Дата принятия: 03 июня 2021г.
Номер документа: 22-520/2021
КОСТРОМСКОЙ ОБЛАСТНОЙ СУД
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 3 июня 2021 года Дело N 22-520/2021
03 июня 2021 года город Кострома.
Костромской областной суд в составе:
председательствующего по делу судьи А. Н. Сенина,
судей А. Н. Андриянова и Л. А. Михайловой,
при секретаре Т. Ю. Дубровиной,
с участием: прокурора отдела прокуратуры Костромской области О. А. Ермаковой,
осуждённого А. А. Мишевского (по ВКС),
защитника - адвоката О. Н. Егоровой,
рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осуждённого А. А. Мишевского и защитника - адвоката А. Ю. Галахова на приговор Чухломского районного суда Костромской области от 08 апреля 2021 года
которым
Мишевский Александр Александрович, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в поселке <адрес> Читинской области, судимый:
-18 февраля 2015 года Чухломским районным судом Костромской области по ч. 1 ст. 111 УК РФ к 2 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима; освободился условно-досрочно 14 июня 2016 года на 8 месяцев 10 дней;
- 10 сентября 2019 года мировым судьей судебного участка N 35 Чухломского судебного района Костромской области по ч. 1 ст. 119 УК РФ к 3 месяцам лишения свободы,
осуждён по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 7 годам лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год и 6 месяцев.
На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения нового наказания и наказания по приговору от 10.09.2019, определено к отбытию 7 лет и 2 месяца лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы сроком 1 год и 6 месяцев.
На период отбывания ограничения свободы установлены ограничения - не изменять место жительства и не выезжать за пределы Солигаличского муниципального района Костромской области без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием наказания в виде ограничения свободы и возложена обязанность дважды в месяц являться в него для регистрации.
До вступления приговора в законную силу мера пресечения оставлена без изменения - содержание под стражей.
Срок отбытия наказания постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу с зачётом в этот срок времени его содержания под стражей, начиная с 17 июня 2019 года из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в колонии строгого режима.
По делу решена судьба вещественных доказательств и процессуальных издержек.
Заслушав судью А. Н. Андриянова, доложившего материалы дела; выступления осужденного и его защитника, поддержавших доводы апелляционных жалоб; прокурора, возражавшую против их удовлетворения, суд
установил:
приговором районного суда А. А. Мишевский признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью своей сожительнице Л.Ю.К. 1978 г.р. повлекших по неосторожности ее смерть.
Преступление им совершено по месту их проживания в <адрес> Солигаличского района Костромской области между 09 и 13 июня 2019 года при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре, согласно которым во время ссоры он избил её, нанося удары кулаками и ногами в область головы, лица и тела, причинив ей, в числе прочего, тупую тяжёлую закрытую черепно-мозговую травму с кровоизлияниями участков головного мозга с его отёком, приведшую к её смерти.
Вину по предъявленному обвинению Мишевский А.А. не признаёт, утверждает, что в ходе ссоры 12 июня 2019 года дал ей дома две пощёчины, ударил ногой по ягодицам дважды и один раз в промежность. Однако полагает, что от этих ударов ей вреда причинено не было. Считает, что тяжкие телесные повреждения она могла получить, потом - при падении с крыльца их квартиры вниз по лестнице либо она скончалась от инсульта. Причинение ей тяжкого вреда здоровью, повлекшее её смерть, он категорически отрицает.
В этой связи, в апелляционных жалобах осуждённый А. А. Мишевский и его защитник - адвокат Галахов, анализируя материалы уголовного дела и исследованные судом доказательства, давая им свою оценку, полагают, что его вина в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшей не доказана.
В частности защитник указывает, что вынося обжалуемый приговор суд, не установил конкретных и неопровержимых доказательств виновности Мишевского в инкриминируемом деянии.
Из приговора следует, что время совершения преступления не установлено. В указанный же судом период Мишевский несколько суток находился на работе, и когда именно произошла эта ссора, приведшая к смерти потерпевшей данных не представлено.
По мнению защитника, не доказан и способ совершения преступления путём нанесения множественных ударов руками и ногами в область головы, лица и тела потерпевшей, поскольку никак не определено и не установлено ни в ходе следствия, ни в суде, какое количество ударов, чем конкретно и по каким частям её тела нанёс Мишевский.
Таким образом, обвинительный приговор в части времени и способа совершения преступления носит неопределённый и предположительный характер.
Оценивая показания матери погибшей - потерпевшей Н., и соседа - Г.В.М., защитник отмечает, что первая испытывает к осуждённому личную неприязнь и показания давала лишь о взаимоотношениях между Мишевским и дочерью и об имевших ранее случаях применения к ней насилия. Никаких конкретных сведений и свидетельств о самом происшествии, ставшем причиной смерти К. она не сообщала.
Приводя выдержки из показаний свидетеля Г.В.М., защитник считает, что тот даёт резко противоречивые показания об этом событии, отвечая лишь на наводящие вопросы. Пояснить что-либо самостоятельно он не смог, отмечая в судебном заседании, что ничего не знает и не помнит.
Выводы судебно-медицинских экспертиз о невозможности получения потерпевшей травм при падении с лестницы противоречат показаниям осуждённого, а ходатайство о проведении повторной экспертизы было отклонено судом необоснованно.
Одно лишь заключение дополнительной экспертизы не может являться достаточным основанием для осуждения Мишевского А.А., неустранимые сомнения в его виновности должны толковаться в его пользу.
Осужденный Мишевский А.А., как ранее, так и сейчас, находя приговор незаконным и необоснованным в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре фактическим обстоятельствам уголовного дела, в апелляционной жалобе основывается на следующем.
Он отмечает, что фактически изначально признавал вину в причинении погибшей тяжкого вреда по неосторожности, по его мнению, органы предварительного следствия изначально заняли необъективную позицию в отношении него, когда он после явки с повинной и допроса в качестве подозреваемого и на месте происшествия дал подробное описание тому, как К. упала с площадки крыльца по лестничным ступеням. Однако проведённое по результатам этого следственное действие было уничтожено, в связи с чем он считает, что было нарушено его право на защиту.
Показания потерпевшей Н. - матери погибшей, он ставит под сомнения, поскольку она не скрывала свою неприязнь к нему, заявляя об этом с первых дней судебного разбирательства. Конкретных данных об обстоятельствах смерти К. она не сообщила.
Оценивая показания свидетелей и потерпевшей, он настаивает, что потерпевшая Н. и проходящие по делу свидетелями Г.В.М., Н.Н.М., Н.Н.Д. либо намеренно его оговариваю из неприязни, либо дают по делу недостоверные показания.
Имеющиеся по делу выводы судебно-медицинских исследований его виновность не доказывают, поскольку не отвечают на вопросы о наличии у К. заболеваний, приведших к её смерти, а в повторной экспертизе для установления этих обстоятельств суд отказал необоснованно.
Всё это он считает несправедливым, что суд в деле не разобрался и осуждён он незаконно.
Тем не менее, подводя итоги, осуждённый и защитник просят изменить приговор и переквалифицировать его действия на ч.1 ст. 118 УК РФ, поскольку пощёчины и пинки по ягодицам и в пах, нанесённые погибшей накануне смерти, он не отрицает.
В возражениях потерпевшая Н. считает, что А. А. Мишевский осуждён правильно, государственный обвинитель П. В. Лебедев просит оставить приговор без изменений.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.
Нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, влекущих безусловную отмену приговора, при расследовании уголовного дела и его рассмотрении в суде первой инстанции не допущено.
Вопреки доводам осуждённого предварительное и судебное следствие по уголовному делу проведены полно, всесторонне и объективно, принцип состязательности сторон не нарушен. Право осуждённого на защиту соблюдено.
Рассматривая уголовное дело, суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создал сторонам достаточные условия для надлежащей реализации своих процессуальных прав.
Вина А. А. Мишевского в умышленном причинении К. тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности её смерть, подтверждается исследованными в ходе судебного следствия и подробно изложенными в приговоре доказательствами, которым, в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ, дана оценка с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности.
В своей совокупности эти доказательства являются достаточными для постановления в отношении него обвинительного приговора и надлежащей квалификации его действий, а всем доводам защиты, повторяемым в апелляционных жалобах, которые правильно были отвергнуты судом первой инстанции, дана надлежащая правовая оценка, оснований не соглашаться с которой не имеется.
По своей сути все изложенные в жалобах доводы направлены на переоценку правильно установленных судом фактических обстоятельств уголовного дела.
Как следует из материалов уголовного дела, труп К. с признаками насильственной смерти был обнаружен утром 13 июня 2019 года лежащим на диване в комнате квартиры двухквартирного деревянного дома в <адрес> Солигаличского района, в которой она проживала с Мишевским (протокол осмотра места происшествия с фототаблицей т.1 л.д. 5-16).
О её смерти сообщил сам А. А. Мишевский, позвонив в дежурную часть местного отделения полиции в 5:30 утра ( т.1 л.д. 3).
Из заключения судебной медицинской экспертизы её трупа, анатомическое исследование которого было произведено 17 июня 2019 года, следуют выводы, что незадолго до смерти она была сильно избита - основная масса видимых повреждений наблюдается на лице в виде множественных кровоподтёков, ссадин и кровоизлияний.
Удары наносились ей твёрдым тупым предметом с ограниченной поверхностью соударения, каким мог быть кулак руки либо обутая нога человека, с довольно большой силой, достаточной для возникновения, обнаруженной при вскрытии, тяжёлой закрытой черепно-мозговой травмы и образования подоболочечного кровоизлияния головного мозга (острой субдуральной гематомы - около 130 мл) на конвексиальной поверхности левого большого полушария головного мозга со сдавливанием и дислокацией его стволового отдела, с ограниченно-диффузным кровоизлиянием на полюсах полушарий мозжечка, отёку головного мозга, что в совокупности привело к её смерти.
Помимо этого, на теле имелись единичные кровоподтёки в лобковой области, левой подмышечной впадине, на правом бедре, ссадины на руках, образовавшиеся прижизненно в одно время со смертельной черепно-мозговой травмой; а также обнаружены застарелые переломы костей носа, левой локтевой кости и рёбер с двух сторон по нескольким линиям тела, и прижизненные заболевания внутренних органов, не состоящие в причиной связи с её смертью.
Наличие в крови и в моче от трупа этилового спирта в незначительных объёмах (0,14%о и 0,09%о) могло, по мнению эксперта, соответствовать физиологической норме.
Обнаруженные на трупе травмы не характерны для падения на плоские поверхности (т.1 л.д. л.д. 164-179).
По заключению дополнительной судебной экспертизы исключено, что травмы на теле К. могли образоваться при падении с лестницы, поскольку отсутствуют характерные для этого признаки. Множественность и преимущественно одноплоская локализация повреждений на её лице свидетельствуют о неоднократных воздействиях по нему твёрдым тупым предметом, имеющим ограниченную контактную поверхность, в механизме образования повреждений - удары и трения (т.2 л.д. 81-85).
Вопреки доводам защиты эти выводы отчётливо ясны, мотивированы и достаточно категоричны, оснований не доверять им не имеется, иным материалам уголовного дела они не противоречат и с ними согласуются, поэтому суд считает, что обстоятельства и причины смерти потерпевшей установлены правильно.
Никаких реальных оснований для назначения по делу повторной экспертизы, включая комплексную судебно-медицинскую, на чём настаивала защита, нет.
Анализируя эти выводы, обстоятельства дела, характер, тяжесть и локализацию травм, нанесённых погибшей, суд делает однозначный вывод, что скончалась она не от имевшихся у неё заболеваний, не от инсульта и не от падения по метровой лестнице с невысокого крыльца (протокол ОМП - т.1 л.д. 74), в чём пытается убедить осуждённый, а от того, что перед смертью она была избита, и нанесённая ей в результате этого закрытая черепно-мозговая травма состоит в прямой причинно-следственной связи с её смертью.
Что касается лица, виновного в этом, то никаких сомнений, что это преступление совершил осуждённый Мишевский, у судебной коллегии не имеется.
Из показаний в суде и на предварительном следствии (т.1 л.д. 41-43) потерпевшей Н. - матери погибшей, следует, что 13 июня 2019 года около 4-5 часов утра к ним прибежал Мишевский, был с похмелья, сообщил о смерти дочери. Та лежала в их квартире на диване под одеялом; одета, как попало, со следами сильных побоев на лице и теле. Мишевский причастность к этому отрицал, утверждая, что накануне её не бил и нашёл в таком состоянии. Пытался убедить, что она выпила бутылку спиртного, которая была поставлена у дивана, и умерла. Ему не поверили.
Ранее он бил её систематически, издевался, и об этом все знали. Дочь боялась, что когда-нибудь он её убьёт. До этого видела её в последний раз 11 июня с замазанными тональным кремом синяками на лице. Сказала, что вновь избил Мишевский, и жаловалась на тошноту и головокружение.
Из показаний проживающей по соседству(за стенкой) свидетеля М.Т.М. - тёти погибшей, следует, что она виделась с К. утром 11 июня, та была в синяках, сказала, что Мишевский избил её сильно руками и ногами, жаловалась на тошноту и головокружение, что болят рёбра и живот. Друзей у Мишевского не было, и к ним никто не ходил.
Свидетель Н.Н.Д. - соседка, также подтвердила, что Мишевский систематически избивал К. - бил прилюдно, безжалостно. Незадолго до её смерти, в открытые окна были снова слышны звуки их скандала, грохот, её крики о помощи.
Несмотря на то, что и на очной ставке и потом в судебном заседании свидетель Г.В.М. - муж М.Т.М., при допросе с очевидностью пытался сгладить свою реальную осведомлённость о взаимоотношениях Мишевского и погибшей и о событиях перед её смертью, уворачиваясь от прямых ответов на поставленные вопросы, из его показаний следует, что Мишевский бил её систематически, в том числе и в его присутствии. И накануне смерти в разговоре она так же жаловалась на него, на головную боль от его побоев. Утром, в день смерти, он зашёл к Мишевскому, опохмелиться. Труп К. тот обнаружил при нём в комнате якобы случайно, лежащей на полу в обнажённом виде, и он помог Мишевскому поднять её за ноги на диван.
Однако, из его категоричных показаний на предварительном следствии через 4 дня после произошедшего (т.1 л.д. 46-49) следует, что на боли в животе и головокружение после очередных побоев, К. пожаловалась ему еще 10 или 11 июня днём, пока Мишевский был на работе (собирает металлолом на свалке), она пошатывалась, речь была замедленная, тянущаяся.
12 июня 2019 года после 14:00 по приглашению Мишевского он пришёл к ним с двумя полуторалитровыми бутылками портвейна (найдены пустыми при осмотре места происшествия). Выпивали. К. была с ними недолго, потом ушла спать, жалуясь на усталость. Около 22-х часов ушёл и он сам. Ночью из их квартиры хорошо слышались нецензурные крики Мишевского на К. с обвинениями, что она еду не готовит, ничего не делает и сидит дома. Она просила его успокоиться. Доносились звуки ударов, стук, грохот. Утром к нему постучался Мишевский и попросил зайти, сообщил, что она (К.) умерла. Зайдя, увидел её в комнате на полу возле дивана мёртвой без одежды. Он помог Мишевскому её одеть, поднять на диван, после чего пошли к её матери сообщить о случившемся.
По его показаниям, после общения с полицейскими, Мишевский у него выпытывал, что он им рассказал? не сболтнул ли лишнего? не сказал ли, что он часто бил К.? На это Г.В.М., опасаясь его, соврал, что ничего такого не говорил.
( т.1 л.д.46-49).
В последующем суть этих показаний с определёнными искажениями, он подтвердил при дополнительном допросе (т.1 л.д. 136-137).
Вопреки доводам жалоб, показания потерпевшей Н.., свидетелей М. и Д., противоречивыми не являются, они согласуются между собой и дополняют друг друга. Данных, свидетельствующих о том, что указанные лица намеренно оговаривают Мишевского, в ходе предварительного и судебного следствия, обнаружено не было. Никакого смыла у них для этого нет.
Из показаний данных лиц следует, что Мишевский систематически избивал К. и они неоднократно видели на ней телесные повреждения. К. прямо указывала, что ее избивает Мишевский, а не кто-то иной. Косвенно об этом указывают и характерные застарелые травмы, обнаруженные при вскрытии трупа.
Неприязнь родных погибшей к Мишевскому, и одновременная боязнь его, очевидна, и вызвана его противоправным поведением не только к ней, но и к ним тоже. К примеру, свидетелю М.Т.М. он сломал руку и рёбра, избив металлическим предметом в ноябре 2014 года, за что отбывал наказание по приговору от 18.02.2015 (т.1 л.д.263-264), а её мужа - свидетеля Г.В.М. избил кочергой и угрожал ему убийством в марте 2017 года (приговор - т.1 л.д. 268-269). Доставалось от него и матери погибшей.
Однако считать, что из-за всего этого они его попросту оболгали, чтобы избавиться, а не добиться справедливости, нет совершенно никаких причин.
По делу категорично установлено - К. скончалась от побоев. Получить их где-то в ином месте она не могла, всегда была дома, где он её систематически избивал, ходила только к родным, жалуясь на его, пока уходил на свалку. Из-за Мишевского жили они в своей деревне замкнуто, и никто иной, кроме него, причинить ей эти побои не мог, да и не имел для этого повода, исходя из личности К. и узкого круга их общения.
В своей совокупности все исследованные судом доказательства, взаимодополняя друг друга, довольно ясно и чётко раскрывают обстоятельства её смерти, и с учётом характера нанесённых ей телесных повреждений, их специфичности, локализации, массивности и механизма образования, дают суду апелляционной инстанции все основания для вывода о том, что они не могли возникнуть при иных, чем указаны в приговоре, обстоятельствах, и причинены они были именно осуждённым.
Об этом свидетельствует, в числе прочего, и его попытка представить её смерть окружающим сначала, как естественную, а потом как результат падения с крыльца; и его не совсем откровенная явка с повинной, и такие же его показания, в которых он, преуменьшая свою вину, отмечает, что давал ей тогда лишь пощёчины, да пнул несколько раз по телу.
Иные доводы жалоб, как защитника, так и самого осуждённого, вызванные субъективной оценкой обстоятельств дела и представленных обвинением доказательств, этот вывод не опровергают и под сомнение законность и обоснованность приговора не составят.
Временной период нанесения К. телесных повреждений, приведших к её смерти, следствием и судом определён исходя из имеющихся доказательств, в том числе и из выводов судебной медицинской экспертизы, согласно которым смерть потерпевшей наступила не сразу, и при наличии "светлого промежутка" образования (развития) острой субдуральной гематомы, она могла совершать активные действия, вплоть до нескольких дней.
11 и 12 июня она жаловалась на плохое самочувствие после очередных побоев Мишевского, на тошноту и головокружение, как признаки черепно-мозговой травмы. В ночь перед смертью вновь была им избита, получив описанные в деле травмы лица сразу же бросившиеся в глаза её матери при обнаружении трупа, которых накануне Г.В.М. на ней не видел. Подушка под ней и одеяло были в крови (экспертиза - т.1 л.д. 196-205).
Поэтому, вопреки мнению защиты, нет никаких сомнений, что смертельные травмы были причинены ей именно в этот период в результате достаточного количества нанесённых ударов, повлекших эти последствия.
Доводы защиты, что Мишевский постоянно был на работе в это время, а значит и не мог её так избить, противоречат материалам уголовного дела, из которых следует, что он избивал её систематически, и уходил на свалку только на день, а в остальное время был дома. 12 же июня, в течение дня, и вовсе пил с Мусаевым портвейн у себя в квартире, а ночью бил К., срывая свою злость и пеняя ей за тунеядство.
Нанесение ей телесных повреждений руками и ногами, а не каким-то иными предметами, которые могли бы использоваться им в качестве оружия, также следует из совокупности приведённых по делу доказательств и характера причинённых травм.
В этой связи, судом первой инстанции, на основе всех исследованных и оценённых доказательств, были правильно установлены фактические обстоятельства уголовного дела.
Выводы суда в приговоре им не противоречат, и поэтому действиям осуждённого дана правильная юридическая оценка по части 4 статьи 111 УК РФ, как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.
Никаких оснований для квалификации содеянного по ч.1 ст. 118 УК РФ, как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, по делу нет.
Оценивая действия осуждённого по отношению к К., суд полагает, что осознанное и намеренное нанесение ей значительных по силе ударов руками и ногами, было обусловлено наличием у Мишевского умысла и цели на причинение её здоровью вреда любой тяжести, включая тяжкого, при одновременном наличии неосторожной формы вины в виде преступной небрежности по отношению к его смерти.
В соответствии со ст. 27 УК РФ, если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые не охватывались умыслом виновного лица, но по закону влекут более строгое наказание, уголовная ответственность за такие последствия наступает в случае, когда лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий.
Это имеет место в рассматриваемом случае, поскольку следствием и судом установлено, что названные умышленные действия, причинившие тяжкий вред здоровью потерпевшего, повлекли его смерть по неосторожности.
Очевидно, что избивая потерпевшую, осуждённый Мишевский не желал и не предвидел наступления её смерти в эти моменты, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог это предвидеть.
При назначении ему наказания за содеянное, суд учёл характер и степень общественной опасности совершенного преступления, все данные о личности виновного, наличие смягчающих наказание обстоятельства и рецидива преступлений - в качестве отягчающего, а также и влияние наказания на его исправление и условия жизни его семьи.
В то же время, приговор в этой части полежит изменению по следующим основаниям.
Так, указывая в приговоре на наличие в действиях осуждённого отягчающего обстоятельства в виде опасного рецидива преступлений, суд вышел за пределы положений п. "а" ч. 1 ст. 63 УК РФ, которые предусматривают, что отягчающим обстоятельством может быть признан рецидив преступлений без указания его вида, в связи с чем, в приговор следует внести соответствующие уточнения.
Кроме того, относительно к рецидиву, суд, высказавшись об этом в приговоре, определяясь с мерой наказания, повторно указал и учёл, что Мишевский привлекался к уголовной ответственности за совершение преступления против здоровья человека, а также, вопреки положениям ст. 60 УК РФ, учёл позицию потерпевшей, поэтому данные суждения подлежат исключению из его описательно-мотивировочной части.
Внесение указанных изменений, является основанием для соразмерного смягчения назначенного Мишевскому основного наказания, что будет справедливо.
Кроме того, нарушения уголовного закона при рассмотрении данного уголовного дела допущены и в части назначения осужденному дополнительного наказания, которое назначено в виде ограничения свободы.
Согласно разъяснениям, содержащимся в абз. 2 п. 59 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 N 58 (ред. от 18.12.2018) "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", при назначении наказания по статьям уголовного закона, предусматривающим возможность применения дополнительных наказаний по усмотрению суда, в приговоре следует указать основания их применения с приведением соответствующих мотивов.
В нарушение указанного, учитывая, что предусмотренное санкцией ч.4 ст. 111 УК РФ дополнительное наказание в виде ограничения свободы применяется по усмотрению суда, при назначении Мишевскому наказания суд в описательно-мотивировочной части приговора принятое решение не мотивировал, не указал оснований назначения данного дополнительного наказания, и не привел мотивов, послуживших основанием его применения, в связи с чем, судебная коллегия полагает необходимым приговор в этой части изменить и исключить из него указание на назначение Мишевскому этого дополнительного наказания.
В остальном все вопросы назначения наказания, в том числе и по совокупности преступлений, судом разрешены правильно.
В силу имеющегося рецидива преступлений, который по своему виду является опасным, положения ч. 6 ст. 15, ч. 1 ст. 62 УК РФ, а также положения ст. 73 УК РФ об условном осуждении к осужденному неприменимы. Каких-либо обстоятельств, в том числе исключительных, связанных с целями и мотивами преступления, поведением виновного во время или после его совершения и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, не установлено, соответственно, положения ст. 64 УК РФ к нему также применены быть не могут.
Вид исправительного учреждения судом первой инстанции, правильно определён в соответствии с п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ, исправительная колония строгого режима.
На основании изложенного руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, суд
определил:
приговор Чухломского районного суда Костромской области от 08 апреля 2021 года в отношении Мишевского Александра Александровича изменить.
Исключить из описательно-мотивировочной части приговора при назначении наказания:
- указание суда о признании отягчающим наказание обстоятельством наличие у него опасного рецидива преступлений, указав о признании в соответствии с п. "а" ч. 1 ст. 63 УК РФ, отягчающим наказание обстоятельством - рецидива преступлений.
- учёт позиции потерпевшей и то, что ранее он привлекался к уголовной ответственности за совершение преступления против здоровья человека.
Смягчить назначенное ему наказание по ч.4 ст. 111 УК РФ до 6 лет 10 месяцев лишения свободы.
Исключить из приговора назначение А. А. Мишевскому дополнительного наказания в виде ограничения свободы.
На основании ч.5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путём частичного сложения назначенного наказания с наказанием по приговору от 10.09.2019 определить ему к отбытию 7 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
В остальном этот же приговор в отношении Мишевского Александра Александровича оставить без изменений, а его и защитника - адвоката А. Ю. Галахова апелляционные жалобы - без удовлетворения.
Апелляционное определение вступает в законную силу с момента его провозглашения и может быть обжаловано в кассационном порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, в судебную коллегию по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции через Чухломский районный суд Костромской области, в течение шести месяцев со дня его провозглашения, а осуждённым, содержащимся под стражей, в тот же срок со дня вручения ему его копии.
В случае подачи кассационной жалобы осуждённый вправе ходатайствовать о своём участи в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Председательствующий: ____________________
Судьи:_________________ ______________________
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
