Определение Алтайского краевого суда от 20 августа 2021 года №22-3664/2021

АЛТАЙСКИЙ КРАЕВОЙ СУД

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 20 августа 2021 года Дело N 22-3664/2021
Суд апелляционной инстанции Алтайского краевого суда в составе:
председательствующего Шевелевой Р.В.,
судей Мишиной Е.В., Пенкиной Л.Н.,
при ведении протокола помощником судьи Замятиной Е.Ю.,
с участием:
прокурора Сергеевой И.А.,
потерпевшей Д (по системе видеоконференц-связи),
представителя потерпевшей Д1.,
адвоката Огнева Ю.В.,
рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам потерпевшей Д., осужденного Николаева В.Я. и адвоката Огнева Ю.В. на приговор Ленинского районного суда г. Барнаула от 22 июня 2021 года, которым
Николаев В.Я., <данные изъяты>, несудимый,
- осужден по ч.1 ст.105 УК РФ к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Срок наказания постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу; зачтено в срок лишения свободы время содержания под стражей с ДД.ММ.ГГ до вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.
Разрешены судьба вещественных доказательств и вопрос о процессуальных издержках.
Заслушав доклад судьи Мишиной Е.В., выслушав участников судебного процесса, суд апелляционной инстанции
УСТАНОВИЛ:
приговором суда Николаев признан виновным в убийстве Д2, совершенном в период с *** часов *** минут ДД.ММ.ГГ года до *** часов *** минут ДД.ММ.ГГ года в <адрес> при обстоятельствах, установленных судом и подробно изложенных в приговоре.
В судебном заседании Николаев вину признал частично, указав, что не оспаривает наступление смерти Д2 от его действий, но эти действия носили оборонительный характер.
В апелляционной жалобе потерпевшая Д, не оспаривая доказанность вины осужденного и правильность квалификации его действий, выражает несогласие с приговором в связи с несправедливостью назначенного Николаеву наказания вследствие его чрезмерной мягкости. Считает, что ни одно из учтенных судом в приговоре смягчающих наказание обстоятельств таковым не является. Ссылаясь на разъяснения, изложенные в п. 29 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58, указывает, что добровольности, как необходимого условия явки с повинной, в действиях Николаева не имелось. Вынужденный телефонный звонок Николаева в полицию, не сумевшего выйти из закрытой квартиры после убийства, об этом свидетельствовать не может. При этом Николаев, имея юридическое образование, в явке с повинной сразу же выдвинул единственно возможную для него в условиях неочевидности убийства версию о причинении смерти в состоянии необходимой обороны, пытаясь ввести следствие в заблуждение. Также выражает несогласие с признанием смягчающим обстоятельством совершения преступления впервые, поскольку таковым данное обстоятельство в силу закона может быть признано только при совершении лицом преступления небольшой или средней тяжести вследствие случайного стечения обстоятельств. Оспаривает признание в качестве смягчающего обстоятельства положительной характеристики Николаева с места жительства, указывая, что она может быть принята во внимание только в качестве сведений, характеризующих личность подсудимого. Ссылаясь на лживость и противоречивость показаний Николаева, считает необоснованным учет в качестве смягчающего наказание обстоятельства частичного признания им вины, указывая, что при этом суд не принял во внимание постпреступное поведение Николаева, который не вызвал скорую помощь, рассчитывая скрыться с места преступления, чего не смог сделать в силу стечения обстоятельств, не позволивших найти ключи от входной двери. Считает, что без внимания судом оставлено и то, что ее отец находился в тяжелой степени алкогольного опьянения, тогда как Николаев был в состоянии легкого опьянения, что позволяло ему не причинять смертельных повреждений, избежать убийства по сути находящегося в беспомощном состоянии человека. Не согласна и с признанием смягчающим обстоятельством совершение действий, направленных заглаживание вреда, причиненного преступлением, в качестве которых судом учтен перевод до востребования *** рублей в ее адрес, поскольку в судебном заседании она пояснила, что никаких денег ей не надо, расценивает это как оскорбление ее и ее отца, при том, что перевод "до востребования" не повлек зачисления денег на ее счет, она их в свою пользу не обращала и делать этого не намерена. Настаивает на том, что ее мнение как потерпевшей о наказании проигнорировано судом и с учетом надуманных смягчающих обстоятельств за совершенное особо тяжкое преступление Николаеву незаслуженно назначено минимальное наказание. Просит приговор изменить, назначить Николаеву более строгое наказание в виде 10 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
В апелляционной жалобе и дополнении к ней осужденный просит приговор изменить, снизить размер наказания, изменить режим содержания на общий. Ссылаясь на свой преклонный возраст и неудовлетворительное состояние здоровья, считает, что ему должно быть снижено наказание по следующим основаниям: его визит к потерпевшему в период карантина был инициирован самим Д2, обещавшим помочь составить документы для предоставления в суд; суд не принял во внимание повестку по гражданскому делу о явке в <данные изъяты>; при допросе он отказался отвечать на вопросы из-за его оскорбления следователем; к материалам дела не приобщены и в судебном заседании не оглашены его письменные дополнения к протоколу допроса, переданные через адвоката; не запрошены телефонные переговоры между ним с одной стороны и адвокатом Тютькиной и следователем с другой стороны. Также обращает внимание, что на место происшествия для проведения следственного эксперимента его не возили; находясь под стражей, он не мог собрать характеризующий материал с места работы, с места тренировок его внука в футбольной команде в <адрес>; адвокат Тютькина заявляла ему, что не будет его защищать в связи с несогласием с его позицией; указанный адвокат и следователь препятствовали ему в доказывании причины возникновения конфликта с потерпевшим. Просит учесть признание вины, явку с повинной и тот факт, что прямого умысла на убийство Д2 он не имел, действовал с целью самозащиты. Настаивает на применении к нему положений ч. ч. 2, 3 ст. 14 УПК РФ о презумпции невиновности. Указывает, что после написания явки с повинной и в течение пребывания в отделе полиции он неоднократно просил вызвать своего представителя А1, но ему в этом было отказано с указанием на то, что адвокат ему будет назначен следователем. Следователь вела себя грубо, на его жалобы о голоде, усталости, плохом самочувствии не реагировала, в связи с чем он отказался давать показания. Отмечает, что ножа с собой он не приносил, нож принадлежал потерпевшему. Адвокат Тютькина ему поясняла, что на рукоятке ножа обнаружены отпечатки пальцев его и потерпевшего. Все вышеперечисленное просит учесть и расценить как смягчающее наказание обстоятельство. Обращает внимание на дружеские отношения с потерпевшим, взаимную помощь в течение жизни, уважение к нему. Акцентирует внимание на предшествующем произошедшему конфликте с потерпевшим из-за женщины по имении А., злоупотреблении потерпевшего спиртным. Указывает на неожиданность посягательства со стороны потерпевшего, на оборонительный характер своих действий по причинению телесных повреждений Д2. Настаивает на том, что с учетом его профессиональных технических навыков он имел реальную возможность взломать дверной замок и скрыться, но не сделал этого, позвонил в полицию. Ссылается на наличие ряда хронических заболеваний, прохождение лечения в больнице <адрес>.
В апелляционных жалобах адвокат просит приговор отменить, Николаева оправдать в связи с наличием в его действиях необходимой обороны. В обоснование указывает, что суд не в полной мере учел совокупность доказательств, неверно квалифицировал действия Николаева. Считает, что представленные доказательства не только не подтверждают обвинение Николаева в совершении убийства, но и опровергают его. Приводя содержание показаний Николаева в судебном заседании, указывает, что они согласуются с его показаниями в период предварительного следствия и подтверждают его позицию о нахождении в состоянии необходимой обороны. Считает, что позиция Николаева стороной обвинения не опровергнута, а его показания в определенной части подтверждаются исследованными в судебном заседании доказательствами. Анализируя показания потерпевшей Д, эксперта К., свидетелей Ч., К1, Д3, П., У., Л., Д4, протокол явки с повинной, объяснения Николаева, заключения судебно-медицинских экспертиз, детализацию телефонных соединений, указывает на последовательность позиции Николаева о том, что, опасаясь за свою жизнь, защищаясь от посягательства потерпевшего, который держал в руке нож, был моложе Николаева, во всех отношениях физически превосходил его, выхватил у Д2 нож и нанес ему, не целясь, удары этим ножом; на оборонительный характер указывает и наличие резаной раны на руке Николаева; эксперт подтвердил, что кровотечение могло быть менее обильным, чем артериальное, что позволяло потерпевшему совершать активные действия; свидетели охарактеризовали Николаева как спокойного человека, о его участии в проявлении агрессии с использованием каких-либо предметов никто не пояснял; противоречащие экспертному заключению пояснения в ходе следственного эксперимента Николаевым даны в силу неудовлетворительного самочувствия и не соответствующих реальным условий. Обращает внимание, что суд неверно изложил показания свидетеля К1; не в полном объеме привел показания эксперта К.; при изложении показаний свидетеля У. упустил ее пояснения о самостоятельности принятых решений о схожести условий для проведения следственного эксперимента и параметров статиста, о несоответствии макета изготовленного ножа тому, которым было причинено ранение. Указывает, что показания свидетеля П. в части пояснений о том, что ему рассказал Николаев о происшедшем, нельзя использовать как доказательство вины подсудимого, в связи с тем, что Николаев не был обеспечен защитой, хотя являлся фактически задержанным. Ссылаясь на положения ст. 37 УК РФ, п.п. 2, 8, 10, 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 года N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление", настаивает на том, что действия Д2, который демонстрировал Николаеву нож, являлись противоправным посягательством по отношению к Николаеву, сопряженным с насилием, опасным для жизни, и содержали угрозу применения такого насилия, так как с момента замаха ножом Д2 угроза жизни Николаева стала реальной, и не перестала быть таковой и тогда, когда Николаев вырвал нож из рук Д2, поскольку поведение Д2 не изменилось и свидетельствовало о желании реализовать задуманное. Считает, что в соответствии с законом Николаев мог в состоянии обороны причинить любой вред нападавшему на него Д2, телесные повреждения в виде ножевых ранений шеи и грудной клетки были причинены Д2 Николаевым сразу после нападения на него и для защиты жизни, при этом пределов необходимой обороны Николаев не превысил. Указывает, что показания Николаева, несмотря на неточности, которые он объяснил, являются правдивыми. А неполное и неверное изложение доказательств судом при их одностороннем анализе не позволило суду принять законное решение.
В возражениях на апелляционные жалобы осужденного, адвоката и потерпевшей, государственный обвинитель, считая приговор законным и обоснованным, просит оставить его без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.
В возражениях на апелляционные жалобы осужденного и адвоката потерпевшая Д, указывая на их несостоятельность, просит оставить жалобы без удовлетворения, а приговор изменить по доводам ее жалобы, усилив осужденному наказание.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, возражений на них суд апелляционной инстанции принимает следующее решение.
Каких-либо существенных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных на стадии предварительного следствия, препятствующих вынесению по делу законного и обоснованного итогового решения, не имеется. Данные, указывающие на заинтересованность следователя Ульяновой, неполноту и обвинительный уклон предварительного следствия в материалах уголовного дела не содержатся и в судебном заседании не установлены. Расследование уголовного дела проведено в рамках установленной законом процедуры, с соблюдением прав всех участников уголовного судопроизводства. Объективных сведений об ущемлении прав обвиняемого, лишении его возможности заявлять ходатайства, представлять доказательства, не представлено. Указываемые осужденным в жалобе в этой части доводы ничем не подтверждены и опровергаются материалами уголовного дела, в котором отсутствуют сведения о недозволенных методах ведения предварительного расследования. Протоколы следственных действий, проведенных с участием осужденного Николаева, каких-либо заявлений об этом не содержат, данных об обращении осужденного с жалобами на действия следователя в компетентные органы нет.
Утверждения осужденного о его ненадлежащей защите адвокатом Тютькиной также нельзя признать обоснованными, поскольку в материалах дела, протоколах следственных действий с участием адвоката и осужденного подтверждающих это сведений не имеется. С участием адвоката Тютькиной проведены многочисленные допросы Николаева, его ознакомления с заключениями экспертов, с материалами уголовного дела, при этом об отказе от указанного защитника Николаев не заявлял, недоверия ему не высказывал, о том, что им либо его родственниками заключено соглашение с другим адвокатом не сообщал. Что касается защитника А1 (А2 как указано в протоколе судебного заседания), то соответствующее ходатайство осужденного рассмотрено судом первой инстанции и установлено, что указанное лицо не имеет статуса адвоката, а потому в силу положений ч. 2 ст. 49 УПК РФ осуществлять защиту Николаева в уголовном судопроизводстве не может.
Судебное разбирательство по делу проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона при соблюдении общеправовых принципов, в том числе презумпции невиновности, состязательности и равноправия сторон. Не предоставляя какой-либо из сторон преимущества, суд создал равные условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления прав. Все заявленные участниками процесса ходатайства разрешены с соблюдением требований ст.271 УПК РФ, решения по ним мотивированы. При этом отказ в удовлетворении части ходатайств сторон не может свидетельствовать о нарушении их прав и необъективности суда.
Что касается доводов осужденного, что он не имел возможности предоставить в полном объеме желаемые характеризующие материалы, то с ними нельзя согласиться, поскольку интересы Николаева в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства представлял адвокат, которым наряду с иным представлялись характеризующие Николаева материалы. Осужденный, как следует из материалов дела, имел возможность встреч с родственниками, также способными представить необходимые ему характеристики. В связи с чем указанные доводы отклоняются как несостоятельные.
Собранные по делу доказательства, в том числе те, на которые обращено внимание в жалобах, суд, соблюдая положения, закрепленные в ст.240 УПК РФ, исследовал непосредственно, в соответствии с требованиями ст.ст. 17, 87, 88 УПК РФ всесторонне проверил, сопоставив их между собой, и дал им верную оценку с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности их совокупности для постановления в отношении Николаева обвинительного приговора. Содержание исследованных доказательств в приговоре подробно приведено. Мотивы принятого судом решения по результатам оценки доказательств изложены в соответствии с требованиями ст. 307 УПК РФ с указанием о том, почему в обоснование решения о виновности осужденного судом приняты одни из них и отвергнуты другие.
Выводы суда о доказанности вины Николаева в совершении инкриминированного ему преступления соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на совокупности проверенных в судебном заседании доказательств, в числе которых: протокол осмотра места происшествия, которым зафиксирована обстановка на месте преступления, положение трупа Д2, наличие у него телесных повреждений, изъяты следы крови, клинок и рукоять ножа, следы рук, обуви, табурет, вилки; заключение судебно-медицинской экспертизы трупа Д2, которым установлены телесные повреждения, их количество, локализация, механизм образования, давность причинения, тяжесть вреда каждого из них для здоровья потерпевшего, причина смерти; показания свидетеля П. (оперуполномоченного прибывшего на место происшествия по сообщению дежурного) об обстоятельствах проникновения в квартиру, обстановке в ней на момент прибытия, обнаруженном трупе Д2, а также Николаева, который не мог открыть дверь квартиры, предметах и следах, находящихся возле трупа и в квартире; показания свидетелей Ч., Д3, К1 о том, что Николаев является человеком вспыльчивым, неуравновешенным, показания этих же свидетелей, а также потерпевшей Д, свидетелей Л., Д4 охарактеризовавших потерпевшего как спокойного, доброжелательного, не склонного к агрессии человека; протокол следственного эксперимента, которым установлено, что при изложенных Николаевым обстоятельствах причинение обнаруженных у потерпевшего телесных повреждений невозможно; заключение эксперта и показания эксперта К. о том, что при обстоятельствах, описанных Николаевым в протоколе допроса подозреваемого и продемонстрированных в ходе следственного эксперимента, образование обнаруженных на трупе Д2 колото-резанных ран невозможно; иные подробно приведенные в приговоре доказательства.
Все изложенные в приговоре в подтверждение вины осужденного доказательства обоснованно признаны судом соответствующими требованиям уголовно-процессуального закона, каких-либо причин для признания их недопустимыми не установлено. Положенные в основу приговора доказательства находятся между собой в логической взаимосвязи, противоречий не содержат и в совокупности свидетельствуют о виновности осужденного в инкриминированном ему преступлении.
Оснований для оговора осужденного со стороны потерпевшей, свидетелей, надлежаще предупрежденных об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, не установлено, объективных данных, свидетельствующих об их заинтересованности в неблагоприятном для Николаева исходе дела, не имеется.
Доказательства, в том числе показания свидетелей, эксперта в приговоре изложены с достаточной полнотой и соответствуют тем пояснениям, которые ими даны на предварительном следствии и в судебном заседании. Дословного изложения пояснений участников судебного разбирательства уголовно-процессуальный закон не требует, а потому соответствующие доводы адвоката нельзя признать обоснованными.
Вопреки доводам жалобы адвоката показания свидетеля П. - оперуполномоченного ОУР ОП по <адрес> УМВД России по <адрес> относительно обстоятельств совершенного преступления, которые ему стали известны в ходе беседы с Николаевым, в качестве доказательств вины Николаева использованы не были, а приведены лишь в части, касающейся выполнения его должностных обязанностей по выезду на место происшествия и обнаруженного им в указанном месте, что следует из содержания приговора.
Заявленные при апелляционном рассмотрении дела доводы адвоката о том, что свидетель Ч. не видел агрессии со стороны Николаева и от Д2 не слышал, чтобы Николаев когда-либо хватался за ножи и вилки, состоятельными признать нельзя, поскольку они противоречат протоколу судебного заседания, замечаний на который не принесено и из которого следует, что, находясь в одной компании с Д2 и Николаевым, указанный свидетель видел, как Д2 убирал со стола все ножи и вилки, оставив только ложки, ему известно, что у Николаева была привычка в ходе спора хвататься за вилки и стучать ими по столу, характеризует Николаева, как агрессивного.
Доводы о несогласии с результатами следственного эксперимента, на что обращено внимание в жалобах адвоката и осужденного, были предметом проверки суда первой инстанции и обоснованно признаны несостоятельными, с чем суд апелляционной инстанции соглашается. Как следует из письменных доказательств, показаний следователя У. и верно указано в приговоре условия проведения следственного эксперимента были максимально приближены к реальной обстановке на месте происшествия; в следственном эксперименте осужденный принимал участие добровольно, в присутствии защитника; достоверность результатов следственного эксперимента была заверена подписями участвующих лиц, в том числе самого Николаева, жалоб на его самочувствие, замечаний о несоответствии предметов, либо окружающей обстановки месту происшествия, ни от адвоката, ни от самого Николаева не поступало, о чем свидетельствует соответствующий протокол и фототаблица к нему, исследованные в ходе судебного заседания.
Доводы осужденного и его защитника о том, что Николаев причинил смерть Д2, находясь в состоянии необходимой обороны, судом первой инстанции тщательно проверены и обоснованно отвергнуты в приговоре. Судом правильно истолкованы положения ст. 37 УК РФ о необходимой обороне, а также учтены разъяснения, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 19 от 27 сентября 2012 года "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление".
Отвергая доводы о нахождении осужденного в состоянии необходимой обороны, суд обоснованно расценил их как реализованный способ защиты от обвинения, справедливо указав на непоследовательность показаний Николаева на протяжении предварительного следствия и в судебном заседании, их изменение в зависимости от получаемых результатов расследования и несоответствие совокупности исследованных доказательств, в том числе в части поведения потерпевшего и механизма образования у него телесных повреждений, приведших к смерти. Кроме того, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы в момент совершения преступления потерпевший находился в тяжелой степени алкогольного опьянения, тогда как у осужденного установлена легкая степень такого опьянения. Заключением эксперта установлено, что раны, обнаруженные на трупе потерпевшего, не могли быть причинены при обстоятельствах, указанных в протоколе допроса подозреваемого Николаева, а также в ходе следственного эксперимента с его участием. Из показаний потерпевшей и свидетелей Ч., Л., Д4, Д3 следует, что Д2 был спокойным, уравновешенным человеком, агрессии никогда не проявлял, в том числе и в состоянии опьянения. Осужденный, напротив, охарактеризован свидетелями как человек импульсивный, эгоцентричный, во время эмоциональных споров хватающий в руки предметы, что подтверждено и заключением судебно-психиатрической экспертизы в отношении него. Обнаруженные у Николаева телесные повреждения, происхождение части из которых он объяснить не смог, не характерны для получения в состоянии необходимой обороны и не свидетельствуют о том, что в момент нанесения им потерпевшему ударов ножом к нему применялось насилие, опасное для его жизни, либо существовала реальная угроза применения такого насилия. По заключению эксперта локализация повреждений, обнаруженных у Николаева, находится в местах доступных для причинения их собственной рукой. Перечисленные сведения в их совокупности позволили суду прийти к обоснованному выводу о том, что объективных данных, свидетельствующих о посягательстве на жизнь Николаева со стороны Д2 и необходимости защиты от него не имеется и в судебном заседании не установлено. Поведение Д2, в том числе с учетом пояснений самого Николаева, не представляло реальной опасности для жизни и здоровья Николаева, в отличие от целенаправленных действий последнего, который с использованием ножа убил потерпевшего. Повреждение на пальце осужденного, вопреки доводам адвоката, возникло не вследствие активных действий Д2 по причинению ему данного телесного повреждения, а в результате личных действий Николаева.
Иные доводы жалоб осужденного и адвоката о незаконности принятого судом решения не свидетельствуют и основанием к его отмене не являются, а по сути направлены на переоценку собранных по делу доказательств и их интерпретацию в пользу осужденного.
О направленности умысла Николаева именно на убийство Д2, как правильно указал суд, свидетельствуют обстоятельства совершения преступления, избранное орудие - нож, обладающий высокой поражающей способностью, нанесение ударов в места нахождения жизненно важных органов, со значительной силой, о чем в частности свидетельствует длина раневого канала в области шеи, повреждение ножа, сломавшегося во время нанесения второго удара в область грудной клетки, нанесение ударов многократно, о чем помимо смертельных ударов свидетельствуют и другие повреждения в области головы, причиненные ножом и табуретом.
Инициатор, период времени и цель визита Николаева в квартиру потерпевшего, наличие в производстве <данные изъяты> гражданского дела, стороной по которому являлся Николаев, принадлежность ножа потерпевшему, на что обращает внимание в жалобе осужденный, на квалификацию его действий не влияют и не являются основанием для смягчения наказания.
Таким образом, правильно установив фактические обстоятельства, суд обоснованно пришел к выводу о виновности Николаева В.Я. и верно квалифицировал его действия по ч.1 ст. 105 УК РФ. Выводы суда о юридической оценке действий осужденного в полной мере мотивированы в приговоре, соответствуют положениям уголовного закона и являются правильными. Оснований для постановления оправдательного приговора, о чем ставится вопрос в жалобах осужденного и защитника, суд апелляционной инстанции не усматривает.
При назначении вида и размера наказания Николаеву суд руководствовался положениями ст. 60 УК РФ, обязывающими учитывать характер и степень общественной опасности совершенного преступления; личность виновного; обстоятельства, смягчающие наказание; влияние назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи.
Судом в соответствии со ст. 61 УК РФ правильно признаны и учтены все имевшиеся на момент постановления приговора смягчающие наказание Николаева обстоятельства, в том числе те, на которые он указывает в своей апелляционной жалобе: частичное признание вины; явка с повинной; совершение преступления впервые; возраст и состояние здоровья осужденного; положительная характеристика с места жительства; наличие статуса "<данные изъяты>"; совершение иных действий, направленных на заглаживание вреда, причиненного потерпевшей.
Признание судом вышеуказанных обстоятельств смягчающими соответствует требованиям закона и установленным по делу обстоятельствам, свидетельствующим о том, что именно Николаев до возбуждения уголовного дела сообщил в полицию об убийстве им Д2, подтвердил факт причинения телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, в протоколе явки с повинной и в дальнейшем в период предварительного расследования и в судебном заседании. При этом занятая им позиция об оборонительном характере его действий при причинении потерпевшему телесных повреждений является реализацией права на защиту и не исключает наличия указанных и учтенных в приговоре смягчающих наказание обстоятельств в виде частичного признания вины и явки с повинной. Доводы жалобы потерпевшей о вынужденном характере написания явки с повинной являются основанной на предположении ее собственной оценкой и не могут служить основанием для исключения данного смягчающего обстоятельства из приговора. Факт принятия осужденным иных мер, направленных на заглаживание вреда, подтвержден имеющимися в материалах дела документами, свидетельствующими о переводе денежных средств адвокатом по поручению Николаева на имя потерпевшей в счет компенсации морального вреда. Ее нежелание получать денежные средства от Николаева не опровергают факта принятия осужденным указанных мер. Признание иных смягчающих наказание обстоятельств, перечисленных в приговоре, на которые обращает внимание в жалобе потерпевшая, отвечает положениям ч.2 ст. 61 УК РФ, согласно которой при назначении наказания судом могут учитываться в качестве смягчающих обстоятельства, не предусмотренные ч.1 данной нормы закона. Таким образом, каких-либо нарушений закона при признании смягчающих обстоятельств судом не допущено.
Вместе с тем доводы жалобы потерпевшей о чрезмерной мягкости назначенного Николаеву наказания, его несоответствии содеянному заслуживают внимания.
В соответствии со ст. 6 УК РФ справедливость наказания заключается в его соответствии характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.
По смыслу закона, при учете характера общественной опасности преступления следует иметь в виду прежде всего направленность деяния на охраняемые уголовным законом социальные ценности и причиненный им вред, а степень общественной опасности преступления зависит от конкретных обстоятельств содеянного, в частности от характера и размера наступивших последствий, способа совершения преступления, вида умысла. При этом обстоятельства, смягчающие наказание также учитываются при определении степени общественной опасности преступления.
Согласно ч. 2 ст. 43 УК РФ наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений.
Суд правильно установил в приговоре смягчающие наказание обстоятельства, обоснованно указал на необходимость назначения наказания Николаеву в виде лишения свободы с учетом требований ч. 1 ст. 62 УК РФ и об отсутствии оснований для применения положений ст. 64 УК РФ. Но при этом мотивов, по которым пришел к выводу о том, что Николаев заслуживает минимального наказания, предусмотренного санкцией ч. 1 ст. 105 УК РФ, и о достаточности данного наказания для восстановления социальной справедливости, достижения иных целей наказания, суд в приговоре не привел.
Учитывая, что Николаевым в отношении Д2 совершено умышленное особо тяжкое преступление против жизни, принимая во внимание конкретные обстоятельства его совершения, данные, характеризующие личность виновного, суд апелляционной инстанции, соглашаясь с соответствующими доводами жалобы потерпевшей, приходит к выводу, что судом первой инстанции при назначении наказания Николаеву характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, обстоятельства его совершения учтены не в полной мере и назначено несправедливое наказание ввиду его чрезмерной мягкости, что в соответствии с п. 4 ст. 389.15 и ч. 2 ст. 289.18 УПК РФ является основанием изменения судебного решения и усиления назначенного осужденному наказания, при определении которого суд апелляционной инстанции принимает во внимание установленные по делу обстоятельства и требования ч.1 ст. 62 УК РФ.
Вид исправительного учреждения, вопреки доводам жалобы осужденного, определен судом верно в соответствии с п. "в" ч.1 ст. 58 УК РФ.
Руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20 и 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции
ОПРЕДЕЛИЛ:
приговор Ленинского районного суда г. Барнаула от 22 июня 2021 года в отношении Николаева В.Я. изменить, усилить наказание, назначенное по ч. 1 ст. 105 УК РФ, до 8 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного и адвоката - без удовлетворения, апелляционную жалобу потерпевшей удовлетворить частично.
Апелляционное определение и приговор вступают в законную силу со дня вынесения апелляционного определения и могут быть обжалованы в кассационном порядке в Судебную коллегию по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции через суд первой инстанции, постановивший приговор, в течение шести месяцев со дня вступления их в законную силу, а осужденным, содержащимся под стражей, в тот же срок со дня вручения ему копии вступившего в законную силу судебного решения. В случае пропуска указанного срока или отказа в его восстановлении кассационная жалоба, представление подаются непосредственно в указанный суд кассационный инстанции.
Осужденный, содержащийся под стражей, вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции, о чем может быть заявлено в кассационной жалобе, либо в течение трёх суток со дня получения извещения о дате, времени и месте заседания суда кассационной инстанции, если уголовное дело было передано в суд кассационной инстанции по кассационному представлению прокурора или кассационной жалобе другого лица.
Председательствующий: Р.В. Шевелева
Судьи: Е.В. Мишина
Л.Н. Пенкина


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка