Постановление Верховного Суда Республики Хакасия от 29 мая 2020 года №22-495/2020

 
ВЕРХОВНЫЙ СУД РЕСПУБЛИКИ ХАКАСИЯ
 
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
 
от 29 мая 2020 года Дело N 22-495/2020
Верховный Суд Республики Хакасия в составе
председательствующего Чумак Л.А.,
при секретаре Ровных Ж.С.,
с участием прокурора Аевой Н.М..,
защитника - адвоката Соловьевой Е.С.,
рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя ФИО, поданное на постановление Боградского районного суда Республики Хакасия от 11 марта 2020 г., которым уголовное дело в отношении
ФИО1, <данные изъяты>, судимого:
- 19 сентября 2012 г. Боградским районным судом Республики Хакасия по п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ к лишению свободы на срок 4 года, п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ к лишению свободы на срок 4 года, ч. 2 ст. 325 УК РФ к исправительным работам на срок 8 месяцев с удержанием 15% в доход государства, ч. 1 ст. 119 УК РФ к лишению свободы на срок 1 год, в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний к лишению свободы на срок 5 лет 6 месяцев, освобожденного 17 ноября 2017 г. по отбытии срока наказания,
обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. "а" ч. 3 ст. 158, п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, возвращено прокурору Боградского района Республики Хакасия для устранения препятствий его рассмотрения судом.
Изучив материалы дела, доводы апелляционного представления и возражения защитника по доводам кассационного представления, выслушав мнение прокурора ФИО10, просившей постановление суда отменить по доводам, изложенным в апелляционном представлении, выступление адвоката Соловьевой Е.С., просившей оставить судебное решение без изменения, суд апелляционной инстанции
УСТАНОВИЛ:
органом предварительного расследования ФИО обвиняется в тайном хищении имущества, принадлежащего ФИО2, совершенном с незаконным проникновением в жилище и в тайном хищении имущества, принадлежащего ФИО3, с причинением ей значительного ущерба.
По версии органа следствия, кражу принадлежащих ФИО3 73 досок и 330 брусков, путем их реализации ФИО4, ФИО1 совершил в период ДД.ММ.ГГГГ.
Уголовное дело в отношении ФИО1 поступило в Боградский районный суд Республики Хакасия ДД.ММ.ГГГГ.
11 марта 2020 г. Боградским районным судом Республики Хакасия в ходе судебного разбирательства принято решение о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом.
В апелляционном представлении государственный обвинитель ФИО не соглашается с постановлением суда, как незаконным и необоснованным.
Утверждает, что показаний о том, что завозимый пиломатериал является собственностью застройщика, свидетель ФИО5 в суде не давала, а свидетели ФИО6 и ФИО7, являясь строителями, достоверно не могут знать о финансовых взаимоотношениях между заказчиком и застройщиком. Полагает, что вывод суда об отсутствии в деле доказательств, свидетельствующих о причинении ущерба именно ФИО3, основаны на показаниях упомянутых свидетелей о том, что недостающий пиломатериал после кражи довозился за счет застройщика.
По мнению апеллянта, факт завезения дополнительно за счет застройщика пиломатериала, не свидетельствует о том, что ущерб причинен последнему, поскольку доставка пиломатериала и его использование в строительных работах осуществлены после внесения оплаты ФИО3, за похищенный пиломатериал ФИО3 произвела с застройщиком расчет, а потому он перешел в её собственность.
Утверждает, что согласно договору подряда после отгрузки материала на строительном объекте ответственность за его сохранность несет заказчик. Дополнительный завоз пиломатериала застройщиком связан лишь с его обязательством исполнить договор подряда в установленный срок, и стремлением устранить риск срыва строительных работ, оплата которых заказчиком уже произведена. Гражданско-правовые отношения, возникающие между заказчиком и исполнителем после хищения пиломатериала, не влияют на установление обстоятельств, имеющих значение по делу, поскольку не влекут каких-либо процессуальных и уголовно-правовых последствий.
Считает, что ссылка суда на отсутствие данных о количестве завезенного и израсходованного пиломатериала не ставит под сомнение количество оставшегося пиломатериала, вмененного подсудимому как похищенного. Свой довод мотивирует показаниями свидетеля ФИО6, данными в следствии и в суде о том, что по окончанию работ он, пересчитал оставшийся пиломатериал и установил, что осталось 73 доски и 330 брусков, о чем он сообщил ФИО5 и ФИО7, что последние подтвердили в суде.
