Определение Судебной коллегии по уголовным делам Приморского краевого суда от 14 декабря 2020 года №22-4081/2020

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ПРИМОРСКОГО КРАЕВОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 14 декабря 2020 года Дело N 22-4081/2020







г. Владивосток


14 декабря 2020 года




Судебная коллегия по уголовным делам Приморского краевого суда в составе:
председательствующего Медведевой Т.И.
судей: Лукьянович Е.В., Щербак Т.Н.
при помощнике судьи Ивановой М.Ю.
рассмотрела в открытом судебном заседании 14 декабря 2020 года в апелляционном порядке уголовное дело по апелляционному представлению заместителя прокурора Черниговского района Приморского края Кремлёвой-Гричишкиной А.Г., апелляционной жалобе потерпевшего К.Е.А., апелляционной жалобе с дополнениями осуждённого М.В.А., апелляционной жалобе с дополнениями осуждённого Ц.А.А., апелляционной жалобе с дополнениями осуждённого Б.И.С., апелляционной жалобой адвоката Валуева Д.В. в интересах осужденного Б.И.С.
на приговор Черниговского районного суда Приморского края от 11 марта 2020 года, которым
М.В.А., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, имеющий высшее юридическое образование, женатый, имеющий дочь М.Л.В., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, военнообязанный, пенсионер МВД, зарегистрированный и проживающий по адресу: <адрес> не судимый,
осуждён по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ к 3 годам 2 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, с лишением права занимать должности в правоохранительных органах Российской Федерации, связанные с выполнением функций представителя власти, на срок 3 года;
Ц.А.А., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, имеющий высшее юридическое образование, женатый, имеющий дочь Ц.И.А., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, военнообязанный, пенсионер МВД, работающий в отделении ... <адрес> в должности главного специалиста отдела по работе с персоналом, зарегистрированный и проживающий по адресу: <адрес>, не судимый,
осуждён по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ к 3 годам 2 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, с лишением права занимать должности в правоохранительных органах Российской Федерации, связанные с выполнением функций представителя власти, на срок 3 года;
Б.И.С., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, имеющий высшее образование, женатый, имеющий детей: Б.Д.Е., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, Б.Д.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, Б.Я.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, военнообязанный, работающий оперуполномоченным отделения по контролю за оборотом наркотиков ОМВД России по <адрес>, зарегистрированный по адресу: <адрес>, проживающий по адресу: <адрес>, не судимый,
осуждён по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима с лишением права занимать должности в правоохранительных органах Российской Федерации, связанные с выполнением функций представителя власти, на срок 3 года.
Постановлено: меру пресечения М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. подписку о невыезде и надлежащем поведении изменить на заключение под стражу и взять под стражу в зале суда.
Срок наказания М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. исчислять со дня вступления приговора в законную силу.
Зачтено в срок отбытия наказания М.В.А. время его задержания с 23.03.2017 по 24.03.2017 включительно.
Зачтено в срок отбытия наказания Ц.А.А. время его задержания с 23.03.2017 по 28.03.2017 включительно.
Зачтено в срок отбытия наказания Б.И.С. время его задержания с 23.03.2017 по 28.03.2017 включительно.
В соответствии с п. "б" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ (в ред. Федерального закона от 03.07.2018 N 186-ФЗ) время содержания М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. под стражей с 11.03.2020 по день вступления приговора в законную силу включительно постановлено зачесть в срок лишения свободы из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.
Разрешен гражданский иск: взыскано с М.В.А. в пользу К.Е.А. в возмещение морального вреда 300000 рублей, расходы по оплате услуг представителя в сумме 3500 рублей;
взыскано с Ц.А.А. в пользу К.Е.А. в возмещение морального вреда 300000 рублей, расходы по оплате услуг представителя в сумме 3500 рублей;
взыскано с Б.И.С. в пользу К.Е.А. в возмещение морального вреда 200000 рублей, расходы по оплате услуг представителя в сумме 3000 рублей.
Разрешен вопрос о вещественных доказательствах.
Заслушав доклад судьи Медведевой Т.И., мнение прокурора Храмцова С.А., поддержавшего доводы апелляционного представления и полагавшего приговор изменить, выступление потерпевшего К.Е.А., посредством системы видеоконференц-связи, поддержавшего доводы апелляционной жалобы и просившего приговор изменить, выступление осуждённых М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. посредством системы видеоконференц-связи, защитника осуждённого М.В.А. - адвоката Ляпустина А.Е., защитника осуждённого Ц.А.А. - адвоката Чмыха И.В., защитника осуждённого Б.И.С. - адвоката Валуева Д.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб с дополнениями и просивших приговор отменить, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. признаны виновными и осуждены за то, что являясь должностными лицами органов внутренних дел, а именно оперуполномоченными отделения по контролю за оборотом наркотиков ОМВД России по <адрес>, в период времени с 11-00 часов до 17-00 часов 20.02.2017, находясь по адресу: <адрес> при исполнении своих должностных обязанностей, действуя умышленно, группой лиц, действуя на основании постановления Черниговского районного суда Приморского края о проведении оперативно-розыскного мероприятия "Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств" от 20.02.2017, вопреки интересам службы, осознавая общественно опасный характер своих преступных действий, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов К.Е.А. и охраняемых законом интересов общества и государства, выраженного в подрыве авторитета и дискредитации органов власти РФ, что служит побуждением к развитию негативного к ним отношения и пренебрежительному отношению к закону, явно выходя за пределы своих полномочий, применили физическое насилие и с угрозой его применения в отношении К.Е.А., при обстоятельствах, подробно изложенных в описательно-мотивировочной части приговора суда.
В апелляционном представлении заместитель прокурора Черниговского района Приморского края Кремлёва-Гричишкина А.Г. просит приговор изменить, вследствие неправильного применения уголовного закона, несправедливости и чрезмерной мягкости назначенного наказания. Считает, что суд, установив, что М.В.А., О.Е.А. и Б.И.С. действовали группой лиц, что является обстоятельством отягчающим наказание, при решении вопроса о назначении наказания не учел требования закона о признании в качестве отягчающего наказания указанного обстоятельства, что повлекло назначение несправедливого наказания.
В апелляционной жалобе потерпевший К.Е.А. просит приговор изменить, полагает, что назначенное всем осуждённым наказание является несправедливым вследствие чрезмерной мягкости, просит его усилить.
В апелляционной жалобе с дополнениями осуждённый М.В.А. считает приговор незаконным, необоснованным, а выводы, изложенные в приговоре, не соответствующими фактическим обстоятельствам дела, просит отменить приговор и вынести оправдательный приговор, поскольку судом не дана оценка противоречиям в показаниях свидетеля О.Е.А., не устранены противоречия в показаниях потерпевшего К.Е.А. и свидетеля О.Е.А. по механизму нанесения телесных повреждений, а в случае доказанности деяния полагает, что неправильно применена квалификация.
Обращает внимание, что в ходе судебного заседания подсудимые М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. давали последовательные непротиворечивые показания, показания не менялись в ходе доследственной проверки, всего предварительного следствия и судебного разбирательства. Б.И.С. по приходу в квартиру О.Е.А. видел телесные повреждения на лице потерпевшего.
Утверждает, что показания свидетеля О.Е.А. являются непоследовательными, противоречащими сведениям, представленным в осмотре места происшествия с ее участием и показаниям подсудимых, в связи с чем, полагает, что к ее показаниям необходимо относится критически. Так, О.Е.А. пояснила, что на нее оказывал давление адвокат с целью изменения показаний. Перед допросом в г. Спасске-Дальнем, ее никуда, в том числе в сторону Халкидона не вывозили, сотрудники ФСБ России давление не оказывали. С другой стороны, свидетели В.Г.В., К.С.И. и З.А.С. пояснили, что со слов самой О.Е.А., им стало известно, что в отношении данного свидетеля применялись недозволенные приемы воздействия сотрудниками ФСБ России, ее вывозили перед допросом в сторону с. Халкидон, противоположному месту допроса, в ходе которого она дала показания против подсудимых.
Считает, что суд фактически не принял меры к проверке показаний свидетеля О.Е.А. в порядке ст.ст. 87, 88 УПК РФ, отказав стороне защиты в удовлетворении ходатайства об истребовании сведений о соединении абонентов, как в ходе предварительного расследования, так и в ходе судебного заседания, но было отказано в производстве запроса.
Обращает внимание, что в ходе судебного заседания осматривалась видеозапись пояснений О.Е.А. о давлении на нее сотрудниками ФСБ России. Видеозапись полностью подтверждала показания свидетелей К.С.И., В.Г.В. и З.А.С., но суд отказал в приобщении видеозаписи.
Анализируя показания свидетеля О.Е.А. и потерпевшего К.Е.А., считает, что по делу имеются существенные противоречия по механизму нанесения телесных повреждений К.Е.А., по очередности нанесения ударов, по развитию событий в квартире О.Е.А.
Утверждает, что наглядно показывает противоречия в показаниях потерпевшего и свидетеля О.Е.А. фотографии к следственным действиям (т. 3 л.д. 52), фотографии к проверке показаний на месте потерпевшего по его расположению в момент нанесения ударов, данное место расположено перед печкой (т. 6 л.д. 116) и фотографии к осмотру места происшествия с участием О.Е.А., которая показала место, где находился К.Е.А., когда ему наносили удары сотрудники полиции. Это другое место - за печкой.
Обращает внимание на показания О.Е.А. о давлении на нее со стороны защиты, что адвокат Ляпустин А.Е. просил ее изменить показания. В ходе судебного заседания было установлено, что ее опрашивал другой адвокат, и адвокат Ляпустин А.Е. к ее опросу не имел никакого отношения.
Считает, что свидетель О.Е.А. оговорила подсудимых в связи с тем, что они являлись сотрудниками полиции, борющимися с наркотиками, а свидетель употребляла наркотики. Кроме того, за два дня до вменяемого события они задержали племянника О.Е.А. - К.В.Е., который привлечен к уголовной ответственности за незаконный оборот наркотических средств, в связи с чем, у нее были основания мстить.
Анализируя показания потерпевшего К.Е.А., обращает внимание, что в квартире проводился осмотр (т. 6 л.д. 110-117), кровь обнаружена не была, свидетель С.Г.П. отрицал насилие.
Ссылаясь на ст.ст. 73, 220 УПК РФ, обращает внимание, что при описании способа и времени совершения преступления приведено, согласно предъявленному обвинению, подсудимые находились в доме О.Е.А. с 11 часов. В то же время потерпевший в ходе проверки показаний на месте пояснил, что пришел в дом О.Е.А. около 14 часов. Отец потерпевшего К.А.Г. так же пояснил, что привез своего сына к дому О.Е.А. в 14 часов, мать потерпевшего К.Е.А. дала показания, аналогичные показаниям К.А.Г., то есть время, указанное в приговоре, противоречит показаниям всех допрошенных лиц по времени прихода потерпевшего в дом О.Е.А. и нанесению телесных повреждения К.Е.А. В связи с чем, считает, что время совершения преступления не установлено, что нарушает права на защиту по выдвижению алиби и является прямым основанием для применения положений ст. 237 УПК РФ.
Утверждает, что уголовное дело рассмотрено с обвинительным уклоном, с нарушением требований ст. 15 УПК РФ, а именно: состязательность сторон, так как с одной стороны, суд допускает в качестве доказательств материалы ОРМ, проведенные свидетелем Г.М.В., имеющим на момент проведения мероприятия статус свидетеля и, следовательно, не имеющего право проводить по делу оперативно-розыскные мероприятия, которые проведены с нарушением закона. С другой стороны, суд отказывается приобщать видеозапись, полученную адвокатом в порядке ст.ст. 53, 86 УПК РФ и переданную с материалом проверки сообщения о преступлении в отношении Г.М.В., подтверждающую надуманность показаний О.Е.А., данных после вывоза ее в сторону Халкидона для оказания давления.
Обращает внимание, что в материалах уголовного дела имеется постановление и.о. руководителя следственного отдела по <адрес> А.А.В. о поручении производства предварительного следствия по уголовному делу от 16.05.2017 (т. 3 л.д. 145), которое не подписано должностным лицом, а в т. 6 л.д. 195 уже постановление подписано, которое согласно заключения специалиста, представленного стороной защиты, подписано не данным должностным лицом, а иным лицом с попыткой подражания подписи.
