Определение Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ СВЕРДЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 10 августа 2021 года Дело N 22-4723/2021

Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда в составе:

председательствующего Александровой В.В.

судей Медведевой Е.И., Шаблакова М.А.

при секретаре Марковой Е.В.

с участием:

прокурора отдела прокуратуры Свердловской области Малакавичюте И.Л.,

осужденного Мухамедьянова Ш.К. посредством системы видеоконференц-связи,

защитника - адвоката Будлянской О.П.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению прокурора г. Полевского Свердловской области Рудых А.М., апелляционной жалобе и дополнениям к ней осужденного Мухамедьянова Ш.К. на приговор Полевского городского суда Свердловской области от 04 марта 2021 года, которым

М.,

родившийся <дата>, судимый:

- 15 июня 2010 года Полевским городским судом Свердловской области по ч. 1 ст. 131, ч. 5 ст. 69 УК РФ (с приговором от 27 апреля 2010 года, по которому судимость погашена) к 4 годам лишения свободы. Освобожден 23 сентября 2013 года по отбытии наказания;

- 15 мая 2017 года Полевским городским судом Свердловской области по ч. 1 ст. 119 УК РФ к 1 году 3 месяцам лишения свободы. Освобожден 22 декабря 2017 года по отбытии наказания;

- 22 мая 2018 года по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 161 УК РФ к 1 году 2 месяцам лишения свободы. Освобожден 28 июня 2019 года по отбытии наказания,

осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 6 годам лишения свободы без ограничения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

До вступления приговора в законную силу мера пресечения в виде заключения под стражу оставлена прежней.

Постановлено срок исчислять со дня вступления приговора в законную силу, зачесть в срок наказания время содержания под стражей с 10 июля 2019 года до дня вступления приговора в законную силу на основании п. "а" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима, с учетом положений, предусмотренных ч.3.3 ст. 72 УК РФ.

Разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

Заслушав доклад судьи Медведевой Е.И., выступления участников судебного разбирательства, судебная коллегия

установила:

приговором суда Мухамедьянов Ш.К. признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, с применением предмета, используемого в качестве оружия, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего Х.

Преступление совершено 05 июля 2019 года в вечернее время в комнате <адрес> в г. Полевском при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В судебном заседании Мухамедьянов Ш.К. вину по предъявленному обвинению не признал, указывая на непричастность к инкриминируемому преступлению.

В апелляционном представлении прокурор г. Полевского Рудых А.М. просит приговор суда изменить ввиду допущенных судом первой инстанции нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов. Указывает, что суд в качестве доказательства виновности осужденного сослался в приговоре на заключение психофизиологической экспертизы с использованием полиграфа от 27 ноября 2019 года, признав его допустимым доказательством, тогда как в силу требований уголовно-процессуального закона оно таковым не является и подлежит исключению из приговора. Кроме того считает необходимым исключить из описательно-мотивировочной части приговора указание при назначении наказания на совершение осужденным преступления против жизни, поскольку преступление по ч. 4 ст. 111 УКРФ направлено против здоровья человека. Правильно установил в действиях осужденного наличие рецидива, суд не применил при назначении ему наказания положения ч. 2 ст.68 УК РФ, что повлекло назначение несоразмерно мягкого наказания, в связи с чем просит его усилить до 9 лет лишения свободы.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Мухамедьянов Ш.К. просит приговор суда отменить, как незаконный и необоснованный, построенный на предположениях и догадках, вынести в отношении него оправдательный приговор и освободить его из-под стражи в зале суда апелляционной инстанции.

Указывает на неполноту предварительного расследования, выразившуюся в непроведении очных ставок со свидетелями Ш., ХИ., ША., Г. (которая не была допрошена), С.; в немотивированном отказе в удовлетворении ходатайств о проведении следственного эксперимента на месте происшествия, об установлении и допросе свидетеля по имени В., с которым он был запечатлен на видеозаписи камеры видеонаблюдения, установленной в общежитии, и с которым он находился в комнате потерпевшего в момент рассматриваемых событий; в отсутствии детализации звонков с телефона Х. Неполнота следствия, чему суд оценки не дал, повлекла нарушение его права на защиту.

Обращает внимание на показания потерпевшей У., сообщившей о наличии в телефоне погибшего брата абонентского номера с именем В., о том, что 02 июля 2019 года к брату приходили трое, требовали вернуть Ш. деньги и избили его, при этом он ей показал одного из трех, избивших его; свидетеля И., который тоже сообщил о том, что к Х. приходили люди и избили его, в результате чего он умер; свидетеля З., пояснившей, что потерпевший говорил ей об его избиении тремя молодыми людьми, и она видела у Х. на лице синяки. Считает противоречивыми показания свидетелей С. и Ш., которая при включенном телевизоре, и, находясь в комнате, не могла слышать происходящее между ним и Х., фактически она выгораживает С. ввиду родственных связей. Указывает на отсутствие у него мотива совершить преступление в отношении потерпевшего Х., тогда как у С. такой мотив был - он пришел разбираться с Х. по вопросу возврата денежных средств, принадлежащих Ш..

Анализируя показания свидетелей Ш., ХИ., З., приходит к выводу об их несогласованности, противоречивости, в том числе относительно времени причинения телесных повреждений потерпевшему, кто и когда вызвал скорую помощь.

Считает недопустимыми доказательствами: заключение психофизиологической экспертизы с использованием полиграфа показания свидетелей С., ранее судимого по ч. 4 ст. 111 УК РФ, освободившегося по отбытии наказания в 2015 году, и в отношении которого установлен административный надзор, Ш., ведущей аморальный образ жизни, злоупотребляющей спиртными напитками, имеющей основания оговорить его - ранее он нанес ей побои.

Полагает заключение эксперта по результатам осмотра трупа от 07 августа 2019 года неполным и некомпетентным, поскольку эксперт не определилхарактеристики травмирующего предмета. При отсутствии указания на травмирующий предмет, отсутствии очевидцев нанесения ударов потерпевшему табуретом квалифицирующий признак "с применением предмета, используемого в качестве оружия " вменен ему безосновательно. В этом заключении эксперт делает выводы на фальсифицированных материалах дела, высказывает предположения.

Считает противоречивыми заключения экспертов N 1380 от 20 августа 2019 года и N 2090 от 22 января 2020 года о наличии крови и ДНК на вещественных доказательствах. Просит исследовать предмет, используемый в качестве орудия - табурет, и определить возможность отображения данного предмета на теле Х.

Обращает внимание на то, что именно он вызвал полицию и скорую помощь, службу ритуальных услуг, а впоследствии присутствовал на похоронах потерпевшего, что свидетельствует о его непричастности к преступлению.

Не согласен с признанием смягчающими наказание обстоятельствами - активное способствование раскрытию и расследованию преступления и состояние здоровья, так как он вину не признает, явку с повинной написал под давлением сотрудников полиции и без участия адвоката, никаких заболеваний не имеет.

Считает, что суд незаконно до вступления приговора в законную силу уничтожил вещественные доказательства.

Полагает, что заявленные им отводы судье, который в постановлении о продлении ему меры пресечения сделал вывод о совершении им преступления, предрешив вопрос о его виновности, прокурору и адвокату Неволину В.В., который сообщил ему о договоренности с судьей и прокурором о меньшем сроке наказания, если он откажется от суда присяжных, подлежали удовлетворению, тогда как отведен был только защитник.

Обращает внимание на допущенные описки в судебных постановлениях.

Проверив материалы уголовного дела, проанализировав доводы, изложенные в апелляционном представлении прокурора, апелляционной жалобе осужденного и в дополнениях к ней, заслушав участников судебного разбирательства, судебная коллегия приходит к следующему.

Вывод суда о виновности Мухамедьянова Ш.К. в совершении преступления, за которое он осужден, соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на исследованных в судебном заседании и изложенных в приговоре доказательствах: показаниях потерпевшей У., свидетелей Ш., С., ХИ., Я., И., З., Б., протоколах осмотра места происшествия, осмотра предметов, изъятых с места происшествия, заключениях экспертиз и других доказательствах, приведенных в приговоре.

Доказательства в приговоре изложены подробно, оценены судом в соответствии с требованиями ст. 88 УПКРФ с точки зрения относимости, допустимости и достоверности.

Суд тщательно исследовал в судебном заседании показания свидетелей Ш., ХИ., С., с целью устранения противоречий огласил их показания на предварительном следствии, предоставив участникам судебного разбирательства задать вопросы этим свидетелям, в приговоре дал этим показаниям надлежащую оценку, сопоставив показания этих лиц между собой и с другими доказательства по делу. Обоснованно суд пришел и к выводу о достаточности исследованной совокупности доказательств для разрешения уголовного дела по существу.

Суд установил, что 05 июля 2019 года Мухамедьянов, находясь в комнате <адрес>, в ходе ссоры с Х. умышленно, из личных неприязненных отношений, возникших на почве ревности, нанес последнему ногами не менее двух ударов в область головы. Далее оба переместились в помещение общего пользования секции комнат под номерами <адрес>, где Мухамедьянов руками, ногами и табуретом, взятым на месте происшествия и используемым в качестве оружия, нанес не менее 6 ударов в область головы Х.. В результате этих действий Мухамедьянова причинены Х. телесные повреждения, составляющие комплекс закрытой черепно-мозговой травмы, оценивающийся по признаку опасности для жизни, как тяжкий вред здоровью человека, состоящий в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти Х..

Кроме того судом установлено, что 02 июля 2019 года Х. были причинены телесные повреждения, которые не состоят в причинно-следственной связи с наступлением его смерти.

Из показаний свидетеля Ш., оглашенных в судебном заседании на основании п. 1 ч. 2 ст.281 УПКРФ в связи с ее смертью, следует, что 05 июля 2019 года она, Мухамедьянов, Х. и его мать Х. совместно распивали спиртные напитки, при этом кроме их четверых никого не было. Мухамедьянов, увидев, как Х. поцеловал ее в щеку, приревновал ее к Х., нанес тому ногой два удара в область головы, предложил выйти поговорить. Через несколько минут она услышала звуки ударов, вышла из комнаты и увидела, как Мухамедьянов наносит удары Х. табуретом по голове, ударов было не менее двух, у Х. появилась кровь на голове. Затем Мухамедьянов вытащил Х. в умывальное помещение секции, где также нанес последнему, лежащему на полу, не менее 4 ударов табуретом по голове. Поскольку она вступилась за Х., Мухамедьянов избил и ее, при этом требуя не сообщать никому об избиении им Х.. Она перетащила Х. в комнату, положила рядом со спящей ХИ., замыла кровь в умывальном помещении секции, попросила соседей вызвать скорую для Х.. Прибывшие медицинские работники сообщили, что Х. мертв. Полагает, что Х. скончался от действий Мухамедьянова, поскольку ранее телесных повреждений у Х. не было и никто другой, кроме Мухамедьянова, ему ударов в тот день не носил. Также Ш. сообщила о том, что за несколько дней до вышеуказанных событий она была у Х. и у нее пропала банковская карта, где находились 4500 рублей, о чем она рассказала С.. По этому поводу С. за два - три дня до смерти Х. разговаривал с последним, и тот обещал вернуть деньги, при этом телесных повреждений никто никому не причинял.

Оснований не доверять показаниям свидетеля Ш. у суда не имелось, поскольку получены они с соблюдений требований уголовно-процессуального закона, права и обязанности, предусмотренные ч. 4 ст. 56 УК РФ ей разъяснялись, об уголовной ответственности по ст. 307 и 308 УК РФ за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний она предупреждалась. Допрошена свидетель в ходе предварительного следствия была трижды 10 и 17 июля 2019 года, 08 августа 2019 года (т. 2 л.д. 25-35), давала последовательные и непротиворечивые показания о действиях Мухамедьянова, указывала на отсутствие оснований для его оговора.

Показания свидетеля Ш. согласуются с показаниями свидетеля ХИ., согласно которым между ее сыном и Мухамедьяновым был конфликт из-за Ш., Мухамедьянов нанес сыну не менее двух ударов ногой по лицу. Затем сын и Мухамедьянов ушли из комнаты в помещение секции, Ш. вышла за ними, прибежала обратно в комнату, была напугана, ее трясло, сообщила, что Мухамедьянов избивает ее сына. Также она сообщила, что 02 июля 2019 года к ним приходили молодые люди, один из них - С., который нанес побои сначала Мухамедьянову, а потом нанес несколько ударов руками по лицу сына, но от этих ударов у сына телесных повреждений не было, на здоровье он не жаловался, чувствовал себя нормально.

При этом свидетели ХИ. и Ш. сообщали, что Мухамедьянов просил их не говорить никому о том, что он избил Х.. Показаниями этих свидетелей опровергается версия осужденного о присутствии в тот день в комнате Х. мужчины с именем В..

Свидетель С. сообщил, что действительно 01 июля 2019 года приходил к Х., требовал вернуть Ш. банковскую карту, при этом пару раз дал тому подзатыльник. На следующий день, взяв бутылку водки, пришел с ША. к Х., но тот дверь комнаты не открыл. Подошли Ш. и Мухамедьянов, вчетвером, находясь в общем помещении секции, распили принесенную им бутылку водки, шумели, вышел сосед, просил разойтись. Он и ША. ушли, а Ш. и Мухамедьянов остались у двери комнаты Х..

Свидетель И., проживающий в комнате , подтвердил, что за несколько дней до смерти Х. в общем помещении секции находилась шумная компания, где были Мухамедьянов и девушка, распивали спиртное. Он попросил их удалиться. В этот же вечер к нему обращалась девушка Х. - ЗА., просила о помощи в связи с тем, что должны придти к Х. с требованиями денег. Он ответил, чтобы вызывали полицию. Через несколько дней узнал, что Х. умер, что к нему приходили и избили.

Потерпевшая У. сообщила, что встречалась с братом Х. 02 июля 2019 года и видела у него покраснение на лице и припухлость под правым глазом, тот сообщил, что его побили. Имевшиеся у него телесные повреждения не свидетельствовали о сильном избиении, брат находился в полном сознании, нормально общался, на здоровье не жаловался. 06 июля узнала о смерти брата. На похоронах увидела, что брат сильно избит. Из пояснений матери (ХИ.) узнала, что 02 июля приходили трое, один из которых "С.", побили брата, а затем брата избил Мухамедьянов.

Свидетель З. также видела у потерпевшего Х. за два-три дня до его смерти синяки на лице, поняла, что он побит, но не сильно. При этом ничего не пояснил, отмахнулся, дав понять, что все в порядке.

То, что свидетели ХИ. и Ш. в своих показаниях указали на отсутствие у Х. 02 июля 2019 года телесных повреждений, а потерпевшая У. и свидетель З. их видели, не свидетельствует о недостоверности в целом показаний свидетелей ХИ. и Ш. с учетом их незначительности. Осужденный также говорит, что 02 июля 2019 года у потерпевшего были телесные повреждения.

Свидетели Я. видел Х. 02 июля, а свидетель БУ. в дневное время 05 июля, оба сообщили, что Х. на здоровье не жаловался, каких -либо значительных телесных повреждений у него не было.

Показания потерпевшей и свидетелей о наличии у Х. телесных повреждений 02 июля 2019 года подтверждается и заключениями судебно-медицинских экспертов N 228/Э от 07 августа 2019 года (т. 1 л.д. 110-113), N 404 (комиссионная) от 05 декабря 2019 года (т. 1 л.д. 123-137), N 404/д (комиссионная) от 07 февраля 2020 года (т. 1 л.д. 146-161), обнаруживших на трупе Х. телесные повреждения давностью 3-4 суток, что совпадает с причинением их иными лицами 02 июля 2019 года.

Довод осужденного о необоснованности указанных заключений, их противоречивости, некомпетентности экспертов ввиду того, что они не установили предмет, которым были причинены телесные повреждения потерпевшему, несостоятелен. Экспертизы проведены государственными судебно-медицинскими экспертами, имеющими высшее медицинское образование и значительный стаж работы по специальности. В заключениях даны полные, аргументированные ответы на все поставленные следователем вопросы, никаких противоречий в выводах не допущено, они согласуются и дополняют друг друга. Оснований для проведения дополнительной судебно-медицинской экспертизы трупа Х., на что указывает осужденный в жалобе, не имеется.

При этом в ходе комиссионных экспертиз N N404 и 404д проводилось более тщательное исследование головного мозга Х. и установлено, что имеющийся у последнего комплекс телесных повреждений, составляющих закрытую черепно-мозговую травму головы, включает телесные повреждения разных сроков давности.

Предположительная давность кровоподтеков сине-фиолетового цвета в височной области головы, в области верхних левого и правого века глаз, правой ушной области, как точек приложения травмирующей силы, составляет около 1-3 суток, единообразность морфологической картины этих кровоподтеков свидетельствует об их образовании одномоментном либо в течение короткого интервала времени. Кровоподтек в мягкие ткани головы в височно-теменной области головы слева, в проекции вышеуказанных кровоподтеков, по гистологической картине составляет не менее 3-4 суток. Из чего эксперты сделали вывод, что повреждения, причиненные в одну и ту же область головы в разные временные интервалы, наслаивались друг на друга, обоюдно видоизменяя свои морфологические характеристики. При этом не исключается неоднократная травматизация кожи и мягких тканей "височно-теменной области головы слева" предположительной давностью не менее 3-4 суток и около 1-3 суток. Однако с учетом макроскопической картины подоболочных (субарахноидальных и субдуральных) кровоизлияний в головном мозге при наличии повреждений кожи и мягких тканей головы в виде кровоподтеков, как точек приложения травмирующей силы, вызвавшей образование черепно-мозговой травмы, не исключается получение закрытой черепно-мозговой травмы Х. менее 1 суток до наступления смерти.

Сопоставляя выводы экспертов о том, что кровоподтеки в области головы потерпевшего имеют давность не менее 3-4 суток и около 1-3 суток, и образовались они одномоментно либо в течение короткого интервала времени, а подоболочные (субарахноидальные и субдуральные) кровоизлияния в головном мозге образовались менее 1 суток до наступления смерти потерпевшего, с показаниями потерпевшей У. и свидетеля З., которые видели 02 июля 2019 года телесные повреждения на лице потерпевшего, при этом эти повреждения не свидетельствовали о сильном его избиении, тогда как на похоронах У. отметила то, что брат сильно избит, свидетелей Х. и Ш., в присутствии которых 05 июля 2019 года Мухамедьянов нанес удары руками, ногами и табуретом по голове ее сына, суд пришел к выводу, что именно от ударов по голове, нанесенных Мухамедьяновым 05 июля 2019 года Х., был причинен тяжкий вред, опасный для жизни последнего, повлекший его смерть. Оснований не согласиться с этим выводом суда, судебная коллегия не усматривает.

Несостоятельны и доводы осужденного о виновности С. в причинении тяжкого вреда здоровью Х. ввиду наличия у него судимости, лживости показаний свидетеля Ш., выгораживающей С., как и другие его доводы о непричастности к причинению Х. тяжкого вреда здоровью, опасного для его жизни, повлекшего по неосторожности его смерть, поскольку они опровергаются совокупностью доказательств. То, что Мухамедьянов вызвал скорую помощь и полицию, службу ритуальных услуг, а впоследствии присутствовал на похоронах потерпевшего, не опровергает, вопреки его суждению, его причастность к преступлению в отношении Х..

Мнение осужденного о неполноте проведенного медицинского исследования трупа Х. и необоснованном вменении ему квалифицирующего признака преступления "с применением предмета, используемого в качестве оружия" в связи с неустановлением экспертами конкретного предмета, которым была причинена Х. закрытая черепно-мозговая травма, несостоятельно и не влечет и изменения квалификации действий Мухамедьянова. Квалифицирующий признак "с применением предмета, используемого в качестве оружия "нашел свое подтверждение показаниями свидетеля Ш., а также заключением N 2090 от 22 января 2020 года молекулярно - генетической экспертизы табурета, согласно которому примесь ДНК Мухамедьянова на сиденье и левой ножке табурета не исключается.

Никаких противоречий в заключениях молекулярно - генетических экспертиз N 1380 от 20 августа 2019 года и N 2090 от 22 января 2020 года не имеется. Предметом исследования при проведении экспертизы N 1380 от 20 августа 2019 года был марлевый тампон смыва со стены умывального помещения, где был избит табуретом Х., тогда как предметом исследования при проведении экспертизы N 2090 от 22 января 2020 года являлся табурет. Отсутствие на этих предметах крови, принадлежащей Х. и Мухамедьянову, значения для квалификации преступных действий последнего не имеет, не опровергает обоснованности осуждения Мухамедьянова с учетом совокупности исследованных доказательств по делу.

Довод осужденного о неполноте следствия ввиду отсутствия по делу очных ставок, непринятия мер по розыску "В.", не проведения допроса Г., как и иных следственных действий, которые, по его мнению, должны проводиться по уголовному делу, является надуманным. В соответствии со ст. 38 УПКРФ следователь является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, в том числе самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий. Следователь собрал по делу совокупность доказательств, полагая ее достаточной для предъявления обвинения Мухамедьянову Ш.К. Суд, исследовав данную совокупность доказательств, также счел ее достаточной для принятия окончательного решения по уголовному делу.