Полагает, что не соответствует фактическим обстоятельствам указание суда об отсутствии данных о начале совершения деяния ДД.ММ.ГГГГ, поскольку согласно показаниям свидетеля ФИО3 от ДД.ММ.ГГГГ (N), он в указанное время проверил наличие пиломатериала. По мнению прокурора, ссылка суда на показания свидетелей ФИО4 и ФИО8 о том, что ФИО1 предложил ФИО4 приобрести пиломатериал ДД.ММ.ГГГГ, не исключает факта совершения преступления во вменяемый ФИО1 период времени.
Считает, что приведенные судом сведения о том, что свидетель ФИО3 указал, что ДД.ММ.ГГГГ он обнаружил пропажу части пиломатериала, не свидетельствуют о фактическом отсутствии какой-либо части пиломатериала. Полагает, что данный свидетель указал об этом лишь в связи с тем, что пиломатериал был разбросан, при этом его пересчет он не производил, об этом никому не сообщал, указанные сведения носят предположительный характер.
Считает, что отказ суда в удовлетворении ходатайства стороны обвинения о дополнительном допросе свидетеля ФИО8 лишил сторону обвинения возможности представить доказательство, изобличающее ФИО1 в совершении преступления, а потому судом преждевременно произведена оценка доказательств, представление которых стороной обвинения не было окончено, чем нарушены принципы равноправия и состязательности сторон.
По мнению прокурора, препятствий для изменения судом периода совершения преступления и потерпевшего не имелось, поскольку такое изменение не ухудшает положение подсудимого и не нарушает его право на защиту.
Считает незаконным указание суда на обязанность прокурора обеспечить устранение нарушений, указанных в постановлении, поскольку УПК РФ не содержит нормы, на основании которой на прокурора судом возлагается такое обязательство. Указывает, что суд необоснованно сослался на пп. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, поскольку указанная статья не содержит подпунктов.
Кроме того, по мнению прокурора, обжалуемое решение суда нарушает разумные сроки уголовного судопроизводства и доступ участников процесса к правосудию, в том числе по эпизоду хищения имущества ФИО2, по которому оснований для возвращения дела прокурора установлено не было.
Просит постановление суда отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд иным составом суда.
В возражениях на апелляционное представление адвокат Соловьева Е.С. просит постановление суда оставить без изменения, а апелляционное представление без удовлетворения.
Считает, что указание прокурора в апелляционном представлении о том, что потерпевшая оплатила похищенный материал, а потому он перешел в её собственность, не соответствуют материалам дела. В обоснование своего довода указывает на то, что ни органом предварительного следствия, ни судом не было достоверно установлено, что похищенный пиломатериал оплачивала потерпевшая и в каком объеме.
Ссылается на показания свидетеля ФИО6 о том, что на любой строительный объект, в том числе и на дом ФИО3, застройщик отпускает пиломатериала на 20-30% больше запланированного объема, поскольку пиломатериал может оказаться с браком, сломаться при монтаже и по другим причинам прийти в негодность для использования по назначению. При этом объем пиломатериала, подлежащего монтажу на доме ФИО3, оплачивается заказчиками, а все остальное является собственностью застройщика и в случае не использования возвращается на склад фирмы. Указывает, что государственный обвинитель не представил суду документально подтвержденные данные: об объеме пиломатериала, включенного в стоимость строительства дома, согласно подрядной документации (при этом согласно показаниям директора фирмы застройщика ФИО5 ни один из имеющихся документов не отражает вид, объем и цену пиломатериала, заложенные в общую стоимость объекта); об объеме пиломатериала, фактически отгруженного со склада застройщика и привезенного на строительство дома потерпевшей. При этом ссылается на показания свидетеля ФИО5 о том, что пиломатериал отгружается со склада поштучно, а закупается и поставляется на склад по оптовым ценам поставщиков, однако документов представить суду она не может. Сведения о закупочной цене пиломатериала в деле отсутствуют, установить из каких данных складывалась стоимость пиломатериала по чеку фирмы застройщика, и не входит ли в неё упущенная выгода застройщика, невозможно; об объеме, пиломатериала фактически использованного при строительстве дома ФИО3.
Считает сомнительным довод государственного обвинителя о том, что показаниями свидетеля ФИО6 подтверждается количество пиломатериала, оставшегося в ограде дома подсудимого - 73 доски и 330 брусков. Свой довод мотивирует тем, что свидетель не смог в суде пояснить, с чем связано запомнившееся количество пиломатериала по данному дому, почему он не может назвать такие же данные по другому объекту за тот же период, почему не может назвать точные данные о дополнительно завезенном объеме пиломатериала на дом ФИО3.
Не соглашается с доводом прокурора о том, показания свидетеля ФИО9 в суде о пропаже части пиломатериала ДД.ММ.ГГГГ, не доказывают фактическое его отсутствие. При этом ссылается на то, что свидетель ФИО9 суду пояснил, что ему тогда показалось, что пиломатериала стало меньше, он решил, что его использовали строители, но проверять это не стал. Полагает, если учесть показания свидетеля ФИО6 о посчитанном им пиломатериале и обнаружение ФИО9 ДД.ММ.ГГГГ пропажи неустановленного следствием объема пиломатериала, а ДД.ММ.ГГГГ полное отсутствие какого-либо пиломатериала, то оснований вменения ФИО1 хищения 73 досок и 330 брусков, не имеется.
Считает необоснованным довод прокурора о преждевременной оценке судом доказательств стороны обвинения, поскольку ДД.ММ.ГГГГ на вопрос суда о том, будут ли еще стороной обвинения представляться доказательства, государственный обвинитель ФИО ответил "нет". Полагает, что дальнейшее рассмотрение дела при необоснованности признания по делу потерпевшей ФИО3 приведет к затягиванию процесса.
Полагает не основанными на нормах права доводы прокурора о том, что изменение в суде одной потерпевшей стороны на другую не является препятствием к рассмотрению дела, поскольку не ухудшает положения подсудимого. Указывает, что изменение потерпевшей стороны в судебном заседании УПК РФ не регламентирует. По мнению стороны защиты, такое изменение приведет к нарушению процессуальных прав нового потерпевшего, которыми он мог бы воспользоваться на стадии предварительного расследования. Ошибочное признание ненадлежащего лица потерпевшей стороной по уголовному делу является неустранимым препятствием дальнейшего рассмотрения уголовного дела в суде.
Указывает, что ссылка апеллянта в представлении на обоснование судом возвращения делу прокурору несуществующей номой закона, поскольку в ст. 237 УПК РФ нет подпунктов, также является несостоятельной. Из текста обжалуемого постановления усматривается, что судом в резолютивной части при написании пункта статьи допущена опечатка, что не приводит к незаконности правильного по своей сути постановления.
В суде апелляционной инстанции прокурор Аева Н.М. полностью поддержала доводы апелляционного представления, просила постановление отменить.
Адвокат Соловьева Е.С. возражала против доводов апелляционного представления, просила судебное решение оставить без изменения.
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в апелляционном представлении, возражениях адвоката на апелляционное представление, а также выступления участников судебного заседания, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.
Из материалов дела следует, что потерпевшая ФИО3 заключила договор на постройку дома с фирмой "<данные изъяты>", директором которой является ФИО5, при этом по программе "<данные изъяты>" государство компенсирует часть суммы оплаты на строительство дома. Предметом договора является домокомплект <данные изъяты> по наружным размерам, жилой площадью <данные изъяты>, который исполнитель обязуется построить и сдать заказчику в соответствии со строительным паспортом. Общая сумма договора составляет <данные изъяты> рубля. ДД.ММ.ГГГГ застройщик завез пиломатериал для строительства дома потерпевшей, в ходе строительства часть пиломатериала была похищена. По версии органа следствия ФИО1 были похищены 73 доски и 330 брусков, принадлежащих ФИО3, в период ДД.ММ.ГГГГ, путем их реализации ФИО4.
