Дата принятия: 01 сентября 2020г.
Номер документа: 22-340/2020
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ КАЛМЫКИЯ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 1 сентября 2020 года Дело N 22-340/2020
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Калмыкия в составе:
председательствующего
- Саранова В.С.,
при секретаре
с участием:
оправданного
его защитника
прокурора уголовно-судебного
отдела прокуратуры РК
- Тостаевой Ю.Н.,
- Б.В.И.,
- адвоката Радченко С.Н.,
- Дарбаковой К.В.,
рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Аксёнова Б.И. на приговор Приютненского районного суда Республики Калмыкия от 8 июня 2020 года, по которому
Б.В.И., ***,
оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 109 УК РФ, на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ за непричастностью к совершению преступления.
Постановлено меру пресечения в отношении Б.В.И. в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменить.
В соответствии со ст. 134 УПК РФ за Б.В.И. признано право на реабилитацию, предусмотренное ст. 133 УПК РФ.
Гражданский иск по делу не заявлен. Приговором разрешены вопросы о судьбе вещественных доказательств.
По делу вынесено частное постановление в адрес руководителя Целинного межрайонного следственного отдела Следственного управления Следственного комитета России по Республике Калмыкия.
Заслушав доклад председательствующего о содержании обжалуемого приговора, существе апелляционного представления, возражений адвоката Радченко С.Н., выслушав выступления прокурора Дарбаковой К.В., подержавшей доводы представления об отмене приговора и направлении уголовного дела на новое судебное разбирательство, оправданного Б.В.И., его защитника-адвоката Радченко С.Н., просивших оставить приговор без изменения, а апелляционное представление - без удовлетворения, судебная коллегия,
установила:
Органами предварительного следствия с учетом изменения обвинения государственным обвинителем Б.В.И. обвинялся в причинении смерти по неосторожности Б.Р.И. при следующих обстоятельствах.
28 января 2018 года в период времени с 20 часов до 23 часов Б.Р.И., находясь вместе со своим братом Б.В.И. на территории нефтеперерабатывающего завода ООО "*", расположенного по адресу: ***, где они осуществляли охрану имущества, высказал претензии из-за того, что последний часто употребляет спиртные напитки, после чего нанес ему с незначительной силой один удар рукой в область плеча.
После чего Б.В.И., возмутившись действиями брата, решилв ответ причинить ему физическую боль и нанес Б.Р.И. не менее двух ударов в область головы, отчего тот упал на землю. Б.В.И., предполагая, что не причинил серьезных телесных повреждений, зашел в дом и стал ожидать Б.Р.И.
В этот же день, 28 января 2018 года, примерно в 23 часа в связи с тем, что Б.Р.И. не зашел в дом, Б.В.И. пошел искать его и нашел лежащим на земле в бессознательном состоянии. Испугавшись, он незамедлительно принял меры к оказанию Б.Р.И. медицинской помощи.
Однако в результате двух ударов Б.Р.И. были причинены повреждения в виде ссадины на спинке носа, кровоподтека в левой параорбительной области у внутреннего угла глаза, кровоизлияния в мягкие ткани по одному: в теменной области волосистой части головы, в проекции левой бровной дуги у внутреннего угла, переходящее на окологлазничную жировую клетчатку левого глаза, оскольчатый перелом костей носа, слезной, лобной и основания черепа со смещением, субарахноидальные кровоизлияния по одному: на базальной поверхности лобных долей справа и слева, на конвекситальной поверхности правой теменной доли, на конвекситальной поверхности левой теменной доли, кровоизлияние на базальной поверхности левой лобной доли, от чего потерпевший потерял сознание, которые составили комплекс тупой травмы головы.
Указанная травма головы осложнилась аспирацией бронхов кровью с развитием угрожающего жизни состоянием (механической асфикции), и в совокупности, расценивающиеся как тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека, от которых Б.Р.И. скончался.
Действия Б.В.И. органами предварительного следствия были квалифицированы по ч. 1 ст. 109 УК РФ.
В судебном заседании Б.В.И. виновным себя в инкриминируемом обвинении не признал, пояснил, что с братом Б.Р.И. не ссорился и не наносил ему ударов. 28 января 2018 года он и брат Б.Р.И. занимались ремонтом автомашины, вечером после ужина он остался в офисе, а брат ушел в гараж ремонтировать автомобиль. Примерно в 23 час. после разговора по телефону с супругой, обеспокоившись отсутствием брата, направился на его поиски. Брата Б.Р.И. нашел лежащим на земле возле склада, из носа у него текла кровь, а под головой была лужа крови. Он попытался привести его в чувство, но брат в сознание не приходил. Тогда он перенес брата в офис, позвонил повару Л.А., попросил помощи и вызвать врача, продолжая попытки привести брата в чувство. Потом пришел фельдшер У. с супругой и констатировали смерть брата. Явку с повинной написал под психологическим давлением сотрудников полиции.
Приговором суда Б.В.И. оправдан за непричастностью к преступлению.
В апелляционном представлении государственный обвинитель Аксёнов Б.И. считает оправдательный приговор в отношении Б.В.И. незаконным и необоснованным ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам, установленным судом первой инстанции, нарушения уголовно-процессуального закона и неправильного применения уголовного закона, просит приговор отменить и уголовное дело направить на новое судебное разбирательство. По мнению государственного обвинителя, суд при наличии доказательств вины, собранных в ходе предварительного следствия, необоснованно оправдал Б.В.И. по ч. 1 ст. 109 УК РФ. Считает, что суд неосновательно признал явку с повинной и результаты оперативно-розыскного мероприятия "Опрос", в которых Б.В.И. сообщил сведения о своей причастности к совершенному преступлению, недопустимыми доказательствами, поскольку данные мероприятия были проведены уполномоченными на то должностными лицами и в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства. Указывает, что с момента возбуждения уголовного дела следователем СУ СК РФ по Республике Калмыкия органу дознания было дано поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий, направленных на установление лиц, причастных к гибели Б.Р.И. В ходе оперативно-розыскного мероприятия "Опрос" Б.В.И. без принуждения и какого-либо психологического давления подробно рассказал, где, когда и каким образом он наносил удар в голову потерпевшего. Данное мероприятие запечатлено на видео. После этого на предложение сотрудника полиции Б.В.И. в присутствии понятых, после разъяснения ему прав, предусмотренных ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, написал явку с повинной, где расписался, в том числе собственноручно указал, что ст. 51 Конституции РФ ему разъяснена и понятна. Полагает, что вывод суда о том, что нарушено право Б.В.И. на защиту, является надуманным, поскольку он не высказывал намерений воспользоваться услугами адвоката, также ему была обеспечена возможность осуществления своих прав, предусмотренных ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, после их разъяснения. При этом Б.В.И. вел себя адекватно, у него не прослеживалось какое-либо психическое отставание, в связи с этим у сотрудников полиции сложилось мнение о том, что разъяснение ему права не свидетельствовать против себя самого для него доступно и понятно. Также, по мнению государственного обвинителя, судом не принят во внимание тот факт, что на момент проведения оперативно-розыскного мероприятия Б.В.И. не имел статус подозреваемого, в связи с чем какого-либо поручения от следователя Магомедова не поступало. Кроме того, данные оперативно-розыскные мероприятия не являются процессуальными действиями, в связи с чем получение явки с повинной именно следователем не требовалось, то есть не являлось обязательной мерой, а факт добровольности явки с повинной подтверждается показаниями понятых. Указывает, что обстоятельство, указанное подсудимым, о том, что с него "выбили" явку с повинной сотрудники полиции противоречит заключениям экспертов N 100/19 от 10 февраля 2019 года, N 44 от 22 января 2019 года, N 101/19 от 10 февраля 2019 года, которые необоснованно признаны судом недопустимыми. При этом суд при признании экспертиз недопустимыми не указал номера и даты их проведения. Государственный обвинитель также считает, что выводы суда о признании недостоверными показаний сотрудников полиции, вызванные намерением сократить срок удержания Б.В.И. без законных оснований, основаны на догадках, не должны были приниматься во внимание при вынесении приговора, не могут служить доказательством о злоупотреблении сотрудниками полиции своих полномочий и тем более свидетельствовать о психологическом давлении на Б.В.И. Утверждает, что Б.В.И. находился в МВД более 3 часов, а не полдня, как указано судом. Оговорка сотрудником полиции Б. о шести часовой беседе с Б.В.И. является разговорной речью и не может быть принято как длительное хождение осужденного по кабинетам МВД, в связи с чем не имеется оснований считать, что между сотрудником полиции и Б.В.И. была какая-то договоренность. Также считает довод Б.В.И. о том, что в отношении него проводилось исследование с помощью полиграфа, которого нет в материалах дела, является безосновательным, поскольку повторное исследование в отношении него не производилось. Полагает, что Г. (гражданская супруга Б.В.И.) давала показания только в его интересах, представленные ею детализация телефонных соединений не может свидетельствовать о непричастности Б.В.И. к совершенному преступлению. Не согласен с доводом суда о том, что у Б.В.И. не было мотива к избиению брата, поскольку свидетель Сидоров В.М. пояснил, что в связи со злоупотреблением Б.В.И. спиртных напитков между братьями были ссоры. По мнению государственного обвинителя, суд первой инстанции не дал должной оценки заключению эксперта N 226 от 30 января 2018 года, согласно которому у Б.В.И. имелись ссадины на тыльной поверхности левой кисти в верхней трети фаланги 3-го пальца (3), а сосредоточил все внимание на отсутствии повреждений на правой руке подсудимого. Анализируя показания свидетелей, протоколы осмотра места происшествия от 29, 30 января 2018 года, следственного эксперимента от 1 августа 2019 года, на основании которых, по мнению автора представления, на территорию завода посторонним лицам проникнуть невозможно, полагает, что судом данные доказательства необоснованно подвергнуты сомнению. В судебном заседании эксперт Д., проводивший исследование трупа, отвечая на вопросы, пояснил, что потерпевший мог получить повреждения, например, при вставании и ударении обо что-либо находящееся сверху, после получения таких повреждений он мог упасть и удариться лицом о какой-либо твердый предмет и получить повреждение в области лица. Однако суд не принял во внимание, что это предположение эксперта, а не конкретика, в связи с чем для признания случившегося несчастным случаем у суда оснований не имелось. Кроме того, считает, что в нарушение п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ суд в резолютивной части приговора не сделал ссылку на ч. 3 ст. 306 УПК РФ, тем самым не принял решение о направлении дела следователю для производства расследования.
В письменных возражениях адвокат Радченко С.Н. в защиту оправданного Б.В.И. выражает несогласие с изложенными в апелляционном представлении доводами, считает их необоснованными, просит представление оставить без удовлетворения, а приговор - без изменения.
В судебном заседании суда апелляционной инстанции:
прокурор Дарбакова К.В. в полном объеме поддержала доводы апелляционного представления, просила приговор отменить, направить уголовное дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе;
оправданный Б.В.И. и адвокат Радченко С.Н. возражали против удовлетворения доводов апелляционного представления, считая приговор законным и обоснованным, просили оставить его без изменения.
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в апелляционном представлении и в возражениях на представление, выслушав выступление участников процесса в судебном заседании суда апелляционной инстанции, судебная коллегия находит приговор законным и обоснованным, а апелляционное представление - не подлежащим удовлетворению.
В силу положений ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым и признается таковым, если он соответствует требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к его содержанию, процессуальной форме и порядку постановления, а также основан на правильном применении уголовного закона.
Указанные положения уголовно-процессуального закона судом соблюдены.
В частности, согласно ст. 302 УПК РФ, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств.
Кроме того, уголовно-процессуальный закон исходит из того, что признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по делу доказательств (ст. 77 УПК РФ).
Вместе с тем, как правильно указано в приговоре, таких достоверных доказательств виновности Б.В.И. в неосторожном причинении смерти брату Б.Р.И. органами предварительного расследования не представлено, а его обвинение основывалось только на признаниях при проведении в отношении него оперативно-розыскного мероприятия "Опрос" и в протоколе явки с повинной, от которых он отказался.
В апелляционном представлении также не приведено каких-либо новых данных, доказательств и обстоятельств, свидетельствующих о виновности Б.В.И. в указанном преступлении.
Как следует из протокола судебного заседания, суд первой инстанции исследовал все представленные доказательства в соответствии с требованиями ст. 305 УПК РФ изложил в приговоре установленные им обстоятельства уголовного дела, основания оправдания подсудимого и доказательства, подтверждающие эти основания, а также мотивы, по которым отверг доказательства, представленные стороной обвинения. При этом судом в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона рассмотрены все заявленные сторонами ходатайства и по каждому из них вынесено основанное на материалах дела мотивированное решение.
В ходе судебного заседания суд первой инстанции исследовал и подробно привел в приговоре как доказательства, представленные стороной обвинения, так и доказательства, представленные стороной защиты.
В частности, судом были исследованы доказательства обвинения: показания потерпевшей Б.А.В., свидетелей: повара НПЗ ООО "***" Л.А.А., к которой Б.В.И. обратился с просьбой оказать помощь брату Б.Р.И., фельдшера У.Э.В. и медсестры У.Б.Б., проводивших первичный осмотр Б.Р.И. и констатировавших его смерть, К.Б.В. - понятого при осмотре места происшествия, С.В.М., давшего пояснения о взаимоотношениях между братьями Б.В.И. и Б.Р.И., сотрудников полиции М.М.Б., выезжавшего на место происшествия, Б.О.В., проводившего в отношении Б.В.И. оперативно-розыскное мероприятие "Опрос", М.А.Н., Б.П.Д. и Н.А.Ю., выполнявших 13 декабря 2018 года поручение следователя о проведении оперативно-розыскного мероприятия в отношении Б.В.И., показания на предварительном следствии свидетелей Л.Д.В. и Б.Д.А. - понятых при явке с повинной Б.В.И., показания эксперта Д.В.Н., давшего разъяснения по проведенной им судебно-медицинской экспертизе, а также письменные материалы уголовного дела, в числе которых: протокол осмотра места происшествия от 29 января 2018 года - территории НПЗ ООО "***", в ходе осмотра которого в помещении офиса обнаружен труп Б.Р.И., протокол осмотра места происшествия с участием Б.В.И. от 30 января 2018 года, в ходе которого была осмотрена территория указанного завода, помещения и ограждения на предмет выявления следов взлома, механического воздействия или незаконного проникновения на территорию, следов, указывающих на борьбу, заключения судебно-медицинского эксперта N 60 от 20 февраля 2018 года, N 10 от 25 июня 2018 года и N 11 от 26 марта 2019 года о характере, механизме образования и степени тяжести телесных повреждений у Б.Р.И. и причине его смерти, заключение судебно-медицинского эксперта N 226 от 30 января 2018 года о наличии у Б.В.И. ссадины на тыльной поверхности левой кисти на фаланге 3 пальца, материалы оперативно-розыскного мероприятия "Опрос", в числе которых справка о результатах опроса Б.В.И. от 13 декабря 2018 года с негласной видеозаписью, протокол явки с повинной Б.В.И. от 13 декабря 2018 года с применением видеозаписи, протокол задержания Б.В.И. от 14 декабря 2018 года, а также другие письменные материалы уголовного дела, в числе которых протоколы выемки, получения образцов для сравнительного исследования, осмотра предметов, следственных экспериментов с участием свидетелей, очные ставки между свидетелями, заключения проведенных по делу экспертиз и т.д., исследованные в ходе судебного заседания и приведенные в приговоре.
Вопреки доводам апелляционного представления, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводам о том, что ни потерпевшая, ни свидетели не обладают данными, свидетельствующими о причастности к инкриминируемому преступлению Б.В.И., а письменные доказательства, подтверждающие событие преступления, также не являются доказательствами виновности Б.В.И. в его совершении.
В обжалуемом приговоре приведен подробный анализ всех доказательств. При этом все собранные по делу доказательства суд в соответствии с требованиями ст.ст. 87, 88 УПК РФ проверил, сопоставив их между собой, и каждому из них дал оценку с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а в их совокупности - достаточности для разрешения дела по существу. Суд пришел к обоснованному выводу о том, что представленные стороной обвинения доказательства не образуют совокупность, свидетельствующую о причастности Б.В.И. к инкриминируемому преступлению, при этом суд, оправдывая Б.В.И. по предъявленному обвинению, оценивал письменные доказательства, которые отражают производство процессуальных и следственных действий, наряду с показаниями допрошенных в суде лиц, а также сопоставлял их с требованиями действующего законодательства. Ряд доказательств, представленных стороной обвинения, обоснованно признаны недопустимыми. Выводы суда в данной части основаны на нормах действующего законодательства и подробно мотивированы.
Так, суд правильно указал, что по данному уголовному делу с достоверностью установлены следующие обстоятельства: 28 января 2018 года в период времени с 19.00 до 20.00 час. на территории нефтеперерабатывающего завода ООО "***", расположенного по адресу: ***, при неустановленных обстоятельствах Б.Р.И. получил телесные повреждения в виде ссадины на спинке носа, кровоподтека в левой параорбительной области у внутреннего угла глаза, кровоизлияния в мягкие ткани по одному: в теменной области волосистой части головы, в проекции левой бровной дуги у внутреннего угла, переходящее на окологлазничную жировую клетчатку левого глаза, оскольчатый перелом костей носа, слезной, лобной и основания черепа со смещением, субарахноидальные кровоизлияния по одному: на базальной поверхности лобных долей справа и слева, на конвекситальной поверхности правой теменной доли, на конвекситальной поверхности левой теменной доли, кровоизлияние на базальной поверхности левой лобной доли, отчего потерпевший потерял сознание, которые составили комплекс тупой травмы головы.
Указанная травма головы осложнилась аспирацией бронхов кровью с развитием угрожающего жизни состоянием (механической асфикции), в совокупности квалифицируется как тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека, привела к смерти Б.Р.И.
Судебная коллегия соглашается с выводом о том, что суду первой инстанции не представлено объективных и неопровержимых доказательств того, что Б.В.И. каким-либо образом был причастен к смерти своего брата Б.Р.И., а его обвинение основано на недопустимых доказательствах - справке о результатах оперативно-розыскного мероприятия "Опрос" и протоколе явки с повинной, а также предположении о невозможности причинения потерпевшему телесных повреждений иными, кроме Б.В.И., лицами.
Как установлено судом, труп Б.Р.И. был обнаружен 28 января 2018 года, а уголовное дело по факту причинения ему смерти неустановленным лицом (ч. 1 ст. 105 УК РФ) возбуждено 3 декабря 2018 года. 13 декабря 2018 года в период времени с 17.42-17.49 час. оперативным сотрудником полиции Б.О.В. в ходе доверительной беседы в соответствии с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности" был проведен опрос Б.В.И., содержание которого негласно зафиксировано на видеозапись. После чего, в этот же день, в период времени с 19.25 до 20.32 час., признание Б.В.И. о причинении телесных повреждений брату Б.Р.И. оформлено оперативным сотрудником Б.П.Д. протоколом явки с повинной с применением видеозаписи. 14 декабря 2018 года Б.В.И. был задержан в качестве подозреваемого и при допросе отказался от своих признаний.
Суд первой инстанции в соответствии с законом исключил из числа доказательств справку оперативно-розыскного мероприятия "Опрос" и видеозапись беседы с Б.В.И. от 13 декабря 2018 года, протокол явки с повинной Б.В.И. с применением видеозаписи от 13 декабря 2018 года, признав их недопустимыми, поскольку при их проведении были нарушены требования уголовно-процессуального закона, указав в приговоре убедительные мотивы принятого решения, оснований с которыми не согласиться у судебной коллегии не имеется.
Так, Б.В.И. в ходе предварительного и судебного следствия последовательно утверждал, что явку с повинной написал под психологическим давлением оперативных сотрудников полиции. От органа предварительного следствия он не скрывался, всегда являлся по вызову для проведения процессуальных действий, поэтому договорился с адвокатом Радченко С.Н., чтобы она оказала ему юридическую помощь. 13 декабря 2018 года примерно в 12 час. к нему на завод приехали трое сотрудников полиции, не объясняя причину, отвезли в отдел полиции в г. Элисте, где незнакомые ему сотрудники полиции, меняясь, в разных кабинетах на протяжении нескольких часов (с 13 до 20 час.) убеждали его признаться и написать явку с повинной о причастности к смерти брата Б.Р.И., в том числе признаться устно, без протокола, обещая не "закрывать" в камере, привлечь к ответственности по ст. 109 УК РФ (неосторожное причинение смерти), за которое "не посадят", в противном случае угрожали тем, что уголовное дело возбуждено по ст. 105 УК РФ, есть доказательства его виновности, заключения экспертиз и они "посадят" его на длительный срок. При этом сотрудники полиции по приезду забрали у него телефон, не давали ему позвонить адвокату. В тот день он чувствовал себя неважно, так как несколько дней до этого употреблял спиртное, практически ничего не ел. После нескольких часов проводимых с ним бесед, устав и испугавшись угроз, желая, чтобы его быстрее отпустили, зная, что у брата в области лица имелось повреждение, был вынужден согласиться и признать, что ударил брата рукой по лицу и ногой по ноге, после чего собственноручно изложил выдуманную им версию в протоколе явки с повинной. Обратно на завод его отвезли сотрудники полиции лишь в 3.30 час., там ему стало плохо, он обратился за медицинской помощью. На следующий день в присутствии адвоката он отказался от своих показаний и его задержали в качестве подозреваемого.
Суд первой инстанции тщательно проверил эти доводы и показания Б.В.И. об обстоятельствах его доставления и длительного нахождения в Управлении уголовного розыска в г. Элисте, вынужденном самооговоре в беседе с оперативным сотрудником и в протоколе явки с повинной, сопоставив и оценив их с показаниями свидетелей Л.А.А., У.Э.В., сотрудников полиции Б.О.В., М.А.Н., Б.П.Д. и Н.А.Ю., выполнявшими поручение следователя, результатами оперативно-розыскного мероприятия "Опрос" протоколом явки с повинной Б.В.И., заключением судебно-медицинской экспертизы трупа Б.Р.И., правильно пришел к выводу о том, что Б.В.И., не будучи задержанным в качестве подозреваемого либо привлеченным в качестве обвиняемого, был принудительно доставлен в орган полиции, где в отношении него проведено оперативно-розыскное мероприятие "Опрос", в связи с которым в течение длительного времени совершены действия, нарушающие его право на уважение личности и достоинства человека, ограничивающие свободу передвижения и неприкосновенность личности, а также нарушающие право на защиту, по результатам которого Б.В.И. вынужден был под воздействием незаконных методов в беседе с сотрудником полиции Б.О.В. признаться в причастности к смерти брата Б.Р.И. и оговорить себя в явке с повинной.
Такие выводы суда первой инстанции являются обоснованными, подтверждены материалами уголовного дела и соответствуют требованиям действующего законодательства.
Согласно ст. 3 Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", оперативно-розыскная деятельность основывается на конституционных принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, а также на принципах конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств.
В соответствии со ст. 142 УПК РФ явка с повинной - это добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении.
Следовательно, допустимость явки с повинной предполагает, что она должна быть дана добровольно, после разъяснений лицу положений, предусмотренных ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, обеспечения лицу возможности осуществить принадлежащие ему права, а также содержать информацию о преступлении.
Этим требованиям закона протокол явки с повинной Б.В.И. от 13 декабря 2018 года не соответствует, считать, что явка с повинной была получена без нарушения закона, признание Б.В.И. в совершенном преступлении было добровольным, у суда оснований не имелось.
Конституционный Суд РФ в Определении от 1 декабря 1999 года N 211-О по жалобе гражданина К.О. Барковского отметил, что в соответствии со ст. 50 (часть 2) Конституции РФ при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Недопустимыми, в частности, должны признаваться доказательства, добытые с нарушением правила, установленного ст. 51 (часть 1) Конституции РФ, предусматривающей, что никто не обязан свидетельствовать против самого себя, а также п. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому каждый обвиняемый имеет право не быть принуждаемым к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным. Такие доказательства признаются не имеющими юридической силы и не могут быть использованы для обоснования обвинения, при производстве дознания, предварительного расследования и разбирательства уголовного дела в суде.
Факт проведения в отношении Б.В.И., не являющегося по возбужденному уголовному делу подозреваемым или обвиняемым, оперативно-розыскного мероприятия "Опрос" в связи с наличием фактических подозрений против него в причастности к обстоятельствам смерти брата Б.Р.И., в ходе которого последний в беседе с оперативным сотрудником полиции дал признательные показания, негласно зафиксированные на видеозапись, после которых был составлен протокол явки с повинной, подтверждается исследованными в судебном заседании доказательствами, не оспаривается это и в апелляционном представлении.
Вопреки доводам апелляционного представления, из содержания справки оперативно-розыскного мероприятия "Опрос" от 13 декабря 2018 года, которая стороной обвинения представлена суду в качестве доказательства виновности, усматривается, что Б.В.И. оперативным сотрудником полиции принуждается к даче показаний против себя. Как правильно отметил суд в приговоре, об этом свидетельствуют следующие выражения сотрудника полиции: "Нет, ну я понимаю, я же тебе полдня объясняю, как было так и расскажи... Я тебе говорю, смотри, как я тебе обещал... Если нормально дальше так все говоришь, мы навстречу идем...Мы тебе сказали, навстречу пойдем, сейчас видишь, ты рассказал как ты...". Б. интересуется: "И что? И сколько?". Сотрудник полиции: "Я тебе говорю сейчас еще раз, тут уже будет у тебя, ты ему один удар всего нанес, правильно?... "Ну, там максимально - по неосторожности, т.е., это, из-за ... не сажают, реальный срок не дают. По возможности сейчас еще, как я тебе говорил сейчас, уже с комитетскими следователями сейчас все это..." (т.3 л.д. 88-95).
Судебная коллегия отмечает, что данная Справка с негласной видеозаписью отражает лишь факт беседы оперативного сотрудника Б.О.В. с Б.В.И. 13 декабря 2018 года в период времени с 17.42 до 17.49 час., и не отражает содержание бесед с ним до указанного времени, принимая во внимание утверждения Б.В.И. о том, что его опрос проводился разными сотрудниками полиции с 13.00 час., а также показания самого Б.О.В. на очной ставке с Б.В.И. 15 ноября 2019 года, подтвержденных им в судебном заседании, о том, что он опрашивал Б.В.И. в течении 25-30 минут, после того как его опросили другие сотрудники полиции (т. 4 л.д. 218-219).
Выводы суда первой инстанции в приговоре о признании недопустимыми доказательствами результатов оперативно-розыскного мероприятия "Опрос" и протокола явки с повинной Б.В.И., как полученных с нарушением требований уголовно-процессуального закона, судебная коллегия находит обоснованными и мотивированными. При этом суд, исключая протокол явки с повинной Б.В.И. (т. 2 л.д. 219-222), учел обстоятельства его составления сотрудником полиции непосредственно после проведенного оперативно-розыскного мероприятия, правильно сослался на требования ст. 144 УПК РФ и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ в постановлении от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре" (пункт 10), признав, что, несмотря на имеющуюся в протоколе подпись Б.В.И. о разъяснении ему положений ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, сотрудником полиции ему не была обеспечена возможность осуществления им законных прав не свидетельствовать против самого себя, пользоваться услугами адвоката, чем нарушено право Б.В.И. на защиту. Суд также отметил, что видеозапись к данному процессуальному действию неполная и прерывается после того, как сотрудник полиции перечисляет Б.В.И. его права.
Судебная коллегия соглашается с такими выводами в приговоре, поскольку содержание протокола явки с повинной не позволяет сделать утвердительный вывод о том, что Б.В.И. действительно были понятны его права, и он добровольно отказался от услуг адвоката. Наличие в бланке протокола текста о том, что лицу "обеспечена возможность осуществления перечисленных прав" и подписи Б.В.И. не опровергает правильность вывода суда о нарушении права на защиту с учетом установленных обстоятельств оформления данного процессуального действия и предшествующих действий по принуждению к даче показаний против себя.
Выводы суда первой инстанции в приговоре о недопустимости вышеуказанных доказательств, нарушении уголовно-процессуального закона, в том числе права на защиту Б.В.И., как считает судебная коллегия, согласуются с правовой позицией Конституционного Суда РФ в ряде решений.
Как отметил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 27 июня 2000 года N 11-П, в целях реализации конституционного права подозреваемого, обвиняемого на помощь адвоката (защитника) необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. Факт такого преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении него следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него. Поскольку такие действия направлены на выявление уличающих лицо, в отношении которого ведется уголовное преследование, фактов и обстоятельств, ему должно быть безотлагательно предоставлена возможность обратиться за помощью к адвокату (защитнику). Тем самым обеспечиваются условия, позволяющие этому лицу получить должное представление о своих правах и обязанностях, о выдвигаемом в отношении него подозрении или обвинении и, следовательно, эффективно защищаться, а также гарантирующие в дальнейшем от признания недопустимыми полученных в ходе расследования доказательств (ст. 50, ч. 2, Конституции РФ).
В Определении от 20 декабря 2005 года N 473-О по жалобе гражданина Корчагина А.Ю. Конституционный Суд РФ подтвердил, что вышеназванные решения Конституционного Суда РФ сохраняют свою силу, а выраженные в них правовые позиции применимы и к ситуации, когда выступающее в официальном качестве должностное лицо в ходе оперативно-розыскного мероприятия, осуществляемого в отношении гражданина, чьи конституционные права на свободу, личную неприкосновенность и свободу передвижения реально ограничены путем административного задержания, проводит его опрос, направленный на выявление фактов и обстоятельств, уличающих данного гражданина в совершении преступления, тем более если он делает заявление о совершенном им преступлении. С этого момента в отношении него подлежит непосредственному действию нормы Конституции РФ, обеспечивающие в том числе предоставление квалифицированной юридической помощи (ст. 48) и право не свидетельствовать против себя самого (ст. 51, ч. 1).
Судебная коллегия также считает необходимым отметить, что по смыслу Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", оперативно-розыскное мероприятие "Опрос" (п. 1 ч. 1 ст. 6 указанного Закона) относится к мерам проверочного характера, целью которого является сбор информации о лицах, фактах, обстоятельствах, имеющих значение для решения задач оперативно-розыскной деятельности.
Проведение такого оперативно-розыскного мероприятия, сопровождающего производство предварительного расследования по уголовному делу, не может подменять процессуальные действия, предусмотренные уголовно-процессуальным законом (ч. 2 ст. 74 УПК РФ), поскольку не отвечает требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ, поэтому результаты такого оперативно-розыскного мероприятия и протокол явки с повинной правильно признаны судом первой инстанции недопустимыми доказательствами.
Кроме того, суд первой инстанции правильно отметил в приговоре, что из анализа признательных показаний Б.В.И. в протоколе явки с повинной и представленных стороной обвинения доказательств усматривается, что сообщенные Б.В.И. детали и обстоятельства содеянного, которые по версии органов следствия раскрывают обстоятельства события преступления, не согласуются с фактическими данными в других доказательствах по времени и обстоятельствам, в том числе с выводами судебно-медицинских экспертиз о характере, локализации и механизме образования телесных повреждений у потерпевшего Б.Р.И.
Судебная коллегия отмечает, что эти выводы суда подтверждаются исследованными материалами дела. В частности, согласно показаниям Б.В.И. в явке с повинной, он нанес брату Б.Р.И. один удар правым кулаком в лицо и один удар ногой по ноге, после чего последний упал на землю. Из заключений судебно-медицинских экспертиз N 10 от 25 июня 2018 года и N 11 от 26 марта 2019 года следует, что у Б.Р.И. имеются телесные повреждения в лицевой области, которые могли образоваться от однократного воздействия твердого тупого предмета с местом приложения силы в область спинки носа слева, а также телесные повреждения в теменной области головы, которые могли образоваться от однократного ударного воздействия твердого тупого предмета и не могли образоваться при падении и соударении о твердую неровную поверхность или при перемещении тела с места происшествия до офиса. Этим противоречиям о фактических обстоятельствах по делу органы предварительного следствия какой-либо оценки не дали, предъявив Б.В.И. вначале обвинение в том, что он "нанес брату Б.Р.И. "со значительной силой не менее двух ударов в область головы рукой и ногой" (т. 5 л.д. 47-48), которое затем государственный обвинитель в ходе судебного разбирательства изменил, утверждая доказанным, что "Б.В.И. нанес брату Б.Р.И. не менее двух ударов рукой в область головы, отчего тот упал на землю" (т. 5 л.д. 107-108).
В апелляционном представлении данные обстоятельства вообще не получили какой-либо оценки.
С учетом изложенного суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что в качестве доказательств не могут быть использованы не только справка о проведении в отношении Б.В.И. оперативно-розыскного мероприятия "Опрос" и негласная видеозапись к ней, протокол явки с повинной Б.В.И. и видеозапись к нему, но и производные от них показания сотрудников полиции Б.О.В., М.А.Н., Б.П.Д. и Н.А.Ю., понятых при явке с повинной Л.Д.В. и Б.Д.А. о содержании показаний Б.В.И., которые им известны в связи с участием в производстве по данному делу, заключения комплексной судебной психолого-лингвистической экспертизы N 101/19 от 19 февраля 2019 года в отношении Б.В.И., проведенной по видеозаписи к протоколу его явки с повинной, почерковедческой экспертизы N 44 от 22 января 2019 года о принадлежности рукописного текста и подписи в протоколе явки с повинной в целях любого, прямого или опосредованного содержащихся в них сведений для доказывания вины подсудимого, обоснованно исключив данные доказательства из доказательств обвинения.
Кроме признательных пояснений Б.В.И. в беседе с оперативным сотрудником полиции и в протоколе явки с повинной, каких-либо иных доказательств его вины по делу не представлено.
Как следует из материалов дела и приговора потерпевшая Б.А.В., свидетели Л.А.А., У.Э.В., У.Б.Б., К.Б.Б., С.В.М., а также сотрудники полиции М.М.Б., М.А.Н., Б.П.Д. дали показания о тех или иных обстоятельствах дела, однако Б.В.И. в совершении преступления они не уличали, так как не были непосредственными очевидцами события происшествия, при которых пострадавший Б.Р.И. получил телесные повреждения, от которых скончался на месте.
Выводы о виновности Б.В.И. нельзя сделать и из других письменных доказательств: протоколов осмотра места происшествия и предметов, заключений других экспертиз и т.д,, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре, поскольку они не содержат данные, подтверждающие фактические обстоятельства по делу, в котором обвиняется Б.В.И.
Судебная коллегия полагает несостоятельными доводы прокурора в суде апелляционной инстанции о том, что кроме Б.В.И. никто другой не мог причинить телесные повреждения Б.Р.И., так как кроме них и повара Л.А. на территории завода никого не было, а территория огорожена и не имеет следов внешнего проникновения, поскольку такие доводы являются голословными и основаны только на предположениях, они в соответствии со ст. 302 УПК РФ не могут быть положены в основу обвинительного приговора.
Судом первой инстанции в приговоре также приведены иные доводы о недопустимости и недостоверности как вышеуказанных доказательств, так и других представленных стороной обвинения доказательств, которые не влияют на правильность основных выводов суда об их оценке с точки зрения доказательственного значения и принятое судом решение о необходимости оправдания Б.В.И. на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ за непричастностью к совершению преступления.
В соответствии с положениями ст. 14 УПК РФ обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.
Считать, что суд первой инстанции в оправдательном приговоре неправильно установил фактические обстоятельства по делу, подлежащие доказыванию, дал им и имеющимся в материалах дела доказательствам неверную правовую оценку, оснований не имеется.
Таким образом, с учетом всех исследованных доказательств, суд первой инстанции пришел к обоснованному и мотивированному выводу о том, что органами предварительного расследования и стороной обвинения в судебном заседании не опровергнута версия о непричастности Б.В.И. к совершению преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 109 УК РФ, а именно к причинению смерти по неосторожности.
Несогласие в апелляционном представлении с данной судом в приговоре оценкой доказательствам на правильность выводов суда о невиновности Б.В.И. не влияет.
Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену состоявшегося приговора в отношении Б.В.И. допущено не было, приговор соответствует требованиям ст.ст. 297, 302-308 УПК РФ, является законным, обоснованным и справедливым.
В связи с этим судебная коллегия полагает, что оснований для отмены оправдательного приговора в отношении Б.В.И. не усматривается, доводы апелляционного представления о том, что суд первой инстанции неправильно оценил доказательства, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и признаются несостоятельными.
Вместе с тем, судебная коллегия считает приговор подлежащим изменению.
Согласно ч. 3 ст. 306 УПК РФ в случае вынесения оправдательного приговора по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, то есть за непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления, суд решает вопрос о направлении руководителю следственного органа уголовного дела для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. Такое решение суд первой инстанции при постановлении приговора не обсудил и не принял. Учитывая, что вещественные доказательства, в отношении которых судом принято решение хранить при материалах уголовного дела, при новом расследовании дела могут быть использованы для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, они также подлежат направлению вместе с уголовным делом руководителю следственного органа. В связи с чем судебная коллегия считает необходимым уточнить в резолютивной части приговора, что уголовное дело вместе с вещественными доказательствами подлежит направлению руководителю Целинного межрайонного следственного отдела Следственного управления Следственного комитета России по Республике Калмыкия.
В остальной части приговор, в том числе решение суда о судьбе вещественных доказательств, принадлежащих Б.В.И., уничтожении образцов его крови, изменению не подлежит.
В этой части доводы апелляционного представления подлежат удовлетворению.
Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия
постановила:
Приговор Приютненского районного суда Республики Калмыкия от 8 июня 2020 года в отношении Б.В.И. изменить:
уточнить, что уголовное дело на основании ч. 3 ст. 306 УПК РФ вместе с вещественными доказательствами подлежит направлению руководителю Целинного межрайонного следственного отдела Следственного управления Следственного комитета России по Республике Калмыкия для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.
В остальном этот же приговор в отношении Б.В.И. оставить без изменения, апелляционное представление государственного обвинителя Аксенова Б.И. - удовлетворить частично.
Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции через Приютненский районный суд Республики Калмыкия.
Председательствующий: В.С. Саранов
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
