Дата принятия: 23 октября 2020г.
Номер документа: 22-6266/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ПЕРМСКОГО КРАЕВОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 23 октября 2020 года Дело N 22-6266/2020
Судебная коллегия по уголовным делам Пермского краевого суда в составе:
председательствующего Горшковой О.В.,
судей Кузнецова А.Н. и Салтыкова Д.С.,
при помощнике судьи Ершовой А.А.
рассмотрела в открытом судебном заседании с использованием систем видеоконференц-связи уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Козлова В.И. и адвоката Пепеляева А.А. в защиту интересов осужденного Козлова В.И. на приговор Ординского районного суда Пермского края от 28 августа 2020 года, которым
Козлов Валерий Иванович, родившийся дата в ****, несудимый,
осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 9 годам 6 месяцам лишения свободы.
Заслушав доклад судьи Кузнецова А.Н., изложившего содержание приговора и существо апелляционных жалоб, выступления осужденного Козлова В.И., адвокатов Пепеляева А.А. и Волегова Д.А., поддержавших доводы апелляционных жалоб, возражения прокурора Бусова С.В. по ним, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
по приговору суда на основе обвинительного вердикта коллегии присяжных заседателей Козлов признан виновным в убийстве Ф.
Преступление совершено 9 ноября 2019 года в селе Орда Пермского края при изложенных в приговоре обстоятельствах.
В апелляционных жалобах и дополнениях к ним осужденный Козлов и его защитник Пепеляев ставят вопрос об отмене приговора в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона и неполнотой предварительного и судебного следствия.
Так, апелляционным постановлением Пермского краевого суда от 10 сентября 2020 года постановление Ординского районного суда от 10 июля 2020 года, которым ходатайство защитника Пепеляева об изменении территориальной подсудности уголовного дела в отношении Козлова возвращено заявителю, отменено в связи с тем, что в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 35 УПК РФ вопрос об изменении территориальной подсудности уголовного дела может решаться только вышестоящим судом.
Фактически ходатайство защитника осталось не разрешенным по существу. Данное обстоятельство нарушает право Козлова на защиту и доступ к беспристрастному и объективному правосудию, поскольку судьи Ординского районного суда уже высказали свое мнение и отношение по данному делу, принимая решения об избрании в отношении Козлова меры пресечения в виде заключения под стражу, продлении сроков содержания его под стражей, а также при рассмотрении жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ.
Кроме того, работая ранее руководителем отдела милиции, Козлов взаимодействовал с судьями Ординского районного суда, в связи с чем у них могло сложиться определенное отношение к нему, которое повлияло на их беспристрастность и объективность.
Учитывая, что население Ординского района составляет менее 10000 человек, коренные жители района нередко являются дальними родственниками, имеют между собой тесные этнические связи, а Ф. и потерпевшая по делу являются местными жителями, то сформировать беспристрастную коллегию присяжных заседателей по делу было невозможно.
В дополнениях к жалобе Козлов выражает несогласие с отклонением председательствующим отвода, заявленного стороной защиты в ходе предварительного слушания, всему составу Ординского районного суда Пермского края, поскольку этим решением было нарушено его право на рассмотрение дела беспристрастным судом.
При формировании коллегии присяжных заседателей председательствующим были допущены нарушения уголовно-процессуального закона, а именно, председательствующий при разрешении мотивированных отводов не отвел:
- кандидата в присяжные заседатели N 16, у которого был судим отец, при этом кандидат в присяжные заседатели не смог сказать, когда и по какой статье;
- кандидата в присяжные заседатели N 19, который имеет двух малолетних детей;
- кандидата в присяжные заседатели N 10, работавшей в налоговой инспекции, а с налоговой инспекцией Козлову при выполнении служебных обязанностей приходилось конфликтовать. Кроме того, потерпевшая, работая в системе финансов, контактировала с налоговой инспекцией, а значит в той или иной степени и с этим кандидатом.
Адвокат Пепеляев в жалобе утверждает, что судом не осуществлялась проверка обстоятельств, связанных с возможным обращением кандидатов в присяжные заседатели по поводу лечения от алкоголизма, наркомании, токсикомании и психических расстройств.
В ходе судебного заседания были нарушены пределы судебного разбирательства, установленные статьями 252, 334, 335 УПК РФ.
На протяжении всего судебного следствия на присяжных заседателей со стороны государственного обвинителя и потерпевшей было оказано незаконное воздействие, что повлияло на формирование мнения присяжных заседателей.
Так, во время судебных заседаний с участием присяжных заседателей, потерпевшая П1. всем своим видом, слезами и эмоциями воздействовала на присяжных заседателей, то есть старалась создать у присяжных заседателей предубежденное мнение о Козлове.
Кроме того, в ходе судебных заседаний гособвинитель и представитель потерпевшего стремились дать отрицательную характеристику личности Козлова, как употребляющего спиртное человека, не контролирующего себя, что также могло вызвать предубеждение присяжных.
Сторона обвинения, несмотря на неоднократные разъяснения председательствующим сторонам о невозможности исследования в присутствии присяжных заседателей данных о личности подсудимого, игнорировала это требование, чем нарушила положения ч. 8 ст. 335 УПК РФ.
В нарушение требований ч. 7 ст. 335 УПК РФ государственным обвинителем в присутствии присяжных заседателей неоднократно обсуждались обстоятельства задержания Козлова, оформления процессуальных документов, допускались ссылки на неисследованные в ходе судебного следствия доказательства.
В ходе прений сторон государственный обвинитель неоднократно вводил присяжных заседателей в заблуждение, а председательствующий его не останавливал.
Государственный обвинитель, предъявляя присяжным заседателям фотографии с места происшествия и вещественные доказательства, а также комментируя их, оказал на присяжных заседателей психологическое воздействие и это повлияло на их беспристрастность.
В ходе судебного разбирательства председательствующий неоднократно нарушал право Козлова на защиту тем, что снимал вопросы стороны защиты допрашиваемым лицам, направленные на установление фактических обстоятельств по делу
О наличии в квартире Ф. третьего лица Козлов неоднократно давал показания в ходе следствия, однако эти протоколы допросов присяжным заседателям не оглашались, так как председательствующий в категоричной форме запретила стороне защиты упоминать в присутствии присяжных заседателей о наличии третьего лица.
В судебном заседании было нарушено право защиты на предоставление присяжным заседателям доказательств.
В ходе судебного следствия председательствующий не разрешилстороне защиты предъявить присяжным заседателям:
- заключение комиссии экспертов N 4 от 1 февраля 2020 года на л.д. 49 тома 3;
- заключение комиссии экспертов N 753 на л.д. 99 тома 3;
- заключение специалиста З. на л.д. 161 тома 6;
- заключение специалиста П2.;
- постановление о прекращении уголовного дела в отношении Козлова В.И. на л.д. 210 тома 6;
- постановление о приостановлении предварительного расследования на л.д. 216 тома 6;
- постановление об отмене постановления о приостановлении предварительного следствия на л.д. 125 тома 7;
- выдержку из обвинительного заключения в отношении расследовавшего данное уголовное дело следования Ж., который в настоящее время привлекается к уголовной ответственности ч. 3 ст. 303 УК РФ.
Отказывая стороне защиты в удовлетворении этих ходатайств, председательствующий сослался на то, что данные документы являются процессуальными и не относятся к предмету установления обстоятельств по делу, хотя по ходатайству государственного обвинителя иные процессуальные документы были оглашены.
Также председательствующий немотивированно отказал стороне защиты вызвать в суд и допросить в качестве свидетелей М. и К3., которые являлись понятыми, а также экспертов: К1., Н1., Б., Р., Г1., К2., Д. и С1.
Указанные нарушения оказали существенное влияние на оценку присяжными заседателями доказательств, грубо нарушили установленный ст. 15 УПК РФ принцип состязательности и равноправия сторон при отправлении правосудия.
В ходе судебного следствия стороной защиты многократно заявлялись ходатайства о признании ряда доказательств недопустимыми, которые председательствующий немотивированно признал допустимыми, и они были исследованы в присутствии присяжных заседателей.
При исследовании этих доказательств в судебных заседаниях с участием присяжных заседателей как председательствующим, так и государственным обвинителем многократно высказывались мнения о том, что данные доказательства были получены без нарушения закона и являются допустимыми.
При этом председательствующий не разъяснял присяжным заседателям, что такое допустимое доказательство, и не разъяснял все нормы главы 10 УПК РФ.
Таким образом председательствующий, высказывая свое суждение, создавал у присяжных заседателей мнение, что вышеуказанные доказательства для суда уже имеют определенную юридическую силу, так как являются допустимыми, то есть председательствующий вышел за рамки своих полномочий.
Председательствующий необоснованно отказал в ходатайстве стороны защиты о признании недопустимым доказательством протокола дополнительного осмотра места происшествия на л.д. 34 тома 1, поскольку осмотр квартиры производился с применением фотофиксации без понятых, а фототаблица к протоколу не приобщена.
При этом Козлов полагает, что в ходе этого осмотра было изъято не 2 ножа, как указано в протоколе, а 3 ножа, один из которых складной, поскольку он рассказал о нем следователю Ж., и этот нож был положен им в портфель.
В протоколе осмотра места происшествия не указано, где, кем и каким образом были обнаружены изъятые предметы, не указано, были ли они при обнаружении предъявлены лицам, участвовавшим в следственном действии.
Из постановления следователя непонятно по каким признакам, перечисленным в ч. 1 ст. 81 УПК РФ, следователь признал предметы, изъятые при производстве осмотров места происшествия в квартире по адресу ****, вещественными доказательствами.
Исходя из этого, защитник Пепеляев считает необходимым исключить из числа доказательств по делу все вещественные доказательства, направленные экспертам для производства экспертиз.
Кроме того, авторы жалоб обращают внимание на то, что в протоколах осмотров места происшествия указано о производстве осмотров в квартире N 54, а местом происшествия является квартира N 4.
Председательствующий необоснованно отказал в ходатайстве стороны защиты о признании недопустимым доказательством заключения комиссии экспертов N 33/346 на л.д. 124 тома 3, поскольку оно противоречит заключению специалиста П2. и заключению эксперта Г1. N 470 на л.д. 161 тома 3, проведенной по футболке потерпевшего Ф..
Председательствующий необоснованно отказал в ходатайстве стороны защиты о назначении повторной комиссионной дактилоскопической судебной экспертизы, поскольку в выводах судебно-дактилоскопических экспертиз N 174 от 6 апреля 2020 года и N 93 от 23 октября 2020 года имеются явные противоречия.
Председательствующий необоснованно отказал в ходатайстве стороны защиты о назначении повторной комплексной судебной медико-криминалистической экспертизы, поскольку комплексная судебная медико- криминалистическая экспертиза N 33/346, из выводов которой следует, что раны потерпевшему могли быть причинены ножом N 4, была проведена с нарушениями ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности РФ", так как макропрепараты кожи с ранами ими не исследовались, фото ножей, предоставленных на экспертизу сделано исключительно в одной плоскости, что абсолютно исключает достоверность выводов экспертизы, и она противоречит заключению эксперта Г1. N 470, из которого следует, что смертельные ранения Ф. причинены ножом N 2, предоставленным на экспертизу.
При этом председательствующий не дал никакой оценки заключению специалиста П2., которое также противоречит выводам экспертизы N 33/346.
Также председательствующим были нарушены правила оценки показаний подсудимого, которые выразились в том, что председательствующий, при отсутствии противоречий, удовлетворил ходатайство стороны обвинения об оглашении присяжным заседателям показаний Козлова, данных им в ходе предварительного расследования, что послужило поводом для формирования неблагоприятного мнения коллегии присяжных о Козлове.
Защитник Пепеляев полагает, что в судебном заседании не был установлен повод для убийства Ф., считает, что указанный государственным обвинителем мотив - на почве личных неприязненных отношений является надуманным.
Председательствующим при формулировании вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, были нарушены требования ст. 334, 338 УПК РФ.
Так, в поставленных вопросах допускались формулировки, содержащие юридические термины, ответы на которые требовали от присяжных заседателей юридической оценки.
В нарушение требований закона в вопросе N 2 имеется указание на совершение Козловым деяния в состоянии алкогольного опьянения, что характеризует личность подсудимого, и тем самым ухудшает его положение.
Сформулированный председательствующим первый вопрос противоречит предъявленному Козлову обвинению и материалам дела, поскольку им был поставлен вопрос о виновности Козлова в иных действиях, а не в тех, которые указаны в обвинительном заключении, способе их совершении и последовательности.
Сформулировав таким образом вопросы, председательствующий вышел за пределы предъявленного подсудимому обвинения.
При указанных обстоятельствах вердикт коллегии присяжных заседателей и приговор суда нельзя признать законным и обоснованным.
При произнесении напутственного слова председательствующий в нарушение принципа объективности и беспристрастности довел до сведения присяжных заседателей только доказательства, уличающие подсудимого, и не довел до присяжных заседателей факты, оправдывающие его.
Председательствующий не предоставил сторонам право заявить в судебном заседании возражения в связи с содержанием его напутственного слова по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности.
Кроме того, в напутствующем слове председательствующий сослался на доказательство, которое не было исследовано в ходе судебного следствия.
Осужденный Козлов в жалобе указывает, что председательствующий в напутственном слове незаконно довел до сведения присяжных заседателей:
- сведения о последствиях признания подсудимого заслуживающим снисхождения;
- об освобождении подсудимого из-под стражи в случае вынесения оправдательного вердикта.
При этом председательствующий не довел до присяжных заседателей информацию, что в случае оправдания подсудимого дело направляется в следственные органы для установления причастных к преступлению лиц.
При вынесении вердикта были нарушены требования ст. 345 УПК РФ, согласно которым председательствующий, найдя вердикт неясным, указывает на его неясность всей коллегии присяжных заседателей и предлагает им возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.
Однако председательствующий, ознакомившись с вопросным листом, пригласил к своему столу только старшину коллегии и давал ей разъяснения. В связи с этим возникают сомнения в правильном донесении старшиной присяжных заседателей до остальных членов коллегии присяжных сути разъяснений председательствующего.
Более того, председательствующему был не понятен вердикт присяжных, в связи с чем после получения вопросного листа он удалился в совещательную комнату, после чего вернул вопросный лист старшине, который и зачитал его, а, по мнению стороны защиты, в силу ст. 345 УПК РФ у председательствующего нет полномочий удаляться в совещательную комнату после получения им вопросного листа с вердиктом.
При вынесении вердикта была нарушена тайна совещания судей, поскольку секретарь и помощник судьи неоднократно заходили в совещательную комнату к присяжным заседателям, когда те формировали ответы на вопросы и доводили до них информацию, которая Козлову неизвестна.
Кроме приведенных выше доводов защитник Пепеляев в своей жалобе, приводя различные доказательства, дает им собственную оценку и делает вывод о невиновности Козлова.
Осужденный Козлов в дополнительной жалобе обращает внимание на то, что в деле отсутствует протокол его допроса в качестве обвиняемого от 29 ноября 2019 года, в ходе которого он дал полные и правдивые показания о своей непричастности к совершению преступления, и поэтому он не был исследован в ходе судебного разбирательства, чем было нарушено его право на защиту.
Также Козлов указывает, что предварительное расследование по уголовному делу было проведено незаконно, поскольку все отдельные поручения следователей были направлены для исполнения свидетелю обвинения по делу О., которая в силу п. 1 ч. 1 ст. 61 УПК РФ, являясь начальником органа дознания, не могла участвовать в производстве по уголовному делу.
Защитник Пепеляев в дополнениях к апелляционной жалобе, кроме указанного выше, оспаривает законность возбуждения уголовного дела по факту убийства Ф..
В судебном заседании суда апелляционной инстанции адвокат Пепеляев дополнительно указал на то, что в присутствии присяжных заседателей был исследован протокол осмотра предметов на л.д. 115 тома 1, который, по его мнению, является недопустимым доказательством, поскольку, как следует из показаний свидетеля Козлова (сына осужденного), тот в отделе полиции после первоначального осмотра места происшествия видел портфель осужденного Козлова в неупакованном виде.
В возражениях на апелляционные жалобы государственные обвинители Бусов и Цепилов, а также потерпевшая П1. высказывают мнение о необоснованности доводов, изложенных в них, предлагают оставить их без удовлетворения.
Проверив материалы уголовного дела, с учетом доводов апелляционных жалоб и возражений, заслушав доводы сторон, судебная коллегия находит, что приговор постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей о виновности Козлова, основанном на всестороннем и полном исследовании доказательств.
Производство по делу проведено судом с участием присяжных заседателей в установленном законом порядке.
Решение суда вынесено на основании обвинительного вердикта коллегии присяжных заседателей, который в силу ч. 2 ст. 348 УПК РФ обязателен для председательствующего и влечет за собой постановление обвинительного приговора.
Согласно ст. 389.27 УПК РФ основаниями отмены приговора суда, вынесенного с участием присяжных заседателей, являются лишь существенные нарушения уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона и несправедливость приговора (пп. 2 - 4 ст. 389.15 УПК РФ).
Вопреки доводам апелляционных жалоб, такие нарушения по данному делу не допущены.
Доводы стороны защиты о непричастности Козлова к преступлению, изложенные ими в апелляционных жалобах, не могут являться основанием к отмене приговора.
Оценка достоверности или недостоверности показаний подсудимого, потерпевшей, свидетелей и иных доказательств, а также разрешение вопросов о доказанности деяния, совершения его Козловым и его виновности в силу положений ст. 17, ч. 1 ст. 334, ст. 341, 342, 343 УПК РФ отнесены к исключительной компетенции присяжных заседателей, а поэтому многочисленные доводы апелляционных жалоб о необоснованности осуждения, несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, недостоверности показаний ряда допрошенных по делу свидетелей и иных доказательств, не являются предметом рассмотрения в суде апелляционной инстанции.
Уголовное дело рассмотрено судом с участием присяжных заседателей в соответствии с волеизъявлением обвиняемого, заявленным в соответствии со ст. 217, 325 УПК РФ в ходе ознакомления по окончании предварительного следствия с материалами уголовного дела.
При решении вопроса о выборе этой формы судебного разбирательства права обвиняемого были соблюдены, ему были разъяснены особенности и правовые последствия рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей (в том числе предусмотренные ст. 389.27 УПК РФ), которые им были приняты.
Довод апелляционных жалоб о невозможности рассмотрения уголовного дела в Ординском районном суде Пермского края не основан на фактических данных и уголовно-процессуальном законе.
Разбирательство дела надлежащим судом, то есть тем судом, к подсудности которого оно отнесено законом, является одним из конституционных принципов судопроизводства. В соответствии с ч. 3 ст. 8 УПК РФ подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых отнесено УПК РФ. При этом законом предусмотрено отступление от указанного принципа в соответствии с положениями статьи 35 УПК РФ.
Реализуя процессуальные полномочия, предоставленные ему ст. 227 УПК РФ, судья Ординского районного суда Пермского края принял поступившее в суд уголовное дело, выяснив вопросы, указанные в ст. 228 УПК РФ, убедился, что уголовное дело поступило в суд с соблюдением правил о территориальной подсудности дела, и своим постановлением назначил по нему предварительное слушание, в котором обоснованно указал, что дело подсудно Ординскому районному суду Пермского края, тем самым констатировал предметную (родовую), территориальную и персональную подсудность этого дела данному суду, подтвердил правильность ее определения прокурором, направившим дело именно в этот суд.
Постановление судьи о назначении предварительного слушания никем не обжаловалось.
В ходе предварительного слушания 9 июля 2020 года стороной защиты был заявлен отвод всему составу Ординского районного суда Пермского края, в удовлетворении которого судьей Шестаковой, председательствовавшей впоследствии при рассмотрении дела в отношении Козлова по существу, было отказано.
Данный отвод был разрешен в установленном законом порядке.
При этом из постановления судьи об отказе в удовлетворении отвода видно, что судья Шестакова рассмотрела отвод не только всему составу районного суда, но и в отношении себя.
Исходя из материалов дела, судебная коллегия приходит к выводу, что оснований для отвода судьи Шестаковой по данному делу не имелось, она какие-либо ходатайства органов предварительного расследования в ходе следствия, а также жалобы, поданные в суд в порядке ст. 125 УПК РФ, по делу не рассматривала, сама судья Шестакова, работая в постоянном судебном присутствии в с. Уинское Ординского районного суда Пермского края с дислокацией в с. Уинское, никакого отношения к с. Орда, где Козлов в период с 1997 года по 2001 год работал начальником ОВД, не имеет, какой-либо заинтересованности судьи Шестаковой в исходе дела в соответствии со ст. 61 УПК РФ не усматривается.
По итогам предварительного слушания судья постановлением от 9 июля 2020 года в соответствии со ст. 236 УПК РФ назначил по делу судебное заседание и в постановлении вновь обоснованно указал, что дело в отношении Козлова подсудно Ординскому районному суду Пермского края.
Данное постановление стороной защиты не обжаловалось и вступило в законную силу, соответственно, сама судья Шестакова в силу действующего уголовно-процессуального закона данное постановление отменить не могла.
Что касается судебных решений принятых по ходатайству адвоката Пепеляева об изменении территориальной подсудности уголовного дела в отношении Козлова, поданной им в канцелярию суда в 17 часов 25 минут 9 июля 2020 года (л.д. 147 тома 13), то есть после удаления судьи в совещательную комнату для вынесения постановления по итогам предварительного слушания, то они являются промежуточными и подлежат оценке наряду с итоговым решением по делу.
Исходя из положений части 1.1. ст. 35 УПК РФ, согласно которым ходатайство об изменении территориальной подсудности уголовного дела по основаниям, указанным в ч. 1 ст. 35 УПК РФ, стороны подают в вышестоящий суд через суд, в который поступило уголовное дело, а судья, в производстве которого находится уголовное дело, возвращает ходатайство лицу, его подавшему, если ходатайство не отвечает требованиям частей 1-2.1 статьи 35 УПК РФ, судебная коллегия приходит к выводу, что у судьи основания для направления этого ходатайства в Пермский краевой суд отсутствовали.
К такому выводу судебная коллегия пришла из следующего.
В силу подп. "в" п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК РФ территориальная подсудность уголовного дела может быть изменена по ходатайству стороны либо по инициативе председателя суда, в который поступило уголовное дело в случае, если имеются обстоятельства, которые могут поставить под сомнение объективность и беспристрастность суда при принятии решения по делу.
В обоснование ходатайства об изменении территориальной подсудности адвокат Пепеляев в соответствии с подп. "в" п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК РФ привел довод о том, что Козлов известен практически всем жителям села, неоднократно сталкивался по работе с судьями и сотрудниками Ординского районного суда, поскольку ранее работал начальником ОВД Ординского района, и поэтому необходимо исключить сомнения в беспристрастности и объективности районного суда.
При этом адвокат Пепеляев не учел, что поскольку его подзащитным Козловым избрана форма производства в суде с участием присяжных заседателей, то суд на момент подачи его ходатайства еще не был сформирован, а для формирования объективной и беспристрастной коллегии присяжных заседателей уголовно-процессуальным законом предусмотрен иной порядок, а именно, предусмотренный статьями 328, 329, 330 и ч. 4 ст. 333 УПК РФ, соответственно, его ходатайство не отвечало требованиям подпункта "в" пункта 2 части 1 ст. 35 УПК РФ.
Утверждение авторов апелляционных жалоб о том, что Ординский район является небольшим, а вероятность попадания в коллегию присяжных лиц, с которыми по службе взаимодействовал Козлов, достаточно велика, а погибший Ф. и потерпевшая по делу являются местными жителями, в силу чего сформированная коллегия присяжных была не способна вынести объективный вердикт, является предположением, поскольку какими-либо фактическими данными не подтверждается.
При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу, что территориальная подсудность уголовного дела судом не нарушена.
Протокол судебного заседания соответствует требованиям ст. 259 УПК РФ и позволяет судебной коллегии проверить законность постановленного приговора.
Вопреки доводам жалоб, коллегия присяжных заседателей сформирована в соответствии с требованиями закона.
Формирование коллегии присяжных заседателей проведено надлежащим образом в соответствии с положениями ст. 327, 328 УПК РФ на основе надлежаще составленного списка кандидатов в присяжные заседатели, отобранных путем случайной выборки, с привлечением к участию в этой процедуре сторон.
Сторонам было разъяснено право заявления отводов кандидатам в присяжные заседатели и предоставлена возможность задать каждому из кандидатов в присяжные заседатели вопросы, которые, по их мнению, связаны с выяснением обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве присяжного заседателя в рассмотрении данного уголовного дела. Это право сторонами реализовано в полном объеме.
Во вступительном слове председательствующий разъяснил кандидатам в присяжные заседатели о их обязанности правдиво отвечать на поставленные вопросы, а также предоставлять правдивую информацию о себе и об отношениях с другими участниками судебного разбирательства.
Сторонам председательствующим была обеспечена возможность задать кандидатам вопросы, заявить мотивированные и немотивированные отводы, а кандидатам в присяжные заседатели - возможность заявить самоотвод.
Право на один немотивированный отвод каждой из сторон предоставлено председательствующим в соответствии со ст. 328 УПК РФ.
Осужденный Козлов принял активное участие в опросе кандидатов в присяжные, в заявлении им отводов с помощью своих адвокатов на стадии формирования коллегии, при этом ими использовался список кандидатов, предоставленный судом, с указанием даты рождения, рода деятельности и образования кандидатов в присяжные заседатели.
Как следует из протокола судебного заседания, никто из кандидатов в присяжные заседатели не скрывал информацию, которая выяснялась сторонами в целях формирования состава коллегии, способной вынести объективный вердикт, а после формирования коллегии присяжных заседателей председательствующим в соответствии со ст. 330 УПК РФ сторонам была предоставлена возможность заявить о роспуске коллегии ввиду ее тенденциозности, чем сторона защиты и воспользовалась.
Заявление стороны защиты относительно роспуска коллегии присяжных заседателей на основании ст. 330 УПК РФ ввиду тенденциозности ее состава рассмотрено председательствующим судьей надлежащим образом с приведением убедительного обоснования принятого решения.
При этом судебная коллегия отмечает, что заявления о тенденциозности коллегии присяжных заседателей в связи с работой Козлова начальником ОВД от стороны защиты не поступало.
Данных о том, что в коллегию присяжных заседателей вошли лица, которые в силу ст. 3, 7 Федерального Закона "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" не могли быть таковыми, не имеется.
Доводы осужденного и его защитника о том, что ряд присяжных заседателей не могли участвовать в рассмотрении дела, судебная коллегия находит необоснованными.
Оснований для отвода кандидата в присяжные заседатели N 10 - Н2. не имелось, поскольку на вопрос адвоката Васенина кандидатам, имеются ли у них дружеские отношения со стороной обвинения, в которую входит и потерпевшая П1., присутствовавшая при формировании коллегии, ответов не поступило (л.д. 73 тома 12), а потерпевшая П1. суду пояснила, что с данным кандидатом она по работе никогда не соприкасалась (л.д. 80 тома 12). Довод жалобы о том, что между Козловым по службе возникали конфликты с налоговой инспекцией, является голословным, поскольку он применительно к Н2. не конкретизирован. Кроме того, этот довод в судебном заседании на стадии мотивированных отводов стороной защиты не заявлялся, соответственно, обстоятельства, приведенные в доводе, не могли быть выяснены и подвергнуты председательствующим оценке.
Оснований для отвода кандидата в присяжные заседатели N 16 - С2. также не имелось, поскольку она пояснила, что привлечение отца к уголовной ответственности в ее раннем детстве на ее объективность по делу не повлияет (л.д. 76 тома 12). Кроме того, как пояснила С2. в судебном заседании, обстоятельства привлечения отца к ответственности ей неизвестны, что также не может свидетельствовать о ее необъективности, а довод об отводе С2., приведенный стороной защиты на стадии мотивированных отводов, о том, что ее отец привлекался к уголовной ответственности возможно во время работы Козлова в милиции, носит предположительный характер.
Кандидат N 19 - С3. в соответствии с указанным выше законом не является лицом, которое не могло быть присяжным заседателем.
Утверждение адвоката Пепеляева в жалобе о том, что судом не проводилась проверка кандидатов в присяжные заседателя у врача-нарколога и врача-психиатра, является надуманным, поскольку, как следует из протокола судебного заседания, председательствующий перед формированием коллегии довел до сведения участников судебного разбирательства информацию, поступившую из ГБУЗ ПК "Ординская центральная районная больница" (л.д. 68 тома 12).
Судебное следствие проведено с соблюдением положений ст. 335 УПК РФ, определяющей его особенности в суде с участием присяжных заседателей.
Из протокола судебного заседания следует, что председательствующий судья руководил судебным заседанием в соответствии с требованиями ст. 243 УПК РФ, принимая все предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон с учетом особенностей судопроизводства с участием присяжных заседателей.
Председательствующий судья создал сторонам необходимые условия для выполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Стороны активно пользовались правами, предоставленными законом, в том числе исследуя доказательства и участвуя в разрешении процессуальных вопросов. Заявленные ходатайства разрешались в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, основанные на законе ходатайства удовлетворялись. Принимались судом во внимание также обоснованные мнения и возражения сторон. Данные о том, что председательствующий игнорировал какие-либо ходатайства, в деле отсутствуют.
Поскольку в силу требований ст. 335 и 252 УПК РФ с участием присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ, а судебное разбирательство может проводиться в пределах предъявленного обвинения, в судебном заседании с участием присяжных заседателей обоснованно не исследовались обстоятельства, выходящие за рамки предъявленного обвинения, не относящиеся к предмету судебного разбирательства по делу, а также связанные с процессом получения доказательств.
В присутствии присяжных заседателей исследовались лишь допустимые доказательства, в том числе оспариваемые стороной защиты.
Все постановления председательствующего, вынесенные по результатам разрешения ходатайств об исключении доказательств, надлежаще мотивированы, основаны на материалах дела, а также правильном применении уголовно-процессуального закона.
Оснований, предусмотренных ст. 75 УПК РФ, для признания недопустимыми доказательств, представленных коллегии присяжных заседателей, в том числе протоколов осмотров места происшествия и предметов на л.д. 4, 34, 115 тома 1, а также заключения комиссии экспертов N 33/346 на л.д. 124 тома 3, не установлено.
При этом судебная коллегия отмечает, что вопрос о признании недопустимыми доказательствами протоколов осмотра места происшествия и осмотра предметов на л.д. 4, 115 тома 1 стороной защиты в судебном заседании суда первой инстанции не ставился.
Сомнений в том, что на следствии в ходе осмотров места происшествия была осмотрена квартира по адресу: пос. Орда, ул. ****-4, а не квартира N 54, как это утверждают авторы жалоб, не имеется.
Из протоколов осмотров места происшествия видно, что перед цифрой "4" стоит обозначающий номер символ "N".
В соответствии со ст. 176, 177 УПК РФ в ходе осмотра места происшествия, местности, жилища либо иного помещения, произведенного в целях обнаружения следов преступления, обнаруженные предметы должны быть предъявлены участникам осмотра, изъяты, упакованы, опечатаны, заверены подписью следователя на месте осмотра, при этом в протоколе осмотра по возможности указываются индивидуальные признаки и особенности изымаемых предметов.
Как видно из протокола осмотра места происшествия от 10 ноября 2018 года на л.д. 4 тома 1, составленного с соблюдением требований ст. 166 УПК РФ, и приложенной к нему фототаблицы, это следственное действие было произведено следователем Ж. с участием специалиста С3. на основании ч. 1.1 ст. 170 УПК РФ без участия понятых с применением технического средства для фиксации его хода и результатов, в протоколе отражены индивидуальные признаки обнаруженных и изымаемых предметов, места их обнаружения, а также отражено, что изъятые предметы были упакованы в соответствии с требованиями УПК РФ.
Из протокола дополнительного осмотра места происшествия от 10 ноября 2010 года на л.д. 34 тома 1, составленного с соблюдением требований ст. 166 УПК РФ, следует, что это следственное действие было произведено следователем Ж. с участием потерпевшей П1. на основании ч. 1.1 ст. 170 УПК РФ без участия понятых с применением технического средства для фиксации его хода и результатов, в протоколе отражены индивидуальные признаки обнаруженных и изымаемых предметов, места их обнаружения, а также отражено, что изъятые предметы были упакованы в соответствии с требованиями УПК РФ.
Впоследствии изъятые в ходе осмотров места происшествия предметы были осмотрены в присутствии понятых 12 ноября 2018 года, о чем следователем был составлен протокол, находящийся на л.д. 115 тома 1.
Из данного протокола следует, что все изъятые в ходе осмотров места происшествия предметы были упакованы - 3 ножа и сотовый телефон в бумажные конверты, а портфель в полиэтиленовый пакет, и опечатаны, целостность конвертов и пакета была не нарушена, на них имелись пояснительные надписи, подписи следователя и участвовавших лиц, в ходе осмотра портфеля был обнаружен складной нож, на клинке которого имелись пятна бурого цвета, после осмотра все предметы были вновь упакованы и опечатаны.
Согласно показаниям специалиста С3. в ходе осмотра места происшествия был обнаружен портфель, принадлежавший Козлову, который был следователем изъят. Данный портфель на месте не осматривали, он его упаковал и опечатал печатью, которая была у следователя. Кроме этого из раковины на кухне был изъят еще один нож, а на кухонном столе остались два ножа без каких-либо следов (л.д. 144 тома 12).
При этом судебная коллегия отмечает, что все эти обстоятельства, связанные с изъятием вещественных доказательств, вопреки доводам жалобы, выяснялись у С3. в присутствии присяжных заседателей стороной защиты, хотя председательствующим было принято правильное решение о его допросе в качестве свидетеля в присутствии присяжных заседателей, поскольку он давал показания о фактических обстоятельствах по делу, а именно, о событиях, предшествовавших совершению Козловым преступления.
С целью установления обстоятельств изъятия вещественных доказательств кроме специалиста С3. для разрешения юридических вопросов в отсутствие присяжных заседателей были допрошены следователь Ж. и потерпевшая П1..
Из показаний следователя Ж. следует, что дополнительный осмотр места происшествия производился с участием потерпевшей, которая открыла дверь квартиры Ф., он в отсутствие понятых производил фотофиксацию и составил протокол, который соответствовал действительности. Впоследствии по техническим причинам, так как информация удалилась, он не смог приобщить к этому протоколу фототаблицу, о чем составил рапорт (л.д. 115 тома 12).
Из показаний потерпевшей П1. следует, что в ходе дополнительного осмотра квартиры Ф. следователь Ж. изъял два ножа и сотовый телефон, которые упаковал, при этом следователь производил фотографирование (л.д. 120 тома 12).
При этом нарушений норм уголовно-процессуального закона, ставящих под сомнение допустимость этих следственных действий, председательствующим не установлено.
Как установлено исследованными в ходе судебного заседания протоколами осмотров места происшествия и предметов (л.д. 4, 34, 115 тома 1), а также показаниями С3., Ж. и П1., порядок производства этих процессуальных действий следователем не нарушен, цель выяснения имеющих значение для уголовного дела обстоятельств соблюдена, оснований сомневаться в соответствии действительности отраженных в протоколах сведений, у председательствующего не имелось.
Все участвовавшие в этих осмотрах лица, в том числе двое понятых - М. и К3., когда в ходе осмотра предметов в портфеле Козлова был обнаружен и изъят нож, были ознакомлены с содержанием протокола, о чем свидетельствуют их подписи, каких-либо возражений и заявлений от них не поступило.
У председательствующего отсутствовали основания считать, что изъятые в ходе осмотров ножи, которые впоследствии были направлены на комиссионную судебно-биологическую экспертизу, были получены при иных обстоятельствах, соответственно, отсутствовали основания и для допроса понятых М. и К3., о чем председательствующим было принято обоснованное решение (л.д. 167 тома 12).
Фактов создания органами следствия искусственных доказательств или фальсификации доказательств председательствующим установлено не было.
Вся совокупность приведенных доказательств полностью опровергает утверждение свидетеля Козлова - сына осужденного, который заинтересован в исходе дела, о том, что он видел в отделе полиции портфель задержанного Козлова в неупакованном виде.
При таких обстоятельствах судебная коллегия также не находит оснований для признания этих осмотров недопустимыми доказательствами и приходит к выводу, что они в ходе предварительного расследования были добыты без нарушения уголовно-процессуального закона. Вопреки доводам жалоб, то обстоятельство, что следователем к протоколу дополнительного осмотра места происшествия, в ходе которого были изъяты два ножа и сотовый телефон, не имеющие отношения к делу, по объективной причине не приобщена фототаблица, не свидетельствует о его незаконности в целом.
Доводы адвоката Пепеляева, приведенные в жалобах, о незаконном вынесении следователем постановлений о возбуждении уголовного дела и о приобщении к делу вещественных доказательств нельзя признать состоятельными, поскольку эти постановления вынесены в соответствии с уголовно-процессуальным законом.
Доводы стороны защиты о незаконном расследовании уголовного дела в связи с тем, что начальник полиции О. является свидетелем по делу, нельзя признать состоятельными, поскольку все вещественные доказательства по делу, по которым производились экспертизы, исследованные впоследствии в присутствии присяжных заседателей, были добыты в ноябре 2018 года, а статус свидетеля О. приобрела только 5 декабря 2019 года.
Что касается ходатайства стороны защиты о признании недопустимым доказательством заключения экспертов, проводивших комиссионную судебную медико-криминалистическую экспертизу N 33/346 на л.д. 124 тома 3, то председательствующим в удовлетворении этого ходатайства отказано обоснованно (л.д. 160 тома 12). Оснований не согласиться с таким решением у судебной коллегии не имеется.
Отказывая в удовлетворении ходатайства, председательствующий правильно сослался на то, что экспертиза назначена следователем Ж. постановлением от 18 июня 2019 года с соблюдением норм уголовно-процессуального закона в рамках возбужденного уголовного дела.
Проведение экспертизы поручено государственному казенному учреждению "Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы". Экспертиза проведена экспертами отделения сложных экспертиз, имеющих длительный стаж работы и соответствующую квалификацию. Заключение экспертов соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ, в нем подробно приведены содержание и результаты исследований, примененные методики, сделанные экспертами выводы и их обоснование.
При таких данных председательствующий обоснованно признал заключение комиссии экспертов N 33/346 допустимым доказательством, подлежащим исследованию в присутствии присяжных заседателей.
Кроме исследования данного заключения в присутствии присяжных заседателей был допрошен эксперт Б., входивший в комиссию экспертов, который дал присяжным заседателям разъяснения по выводам комиссии экспертов (л.д. 169 тома 12).
Вопреки доводам жалоб, как видно из протокола судебного заседания, после допроса в отсутствие присяжных заседателей специалиста П2., фактически опровергавшего выводы комиссии экспертов (л.д. 185 тома 12), и исследования его заключения, которое было приобщено к материалам дела (л.д. 9, 10 тома 13), ходатайства от стороны защиты об исследовании этого заключения в присутствии присяжных заседателей не поступало, а действия стороны защиты были направлены для обоснования ходатайства о назначении повторной комиссионной судебной медико-криминалистической экспертизы.
В связи с тем, что в присутствии присяжных заседателей было исследовано допустимое доказательство - заключение комиссии экспертов N 33/346, а также допрошен эксперт Б., то председательствующий правильно отказал в ходатайстве стороны защиты о допросе в присутствии присяжных заседателей специалиста П2. (л.д. 192 тома 12).
Вместе с этим председательствующий правильно отказал в ходатайствах стороны защиты и о назначении комиссионной дактилоскопической и повторной комплексной медико-криминалистических экспертиз, поскольку заключения экспертов, на которые имеются ссылки в жалобах и ходатайствах, были исследованы в присутствии присяжных заседателей, а, как указано выше, оценка достоверности доказательств находится исключительно в компетенции присяжных заседателей.
При этом оснований полагать, что председательствующий, отказывая в назначении повторной комплексной медико-криминалистической экспертизы, не учел заключение специалиста П2., не имеется, поскольку это решение им было принято после исследования этого заключения.
Также председательствующий обоснованно отказал стороне защиты в допросе экспертов К1., Н1., Р., Г1., К2., Д. и С1., поскольку в соответствии с требованиями ч. 1 ст. 282 УПК РФ суд вправе (по ходатайству сторон или по собственной инициативе) вызвать для допроса эксперта, давшего заключение в ходе предварительного расследования, лишь для разъяснения или дополнения данного им заключения.
Выводы экспертов:
- К2., Д. и С1., проводивших комиссионную судебную медико-криминалистическую экспертизу (л.д. 124 тома 3);
- Н1., проводившего судебную медико-криминалистическую экспертизу (л.д. 9 тома 3);
- Г1., проводившего судебную трасологическую экспертизу по ножам и футболке Ф. (л.д. 161 тома 3);
- К1., проводившего судебно-медицинские экспертизы (основную и дополнительную) по трупу Ф. (л.д. 187, 223 тома 2);
- Р., проводившей повторную судебную дактилоскопическую экспертизу (л.д. 141 тома 9),
непротиворечивы, компетентны, научно обоснованы. Каких-либо противоречий или неясностей, требующих разъяснения или дополнения, заключения экспертов не содержат, а стороной защиты надлежащего обоснования необходимости допроса указанных выше экспертов не приведено (л.д. 167 тома 12).
Не имелось оснований для исследования в присутствии присяжных заседателей и указанных в жалобе документов, а именно:
- заключений экспертов, проводивших в отношении Козлова стационарные комплексные судебные психолого-психиатрические экспертизы (л.д. 49, 99 тома 3), поскольку эти заключения относятся к характеризующим данным личности Козлова и решению вопроса о его вменяемости;
- заключения специалиста З. (л.д. 161 тома 6), поскольку, как следует из самого документа, он является письменной консультацией, в которой З. разъясняет методику производства дактилоскопической экспертизы;
- копии обвинительного заключения в отношении Ж., приобщенной в судебном заседании, различных постановлений, вынесенных по ходу расследования дела (л.д. 210, 216, 217 тома 6, л.д. 127 тома 7), поскольку они не являются доказательствами, которые могут быть исследованы в присутствии присяжных заседателей.
При этом судебная коллегия, исходя из содержания заявленного ходатайства об оглашении указанных выше документов (кроме заключений экспертов) приходит к выводу, что действия стороны защиты были направлены на то, чтобы опорочить перед присяжными заседателями ход предварительного расследования по делу и добытые на следствии доказательства, что недопустимо.
Доводы жалоб о том, что сторона защиты была ограничена в предоставлении доказательств и поэтому в судебном заседании не были исследованы показания Козлова, данные им неоднократно в ходе предварительного расследования, нельзя признать состоятельными, поскольку сторона защиты ходатайств об оглашении показаний Козлова на следствии в ходе судебного разбирательства не заявляла.
Судебная коллегия отмечает, что сторона защиты, несмотря на замечания председательствующего, в полном объеме довела до сведения присяжных заседателей свою точку зрения о непричастности Козлова к совершению инкриминируемого ему деяния, приведя подробный анализ доказательств, которые, по их мнению, опровергают версию обвинения, а Козлов в ходе допроса (л.д. 19 тома 13) и в прениях сторон, нарушая положения ст. 252 УПК РФ, довел до присяжных заседателей свою позицию о совершении убийства Ф. иным лицом, поэтому довод осужденного Козлова, приведенный в дополнительной жалобе, о нарушении его права на защиту в связи с отсутствием в деле протокола его допроса от 29 ноября 2019 года судебная коллегия находит надуманным.
Вопреки доводам жалобы адвоката Пепеляева, решение председательствующего по ходатайству стороны обвинения об оглашении в присутствии присяжных заседателей показаний, данных подсудимым на стадии досудебного производства, соответствует положениям п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ и является правильным, поскольку между его показаниями в судебном заседании и на предварительном следствии имелись существенные противоречия. Утверждение защитниками и Козловым об отсутствии противоречий является лишь их субъективным мнением. В судебном заседании государственный обвинитель объяснил суть вышеуказанных противоречий, с чем обоснованно согласился председательствующий. При этом возражения стороны защиты против оглашения ранее данных показаний по указанным процессуальным основаниям препятствием для их оглашения не являются.
Доводы жалоб о нарушении стороной обвинения в судебном заседании положений частей 7 и 8 ст. 335 УПК РФ, которые в них не конкретизированы, судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку такие нарушения при рассмотрении дела с участием присяжных заседателей стороной обвинения не допущены.
Наоборот, сторона защиты, несмотря на неоднократные предупреждения и замечания председательствующего, допускала указанные в их жалобах нарушения.
Так, Козлов сам в ходе допроса довел до сведения присяжных заседателей обстоятельства своего задержания и сведения о своей личности, а именно то, что он 20 лет проработал в полиции. Адвокатами выяснялись в присутствии присяжных заседателей обстоятельства задержания Козлова в ходе допросов свидетеля защиты Козлова (л.д. 2 тома 13) и свидетеля Г2. (л.д. 113 тома 12), а обстоятельства изъятия и закрепления вещественных доказательств у специалиста С3. (л.д. 144 тома 12) и производства экспертизы N 33/346 у эксперта Б. (л.д. 160 тома 12). Кроме того, адвокат Пепеляев, касаясь вопроса допустимости доказательств, обратил внимание присяжных заседателей на отсутствие фототаблицы к протоколу дополнительного осмотра места происшествия при проведении осмотра в отсутствие понятых (л.д. 140 тома 12).
В ходе судебного разбирательства характеризующие подсудимого и потерпевшего данные в присутствии присяжных стороной обвинения исследовались лишь в той мере, в которой необходимы были для установления фактических обстоятельств дела, при этом нахождение Козлова в состоянии алкогольного опьянения на момент совершения преступления, в связи с предъявленным ему обвинением, относится к установлению фактических обстоятельств уголовного дела, находящихся на разрешении в компетенции присяжных заседателей.
Порядок проведения прений сторон и предоставления подсудимому последнего слова соответствует требованиям ст. 336, 337 УПК РФ. В прениях сторона обвинения, вопреки доводам апелляционных жалоб, не ссылалась на доказательства, не исследованные в судебном заседании, и не искажала доказательства, исследованные в судебном заседании, о чем свидетельствует протокол судебного заседания.
Доводы о нарушении государственным обвинителем принципа презумпции невиновности, оказании на присяжных заседателей незаконного воздействия, в том числе при предъявлении им вещественных доказательств, создания у присяжных заседателей негативного образа подсудимого, являются несостоятельными, поскольку действия государственных обвинителей в судебном заседании находились в пределах предоставленных им законом прав и в связи с возложенной на них обязанностью по поддержанию государственного обвинения, представлению доказательств и так далее.
Эмоциональное поведение потерпевшей в ходе судебного разбирательства, на которое обращается внимание в жалобе адвоката Пепеляева, по мнению судебной коллегии, не повлияло на формирование мнения присяжных заседателем по поставленным вопросам, поскольку председательствующий своевременно обращался к присяжным заседателям с просьбой не принимать его во внимание (л.д. 93, 140 тома 12, л.д.42 тома 13).
Об этом же председательствующий напомнил присяжным заседателям, обращаясь к ним с напутственным словом.
При этом осужденный Козлов, в свою очередь, в ходе допроса также проявлял эмоции, и председательствующий обращался к присяжным заседателям с такой же просьбой (л.д. 21 тома 13).
Нельзя признать обоснованным также доводы адвоката Пепеляева о том, что председательствующий оказывал незаконное воздействие на присяжных заседателей, заявляя, что представляемые государственным обвинителем доказательства обвинения являются допустимыми. Как видно из протокола судебного заседания, такого рода характеристика доказательствам была дана лишь с точки зрения отсутствия причин сомневаться в законности источников и способов получения доказательств, характеристики же достоверности тех или иных доказательств, их значимости и достаточности для принятия определенного решения по делу он не давал. Давая такое пояснение, председательствующий разъяснил присяжным заседателям, что оценка этим доказательствам должна быть дана в совещательной комнате при вынесении вердикта (л.д. 49 тома 13).
Принцип состязательности сторон, предусмотренный ст. 15 УПК РФ, председательствующим не нарушен.
Из протокола судебного заседания видно, что при попытках стороны защиты обсуждать вопросы, находящиеся за пределами компетенции присяжных заседателей с целью оказания на них воздействия, председательствующий обоснованно пресекал такие действия, делал замечания, разъясняя присяжным необходимость не принимать во внимание сказанное, а также то, что те или иные обстоятельства не надо принимать во внимание при вынесении вердикта по делу.
Вопросы сторон подсудимому, свидетелям и потерпевшей, ответы на которые могли вызвать предубеждение присяжных заседателей, снимались председательствующим обоснованно.
Согласно п. 6 ст. 339 УПК РФ формулировки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение либо не поддержал обвинение к моменту постановки вопросов.
Вопросный лист сформулирован с учетом обвинения, предъявленного следствием и поддержанного государственным обвинителем, результатов судебного следствия, прений сторон, после обсуждения вопросов со сторонами, в ясных и понятных выражениях.
Вопреки доводам жалобы, вопросы, поставленные на разрешение присяжным заседателям, юридических терминов не содержат, а совершение Козловым преступления в состоянии опьянения относится к фактическим обстоятельствам, которые устанавливаются присяжными заседателями.
Председательствующий предоставил сторонам время для подготовки к обсуждению вопросного листа.
Как следует из протокола судебного заседания, сторонам в соответствии с ч. 2 ст. 338 УПК РФ было предоставлено право высказать свои замечания по содержанию и формулировке вопросов в вопросном листе и внести предложения.
Председательствующий в совещательной комнате, рассмотрев поступившие от стороны защиты замечания по формулировке вопросов, окончательно сформулировал вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, и составил вопросный лист.
Формулировка вопросов в вопросном листе соответствует положениям, предусмотренным ст. 339 УПК РФ, с постановкой трех вопросов: доказано ли, что деяние имело место, доказано ли, что это деяние совершил Козлов и о его виновности в совершении деяния.
Изложенная постановка вопросов присяжным заседателям позволяла им полно и всесторонне оценить представленные доказательства и сделать вывод о виновности или невиновности осужденного Козлова в инкриминируемом ему преступлении. Оснований ставить под сомнение полученные на них ответы не имеется.
Напутственное слово председательствующего соответствует положениям ст. 340 УПК РФ, его содержание было понятно присяжным заседателям, в нем не отражено в какой-либо форме мнение председательствующего по вопросам, постановленным перед коллегией присяжных заседателей. Ссылок на недопустимые доказательства либо доказательства, не исследованные судом, вопреки доводам жалоб, напутственное слово не содержало.
В напутственном слове председательствующим были приведены доказательства как уличающие подсудимого, так и оправдывающие его, изложены позиции как обвинения, так и защиты, разъяснены присяжным заседателям основные правила оценки доказательств, сущность принципа презумпции невиновности, положения о толковании не устраненных сомнений в пользу подсудимого.
Разъяснение председательствующим в напутственном слове о возможности признать подсудимого заслуживающим снисхождение, в случае вынесения обвинительного вердикта, и его последствиях соответствует п. 2 ч. 3 и ч. 4 ст. 340 УПК РФ.
Вопреки доводам жалобы, в напутственном слове об освобождении подсудимого из-под стражи, в случае вынесения оправдательного вердикта, не указано, и уголовно-процессуальный закон не предусматривает разъяснение присяжным заседателя о дальнейшем производстве по делу при оправдательном вердикте.
Из протокола судебного заседания следует, что председательствующий выяснял у сторон, имеются ли у них возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности
От сторон таковых возражений не поступило.
Доводы стороны защиты о том, что председательствующий не предоставил им право возражения в связи с содержанием напутственного слова по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности, а также о том, что председательствующий, ознакомившись с вопросным листом, давал разъяснения только старшине коллегии, пригласив ее к своему столу, вне слышимости этих разъяснений всеми участниками судебного разбирательства, являются надуманными, поскольку из аудиозаписи судебного заседания ясно слышно, что председательствующий выяснял у сторон, имеются ли у них возражения в связи с содержанием его напутственного слова, и разъяснения старшине коллегии им были даны без нарушения принципа гласности судопроизводства.
Процедура вынесения присяжными заседателями вердикта не нарушена.
Довод жалобы осужденного Козлова о нарушении тайны совещания присяжных заседателей при вынесении ими вердикта является надуманным и голословным, в материалах дела какая-либо информация об этом нарушении отсутствует. Как видно из протокола судебного заседания, сторона защиты о таком нарушении в судебном заседании не заявляла.
Вопреки доводам жалобы адвоката Пепеляева, председательствующий, получив заполненный вопросный лист, имеет право удалиться в совещательную комнату для его проверки, удалив при этом коллегию присяжных заседателей в совещательную комнату, что председательствующим и было сделано, и эти действия председательствующего не являются нарушением уголовно-процессуального закона.
Правовая оценка и юридическая квалификация действиям Козлова судом дана в соответствии с фактическими обстоятельствами, установленными вердиктом присяжных заседателей и является правильной.
Оснований для оправдания или для квалификации действий осужденного по менее тяжкому составу преступления у суда не имелось. Не усматривает таковых оснований и судебная коллегия.
Действия Козлова по факту убийства Ф. суд правильно квалифицировал по ч. 1 ст. 105 УК РФ как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку.
Психическое состояние осужденного изучено полно и объективно. В ходе предварительного расследования в отношении него проводилась судебно-психиатрическая экспертиза. С учетом выводов экспертов, оснований не доверять которым не имелось, иных сведений, влияющих на разрешение данного вопроса, суд обоснованно признал осужденного вменяемым.
При назначении наказания Козлову, суд учел характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, данные о его личности, состояние здоровья, признанное смягчающим наказание обстоятельством, влияние назначенного наказания на его исправление и на условия жизни его семьи, а также единодушный вердикт коллегии присяжных заседателей о снисхождении к Козлову.
Оснований для признания иных обстоятельств смягчающими наказание осужденного, судом не установлено. Не усматривает таковых и судебная коллегия.
Каких-либо исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступлений, поведением виновного во время и после совершения преступления, других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, по делу не установлено. Вывод суда об отсутствии оснований для применения положений, предусмотренных ст. 64 УК РФ, обоснован, с чем соглашается и судебная коллегия.
Таким образом, наказание осужденному Козлову назначено в соответствии с требованиями уголовного закона, соразмерно содеянному и отвечает принципу справедливости. Оснований для вывода о назначении осужденному чрезмерно сурового наказания не имеется.
При таких обстоятельствах судебная коллегия не находит оснований для удовлетворения апелляционных жалоб осужденного Козлова и адвоката Пепеляева ввиду необоснованности приведенных в них доводов.
Также в соответствии с требованиями закона разрешен судом гражданский иск о взыскании компенсации морального вреда, заявленный потерпевшей П1. и подтвержденный ею в судебном заседании, которая являлась погибшему сестрой.
Размер взысканной с Козлова компенсации морального вреда судом определен в соответствии с требованиями ст. 151, 1101 ГК РФ, с учетом степени перенесенных П1. моральных и нравственных страданий в связи с убийством близкого ей человека, а также с учетом требований разумности и справедливости.
Вместе с тем, поскольку суд не зачел Козлову в срок лишения свободы его содержание под стражей один день - 9 октября 2019 года, то приговор в этой части следует изменить.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
приговор Ординского районного суда Пермского края от 28 августа 2020 года в отношении Козлова Валерия Ивановича изменить.
На основании ч. 3 ст. 72 УК РФ (в редакции Федерального закона от 3 июля 2018 года N 186-ФЗ) зачесть время содержания Козлова В.И. под стражей 9 октября 2019 года в срок лишения свободы из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
В остальной части приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденного Козлова В.И. и адвоката Пепеляева А.А. - без удовлетворения.
Апелляционное определение может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в порядке, установленном главами 47.1 и 48.1 УПК РФ.
Председательствующий подпись
Судьи подписи
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