Принимая обжалуемое решение, суд первой инстанции указал, что органом следствия достоверно не установлено и не приведено в обвинительном заключении данных:
об ущербе, причиненном потерпевшему инкриминируемыми действиями ФИО1;
о лице, которому причинен имущественный вред;
доказательств, подтверждающих начало совершения инкриминируемых ФИО1 действий - ДД.ММ.ГГГГ, указанные нарушения уголовно-процессуального закона суд первой инстанции признал существенными, исключающими возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, акта или постановления. Данные выводы суда первой инстанции суд апелляционной инстанции находит правильными по следующим основаниям.
Согласно п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию характер и размер вреда, причиненного преступлением. В соответствии с положениями ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении должны быть указаны существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия; перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и краткое изложение их содержания; данные о потерпевшем, характере и размере вреда, причиненного ему преступлением; данные о гражданском истце и гражданском ответчике.
Согласно ст. 42 УПК РФ потерпевшим по уголовному делу является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации.
Как следует из формулировки предъявленного ФИО1 обвинения, похищенные ими строительные материалы, принадлежали ФИО3.
Между тем, из показаний свидетелей ФИО5, ФИО6 и ФИО7 в суде следует, что завозимый пиломатериал является собственностью застройщика, для строительства объекта всегда завозится пиломатериал в объеме большем на 20-30%, на случай брака, недостающий для постройки дома в результате хищения пиломатериал завозился дополнительно за счет застройщика, за него с потерпевшей оплата не бралась, дом построен, передан потерпевшей, остатки пиломатериала после постройки дома возвращены застройщику.
Из показаний потерпевшей ФИО3 так же следует, что дополнительную оплату за дом, помимо суммы, указанной в договоре, она не производила.
Из вышеуказанного следует, что инкриминируемыми ФИО1 действиями ущерб причинен именно застройщику - <данные изъяты>".
Вместе с тем, первоначальное постановление следователя о признании <данные изъяты> потерпевшим было отменено руководителем следственного органа (N).
Утверждение апеллянта в представлении о том, что указанные судом нарушения, послужившие основанием для возвращения уголовного дела прокурору, не препятствуют вынесению судом по делу итогового решения, поскольку могли быть устранены судом, являются необоснованными. Его ссылка на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 г. N 17 "О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве (в редакции Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 мая 2017 N 17) в той части, что в случаях, когда по поступившему в суд уголовному делу будет установлено, что лицо, которому преступлением причинен вред, не признано потерпевшим по делу, суд признает такое лицо потерпевшим, уведомляет его об этом, разъясняет права и обязанности, обеспечивает возможность ознакомления со всеми материалами дела, по рассматриваемому уголовному делу не состоятельна, поскольку взята из контекста всего нормативного документа, который по своей сути напротив обращает внимание судов на то, что в силу п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ уголовное судопроизводство имеет своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, указывает, что обязанностью государства является не только предотвращение и пресечение в установленном законом порядке посягательств, способных причинить вред и нравственные страдания личности, но и обеспечение потерпевшему от преступления возможности отстаивать свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами, что потерпевший в соответствии с законом, являясь физическим лицом, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред, либо юридическим лицом в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации, имеет в уголовном процессе свои собственные интересы, для защиты которых он в качестве участника уголовного судопроизводства со стороны обвинения наделен правами стороны. Кроме того судам указано, что надлежит соблюдать требования закона о том, что потерпевший в целях реализации предоставленных ему уголовно-процессуальным законом полномочий вправе получать копии постановлений о возбуждении уголовного дела, признании его потерпевшим или об отказе в этом, о принятии дела к производству, о привлечении лица в качестве обвиняемого и т.д., а также копии решений судов первой, апелляционной, кассационной и надзорной инстанций, в том числе, о назначении судебного заседания, а также копии иных процессуальных документов, затрагивающих его интересы.
Правовая позиция о необходимости соблюдения прав потерпевших от преступления на всех стадиях уголовного судопроизводства, в том числе стадии предварительного расследования, изложена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П, согласно которого с учетом содержания и значимости досудебного производства уголовно-процессуальный закон гарантирует потерпевшему права знать о предъявленном обвиняемому обвинении, иметь своего представителя, представлять доказательства, заявлять ходатайства и отводы, знакомиться с материалами уголовного дела и т.д. (ст. 42 УПК РФ). Нарушение процессуальных прав потерпевшего в стадии предварительного расследования может лишить их эффективной судебной защиты. Как следует из смысла приведенного нормативного документа, не соблюдение прав потерпевшего от преступления в ходе досудебного производства, не может быть восстановлено в ходе исключительно судебного разбирательства, путем признания лица, которому причинен ущерб, потерпевшим, и является существенным процессуальным нарушением, препятствующим принятию объективного и законного решения по делу судом.
В качестве гарантии процессуальных прав участников уголовного судопроизводства конституционные принципы правосудия предполагают неукоснительное соблюдение процедур уголовного преследования. Поэтому в случае выявления допущенных органами дознания или предварительного следствия процессуальных нарушений суд вправе, самостоятельно и независимо осуществляя правосудие, принимать в соответствии с уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав участников уголовного судопроизводства и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу, путем возврата уголовного дела прокурору с целью восстановления прав лиц, которым преступлением причинен ущерб.
При этом Конституционный Суд Российской Федерации исходил из правовой позиции, в силу которой существенное процессуальное нарушение является препятствием для рассмотрения дела, которое суд не может устранить самостоятельно и которое, как повлекшее лишение или стеснение гарантируемых законом прав участников уголовного судопроизводства, исключает возможность постановления законного и обоснованного приговора и фактически не позволяет суду реализовать возложенную на него Конституцией Российской Федерации функцию осуществления правосудия; такие процессуальные нарушения не касаются вопросов квалификации действий и доказанности вины обвиняемых, а их устранение не предполагает дополнение ранее предъявленного обвинения; вместе с тем обеспечиваются гарантированные Конституцией Российской Федерации право каждого, в том числе право потерпевшего на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 46 и 52 Конституции РФ). В противном случае участники уголовного судопроизводства, чьи права и законные интересы были нарушены в ходе досудебного производства, по существу, были бы лишены судебной защиты.
Аналогичная правовая позиция изложена в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1 "О применении судами уголовно-процессуального кодекса РФ" (в редакции Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09 февраля 2012 N 3), согласно которого обвинительное заключение в соответствии с пп. 5 и 6 ч. 1 ст. 220 УПК РФ должно включать в себя, в частности, перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты. При вынесении решения о возвращении уголовного дела прокурору суду надлежит исходить из того, что нарушение в досудебной стадии гарантированных Конституцией Российской Федерации права обвиняемого на судебную защиту и права потерпевшего на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба исключает возможность постановления законного и обоснованного приговора. Таким образом, <данные изъяты> было лишено на стадии досудебного производства, возможности реализовать свои права, и это существенное нарушение, которое не может быть восполнено судом, поскольку в силу ст.ст. 15, 252 УПК РФ формулировка обвинения, в том числе характер и размер вреда, причиненного преступлением, установления лиц, которым причинен вред, подтверждение приведенных обстоятельств, относится к исключительной компетенции органов предварительного расследования.
Данный вывод суда основан на правовой позиции, изложенной в приведенном выше Постановлении Конституционного Суда РФ, согласно которому в силу ст. 46 - 52, 118 (ч. 1 и ч. 2), 123 (ч. 3), 126 Конституции Российской Федерации судебная функция разрешения уголовного дела и функция обвинения должны быть строго разграничены, каждая из них возлагается на соответствующие субъекты. Возбуждение уголовного преследования, формулирование обвинения и его поддержание перед судом обеспечиваются указанными в законе органами и должностными лицами. Суд же, осуществляющий судебную власть посредством уголовного судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, в ходе производства по делу не может становиться ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты, подменять стороны, принимая на себя их процессуальные правомочия, а должен оставаться объективным и беспристрастным арбитром. Возложение на суд обязанности в той или иной форме выполнять функцию обвинения, в том числе формировать обвинения, не согласуется с предписаниями ст. 123 (ч. 3) Конституции Российской Федерации и препятствует независимому и беспристрастному осуществлению правосудия, как того требуют статьи 10, 118 и 120 Конституции Российской Федерации, ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и пункт 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах. В соответствии с установленным в Российской Федерации порядком уголовного судопроизводства именно предшествующее рассмотрению дела в суде досудебное производство призвано служить целям полного и объективного судебного разбирательства по делу. Именно в досудебном производстве происходит формирование обвинения, которое впоследствии становится предметом судебного разбирательства и определяет его пределы (ч. 1 ст. 252 УПК РФ). С учетом содержания и значимости досудебного производства уголовно-процессуальный закон гарантирует обвиняемому и потерпевшему на стадии предварительного расследования прав, предусмотренных ст. 47 и 42 УПК РФ соответственно. Нарушение процессуальных прав потерпевшего и обвиняемого в стадии предварительного расследования может лишить их эффективной судебной защиты.
Таким образом, выявленное процессуальное нарушение, допущенное органам предварительного следствия (не верное установление лица, которому преступлением причинен ущерб, не соблюдение его процессуальных прав в ходе досудебного производства по делу), являются существенными, восстановить нарушенные на стадии досудебного производства права лица, потерпевшего от преступления, права подсудимого, которыми указанные лица в силу закона наделены, при рассмотрении дела судом в рассматриваемой ситуации не представляется возможным.
Кроме того следует согласиться с выводом суда первой инстанции о том, что органом представительного следствия достоверно не установлен ущерб, причиненный потерпевшему инкриминируемыми действиями ФИО1. Так в материалах уголовного дела отсутствуют сведения о том, какое количество пиломатериала <данные изъяты> было завезено для строительства дома, какое было израсходовано при строительстве, какое осталось для хранения, количество пиломатериала не хватало, когда ФИО9 первый раз (ДД.ММ.ГГГГ) обнаружил пропажу части пиломатериала и кто мог его взять.
Так же верным является вывод суда о том, что органом следствия не приведено доказательств, подтверждающих начало совершения инкриминируемых ФИО1 действий - с ДД.ММ.ГГГГ, поскольку согласно показаниям свидетелей ФИО4 и ФИО8, ФИО1 предложил ФИО4 приобрести пиломатериал один раз - ДД.ММ.ГГГГ.
Доводы апеллянта, что согласно договору подряда N от ДД.ММ.ГГГГ с момента завоза на объект стройматериалы перешли в собственность ФИО3, противоречат п. 4.1.4. договора, которым предусмотрен после подписания акта приемки выполненных работ вывоз застройщиком остатков строительных материалов. Указание в п. 8.1. о том, что застройщик с даты начала работ до сдачи работ по акту приемки выполненных работ не несет ответственность за сохранность материалов, не свидетельствует о том, что инкриминируемыми ФИО1 действиями ущерб причинен именно ФИО3.
Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену обжалуемого постановления судом первой инстанции не допущено. Указание судом в резолютивной части постановления на пп. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, в то время как правильным является п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ является явной технической ошибкой, не влияющей на законность и обоснованность принятого решения и основанием для изменения постановления не является.
Вопреки утверждению апеллянта, нарушений принципа состязательности сторон судом не допущено. Ходатайство государственного обвинителя о дополнительном допросе свидетеля ФИО8 судом рассмотрено и отклонено, в протоколе приведены мотивы принятого судом решения.
Поскольку обвинительное заключение по настоящему уголовному делу составлено с нарушением требований уголовно-процессуального закона, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, и согласно данному обвинительному заключению ФИО1 инкриминируются действия по хищению имущества ФИО3 и хищению имущества ФИО2, доводы апеллянта о том, что обжалуемым постановлением нарушаются разумные сроки уголовного судопроизводства и доступ участников процесса к правосудию по эпизоду хищения имущества ФИО2 на законность и обоснованность постановления суда первой инстанции не влияют.
Федеральным законом от 02 декабря 2008 г. N 226-ФЗ ч. 2 ст. 237 УПК РФ, предусматривающая в случае возвращения уголовного дела прокурору право суда обязать прокурора обеспечить устранение допущенных нарушений исключена, следовательно, соответствующее указание суда об этом в резолютивной части постановления подлежит исключению.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 389.15, 389.19, 389.20, 389.28 УПК РФ, суд
ПОСТАНОВИЛ:
постановление Боградского районного суда Республики Хакасия от 11 марта 2020 г. в отношении ФИО1 изменить:
из резолютивной части постановления исключить указание суда: "обязать прокурора обеспечить устранение указанных нарушений"
В остальной части постановление оставить без изменения, апелляционное представление без удовлетворения.
Председательствующий Л.А. Чумак
Справка: подсудимый ФИО1 проживает по <адрес>.


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка