Дата принятия: 09 марта 2021г.
Номер документа: 22-47/2021
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕССКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 9 марта 2021 года Дело N 22-47/2021
КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕССКОЙ РЕСПУБЛИКИ
дело N 22-47/2021
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
09 марта 2021 года г. Черкесск, КЧР
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики, в составе:
председательствующего - судьи Париева Р.Р.,
судей: Адзиновой А.Э. и Маковой Н.М.,
при секретаре судебного заседания Кардановой М.Д.,
с участием государственного обвинителя - прокурора Дзыба Б.Ф.,
представителей потерпевшей <ФИО>34 - адвоката Каппушевой Ф.М. (ордер N 018578) и Охтовой Г.К. (доверенность от 23.06.2020),
осужденной Караевой М.Р. и её защитника - адвоката Максименко К.Г. (ордер N 015994),
рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении суда уголовное дело по апелляционным жалобам осужденной Караевой М.Р. и её защитника - адвоката Максименко К.Г. на приговор Черкесского городского суда от 30 декабря 2020 г., которым
Караева Мариям Романовна, <данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
<данные изъяты>
Заслушав доклад судьи Верховного Суда КЧР Париева Р.Р., выступление Караевой М.Р. и её защитника - адвоката Максименко К.Г., поддержавших доводы апелляционных жалоб, возражения государственного обвинителя Дзыба Б.Ф. и представителей потерпевшей <ФИО>17, просивших приговор оставить без изменения, судебная коллегия
установила:
по приговору Караева М.Р. признана виновной и осуждена за мошенничество, то есть хищение чужого имущества путём обмана, в крупном размере.
Преступление совершено при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В своей апелляционной жалобе осужденная Караева М.Р. просит приговор отменить и возвратить уголовное дело на новое рассмотрение. Считает, что суд допустил существенные нарушения уголовно-процессуального закона, не учёл обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в заседании, и суд неправильно применил уголовный закон. Считает, что изложенные в приговоре выводы о возникновении и наличии у Караевой М. умысла на совершённое путём обмана изъятие принадлежащих <ФИО>17 денежных средств, противоречит исследованным в судебном заседании доказательствам. Никаких доказательств того, что Караева в неустановленное время вступила в сговор с неустановленным лицом и разработала преступный план по хищению заёмных денежных средств <ФИО>17 путём обмана, подлежащих погашению за счёт средств материнского капитала представлено не было. Ссылаясь на исследованные в судебном заседании доказательства, утверждает, что сбором всех документов занималась <ФИО>12 в отношении которой в возбуждении уголовного дела было отказано. Деньги, поступившие в качестве займа на счёт <ФИО>17 в сумме <данные изъяты> рублей, полученные по доверенности Караевой М., были переданы <ФИО>12. В связи с тем, что в приговоре нет доказательств о распределении ролей по каждому из исполнителей преступления, считает привлечение Караевой также незаконным. Ссылаясь на показания осужденной и потерпевшей утверждает, что Караева М. не имела умысла на хищение денежных средств <ФИО>17 путём обмана, а выводы суда являются предположениями. Считает также, что судом незаконно отказано в возвращении уголовного дела прокурору, так как в обвинительном заключении не указано когда и где имел место преступный сговор, состоялось ли распределение ролей и какие действия совершены каждым из исполнителей. В нарушение ст. 256 и ст. 271 УПК РФ ходатайство защитника об этом было разрешено без удаления суда в совещательную комнату. Отмечает, что судом допущены нарушения ст. 281 УПК РФ при оглашении показаний <ФИО>14, так как она являлась в судебное заседание, о вызове была уведомлена телефонограммой и, несмотря на ходатайства сторон, в судебное заседание больше не вызывалась. Считает, что суд необоснованно отказал в вызове и допросе следователя <ФИО>31. Кроме того, считает, что законодательство РФ не предусматривает компенсацию морального вреда, причинённого хищением имущества. В квитанции от <дата> на оплату услуг представителя не указаны номер и дата соглашения, отсутствуют подпись и данные о лице, внёсшего денежную сумму, доверителем указана <ФИО>13, а поэтому считает решение суда в части гражданского иска незаконным. Обращает внимание на то, что суд изменил обвинение, исключив указания на то, что Караева М.Р. действовала по предварительному сговору с неустановленными лицами, чем нарушил право осужденной на защиту. Приводя ряд доказательств, отмечает, что Караева М.Р. участия в оформлении займа на имя <ФИО>17 не принимала, всем занималась <ФИО>9, она же получила денежные средства, осужденная лишь выполняла её указания. При этом Караева была уверена, что деньги потерпевшей не похищаются, а должны быть возвращены в "<данные изъяты>" и <ФИО>17 получит деньги с Пенсионного фонда РФ. Данные обстоятельства были подтверждены свидетелем <ФИО>12, показания которой не были внесены в протокол судебного заседания и при постановлении приговора не учитывались. Считает, что в нарушение ст. 252 УПК РФ суд незаконно указал, что <ФИО>9, совершая действия по оформлению кредитного договора между <ФИО>17 и <данные изъяты> не предполагала о преступных намерениях Караевой М.Р. похитить денежные средства, то есть сделал вывод о невиновности <ФИО>35, хотя обвинение ей не предъявлялось. В нарушение указанной нормы суд указал, что и <ФИО>14 не предполагала о преступных намерениях Караевой М.Р., передала последней пакет документов на получение <ФИО>17 материнского капитала, то есть также сделал вывод о невиновности <ФИО>36 При этом в деле имеется достаточно доказательств, указывающих на возможную причастность <ФИО>9 и <ФИО>14 к хищению денег <ФИО>17.
В апелляционной жалобе защитника Максименко К.Г. также ставится вопрос об отмене приговора и возвращении дела на новое рассмотрение. Приводя выводы суда, указывает, что необходимо было доказать, что подсудимая до совершения преступления заранее договорилась о нём с соисполнителем. Приводя доводы, аналогичные доводам, указанным в жалобе Караевой М. отмечает, что обвинением не представлены доказательств того, что Караева М.Р. в неустановленное время вступила в сговор с неустановленными лицами, разработала преступный план по хищению заёмных денежных средств <ФИО>37 Не представлено доказательств и того, что Караева М. действовала в соисполнительстве с неустановленным лицом, который взял на себя обязательство по содействию в сборе документов и в ускорении процедуры оформления и получения целевого потребительского займа. Отмечает, что сбором документов занималась <ФИО>12, в отношении которой в возбуждении уголовного дела было отказано. Каких-либо иных данных, что кто-либо помимо <ФИО>9, занимался сбором документов и вопросами получения займа, исследовано не было. По аналогичным в жалобе осужденной доводам считает подтверждённым, что Караева М.Р. не имела умысла на хищение денежных средств. Приводя показания <ФИО>1 и потерпевшей указывает, что все действия <ФИО>1 совершала по указанию <ФИО>9, однако в её отношении и в отношении <ФИО>14 в возбуждении уголовного дела было отказано. Защитник также отмечает, что суд незаконно отказал в возвращении уголовного дела прокурору по доводам, указанным в жалобе осужденной. Обращает внимание на нарушения ст. 281 УПК РФ при оглашении показаний <ФИО>14 и на незаконное разрешение иска <ФИО>17 по основаниям, указанным в жалобе осужденной.
В дополнениях к своей жалобе адвокат Максименко К.Г. также указывает, что суд нарушил ст. 252 УПК РФ и, исключив указания, что Караева М.Р. действовала по предварительному сговору с неустановленными лицами, нарушил её право на защиту. Ссылаясь на ряд доказательств, считает, что Караева никакого участия в оформлении займа на имя <ФИО>17 не принимала, всем занималась <ФИО>9, она же и получила денежные средства. Караева М.Р. была уверена, что деньги <ФИО>38 не похищаются, и она получит деньги с Пенсионного фонда РФ. Данные обстоятельства подтверждены свидетелем <ФИО>9, которая пояснила, что Караева формально присутствовала при оформлении документов. Судом не дана оценка и показаниям потерпевшей о том, что <ФИО>14 признавалась ей, что взяла <данные изъяты> рублей, обязалась их возвратить и сказала, что продала материнский сертификат <ФИО>39 за <данные изъяты> рублей. Эти показания подтверждаются записью телефонных переговоров, показаниями подсудимой, распиской от <ФИО>14 и показаниями свидетелей <ФИО>15 и <ФИО>16. Также указывает на нарушения ст. 252 УПК РФ при описании действий <ФИО>40 и <ФИО>41. Отмечает, что в судебном заседании была прослушана аудиозапись переговоров между <ФИО>42 и <ФИО>1, однако оценка этому доказательству не дана.
В возражениях на апелляционные жалобы осужденной и её защитника <ФИО>17 просит приговор оставить без изменения, а жалобы без удовлетворения.
Изучив материалы уголовного дела, проверив доводы апелляционных жалоб и возражений на них, выслушав мнение участников судебного заседания, судебная коллегия приходит к следующим выводам.
В соответствии со ст. 389.15 УПК РФ, основаниями отмены или изменения судебного приговора в апелляционном порядке являются: несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции; существенное нарушение уголовно-процессуального закона; неправильное применение уголовного закона; несправедливость приговора; выявление обстоятельств, указанных в ч. 1 и п. 1 ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ; выявление данных, свидетельствующих о несоблюдении лицом условий и невыполнении им обязательств, предусмотренных досудебным соглашением о сотрудничестве.
Обстоятельств, влекущих отмену приговора по уголовному делу в отношении Караевой М.Р., судебной коллегией не установлено.
1. Выводы суда о доказанности вины Караевой в совершённом деянии является правильным, основанным на совокупности исследованных в судебном заседании и приведённых в приговоре доказательствах.
Так вина Караевой М.Р. подтверждается показаниями потерпевшей <ФИО>17, свидетелей <ФИО>18, <ФИО>12, <ФИО>19, <ФИО>20, <ФИО>21, <ФИО>43 <ФИО>22, <ФИО>23, <ФИО>24, <ФИО>14, <ФИО>25, <ФИО>26, <ФИО>27, <ФИО>28, <ФИО>29, <ФИО>30, оглашёнными и исследованными материалами дела, в том числе протоколами следственных действий, экспертными заключениями, которые подробно изложены и проанализированы в обжалуемом приговоре.
В приговоре, согласно ст. 307 и ст. 308 УПК РФ, приведены доказательства, подтверждающие виновность осужденной в содеянном, которым в свою очередь судом дана мотивированная оценка в соответствии со ст. 87 и ст. 88 УПК РФ, а также указано, какие из них суд положил в основу судебного акта, и приведены убедительные аргументы принятого решения.
Положенные в основу приговора доказательства виновности Караевой М.Р., проверены и оценены с точки зрения допустимости и достоверности и правильно приняты во внимание в той части, в которой имеющаяся в них информация согласуется с каждым в отдельности доказательством.
Как следует из протокола судебного заседания, дело рассмотрено с полным соблюдением требований уголовно-процессуального закона, в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон.
Вопреки доводам жалобы о невиновности, допрошенная с участием сторон потерпевшая <ФИО>17 показала, что после рождения второго ребёнка получила материнский сертификат и хотела купить комнату в общежитии. Она передала <ФИО>44 документы на оформление сделки, а потом та предложила помощь риэлтора по имени <ФИО>3. В банке подписала доверенность на имя <ФИО>3 и деньги в размере <данные изъяты> тысячи рублей сняла Караева. Она сама деньги не получила.
Показания <ФИО>17 в свою очередь полностью согласуются с показаниями свидетеля <ФИО>18 - матери потерпевшей - о том, что <ФИО>14 говорила, что не может оформить сделку и передала документы Караевой М.. В <данные изъяты> открыли р/счёт, дочь написала доверенность на Караеву на получение денег. Затем Караева призналась, что она сняла деньги и просила их не обращаться в полицию.
В опровержение доводов жалоб, свидетель <ФИО>12 показала, что она помогала Караевой М. в покупке комнаты за счёт материнского капитала, за что ей подсудимая заплатила <данные изъяты> руб., других денег, в том числе с этого материнского капитала, она не получала.
Эти пояснения полностью согласуются с оглашёнными показаниями свидетеля <ФИО>14 о том, что она отказалась от оформления сделки <ФИО>17 и передала документы Караевой М.. По расписке должна была деньги Караевой М., которые брала у неё в займ до <ФИО>17. Деньги со счёта <ФИО>45 осужденная ей не передавала. При этом, вопреки доводам жалоб, показания свидетеля оглашены в соответствии с требованиями п.5 ч. 1 ст. 281 УПК РФ, а в ходе предварительного следствия между <ФИО>14 и Караевой М. была проведена очная ставка, то есть осужденной была предоставлена возможность оспорить эти доказательства. В этой связи судебная коллегия также учитывает, что подсудимая и её защитник принципиальных возражений против оглашения показаний <ФИО>14 не высказывали и согласились на их оглашение в случае, если свидетель не явится в следующее судебное заседание (т. <данные изъяты> л.д. <данные изъяты>).
Показания указанных лиц согласуются и с пояснениями свидетелей: <ФИО>61. об оформлении займа на <ФИО>17 в <данные изъяты>"; <ФИО>19 об оформлении доверенности от <ФИО>17 на имя Караевой М.Р.; <ФИО>20 о получении Караевой М. по доверенности денежных средств в размере <данные изъяты> тыс. рублей, поступивших на имя <ФИО>17 в качестве материнского капитала.
Таким образом, показания свидетелей, принятые судом за основу, являются допустимыми и достоверными, взаимно согласуются, не противоречат показаниям потерпевшей <ФИО>49 и иным материалам дела. Никаких оснований усомниться в достоверности указанных доказательств не имеется и защитой такие данные не представлены.
Из заключения эксперта от <дата> N N... следует, что подписи от имени <ФИО>1 в расходно-кассовом ордере от <дата>, выполнены вероятно самой осужденной, а подписи от имени <ФИО>17 в доверенности от <дата> и в поручении об открытии вклада - потерпевшей, что согласуется как с выводами суда первой инстанции, так и с показаниями свидетелей о хищении Караевой М. денежных средств потерпевшей путём обмана.
Как видно из расписки от имени Караевой М., осужденная подтвердила снятие со счёта <ФИО>17 <данные изъяты> руб. материнского капитала и обязалась вернуть их до <данные изъяты> ч. вечера <дата> При этом из заключения эксперта от <дата> N... следует, что подпись и рукописный текст в расписке от <дата> выполнены вероятно Караевой М.Р., что, по мнению судебной коллегии, также подтверждает выводы суда о том, что именно осужденная похитила денежные средства Каровой.
Таким образом, приведенные и исследованные в суде доказательства в своей совокупности полностью подтверждают вину Караевой М. в инкриминируемом ей преступлении.
Оснований усомниться в показаниях допрошенных потерпевшей и свидетелей обвинения не имеется и таких данных стороной защиты не представлено.
Представленным сторонами доказательствам судом дана правильная оценка, оснований не согласиться с которыми у судебной коллегии не имеется.
2. С доводами жалоб о том, что хищение денежных средств было совершено не Караевой М., а <ФИО>14 и <ФИО>9 согласиться нельзя.
Как было отмечено выше, показаниями свидетелей <ФИО>50, <ФИО>51 и заключением эксперта подтверждается получение именно Караевой М. денежных средств потерпевшей. При этом в расписке от <дата> Караева собственноручно указала о получении ею <данные изъяты> рублей и обязательстве о возвращении денежных средств в срок до <дата>. Каких-либо данных о том, что указанные денежные средства были сняты (получены, использованы) вышеуказанными свидетелями, расписка не содержит.
В ходе очной ставки между Караевой М. и <ФИО>12 осужденная не смогла объяснить, почему она сперва давала показания, что денежные средства <ФИО>62 передала <ФИО>52 а позже показала, что передала их <ФИО>53. Караева пояснила также, что в момент передачи денег свидетелю никого не было и подтвердить это никто не может. При этом <ФИО>9 пояснила, что в здание <данные изъяты> с Караевой она не заходила, материнский сертификат на имя <ФИО>17 не покупала и <данные изъяты> рублей осужденной не платила.
В ходе очных ставок между Караевой М., <ФИО>15 (отцом осужденной) и свидетелем <ФИО>14 последняя подтвердила, что материнский сертификат на имя <ФИО>17 она ни <ФИО>1, ни <ФИО>9 не продавала и денежные средства не похищала. Такие утверждения свидетеля ни Караева М., ни её отец не опровергли.
В свою очередь при проведении очной ставки между <ФИО>10 и <ФИО>15, <ФИО>54 пояснила, что <ФИО>55 не говорил о передаче Караевой М. денежных средств <ФИО>14, а сама <ФИО>56 говорила ей, что брала у Караевой М. деньги под проценты, деньги <ФИО>17 она не брала. При этом <ФИО>57 показал, что сперва думал, что деньги были переданы <ФИО>58, а затем дочь (Караева) сказала, что деньги отдала <ФИО>9. На видеозаписи он ничего не говорил о передаче денег <ФИО>14, так как та обещала вернуть деньги. О том, что деньги <ФИО>17 были переданы <ФИО>14, знает со слов дочери, виновны оба, деньги она передавала по частям. Не может пояснить, почему дочь (Караева) меняет свои показания.
С учётом результатов указанных следственных действий, судебная коллегия находит выводы суда о критической оценке показаний Караевой М. и <ФИО>15 обоснованными и связанными с избранным способом защиты с целью смягчить ответственность осужденной.
При этом судебная коллегия отмечает, что в случае привлечения иных лиц к уголовной ответственности за хищение денежных средств <ФИО>17 наряду с Караевой М.Р., приговор по настоящему делу может быть пересмотрен.
Доводы жалоб о том, что суд не дал оценки показаниям свидетеля <ФИО>9, являются необоснованными.
Так, как следует из постановления суда от <дата>, замечания адвоката на протокол судебного заседания в части показаний <ФИО>59 были удостоверены в полном объёме.
Действительно, указанные в замечаниях защитника и в постановлении суда от <дата> показания свидетеля <ФИО>12 в приговоре не приведены.
Между тем, в силу статьи 307 УПК РФ, описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать, в том числе, доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства (п. 2).
Как указал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 29.11.2016 N 55, в описательно-мотивировочной части приговора суду надлежит дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого. При этом излагаются доказательства, на которых основаны выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, и приводятся мотивы, по которым те или иные доказательства отвергнуты судом. С учётом положений ст. 74 и ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ о том, какие сведения могут признаваться доказательствами по делу, суд в описательно-мотивировочной части приговора не вправе ограничиться перечислением доказательств или указанием на протоколы процессуальных действий и иные документы, в которых они отражены, а должен раскрыть их основное содержание. Следует избегать приведения в приговоре изложенных в указанных протоколах и документах сведений в той части, в которой они не относятся к выводам суда и не требуют судебной оценки (п. 6 и п. 8).
Эти требования закона и разъяснения высшего судебного органа выполнены, в обжалуемом приговоре приведено основное содержание показаний <ФИО>9, а показания, указанные в замечаниях защитника, сами по себе не опровергают выводы суда первой инстанции и не требуют отдельной судебной оценки, как не содержащие каких-либо данных, имеющих существенное правовое значение как о событии преступления, так и о виновности Караевой М..
Судебная коллегия находит обоснованной и оценку суда показаний свидетелей со стороны защиты <ФИО>33 и <ФИО>16, так как показаний, имеющих значение при рассмотрении уголовного дела в отношении Караевой М.Р., они не давали и не свидетельствовали об обстоятельствах, подлежащих в силу ч. 1 ст. 73 УПК РФ доказыванию по уголовному делу.
При этом свидетель <ФИО>16 при передаче и получении денежных средств не присутствовала. Сами по себе её пояснения, с учётом их отрицания свидетелем <ФИО>14, о том, что последняя признавалась в продаже материнского сертификата <ФИО>60 и собиралась погасить ущерб, не подтверждают доводы апелляторов и не влекут отмену приговора.
Не влечёт отмену приговора и отсутствие в нём оценки аудиозаписи разговора между указанным свидетелем и <ФИО>14, так как, вопреки содержанию этого разговора, сама Караева М.Р. пояснила, что полученные в банке денежные средства в размере <данные изъяты> рублей передала <ФИО>9, а не <ФИО>14.
Нельзя согласиться и с доводами о нарушении судом положений ст. 256 УПК РФ, так как в силу части 2 указанной нормы в совещательной комнате выносится и излагается в виде отдельного процессуального документа лишь постановление о возвращении уголовного дела прокурору.
Все иные определения или постановления, как указано в данной норме закона, в том числе и постановление об отказе в возвращении уголовного дела прокурору, по усмотрению суда выносятся в зале судебного заседания и подлежат занесению в протокол.
При этом судебная коллегия также не усматривает оснований для возвращения настоящего уголовного дела прокурору, так как вопреки утверждениям в жалобе, в обвинительном заключении указаны все данные, предусмотренные ч. 1 статьи 220 УПК РФ. Более того, утверждения апелляторов о том, что в обвинении не указано где и когда состоялся сговор с неустановленными лицами и какие действия были выполнены каждым из соисполнителей, противоречат содержанию приговора, так как суд первой инстанции также признал недоказанным совершение преступления по предварительному сговору и исключил указанный признак из обвинения.
Не влечёт отмену приговора и отказ в вызове и допросе следователя <ФИО>31. Указанное лицо очевидцем преступления не являлось, а лишь, как следует из материалов уголовного дела, проводило проверку в порядке ст. ст. 144-145 УПК РФ.
Доводы жалобы о том, что суд изменил обвинение, чем ухудшил положение осужденной, также являются необоснованными.
В силу статьи 252 УПК РФ, судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 29.11.2016 N 55 разъяснил, что всякое изменение обвинения в суде должно быть обосновано в описательно-мотивировочной части приговора. Следует исходить из того, что более тяжким считается обвинение, когда: применяется другая норма уголовного закона (статья, часть или пункт), санкция которой предусматривает более строгое наказание; в обвинение включаются дополнительные, не вмененные обвиняемому эпизоды, влекущие изменение квалификации преступления на закон, предусматривающий более строгое наказание, либо увеличивающие фактический объём обвинения, хотя и не изменяющие юридической оценки содеянного. При этом существенно отличающимся обвинением от первоначального по фактическим обстоятельствам следует считать всякое иное изменение формулировки обвинения (вменение других деяний вместо ранее предъявленных или преступления, отличающегося от предъявленного по объекту посягательства, форме вины и т.д.), если при этом нарушается право подсудимого на защиту (п. 20).
В данном случае, вопреки доводам жалоб, суд не только не ухудшил, а, более того, улучшил положение осужденной, так как признал недоказанным совершение Караевой М.Р. указанного преступления по предварительному сговору с иными лицами. Соответственно была изменена формулировка обвинения, в совершении которого Караева М.Р. признана виновной, а данный квалифицирующий признак исключён из квалификации действий осужденной.
При этом утверждая о нарушении права на защиту, апелляторы каких-либо конкретных данных об этом в жалобах не привели.
В этой связи и доводы жалоб о том, что указание суда о том, что <ФИО>9 и <ФИО>14 не предполагали о преступных намерениях Караевой М., чем, по мнению апелляторов, был решён вопрос о виновности или невиновности данных свидетелей обвинения, не влекут отмену приговора суда, не нарушают права этих свидетелей и самой осужденной и, по сути, являются надуманными.
Таким образом, приведенные и исследованные в суде доказательства в своей совокупности полностью подтверждают вину Караевой М.Р. в инкриминируемом ей преступлении.
Представленным сторонами доказательствам судом была дана правильная оценка, оснований не согласиться с которыми у судебной коллегии не имеется.
В соответствии с примечанием 4 к ст. 158 УК РФ, крупным размером в статьях главы 21 УК РФ, за исключением частей 6 и 7 ст. 159, ст. 159.1 и ст. 159.5 УК РФ признается стоимость имущества, превышающая двести пятьдесят тысяч рублей.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 30.11.2017 N 48 разъяснил, что обман как способ совершения хищения или приобретения права на чужое имущество может состоять в сознательном сообщении (представлении) заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений, либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях, направленных на введение владельца имущества в заблуждение. Сообщаемые при мошенничестве ложные сведения (либо сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к юридическим фактам и событиям, качеству, стоимости имущества, личности виновного, его полномочиям, намерениям (п. 2). Мошенничество, то есть хищение чужого имущества, совершенное путём обмана или злоупотребления доверием, признается оконченным с момента, когда указанное имущество поступило в незаконное владение виновного или других лиц и они получили реальную возможность пользоваться или распорядиться им по своему усмотрению (п. 5).
В данном случае Караева М. ввела в заблуждение потерпевшую <ФИО>17, и, получив от неё доверенность на право получения денежных средств, похитила перечисленные потерпевшей денежные средства в размере <данные изъяты> рублей.
При таких обстоятельствах выводы суда первой инстанции соответствуют как установленным фактическим обстоятельствам дела, так и разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ, а действия Караевой М.Р. правильно квалифицированы по ч. 3 статьи 159 УК РФ, как хищение чужого имущества путём обмана, в крупном размере.
3. В части разрешения исковых требований потерпевшей судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Как видно из приговора, суд взыскал с Караевой М.Р. в пользу потерпевшей <данные изъяты> рублей в счёт возмещения имущественного вреда, <данные изъяты> рублей в счёт компенсации морального вреда и <данные изъяты> рублей - расходы на представителя.
Согласно ч. 3 и ч. 4 ст. 42 УПК РФ, потерпевшему обеспечивается возмещение имущественного вреда, причинённого преступлением, и расходов, понесённых в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая расходы на представителя, согласно требованиям статьи 131 УПК РФ. По иску потерпевшего о возмещении в денежном выражении причинённого морального вреда размер возмещения определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 13.10.2020 N 23, в ходе судебного разбирательства надлежит принимать исчерпывающие меры для разрешения гражданского иска по существу, с тем, чтобы нарушенные преступлением права потерпевшего были своевременно восстановлены (п. 27).
а). Приговором установлено что Караева М. похитила имущество потерпевшей - денежные средства - в размере <данные изъяты> рублей.
В соответствии с пунктом 1 ст. 1064 ГК РФ, вред, причинённый личности или имуществу гражданина, а также вред, причинённый имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объёме лицом, причинившим вред.
В связи с тем, что преступными действиями осужденной был причинён вред имуществу <ФИО>17, суд первой инстанции обоснованно удовлетворил иск в данной части.
При этом суд в установленном порядке признал потерпевшую гражданским истцом, а Караеву М.Р. привлёк в качестве гражданского ответчика, разъяснив им соответствующие права и обязанности, то есть каких-либо нарушений процедуры рассмотрения гражданского иска, не имеется (т. <данные изъяты> л.д. <данные изъяты>).
б). В соответствии с п. 1 ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинён моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 13.10.2020 N 23 разъяснил, что гражданский иск о компенсации морального вреда может быть предъявлен по уголовному делу, когда такой вред причинён потерпевшему преступлением, нарушающим личные неимущественные права и посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага. Исходя из ч. 1 ст. 44 УПК РФ и статей 151 и 1099 ГК РФ в их взаимосвязи гражданский иск о компенсации морального вреда подлежит рассмотрению судом и в случаях, когда в результате преступления, посягающего на чужое имущество или другие материальные блага, вред причиняется также личным неимущественным правам либо принадлежащим потерпевшему нематериальным благам (в т.ч. мошенничество с использованием персональных данных лица без его согласия). Компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (п. 13).
В постановлении от 20.12.1994 N 10 Пленум Верховного Суда РФ указал, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие лицу от рождения или в силу закона нематериальные блага, или нарушающими его личные неимущественные права либо нарушающими имущественные права (п. 2).
В данном случае суд обоснованно взыскал компенсацию морального вреда, исходя из того, что истец испытывала нравственные страдания, выразившиеся в нервных переживаниях по поводу обмана и ухудшения состояния здоровья (т. 7 л.д. 83). При этом размер компенсации правильно определён с учетом требований разумности, справедливости и соразмерности.
Судебная коллегия также отмечает, что сам факт незаконного использования осужденной Караевой М. персональных данных <ФИО>17 при оформлении права на дополнительные меры государственной поддержки в связи с рождением второго ребёнка (п. 3 ст. 4 ФЗ от 29.12.2006 N 256), который должен был быть направлен на погашение потребительского займа и, соответственно, фактическая утрата права потерпевшей на получение такой меры поддержки (материнского капитала), безусловно, свидетельствует о причинении потерпевшей нравственных страданий, о чём и заявили представители потерпевшей в судебном заседании (т. <данные изъяты> л.д. <данные изъяты>).
При таких обстоятельствах приговор суда в части взыскания с осужденной компенсации морального вреда, также является законным и обоснованным.
в). Суд взыскал с осужденной <данные изъяты> рублей в счёт возмещения расходов на оплату услуг представителя.
В силу пункта 9 ч. 2 ст. 131 и ч. 1 ст. 132 УПК РФ, иные расходы, понесённые в ходе производства по уголовному делу и предусмотренные УПК РФ, входят в процессуальные издержки, взыскиваются с осужденного или возмещаются за счёт средств федерального бюджета.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 13.10.2020 N 23 разъяснил, что исходя из ч. 3 статьи 42 УПК РФ расходы, понесённые потерпевшим в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая расходы на представителя, не относятся к гражданскому иску, а вопросы, связанные с их возмещением, разрешаются в соответствии со ст. 131 УПК РФ о процессуальных издержках (п. 11).
В данном случае какого-либо постановления суда о возмещении потерпевшей расходов на оплату услуг представителя (<данные изъяты> рублей) в порядке, установленном частями 3 и 4 ст. 131 УПК РФ, в деле не имеется.
Требования потерпевшей о возмещении этих расходов рассмотрены судом как часть исковых требований, в то время как взыскание процессуальных издержек с осужденного непосредственно в пользу потерпевшего законом не предусмотрено. Лишь при вынесении приговора указанные процессуальные издержки могут быть взысканы с осужденного или возмещены за счёт средств федерального бюджета, что следует из содержания пункта 3 ч. 1 ст. 309 УПК РФ.
При этом в силу ст. 11 УПК РФ суд обязан при принятии искового заявления разъяснить потерпевшему (его представителю) надлежащий порядок возмещения расходов на представителя и рассмотреть требования в этой части в соответствии с положениями статьи 131 УПК РФ.
Согласно части 1 ст. 396 и п. 15 ст. 397 УПК РФ суд, постановивший приговор, может рассмотреть вопрос о разъяснении сомнений и неясностей, возникающих при исполнении приговора.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 20.12.2011 N 21 разъяснил, что с учётом п. 15 ст. 397 УПК РФ суды вправе в порядке, предусмотренном ст. 399 УПК РФ, разрешить вопросы, которые не затрагивают существо приговора и не влекут ухудшения положения осужденного, в том числе об определении размера и распределении процессуальных издержек, если эти вопросы не получили разрешения в приговоре (п. 22).
При таких обстоятельствах приговор в части взыскания с Караевой расходов на оплату услуг представителя потерпевшего в размере <данные изъяты> рублей следует отменить, уголовное дело в этой части передать на новое рассмотрение в тот же суд, в ином составе в порядке главы 47 УПК РФ.
4. Согласно пункта 4 ст. 304 УПК РФ, в вводной части приговора указываются сведения, в том числе, о фамилии, имени и отчестве подсудимого, дата и место его рождения.
В вводной части приговора от 30.12.2020 год рождения Караевой М.Р. указан как "<данные изъяты>", вместо правильного "<данные изъяты>".
В связи с изложенным в приговор следует внести изменения и уточнить дату рождения осужденной Караевой М.Р..
Иных нарушений уголовно-процессуального закона, которые путём лишения или ограничения гарантированных УПК Российской Федерации прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путём повлияли либо могли повлиять на постановление судом законного, обоснованного и справедливого приговора, допущено не было.
Приговор от 30.12.2020 является законным, обоснованным и справедливым, а поэтому апелляционные жалобы удовлетворению не подлежат.
Руководствуясь ст. ст. 389.17, 389.20, 389.26, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
приговор Черкесского городского суда Карачаево-Черкесской Республики от 30 декабря 2020 года в отношении Караевой Мариям Романовны - изменить.
В вводной части приговора указать год рождения Караевой М.Р. как "<данные изъяты>".
Приговор в части взыскания расходов на оплату услуг представителя в размере <данные изъяты> руб. - отменить и уголовное дело в этой части передать для рассмотрения в порядке главы 47 УПК РФ в тот же суд, в ином составе суда.
В остальной части приговор от 30 декабря 2020 года - оставить без изменения, а апелляционные жалобы Караевой М.Р. и её защитника - без удовлетворения.
Апелляционное определение может быть обжаловано в суд кассационной инстанции - Пятый кассационный суд общей юрисдикции - в течение шести месяцев со дня его вынесения в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ. В случае подачи кассационной жалобы и/или кассационного представления прокурора, осужденная вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, в том числе с помощью средств видеоконференц-связи, поручить осуществление своей защиты избранному ею защитнику или ходатайствовать перед судом о назначении ей защитника.
Председательствующий
Судьи:
Копия верна
Судья Верховного Суда КЧР Париев Р.Р.
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
