Определение Судебной коллегии по уголовным делам суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 25 июня 2020 года №22-486/2020

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ СУДА ЯМАЛО-НЕНЕЦКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 25 июня 2020 года Дело N 22-486/2020
Судебная коллегия по уголовным делам суда Ямало-Ненецкого автономного округа в составе:
председательствующего судьи Школина А.В.,
судей Скрипова С.В. и Трумма А.Р.
при секретаре Чухломиной А.П.
рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе защитника Гречушкина А.А. на приговор Надымского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 20 марта 2020 года, по которому
ПОРОНГУЙ А.М., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, несудимый;
осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 7 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
Срок наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу.
Судом разрешены вопросы о мере пресечения, зачете времени содержания под стражей до вступления приговора в законную силу, вещественных доказательствах.
Заслушав доклад судьи Школина А.В., выступления защитника Ивановой Н.Я., поддержавшей доводы апелляционной жалобы, прокурора Хасановой Г.Ф., полагавшей оставить приговор без изменения, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Поронгуй по приговору суда признан виновным в убийстве ФИО1
Преступление совершено ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> при обстоятельствах, изложенных в приговоре суда.
В суде первой инстанции Поронгуй полностью согласился с предъявленным ему обвинением.
В апелляционной жалобе защитник Гречушкин А.А. считает приговор незаконным ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом и существенным нарушением уголовно-процессуального закона.
Обращает внимание, что в основу приговора положены показания осужденного, которые получены с нарушением закона. Так, при дополнительном допросе в качестве обвиняемого 26 июля 2017 года Поронгую в нарушение ст. 173 УПК РФ следователем посредством переводчиков с помощью жестов не разъяснена ст. 51 Конституции РФ, что подтверждается протоколом. Сурдопереводчик ФИО2 и переводчик ФИО3 подтвердили в суде, что не могли разъяснить осужденному его процессуальные права, так как он понимает только язык жестов на бытовом уровне и не умеет читать и писать. Таким образом, осужденный не знал свое право не свидетельствовать против себя, равно как и другие процессуальные права. Также обращает внимание, что объем указанного протокола не соответствует времени его проведения, что ставит под сомнение фактическое проведение допроса. ФИО2 и ФИО3 в суде сообщили, что в указанную дату они знакомились с материалами уголовного дела и допрос не проводился. Со слов следователя допрос являлся формальным. Поронгуй фактически не был ознакомлен с материалами уголовного дела, в связи с чем защитником было заявлено ходатайство в суде о недопустимости экспертных заключений в качестве доказательств. Отказывая в удовлетворении ходатайства, суд указал, что осужденный прошел обучение по программе "Основы русского жестового языка", в связи с чем понимал содержание материалов дела, которое доведено до него переводчиками. Полагает, что уровень знаний Поронгуя не позволял ему разграничить понятие необходимой обороны и превышения ее пределов. Наличие у осужденного умысла на причинение смерти ФИО1. не доказано. Фактически Поронгуй проявил заботу о ФИО1., помог ему перейти в другую комнату, вытер лицо и положил тряпку под голову. Находит противоречивым признание судом осужденного вменяемым и назначение ему законного представителя. Считает, что ФИО3, будучи допрошенным в качестве свидетеля, не мог быть привлечен в качестве переводчика. Просит приговор отменить и оправдать Поронгуя.
Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав участников судебного разбирательства, судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела и сделал обоснованный вывод о доказанной виновности Поронгуя в убийстве ФИО1. на основе объективной оценки исследованных в судебном разбирательстве дела убедительных, достоверных и достаточных доказательств, содержание и анализ которых приведены в приговоре.
В частности, виновность Поронгуя подтверждается его собственными показаниями в суде первой инстанции, из которых следует, что сначала ФИО1. его толкнул, и он упал, ударившись об печку, а затем он взял кирпич и около пяти раз ударил им ФИО1. по голове. Поскольку ФИО1. крутил головой, удары приходились в разные части головы. Затем ФИО1. затих, но дышал, он перенес его в комнату и уложил на пол.