По смыслу ч. 2 ст. 156 УПК РФ перед принятием уголовного дела к своему производству выносится постановление о поручении производства предварительного следствия, выносимого в порядке п. 1 ч. 1 ст. 39 УПК РФ. Отсутствие подписи в постановлении о поручении производства предварительного следствия по уголовному делу или подпись постановления неуполномоченным лицом свидетельствуют о фактическом отсутствии правовых оснований для принятия следователем уголовного дела к своему производству, а, следовательно, и незаконности уголовного преследования.
Согласно материалам дела, уголовное дело находилось в производстве следователя СО по <адрес> СУ СК РФ по <адрес> Я.Ю.И. в период с 16.05.2017 по 26.10.2017, то есть все следственные действия и процессуальные решения являются незаконными, так как приняты неуполномоченным руководителем следственного органа лицом.
Полагает, что суд в нарушении ст.15 УПК РФ уклонился от проверки заключения специалиста путем назначения по делу почерковедческой экспертизы, сославшись на то, что в ходе судебного заседания свидетель А.А.В. признал свою подпись.
Обращает внимание, что в ходе судебного заседания А.А.В. пояснил, что выносит такие постановления в трех экземплярах, которые сразу подписывает. То есть наличие в уголовном деле первоначального, не подписанного самим А.А.В. постановления, противоречит его же показаниям.
Защита опрашивала свидетеля О.Е.А., заявляла ходатайство о приобщении данного объяснения к материалам дела, в нарушении закона следователь отказал в приобщении к материалам дела указанного опроса.
Обращает внимание, что А.А.В. внес в протокол допроса свидетеля О.Е.А. присутствующих лиц, не фиксируя их адреса, в связи с чем, у стороны защиты отсутствовала возможность проверить, были ли в действительности данные лица.
А.А.В. допрашивал К.В.Е. в качестве свидетеля, и внес в протокол допроса показания свидетеля о проведении ОРМ, в суде К.В.Е. не смог пояснить, что это за слово. Данное обстоятельство свидетельствует о нарушении А.А.В. порядка допроса свидетеля, что текст пояснений сформирован самим лицом, ведущим допрос.
Считает, что судом при вынесении решения использовались заведомо недопустимые доказательства - результаты ОРМ "Наблюдение". Основанием проведения указанного ОРМ "Наблюдение" явилась поступившая информация в УФСБ России по Приморскому краю об О.Е.А., дающая основание подозревать ее в совершении преступления, предусмотренного п. "г" ч. 4 ст. 228_1 УК РФ. С целью проведения ОРМ и документирования преступной деятельности О.Е.А. сотрудником ФСБ было вынесено постановление о возбуждении перед судом ходатайства о проведении оперативно-розыскного мероприятия "Наблюдение" от 17.04.2017 (т. 3 л.д. 30). При этом согласно постановлению, в ходе ОРМ предполагалось использовать негласное аудио и видео документирование. То есть целью вынесения постановления о проведении ОРМ явилось документирование незаконной деятельности О.Е.А.
В ходе судебного заседания гражданка О.Е.А. на вопрос защитника о порядке встречи с сотрудником полиции, ход которой был зафиксирован ОРМ "Наблюдение", сообщила, что о данной встречи она сообщила сотрудникам ФСБ России, они контролировали встречу с сотрудником полиции, ей были вручены технические средства, то есть подтвердила, что фактически производилось документирование не возможной преступной деятельности О.Е.А., а документирование деятельности помощника начальника отдела полиции М.Э.А. М.Э.А. пояснил, что о применении технических средств он не знал, то есть фактически сотрудником ФСБ России производилось документирование деятельности лица, в отношении которого не выносилось постановление о проведении ОРМ и в отношении которого не поступало информации о противоправной деятельности, поскольку технические средства вручались О.Е.А., то данное ОРМ не может рассматриваться как проведение мероприятий в отношении данного лица.
Защита и подсудимые обращали внимание суда на то, что проводилась негласная аудиозапись при документировании преступной деятельности О.Е.А., при этом ей же вручается записывающее устройство, для документирования ее же деятельности.
В ходе судебного заседания адвокатом Ляпустиным А.Е. был задан вопрос инициатору проведения данного ОРМ - сотруднику ФСБ Г.М.В. об основаниях проведения ОРМ и данный сотрудник ФСБ Г.М.В. не мог вспомнить данные основания, какие сведения, из каких источников и когда им были получены данные сведения, послужившие основанием для проведения ОРМ. Данные сведения об основаниях проведения ОРМ в нарушении ст. 7 Закона "Об ОРД" не приведены и в самом постановлении. Следовательно, данное оперативно-розыскное мероприятие проведено в отсутствии предусмотренных законом оснований, то есть является не законным. Защитником заявлялось ходатайство об исключении данного доказательства, однако суд отказал в удовлетворении ходатайства, в нарушении ст. 7 УПК РФ не мотивировав свое решение.
Считает, что в случае доказанности вины в причинении телесных повреждений потерпевшему, их действия необходимо было квалифицировать по ч. 2 ст. 112 УК РФ - умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью группой лиц, то есть преступление средней тяжести, поскольку в ходе судебного рассмотрения дела установлено, что до того момента, как квартиру покинул К.Е.А., сотрудники полиции не проводили ОРМ, то есть не исполняли свои должностные обязанности.
Ссылаясь на Определение Верховного Суда РФ от 28.02.2006 N 46-дп05-77, где разъяснено, что диспозиции статей 285 и 286 УК РФ предусматривают использование служебных полномочий вопреки интересам службы и превышение должностных полномочий конкретными должностными лицами, утверждает, что рассматриваемое уголовное дело незаконно возбуждено по ч. 3 ст. 286 УК РФ в отношении неопределенного круга лиц. Возбуждение уголовного дела в отношении неопределенного круга лиц без указания конкретного должностного лица, допустившего действия, попадающие под признаки указанных выше преступлений, противоречит требованиям закона.
Считает, что приведенные цели назначения наказания в виде реального лишения свободы не основаны на материалах дела, так как в настоящее время не служит в полиции, ранее не судим, имеет постоянную работу, имеет прочные социальные связи: семью, ребенка, нет доказательств, что ранее совершал или будет совершать преступления.
Полагает, что при назначении наказания суд не в полной мере учел его личность: наличие государственных наград, участие в боевых действиях.
В дополнительной апелляционной жалобе от 14.07.2020 осуждённый М.В.А. выражает несогласие с изменением меры пресечения на заключение под стражу после оглашения приговора. Ссылаясь на ч. 2 ст. 97 УПК РФ утверждает, что избрание в отношении подсудимого меры пресечения в виде заключения стражу на единственном основании необходимости обеспечить исполнение приговора, без установления и учета риска уклонения от отбывания наказания, недопустимо.
Полагает, что назначение наказания в виде реального лишения свободы недопустимо рассматривать как достаточное основание для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу до вступления приговора в законную силу.
Обращает внимание, что судом при рассмотрения дела не было получено доказательств нарушения им требований ч. 1 ст. 97 УПК РФ, а именно оснований для избрания меры пресечения. В описательно-мотивировочной части приговора суда от 11.03.2020 не содержится сведений о необходимости избрания в отношении всех подсудимых меры пресечения в виде заключения под стражу, в связи с чем, решение об избрании меры пресечения незаконно.
Считает, что избрание меры пресечения в виде заключения под стражу недопустимо без предварительного обсуждения данного вопроса, который не обсуждался в ходе судебного следствия и прений сторон.
Утверждает, что вопрос о необходимости избрания меры пресечения должен был инициироваться государственным обвинителем, в то время как в своей обвинительной речи, приобщенной к материалам уголовного дела, прокурор не останавливался на вопросе о мере пресечения.
Считает, что суд не в полной мере учел сведения о его личности, а именно, что он проживает по адресу: <адрес> совместно со своими родителями, дом находится на земле, без коммунальных услуг, у родителей различные заболевания, затрудняющие проживание по указанному адресу, а также возможность в полном объеме ухаживать за собой. В настоящее время родителям не к кому обратиться за помощью.
В дополнительной апелляционной жалобе от 14.09.2020 осуждённый М.В.А. не согласен с приговором суда, просит его отменить, вынести оправдательный приговор, поскольку данное преступление не совершал, стороной обвинения суду не представлено доказательств, подтверждающих его виновность.
Обращает внимание, что свидетели О.Е.А. и К.В.Е. судимы по ст. 228 УК РФ, а за несколько дней до 20.02.2017 он совместно с Б.И.С. и О.Е.А. и сотрудниками ГИБДД ОМВД по <адрес> задерживали О.Е.А. и К.В.Е. с наркотическим средством "марихуана", было возбуждено уголовное дело, К.В.Е. был привлечен к уголовной ответственности по ст. 228 УК РФ. О.Е.А., которая является тётей К.В.Е., осталась свидетелем, но на тот момент она уже была осуждена по ст. 228 УК РФ условно.
Учитывая такие события, полагает, что данные люди заинтересованы и относятся к ним (осужденным) предвзято. Полагает, что они не могут иметь статус свидетелей по данному уголовному делу, тем более О.Е.А. неоднократно меняла показания в ходе следствия. О.Е.А. является близкой знакомой потерпевшего К.Е.А. и его родителей. Со слов О.Е.А., на нее оказывалось давление сотрудниками ФСБ с целью дачи показаний на нас (осуждённых).
Потерпевший К.Е.А. неоднократно судим, не работающий, на тот момент являлся потребителем наркотических средств, состоял на учёте у нарколога. К.Е.А. неоднократно писал жалобы на сотрудников полиции и испытывал к ним негативное отношение. На данный момент осуждён за особо тяжкое преступление, совершил его, находясь в статусе потерпевшего, и на момент задержания сотрудниками полиции находился у свидетеля О.Е.А..
Свидетель С.Г.П. на всех допросах и очных ставках утверждал, что на момент, якобы, избиения потерпевшего не присутствовал, хотя К.Е.А. и О.Е.А. утверждают обратное. С.Г.П. их знакомый, мы (осужденные) видели его в первый раз. Полагает, что это говорит о его порядочности.
Обращает внимание на показания свидетелей, что лицо потерпевшего и его одежда были в крови, но при этом отсутствует какой либо факт, подтверждающий наличие крови. В ходе осмотра дома О.Е.А. кровь не обнаружена. Было установлено, что незадолго до нашего появления, заходил З.А.С., и К.Е.А. выходил с ним на улицу, но причастность З.А.С. к избиению К.Е.А. следствием не отрабатывалась.
Обращает внимание, что уголовное дело возбуждено в отношении неустановленных сотрудников полиции, хотя на момент следствия знали, кто проводил ОРМ "Обследование". Уголовное дело расследовалось с поддельными подписями, непонятно проведенным ОРМ сотрудниками ФСБ и экспертизами. До настоящего времени не установлено точное время нахождения по указанному адресу, не установлен мотив совершения преступления, не установлено точное местоположение потерпевшего на момент его избиения: потерпевший говорит, что он находился возле печки, а свидетель О.Е.А. утверждает, что за печкой. Это говорит о том, что показания потерпевшего и свидетеля надуманны.
В начале следствия К.Е.А. говорил, что ему нанесли не менее 3 ударов, в суде первой инстанции он сказал, что не менее 10 ударов. Сколько нанесено ударов потерпевшему так и не установлено.
В суде первой инстанции всем обстоятельствам и доказательствам не дана объективная оценка. Вынесение приговора было шаблонным, который сформулирован общими фразами. Судом допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов.
В апелляционной жалобе с дополнением осуждённый Ц.А.А. выражает несогласие с приговором, просит его отменить и вынести оправдательный приговор, так как вина в совершении преступления не доказана. Считает приговор незаконным, необоснованным и несправедливым. Полагает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, являются противоречивыми, приговор постановлен с существенным нарушением уголовного и уголовно-процессуального законодательства при отсутствии доказательств его вины.
Доказательствами, положенными судом в основу приговора, являются показания потерпевшего К.Е.А., свидетеля О.Е.А., а также заключение эксперта по проведенной дополнительной судебно-медицинской экспертизе потерпевшего.
Утверждает, что потерпевший К.Е.А. в ходе расследования уголовного дела и в ходе судебного заседания давал противоречивые показания. Так, в ходе судебного заседания 19.12.2018 К.Е.А. пояснил, что О.Е.А. вместе с М.В.А. и Б.И.С. нанес ему около 10 ударов ногами по правой стороне тела. Из оглашенных показаний К.Е.А. от 23.03.2017 следует, что: "Сколько человек меня били, и кто именно, сказать не могу, так как лежал на животе, лицом вниз и все происходило быстро и неожиданно для меня". Согласно исследовательской части заключения эксперта от 03.03.2017 N 28-11/229/2017 в ходе осмотра судебно-медицинским экспертом К.Е.А. пояснил, что 20.02.2017 его ударили 1 раз кулаком в лицо, отчего он упал, а потом нанесли два удара ногой в правый бок.
Отмечает, что аналогичные противоречия в показаниях свидетеля О.Е.А., а также имело место нарушение установленного порядка вызова свидетеля для допроса, и порядка проведения допроса.
05.04.2019 в судебном заседании О.Е.А. пояснила, что трое заскочили в дом, "насыпались" на К.Е.А., упали за печку и стали его избивать. Кто и куда бил, видно не было. Из оглашенных в судебном заседании показаний свидетеля от 18.04.2017 следует, что она видела как двое или трое сотрудников наносили К.Е.А. удары руками и ногами в область лица и живота.
На очной ставке О.Е.А. пояснила, что когда К.Е.А. открыл дверь, то в дом заскочили трое человек, и стали избивать К.Е.А.. К.Е.А. упал на пол, они втроем навалились на него и наносили удары. Кто конкретно и куда наносил удары, она не видела. Также на очной ставке с М.В.А. О.Е.А. пояснила, что когда К.Е.А. открыл дверь, то его стали избивать трое мужчин, когда К.Е.А. от удара упал, то все трое мужчин стали его пинать. Это все происходило за печкой и поэтому, кто и как бил она сказать не может. Утверждает, что наличие противоречий в показаниях потерпевшего и свидетеля, ставит под сомнение их правдивость. Причины противоречий остались судом не выясненными, оценка этим противоречиям, в нарушение ст. 88 УПК РФ, судом не дана.
Утверждает, что у потерпевшего и свидетеля О.Е.А. имелись основания для оговора подсудимых. Деятельность сотрудников полиции направлена на выявление преступлений, в том числе и связанных с оборотом наркотиков. И К.Е.А., и О.Е.А. ранее привлекались к уголовной ответственности за незаконный оборот наркотических средств, кроме этого, О.Е.А. могла мстить за привлечение к уголовной ответственности за хранение наркотиков ее родственника - К.В.Е., который был задержан с поличным за несколько дней до 20.02.2017.
Считает, что ряд доказательств получены с существенным нарушением требований уголовно-процессуального законодательства и должны быть исключены из числа доказательств.
Так, показания свидетеля О.Е.А. от 18.04.2017 получены с нарушениями требований уголовно-процессуального законодательства, поскольку в нарушение требований ч. 1 ст. 187 УПК РФ допрос свидетеля проведен не по месту предварительного следствия в <адрес>, а в <адрес>. Таким образом, нарушен порядок вызова свидетеля на допрос, установленный ч. 1 ст. 188 УПК РФ, в нарушение ч. 4 ст.189 УПК РФ видеозапись показаний свидетеля не приобщена к протоколу допроса. Свидетель была доставлена на допрос принудительно сотрудниками ФСБ, без вынесения соответствующего постановления о приводе свидетеля, что подтвердил в судебном заседании свидетель А.А.В., проводивший допрос, пояснив, что О.Е.А. на допрос в <адрес> прибыла с сотрудниками ФСБ.
Допрошенные в судебном заседании свидетели защиты К.С.И. и В.Г.В. показали, что в разговоре с О.Е.А., состоявшемся в помещении полиции <адрес> в апреле 2017 года, последняя сообщила им, что сотрудниками ФСБ оказывалось на нее давление с целью склонения к даче показаний против него, М.В.А. и Б.И.С..
Правдивость показаний К.С.И. и В.Г.В. подтверждается видеозаписью, которая была просмотрена в судебном заседании 18.12.2019, где свидетель говорит об оказанном на нее психологическом воздействии с целью дачи показаний.
В качестве доказательств вины в приговоре приведено заключение эксперта по проведенной дополнительной судебно-медицинской экспертизе К.Е.А. от 08 августа 2018 г. N.
Считает, что заключение эксперта по проведенной дополнительной судебно-медицинской экспертизе К.Е.А. от 08.08.2018 N является недопустимым доказательством, так как получено с нарушением требований УПК РФ, поскольку не соответствует требованиям ч. 1 ст. 204 УПК РФ, так как не содержит описание того, какие именно копии материалов уголовного дела были представлены эксперту, не содержат исследование копий таких материалов уголовного дела, за исключением заключения эксперта по проведенной судебно-медицинской экспертизе К.Е.А. от 03.03.2017 N, которое в свою очередь также является недопустимым доказательством.
Из показаний К.Е.А., данных в судебном заседании, следует, что после того как он в больнице сделал снимок, то вернулся в следственный комитет, где дал пояснения, потом ему дали направление в Спасск-Дальний к эксперту А. для снятия побоев. Рано утром он с родителями поехал в Спасск-Дальний, где его полностью обследовали. Обращает внимание, что из этих показаний следует, что решение о направлении К.Е.А. на судебно-медицинскую экспертизу принято следователем 20.02.2017, а согласно материалов уголовного дела, постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы датировано 21.02.2017.
Считает нарушенными права, предусмотренные ст. 198 УПК РФ, так как с постановлением о назначении экспертизы от 21.02.2017 он и его защитник были ознакомлены только 06.04.2017.
Согласно постановления о назначении экспертизы от 21.02.2017, следователем в распоряжение эксперта были предоставлены два рентген снимка N 2840 и 2841, описание рентгенографии, однако фактически следователь не обладал этими материалами, поскольку согласно материалов уголовного дела, медицинские документы с такими реквизитами были изъяты и приобщены к материалам уголовного дела только в 2018 году.
Из исследовательской части заключения эксперта следует, что наружный осмотр К.Е.А. в полной мере проведен экспертом не был, так как нижняя треть его грудной клетки на момент осмотра была перемотана медицинским эластичным бинтом, который экспертом не снимался.
В соответствии со ст. 89 УПК РФ в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ.
Согласно протокола осмотра предметов (т. 3 л.д. 34-38) были осмотрены результаты ОРМ "Наблюдение", в ходе которого, согласно постановления о проведении ОРМ проводилась негласная аудиозапись при документировании преступной деятельности О.Е.А., при этом ей же и вручалась звукозаписывающая аппаратура, для документирования ее же деятельности. Результаты данного ОРМ, представлены уже ни как противоправная деятельность Омельченко, а как его противоправная деятельность, М.В.А. и Б.И.С. 20.02.2017 по месту жительства О.Е.А.. Фактические результаты данного ОРМ говорят о том, что имело место документирование разговора между О.Е.А. и свидетелем М.Э.А.. Вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют, что оперативными работниками фактически фальсифицированы результаты оперативно-розыскного мероприятия, и "Наблюдение" проведено в отсутствие фактических оснований для его проведения, в связи с чем, вышеназванный протокол осмотра является недопустимым доказательством.
Утверждает, что помещение, в котором по показаниям К.Е.А. происходило его избиение, имеет ограниченное пространство, при этом в ходе расследования уголовного дела не установлена фактическая возможность в этом ограниченном пространстве наносить одновременно трем взрослым мужчинам удары ногами по правой части тела другому мужчине, находящемуся на полу в горизонтальном положении. Место предполагаемого избиения К.Е.А., указанное самим потерпевшим в ходе проверки его показаний на месте и место, указанное свидетелем О.Е.А., в ходе осмотра места происшествия с ее участием существенно отличаются. Так, К.Е.А. указал на место перед печкой, а свидетель О.Е.А. указала на место за печкой.
В судебном заседании представителем потерпевшего было заявлено ходатайство об оглашении показаний потерпевшего К.Е.А., так как имелись существенные противоречия в показаниях в части времени. Несмотря на то, что сторона защиты возражала против оглашения показаний К.Е.А. в полном объеме и была согласна на их оглашения в части времени, суд, не приведя мотивов принятия такого решения, огласил показания потерпевшего в полном объеме. Кроме этого, в приговоре указано, что показания потерпевшего оглашены по ходатайству государственного обвинителя, что не соответствует фактическим обстоятельствам.
В ходе судебного следствия по ходатайству государственного обвинителя были оглашены протоколы опроса К.Н.М. от 04.03.2017 (т. 1 л.д. 135-137) и протокол опроса К.А.Г. от 04.03.2017 (т. 1 л.д. 138-140), согласно их пояснений 20.02.2017 они отвезли своего сына - К.Е.А. к О.Е.А., и договорились забрать сына через час, и спустя час приехали за сыном к дому О.Е.А.. Впоследствии вышеуказанные лица существенно измели свои показания в части того, что 20.02.2017 вернулись за своим сыном к О.Е.А., не в связи с договоренностью, а после того как к ним пришел С.Г.П. и рассказал о событиях, произошедших в доме О.Е.А..
В нарушение требований УПК РФ и руководящих разъяснений Пленума Верховного суда РФ суд не дал никакой оценки пояснениям К.Н.М. и К.А.Г., изложенных в протоколах опроса от 04.03.2017, и не привел мотивов, по которым он отверг эти доказательства, имеющие существенное значения для установления обстоятельств данного дела, в том числе и для оценки правдивости показаний указанных свидетелей, имеющих личную заинтересованность в исходе дела, так как являются родителями потерпевшего.
Аналогичное нарушение допущено судом в отношении протокола обыска от 27.03.2017 в жилище О.Е.А. (т. 3 л.д. 14-19), который был оглашен судом по ходатайству стороны защиты и содержал сведения, опровергающие показания потерпевшего и ряда свидетелей о том, что К.Е.А. был в крови, так как кровь в ходе обыска обнаружена не была.
Оценивая показания свидетелей З.А.С. и С.Г.П., суд посчитал их достоверными только в той части, в которой они согласуются с другими исследованными в судебном заседании доказательствами. Такая оценка судом показаний свидетелей нарушает право подсудимых на защиту, так как делает невозможным понимание того, с какими доказательствами, исследованными в судебном заседании, согласуются показания свидетелей, а с какими не согласуются, при том, что не все доказательства, исследованные в судебном заседании приведены в приговоре и им никакой оценки судом не дано.
Вывод суда об оценке показаний свидетелей К.С.И. и В.Г.В. о том, что их показания об оказанном психологическом воздействии на свидетеля О.Е.А. не соответствуют действительности и не подтверждены другими материалами дела, также противоречит материалам дела.
Судом по ходатайству защиты в судебном заседании была просмотрена видеозапись пояснений О.Е.А., полученных в ходе разговора, состоявшего между О.Е.А. и указанными свидетелями, где О.Е.А. сообщила о том, что на нее было оказано психологическое давление с целью дачи ею показаний, уличающих подсудимых в причинении телесных повреждений К.Е.А.. Оценка вышеупомянутой видеозаписи судом не сделана, в приговоре данное доказательство не приведено. Более этого, нарушая принцип состязательности сторон, установленный ст. 15 УПК РФ, суд отклонил ходатайство стороны защиты о приобщении копии данной видеозаписи к материалам уголовного дела.
Также не дана оценка его показаниям и показаниям Б.И.С. о том, что на момент их прихода в жилище О.Е.А., у К.Е.А. уже были телесные повреждения.
Утверждает, что суд в описательно-мотивировочной части приговора, признавая, что действия подсудимых повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства, не привел обстоятельств, послуживших основанием для вывода суда о наличии такого квалифицирующего признака, относящегося к оценочной категории.
Кроме этого, описание преступного деяния, приведенное как в приговоре, так и в обвинительном заключении не содержит сведений о совершении Ц.А.А. в отношении потерпевшего каких-либо действий, которые можно было бы расценить как угрозу применения насилия, однако суд квалифицировал эти действия как совершенные, в том числе и с угрозой применения насилия, и не указал в приговоре мотив принятия такого решения.
В нарушение требований ст. 73 УПК РФ по данному делу не установлено время совершения преступления. Указание в приговоре, что преступление было совершено 20.02.2017 в период времени с 11-00 мин. до 17-00 не соответствует фактическим обстоятельствам дела и противоречит исследованным в судебном заседании доказательствам, в том числе и показаниям потерпевшего, свидетелей О.Е.А., С.Г.П., которые пояснили, что К.Е.А. пришел к О.Е.А. около 14 часов.
Остались без надлежащей оценки доводы защиты о том, что в ходе расследования уголовного дела допущены существенные нарушения УПК РФ, регулирующего поручение расследования и принятие следователем уголовного дела к производству. Проведенным по инициативе защиты почерковедческим исследованием установлено, что подпись от имени руководителя СО А.А.В. в постановлении о поручении производства предварительного следствия по уголовному делу от 16.05.2017 выполнена не А.А.В., а иным лицом. Ходатайство адвоката о проведении почерковедческой экспертизы было отклонено судом, так как вызванный для допроса А.А.В. дал показания, что подпись выполнена им. Данное противоречие могло быть разрешено судом только путем назначения почерковедческой экспертизы.
Считает, что в судебном заседании не нашло подтверждение совершение им преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ, поскольку уголовное дело возбуждено 22.03.2017 по факту совершения неустановленными должностными лицами ОМВД РФ по <адрес> преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ. Должностные лица, приходившие к О.Е.А. 20.02.2017 для проведения ОРМ, были достоверно известны на момент возбуждения уголовного дела. Утверждает, что говорить о том, что органы расследования не были уверены в том, что имело место именно должностное преступление, а не какое-нибудь иное преступление общеуголовной направленности и, таким образом, возбуждение данного уголовного дела в отношении неопределенного круга лиц по статье УК РФ, предусматривающего ответственность за должностное преступление, является незаконным. Не приведено доказательств того, что в момент избиения К.Е.А. сотрудниками полиции исполнялись какие-либо должностные обязанности. О.Е.А. пояснила, что осмотр ее жилища проводился после происшедших событий в отношении К.Е.А., и когда последний уже ушел из ее дома. К.Е.А. пояснил, что не знал и не понимал, что лица, применившие в отношении него насилие, являются сотрудниками полиции. Также он полагает, что телесные повреждения ему были причины из-за З.А.С., которого защищали сотрудники полиции. Однако данные обстоятельства в предъявленном обвинении не указаны.
Утверждает, что в нарушение п. 4 ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть оспариваемого приговора не содержит мотивов решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания.
Так, суд, решая вопрос об отсутствии оснований для изменения категории преступления на менее тяжкую в соответствии с положениями ч. 6 ст. 15 УК РФ и применения положений ст. 64 УК РФ, указал на особую степень общественной опасности совершенного преступления, однако в чем выразилась особая степень общественной опасности преступления, в приговоре не мотивировал. Уголовное законодательства РФ не содержит определение особой степени общественной опасности преступления.
Выражает несогласие с назначением наказания в виде лишения свободы, поскольку принимая решение о необходимости назначения наказания в виде реального лишения свободы, суд, оценивая общественную опасность преступления, принял во внимание только тяжесть преступления и не дал оценки конкретным обстоятельствам дела. В деле отсутствуют объективные данные о том, что он может совершить новое преступление. Кроме того, он ранее к уголовной ответственности не привлекался, работает, характеризуется только с положительной стороны.
Считает назначение максимального размера дополнительного наказания не мотивированным.
Считает, что суд при назначении наказания не в полной мере учел его семейное положение, наличие на иждивении малолетнего ребенка, участие в боевых действиях, влияние наказания на условия жизни его семьи, в том числе отца, которому 65 лет, имеющему ряд хронических заболеваний.
Обращает внимание, что оценивая данные о его личности, суд указал, что он на учете у нарколога и психиатра не состоит, при этом в материалах уголовного дела отсутствуют сведения из медицинских учреждений об этом.
Считает, что решение в части гражданского иска и судебных издержек принято судом с нарушением требований законодательства, поскольку принимая решение о взыскании с него 300000 рублей в счет возмещения потерпевшему морального вреда, суд указал, что при принятии решения учел степень физических и нравственных страданий потерпевшего, имущественное положение подсудимых, требования разумности и справедливости.
Вместе с тем, в судебном заседании доказательства, подтверждающие его имущественное положение, не исследовались.
Судом в приговоре не дана оценка степени нравственных и физических страданий потерпевшего, изложенных в исковом заявлении.
Доводы К.Е.А. о том, что он в течение нескольких последующих недель после получения телесных повреждений испытывал физическую боль, не мог работать и зарабатывать себе на жизнь, потерял заработок и вынужденно находился дома, не мог помогать родителям, судом фактически не проверены. Также судом не дана оценка степени вины, материальному положению.
Утверждает, что поскольку подсудимые обвиняются в совершении преступления, связанного с исполнением своих должностных обязанности и совершенного в период прохождения службы в ОМВД РФ по <адрес>, в качестве гражданского ответчика, в силу положений ст. 1069 ГК РФ, должен быть привлечен государственный орган исполнительной власти, в котором проходили службу подсудимые, что сделано судом не было.
Утверждает, что при принятии решения о взыскании с осужденных судебных издержек в виде вознаграждения, выплаченного потерпевшим К.Е.А. своему представителю, судом нарушены требования уголовного процессуального законодательства, поскольку суд необоснованно отнес эти расходы к иным расходам, предусмотренным п. 9 ч. 2 ст. 131 УПК РФ, которые таковыми не являются. В нарушение требований ч. 6 ст. 132 УПК РФ, в судебном заседании вопрос о имущественной несостоятельности лиц, с которых взысканы судебные издержки не исследован, как и не исследовалось наличие оснований для освобождения осужденных от уплаты судебных издержек.
В дополнительной апелляционной жалобе от 30.07.2020 осужденный Ц.А.А. излагает доводы аналогичные доводам дополнительных апелляционных жалоб осужденного Б.И.С. от 01.07.2020 и осужденного М.В.А. от 14.07.2020, обращает внимание, что имеет постоянное место жительства по указанному в приговоре адресу, квартира находится в его собственности. Считает, незаконным решение об изменении меры пресечения на заключение под стражу при постановлении обвинительного приговора, поскольку не выполнены требования ч. 2 ст. 97, п. 17 ч. 1 ст. 299, п. 10 ч. 1 ст. 308 УПК РФ. Просит изменить меру пресечения с заключения под стражу на домашний арест по адресу: <адрес> на период обжалования приговора Черниговского районного суда Приморского края от 11.03.2020.
В дополнительной апелляционной жалобе от 10.09.2020 осужденный Ц.А.А. считает, что при назначении наказания суд не в полной мере учел влияние назначенного наказания на условия жизни его семьи, так как он является единственным ребенком у своего престарелого отца, который имеет ряд хронических заболеваний и нуждается в помощи.
В дополнительной апелляционной жалобе от 16.09.2020 осужденный Ц.А.А. ссылается на ст. 297 УПК РФ, полагает вынесенный приговор незаконным, необоснованным и несправедливым, так как он постановлен с нарушениями требований УПК РФ и основан на неправильном применении уголовного закона.
Выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, являются противоречивыми при отсутствии доказательств вины.
Описывает события, произошедшие 20.02.2017 года и отмечает, что из обвинения следует, что Ц.А.А., М.В.А. и Б.И.С. в период времени с 11.00 часов до 17.00 часов находились по адресу: <адрес> применили в отношении К.Е.А. физическую силу, однако, в судебном заседании установлено, что К.Е.А. прибыл к О.Е.А. в районе 15.00 часов, а они, спустя 3-5 минут. Временной промежуток подтверждают свидетели С.Г.П., мать и отец К.Е.А., О.Е.А. и К.Е.А.. Доказательств нахождения по указанному адресу с 11.00 часов до 17.00 часов не имеется, полагает, что временной промежуток увеличен следствием для того, чтобы вменить должностное преступление по ст. 286 УК РФ, а не по ст. 112 УК РФ.
Обращает внимание, что согласно показаниям К.Е.А. и О.Е.А., данные в ходе судебного следствия, К.Е.А. дважды приходил в дом к О.Е.А. до прихода сотрудников полиции, однако данный факт не отражен в материалах дела, так как следователь Я.Ю.И. сказала К.Е.А. об этом не говорить. Полагает, что следствием умышленно скрывается факт того, что К.Е.А. отлучался из дома О.Е.А. на какое-то время, с кем он встречался и где находился неизвестно. Это сделано с целью скрыть встречу К.Е.А. с З.А.С. вне дома. К.Е.А. подтвердил в судебном заседании встречу с З.А.С., а Омельченко вводила суд в заблуждение и все время меняла показания. Сообщает, что показаниям О.Е.А. не доверяет, так как она осуждена по ч. 2 ст. 228 УК РФ за хранение наркотических средств в крупном размере, сама является потребителем наркотических средств, состоит на учете у врача нарколога, помещалась на лечение в Спасский наркологический диспансер.
Обращает внимание на разногласия в показаниях К.Е.А. и О.Е.А. о том, когда и как били К.Е.А., которые следствием не устранены и в судебном заседании не разобраны. Так же следствием не установлены лица, которые находились возле автомобиля, в то время, когда сотрудники полиции находились в доме.
Описывает, как должно проходить лечение больного с переломом ребер и сообщает, что К.Е.А. к врачу хирургу за лечение не обращался, дополнительные снимки не делал, амбулаторной карты нет. В материалах уголовного дела рентгеновские снимки появляются почти год спустя после протокола выемки от 21.05.2018 года. Полагает, что суд. мед. эксперт не мог дать заключение, не изучив историю болезни.
Сообщает, что следователем продлевался материал проверки КУСП до 30 суток, а уголовное дело было возбуждено в последний день. Полагает, что сотрудник ФСБ решилипривлечь их к уголовной ответственности, чтобы показать результат своей работы.
Обращает внимание, что в день их задержания в порядке ст.ст. 91, 92 УПК РФ его повезли в г. Спасск - Дальний в отдел ФСБ, там ему угрожали, запугивали и грозились испортить жизнь его близким (отцу, жене и дочери). В период расследования уголовного дела он сообщал об этом следователю, однако следователь данные факты не фиксировала, документально не оформляла.
Ссылается на протокол судебного заседания (л.д. 95) о том, что К.Е.А. сообщает, что следователь Я.Ю.И. учила его, какие давать показания. Ссылается на разговор К.Е.А. о том, что он (К.Е.А.) работает на сотрудников ФСБ, является их доверенным лицом и что они зря приехали в Черниговку наводить порядки в сфере незаконного оборота наркотических средств, так как в Черниговке все под его контролем и взаимодействует он только с сотрудниками ФСБ, а они ему мешают, и он сделает все, чтобы их уволили из органов.
Сообщает, что после ликвидации ФСКН России из 16 сотрудников отдела г. Спасска - Дальний в УМВД приняли только 4 человек, его, Б.И.С. и еще 2, прошедших и получивших положительные результаты не имеющих коррупционных составляющих и других правонарушений. За период прохождения службы в ОМВД по <адрес> ими совместно с М.В.А. было выявлено и раскрыто более 35 преступлений, связанных с оборотом наркотических средств, изъято более 150 кг марихуаны, активно продолжали выявлять и раскрывать преступления, в связи с чем, полагает, что К.Е.А. и О.Е.А. стали опасаться за свои незаконные действия, так как за 2-3 дня до случившегося О.Е.А. и ее племянник К.В.Е. перевозили наркотическое средство в крупном размере, за что и были задержаны. Предполагает, что изъятое наркотическое средство предназначалось для определенного круга лиц, но данный наркотик был изъят сотрудниками полиции. Своими действиями они перешли дорогу преступному кругу лиц, а К.Е.А. понес ответственность за утрату наркотических средств, которое они изъяли. Этот факт подтверждается пояснениями К.Е.А. в судебном заседании. Свидетель З.А.С. так же пояснял суду, что К.Е.А. неоднократно приезжал к нему на ферму на машине и вымогал наркотик. В судебном заседании К.Е.А. подтвердил, что З.А.С. приезжал к дому О.Е.А. с неизвестными людьми. Это подтвердила О.Е.А. и мать К.Е.А.. Позже О.Е.А. сообщила адвокату Валуеву, что в дом вошли трое, избили К.Е.А., все вышли на улицу, К.Е.А. вернулся и минуты через 3-5 пришли сотрудники полиции. Указанное объяснение хотели приобщить к материалам дела, но следствием необоснованно было отказано в приобщении данного объяснения. Полагает, что сотрудниками ФСБ было оказано давление на О.Е.А., которая сообщила об этом свидетелям В.Г.В. и К.С.И.. Данные показания были сняты на видео и записаны на компакт диск, который был просмотрен в судебном заседании, но в приобщении к материалам уголовного дела было отказано.
Обращает внимание, что сотрудник ФСБ Г.М.В. проходит по уголовному делу в качестве свидетеля, однако в нарушение норм УПК РФ проводит оперативно - розыскные мероприятия, опрашивает свидетелей О.Е.А. и С.Г.П. в один период времени по месту их жительства с готовым напечатанным текстом, то есть он не опрашивал их, а приехал с подготовленным текстом, чтобы свидетели его подписали. Ссылается на протокол судебного заседания (л.д. 53) о том, что О.Е.А. в судебном заседании пояснила, что никаких объяснений сотруднику ФСБ она не давала, полагает, что ее привозили в г. Спасск - Дальний, чтобы оказать психологическое давление, угрожали, объяснили как давать показания и после опросили под видеокамеру. Со слов О.Е.А., через 2-3 дня после произошедшего в доме у О.Е.А. был произведен обыск по уголовному делу К.В.Е., у которого изъяли наркотическое средство. В ходе обыска следов крови обнаружено не было. Сама О.Е.А. ничего следователю не говорит, не поясняет о факте избиения К.Е.А.. Со слов свидетелей О.Е.А., родителей К.Е.А., потерпевшего К.Е.А. он был весь в крови, которая лилась с него. Следователь Я.Ю.И. не приняла действий, направленных на изъятие следов крови с пола и одежды. Одежда не изымалась, а в ходе обыска крови на полу не обнаружено. Полагает, что показания свидетелей выдуманные, и их намеренно оговорили.
Не соглашается с результатами ОРМ "Наблюдение" с применением технических средств, так как ходатайство о проведении ОРМ "Наблюдение" вынесено в отношении О.Е.А., так как она занимается преступной деятельностью, сбывает наркотическое средство в особо крупном размере и в её действиях усматривается состав преступления, предусмотренный ч. 4 ст. 228.1 УК РФ. В представленных материалах отсутствует постановление, дающее право провести ОРМ "Наблюдение".
Сообщает, что при выполнении требований ст. 217 УПК РФ прокуратурой выявлен факт того, что в уголовном деле нет подписи руководителя следственного комитета А.А.В. на постановлении которым организованна оперативно - следственная группа, дело возвращено на дополнительное расследование, однако подпись, которая поставлена в постановлении поставлена не А.А.В., о чем имеется заключение почерковедческой экспертизы. В судебном заседании было заявлено ходатайство о проведении судебной почерковедческой экспертизы, однако ходатайство отклонено. Полагает, что данное обстоятельство меняет ход событий в дальнейшем расследовании уголовного дела, так как экспертиза подтвердила бы, что подпись не А.А.В., следовательно, все процессуальные действия с того момента, как было вынесено постановление можно считать недействительными, не правомерными и не имеющими юридической силы.
Ссылается на показания свидетеля З.А.С., который пояснил, что К.Е.А. и О.Е.А. знакомы очень давно, что К.Е.А. за три дня до происходящих событий был в тайге, занимался сбором дикоросов, а когда встретился с К.Е.А., когда он приезжал к нему на ферму, то на нем были следы побоев, поцарапанный. А когда З.А.С. встречался с К.Е.А. дома у О.Е.А., то К.Е.А. держался за бок, кряхтел, у него была подбита губа, однако судом показания З.А.С. приняты не в полном объеме.
Просит обратить внимание на показания свидетеля О.Е.А. и К.В.Е., который сообщил, что изъятые за 2-3 дня до событий наркотики (пол мешка марихуаны) ему передала О.Е.А., (стр. 69 протокола), а сама О.Е.А. поясняла, что к З.А.С. поехали, чтобы забрать коноплю (стр. 58 протокола). В связи с чем, в судебном заседании было установлено, что в действиях О.Е.А. усматриваются признаки преступления, предусмотренного ст. 228.1 УК РФ, наказание за которое установлено до 15 лет лишения свободы, однако прокуратура материал проверки по факту сбыта не выделяет, проверку не проводит, уголовное дело не возбуждает. Полагает, что таким образом на О.Е.А. можно оказывать давление, чтобы она давала нужные показания против сотрудников полиции. Это подтверждается тем, что О.Е.А. не хотела давать показания в суде, не являлась в судебные заседания, подвергалась принудительному приводу, судебные заседания откладывались.
Просит подробно изучить личности свидетелей О.Е.А., К.В.Е., родителей К.Е.А., самого потерпевшего К.Е.А., а так же свидетелей В.Г.В. и К.С.И..
Обращает внимание, что он, М.В.А., Б.И.С. положительно характеризуются, у всех имеются неоднократные поощрения за период службы в правоохранительных органах, он и М.В.А. награждены медалями "За отличие в службе". Просит учесть, что он является ветераном боевых действий, что не учтено судом первой инстанции.
Просит суд изучить все обстоятельства уголовного дела, все заявленные ходатайства в ходе предварительного следствия и в судебного заседания, которые были отклонены. Просит учесть, что свидетелей допрашивали по нескольку раз, чтобы их показания соответствовали обвинению. Просит учесть личности сторон, отменить обвинительный приговор и вынести оправдательный приговор.
В апелляционной жалобе с дополнениями осуждённый Б.И.С. не согласен с приговором суда, поскольку считает недоказанной его причастность к причинению телесных повреждений К.Е.А., просит отменить приговор отменить и вынести оправдательный приговор.
Выражает несогласие в части изменения меры пресечения на заключение под стражу. Полагает, что назначение наказания в виде реального лишения свободы недопустимо рассматривать как достаточное основание для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу до вступления приговора в законную силу.
В дополнительной апелляционной жалобе от 01.07.2020 осуждённый Б.И.С. утверждает, что после вынесения приговора, хотя и именуется осужденным, виновным еще не признан. В описательно-мотивировочной части приговора суда от 11.03.2020 не содержится сведений о необходимости избрания в отношении всех подсудимых, в том числе Б.И.С., меры пресечения в виде заключения под стражу, следовательно, данное решение в резолютивной части необоснованно и незаконно.
Полагает, что избрание меры пресечения в виде заключения под стражу недопустимо без предварительного обсуждения этого вопроса. Однако, ни в ходе судебного следствия, ни в ходе судебных прений государственный обвинитель не ставил вопрос об избрании судом подсудимым, в том числе Б.И.С., при постановлении приговора меры пресечения в виде заключения под стражу, не приведены основания, подтверждающие необходимость принятия такого решения. Перед удалением суда в совещательную комнату для постановления приговора данный вопрос на обсуждение сторон также не ставился, а потому подсудимые не могли высказать по нему свою позицию, в связи с чем, были нарушены их конституционные права, а также нарушены положения ст.ст. 10, 11, 15 УПК РФ.
Считает, что поскольку в приговоре не указаны основания избрания меры пресечения осужденным, отсутствует ссылка на предусмотренные законом основания избрания меры пресечения, то это свидетельствует о несоответствии приговора требованию ч. 1 ст. 297 УПК РФ о том, что приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым.
Утверждает, что Черниговский районный суд Приморского края, принимая решение об изменении меры пресечения на заключение под стражу при постановлении обвинительного приговора, не выполнил требования ч. 2 ст. 97, п. 17 ч. 1 ст. 299, п. 10 ч. 1 ст. 308 УПК РФ, а, как следствие, данное решение считает незаконным.
Обращает внимание, что после постановления приговора в его семье произошли существенные изменения, которые, возможно, могли повлиять на вид наказания, а именно: 26.06.2020 супруге Б.А.В. поставлен диагноз: "S22.10 компрессионный перелом Thiv-v позвонков 1 ст.", выдано направление на госпитализацию, от которой она вынуждена была отказаться, поскольку дома остались без присмотра три малолетних ребенка. На данный момент Б.А.В., проходя лечение амбулаторно, физически не может в полном объёме содержать малолетних детей и заниматься их воспитанием, уделять детям необходимое внимание, так как вынуждена находиться на больничном и по большей части времени "прикована" к постели. Престарелые родственники по состоянию здоровья не смогут оказать необходимую помощь.
Просит изменить меру пресечения с заключения под стражу на домашний арест по адресу: <адрес> на период обжалования приговора.
В дополнительной апелляционной жалобе от 15.07.2020 осуждённый Б.И.С. обращает внимание, что в резолютивной части приговора не указано правило исчисления срока его задержания с 23.03.2017 по 28.03.2017, включенный в общий срок наказания. Полагает, что срок его задержания в порядке ст.ст. 91, 92 УПК РФ с 23.03.2017 по 28.03.2017 надлежит исчислять по правилам, предусмотренным п. "б" ч. 3.1. ст. 72 УК РФ, то есть из расчета один день за полтора дня отбывания в исправительной колоний общего режима.
В дополнительной апелляционной жалобе от 27.07.2020 осуждённый Б.И.С., ссылаясь на ч. 3 ст. 33 Федерального закона N 3 от 07.02.2011 (в ред. от 06.02.2020) "О полиции", ст. 1069 ГК РФ утверждает, что поскольку он осужден по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ, то вред, причиненный гражданам и организациям противоправными действиями (бездействием) сотрудника полиции при выполнении им служебных обязанностей, подлежит возмещению в порядке, установленном законодательством Российской Федерации возмещается за счет казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования. Считает, что надлежащим ответчиком по настоящему гражданскому иску будет являться государство, но при рассмотрении уголовного дела судом не были привлечены в качестве гражданского ответчика компетентные финансовые государственные органы, в полномочия которых входит возмещение вреда за незаконные действия (решения) должностных лиц. Таким образом, при рассмотрении уголовного дела и гражданского иска судом первой инстанции неверно определен гражданский ответчик, что в свою - очередь повлекло незаконное удовлетворение исковых требований потерпевшего (гражданского истца) взыскание вреда с подсудимых.
Обращает внимание, что суд в приговоре не указал, в чем выразились физические и нравственные страдания потерпевшего, и какова была степень этих страданий, что позволило суду в полном объеме удовлетворить исковые требования.
Считает, что судом не учитывалось имущественное положение подсудимых, поскольку в суде не исследовались документы о доходах и расходах семей подсудимых, суд формально подошел к рассмотрению гражданского иска потерпевшего К.Е.А.
Считает заявленную потерпевшим сумму компенсации морального вреда в размере 800000 рублей завышенной. Обращает внимание что, в судебном заседании ни потерпевшим К.Е.А., ни его представителем не представлено достаточных, достоверных и допустимых доказательств того, что потерпевший имел место работы, неофициальные заработки, которые он утратил в связи с получением травмы, что на протяжении длительного времени испытывал физическую боль в области ребер, что не позволяло ему выполнять физический труд, в том числе помогать родителям, что испытывал нравственные страдания относительно получения травмы на глазах знакомой, в связи с чем, позиция потерпевшего К.Е.А. не подтверждена.
Полагает, что при решении вопроса о взывании с него процессуальных издержек, суд не учел, что у него на иждивении находится трое несовершеннолетних детей, которые проживают в квартире, приобретенной в ипотеку, ежемесячный размер которой составляет 21139 рублей, срок ипотечного договора до 2035 года. В связи с приговором находится в следственном изоляторе и не имеет возможности оказывать материальную поддержку своей семье. Обращает внимание, что при принятии решения об его изоляции от общества и взыскании с него расходов на представителя потерпевшего, суд первой инстанции поставил его семью в тяжелое материальное положение.
В дополнительной апелляционной жалобе от 13.08.2020 осуждённый Б.И.С. считает назначенное наказание чрезмерно суровым, без учета в полном объеме сведений о его личности и обстоятельств совершения преступления, а именно не дифференцировал сведения о личности каждого из подсудимых, в том числе не принял во внимание, что его семья является многодетной.
Обращает внимание, что в связи с его изоляцией от общества семья утратила существенный доход, и в связи с данным обстоятельством его дети не имеют возможности посещать детские развивающие центры (кружки).
Утверждает, что из показаний потерпевшего К.Е.А. следует, что его роль при совершении противоправного действия была минимальной. Просит принять во внимание, что в судебном заседании потерпевший К.Е.А. высказал свою позицию относительно размера и вида наказаний для каждого из подсудимых, указав, что не желает назначения реального вида наказания для Б.И.С., поскольку он не выполнял активных действий, в связи с чем, полагает, что у суда имелась возможность назначить ему наказание с применением требований ст. 73 УК РФ, с возложением дополнительных обязанностей и тем самым предоставить возможность исправиться без изоляции от общества.
В дополнительной апелляционной жалобе от 24.08.2020 осуждённый Б.И.С. просит учесть, что 15.08.2020 его 5-летний сын Б.Я.И. получил закрытый перелом основной фаланги 5 пальца левой стопы без смещения, в связи с чем, он не имеет возможности самостоятельно передвигаться. Полагает, что вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют о том, что его изоляция от общества, в том числе от семьи, крайне негативно сказывается на здоровье его близких родственников. Из-за тяжелой травмы позвоночника супруга не имеет возможности полноценно следить за поведением и действиями малолетних детей, в силу чего 5-летний ребенок получил травму ноги.
В 5 дополнительных апелляционных жалобах от 15.09.2020 осуждённый Б.И.С. указывает, что при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции были допущены нарушения уголовно-процессуального закона: по окончании предварительного следствия обвиняемые и их защитники ознакомлены в порядке ст. 217 УПК РФ с материалами уголовного дела, о чем были составлен соответствующие протоколы ознакомления (Том N 7 л.д. 4-8 - протокол ознакомления М.В.А. и его защитника с материалами уголовного дела; Том N 7 л.д. 12-16 - протокол ознакомления Б.И.С. и его защитника с материалами уголовного дела; Том N 7 л.д. 20-24 - протокол ознакомления Ц.А.А. и его защитника с материалами уголовного дела).
Из приведенных протоколов ознакомления с материалами уголовного дела следует, что все обвиняемые воспользовались правом на проведение предварительно слушания. Вместе с тем, следственные протоколы ознакомления обвиняемых и защитников с материалами уголовного дела представлены в виде бланков, в которых отсутствуют графы для указания оснований проведения предварительных слушаний.
Постановлением Черниговского районного суда Приморского края от 14.11.2018 назначено открытое судебное заседание по уголовному делу на 10 часов 00 минут 20.11.2018.
В описательно-мотивировочной части данного постановления указано, что оснований для проведения предварительного слушания не имеется.
При подготовке к рассмотрению настоящего уголовного дела судом были допущены нарушения уголовно-процессуального закона, выразившиеся в том, что не принято процессуального решения по ходатайствам обвиняемых Б.И.С., М.В.А., Ц.А.А. о проведении предварительного слушания.
В соответствии с пунктом 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 28 от 22.12.2009 "О применении норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству", в случае, когда обвиняемый, его защитник, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик или их представители при ознакомлении с материалами уголовного дела по окончании предварительного расследования воспользовались правом, предусмотренным пунктом 3 части 5 статьи 217 УПК РФ, и выразили желание о проведении предварительного слушания, такое ходатайство должно быть рассмотрено судьей в соответствии с пунктом 4 части 1 статьи 228 УПК РФ. Если в ходатайстве стороны не содержится мотивов и оснований для проведения предварительного слушания, судья при отсутствии таких оснований принимает решение об отказе в удовлетворении ходатайства и назначает судебное заседание.
Таким образом, суду первой инстанции надлежало отказать обвиняемым в удовлетворении ходатайств о проведении предварительных слушаний в связи с их немотивированностью, после чего назначить судебное заседание в общем порядке.
Кроме того, несмотря на то, что при выполнении требований ст. 217 УПК РФ обвиняемые фактически не мотивировали ходатайства о проведении предварительного слушания по уголовному делу (как было указано, в силу отсутствия в протоколах ознакомления соответствующих граф) в судебном заседании защитниками подсудимых заявлялись различные мотивированные ходатайства о признании недопустимыми доказательствами и исключения их из числа доказательств.
Обращает внимание, что копия постановления Черниговского районного суда Приморского края о назначении судебного заседания от 14.11.2018 не направлялась в адрес подсудимых и их защитников. Ознакомившись с материалами уголовного дела, он не обнаружил ни одного документа, свидетельствующего о том, что судом первой инстанции хотя бы предпринимались меры к рассылке всем участникам по делу вышеуказанного постановления.
19.11.2018 в Черниговский районный суд Приморского края поступило письменное ходатайство адвоката Валуева Д.В. об отложении судебного заседания в связи с заболеванием и нахождением на амбулаторном лечении.
20.11.2018 в ходе судебного заседания вышеуказанное ходатайство защитника Валуева Д.В. было удовлетворено, "судебное заседание отложено на 10 часов 00 минут 19.12.2019 с продолжением в 10 часов 00 минут 20.12.2018".
В протоколе судебного заседания от 20.11.2018 неверно указан год продолжения судебного заседания как 19.12.2019.
Иных ходатайств и заявлений от других участников уголовного дела 20.11.2018 не поступило, в том числе никто из участников не сообщал суду о смерти свидетелей С.Г.П. и Л.А.В., что подтверждается протоколом судебного заседания за 20.11.2018.
Вместе с тем, в материалах уголовного дела имеется два запроса суда от 20.11.2018 (том N 8 л.д. 9-10), согласно которым истребуются сведения о смерти С.Г.П. и Л.А.В. Из материалов уголовного дела не понятно, каким образом Черниговский районный суд Приморского края получил информацию о смерти С.Г.П. и Л.А.В.
Вышеуказанные обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что данная информация могла поступить в распоряжение суда исключительно со стороны обвинения за кулисами судебного заседания, поскольку по состоянию на 20.11.2018 ни один из участников со стороны защиты еще не располагал сведениями о смерти свидетелей С.Г.П. и Л.А.В.
Инициатива суда первой инстанции самостоятельно истребовать сведения о смерти свидетелей прямо указывает на то, что уже с самого начала судебного разбирательства Черниговский районный суд Приморского края занял позицию стороны обвинения, чем нарушены принципы уголовного судопроизводства, в том числе принцип состязательности сторон.
При вынесении обвинительного приговора суд первой инстанции не дал оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам.
Согласно пункта 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 55 от 29.11.2016 "О судебном приговоре" в описательно-мотивировочной части приговора, исходя из положений пунктов 3, 4 части 1 статьи 305, пункта 2 статьи 307 УПК РФ, надлежит дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого. При этом излагаются доказательства, на которых основаны выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, и приводятся мотивы, по которым те или иные доказательства отвергнуты судом. Если какое-либо из исследованных доказательств суд признает не имеющим отношения к делу, то указания об этом должно содержаться в приговоре.
В судебном заседании по ходатайству защитников судом исследовался протокол осмотра места происшествия от 14.08.2018 (т. 6 л.д. 110-118), согласно которому следователем с участием свидетеля О.Е.А. осмотрен частный дом, расположенный по адресу: <адрес> в котором ранее проживала О.Е.А. В ходе осмотра места происшествия следов биологического происхождения обнаружено не было.
Данный протокол следственного действия опровергает показания потерпевшего К.Е.А., утверждавшего, что полученные телесные повреждения сопровождались обильным кровотечением.
Кроме того, из показаний свидетеля О.Е.А. не следует, что после избиения в доме К.Е.А. в доме на полу и стенах остались следы крови, и она производила уборку. Наоборот, свидетель О.Е.А. указала, что после случившегося она перестала проживать в <адрес>.
Вместе с тем, из фототаблицы к протоколу осмотра места происшествия следует, что в доме деревянные полы. Как известно, что деревянная поверхность хорошо впитывает биологические следы человека, в том числе кровь, и может сохраняться на ней длительное время.
При вынесении обвинительного приговора суд первой инстанции не указал в приговоре протокол осмотра места происшествия от 14.08.2018 в доме О.Е.А. и не дал ему соответствующую оценку, чем нарушил вышеуказанные требования Постановления Пленума Верховного Суда РФ.
Просит учесть, что согласно показаниям всех подсудимых 20.02.2017 они прибыли в дом к О.Е.А. по адресу: <адрес> в послеобеденное время, то есть после 14 часов. ОРМ "Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств" стали проводить лишь после того, как дом покинули посторонние лица С.Г.П. и К.Е.А.
Потерпевший К.Е.А. и ряд свидетелей (С.Г.П., К.А.Г., К.Н.М., О.Е.А.) в один голос утверждают, что потерпевший приехал домой к О.Е.А. в районе 14-15 часов 20.02.2017, а сотрудники полиции пришли спустя непродолжительное время.
В материалах уголовного дела не имеется ни одного доказательства, которое бы свидетельствовало о том, что потерпевший К.Е.А. и подсудимые могли находиться в доме О.Е.А. с 11 часов до 17 часов 20.02.2017, то есть в течение того периода времени, который указан в обвинении.
В материалах уголовного дела имеется незаверенная копия Акта ОРМ "Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств", приобщенная О.Е.А. к объяснению, данному в рамках проверки сообщения о преступлении, согласно которого в квартире О.Е.А. проводилось ОРМ 20.02.2017 с 15 часов 00 минут до 16 часов 40 минут.
Копия Акта ОРМ "Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств" от 20.02.2017 судом первой инстанции не исследовалась и не нашла своего подтверждения в приговоре.
Полагает, что данный пробел в предварительном расследовании и судебном разбирательстве является существенным нарушением, поскольку подсудимые обвинялись в совершении должностного преступления, а именно: в превышении должностных полномочий во время проведения ОРМ "Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств" в доме О.Е.А. Однако, документально период проведения вышеуказанного ОРМ фактически не был установлен судом. Органом предварительного следствия не был истребован надлежащим образом из дела оперативного учета Акт "Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств" от 20.02.2017 в доме О.Е.А.
В судебном заседании потерпевший К.Е.А. указал, что в его присутствии сотрудники полиции (подсудимые) в квартире О.Е.А. никаких мероприятий не проводили, ни с какими документами никого не знакомили. Данные обстоятельства также подтверждаюсь показаниями свидетеля О.Е.А., которая показала, что обследование её жилища началось после того, как из квартиры удалились посторонние лица (С.Г.П., К.Е.А.).
Полагает, что органом предварительного следствия изначально неверно квалифицированы их действия, поскольку на момент применения физической силы подсудимые не проводили никаких мероприятий, а, следовательно, не исполняли свои должностные обязанности.
Полагает, что следственный орган умышленно расширил временной период совершения инкриминируемого противоправного деяния, дабы иметь возможность обоснованно вменить данное должностное преступление. В противном случае, данное деяние надлежало квалифицировать как умышленное причинения средней тяжести вреда здоровью, то есть по ст. 112 УК РФ.
События преступления, изложенные в приговоре суда первой инстанции от 11.03.2020, не соответствуют фактическим обстоятельствам, в том числе в части времени проведения ОРМ, якобы, в ходе которого применялось физическое насилие в отношении К.Е.А..
Согласно пункта 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 55 от 29.11.2016 "О судебном приговоре" описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора, постановленного в общем порядке судебного разбирательства, должна содержать описание деяния, как оно установлено судом, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления.
Вышеуказанные требования Постановления Пленума Верховного Суда РФ не выполнены судом первой инстанции, поскольку описание преступного деяния изложены не в той последовательности, как установлено судом, и не соответствует период совершения преступного деяния установленным обстоятельствам.
Полагает, что назначенное ему наказание крайне негативно сказывается на условиях жизни его семьи, а именно: после постановления приговора в его семье снова произошли существенные изменения, которые, возможно, могли повлиять на вид наказания, а именно: _4
17.05.2020 его 4-легний сын Б.Д.И. во время прогулки получил травму головы. Согласно справки КГБУЗ "Спасская ГБ" N 11551 от 17.05.2020 Б.Д.И. поставлен диагноз: "S06.0 ЗЧМТ. Сотрясение головного мозга". Прилагается копия справки N 11551 от 17.05.2020.
24.08.2020 его 4-летний сын снова во время прогулки получил травму носа. Согласно справки КГБУЗ "Спасская ГБ" N 20206 от 24.08.2020 Б.Д.И. поставлен диагноз: "S00.3 Ушиб спинки носа". Прилагается копия справки N 20206 от 24.08.2020.
Вышеуказанные обстоятельства в очередной раз подчеркивают, что его изоляция от общества, в том числе от его семьи, крайне негативно сказывается на здоровье его близких родственников и прежде всего на малолетних детях. Из-за тяжелой травмы позвоночника супруга не имеет возможности полноценно следить за поведением и действиями малолетних детей во время прогулки, в силу чего в последнее время дети получают различные травмы. Напоминает, что 26.06.2020 у его супруги Б.А.В. выявлен "компрессионный перелом позвоночников".
Детский травматизм в его семье стал приобретать систематический характер исключительно после его осуждения и изоляции от общества. До его осуждения семья ни разу не обращалась в медицинские учреждения по поводу детского травматизма. Появление данного негативного обстоятельства он связывает со своим осуждением и изоляцией от семьи.
Назначенное наказание в виде 3 лет лишения свободы считает слишком жестким и несправедливым, то есть не соответствующим целям и задачам наказания. Полагает, что цель наказания в восстановлении справедливости, исправление и предупреждение совершения новых преступлений может быть достигнута при назначении условного наказания, с применением требований ст. 73 УК РФ и с возложением дополнительных обязанностей. Однако, в приговоре суд не указал, какие именно обстоятельства повлияли на вывод суда о том, что его исправление может быть достигнуто лишь при изоляции от общества.
Таким образом, суд при назначении наказания не выполнил требования ч. 3 ст. 60 УК РФ, согласно которой при назначении наказания необходимо учитывать личность виновного, чем нарушил принцип справедливости наказания, предусмотренный ст. 6 УК РФ.
В апелляционной жалобе адвокат Валуев Д.В. в интересах осужденного Б.И.С. выражает несогласие с приговором, просит его отменить и вынести оправдательный приговор.
Полагает, что стороной обвинения в судебном заседании суду не представлено доказательств с точки зрения достаточности, подтверждающих виновность Б.И.С. в совершении инкриминируемого преступления.
Ссылаясь на ст. 144 УПК РФ, обращает внимание, что судебно-медицинская экспертиза потерпевшего К.Е.А. была назначена следователем, проведена в кратчайший срок (заключение эксперта от 03.03.2017), в связи с чем, считает, что следователь Я.Ю.И. необоснованно продлила срок проверки по заявлению потерпевшего до 30 суток.
Утверждает, что сотрудники УФСБ оказывали физическое и психическое давление на свидетеля О.Е.А., после того, как он в рамках полномочий защитника опросил её по обстоятельствам событий 20.02.2017 и заявил ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела её объяснения. В приобщении данного объяснения было необоснованно отказано, а на следующий день - 18.04.2017 О.Е.А. была допрошена в качестве свидетеля и в своих показаниях рассказала следователю иные обстоятельства.
Считает, что проверка по факту оказания давления на свидетеля О.Е.А. сотрудниками УФСБ, проводилась формально, без фактической проверки.
Считает, что результаты ОРД не отвечают требованиям УПК РФ и не могут быть использованы в качестве доказательств, поскольку пояснения опрашиваемых лиц идентичны по своему содержанию с пояснениями, которые были записаны следователем Я.Ю.И. ранее. Утверждает, что оперуполномоченный Г.М.В. взял у следователя Я.Ю.И. пояснения ранее опрошенных лиц в электронном виде и изготовил протоколы опросов тех же лиц как ОРМ.
Обращает внимание, что согласно материалам ОРД О.Е.А., опрошена оперуполномоченным Г.М.В. 01.03.2017 с 18:50 до 20:00 в <адрес>, а С.Г.П. опрошен тем же оперативником 01.03.2017 с 19:30 до 20:00 в <адрес>, в связи с чем, считает, что оперуполномоченный Г.М.В. сфальсифицировал результаты оперативно-розыскной деятельности.
Утверждает, что сотрудником УФСБ Г.М.В. параллельно велась дублирующая работа, которая повторяла действия следователя Я.Ю.И.; анализируя показания свидетеля Г.М.В., данные в судебном заседании, считает, что они не соответствуют материалам уголовного дела.
Полагает, что на стадии доследственной проверки следователь Я.Ю.И. располагала сведениями о причастных лицах и были достаточные основания для возбуждения уголовного дела в отношении конкретных лиц, в связи с чем, считает действия Я.Ю.И. незаконными, поскольку они повлекли нарушение права на защиту подсудимых.
Анализируя показания потерпевшего К.Е.А., свидетелей С.Г.П., К.А.Г. и К.Н.М., считает, что обвинение подзащитного Б.И.С. не соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела, а именно неверно установлен период времени, когда подсудимые, находясь по адресу: <адрес>, при исполнении своих должностных обязанностей.... применили физическую силу в отношении К.Е.А.
Расценивает действия следователя Я.Ю.И. по задержанию подсудимых и попытки избрать в отношении них меру пресечения в виде заключения под стражу как возможность сломить волю к сопротивлению и склонить к даче изобличающих показаний.
Считает, что органом предварительного следствия изначально неверно квалифицированы действия подсудимых, поскольку на момент применения физической силы подсудимые не проводили никаких мероприятий, а, следовательно, не исполняли свои должностные обязанности (как следует из обвинения).
Полагает, что следственный орган умышленно расширил временной период совершения инкриминируемого противоправного деяния, дабы иметь возможность обоснованно вменить данное должностное преступление. В ином случае, считает, что данное деяние надлежало квалифицировать как умышленное причинения средней тяжести вреда здоровью, то есть по ст. 112 УК РФ.
Утверждает, что показания потерпевшего К.Е.А. носят противоречивый характер в части механизма причинения ему телесных повреждений. Обращает внимание, что органами следствия не отрабатывалась версия о причастности З.А.С. к избиению К.Е.А..
Считает, что к показаниям свидетелей К.Н.М. и К.А.Г. необходимо отнестись критически, поскольку имеют родственные отношения с потерпевшим. Также считает недопустимыми показания свидетеля О.Е.А., с которой у потерпевшего ранее были близкие отношения.
Считает, что заключение судмедэксперта от 08.08.2018 устанавливает лишь наличие телесных повреждений у потерпевшего и определяет тяжесть причиненного вреда здоровью, но не доказывает причастность подсудимых к инкриминируемому деянию.
Утверждает, что совокупность доказательств является недостаточной, для того, чтобы признать Б.И.С. и других подсудимых виновными в совершении инкриминируемого деяния.
Обращает внимание, что следователь Я.Ю.И. не провела в день обращения потерпевшего осмотр места происшествия - осмотр дома О.Е.А. с целью обнаружения и изъятия следов преступления. Данное следственное действие было проведено спустя длительное время. При этом в ходе осмотра ничего обнаружено и изъято не было. Сторона обвинения объяснила отсутствие следов пришествием длительного времени, чем сторона защиты не согласна, поскольку события имели место быть в зимний период, следы крови долго могут сохраняться на месте преступлении, в доме О.Е.А. перестала проживать, поэтому в доме, скорее всего, не производилась уборка.
Полагает, что следователь Я.Ю.И. целенаправленно не провела освидетельствование потерпевшего К.Е.А. в день его обращения, тем самым предоставив эксперту возможность в своем заключении дать выводы в интересах следствия, телесные повреждения у потерпевшего К.Е.А. установлены судмедэкспертом спустя 19 часов с момента обращения потерпевшего в СО по <адрес> СУ СК РФ по <адрес>.
Обращает внимание, что в заключении судмедэксперт дает некатегоричный вывод, поскольку использует термин "могли быть" в срок, указанный в постановлении (20.02.2017), в связи с чем, считает, что можно трактовать как "могли быть как незадолго до обращения К.Е.А. к следователю, либо в период времени с 16 часов 20 минут 20.02.2017 по 11 часов 30 минут 21.02.2017".
Считает, что из доказательств не следует мотив (причина), которая могла бы побудить подсудимых применить физическую силу в отношении потерпевшего. К.Е.А. утверждает, что в доме О.Е.А. его избили подсудимые, но вместе с тем не называет причину такого поведения со стороны сотрудников, при условии того, что ранее они не были знакомы, конфликтов между ними не было.
Анализируя личность подсудимого Б.И.С. характеризующегося положительно и личность потерпевшего Кислицына характеризующегося отрицательно, выражает сомнение в правдивости показаний потерпевшего Кислицына.
Подводя итог, полагает, что по уголовному делу судом первой инстанции были допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов.
В возражениях на апелляционное представление осужденный Б.И.С. считает его доводы не состоятельными, изложенными с обвинительным уклоном, поскольку заместитель прокурора, указывая на отсутствие в приговоре обстоятельства, отягчающее наказание, совершение преступления в составе группы лиц, не указывает о наличии у него (Б.И.С.) смягчающего наказание обстоятельства - троих малолетних детей.
В возражениях на апелляционное представление осужденный Ц.А.А. полагает, что оно не подлежит удовлетворению, поскольку пропущен срок для его подачи. Обращает внимание, что заместитель прокурора, подавший апелляционное представление, присутствовал при провозглашении приговора, уважительных причин для восстановления пропущенного срока не имеется. Утверждает, что подача апелляционного представления направленного на ухудшение приговора - не допустима.
Возражения на апелляционное представление осужденного М.В.А. аналогичны возражениям осужденного Ц.А.А.
Кроме того, отмечает, что поступление приговора в прокуратуру района 24.03.2020 не свидетельствует об отсутствии возможности получить прокуратурой данный приговор в пределах 10 дней. Отмечает, что удовлетворяя ходатайство о восстановлении срока, суд не указал когда был изготовлен приговор и не дал оценки возможности получить его прокуратурой раньше указанной даты. Утверждает, что при восстановлении срока нарушено равноправие сторон, суд не проверил регистрацию входящих документов в порядке приказа Генпрокуратуры России от 29.12.2011 N 450. Ссылаясь на п. 9 приказа Генпрокуратуры России от 29.12.2011 N 465, считает, что уже 12.03.2020 прокурор должен был обратить внимание на наличие или отсутствие обстоятельств смягчающих или отягчающих наказание и для подачи соответствующего представления не требовалось получение приговора. Просит отказать в удовлетворении апелляционного представления.
Возражения на апелляционное представление адвоката Чмых И.В. в интересах осужденного Ц.А.А. аналогичны возражениям осужденного Ц.А.А. Кроме того, обращает внимание, что выступая в прениях сторон, государственный обвинитель не предлагал суду назначить наказание с учетом обстоятельств, отягчающих наказание подсудимых. Просит апелляционное представление оставить без удовлетворения.
В возражениях на апелляционное представление адвокат Валуев Д.В. в интересах осужденного Б.И.С. выражает с ним несогласие, поскольку по окончании расследования уголовное дело с обвинительным заключением направлялось в прокуратуру Черниговского района Приморского края, в обвинительном заключения указано на отсутствие обстоятельств, отягчающих наказание, данное обвинительное заключение утверждено заместителем прокурора Черниговского района Кремлёвой- Гричишкиной А.Г., этот же прокурор участвовал в судебном разбирательстве, осуществлял надзор за расследование уголовного дела, в прениях указал на отсутствие отягчающих обстоятельств. Считает, что получение приговора за пределами срока обжалования не может быть признано уважительной причиной для восстановления срока для обжалования приговора, поскольку у прокурора не было препятствий для принесения представления.
В дополнительных возражениях на апелляционное представление
адвокат Валуев Д.В. с доводами представления не согласен, так как наличие отягчающего обстоятельства в виде совершения преступления группой лиц было известно заместителю прокурора Черниговского района. Б.И.С., М.В.А. и Ц.А.А. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ. Из предъявленного обвинения следовало, что при совершении инкриминируемого преступления, Б.И.С., М.В.А. и Ц.А.А. действовали группой лиц. Ссылается на п. 7 ч. 1 ст. 220 УПК РФ о том, что в обвинительном заключении не указано на обстоятельства, отягчающие наказание. Сообщает, что государственный обвинитель - заместитель прокурора Черниговского района в прениях сторон указала на отсутствие отягчающих наказание обстоятельств. Полагает, что апелляционное представление не соответствует требованиям ст. 389.4 УПК РФ, так как поступило в Черниговский районный суд спустя 19 суток с момента постановления приговора. Ссылается на ст. 389.5 УПК РФ и не соглашается с восстановлением срока на апелляционное обжалование приговора заместителем прокурора Черниговского района. Просит апелляционное представление оставить без удовлетворения.
В возражениях на дополнения к апелляционной жалобе осужденного М.В.А., потерпевший К.Е.А. считает их несостоятельными, полагает доводы осужденных М.В.А. и Б.И.С. об изменении меры пресечения необоснованными и не имеющими юридической силы.
В возражениях на дополнения к апелляционной жалобе осужденного Б.И.С. потерпевший К.Е.А. считает их несостоятельными и желанием переложить вину на государство. Обращает внимание, что своими действиями Б.И.С. и другие осужденные по данному уголовному делу унизили его достоинство, показывая свое превосходство перед людьми и законом. Обращает внимание, что неоднократно после преступления предлагали ему сумму, превышающую сумму присужденную приговором, просив забрать заявление о преступлении.
В возражениях на дополнения к апелляционной жалобе осужденного Ц.А.А. потерпевший К.Е.А. считает их несостоятельными, полагает доводы об изменении меры пресечения необоснованными и не имеющими юридической силы.
В возражениях на дополнительные апелляционные жалобы осуждённых потерпевший К.Е.А. с доводами не согласен, считает, что осужденные пытаются уйти от ответственности, а их вина доказана в полном объеме исследованными в судебном заседании доказательствами.
Проверив материалы уголовного дела, заслушав стороны, обсудив доводы апелляционного представления, апелляционных жалоб с дополнениями, возражений, применяя положения ст. 389.19 УПК РФ, судебная коллегия полагает, что приговор подлежит отмене с возвращением уголовного дела прокурору, исходя из следующего.
Согласно ст. 389.19 УПК РФ при рассмотрении дела в апелляционном порядке суд апелляционной инстанции не связан доводами апелляционных жалоб, представления и вправе проверить производство по уголовному делу в полном объёме.
Как видно из приговора, М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. осуждены по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ, как совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства, с применением насилия и с угрозой его применения.
Согласно ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; характер и размер вреда, причинённого преступлением; обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказании.
В соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 171 УПК РФ постановление о привлечении в качестве обвиняемого должно содержать описание преступления с указанием времени, места его совершения, а так же обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с п. 1-4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ.
В соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении должны быть указаны существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела.
Согласно положениям ч. 1 ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления.
На протяжении всего судебного следствия М.В.А., Ц.А.А. и Б.И.С. отрицали избиение К.Е.А., указывали на отсутствие мотива на его избиение, утверждали, что "с потерпевшим К.Е.А. ранее они не были знакомы, конфликтов между ними не было..." (л.д. 117, 121, 126, 193 т. 10).
Потерпевший К.Е.А. в суде первой инстанции также утверждал, что "ранее с М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. знаком не был..., неприязненных отношений не было..., конфликтов между ними не было..., первый раз их видел..., раньше с этими людьми не встречался..., до 20.02.2017 указанных сотрудников ни разу не видел и не знал, никакого общения с ними не было..." (л.д. 5, 8, 10, 11,119, 124, 128, 171 т. 10).
Как видно из постановлений о привлечении в качестве обвиняемых, орган предварительного расследования при описании инкриминируемого М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. деяния, предусмотренного ст. 286 ч. 3 "а" УК РФ, не указал мотив и цель совершения преступления каждым из них в отношении К.Е.А., то есть применения физического насилия и угрозы его применения (л.д. 23-29, 36-42, 49-55 т. 7), следовательно, субъективная сторона состава преступления в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона не установлена.
Аналогичное описания деяния, предусмотренного ст. 286 ч. 3 "а" УК РФ, инкриминируемого М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С., содержится и в обвинительном заключении (л.д. 36-39, 112-116, 193-197 т. 7).
В приговоре при описании преступного деяния, предусмотренного ст. 286 ч. 3 "а" УК РФ, признанного судом доказанным, мотив и цель совершения преступления подсудимыми М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. в отношении К.Е.А. также не указаны, следовательно, субъективная сторона состава преступления в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона судом не доказана (л.д. 197-200 т. 10).
Доводы подсудимых об отсутствии у них мотива на совершение инкриминируемого им преступления, высказываемые в ходе судебного следствия, оставлены судом первой инстанции без проверки и надлежащей оценки.
Понятие субъективной стороны состава преступления включает в себя вину, мотивы, побуждающие человека к совершению данного деяния, и цель преступления.
Под мотивом понимаются обусловленные определенными потребностями и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление, и которыми оно руководствовалось при его совершении. Мотив - это внутреннее побуждение, а цель - это внутреннее представление о результате. Мотив формирует цель.
По смыслу закона, ст. 286 УК РФ, уголовная ответственность за превышение должностных полномочий наступает в случае совершения должностным лицом активных действий, явно выходящих за пределы его полномочий, которые повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, если при этом должностное лицо осознавало, что действует за пределами возложенных на него полномочий.
Исходя из диспозиции ст. 286 УК РФ для квалификации содеянного, как превышение должностных полномочий конкретный мотив и цель преступления значения не имеют.
Несмотря на то, что диспозиция ст. 286 УК РФ не содержит указания на конкретный мотив при совершении данного преступления, в отличие от ст. 285 УК РФ (корыстный мотив или иная личная заинтересованность), однако в силу ст. 73 УПК РФ мотив и цель совершения преступления подлежат обязательному доказыванию органом предварительного расследования и судом, как наличие всех элементов субъективной стороны состава преступления, установление которых в соответствии с уголовно-процессуальным законом является обязательным.
При указанных обстоятельствах, судебная коллегия полагает, что судом не установлен мотив и цель совершения инкриминируемого М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. преступления, что является основанием для отмены приговора и возвращения уголовного дела прокурору.
Доводы апелляционных жалоб с дополнениями осуждённых и адвоката Валуева Д.В., что по данному делу не установлено время совершения преступления, а указание в приговоре, что преступление было совершено 20.02.2017 в период времени с 11-00 мин. до 17-00 не соответствует фактическим обстоятельствам дела и противоречит исследованным в судебном заседании доказательствам, не является безусловным основанием для возвращения уголовного дела прокурору, поскольку указанный временной промежуток может быть изменен судом в пределах инкриминируемого времени, в случае доказанности виновности подсудимых в инкриминируемом деянии.
Согласно ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных Уголовно-процессуальным кодексам РФ прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.
Согласно положениям ч. 1 ст. 389.22 УПК РФ, обвинительный приговор или иные решения суда первой инстанции подлежат отмене, если в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции были допущены нарушения уголовно-процессуального и (или) уголовного законов, неустранимые в суде апелляционной инстанции.
Судебная коллегия полагает, что допущенное органом предварительного следствия при составлении обвинительного заключения нарушение требования ст. 220 УПК РФ относительно доказывания мотива и цели совершения преступления неустранимо в суде первой инстанции и исключает возможность постановления судом законного, обоснованного и справедливого приговора или вынесения иного судебного решения на основе данного обвинительного заключения, поскольку установить виновность осуждённых в совершении инкриминированного состава преступления невозможно без доказывания наличия всех элементов субъективной стороны состава преступления.
В соответствии с п. 5 ст. 389.15 УПК РФ выявление обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 237 УПК РФ, является основанием для отмены судебного приговора в апелляционном порядке.
Согласно ч. 3 ст. 389.22 УПК РФ, если при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке будут выявлены обстоятельства, указанные в ч. 1 ст. 237 УПК РФ, обвинительный приговор суда первой инстанции подлежит отмене с возвращением уголовного дела прокурору.
При указанных обстоятельствах, исходя из компетенции суда апелляционной инстанции, в силу п. 1 ч. 1 ст. 237, п. 7 ч. 1 ст. 389.20 УПК РФ приговор подлежит отмене, с возращением уголовного дела прокурору Черниговского района Приморского края для устранения препятствий рассмотрения уголовного дела судом.
Согласно ч. 4 ст. 389.19 УПК РФ при отмене приговора и возвращении уголовного дела прокурору, суд апелляционной инстанции не вправе предрешать вопросы о доказанности или недоказанности обвинения; достоверности или недостоверности того или иного доказательства; преимуществах одних доказательств перед другими; виде и размере наказания.
В связи с отменой приговора по процессуальному основанию доводы апелляционного представления, апелляционной жалобы потерпевшего К.Е.А. и все остальные доводы апелляционных жалоб с дополнениями осуждённых и адвоката Валуева Д.В. о допущенных нарушениях при возбуждении уголовного дела и при производстве предварительного расследования, о нарушении принципа оценки доказательств, исходя из презумпции невиновности, об оценке доказательств на предмет относительности, допустимости и достоверности, квалификации содеянного, о невиновности, о несправедливости назначенного наказания, а также относительно всех заявленных ходатайств, в том числе на проведение предварительного слушания, относительно решения в части гражданского иска и процессуальных издержек, судом апелляционной инстанцией по существу не оцениваются, чтобы не предрешать выводы суда первой инстанции при новом судебном разбирательстве. Они подлежат проверке, оценке судом первой инстанции при новом судебном разбирательстве в случае, если уголовное дело в отношении М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. будет направлено прокурором в суд с обвинительным заключением.
В связи с отменой приговора с возвращением уголовного дела прокурору, исходя из положений ч. 3 ст. 237, ч. 3 ст. 255, п. 9 ч. 3 ст. 389.28 УПК РФ, мера пресечения в виде заключения под стражу, избранная по приговору суда в отношении М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. подлежит отмене с освобождением их из-под стражи.
Судебная коллегия находит законной и обоснованной избранную в ходе предварительного расследования в отношении М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, на которой они находились до постановления приговора суда, и сведений о нарушении которой в материалах дела не имеется.
При этом, судебная коллегия учитывает характеризующие данные, установленные судом первой инстанции, что М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. по месту жительства, службы в органах МВД России, Б.И.С. по месту службы в рядах ВС РФ, М.В.А. и Ц.А.А. по месту работы характеризуются положительно, на учете у врачей нарколога и психиатра не состоят.
М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. женаты, имеют несовершеннолетних детей, М.В.А. принимал участие в боевых действиях в Республике Северная Осетия-Алания с 21.03.2011 по 22.07.2011, имеет благодарности и премии за службу в органах МВД России, награжден памятными медалями за "Отличную службу", "За службу в зоне Осетинско-Ингушского конфликта", "За укрепление боевого содружества", медалью "Участник контртеррористической операции на Кавказе", почетными грамотами, Ц.А.А. принимал участие в боевых действиях в Северо-Кавказском регионе с 06.08.2000 по 04.12.2000, награжден медалью "За отвагу", медалями Министерства юстиции РФ ФСИН "За отличие в службе 3 степени", МВД России "За отличие в службе", почетными грамотами, Б.И.С. в период обучения имеет благодарности.
В связи с изложенным, судебная коллегия полагает возможным избрать в отношении М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.
При указанных обстоятельствах, апелляционные жалобы с дополнениями осуждённых и адвоката Валуева Д.В. подлежат частичному удовлетворению.
Доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы потерпевшего К.Е.А. в силу ч. 4 ст. 389.19 УПК РФ судебной коллегией по существу не оцениваются, поэтому оставляются без рассмотрения.
Руководствуясь ст.ст. 237, 255, 389.13, 389.15, 389.17, 389.19, 389.20, 389.22, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Приговор Черниговского районного суда Приморского края от 11 марта 2020 года в отношении М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. - отменить, уголовное дело в порядке п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ возвратить прокурору Черниговского района Приморского края для устранения препятствий рассмотрения уголовного дела судом.
Меру пресечения в виде заключения под стражу в отношении М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. - отменить.
М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. из-под стражи - освободить.
Избрать в отношении М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.
Апелляционные жалобы с дополнениями осужденных и адвоката Валуева Д.В. - удовлетворить частично.
Апелляционное представление и апелляционную жалобу потерпевшего К.Е.А. - оставить без рассмотрения.
Апелляционное определение вступает в законную силу с момента провозглашения и может быть обжаловано в вышестоящий суд в порядке, установленном гл. 47.1 УПК РФ.
Председательствующий Т.И. Медведева
Судьи: Е.В. Лукьянович
Т.Н. Щербак
Справка: М.В.А., Ц.А.А., Б.И.С. содержатся в ФКУ СИЗО-2 ГУФСИН России по Приморскому краю; потерпевший К.Е.А. содержится в ФКУ ИК-20 ГУФСИН России по Приморскому краю (по другому уголовному делу).


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка