Определение Судебной коллегии по уголовным делам Сахалинского областного суда от 13 мая 2021 года №22-357/2021

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ САХАЛИНСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 13 мая 2021 года Дело N 22-357/2021
Судебная коллегия по уголовным делам Сахалинского областного суда в составе:
председательствующего - судьи Терлецкой Ю. М.
судей: Корниковой О.А. и Тищенко А. Н.
при помощнике судьи Коробковой Л.А.,
с участием прокурора отдела прокуратуры Сахалинской области Стрекаловских А. В.,
адвокатов Сюзюмова Ю. В., Набока Н. К.,
осужденного Рудакова А. М.,
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденного Рудакова А. М., адвокатов Сюзюмова Ю. В., Набока Н. К., апелляционное представление государственного обвинителя Козьменко М. Н. на приговор Корсаковского городского суда от 27 января 2020 года, которым
Рудаков А.М., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты>, ранее несудимый,
осужден по ч. 6 ст. 290 УК РФ к 8 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, со штрафом в размере пятикратной суммы взятки, то есть в сумме 35 000 000 рублей; с лишением права занимать должности в органах власти и местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно - распорядительных и административно - хозяйственных функций на срок 5 лет.
Постановлением Корсаковского городского суда от 28 января 2021 года рассмотрены замечания на протокол судебного заседания адвоката Сюзюмова Ю. В.
Постановлением Корсаковского городского суда от 12 февраля 2021 года рассмотрены замечания на протокол судебного заседания осужденного Рудакова А. М.
Постановлением Корсаковского городского суда от 10 марта 2021 года рассмотрены замечания на протокол судебного заседания от 12 февраля 2021 года ( рассмотрение замечаний на протокол судебного заседания) осужденного Рудакова А. М.
Заслушав мнение осужденного Рудакова А. М., адвокатов Сюзюмова Ю. В., Набока Н. К., поддержавших доводы жалоб, выступление прокурора Стрекаловских А. В., об отклонении доводов жалоб, поддержавшего апелляционное представление, судебная коллегия,
установила:
Рудаков А. М. признан виновным в том, что являясь должностным лицом, получил лично взятку в виде денег за совершение действий в пользу взяткодателя, представляемых им лиц, имея возможность в силу должностного положения способствовать указанным действиям, за общее покровительство по службе, в особо крупном размере.
Преступление совершено им в <адрес> при следующих, установленных приговором обстоятельствах:
Рудаков А. М. 28 января 2016 года назначен на должность главы администрации Корсаковского городского округа и согласно распоряжению N 9-к от 30 января 2016 года приступил к осуществлению полномочий главы администрации Корсаковского городского округа. В силу пунктов 1.1. и 2.2. Положения об администрации Корсаковского городского округа, утверждённого постановлением от 18 февраля 2016 года N 241, глава администрации Корсаковского городского округа руководил указанным исполнительно-распорядительным органом местного самоуправления на принципах единоначалия. Распоряжением руководителя Комитета по управлению имуществом администрации Корсаковского городского округа от 3 июня 2009 года N 224 создано муниципальное унитарное предприятие "Наш дом" Корсаковского городского округа, предметом и целью деятельности которого являлось, в том числе, управление многоквартирными домами. В соответствии с п. 1.2 Устава муниципального унитарного Предприятия учредителем последнего и собственником его имущества являлся Корсаковский городской округ в лице Комитета. В силу п. 5.2.9 Устава собственник Предприятия назначал на должность директора последнего, заключал с ним, изменял и прекращал трудовой договор, применял к нему дисциплинарные взыскания. 21 июня 2017 года Предприятием проведен комиссионный отбор на капитальный ремонт многоквартирного жилого дома, победителем признано ООО "<данные изъяты>", руководимое директором И.., стоимость выполнения работ составила 16 545 917 рублей. В дневное время в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ о результатах проведенного указанного выше комиссионного отбора подрядной организации стало известно Рудакову А.М., после чего последний решилполучить от представителя ООО "<данные изъяты>" незаконное материальное вознаграждение (взятку) в виде денег за обеспечение заключения с последним соответствующего договора подряда, а также за общее покровительство по службе в будущем. При этом Рудаков А. М., используя свое должностное положение главы администрации Корсаковского городского округа, посредством телефонной связи противоправно запретил Ф.И.О.9 до ДД.ММ.ГГГГ осуществлять действия, направленные на опубликование протокола комиссионного отбора, согласно которому его победителем было признано ООО "<данные изъяты>". ДД.ММ.ГГГГ Рудаков А.М. в вечернее время встретился возле торгового центра <данные изъяты>" в <данные изъяты> с И.., где в ходе указанной встречи, действуя из корыстных побуждений, предложил последнему передать ему незаконное материальное вознаграждение (взятку) в размере 6000 000 рублей за оказание с использованием своего должностного положения содействия в заключении договора на выполнение работ по капитальному ремонту многоквартирного дома, а также за общее покровительство в будущем при заключении и исполнении гражданско-правовых договоров с администрацией Корсаковского городского округа. Указанное предложение И. не отклонил, сообщив при этом, что свое окончательное решение по данному вопросу он доведет до сведения Рудакова А. М. до ДД.ММ.ГГГГ. ДД.ММ.ГГГГ в вечернее время Рудаков А. М. вновь встретился с И возле торгового центра "Рай" расположенного в <адрес> для обсуждения ранее выдвинутого предложения о передаче взятки в особо крупном размере. При этом в ходе указанной встречи И.., действуя в рамках проводимого сотрудниками УФСБ России по Сахалинской области оперативно-розыскного мероприятия "оперативный эксперимент", выразил Рудакову А. М. свое согласие на передачу незаконного материального вознаграждения в сумме 6 000 000 рублей за оказание с использованием должностного положения последнего содействия в заключении Предприятием с ООО "<данные изъяты>" договора подряда на выполнение работ по капитальному ремонту многоквартирного дома. Рудаков А. М., продолжая реализацию своего преступного умысла, направленного на получение взятки, ДД.ММ.ГГГГ в дневное время, находясь в помещении администрации Корсаковского городского округа, используя свое должностное положение, дал исполняющей обязанности Предприятия М. указание о заключении с ООО "<данные изъяты>" договора подряда на выполнение работ по капитальному ремонту многоквартирного дома. ДД.ММ.ГГГГ в дневное время Рудаков А. М. встретился с И.., где в ходе указанной встречи, действуя из корыстных побуждений, довёл до сведения последнего, что размер взятки, договоренность о даче и получении которой, по его мнению, была достигнута между ними ДД.ММ.ГГГГ, должен быть увеличен до 7000 000 рублей, выдвинув в качестве обоснования такого решения факт участия ООО "<данные изъяты>" без согласования с ним в проведенном комиссионном отборе. При указанных обстоятельствах на выдвинутое требование главы администрации Корсаковского городского округа Рудакова А. М. о последующей передаче ему взятки в размере 7000000 рублей И., действуя в рамках проводимого сотрудниками УФСБ России по Сахалинской области оперативно-розыскного мероприятия "оперативный эксперимент", ответил согласием. Таким образом, Рудаков А. М, являясь должностным лицом, используя полномочия, предоставленные ему частью 1 статьи 43.2 Устава и разделом 3 Контракта, а также должностное положение главы администрации Корсаковского городского округа, оказал И обусловленное соглашением о даче и получении взятки общее покровительство по службе, в том числе содействие в заключении Предприятием и ООО "<данные изъяты>" с ООО "<данные изъяты>" договора на выполнение работ по капитальному ремонту многоквартирного дома. 3 сентября 2017 года в дневное время Рудаков А.М., реализуя преступный умысел, направленный на получение незаконного денежного вознаграждения, находясь в салоне автомобиля, припаркованного в районе <адрес>, преследуя корыстную цель, лично получил от директора ООО "<данные изъяты>" И., действовавшего в рамках проводимого сотрудниками УФСБ России по Сахалинской области оперативно-розыскного мероприятия "оперативный эксперимент", денежные средства в сумме 500 000 рублей, являющиеся частью взятки в размере 7 000 000 рублей за общее покровительство по службе, в том числе содействие при заключении и исполнении гражданско-правовых договоров с администрацией Корсаковского городского округа, подведомственными ей организациями, а также иными хозяйствующими субъектами, получающими финансирование за счет бюджетных средств, находящихся в распоряжении указанного органа местного самоуправления, требования о передаче, которой им были выдвинуты 23 июня и 11 июля 2017 года, что образует особо крупный размер.
В апелляционной жалобе, поданной в интересах Рудакова А. М., адвокат Сюзюмов Ю. В. не соглашается с приговором. В обоснование своей позиции приводит следующие доводы:
считает обжалуемый приговор незаконным, необоснованным, несправедливым;
приговор в нарушение положений ст. 14, ст. 302 УПК РФ основан только на предположениях;
исследованными в суде доказательствами вина Рудакова А. М. в инкриминируемом ему преступлении не доказана;
адвокат считает, что суд постановилприговор только на умозаключениях И., которые противоречат материалам дела;
полагает, что обжалуемый приговор должен быть отменен, в отношении Рудакова А. М. вынесен оправдательный приговор в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.
В дополнительной апелляционной жалобе адвокат Сюзюмов Ю. В. полагает, что обвинением не приведено ни одного бесспорного доказательства того, что Рудаков А. М. получил взятку от И за совершение действий в пользу взяткодателя, представляемых им лиц;
судом проигнорированы положения ст. 307 УПК РФ, так как судом дословно скопирована формулировка обвинения, изложенная в обвинительном заключении, в приговоре приведены показания, которые свидетели давали на предварительном следствии, а не в судебном заседании;
обращает внимание на искажение показаний свидетеля Д., приведенных в приговоре;
показания свидетелей Ю., Г., К., О в судебном заседании, суд оценил критически, как желание помочь подсудимому избежать уголовной ответственности, однако в приговоре показания указанных лиц, данные ими в судебном заседании, не приведены;
суд постановилприговор только на ничем не подтвержденных показаниях заинтересованных в исходе дела И., сотрудников ФСБ И., Д., Ч., при этом не устранил противоречия между показаниями вышеназванных лиц и Рудакова А. М.;
приговор в нарушение положений ст. ст. 14, 302 УПК РФ основан исключительно на предположениях о том, что 3 сентября 2017 года И передал денежные средства в качестве взятки за общее покровительство по службе;
считает показания И ложными, противоречащими друг другу и тем объяснениям, которые он давал в период проведения оперативно - розыскных мероприятий;
полагает, что судом не приведено из каких конкретных фраз Рудакова А. М. сделан вывод о том, где, когда, при каких обстоятельствах именно Рудаков А. М. инициировал вопрос осуществления И денежных выплат путем передачи конкретно оговоренной суммы, в конкретно оговоренный срок;
адвокат считает, что представленные доказательства подтверждают только факт получения 3 сентября 2017 года Рудаковым А. М. от И пакета, в котором находились деньги и муляж денег, а доказательства, подтверждающие наличие у Рудакова А. М. прямого умысла на получение должностным лицом лично взятки в виде денег, отсутствуют;
по мнению автора жалобы у Рудакова А. М. в силу своего должностного положения отсутствовала возможность каким- то способом помогать И в победе на конкурсах по строительству и ремонту объектов;
отмечает, что имели место многочисленные нарушения Федерального закона "Об оперативно - розыскной деятельности", простое заявление сотрудников ФСБ в судебном заседании, что они располагали информацией о причастности лица к совершению соответствующего преступления, не проверенное надлежащим образом, не может приниматься во внимание;
считает, что в отношении Рудакова А. М. была совершена провокация преступления, приводя при этом подробно практику Европейского Суда по правам человека и Верховного Суда РФ;
подтверждением того, что в отношении Рудакова А. М. была совершена именно провокация преступления свидетельствует отсутствие плана проведения оперативно - розыскных мероприятий, отсутствие протокола инструктажа заявителя И, из которого можно было бы сделать вывод когда, где и кем И был проинструктирован о своих действиях в ходе оперативно - розыскных мероприятий, в том числе о линии поведения в ходе беседы с Рудаковым, а также предупрежден о недопустимости провокационных действий в отношении последнего, отсутствие актов осмотра и вручения, осмотра и изъятия технических средств, использованных И. при проведении оперативно-розыскных мероприятий, из содержания которых следовало когда, где, кем и при каких обстоятельствах И выдано техническое средство для фиксации разговора с Рудаковым А. М.;
в судебном заседании осталось невыясненным каким образом аудио -видеозаписи разговоров Рудакова А. М. и И попали на диски, представленные в суд в качестве вещественных доказательств;
записанные И аудиозаписи не оформлены надлежащим образом (упаковка, реквизиты печатей на упаковке, подписи участвующих лиц и т.п.), таким образом, соответствующих документов, содержащих сведения об источнике получения аудио и видеозаписей (использованных технических средствах) и их содержания в ходе судебного разбирательства не установлено, что вызывает сомнения в относимости и достоверности данных записей (их полноты, последовательности);
адвокат утверждает, что в отношении Рудакова А. М. была осуществлена провокация взятки, так как И обратился в ФСБ задолго до встречи с Рудаковым А. М. и сам был инициатором этой встречи, в связи с чем полагает, что оснований для проведения оперативного эксперимента у сотрудников ФСБ в отношении Рудакова А. М. не имелось;
в судебном заседании не выяснено кто отбирал у И согласие на участие в оперативном эксперименте 23 июня 2017 года, при этом в данном заявлении не отражено согласие в отношении кого именно И готовится к даче взятки по какому муниципальному контракту;
подробно анализируя документы, подготовленные сотрудниками ФСБ, их показания на предварительном следствии и в судебном заседании, адвокат делает вывод, что И получил от оперативных сотрудников специальное техническое устройство для фиксации оперативного эксперимента до вынесения соответствующего постановления, то есть постановление о проведении эксперимента вынесено "задним числом";
считает, что при имевшихся обстоятельствах в отношении Рудакова А. М. не мог проводиться оперативный эксперимент, так как не имелось никаких фактических данных, свидетельствующих о том, что Рудаков А. М. имел умысел на получение взятки;
подробно описывает разговоры между И и Рудаковым А. М. 23 и 25 июня 2017 года и по состоявшейся беседе, по отдельным фразам доводит до сведения, что именно обсуждалось при данном разговоре и делает выводы о том, что Рудаков А. М. никаких противоправных действий не совершал;
обращает внимание на то, что имеющая в деле аудиозапись разговора от 23 июня 2017 года является неполной, подвергалась редактированию;
протокол опроса И 23 июня 2017 года не мог быть составлен в указанное в документе время, он не смог бы успеть доехать от места встречи с Рудаковым А. М. до здания ФСБ;
считает, что на протяжении предварительного и судебного следствия И давал противоречивые ложные показания, чему суд надлежащей оценки не дал;
полагает, что в аудиофайлы были внесены изменения, искажающие суть разговоров, происходивших между И. и Рудаковым А. М., при этом пояснения Ч. о том, что разговор разбит на три файла для ускорения процесса обработки опровергается справкой - меморандумом, из которой следует, что разговор осмотрен не тремя сотрудниками ФСБ, а одним;
анализируя разговор, состоявшийся 11 июля 2017 года между И и Рудаковым А. М., обращает внимание на то, что И умышленно направлял разговор в то русло, которое ему было выгодно;
считает, что Ж. и Л. участвовали при осмотре и передаче денежных средств И в качестве представителей общественности, то есть стали участниками уголовного судопроизводства, соответственно не могли принимать участие в соответствии п. 58 ч. 5, п. 2 ч. 2 ст. 60 УПК РФ в качестве понятых при осмотре места происшествия, а также во всех остальных следственных действиях, в связи с чем полагает, что протокол осмотра места происшествия от 3 сентября 2017 года составлен с нарушением требований уголовно- процессуального закона, должен быть исключен из перечня доказательств, как и все производные от него протоколы следственных и процессуальных действий;
по мнению адвоката - если должностное лицо принимает незаконное вознаграждение с целью обратить его в пользу государственного (муниципального) органа или учреждения, в котором он работает, потратить на какие - либо общественные или государственные нужды, состав преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ, отсутствует;
адвокат с учетом приведенных им в жалобе доводов полагает, что имеются основания считать все проведенные оперативно- розыскные мероприятия и производные от них доказательства недопустимыми, полученными с нарушениями закона;
таким образом, по мнению адвоката, в материалах уголовного дела не содержится ни одного допустимого доказательства, подтверждающего вину Рудакова А. М. в совершении преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК РФ;
автор жалобы настаивает на том, что деяние, инкриминируемое Рудакову А. М., являлись действиями, которыми реализовывались намерения привлечь И к участию в реализации социально значимых проектов;
адвокат считает, что сославшись в приговоре на доказательства, суд не дал им надлежащего анализа, не привел обоснования признания достоверными одних доказательств и несостоятельными других, не указал какими именно доказательствами опровергаются показания свидетелей со стороны защиты, какие конкретно доказательства подтверждают наличие у Рудакова А. М. состава инкриминируемого преступления;
считает, что приговор подлежит отмене, просит вынести в отношении Рудакова А. М. оправдательный приговор.
В апелляционной жалобе осужденный Рудаков А. М. не соглашается с приговором. В обоснование своей позиции приводит следующие доводы:
считает обжалуемый приговор незаконным, необоснованным, несправедливым;
полагает, что приговор основан на лживых, ничем не подтвержденных показаниях свидетеля И., недостоверных доказательствах и предположениях;
считает себя достойным оправдания;
просит приговор отменить, вынести оправдательный приговор в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.
В дополнительной апелляционной жалобе осужденный Рудаков А. М. полагает, что исследованными в суде доказательствами его вина в инкриминируемом преступлении не доказана;
обвинением не приведено ни одного бесспорного доказательства того, что он получил от И взятку;
считает, что имела место провокация совершения преступления;
полагает, что свидетели И, Т., Л., И., Ч. дали на предварительном следствии и в суде ложные показания;
утверждает, что аудио и видеофайлы подвергались внешнему вмешательству для достижения нужного обвинению результата, что, по мнению осужденного, подтвердил в судебном заседании сотрудник ФСБ, пояснявший о разделении одной аудиозаписи на три файла;
суд необоснованно отказал в проведении экспертизы по записям;
осужденный подробно описывает, что по его мнению неправильно было сделано сотрудниками ФСБ, какие изменения внесены в записи;
подвергает сомнению ответ из ФСБ Сахалинской области о том, что не имеется возможности представить оригиналы записей, источник хранения информации;
подробно анализируя имеющиеся материалы, приходит к выводу, что отсутствует часть аудиозаписи разговора между ним и И что привело к изменению содержательно - смысловой направленности беседы и изменению контекста оставшихся фрагментов высказываний участников разговора;
приводя показания сотрудников ФСБ Ч. и И, считает, что они дают заведомо ложные показания, кроме того, не имелось срочной необходимости разделять файл разговора на три составляющих, указывая при этом свои предложения о том каким именно образом необходимо было сотрудникам ФСБ выполнять разделение файла;
отмечая, что файлы за 23, 25 июня, 11 июля 2017 года содержат неполный текст разговора с И., описывает, что именно он (Рудаков) говорил при встрече 23 июня, что пояснял И. 25 июня, какой фрагмент разговора отсутствует на записи, пояснят, что происходило в действительности 3 сентября 2017 года при встрече И.;
критикует правильность изложения справки о результатах оперативно - розыскного мероприятия от 6 сентября 2017 года, в том числе обращает внимание на неправильное написание фамилии свидетеля И.;
описывает какие действия должны были быть произведены с диском и каким образом все должно быть оформлено;
приводит свои выводы по рапорту о результатах оперативно- розыскного мероприятия "оперативный эксперимент" от 3 сентября 2017 года, справке- меморандум по результатам оперативно- розыскного мероприятия "наблюдение" от 6 сентября 2017 года;
анализирует показания свидетеля Ф.И.О.13 в соотношении с показаниями свидетеля И о встрече И с ним (Рудаковым) в районе <адрес>;
подробно излагает свою версию событий, произошедших 3 сентября 2017 года;
оспаривает сведения, изложенные в протоколах осмотра предметов (документов) от 16 октября и 17 октября 2017 года;
считает, что имели место нарушения при организации и проведении в отношении него оперативно-розыскных мероприятий;
полагает, что постановление на проведение оперативного эксперимента от 23 июня 2017 года не могло появиться в указанный срок, и было составлено "задним числом";
оспаривает выводы, сделанные в справке о результатах оперативно-розыскных мероприятий "наведение справки" от 12 сентября 2017 года;
полагает, что имело место нарушение положений п. 6 ФЗ N 144 от 5 июля 1995 года "Об оперативно- розыскной деятельности" о запрете использования специальных или технических средств для негласного получения информации неуполномоченными физическими лицами;
показания свидетеля И. считает лживыми, именно И. настаивал на совместных встречах, подробно анализирет различные показания И.;
не согласен, что суд оценил критически показания свидетеля К., характеризующей свидетеля И как конфликтного человека;
обращает внимание, что наименование должностей Т. и Л., озвученные И., не соответствует тому, что о своих должностей показывали Т. и Л.;
подробно описывает свои выводы по действительному состоянию наличия ресурсов (специалистов, техники, уплаченных налогов) у ООО "<данные изъяты>";
не согласен с оценкой судом показаний свидетелей М., Г., М., Б., Т., Л., К., Б.;
суд не обратил внимание на то, что свидетель Кондратенко в судебном заседании показал, что его неоднократно опрашивали сотрудники ФСБ, однако протоколы его опросов в материалах дела отсутствуют, при этом сторона защиты располагает сведениями и о других свидетелях, чьи показания не вошли в материалы уголовного дела;
не учтены показания свидетелей М., Ц., Г, Г., С., Б.;
критикует оформление протоколов осмотра предметов от 16 октября и 17 октября 2017 года, указывает, что, по его мнению, также должно быть отражено в сопроводительной документации к диску, полагает, что должны были быть указаны уникальные заводские номера, иначе невозможно идентифицировать данные диски, полагает, что следователь не установил именно время создания таких доказательств, не имел права допускать к прослушиванию Добронравова, так как последний не принимал личного участия 23 июня 2017 года, поэтому комментируя записи при составлении протокола осмотра предметов, не располагал объективными данными по обстоятельствам встречи Рудакова А. М. с И., в связи с чем считает, что следователь при составлении протокола осмотра предметов использовал лживую информацию, полученную от оперуполномоченного Добронравова;
обращает внимание, что при осмотре файла N 3 (протокол осмотра предметов от 16 октября 2017 года) допущена небрежность, так как неконкретно указано в каком именно помещении происходил разговор, так как в здании администрации Корсаковского района осуществляет деятельность несколько организацией, кто такой Рудаков А. В. - ему неизвестно;
считает, что фактические обстоятельства остались не исследованы и не установлены судом;
остались невыясненными истинные причины обращения И в ФСБ и реальные сроки этого обращения;
не согласен с отклонением ходатайства о проведении экспертизы аудио и видеофайлов;
суд необоснованно не учел мнение специалиста О..;
объясняет, что И заманил его в автомобиль, когда брал пакет, предполагал, что там документы, исходя из предыдущего разговора, состоявшегося до посадки в автомобиль;
полагает, что свидетель М. его оговорила, так как затаила обиду из -за того, что ей пришлось сменить работу;
полагает, что не имел возможности влиять на деятельность М., а только лишь знал от ее непосредственного руководителя Г., что тот нашел на данное место более подходящую кандидатуру;
утверждает, что так как не знал о строительных возможностях фирмы И., в связи с чем переживал за сроки и качество предстоящих ремонтных работ, в связи с чем у него ( Рудакова) было желание убедить И уступить контракт ООО "<данные изъяты>";
объясняет смысл произнесенных им слов и выражений в разговоре с И. 23 июня 2017 года, с Г. 11 июля 2017 года, наличие моральных обязательств перед О., разговор о "семерке";
обращает внимание на то, что никогда не намеревался тратить какие- то средства, кроме специально выделенных, на предвыборную кампанию;
считает, что в нарушение ст. 6 Федерального закона N 144 - ФЗ "Об оперативно - розыскной деятельности" обвинительное заключение, использованное судом, составлялось без каких - либо экспертных оценок и заключений компетентных специалистов, хотя законом установлено обязательное требование о специальном обучении и повышении квалификации специалистов, причастных к процессу определения поставщиков;
для достижения обвинительного результата следствие проигнорировало действующее законодательство, определяющее и регламентирующее механизм и процедуры использования бюджетных средств, заключения и исполнения гражданско- правовых договоров и т.п.;
необоснованно в ходе предварительного следствия не были допрошены члены конкурсных комиссий, созданных управляющими компаниями для проведения конкурсных отборов по определению подрядчиков на проведение капитального ремонта жилья, не были допрошены представители министерства ЖКХ Сахалинской области;
подробно делая анализ показаний М., И., К., Г., М., не соглашается с выводом суда по оценке показаний К.;
считает, что справка- меморандум по результатам оперативно- розыскного мероприятия " прослушивание телефонных переговоров" составлена заведомо не в полном объеме, так как расшифрованы только выборочные переговоры;
в протоколе осмотра диска с детализированными отчетами о телефонных соединениях следователь умышленно не указал сведения о разговорах с рядом лиц;
считает, что в уголовном деле имеются заключения лицензированных экспертных организаций, которые не получили оценки суда при постановлении приговора;
полагает, что необоснованно не учтен тот факт, что при разговоре с Г. И настойчиво и провокационно просил его (Рудакова) предусмотреть авансирование предполагаемых работ;
обращает внимание на то, что справка - меморандум составлена сразу по результатам трех оперативно - розыскных мероприятий, разделенных по времени более чем двухнедельным перерывом, через два с половиной месяца сотрудником ФСБ, не принимавших участие в проводимых описываемых оперативно - розыскных мероприятиях;
следователем при расследовании уголовного дела не производилась проверка достоверности и подлинности представленных из УФСБ по Сахалинской области материалов и документов, цифровых данных, не привлекались для оценки имеющихся материалов специалисты - эксперты, обладающие необходимыми специальными знаниями, профессиональными навыками и опытом, а использовались домыслы и умозаключения некомпетентных в специальных вопросах и заинтересованных в обвинительном результате сотрудников ФСБ, принимавших личное участие в изготовлении незаконных доказательств;
обращает внимание на то, что суд в приговоре сослался на протоколы осмотра предметов от 16 и 17 октября 2017 года, однако не упомянул в тексте сами объективные доказательства - аудио и видеозаписи, размещенные на дисках, осмотренные указанными протоколами, считая, что протоколы содержат в себе только лишь точку зрения людей, составивших эти документы, их личное, необоснованное и необъективное восприятие увиденного и услышанного;
подробно анализируя ответ из УФСБ на запрос Корсаковского городского суда, сделанный во время судебного заседания, считает свои выводы, подтверждением факта фальсификации доказательств;
предполагает, что между свидетелями М. и Т. имел место сговор в рамках организованной против него ( Рудакова) провокации;
просит приговор отменить, его оправдать в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.
В апелляционной жалобе, поданной в интересах Рудакова А. М., адвокат Набока Н. К. не соглашается с приговором. В обоснование своей позиции приводит следующие доводы:
выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела;
суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда;
суд проигнорировал ряд доказательств, представленных стороной защиты, позволяющих считать, что в действиях Рудакова А. М. отсутствует состав преступления, в котором он обвинялся;
просит приговор отменить.
В дополнительной апелляционной жалобе адвокат Набока Н. К. полагает, что вывод суда о том, что Рудаков в силу своего служебного положения имел возможность оказывать влияние на решения М., а также оказывать общее покровительство коммерческим организациям при заключении и исполнении ими гражданско - правовых договоров, является несостоятельным, не соответствует фактическим обстоятельствам дела;
обращает внимание на то, что Рудаков как глава администрации мог влиять на решения руководителя МУПа М. только через руководителя Комитета Г. при этом Г. никогда не давал показаний, что Рудаков вмешивался в его деятельность;
отмечает, что Рудаков не мог принять и специально не принимал какое - либо значимое решение относительно ООО "<данные изъяты>", изменению результатов конкурсного отбора и заключения с данной компанией договора подряда, в итоги конкурса не вмешивался;
полагает, что Рудаков не мог оказывать И. общее покровительство по службе, поскольку последний не состоял в какой- либо должности в администрации Корсаковского городского округа либо в организации, входящей в состав данного муниципального образования, на И. и возглавляемое им предприятие не распространялись функции Рудакова как представителя власти и его организационно- распорядительные и административно - хозяйственные функции;
считает, что из аудиозаписей разговоров Рудакова с И. 23, 25 июня, 11 июля, 3 сентября 2017 года следует, что Рудаков не преследовал корыстную цель получения от И. незаконного материального вознаграждения для личного обогащения или обогащения родных и близких лиц;
по мнению адвоката из смысла разговоров речь шла о вложениях оговоренных сумм денежных средств на нужды благоустройства и решения социальных проблем, а также предстоящую выборную кампанию;
сторона защиты считает, что получение так называемой взятки Рудаковым было спровоцировано сотрудниками УФСБ, в подтверждение чему подробно приводит практику Европейского Суда по правам человека;
обращает внимание на то, что инициатором встречи 3 сентября 2017 года с Рудаковым был И, который сам назначил эту встречу, при этом И. не говорил и не писал Рудакову, что при встрече намеревается передать ему деньги, и Рудаков не давал понять И., что при данной встрече желает получить денежные средства, но при этом сотрудники ФСБ забрали с собой следователя следственного комитета с целью осмотра места происшествия, которого еще не существовало, в связи с чем адвокат делает вывод, что И. были даны соответствующие указания и инструкции, чтобы заставить Рудакова сесть в автомобиль и взять пакет;
адвокат считает, что при проведении оперативно - розыскных мероприятий по данному делу были нарушены нормы действующего законодательства, полагает, что оперативный эксперимент в отношении Рудакова стал проводится без наличия достаточных сведений о противоправной деятельности Рудакова А.М., то есть сведений о подготовке или совершении им преступления, без данных, свидетельствующих о наличии у Рудакова А.М. умысла на получение незаконного вознаграждения, сформировавшегося независимо от деятельности оперативных сотрудников УФСБ, а также о проведении им всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния, до вынесения постановления о его проведении;
автор жалобы утверждает, что постановление о проведении оперативного эксперимента вынесено "задним числом", а сведения, которые явились основанием для его вынесения, добыты незаконным путем;
сведения, изложенные в описательно-мотивировочной части постановления о проведении оперативного эксперимента не соответствовали фактическим обстоятельствам, на момент вынесения постановления Рудаков А.М. не требовал взятку у И;
никакими объективными данными о том, что действиями Рудакова А.М. нарушаются права И и представляемой им организации при проведении конкурса, после его завершения, оперативные сотрудники УФСБ не располагали;
в судебном заседании по настоящему делу установлено, что инициатором встречи 23 июня 2017 года был именно И, который уже сотрудничал с УФСБ и выполнял инструкции его оперативных сотрудников, которые и направили его на эту встречу;
по мнению адвоката при проведении оперативных мероприятий должны соблюдаться те же требования закона, что и при производстве сходных следственных действий; участие нескольких следователей по одному и тому же уголовному делу разрешается при вынесении постановления о создании следственной группы в порядке ст. 163 УПК РФ, а участие в расследовании другого следователя или дознавателя при вынесении им постановления о принятии дела к своему производству в порядке п. 2 ч. 2 ст. 38 УПК РФ; в связи с чем адвокат утверждает, что по смыслу закона, аналогичное постановление руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, должно было выноситься и в случае производства оперативных мероприятий группой оперативных сотрудников; в постановлении о проведении оперативного эксперимента также необходимо было указать, кто из оперативных сотрудников будет принимать в нем участие, однако постановления вынесено не было;
ни на одном из представленных следствию и оглашенных в судебном заседании документов не имеется поручения начальника органа осуществляющего оперативно-розыскную деятельность И. или Д. на выполнение оперативных мероприятий в отношении Рудакова А.М.;
вышеизложенное дает адвокату основание полагать, что оперативные сотрудники И. и Д. являются ненадлежащими лицами при проведении оперативных мероприятий, а составленные ими документы и производные от них протоколы процессуальных и следственных действий не могут использоваться как допустимые доказательства виновности Рудакова;
полагает, что показания свидетеля И. необоснованно признаны достоверными, считает, что Идиатулин давал постоянно противоречивые показания;
адвокат утверждает, что в материалах дела не имеется объективных доказательств, опровергающих доводы Рудакова о том, что в представленных и озвученных в суде фонограммах аудиозаписей разговоров И и Рудакова записи являются неполными, в них отсутствуют важные части разговоров, отсутствуют именно те части разговоров, которые придают иной смысл встречам и разговорам Рудакова с И;
в ходе судебного следствия стороной защиты суду были представлены подробные данные, основанные на анализе и расчетах, а также заключениях специалистов, которые свидетельствуют о постороннем вмешательстве в представленные стороной обвинения аудиозаписи разговоров Рудакова с И.
В апелляционном представлении государственный обвинитель Козьменко М. Н. не соглашается с приговором. В обоснование своей позиции приводит следующие доводы:
при определении Рудакову размера основного и дополнительного наказания суд не в полной мере учел характер и степень общественной опасности совершенного им преступления коррупционной направленности;
автор представления обращает внимание, что Рудаков А. М. вину не признает, в содеянном не раскаивается, следовательно, решение суда о назначении ему наказания в пределах минимального размера санкции, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК РФ, является несправедливым вследствие его чрезмерной мягкости;
определяя осужденному дополнительный вид наказания, суд, с учетом ранее занимаемой осужденным должности - главы администрации Корсаковского городского округа, должен был указать на необходимость запрета Рудакову А. М. занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением функций представителя власти, организационно- распорядительных и административно - хозяйственных полномочий;
просит приговор изменить, назначить Рудакову А. М. наказание в виде 10 лет лишения свободы со штрафом в размере 70000000 рублей, с лишением права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением функций представителя власти, организационно - распорядительных и административно-хозяйственных полномочий на срок 7 лет.
В дополнении к апелляционному представлению государственный обвинитель Козьменко М. Н. указывает о том, что с учетом положений ст. 72 УК РФ в новой редакции началом срока в приговоре должен быть указан день вступления приговора в законную силу, просит внести соответствующие изменения.
В апелляционной жалобе на постановление Корсаковского городского суда от 28 января 2021 года адвокат Сюзюмов Ю. В. выражает несогласие с указанным постановлением, считает, что судом его замечания на протокол судебного заседания рассмотрены не в полном объеме.
В апелляционной жалобе на постановление Корсаковского городского суда от 12 февраля 2021 года осужденный Рудаков А. М. выражает несогласие с указанным постановлением, считает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам. Полагает, что в протоколе судебного заседания не отражено 2 дня судебных заседаний; показания допрашиваемых лиц изложены неполностью, выборочно, в искаженном виде, что влечет изменение содержательно - смысловой нагрузки, зафиксированных высказываний на достоверность изложения событий и объективность их восприятия, неверно указано, кто попросил об объявлении перерыва; некоторые вопросы, задаваемые одними лицами, отражены как задаваемые иными лицами. Кроме того, в данной жалобе осужденным Рудаковым А. М. фактически также вновь приведены доводы о несогласии с приговором, выраженные в критике правильности проведения председательствующим судебного заседания. Осужденный не согласен с тем, что И были выданы его ( Рудакова) письменные показания, с тем, что И выступал как эксперт по оценке показаний Рудакова, обращает внимание на то, что И во время допроса Рудакова, находясь в зале, фотографировал материалы и осуществлял переписку с неизвестными адресатами, возможно получая рекомендации от неустановленных лиц.
В апелляционной жалобе на постановление Корсаковского городского суда от 10 марта 2021 года осужденный Рудаков А. М. выражает несогласие с указанным постановлением, считает, что оно не соответствует нормам уголовно - процессуального закона, не исключает имеющихся в протоколе судебного заседания искажений, происходивших в судебном заседании, событий, недостоверного изложения вопросов, заданных допрошенным и их ответов. Обращает внимание на то, что протокол не в полном объеме отражает происходившее в судебном заседании, не указаны его замечания о том, какие действия производил И в судебном заседании, его замечания изложены и рассмотрены не в полном объеме.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы сторон, судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Приговор в отношении Рудакова А. М. отвечает требованиям ст. ст. 302 - 304, 307 - 309 УПК РФ, выводы суда соответствуют фактическим обстоятельствам дела, подтверждены исследованными в судебном заседании доказательствами, не содержат существенных противоречий, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности осужденного.
Приговор содержит описание преступного деяния, признанного судом доказанным и вопреки доводам стороны защиты, предусмотренные ст. 73 УПК РФ и подлежащие доказыванию обстоятельства, в том числе время, место и способ совершения преступления, форма вины и мотив совершения преступления приговором определены. Все юридически значимые и имеющие существенное значение для дела обстоятельства были установлены и нашли отражение в описательно-мотивировочной части приговора. В приговоре приведены доказательства, обосновывающие вывод суда о виновности осужденного в содеянном, и мотивированы выводы относительно квалификации преступления, дана оценка доводам стороны защиты. Изложение в приговоре показаний свидетелей, данных ими на предварительном следствии, также как они приведены в обвинительном заключении, не является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущем отмену приговора. Вопреки утверждению стороны защиты в приговоре приведены показания допрошенных лиц, данные в судебном заседании и в ходе предварительного следствия, смысл показаний допрошенных в суде лиц, исследованных материалов дела, приведены в приговоре в соответствии с данными, отраженными в протоколе судебного заседания. Имевшиеся неточности в показаниях свидетелей устранены путем оглашения данных ими в ходе предварительного следствия показаний, правильность которых была подтверждена указанными лицами после оглашения. В связи с чем доводы адвоката Сюзюмова Ю. В. о том, что приговор переписан с обвинительного заключения, неверно изложены показания свидетелей являются несостоятельными.
В соответствии с требованиями ст. 87, 88 УПК РФ, суд первой инстанции проверил и оценил все представленные ему сторонами в условиях состязательного процесса доказательства в их совокупности, проанализировал их в приговоре, сопоставив их между собой и указал основания, по которым он принял доказательства стороны обвинения, признав их достаточными для постановления в отношении Рудакова А. М. обвинительного приговора, поэтому, доводы жалоб о том, что суд не дал надлежащей оценки доказательствам защиты, свидетельствующим о невиновности осужденного в инкриминируемом ему преступлении, являются необоснованными.
Судом первой инстанции существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, повлиявших на исход дела, не допущено.
Суд проанализировал в приговоре показания допрошенных по делу свидетелей, устранил противоречия путем оглашения их показаний, данных ими в ходе предварительного следствия, и указал мотивы, по которым принимает одни доказательства и отвергает другие. Оснований не согласиться с выводами суда первой инстанции у суда апелляционной инстанции не имеется.
Доказательства, приведенные судом в приговоре, носят последовательный и убедительный характер. Они логичны, дополняют и конкретизируют друг друга, в связи с чем позволяют в полном объеме воссоздать картину произошедшего.
Данных о необъективной оценке представленных обвинением доказательств, повлиявших на вывод суда о виновности осужденного, не установлено. Тот факт, что эта оценка не совпадает с позицией осужденного и его защиты, не является основанием к отмене или изменению приговора.
Сведений о том, что предварительное следствие и судебное разбирательство проводились с обвинительным уклоном, из материалов уголовного дела не усматривается.
В соответствии со ст. 38 УПК РФ следователь самостоятельно направляет ход расследования, определяя объем проводимых следственных действий и целесообразность проведения того или иного следственного действия. Доводы о неполноте предварительного следствия ( о том, что свидетель К. показал в судебном заседании, что его неоднократно опрашивали в ФСБ, но протоколы опросов отсутствуют, сторона защиты располагает данными, что были допрошены ряд свидетелей, чьи показания отсутствуют в материалах дела, не допрошены члены конкурсных комиссий, созданные управляющими компаниями представители министерства ЖКХ Сахалинской области, неуказание телефонных соединений с рядом лиц, непривлечение специалистов, экспертов), не свидетельствуют о наличии оснований для удовлетворения жалоб, поскольку по смыслу закона каждая сторона, в том числе и следователь, самостоятельно определяет объем доказательств, которые представляет суду. Невыполнение каких - либо действий следователем (по мнению стороны защиты) не лишало осужденного и его защитников оспаривать действия следователя и представлять суду доказательства и доводы в опровержение обоснованности обвинения. Сторонами были представлены достаточные доказательства для того, чтобы прийти к достоверному выводу о доказанности фактических обстоятельств дела. В период досудебного производства и судебного разбирательства осужденному была обеспечена возможность допросить показывающих против них лиц, так и лиц, показания которых, по мнению стороны защиты, опровергают предъявленное обвинение в целях устранения противоречий в показаниях осужденного и свидетелей, проведены очные ставки и другие следственные действия. Неполнота предварительного следствия в качестве основания отмены приговора уголовно-процессуальным законом не предусмотрена. Суд обоснованно исходил из совокупности представленных сторонами доказательств, которая была достаточной для разрешения уголовного дела в отношении Рудакова.
Довод осужденного Рудакова о том, что орган следствия проигнорировал действующее законодательство, определяющее и регламентирующее механизм использования бюджетных средств, заключения и исполнения гражданско- правовых договоров и т.п., являются несостоятельными, поскольку данные обстоятельства не входят в объем его обвинения.
Судом дана правильная оценка показаниям допрошенных в судебном заседании свидетелям. Доводы апелляционных жалоб осуждённого, его защитников фактически сводятся к переоценке доказательств и установленных по делу фактических обстоятельств, к чему оснований не имеется. Аналогичные доводы были предметом проверки в суде первой инстанции, не нашли своего подтверждения в ходе рассмотрения дела судом, обоснованно отвергнуты по основаниям, изложенным в приговоре, и не влекут его отмену или изменение. Тот факт, что данная судом оценка доказательств, в частности показаний свидетелей, не совпадает с позицией осужденного и его защитников, не свидетельствует о нарушении судом требований закона при оценке доказательств, о необъективности суда. Вопреки доводу стороны защиты, в том числе доводам адвоката Сюзюмова, суд привел показания свидетелей И., Ж., Л., М., Т., Л., Ю, Г., К. О, К., К., С., Д., как на предварительном следствии, так и в судебном заседании, дал им оценку. При этом, следует отметить, что приведенные стороной защиты в апелляционных жалобах выдержки из материалов дела, показаний допрошенных по делу лиц носят односторонний характер, не отражают в полной мере существо этих документов и оценены ими в отрыве от других имеющихся по делу доказательств. Исследованные по делу доказательства необходимо рассматривать и оценивать во всей их совокупности, что и было сделано судом в приговоре. Существенных противоречий между фактическими обстоятельствами дела, как они установлены судом, и доказательствами, положенными судом в основу приговора, не имеется.
Несогласие авторов жалоб с выводами суда о виновности Рудакова А. М. фактически сводится к тому, что одни доказательства, благоприятные для осужденного, следует признать достоверными, а другие, которые суд признал достоверными, - отвергнуть. Однако такая позиция не согласуется с приведенными выше нормами уголовно-процессуального закона об оценке доказательств.
Показания свидетеля И не имели никакого преимущества перед остальными доказательствами и были оценены судом в совокупности со всеми сведениями, добытыми по делу. Показания свидетеля И. на протяжении предварительного следствия и судебного разбирательства являются стабильными, последовательными, логичными, при этом они согласуются с другими доказательствами по делу. Убедительных причин, по которым данный свидетель, будучи предупрежденным об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, мог оговорить осужденного, а также данных о том, что свидетель предвзято к Рудакову относится, имеет личную заинтересованность в осуждении именно Рудакова, из материалов дела не усматривается. Незначительные противоречия в показаниях И и других свидетелей - участников оперативно- розыскных мероприятий, в том числе сотрудников ФСБ, относительно деталей и хронологии произошедших событий, обусловленные давностью произошедшего, были устранены путем оглашения в судебном заседании показаний указанных лиц на предварительном следствии, которые в ходе судебного следствия эти показания подтвердили. Приводимые стороной защиты сведения о состоянии дел в бизнесе И, количестве сотрудников, наименовании должностей не свидетельствуют о недостоверности показаний И в отношении действий Рудакова. При этом следует отметить, что характеризуя И, Рудаков противоречит сам себе, оценивая показания И утверждает о нем как о лживом человеке, при этом поясняя в апелляционной жалобе суть своих разговоров с И., характеризует последнего как профессионала, творческого человека, объясняет, что рассматривал его как потенциального коллегу. Также не являются подтверждением ложности показаний И., как об этом утверждает Рудаков в своей жалобе, показания свидетеля К. об И. как о конфликтном человеке.
Довод стороны защиты о том, что свидетели (сотрудники ФСБ) И., Д., Ч. являются заинтересованными лицами и поэтому оговорили осужденного Рудакова, материалами дела не подтверждается, а оснований для оговора осужденного со стороны упомянутых свидетелей, чьи показания приведены и проанализированы в приговоре, по делу не установлено. При этом показания сотрудников ФСБ не являются единственными доказательствами, на которых основаны выводы суда первой инстанции о виновности осужденного в содеянном. Несогласие авторов жалоб с показаниями свидетелей - сотрудников ФСБ по мотивам несообщения свидетелями источника получения оперативной информации, некоторых других сведений не свидетельствует о недопустимости этих показаний, так как в силу требований законодательства Российской Федерации информация о формах и методах деятельности органов безопасности и источниках получения оперативной информации составляет государственную тайну.
Довод осужденного Рудакова о том, что свидетель М. его оговорила из-за потери места работы, является несостоятельным. Показания свидетеля М. согласуются с другими доказательствами, содержащимися в материалах дела, и оснований сомневаться в достоверности и объективности выводов суда по оценке ее показаний не имеется. Также надуманным является довод о сговоре между свидетелями Т. и М. с целью оговора Рудакова.
Утверждения стороны защиты о нарушении судом требований ст. 264 УПК РФ (присутствие И при допросе Рудакова) являются несостоятельными. Требования ч. 1 ст. 264 УПК РФ и ч. 1 ст. 278 УПК РФ по делу соблюдены, так как до начала допроса все свидетели ( в том числе И) удалялись из зала судебных заседаний, они допрошены порознь и в отсутствие не допрошенных свидетелей.
Из протокола судебного заседания усматривается, что 1 ноября 2018 года свидетель И был допрошен с соблюдением требований УПК РФ. Впоследствии перед допросом Рудакова А. М. вновь был вызван свидетель И. 27 мая 2019 года свидетель И присутствовал в зале судебного заседания во время дачи показаний подсудимым Рудаковым. Нахождение свидетелей в зале судебного заседания после их допроса не противоречит требованиям ч. 4 ст. 278 УПК РФ. После дачи показаний Рудаковым, вопреки доводам стороны защиты, И. допрашивался не как эксперт по аудио и видеозаписям, а ему сторонами и председательствующим были заданы дополнительные и уточняющие вопросы по рассматриваемым обстоятельствам. При этом в уголовно-процессуальном законодательстве нет каких-либо ограничений по содержанию вопросов при дополнительном допросе свидетеля, главное, чтобы они были направлены на установление фактических обстоятельств совершенного преступления, что и происходило в судебном заседании.
Доводы стороны защиты о том, что находясь в судебном заседании, И получал смс - уведомления о том, какие показания нужно давать, носят характер произвольных предположений.
Представители общественности были привлечены сотрудниками ФСБ, в соответствии с положениями Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности". При этом, довод адвоката Сюзюмова Ю. В. о недопустимости протокола осмотра места происшествия от 3 сентября 2017 года, так как в качестве понятых принимали участие ранее участвовавшие представители общественности, является несостоятельным, поскольку в соответствии со ст. 60 УПК РФ понятой - не заинтересованное в исходе уголовного дела лицо, привлекаемое дознавателем, следователем для удостоверения факта производства следственного действия, а также содержания, хода и результатов следственного действия. В качестве понятых по данному делу не привлекались лица, указанные в ч. 2 ст. 60 УПК РФ, сведений об их личной заинтересованности в исходе дела, не имеется. Участие одних и тех же представителей общественности в качестве понятых при проведении различных оперативно-розыскных мероприятий и впоследствии следственных действиях не противоречит требованиям закона.
Вопреки доводам стороны защиты, оперативно-розыскные мероприятия по данному уголовному делу проведены с соблюдением требований ст. ст. 7 и 8 Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности". В силу ч. 2 ст. 7 Федерального закона РФ от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", основаниями для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о признаках подготовляемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших.
Согласно показаниям свидетеля И., сотрудника ФСБ Д., в управление ФСБ по Сахалинской области обратился И. и сообщил о том, что в связи с определенными действиями у него имеются основания полагать, что глава администрации Корсаковского района имеет намерение предложить передать ему взятку за контракты по ремонту, таким образом основания для проведения оперативно- розыскных мероприятий несомненно имелись.
В соответствии с п. 14 ст. 6 "Об оперативно-розыскной деятельности", "оперативный эксперимент" предусмотрен как один из видов оперативно-розыскных мероприятий, проводимых при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Как следует из материалов уголовного дела в отношении Рудакова А. М., вопреки доводам жалоб, было проведено оперативно-розыскное мероприятие "оперативный эксперимент" уполномоченным на то лицом, на основании постановления о проведении оперативного мероприятия "оперативный эксперимент" в целях изобличения Рудакова А. М. в преступной деятельности. При его проведении применялись технические средства и участвовали представители общественности ( акт осмотра и передачи денег). При этом не имеет значения кто именно отбирал у И. согласие на участие в оперативном эксперименте.
Доводы стороны защиты о получении И. технического средства для записывания разговора до вынесения соответствующего постановления, о том, что за указанное в документах время И. не успел бы доехать с места встречи с Рудаковым до здания ФСБ, носят предполагаемый и надуманный характер субъективных предположений заинтересованного лица и не основаны на материалах дела.
В соответствии со ст. 12 Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" сведения об используемых или использованных при проведении негласных оперативно-розыскных мероприятий силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности, о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе, а также об организации и о тактике проведения оперативно-розыскных мероприятий составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Так, в деле имеются постановление, утвержденное руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, о проведении оперативного эксперимента от 23 июня 2017 года, постановления о рассекречивании сведений, составляющих государственную тайну, и их носителей от 3 и 6 сентября 2017 года, постановления о предоставлении результатов оперативно-розыскной деятельности следователю от 3 и 8 сентября 2017 года и другие прилагаемые к ним документы.
Результаты оперативно-розыскной деятельности представлены следователю в соответствии с требованием ст. 11 указанного выше закона и с соблюдением Инструкции о порядке предоставления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд, утвержденной 27 сентября 2013 года.
Уголовное дело возбуждено в соответствии с положениями ст. 146 УПК РФ, при наличии к тому повода и оснований, надлежащим должностным лицом, в рамках предоставленных ему полномочий. Протокол осмотра места происшествия от 3 сентября 2017 года составлен с соблюдением требований ст. 166 УПК, а само указанное действие проведено в соответствии с положениями ст. 177 УПК РФ в целях обнаружения следов преступления, а также выяснения иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, что прямо предусмотрено нормами действующего законодательства, в связи с чем рассуждения стороны защиты о том, почему сотрудники ФСБ пригласили с собой следователя, являются беспредметными.
Таким образом, вопреки доводам жалоб стороны защиты, в необходимом и достаточном для достижения целей уголовного судопроизводства объеме необходимые сведения в отношении Ф.И.О.20 в установленном законом порядке рассекречены и имеются в материалах дела. Поэтому необходимо признать необоснованными доводы апелляционных жалоб о неустановлении судом, с помощью каких технических средств произведены негласные аудиозаписи. Сведения об источнике аудио и видеозаписей составляют государственную тайну, в связи с чем данные о нем обоснованно не были внесены в соответствующие акты, составленные в рамках оперативно- розыскных мероприятий для осуществления негласной аудиозаписи.
О поступлении результатов ОРД в СУ СК России по Сахалинской области свидетельствует резолюция, данная следователю, в производстве которого находилось дело, о приобщении к делу поступивших материалов. Следователем в соответствии с УПК РФ фонограммы на дисках были осмотрены, прослушаны, диски признаны и приобщены в качестве вещественных доказательств, то есть представленные результаты ОРД были легализованы в официальных следственных действиях и, как результат, являются допустимыми доказательствами. В связи с чем довод стороны защиты о том, что осталось невыясненным каким образом аудио и видеозаписи разговоров Рудакова и И. попали на диски, представленные в суд в качестве вещественных доказательств, является беспредметным.
Доводы о том, что следователем составлены процессуальные документы со слов сотрудника ФСБ Д. являются несостоятельными. УПК РФ не запрещено давать пояснения сотрудником ФСБ следователю с целью разъяснения того - в отношении кого и каким образом проводились оперативно- розыскные мероприятия. При этом, содержание записи, изложенной следователем в протоколе осмотра предметов, соответствует стенограмме, представленной следователю вместе с результатами ОРД, изложенной в справке- меморандум.
Представленные суду доказательства не дают оснований для вывода о несоблюдении сотрудниками УФСБ, проводившими соответствующие оперативно-розыскные мероприятия, требований уголовно-процессуального закона, а также Федерального закона РФ "Об оперативно-розыскной деятельности". Утверждая об обратном, сторона защиты ссылается на отсутствие в материалах уголовного дела распоряжений о проведении оперативно-розыскных мероприятий, плана проведения этих мероприятий, данных о проведении инструктажа с И., отсутствия актов осмотра, вручения и изъятия технического средства у И., отсутствия сведений о том, кто именно отбирал согласие у И. на участие в оперативно-розыскных мероприятиях. Указанные доводы, а также мнение стороны защиты как по их представлению должны были быть оформлены соответствующие документы, ссылки адвоката Набоки Н. К. на необходимость составления документов по аналогии с УПК РФ (состав оперативной группы, передача дела от одного оперативного работника другому, отсутствие на документах поручения начальника конкретным оперативным работникам и т.п. ) противоречат вышеуказанным Закону "Об оперативно-розыскной деятельности" и Инструкции о порядке предоставления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд и основаны на их неправильном толковании. В связи с изложенным доводы адвоката Набоки Н. К. о том, что оперативные сотрудники И. и Д. являлись ненадлежащими лицами при осуществлении оперативно- розыскных мероприятий, также являются надуманными.
Мероприятия в отношении Рудакова А. М. проводились сотрудниками УФСБ не с целью формирования у осужденного преступного умысла и искусственного создания доказательств его преступной деятельности, а для решения поставленных перед правоохранительными органами ст. 2 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" задач выявления, пресечения и раскрытия преступлений, а поэтому, вопреки доводам жалобы, не могут расцениваться как провокация или склонение осужденного к совершению преступления.
Судом правильно установлено, что инициатива в получении денежных сумм, обозначенной самим осужденным, исходила непосредственно от Рудакова А. М. Оснований считать, что сотрудники ФСБ, спровоцировали преступную деятельность осужденного, не имеется, поскольку закон предусматривает возможность выявления и установление лиц, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление. В действиях сотрудников ФСБ, свидетеля И. признаков подстрекательства, склонения, побуждения в прямой или косвенной форме к совершению Рудаковым противоправных действий, что могло бы свидетельствовать о провокации в отношении него, не усматривается. В данном случае из всех показаний свидетеля И., протоколов осмотра и прослушивания аудиозаписей, следует, что при первой же встрече 23 июня 2017 года Рудаков сразу сообщил И., что "тот нарушил порядок тем, что принял участие в конкурсе", при том, что в данных конкурсах имеют возможность участвовать все желающие, и предложил договориться, сообщив при этом, что от его конкурентов уже забрал дивиденты, предложив отдать контракт О либо передать ему (Рудакову) шесть миллионов. При таких обстоятельствах, содержание переданных аудиозаписей свидетельствует о наличии у Рудакова умысла на получение взятки, который сформировался еще до обращения И. в правоохранительные органы. Анализ материалов дела и показаний допрошенных лиц ( И. и сотрудников ФСБ) свидетельствует о том, что каких-либо действий со стороны органа, проводившего оперативно-розыскные мероприятия, направленных на склонение осужденного к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом, то есть таких действий, которые бы побуждали осужденного в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий, по настоящему уголовному делу не установлено. Из изложенного следует, что в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий действий, спровоцировавших осужденного Рудакова на получение взятки, не допущено, а доводы защиты об обратном, являются голословными.
Утверждение адвоката Сюзюмова Ю. В. о том, что в деле отсутствуют данные об инструктаже И. о недопустимости провокации Рудакова на совершение противоправных действий в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия, не может служить основанием для отмены или изменения приговора, поскольку материалами дела подтверждается отсутствие провокационных действий со стороны данного свидетеля. Кроме того, как следует из первичного опроса И., а также последующих опросах о признаках противоправного поведения Рудакова, он был предупрежден об уголовной ответственности за заведомо ложный донос, что само по себе предполагает осведомленность данного свидетеля о противоречии закону любых действий, сопряженных с созданием видимости криминального поведения иного лица, о котором он заявляет.
Указанные в апелляционной жалобе Рудакова отдельные недостатки, допущенные при составлении документов ( неправильное написание фамилии свидетеля И., неправильное написание инициалов Рудакова) не носят существенного характера и не могут повлечь за собой отмену приговора.
Таким образом, у суда апелляционной инстанции не имеется оснований для признания результатов оперативно-розыскной деятельности по данному делу недопустимыми доказательствами, поскольку оперативно-розыскные мероприятия по делу были проведены в соответствии с задачами и по основаниям, предусмотренным ФЗ N 144 от 12 августа 1995 года "Об оперативно-розыскной деятельности", а документы, составленные по результатам оперативно-розыскной деятельности, отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам. Эти результаты могли быть использованы в процессе доказывания по настоящему делу, как отвечающие требованиям, предъявляемым к доказательствам, а также использованы при формировании доказательств. Законность проведения оперативно-розыскных мероприятий, легализации их результатов и придания им качеств доказательств по уголовному делу сомнений не вызывает. В связи с чем доводы стороны защиты о необходимости признания недопустимыми доказательствами фактически всех материалов дела и вещественных доказательств, полученных по результатам проведения оперативно-розыскной деятельности, являются несостоятельными.
Осужденным Рудаковым А. М. правильно в апелляционной жалобе указано, что в соответствии с частью 6 статьи 6 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" запрещается проведение оперативно-розыскных мероприятий не уполномоченными на то Законом "Об оперативно-розыскной деятельности" физическими и юридическими лицами. В законе указано о том, что оперативно-розыскные мероприятия не могут проводить не субъекты оперативно - розыскной деятельности и запрещено самовольное использование специальных технических средств для негласного съема информации. В данном же случае все действия И. проводились в рамках указанного закона, не самовольно им по собственной инициативе.
Рассуждения осужденного Рудакова А. М. в апелляционной жалобе о том, как по его мнению должны были составляться документы сотрудниками ФСБ, критика того, что справка - меморандум составлена сразу по результатам трех оперативно- розыскных мероприятий, разделенных по времени более чем двухнедельным перерывом, спустя значительное время после их проведения, сотрудниками, не участвовавшими в оперативно- розыскных мероприятиях, являются несостоятельными, так как осужденный не является лицом, компетентным в вопросах организации и осуществления оперативно- розыскных мероприятий и не обладает специальными познаниями в данной области.
В судебном заседании суда первой инстанции по ходатайству стороны защиты было приобщено к материалам дела заключение специалиста О.. и в суде второй инстанции заключение специалиста Я. В соответствии с ч. 3 ст. 86 УПК РФ защитник вправе собирать доказательства, а также привлекать специалиста в соответствии со ст. 58 УПК РФ. Вызов специалиста и порядок его участия в уголовном судопроизводстве определяются ст. ст. 168, 270 УПК РФ, в соответствии с требованиями которых, привлечение лица в качестве специалиста по делу относится к исключительной компетенции органов следствия и суда. Защитник, используя полномочия, указанные в п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, вправе заявить ходатайство о привлечении в качестве специалиста конкретного лица. Из материалов уголовного дела установлено, что сторона защиты с ходатайством о привлечении вышеуказанных лиц в качестве специалистов на досудебной стадии производства по делу не обращалась. Указанные лица не привлекались к участию в деле в процессуальных действиях в порядке, предусмотренном уголовно- процессуальным законом для выполнения функций специалиста, предусмотренных ст. 58 УПК РФ, права и обязанности им не разъяснялись, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения специалиста по ст. 307 УПК РФ - не предупреждались.
При таких обстоятельствах, суд приходит к выводу, что представленные О. и Я. документы с процессуальной точки зрения как "заключения специалистов" по смыслу ст. 80 УПК РФ, признаны быть не могут. Кроме того, обращается внимание, что специалисты исследовали не те диски с записями, которые приобщены к материалам уголовного дела и признаны вещественными доказательствами, а скопированную с них стороной защиты информацию.
Судом были проверены и обоснованно отвергнуты доводы стороны защиты о возможных нарушениях при копировании звуковых файлов (аудиозаписей), их монтаже, внесении изменений в записи разговоров, искажающих их истинное содержание, поскольку такие утверждения не нашли своего объективного подтверждения. Разделение одной из аудиозаписей на три составляющих объяснено соответствующими сотрудниками служебной необходимостью. Личные представления стороны защиты о том для чего это было сделано и их комментарии по данному поводу, как по их мнению в случае необходимости должны были разделить файл на составляющие, не носят правовой характер.
Рассмотрение дела без проведения экспертизы в отношении аудиозаписей, при наличии приведенных в приговоре доказательств не повлияло и не могло повлиять на выводы суда о виновности осужденного в содеянном, на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора. В удовлетворении ходатайства о назначении фоноскопической экспертизы судом отказано обоснованно, поскольку каких-либо достаточных и обоснованных данных, позволяющих сомневаться в достоверности, целостности представленных аудиозаписей и отсутствия их монтажа не выявлено. При осмотре, просмотре и прослушивании соответствующих записей в судебном заседании объективно не выявлено признаков монтажа или фальсификации записей. Допрошенные в судебном заседании сотрудники органов ФСБ категорически отвергли фальсификацию доказательств по настоящему делу. Кроме того, показания И. относительно содержания разговоров и действий Рудакова объективно совпадают с содержанием прослушанных материалов. Рудаков сам не отрицал, что имели место встречи и разговоры с И.. Сомневаться в достоверности и доброкачественности представленных аудиоматериалов и видеоматериалов, у суда оснований не имелось, при этом доводы стороны защиты о монтаже аудиозаписей сотрудниками ФСБ с целью создания доказательств вины объективно ничем не подтверждены и являются лишь предположением. По этим же причинам не имеется оснований для удовлетворения ходатайств стороны защиты о назначении экспертизы и у суда апелляционной инстанции.
Доводы стороны защиты о том, что аудиозаписи могли быть перезаписаны, поскольку содержат продолжение разговора, начинающегося ранее чем окончание другого, является необоснованным, поскольку при прослушивании в судебном заседании суда первой инстанции и при подготовке дела к рассмотрению судом второй инстанции аудиоматериалов объективно было слышно, что записи начинаются друг за другом. При этом в судебном заседании суда первой инстанции был вскрыт опечатанный конверт, в котором находился диск, описание которого совпадает с данными, указанными в сопроводительном письме.
Также, судебная коллегия отмечает, что смысловое содержание разговоров, происходивших между Рудаковым и И., изложенное в соответствующих протоколах осмотров, также свидетельствует об отсутствии какого - либо монтажа, так как оценка речи и диалогов между ними свидетельствует о наличии взаимосвязанных между собой текстов, соответствующих предыдущему и последующему разговору, вопросу, предложению и т.д.
Факт запроса судом у начальника ФСБ сведений по вопросу аудиозаписи нарушением уголовно-процессуального закона не является. В данном случае имела место проверка доказательств, имеющихся в уголовном деле, эти действия проведены судом в пределах его компетенции. То, что ФСБ представлена информация в том виде, которая не устраивает сторону защиты, не свидетельствует об обоснованности доводов стороны защиты, сводящихся фактически к тому, что все действия оперативных сотрудников являются незаконными. Также не является подтверждением вышеуказанных доводов, ответ из ФСБ по Сахалинской области, полученный стороной защиты после постановления приговора и приобщенный в суде апелляционной инстанции.
Доводы осужденного и его адвокатов том, что Рудаковым в машине И. был взят пакет, и Рудаков не был осведомлен об его содержимом, а доказательства, подтверждающие умысел Рудакова на получение денег, отсутствуют, являются неубедительными, так как в самом начале разговора И. поясняет, что передает первую часть, первые полтора, а Рудаков отвечает, что ему нужно сделать, при этом никаких претензий к И. о якобы некачественном строительстве, ремонте, необходимости построить лестницу для пожилых людей, как об этом утверждает Рудаков, в стенограмме разговора не установлено, таким образом из разговора Рудакова с И. явно усматривается, с какой целью он приехал на встречу.
Довод стороны защиты о том, что Рудаков взятку брать не намеревался, а предлагал принять участие И. в решении муниципальных социальных проблем путем передачи денег на соответствующие нужды, является надуманным, так как физические и юридические лица не могут финансировать администрацию района, передавать наличные деньги, их нельзя оприходовать. Источником финансирования являются поступления из бюджета. То, что изначально Рудаков предлагал форму безналичного расчета также не свидетельствует об отсутствии в его действиях состава преступления, так как Рудаковым сразу же выдвигалось требование о передаче ему денег за организацию обеспечения работой И. на территории Корсаковского района и требование отказаться от контракта в пользу второго участника торгов, заключения договора субподряда либо возмещения полученных ранее от О денег. Кроме того, ни один из законодательных актов не закрепляет за главой администрации право требовать, просить и получать от граждан деньги на какие - бы то ни было цели и нужды.
Довод осужденного Рудакова, приведенный в апелляционной жалобе, что в связи с тем, что не знал о строительных возможностях фирмы И., в связи с чем переживал за сроки и качество предстоящих ремонтных работ, и в связи с чем имел намерение убедить И. уступить контракт ООО "<данные изъяты>", является несостоятельным, так как глава администрации не вправе вмешиваться в финансово-хозяйственную деятельность какого - либо предприятия.
Должностное положение Рудакова А. М., которое давало ему возможность оказывать И. общее покровительство, установлено верно. Наличие у Рудакова А. М. возможности в силу занимаемой должности покровительствовать И. по службе осознавалась указанными лицами, при этом необходимость оговора между ними конкретных действий, за которые получена взятка, которые будет осуществлять Рудаков в пользу И., в силу закона не требовалась, а лишь осознаются ими как вероятные, возможные в будущем, в связи с чем довод адвоката Сюзюмова Ю. В. о том, что приговор основан на предположениях, является надуманным.
Довод адвоката Набоки Н. К. о том, что Рудаков не мог оказать И. общее покровительство, так как последний не состоял в какой- либо должности в администрации Корсаковского городского округа, то есть что общее покровительство возможно лишь в случае, когда лица находились в отношениях подчинения по службе, противоречит абзацу 4 пункта 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях", согласно которому относящиеся к общему покровительству действия (бездействие) могут быть совершены должностным лицом в пользу как подчиненных, так и иных лиц, на которых распространяются его надзорные, контрольные или иные функции представителя власти, а также его организационно-распорядительные функции.
Таким образом, юридическая оценка действиям осужденного Рудакова А. М. по ч. 6 ст. 290 УК РФ дана верно. В приговоре указаны основания, по которым суд пришел к выводу об обоснованности такой квалификации. Оснований для иной юридической оценки действий осужденного не имеется.
С учетом вышеизложенного, судебная коллегия приходит к выводу, что судебное разбирательство проведено объективно и всесторонне, с соблюдением требований УПК РФ о состязательности и равноправии сторон и выяснением всех юридически значимых для правильного разрешения уголовного дела обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а сторонам суд создал необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, которыми они реально воспользовались.
Довод адвоката Сюзюмова Ю. В., приведенный в прениях суда апелляционной инстанции, о возвращении уголовного дела прокурору, является несостоятельным. По смыслу закона, исходя из разъяснений, содержащихся п. 41 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре", недопустимо использование в приговоре непринятых сокращений и слов, неприемлемых в официальных документах. Указанным требованиям закона обжалуемый приговор соответствует, поскольку в описательно-мотивировочной части приговора не приведены нелитературные и грубые выражения, оскорбляющие личность участника уголовного судопроизводства, неприемлемые в официальных документах.
Судом не приводились дословно стенограммы аудиозаписей разговоров, при этом, какой-либо необходимости для изложения в приговоре текста данного доказательства в подобном объеме не требовалось. Обвинительное заключение соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ и утверждено надлежащим лицом, не имеет таких глобальных недостатков, которые исключали возможность отправления на его основе судопроизводства по делу и постановления приговора. Основания, предусмотренные ст. 237 УПК РФ для возвращения уголовного дела прокурору, у суда первой и апелляционной инстанции отсутствуют.
Наказание осужденному Рудакову А. М. назначено в соответствии с требованиями статей 6, 43, 60 УК РФ, с учетом наличия смягчающих, указанных в приговоре, и отсутствия отягчающих наказание обстоятельств, с учетом характера и высокой степени общественной опасности совершенного преступления, конкретных обстоятельств дела, данных о личности осужденного, с учетом влияния назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи, а также иных обстоятельств, влияющих на наказание. Выводы суда о назначении осужденному Рудакову А. М. наказания мотивированы, каких-либо новых обстоятельств, влияющих на вид и срок назначенного ему наказания, которые не были учтены судом, сторона защиты в жалобах не приводит, не усматривает их и судебная коллегия.
Назначая наказание в виде реального лишения свободы суд в полной мере учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, которое является особо тяжким, коррупционным, имеет повышенную общественную опасность. Учитывая, что в настоящее время одной из системных угроз безопасности Российской Федерации признается коррупция (подпункт "а" пункта 7 Национальной стратегии противодействия коррупции, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 13 апреля 2010 года N 460), включающая в себя дачу и получение взятки (подпункт "а" пункта 1 статьи 1 Федерального закона от 25 декабря 2008 года N 273-ФЗ "О противодействии коррупции"), назначение осужденному Рудакову А. М. наказания с применением положений ст. 73 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы явно не отвечает принципу справедливости, не соразмерно содеянному.
С учетом положительных сведений о личности осужденного, обстоятельств, смягчающих наказание, суд назначил Рудакову А. М. минимальное наказание, предусмотренное санкцией ч. 6 ст. 290 УК РФ.
Приведенные в апелляционном представлении доводы о том, что Рудаков А. М. не признал вину, не раскаялся в содеянном, не могут учитываться судом при рассмотрении вопроса о назначении наказания, поскольку указанное противоречит общим правилам назначения наказания, предусмотренным ст. 60 УК РФ, а также положениям ст. 47 УПК РФ, в соответствии с которой непризнание вины является способом защиты и правом подсудимого. Таким образом, назначенное осужденному наказание по своему виду и размеру несправедливым вследствие чрезмерной мягкости не является.
Нарушений норм уголовно-процессуального закона, вопреки доводам жалоб, органами предварительного расследования и судом, влекущих отмену приговора, по делу не допущено.
Вместе с тем приговор в отношении Рудакова А. М. подлежит изменению по следующим основаниям.
Как следует из положений ч. 1 ст. 47 УК РФ, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью состоит в запрещении занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления либо заниматься определенной профессиональной или иной деятельностью. При этом должна быть указана определенная конкретными признаками категория должностей, на которую распространяется запрет (например, должности, связанные с осуществлением функций представителя власти либо организационно-распорядительных или административно-хозяйственных полномочий). Данное требование закона судом первой инстанции выполнено не в полном объеме, как обоснованно указано в апелляционном представлении, так как судом указано о лишении права занимать должности в органах власти. При изложенных обстоятельствах апелляционная инстанция полагает необходимым приговор суда изменить, указав о запрещении осужденному Рудакову А. М. занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно-распорядительных и административно хозяйственных функций.
Кроме того, приговором Рудакову А. М. зачтено в срок лишения свободы, в том числе, время нахождения его под домашним арестом в период с 15 мая 2018 года по 1 марта 2019 года из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы. При этом суд руководствовался ч. 3.4 ст. 72 УК РФ (в редакции Федерального закона от 3 июля 2018 года N 186-ФЗ), в соответствии с которой время нахождения лица под домашним арестом засчитывается в срок содержания лица под стражей до судебного разбирательства и в срок лишения свободы из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день содержания под стражей или лишения свободы.
Между тем правила ч. 3.4 ст. 72 УК РФ, предусматривающие зачет домашнего ареста в срок лишения свободы из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы, ухудшают положение лица, по сравнению с порядком, применявшимся до вступления в силу Федерального закона от 3 июля 2018 г. N 186-ФЗ, в соответствии с которым время содержания под домашним арестом засчитывалось в срок отбывания наказания исходя из расчета один день нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.
Рудаков осужден за преступление, совершенное в период с 23 июня 2017 года по 3 сентября 2017 года, то есть до вступления в силу вышеуказанного Федерального закона.
Следовательно, принятое судом первой инстанции решение о зачете Рудакову А. М. в срок отбывания наказания времени нахождения его под домашним арестом в период с 15 мая 2018 года по 1 марта 2019 года из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы, противоречит положениям ст. 9 УК РФ о том, что преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, а также ч. 1 ст. 10 УК РФ, согласно которой уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.
Таким образом, поскольку имеет место неправильное применение уголовного закона, то приговор в этой части в отношении Рудакова А. М. подлежит изменению, в связи с чем время нахождения осужденного под домашним арестом в период с 16 мая 2018 года по 1 марта 2019 года подлежит зачету в срок отбывания им наказания из расчета один день нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.
Также судебная коллегия считает необходимым приговор изменить в части зачета Рудакову А. М. времени действия в отношении него меры пресечения в виде запрета определенных действий в срок отбывания наказания в виде лишения свободы по следующим основаниям: определением судебной коллегии от 29 декабря 2020 года Рудакову А. М. была избрана мера пресечения в виде запрета определенных действий, одним из которых был запрет покидать жилое помещение в период с 22 до 6 часов, предусмотренный п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ. Таким образом, период с 30 декабря 2020 года по день вступления приговора в законную силу должен быть зачтен Рудакову А. М. в срок отбывания наказания из расчета два дня нахождения под запретом определенных действий за один день лишения свободы на основании ч. 10 ст. 109 УПК РФ.
В связи с тем, что Рудаков А. М. осужден за совершение особо тяжкого преступления к реальному лишению свободы, суд апелляционной инстанции, оставляя приговор в основной его части без изменения, с целью исполнения приговора, изменяет меру пресечения Рудакову А. М. с запрета совершения определенных действий на заключение под стражей.
Протокол судебного заседания ( как по существу рассмотренного дела, так и судебного заседания по рассмотрению замечаний на протокол судебного заседания) полностью соответствует требованиям ст. 259 УПК РФ, поданные замечания рассмотрены в соответствии с требованиями ст. 260 УПК РФ и приобщены к протоколу судебного заседания. Согласно ст. 260 УПК РФ замечания на протокол судебного заседания рассматриваются председательствующим судьей. По результатам рассмотрения председательствующий выносит постановление об удостоверении их правильности либо об их отклонении. По данному делу указанные требования закона выполнены. Сущность поданных замечаний в постановлении судьи не искажена, все замечания, вопреки доводам стороны защиты, рассмотрены в полном объеме. Отклоняя поданные замечания на протокол судебного заседания, судья надлежаще мотивировал данные решения в своих постановлениях, часть поданных замечаний была удовлетворена. При таких обстоятельствах законность и обоснованность постановлений судьи от 28 января 2021 года, 12 февраля 2021 года, 10 марта 2021 года о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания сомнений не вызывает, в связи с чем утверждения в жалобе об обратном следует признать несостоятельными.
Приведенные доводы осужденным Рудаковым А. М. в замечаниях от 25 марта 2020 года в части неуказания листов дела, где находятся те или иные документы, неуказание о явке свидетеля фактически не являются замечаниями, так как не носят характера оспаривания правильности изложения действий суда, приведенных показаний.
Доводы стороны защиты о том, что в протоколе судебного заседания неверно указано кто просил об объявлении перерыва, некоторые вопросы, задаваемые одними лицами отражены как задаваемые иными лицами не являются основаниями для отмены вышеуказанных постановлений, так как допущенные неточности не искажают суть проводимых судом действий.
Доводы осужденного Рудакова А. М. о неверном отражении времени начала судебных заседаний, отсутствии в протоколе двух дней судебных заседаний, являются несостоятельными. Ссылка на письмо ФКУ УИИ в подтверждение своих доводов является несостоятельной, так как информация в ФКУ УИИ направлялась единожды в начале рассмотрения дела согласно запланированного графика рассмотрения дела судом. При этом суд не лишен права и возможности в зависимости от каких - либо дополнительных обстоятельств менять график рассмотрения дела. Так, из протокола судебного заседания следует, что 1 ноября 2018 года в связи с занятостью судьи в другом процессе объявлен перерыв до 14 часов 30 минут 9 ноября 2018 года ( л.д. 130 т. 11), а 1 февраля 2019 года объявлен перерыв до 15 часов 13 февраля ( 164 оборот т. 11), в извещении начальнику УФСИН указано об этом же времени ( т. 9 л.д. 60), при этом Рудакову не предъявлялось претензий по поводу нарушения условий домашнего ареста. Также из протокола судебного заседания следует, что 13 февраля 2019 года объявлен перерыв до 1 марта 2019 года ( л.д. 167 оборот т. 11), при этом Рудаков А. М. и адвокаты не приводит сведений, что по их мнению не отражено в протоколах за якобы проводившиеся заседания 21 и 25 февраля 2019 года. Также в материалах дела отсутствуют какие -либо извещения, сопроводительные на указанные даты. Информация, размещенная на сайте суда, не является основанием утверждать, что данные судебные заседания проводились.
Также обращается внимание, что положениями ст.259 УПК РФ не предусмотрено дословное изложение всего, что было произнесено участниками судебного разбирательства в ходе судебного заседания. При этом, законом не запрещена в случае косноязычия пояснявшего возможность до определенной степени прояснить запись показаний.
На основании изложенного, руководствуясь ст.389.13, ст.389.20, ст. 389.26, ст.389.28 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
Апелляционное представление государственного обвинителя Козьменко М. Н. - удовлетворить частично;
приговор Корсаковского городского суда Сахалинской области от 27 января 2020 года в отношении Рудакова А.М. изменить:
определить назначенное ему дополнительное наказание в виде лишения права занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно-распорядительных и административно хозяйственных функций, на срок 5 лет;
меру пресечения в виде запрета определенных действий изменить на заключение под стражу, взять Рудакова А. М. под стражу в зале суда;
срок наказания в виде лишения свободы исчислять со дня вступления приговора в законную силу - с 13 мая 2021 года,
зачесть время содержания Рудакова А. М. под стражей с 3 сентября 2017 года по 15 мая 2018 года и с 27 января 2020 года по 29 декабря 2020 года в срок назначенного наказания в виде лишения свободы из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима;
зачесть время нахождения Рудакова А. М. под домашним арестом в период с 16 мая 2018 года по 1 марта 2019 года в срок отбывания наказания из расчета один день нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы;
зачесть время нахождения Рудакова А. М. под запретом определенных действий в срок отбывания наказания с 2 марта 2019 года по 26 января 2020 года, с 30 декабря 2020 года по 12 мая 2021 года из расчета два дня запрета определенных действий за один день лишения свободы;
в остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного Рудакова А. М., его защитников адвокатов Набока Н. К., Сюзюмова Ю. В., апелляционное представление - без удовлетворения.
Постановления Корсаковского городского суда от 28 января 2021 года, от 12 февраля 2021 года, 10 марта 2021 года - оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного Рудакова А. М., адвоката Сюзюмова Ю. В. - без удовлетворения.
Апелляционное определение может быть обжаловано в Девятый кассационный суд общей юрисдикции в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу приговора через суд первой инстанции, а осужденным, содержащимся под стражей, в тот же срок со дня вручения ему копии приговора. Кассационные жалоба, представление подлежат рассмотрению в порядке, предусмотренном статьями 401.7 и 401.8 УПК РФ.
Осужденный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.
Председательствующий - Ю. М. Терлецкая
Судьи - О. А. Корникова
А. Н. Тищенко


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка