки, а сами разговоры не заканчиваются конкретными договоренностями. Изложенные же показания ФИО31 и Свидетель N 23 о результатах разговоров являются лишь их субъективным восприятием встреч.

Ссылаясь на показания Толстова в судебном заседании, апелляторы указывают, что в ходе своей встречи с Свидетель N 23 23 декабря 2019 года Толстов, поняв, что тот готов передать ему деньги за одобрение и совершение сделки, осознавая, что у него (Толстова) отсутствует возможность повлиять на заключение договора, продолжал вводить Свидетель N 23 в заблуждение относительно своих полномочий с целью получения от того денежных средств. При этом Толстов не собирался исполнять данные Свидетель N 23 обещания как в силу отсутствия на то служебных полномочий, так и в силу отсутствия желания совершать сделку и покидать занимаемую им должность. На это указывают и действия Толстова на встрече с Свидетель N 23 26 декабря 2019 года, в ходе которой он не только не стал подписывать договор купли-продажи, но и не взял с собой печать.

Полагают, что не нашли своего подтверждения выводы суда о том, что: Толстов мог способствовать выходу из правления Фонда членов, связанных с ним дружескими, корпоративными и иными интересами, поскольку ни один из членов правления не показал, что в силу каких-либо особых отношений с Толстовым мог покинуть состав правления. Кроме того, ни на одной из встреч им не проговаривается и сам механизм смены членов правления; а также о том, что Толстов планировал получить от Свидетель N 23 имущество в виде N доли Фонда в уставном капитале ООО "<данные изъяты>" (далее по тексту - <данные изъяты>) именно в качестве части коммерческого подкупа. Толстов действительно в своих разговорах с ФИО31 и Свидетель N 23 поднимал вопросы, касающиеся <данные изъяты>, однако ни в одном из разговоров не содержится конкретных механизмов и условий его передачи Толстову.

Ссылаясь на п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях", авторы жалоб приходят к выводу о том, что Толстов не совершил таких действий (бездействия), которые бесспорно бы свидетельствовали о возможности квалификации его действий как взятка и (или) коммерческий подкуп. В этой связи действия Толстова по первому эпизоду надлежит квалифицировать по ч. 3 ст. 159 УК РФ как мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, в крупном размере.

Указывают, что для квалификации действий лица по ст. 291 УК РФ, необходимо доказать, что вознаграждение будет передано за совершение взяткополучателем действий в интересах лица его дающего. Между тем ни в одном из разговоров Толстова с ФИО31 тот не предлагал свидетелю передать денежные средства за совершение указанных в обвинении действий. При этом анализ состоявшихся разговоров позволяет сделать вывод о том, что ФИО31 предполагал, что он с Толстовым преследовал общие интересы относительно инвестора и продажи доли в уставном капитале ООО "<данные изъяты>". Более того, ФИО31 планировал получить деньги не от Толстова, а от инвестора, первым сообщив о наличии предложения о том, что им с Толстовым будут нужны "подарки".

Отмечают, что ФИО31 ни разу в ходе беседы не сообщал, что денежные средства ему должен передать именно Толстов, а тот, в свою очередь, не сообщал, что планирует передавать деньги ФИО31 за совершение определенных действий в свою пользу. Напротив, из анализа разговора, состоявшегося 09 декабря 2019 года, в кабинете ФИО31, по мнению авторов жалоб, следует, что ФИО31 сам намеревался получить свое "вознаграждение" от инвестора. Также в их разговоре не содержится и предложения ФИО29 передать ФИО31 именно <данные изъяты> за действия в его пользу. К показаниям же ФИО31, в которых он сообщает, что <данные изъяты> предназначались ему в качестве взятки от Толстова за заведомо незаконные действия, апелляторы предлагают отнестись критически, поскольку они не подтверждаются аудиозаписями разговоров, в материалах дела отсутствуют сведения о телефонных разговорах, в которых подобные диалоги могли вестись, а записей, которые вел Толстов на листе бумаги в ходе бесед с ФИО31, в материалах дела не имеется.

Ссылаясь на ч. 1 ст. 30 УК РФ, п. 13.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года N 24, авторы жалоб приходят к выводу о том, что ни одно из представленных доказательств не свидетельствует о наличии у Толстова умысла на передачу Еремееву денежных средств в качестве взятки, а, следовательно, действия Толстова не образуют состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 291 УК РФ.

Указывают, что ряд доказательств, положенных судом в основу приговора, получены с нарушением требований уголовно-процессуального закона. Такими доказательствами, по мнению авторов жалоб, являются:

протокол обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств от 26 декабря 2019 года, так как он не соответствует требованиям п. 1 ч. 1 ст. 15 Федерального закона N 144-ФЗ от 12 августа 1995 г. "Об оперативно-розыскной деятельности" и ст. 166-167 УПК РФ, в протоколе отсутствуют сведения о разъяснении Толстову как лицу, участвующему при проведении этого оперативно-розыскного мероприятия, его прав. Кроме того, в момент осмотра автомашины Толстова, он находился в автомашине оперативных сотрудников, что подтвердил свидетель Свидетель N 17 Отмечают отсутствие понятых при осмотре автомашины Толстова;

уставы НО "<данные изъяты>", ООО "<данные изъяты>" и ООО "<данные изъяты>", представленные в судебное заседание государственным обвинителем, поскольку они получены не в налоговом органе, а в ФИО2, которая не является государственным органом, уполномоченным осуществлять регистрацию юридических лиц, и не хранит у себя подлинные экземпляры уставов.

Осужденный Толстов указывает также, что в материалах дела отсутствует заявление от организации либо согласие руководителя данной организации о привлечении его к уголовной ответственности по ст. 204 УК РФ. В приговоре суд не указал, кто является потерпевшей стороной и в чем выразилось нарушение прав потерпевшего. Считает, что при его допросе в ночное время были нарушены его права, в том числе и право на защиту, связанное с недопуском защитника к допросу. Нарушено его право на ознакомление с материалами дела при выполнении ст. 217 УПК РФ. Изъятые в ходе осмотра его автомашины и признанные вещественными доказательствами предметы, в последующем были сфальсифицированы. Полагает, что суд нарушил пределы судебного разбирательства, предусмотренные ст. 252 УПК РФ, а содержание приведенных в приговоре показаний свидетелей ФИО31, Свидетель N 23, Свидетель N 17, а также самого осужденного искажены. В ходе предварительного следствия нарушены требования ст. 5 Федерального закона от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", поскольку имелась провокация (склонение) к передаче ценностей со стороны ФИО31, действующего по указанию и под контролем оперативных сотрудников. Отмечает, что в материалах дела имеются два постановления о возбуждении уголовного дела по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 204 и по ч. 8 ст. 204 УК РФ, что, по мнению осужденного, свидетельствует о фальсификации материалов уголовного дела. Считает показания свидетелей ФИО31 и Свидетель N 23 ложными, что, по мнению апеллятора, подтверждается стенограммами их разговоров. Однако должной оценки показаниям этих свидетелей судом не дано. Иные же лица, показания которых приведены в приговоре, очевидцами описываемых событий не являлись, а потому эти доказательства не могут быть положены в основу обвинения. Суд не указал в приговоре, каким именно образом он (Толстов) в силу своего служебного положения мог способствовать одобрению и подписанию договора купли-продажи N доли "<данные изъяты> (далее по тексту - Фонд) в уставном капитале ООО "<данные изъяты>" в пользу ООО "<данные изъяты>". Суд не учел, что в силу Федерального закона от 12 января 1996 г. N 7-ФЗ "О некоммерческих организациях" он (Толстов) не обладал служебными полномочиями по одобрению и подписанию названного договора купли-продажи. Полагает, что выводы суда о незаконности его (Толстова) действий, направленных на получение Почетной грамоты ФИО3, немотивированны и не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Выражает несогласие с решением суда от 24 мая 2021 года о рассмотрении доводов жалобы как замечаний на протокол судебного заседания.

Резюмируя изложенное, авторы жалоб приходят к выводу о том, что обжалуемый приговор постановлен только на предположениях, а потому он не может быть признан законным и обоснованным.

В письменных возражениях государственный обвинитель просит оставить апелляционную жалобу осужденного Толстова С.А. без удовлетворения.

Проверив представленные материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, поступивших возражений, а также выслушав участников процесса, судебная коллегия находит приговор законным, обоснованным и мотивированным, а назначенное Толстову по своему виду и размеру наказание - справедливым.

Выводы суда о виновности Толстова в совершении преступлений, за которые он осужден при обстоятельствах, изложенных в приговоре, вопреки доводам жалоб, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции, подтверждаются собранными по делу и приведенными в приговоре доказательствами, тщательно исследованными в ходе судебного разбирательства и надлежаще оцененными в их совокупности.

В точном соответствии с требованиями ст. 307 УПК РФ суд в описательно-мотивировочной части приговора изложил доказательства, на которых основаны выводы о виновности осужденного, и мотивы, по которым он отверг другие доказательства.

Нарушений уголовно-процессуального закона, в том числе положений ст. 15 УПК РФ, по делу не допущено. При рассмотрении дела судом были созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, соблюден принцип состязательности.

Утверждения в апелляционных жалобах о том, что приговор не основан на доказательствах, что доводы, выдвинутые стороной защиты, судом были необоснованно отвергнуты, а установленные судом и изложенные в приговоре обстоятельства в ходе судебного следствия не нашли своего подтверждения, судебная коллегия считает несостоятельными. Все доводы стороны защиты о необходимости квалификации действий Толстова по ч. 3 ст. 159 УК РФ и оправдании в остальной части, о нарушении органом предварительного расследования уголовно-процессуального закона, недопустимости доказательств, полученных в том числе в результате оперативно-розыскных мероприятий, проверялись в судебном заседании наравне с доказательствами вины Толстова, однако, как не нашедшие своего подтверждения, обоснованно были отвергнуты судом по изложенным в приговоре мотивам, с чем судебная коллегия соглашается.

Преступление, предусмотренное ч. 8 ст. 204 УК РФ, относится к преступлениям против интересов службы в коммерческих и иных организациях и закреплено в Главе 23 названного Кодекса.

Согласно материалам уголовного дела коммерческий подкуп (ч. 8 ст. 204 УК РФ) Толстовым был совершен против интересов некоммерческой организации "Фонд муниципального развития г. ФИО7", исполнительным директором которого он являлся. Учредителем Фонда является ФИО2 г. ФИО7.

Как это следует из п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 года N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий" если в результате совершении преступления, относящегося к Главе 23 УК РФ, был причинен вред интересам некоммерческой организации (к каковой относится НО "ФИО48 ФИО7"), уголовное преследование за злоупотребление полномочиями в коммерческой или иной организации осуществляется на общих основаниях.

В этой связи суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что уголовные дела в отношении Толстова были возбуждены, а впоследствии соединены в одном производстве надлежащими должностными лицами, в пределах их компетенции и полномочий, в соответствии с требованиями ст. 146 УПК РФ, при наличии к этому поводов и оснований.

Доказательств, которые бы свидетельствовали о нарушении права Толстова на защиту, в том числе связанном с недопуском органом следствия адвоката к защите осужденного, материалы дела не содержат.

Задержание Толстова проведено в соответствии с требованиями ст. 91 и 92 УПК РФ. О задержании Толстова была уведомлена его супруга.

Нарушение права осужденного на ознакомление с материалами уголовного дела, органом следствия допущено не было. Так, из протокола выполнения требований ст. 217 УПК РФ следует, что Толстов собственноручно сделал отметку о том, что с материалами уголовного дела он ознакомлен в полном объеме и без ограничения во времени и совместно с защитником. Аналогичная отметка сделана и защитником Толстова. С вещественными доказательствами знакомиться Толстов и его защитник отказались (т. 5, л.д.118-125).

Судом в полной мере установлены место, время и способ совершения каждого из преступлений в соответствии со ст. 73 УПК РФ. Нарушений пределов судебного разбирательства судом допущено не было.

Осужденный Толстов, частично признавая свою виновность, показал, в частности, следующее. Он, являясь исполнительным директором НО "ФИО49", не вправе был одобрить и подписать договор купли-продажи доли Фонда N в уставном капитале ООО "<данные изъяты>" (далее по тексту - <данные изъяты>) в пользу ООО "<данные изъяты>", поскольку данный вопрос относится к исключительной компетенции правления Фонда, которым не было принято решения о совершении сделки и наделении его соответствующими полномочиями. В 2019 году на должность директора Лаборатории был назначен Свидетель N 24. После чего им (Толстовым) в деятельности Лаборатории были обнаружены финансовые нарушения. Летом того же года ему позвонил ФИО31, представился заместителем начальника Управления имущественных отношений и предложил ему уволиться с должности исполнительного директора Фонда. Через некоторое время было проведено собрание участников Лаборатории, на котором было принято решение о прекращении полномочий Свидетель N 24. В начале декабря 2019 года ему (Толстову) позвонил ФИО31, предложил встретиться по вопросу деятельности Лаборатории и сообщил о наличии инвестора, желающего ее приобрести. В ходе состоявшейся встречи он начал обсуждать реальную стоимость Лаборатории, подсчитывая ее при этом на листе бумаги, и продолжал вести диалог с ФИО31, чтобы понять намерения последнего. ФИО31 сообщил, что готов выступить посредником между ним, Фондом и инвестором. Он предложил ФИО31 отозвать иски из суда и выдать ему грамоту ФИО3. Это он сообщил ФИО31 с целью выяснить, кто заинтересован в данной сделке. Учебный Центр ему был не нужен. В ходе разговора ФИО31 высказывал намеки о вознаграждении ему и ФИО31 за продажу доли Лаборатории. Вторая встреча между ним и ФИО31 состоялась 16 декабря 2019 года, в ходе которой последний вел разговор о схеме продажи доли Фонда в уставном капитале Лаборатории, смене членов правления Фонда. Он предложил "ввести" представителя инвестора в правление Фонда. ФИО31 был заинтересован в продаже доли Фонда в уставном капитале Лаборатории и хотел получить за это денежное вознаграждение. Он не обещал ФИО31 дать взятку. В середине декабря 2019 года ему позвонил Свидетель N 23 и предложил встретиться по вопросу Лаборатории. Они встретились в ресторане. В ходе встречи ему стало понятно, что ООО "<данные изъяты>" готово заплатить вознаграждение за приобретение доли Фонда в уставном капитале Лаборатории, помимо суммы по договору купли-продажи. После чего у него возник умысел на незаконное получение путем обмана от Свидетель N 23 денежных средств, не выполняя при этом никаких действий. Он обсудил с Свидетель N 23 вопрос продажи N доли Фонда в уставном капитале Лаборатории. Вопрос о вознаграждении не обсуждался. Сообщая Свидетель N 23, что может быстро собрать правление Фонда и решить необходимые вопросы, ввел того в заблуждение. В декабре 2019 года в состав правления Фонда входили Свидетель N 24, Свидетель N 2, Свидетель N 15 и Свидетель N 10 - его знакомые, бывшие коллеги, Свидетель N 25 - брат его супруги, с Свидетель N 14 у него (Толстова) дружеские отношения. В последующем, он (Толстов) оформил у нотариуса оферту о продаже доли Фонда в уставном капитале Лаборатории третьему лицу. Затем он встретился с Свидетель N 23 в <адрес>. Тот привез с собой договор купли-продажи, который он не стал подписывать, поскольку у него не имелось на это полномочий. После чего Свидетель N 23 передал ему пакет, он увидел в нем коробку, сверток, полагал, что там алкоголь и, возможно, деньги. Затем его задержали. Он не собирался прекращать исполнение обязанностей директора Фонда и выходить из членов правления Фонда. Считает, что в силу занимаемой должности и своего служебного положения в Фонде он не мог способствовать выходу членов правления Фонда, назначению на должность нового исполнительного директора Фонда Свидетель N 23.