В ходе допроса в качестве подозреваемого осужденный сообщал, что в ночь на ДД.ММ.ГГГГ он с ФИО1. и другими знакомыми распивал спиртные напитки в квартире ФИО1.. После того как они все вместе ушли, он вернулся к ФИО1., и они продолжили распивать спиртные напитки. Между ним и ФИО1. произошел конфликт, в ходе которого ФИО1. оттолкнул его, и он ударился головой об печку. Разозлившись на ФИО1., взял кирпич с печки, и, повалив его на пол, нанес ему около шести ударов кирпичом по голове в разные части. Наносил удары до тех пор, пока тот не перестал сопротивляться. Затем перенес ФИО1. в комнату, положил его на пол и вытер голову тряпкой, в этот момент ФИО1. дышал. Вернувшись на кухню, отмывал свои вещи от крови. Затем, прикурив от зажигалки, бросил ее. На то, что вилка плиты и сковорода, которая стояла на плите вспыхнули, внимания не обратил, закрыл дверь и ушел домой. На улице увидел, как произошел пожар (т. 3, л.д. 111-114).
В ходе следственного эксперимента осужденный продемонстрировал, как наносил удары кирпичом по голове ФИО1.. Также сообщал, что после того, как он ФИО1. перенес в комнату, он ему что-то говорил и жестом показал, чтобы он уходил (т. 3, л.д. 11-115).
В ходе дополнительного допроса в качестве обвиняемого Поронгуй уточнил, что после нанесенных ударов обнаружил ФИО1. умершим, и, испугавшись ответственности, путем поджога тряпки на кухне устроил пожар, после чего закрыл дверь и ушел домой (т. 3, л.д. 140-147, 156-160).
Показания осужденного, как в судебном заседании, так и в ходе предварительного следствия, судом обоснованно признаны допустимыми, так как они даны в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона в присутствии защитника и сурдопереводчика. Каких-либо заявлений об их недопустимости после допросов от защитника и других лиц не поступало.
Более того, следователь в сложившейся ситуации, с учетом необходимости обеспечения наиболее полного круга прав обвиняемого Поронгуя, назначил ему законного представителя и педагога-психолога, чье присутствие также обеспечивало соблюдение прав обвиняемого и исключало постороннее воздействие на него.
Именно по ходатайству органов предварительного расследования Поронгую было обеспечена возможность пройти курсы по программе "Основы русского жестового языка", что в дальнейшем обеспечило возможность его последующего участия в уголовном судопроизводстве (т.3 л.д. 182-188).
Кроме этого, показания Поронгуя полностью соотносятся с видеозаписью его допроса в качестве подозреваемого, из которой следует, что он посредством переводчиков с помощью жестов и рисунков на бумаге сообщал об обстоятельствах преступления, показывал детали и подробности (т. 3, л.д. 110).
Показания осужденного правильно признаны судом достоверными, поскольку изложенные в них сведения согласуются с иными исследованными в суде доказательствами.
В частности свидетель Поронгуй И.М. (брат осужденного), в ходе следствия сообщил, что его брат ушел из дома около 22-23 часов 13 октября 2017 года и вернулся ночью. На его камуфляжной одежде были следы крови. Брат ему рассказал, что убил ФИО1. и поджог его квартиру. Одежду брата со следами крови он выдал сотрудникам полиции (т. 3, л.д. 2-6, 11-15).
СвидетельФИО4 (сестра осужденного) в ходе следствия также сообщала, что от брата узнала, что он убил ФИО1., и, испугавшись, поджог его квартиру (т. 3, л.д. 53-56).
Свидетели ФИО5, ФИО6 (брат и сестра умершего) и ФИО7 в ходе следствия сообщали, что видели, как горела квартира ФИО1., в которой после тушения пожара был обнаружен труп ФИО1. (т 2, л.д. 220-225, 227-231, т. 3, л.д. 22-25).
Свидетель ФИО6 в ходе следствия сообщал, что в ночь на 14 октября 2017 года после распития спиртных напитков с Поронгуем и другими знакомыми в квартире ФИО1. они все вместе ушли домой, а Поронгуй снова хотел вернуться к ФИО1. для дальнейшего распития спиртных напитков (т. 2, л.д. 233-237).
Сведения, изложенные в показаниях осужденного и свидетелей, согласуются не только между собой, но и с другими исследованными доказательствами, к которым в частности относятся:
- протокол осмотра места происшествия от 14 октября 2017 года - квартиры <адрес>, из которого следует, что в указанной квартире обнаружен обгоревший труп ФИО1. (т. 1, л.д. 165-174);
- протоколы осмотра места происшествия от 15 октября 2017 года, согласно которым на кухне в квартире <адрес> обнаружены два фрагмента кирпича со следами вещества бурового цвета. В комнате обнаружено ложе, где лежал труп ФИО1., на котором выявлено вещество красно-коричневого цвета, фрагменты футболки и ткани. На веранде на половом покрытии обнаружен след вещества бурового цвета (т. 1, л.д. 109-136, 150-157);
- протоколы осмотра трупа от 15 октября 2017 года, из которого следует, что труп ФИО1. находился в состоянии грубого термического обугливания и частичного разрушения. В левой височной области, в теменно-затылочной области справа и слева, в теменной области, а также в области подбородка обнаружены раны (т. 1, л.д. 137-143, 144-147);
- заключение эксперта от 16 ноября 2017 года N 464, которым на куртке и брюках Поронгуя обнаружена кровь ФИО1 (т. 2, л.д. 54-70);
- заключение эксперта от 17 ноября 2017 года N 23-2017-459, согласно которому на изъятых в квартире ФИО1. фрагменте ткани, смыве с ложа трупа и двух фрагментах кирпичей обнаружена кровь, которая могла произойти от ФИО1., от Поронгуя кровь произойти не могла (т. 2, л.д. 21-24);
- заключение эксперта от 17 ноября 2017 года N 23-2017-461, которым на смыве с правой руки Поронгуя обнаружена кровь, которая могла произойти от ФИО1. (т. 2, л.д. 42-44);
- заключение эксперта от 17 ноября 2017 года N 23-2017-460, которым на фрагменте полового покрытия, изъятого с веранды дома ФИО1., обнаружена кровь, которая могла произойти от ФИО1. (т. 2, л.д. 32-33);
- заключения экспертов от 15 декабря 2017 года N 116-2017, 12 января 2018 года N 04-2017-131, 30 июля 2019 года N 04-2017-131/04-2019-11, которыми на трупе ФИО1. обнаружены прижизненные повреждения в области головы, возникшие от шести ударов тупым твердым предметом с силой достаточной для их возникновения. Смерть ФИО1. наступила в результате открытой черепно-мозговой травмы в период с 2.30 до 5.55 часов 14 октября 2017 года. В очаге пожара ФИО1. находился мертвым (т. 2, л.д. 126-129, 162-167, 178-185);
- техническое заключение от 30 октября 2017 года N 421, из которого следует, что очаг пожара в квартире, где обнаружен труп ФИО1., находился в кухне от занесения открытого источника огня (т. 1, л.д. 251-253).
Исследовав вышеизложенные и другие приведенные в приговоре доказательства, суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела и пришел к обоснованному выводу о том, что Поронгуй совершил убийство ФИО1..
Вопреки доводам жалобы, суд установил фактические обстоятельства в достаточном объеме для разрешения настоящего дела по существу.
Все доказательства судом проверены и оценены в соответствии с требованиями ст.ст. 87, 88 УПК РФ, с точки зрения их допустимости, достоверности и относимости к рассматриваемому событию. Показания свидетелей оглашены судом в соответствии со ст. 281 УПК РФ.
Судом не установлено оснований у Поронгуя к самооговору, а также оснований к оговору его свидетелями, не усматривает таковых и судебная коллегия.
При этом суд правильно признал, что Поронгуй действовал с прямым умыслом на убийство ФИО1., поскольку он с силой наносил ему удары кирпичом в жизненно важный орган - голову, до тех пор, пока он не перестал подавать признаки жизни, что соотносится с причиной смерти погибшего.
Судебная коллегия соглашается с судом первой инстанции, что при изложенных обстоятельствах Поронгуй осознавал и предвидел общественную опасность своих действий в виде смерти ФИО1. и желал ее наступления.
Вопреки доводам жалобы, факт того, что осужденный помог ФИО1. добраться в другую комнату, вытер ему лицо и положил тряпку под голову, не опровергают выводов суда об умысле осужденного, который выполнил все действия, составляющие объективную сторону убийства и приведшие к смерти потерпевшего.
Суд обоснованно отверг доводы защиты о том, что удары кирпичом нанесены осужденным в состоянии необходимой обороны или превышения ее пределов, а также не установил наличия в его действиях состояния аффекта (т. 2, л.д. 110-117).
При этом суд правильно указал, что потерпевший опасности для осужденного не представлял, поскольку у него отсутствуют кисти обеих рук.
Учитывая характер выявленных у осужденного телесных повреждений в виде кровоподтека и ссадины в левой надбровной области (т. 2, л.д. 138), которые расцениваются, как не причинившие вреда здоровью, суд пришел к обоснованному выводу об отсутствии со стороны потерпевшего посягательства, сопряженного с насилием, представлявшего угрозу жизни или здоровья осужденного, и, соответственно, права Поронгуя на необходимую оборону.
Кроме того, выявленные у погибшего многочисленные повреждения в области головы, свидетельствуют не о необходимой обороне, а самочинной расправе.
При таких обстоятельствах действия Поронгуя судом правильно квалифицированы по ч. 1 ст. 105 УК РФ.
Доводы защитника о том, что осужденный не умеет читать и писать и владеет языком жестов на бытовом уровне, в связи с чем в ходе следствия не мог понимать значение разъясняемых ему процессуальных прав, а также разграничение понятий необходимой обороны и превышения ее пределов, проверялись в судебном заседании и получили надлежащую оценку в приговоре, не соглашаться с которой у судебной коллегии оснований не имеется.
Суд первой инстанции обоснованно указал, что состояние здоровья осужденного позволяло ему активно общаться с друзьями, заниматься по интересам и употреблять спиртные напитки.
В судебном заседании исследовано заключение судебно-психиатрической экспертизы от 22 декабря 2017 года N 135 (т. 3, л.д. 202), согласно которому Поронгуй во время совершения инкриминируемого деяния и на момент осмотра мог и может осознавать характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Выявленное у осужденного органическое расстройство личности и поведения в связи со смешанными заболеваниями, в сочетании с зависимостью от алкоголя средней стадии, также не лишало его способности осознавать характер и общественную опасность своих действий и руководить ими как в момент совершения преступления, так и на момент осмотра.
Кроме этого, Поронгуй в марте 2018 года получил дополнительное профессиональное образование по программе "Основы русского жестового языка" в объеме 48 часов (т. 3, л.д. 188). В ходе предварительного следствия ему были назначены два переводчика: ФИО2, владеющая навыками сурдоперевода, а также наряду с ней ФИО3, являющийся отцом обвиняемого. При этом отец осужденного показал, что близкие родственники свободно общаются с осужденным Поронгуем при помощи жестов на бытовом уровне.
С учетом изложенного, судебная коллегия соглашается с выводами суда о том, что осужденный в полной мере мог понимать значение своих действий в момент совершения преступления и разъясняемых ему в ходе следствия процессуальных прав.
Не знание Поронгуем правовых понятий, в том числе таких, как необходимая оборона, при отсутствии фактических оснований для применения этого понятия, не освобождает его от уголовной ответственности.
Учитывая изложенное, а также совершенные осужденным действия в момент преступления, его поведение, последовавшее за событием преступления и непосредственно в суде, суд обоснованно не нашел причин усомниться во вменяемости осужденного.
Вместе с тем, учитывая особенности состояния здоровья осужденного предварительное и судебное следствие, вопреки доводам защитника, обоснованно проведены с участием законного представителя и педагога-психолога. Судебная коллегия считает, что участие данных лиц никоим образом негативно не отразилось на правах осужденного, а как было указано выше, напротив, дополняло их.
Вопреки доводам жалобы, из материалов дела видно, что следователем осужденному перед каждым следственным действием были разъяснены процессуальные права подозреваемого и обвиняемого, в том числе и ст. 51 Конституции РФ. Это же подтвердили в судебном заседании суда первой инстанции законный представитель Коробова И.Ю. и педагог-психолог ФИО8, которые вместе с осужденным участвовали при допросах и иных следственных действиях.
Разъяснение ст. 51 Конституции РФ при производстве дополнительного допроса в качестве обвиняемого 26 июля 2019 года (т. 3, л.д. 140-147) подтверждено подписью Поронгуя в протоколе.
В этой связи, не вызывает сомнений, что осужденный в полном объеме понимал значение и содержание разъясняемых ему процессуальных прав, в том числе право не свидетельствовать против себя, в связи с чем свободно выбрал позицию по делу, сообщив следствию и суду детали преступления, которые могли быть известны лишь лицу, совершившему это преступление.
При этом не указание в протоколе допроса от 26 июля 2019 года того, что ст. 51 Конституции РФ разъяснена посредством переводчиков с помощью жестов, не влечет его недопустимость в качестве доказательства и не свидетельствует о его незаконности.
Оснований ставить под сомнение фактическое проведение допроса Поронгуя в качестве обвиняемого 26 июля 2019 года и участие в следственном действии указанных в протоколе лиц, в связи с тем, что объем протокола, по мнению защитника, не соответствует времени его проведения, указанному в протоколе, судебная коллегия не усматривает. Все участвующие лица были ознакомлены с содержанием протокола, что подтверждают их подписи, при этом возражений и заявлений по указанному защитником основанию от них, равно как и от защитника, не поступило.
Показания сурдопереводчика ФИО2 и переводчика ФИО3 в судебном заседании суда первой инстанции об обратном противоречат самому протоколу, и ничем иным не подтверждены, и, следовательно, не могут быть признаны достоверными. Также ничем не подтверждены утверждения защитника о том, что со слов следователя допрос в указанную дату был формальным.
Как следует из материалов дела, осужденный, его защитник и законный представитель, переводчики с материалами уголовного дела ознакомлены в полном объеме 31 июля 2019 года, а ни 26 июля 2019 года, как об этом указано в апелляционной жалобе (т. 3, л.д. 253). Замечаний о том, что осужденный не понимал содержание материалов дела, ни одним из лиц, подписавших протокол, указано не было.
В связи с изложенным, доводы защитника о необходимости признания недопустимыми доказательствами заключения экспертиз, так как осужденный с ними не был фактически ознакомлен, судебная коллегия признает необоснованными. Более того, эти доводы также являлись предметом обсуждения в суде первой инстанции, где получили надлежащую оценку в отдельном постановлении, с которой судебная коллегия соглашается.
Тот факт, что ФИО3 (отец осужденного) был допрошен в качестве свидетеля 30 июля 2019 года (т. 3, л.д. 48-52), а затем привлечен в качестве переводчика, в данном конкретном случае не свидетельствует о нарушении прав осужденного.
ФИО3 был привлечен в качестве переводчика следователем, а затем и судом, исключительно для обеспечения наиболее правильного перевода, поскольку до вовлечения в сферу уголовного судопроизводства, осужденный не владел официальным языком жестов.
Отец является лицом, который может довести любую информацию до осужденного Поронгуя с помощью жестов, которые они сами придумали, что подтверждается его показаниями, данными в ходе допроса.
Таким образом, вопреки доводам жалобы, существенных нарушений уголовно-процессуального закона во время предварительного следствия при сборе и закреплении доказательств, а также при рассмотрении дела судом первой инстанции, не допущено.
При определении вида и размера наказания осужденному Поронгую, суд первой инстанции учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о личности виновного, влияние назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи, наличие смягчающих и отягчающего наказание обстоятельств.
Все обстоятельства, смягчающие наказание судом первой инстанции в достаточной степени учтены при назначении наказания. Оснований для их повторного учета судебная коллегия не усматривает.
Суд первой инстанции также обоснованно признал в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблениемалкоголя (ч. 1.1 ст.63 УК РФ), что надлежащим образом мотивировал в приговоре. Не согласиться с данным выводом суда судебная коллегия оснований не находит.
Правовых оснований для применения положений ч. 1 ст. 62 и ч. 6 ст. 15 УК РФ у суда первой инстанции не имелось, поскольку в действиях Поронгуя установлено наличие отягчающего наказания обстоятельства.
Оснований для применения положений ст.ст. 64 и 73 УК РФ суд первой инстанции не усмотрел, о чем в приговоре изложил свою позицию, не согласиться с которой судебная коллегия оснований не находит.
Назначенное Поронгую наказание по своему размеру близко к минимально предусмотренному санкцией ч. 1 ст. 105 УК РФ, при этом ему не назначено дополнительное наказание.
Вид исправительного учреждения, в котором осужденный должен отбывать наказание в виде лишения свободы, определен судом правильно, в соответствии с п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ.
Таким образом, при назначении вида и размера наказания осужденному в полной мере учтены положения уголовного закона о его индивидуализации и справедливости. Оснований к его смягчению не имеется.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 38913, 38920, 38928 УПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Приговор Надымского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 20 марта 2020 года в отношении Поронгуя А.М. оставить без изменения, апелляционную жалобу защитника Гречушкина А.А. - без удовлетворения.
Председательствующий: подпись
Судьи: подписи
Подлинник апелляционного определения хранится в деле N 1-49/2020 том 5 в Надымском горсуде.


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка