Определение Волгоградского областного суда

ВОЛГОГРАДСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 30 июля 2021 года Дело N 22-2712/2021

Волгоградский областной суд

в составе председательствующего - судьи Еромасова С.В.,

судей Никитиной В.Н., Фоменко А.П.,

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Журкиной Я.А.,

с участием

прокурора отдела прокуратуры Волгоградской области Щербинина С.В.,

осужденной Балакир Е.А. и ее защитников - адвокатов Галушкиной О.Е., Якушева Г.Л., Гордеева А.Н., Расулова С.А.о.

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя - старшего помощника прокурора Ворошиловского района г. Волгограда Мокроусова О.А., апелляционным жалобам осужденной Балакир Е.А. и ее защитника - адвоката Галушкиной О.Е. на приговор Ворошиловского районного суда г. Волгограда от 15 марта 2021 года,

по которому

Балакир Е.А., <.......>, несудимая,

осуждена по ч.ч. 3, 4 ст. 33, ч. 3 ст. 303 УК РФ с назначением наказания в виде лишения свободы на срок 3 года, с лишением права заниматься адвокатской деятельностью на срок 1 год 6 месяцев.

На основании ст. 73 УК РФ назначенное Балакир Е.А. наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком на 3 года, с возложением на нее обязанностей, указанных в приговоре.

Мера процессуального принуждения в виде обязательства о явке Балакир Е.А. оставлена до вступления приговора в законную силу.

В приговоре приняты решения в отношении вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Еромасова С.В. по обстоятельствам дела, содержанию приговора, существу апелляционного представления государственного обвинителя Мокроусова О.В., апелляционных жалоб осужденной Балакир Е.А. и ее защитника Галушкиной О.Е., выслушав прокурора Щербинина С.В., полагавшего необходимым приговор изменить, исключить из приговора указание о применении положений ст. 73 УК РФ к назначенному Балакир Е.А. наказанию в виде лишения свободы, в остальном приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденной Балакир Е.А. и ее защитника Галушкиной Е.О. - без удовлетворения, осужденную Балакир Е.А. и ее защитников - адвокатов Галушкиной О.Е., Якушева Г.Л., Гордеева А.Н., Расулова С.А.о., поддержавших апелляционные жалобы осужденной Балакир Е.А. и ее защитника Галушкиной Е.О., суд

установил:

по приговору суда Балакир Е.А. признана виновной в организации и подстрекательстве путем уговоров и подкупа в фальсификации доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении защитником.

Преступление ею совершено в период с ноября 2017 года по 28 августа 2018 года в Ворошиловском районе г. Волгограда при обстоятельствах, установленных судом и изложенных в приговоре.

В судебном заседании Балакир Е.А. виновность в инкриминируемом преступлении не признала.

В апелляционном представлении государственный обвинитель - старший помощник прокурора Ворошиловского района г. Волгограда Мокроусов О.В., не оспаривая выводов суда о виновности Балакир Е.А. в совершении инкриминируемого деяния и правильности квалификаций ее действий, считает приговор подлежащим отмене ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона и несправедливости приговора вследствие его чрезмерной мягкости. Ссылаясь на содержание ст. 307 УПК РФ, полагает, что в приговоре не дана оценка всем доводам Балакир Е.А. и ее защитников. Вместе с тем, государственный обвинитель не указал, в чем выразилось нарушение председательствующим указанной статьи уголовно-процессуального закона. Цитируя положения ч. 1 ст. 6 и 60 УК РФ, отмечает, что суд, назначая Балакир Е.А. наказание с применением ст. 73 УК РФ, в полной мере не учел тяжесть и характер совершенного ею преступления, которое относится к категории тяжких, направлено против правосудия, в связи с чем представляет повышенную общественную опасность. Кроме того, судом не принято во внимание, что какие-либо обстоятельства, существенно снижающие общественную опасность совершенного Балакир Е.А. деяния, установлены не были. Просит приговор отменить, уголовное дело направить на новое рассмотрение в ином составе суда.

В апелляционной жалобе осужденная Балакир Е.А. считает приговор незаконным, необоснованным, постановленным с существенным нарушением уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона. Заявляет, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, при этом имеются предусмотренные ст. 237 УПК РФ обстоятельства для возвращения уголовного дела прокурору или постановления оправдательного приговора. Цитируя положения ст. 389,15 - 389.19 УПК РФ, а также ст. 73 УПК РФ, указывает, что суд не установил и в приговоре не изложил, что является предметом фальсификации инкриминируемого ей преступления, каким способом и кем, а также где и когда оно сфальсифицировано, кто является исполнителем преступления, которое, по мнению суда, она организовала и подстрекала к фальсификации доказательств. Приговор не содержит также сведений, какие конкретно ею совершены действия по подстрекательству и по организации преступления, где и когда они совершены, при этом в нарушение ст. 75 УПК РФ, в основу приговора судом положены недопустимые доказательства. Считает, что ее доводы и доводы защиты при разбирательстве уголовного дела о недопустимости доказательств, о возбуждении уголовного дела в нарушение требований ст. 140-144 и главы 52 УПК РФ и о ее алиби остались судом не рассмотрены и без правовой оценки, а уголовное дело рассмотрено Ворошиловским районным судом г. Волгограда с нарушением правил подсудности. Утверждает, что судом нарушено ее право на участие и проведение предварительного слушания по уголовному делу, о чем было ею заявлено в ходе предварительного следствия при выполнении требований ст. 217 УПК РФ. Ссылаясь на п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 1 от 29 апреля 1996 г. (в редакции от 16.03.2013) "О судебном приговоре" полагает, что в основу обвинительного приговора суд положил доказательства обвинения, которые не были непосредственно исследованы в судебном заседании, государственный обвинитель лишь ограничился названием документа и указанием на том и лист дела, на котором он находится, при этом содержание документа не исследовалось и не оглашалось. Кроме того, судом в основу обвинительного приговора в решающей степени положены показания свидетелей, данных ими в ходе предварительного следствия, оглашенные в судебном заседании в нарушение требований ст. 281 УПК РФ и не подтвержденных ими в суде. Ссылаясь на п.п. 1, 3 (d) Конвенции о защите прав и основных свобод, заявляет, что выводы о виновности подсудимого в совершении преступления не могут быть основаны исключительно или главным образом на фактических данных, содержащихся в оглашенных показаниях свидетеля в стадии предварительного расследования, если (обвиняемый) подсудимый не имел возможность оспорить эти показания (например, допросить показывающего против него свидетеля на очной ставке, задать ему вопросы, высказать свои возражения в случае несогласия с показаниями). Просит приговор отменить, уголовное дело возвратить прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ или постановить оправдательный приговор за отсутствием события и состава преступления.

В апелляционной жалобе защитник осужденной Балакир Е.А. - адвокат Галушкина О.Е. считает приговор неправосудным, постановленным с грубейшими нарушениями как материального, так и процессуального права, противоречащим УПК РФ, а также разъяснениям постановления Пленума Верховного Суда РФ N 1 от 29.04.1996 г. "О судебном приговоре". Оспаривая фактические обстоятельства уголовного дела, установленные судом первой инстанции, приводя собственный анализ доказательств из материалов дела, указывая на существенные нарушения уголовно-процессуального закона и наличие обстоятельств, свидетельствующих о необходимости отмены приговора, утверждает о непричастности Балакир Е.А. к совершению преступления, за которое она осуждена. Анализируя текст и выводы суда, изложенные в приговоре, автор жалобы подвергает сомнению доказательства, положенные в его основу, выводы суда по этим доказательствам и общий вывод о виновности осужденной в инкриминируемом ей преступлении. Ссылаясь на собственный анализ доказательств, материалов дела и действующего законодательства, защитник осужденной - адвокат Галушкина О.Е. приводит следующие суждения:

- из установленных судом обстоятельств следует, что Балакир Е.А. исполнителем преступления не является, однако в описательной части приговора отсутствует указание на конкретного защитника, совершившего фальсификацию доказательства по уголовному делу, которого она организовывала и подстрекала, а также конкретное указание на это "сфальсифицированное" доказательство;

- скопировав в текст приговора фабулу абсурдного обвинения, при этом дополнив его собственными измышлениями, то есть, увеличив объем обвинения, суд уклонился от описания преступного деяния таким образом, чтобы смысл обвинения был четким и понятным, в том числе осужденной, тем самым проигнорировав содержащиеся в п. 22 разъяснения постановления Пленума Верховного Суда РФ N 1 от 29.04.1996 г. "О судебном приговоре", согласно которым приговор должен быть составлен в ясных и понятных выражениях. О неясности предъявленного обвинения сторона защиты заявляла уже на стадии предварительного следствия, когда Балакир Е.А. было подано ходатайство о разъяснении предъявленного ей обвинения, при этом аналогичное ходатайство защиты в подготовительной части судебного разбирательства после отказа государственного обвинителя от разъяснения предъявленного осужденной обвинения отклонено судом. Вместе с тем, ходатайство стороны защиты о возврате настоящего уголовного дела прокурору в связи с несоответствием обвинительного заключения требованиям, установленным в ст. 220 УПК РФ, судом без удаления в совещательную комнату отклонено дважды - в подготовительной части судебного заседания и по окончании судебного следствия, при этом, объявляя свое решение, суд сослался на ясность формулировок предъявленного осужденной обвинения. Однако в приговоре и в обвинительном заключении нет ответов на вопросы, подлежащие выяснению при оценке действий Балакир Е.А. с учетом формулировки предъявленного ей обвинения, в том числе какое конкретно доказательство было сфальсифицировано, чем это подтверждается, кто непосредственно являлся исполнителем преступления и действительно ли, что это лицо являлось защитником, какие конкретно фразы и действия осужденной свидетельствуют о подстрекательстве к совершению фальсификации доказательства, какие конкретно действия Балакир Е.А. образуют объективную сторону организацию фальсификации доказательства по уголовному делу, в какой момент окончено преступление, за совершение которого она осуждена, существует ли прямая причинная связь между совершенными осужденной действиями и событиями, входящими в объективную сторону преступления, какими конкретно доказательствами подтверждается умысел Балакир Е.А. на совершение инкриминируемого ей деяния;

- приговор содержит ряд выводов, основанных на предположениях и не подкрепленных доказательствами, либо прямо противоречащих исследованным доказательствам. Так вывод суда о том, что Балакир Е.А. действовала как защитник подозреваемого Б. не подтверждается ордером на ее имя N 052700 от 10.05.2017 (т. 2 л.д. 218), в котором указано, что принятое адвокатом поручение заключается в участии в допросе Б. в качестве свидетеля, в связи с чем осужденная статуса защитника Б. не имела, поэтому субъектом преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ, она не является;

- вывод суда о том, что "полные признательные показания обвиняемого Б. подтверждаются результатами ОРД и иными доказательствами, полученными в ходе предварительного расследования в установленном законом порядке", является домыслом суда, поскольку показания Б., результаты ОРМ и иные доказательства получены в рамках иного уголовного дела, приговор по которому до настоящего времени не постановлен, при этом оценка упомянутым доказательствам в совокупности с иными доказательствами, не названными в приговоре, до настоящего времени в установленном законом порядке не дана. Также вывод суда о том, что осужденная действовала с целью "занижения квалификации преступных действий подозреваемого Б. и освобождения его от статуса организатора по уголовному делу", основан на предположениях судьи, поскольку в ходе судебного следствия не проверялось ни то обстоятельство, какой была бы квалификация действий подозреваемого Бородина в момент совершения осужденной инкриминируемых действий, ни то, какой эта квалификация стала на момент вынесения приговора, то есть не проверено, существовал ли действительный объект преступного посягательства;

- довод суда, что фальсификация осуществлена "защитником Балакир Е.А. совместно с лицом, в отношении которого дело выделено в отдельное производство (<.......>.)", свидетельствует не только о том, что суд изменил существо обвинения, но и предполагает, что непосредственным исполнителем объективной стороны преступления является сама Балакир Е.А., что противоречит другому выводу суда, где Балакир названа организатором и подстрекателем преступления, при этом, если допустить справедливость обоих выводов, получается, что осужденная, будучи исполнителем, организовывала и подстрекала саму себя;

- в приговоре отсутствуют ссылки на конкретные доказательства, подтверждающие, что осужденная "предложила У. осуществить через него управляемое ею и лицом, в отношении которого дело выделено в отдельное производство (<.......>.), воздействие на подзащитного Б.", что она "настойчиво склоняла У., осуществить это воздействие", что в ходе встреч с У. "договаривалась с ним о последующей встрече". При этом использованные судом формулировки описания объективных действий осужденной, свидетельствуют лишь о том, что итогом этих встреч являлась лишь "договоренность о последующей встрече". Кроме того, выводы суда о содержании этих встреч противоречат собранным по делу доказательствам (фонограммам и стенограммам), приводить конкретные фрагменты которых суд не пожелал;

- довод суда о том, что Балакир Е.А. якобы, предоставила У. текст не соответствующих действительности показаний для обвиняемого Б. опровергается материалами дела, которые никакого "текста показаний Б." не содержат, как не подтверждают высказывания осужденной требований или просьб к У., а тем более Б. заявить ходатайство о дополнительном допросе последнего;

- вывод суда о том, что Балакир Е.А. в ходе встречи 27.02.2018 договорилась с У. "о последующей встрече с лицом, в отношении которого дело выделено в отдельное производство, для согласования суммы денежных средств, которые необходимо предоставить У. и Б. за совершение ими противоправных действий", является вымыслом и не подтверждается конкретными доказательствами;

- вывод суда о том, что 14.05.2018 осужденная и лицо, в отношении которого дело выделено в отдельное производство (<.......>), "склонили У. осуществить управляемое воздействие на Б.", противоречит другому выводу суда о том, что У., "не желая совершать противоправных действий при участии Балакир Е.А. и лица, в отношении которого дело выделено в отдельное производство (Б.С.А.), добровольно отказался от совершения преступления и сообщил о противоправных намерениях указанных лиц в УФСБ России по Волгоградской области";

- вывод суда о том, что в части подкупа У. и Б. осужденная действовала с лицом, в отношении которого дело выделено в отдельное производство (Б.С.А.), "согласовано", не подтвержден ссылкой на конкретные доказательства, при этом Балакир Е.А. на протяжении предварительного расследования и в суде заявляла, что не знала не только о состоявшейся передаче денег, но и о наличии такой договоренности между У. и кем-либо еще. Лицо, передавшее У. денежные средства, по данному поводу не допрошено, следовательно, данный факт не подтвердило, а содержащиеся в материалах уголовного дела доказательства (видеозаписи и стенограммы) соответствующих подтверждение также не содержат;

- вывод суда о том, что 28.08.2018 Б., "действуя добровольно и под контролем оперативных работников... при его дополнительном допросе в качестве обвиняемого по уголовному делу дал показания в соответствии со сведениями, предоставленными за материальное вознаграждение через адвоката У.", противоречат имеющимся в деле доказательствам - показаниям самого Б.., сообщившего о том, что, во-первых, он действовал не добровольно, а по указанию оперативных сотрудников УФСБ, а во-вторых, что никакого материального вознаграждения он не получал;

- вывод о том, что Б. действовал, якобы, за материальное вознаграждение, противоречит и показаниям У. о том, что сразу после получения денежных средств он с Б. не общался, а "инициативно" обратился в УФСБ, куда и передал полученные денежные средства, при этом данные обстоятельства расценены судом как достоверные;

- приговор не содержит логичного объяснения тому, почему после того, как цель преступного воздействия была достигнута (У., якобы, был "склонен" к совершению управляемого воздействия, получил для себя и Б. денежные средства, о чем, якобы, знала осужденная), Балакир Е.А., являющаяся по версии следствия и суда, организатором преступления, ни разу более не инициировала встречу с У., не требовала предоставления доказательств совершения тех действий, к которым она, якобы, склоняла У. и Б.. Абсурден также и вывод суда о том, что "оперативный эксперимент", в ходе которого Б. участвовал в дополнительном допросе в качестве обвиняемого, проведен "с целью подтверждения преступных намерений Балакир и выявления иных лиц, причастных к совершению преступления";

- вывод суда о том, что протокол дополнительного допроса обвиняемого Б. "был приобщен к материалам уголовного дела в качестве доказательства стороны защиты" противоречит фактическим обстоятельствам, поскольку материалы дела не содержат ни ходатайства конкретного лица из числа участников со стороны защиты о "приобщении к материалам дела некоего доказательства", ни постановления следователя об удовлетворении данного ходатайства, зато сдержат постановление о признании протокола дополнительного допроса Б. от 28.08.2018 недопустимым доказательством, в связи с чем последнее обстоятельство само по себе является достаточным для вывода об отсутствии в действиях Балакир Е.А. состава инкриминируемого преступления;

- все выводы описательно-мотивировочной части приговора основаны на предположениях, допущениях, противоречат как фактическим обстоятельствам, так и друг другу, а приведение судом в приговоре содержания показаний участников процесса без анализа их содержания и сопоставления с иными доказательствами, а также последующее указание на то, что суд принимает в качестве достоверных показания, данные в ходе предварительного следствия, при том, что в судебном заседании допрашиваемые лица их не подтвердили, заявив, что к изложению содержания показаний следователем относились безразлично, не может являться подтверждения судом требований ст.ст. 73-75, 297 УПК РФ, как и учета председательствующим принципа презумпции невиновности;

- независимо от существа собранных в материалах дела доказательств и их анализа, фабула инкриминируемого Балакир Е.А. преступления не содержит описания действий, образующих состав преступления, предусмотренного ч.ч. 3, 4, ст. 33, ч. 3 ст. 303 УК РФ, поскольку объективно все действия Балакир, изложенные в обвинительном заключении и в описательной части приговора, сводятся к обсуждению с коллегой У. процессуальной позиции по уголовному делу, при этом никаких иных действий, кроме как "встретилась с У. и договорилась с ним о последующей встрече" Балакир не совершала, а выводы о ее "сговоре с неустановленным следствием лицом", "намерениях", "целях" являются плодом воображения следствия и суда. Поэтому открытое высказывание своей позиции по делу является правом адвоката, а согласование позиции с другими защитниками в целях недопущения ухудшения положения других фигурантов дела - обязанностью, предусмотренной Законом РФ от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ". Изменение показаний обвиняемым, как и дача им ложных показаний, по законодательству Российской Федерации не преследуется, а воздействие на обвиняемого с целью склонить его к изменению показаний уголовно-наказуемым не является;

- доводы о невиновности Балакир Е.А. в инкриминируемом преступлении, не опровергнуты, доказательства, на которых строит позицию сторона защиты, судом исследованы, однако не получили надлежащей оценки, поскольку состава инкриминируемого ей преступления при описанных в приговоре обстоятельствах в действиях осужденной не имеется.

Просит приговор отменить, производство по делу прекратить за отсутствием в деянии Балакир Е.А. состава преступления.

Заслушав стороны, обсудив доводы апелляционных представления и жалоб, проверив законность, обоснованность и справедливость приговора, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Обвинительный приговор в отношении Балакир Е.А. соответствует требованиям ст. ст. 303, 304, 307 - 309 УПК РФ, в нем изложено описание преступного деяния с указанием места, времени, способа совершения, формы вины, целей преступления, приведены доказательства, на которых основаны выводы суда, мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания, и обоснование принятых решений по иным вопросам, указанным в ст. 299 УПК РФ.

Выводы суда о виновности Балакир Е.А. в совершении преступления, за которое она осуждена, соответствуют установленным судом фактическим обстоятельствам уголовного дела и основаны на совокупности доказательств, непосредственно исследованных в судебном заседании и подробно изложенных в приговоре, в числе которых:

показания свидетеля У. в судебном заседании и досудебном производстве, оглашенные в соответствии с ч. 3 ст. 281 УПК РФ, и подтвержденные им, сообщившего, что он является защитником Б. по уголовному делу N <...>, находящемуся в производстве следователя У., по которому Б. обвинялся в совершении мошенничеств в сфере автострахования в составе организованной группы в соучастии с Б., К., К., защитником которых являлась Балакир Е.А., и при неоднократных допросах дал признательные показания относительно своих действий и действий указанных лиц. В конце ноября 2017 года ему позвонила адвокат Балакир Е.А., предложив встретиться, на что он согласился. При встрече 28 ноября 2017 года в его рабочем кабинете Балакир Е.А. сообщила, что ее не устраивают данные Б. по уголовному делу признательные показания, свидетельствующие о наличии в действиях Б. и других защищаемых ею лиц признаков организованной группы или преступного сообщества, в связи с чем обратилась к нему с просьбой об оказании на Б. управляемого воздействия для изменения последним ранее данных при допросе в качестве обвиняемого показаний с целью недопущения квалификации действий ее подзащитных по ст. 210 УК РФ, либо в составе организованной группы или преступного сообщества, о чем он в последующем сообщил Б., который попросил его продолжить общение с Балакир Е.А. для выяснения истинных мотивов ее действий. 7 декабря 2017 года к нему вновь явилась Балакир Е.А., которая в процессе разговора сообщила, что хочет добиться исключения из показаний Б. упоминания любых обстоятельств, свидетельствующих о наличии устойчивой связи и признаков координации действий между последним и ее подзащитными при совершении инкриминируемых им преступлений, предложив ему оказать содействие в этом и склонить Б. к даче скорректированных ею показаний за определенное денежное вознаграждение, которое она им намеревалась передать, попросив его также предоставить ей копии протоколов допроса с показаниями Б. для подготовки ею тезисов измененных показаний Б. по делу в целях занижения квалификации деяний, совершенных ее подзащитными, и вывода Бородина, Ковалева, Кадарии из состава организованной группы. Опасаясь провокации, он зафиксировал, состоявшийся в этот день с Балакир Е.А. разговор на свой диктофон. 27 декабря 2017 года к нему вновь прибыла Балакир Е.А., при этом осужденная передала ему лист бумаги с подготовленными ею тезисами не соответствующих действительности ложных показаний Б., которые тот должен был дать следователю при его дополнительном допросе, не отражающие истинные обстоятельства, при которых его подзащитным совершались преступления, при этом он убедился, что замысел Балакир Е.А. был направлен на вывод Б., К. и К. из состава организованной группы, в результате чего основным обвиняемым по делу должен был стать Б. Он обсудил с Б. содержание разговора с осужденной и сложившуюся ситуацию, совместно решив продолжить общение с Балакир Е.А., полагая, что указанные переговоры прекратятся без достижения нужного осужденной результата. 27 февраля 2018 года в его рабочем кабинете состоялась очередная встреча с Балакир Е.А., в ходе которой он выразил несогласие с тезисами показаний Б. и попытался убедить осужденную в их несостоятельности. В ходе их дискуссии Балакир Е.А. неоднократно заявляла, что ее основной целью является воспрепятствование и недопущение возможности для следствия квалифицировать действия Б., К., К., как противоправные и совершенные в составе организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) по ст. 210 УК РФ, на что он сообщил ей, что дальнейший диалог по этому вопросу может быть продолжен после того, как ему от должностных лиц обвинения будет представлена гарантия, что изменение Б.. показаний не станет расцененным ими как нарушение условий заключенного досудебного соглашения о сотрудничестве, на что Балакир Е.А. ответила, что может дать такую гарантию, сказав, что дополнительно свяжется с ним. Далее в апреле 2018 года ему позвонила неизвестная женщина, которая представилась матерью Б.., при встрече с которой Б. сообщила, что располагает содержанием его бесед с Балакир Е.А., в связи с чем решилалично встретиться с ним и подтвердить совместность ее действий с Балакир Е.А. с целью воспрепятствования и недопущения квалификации органом следствия действий ее сына - Б. в составе организованной группы или преступного сообщества по ст. 210 УК РФ, предложив ему (У.) и Б. денежные средства за склонение им последнего к изменению данных ранее Б. показаний по уголовному делу, который должен был при дополнительном допросе сообщить о якобы непричастности к совершенным им преступным действиям Б. чтобы тот имел возможность уклониться от уголовной ответственности за содеянное. Также Б. поинтересовалась у него о сумме денег, которая бы устроила их за указанные действия и изменения Б. показаний в интересах сына. В апреле 2018 года примерно через 10 дней после их первой встречи к нему вновь прибыла Б. с просьбой об изменении Б. показаний в интересах Б., из содержания беседы с которой он сделал вывод, что его доводы не убедили Б. и Балакир Е.А. отказаться от своих намерений на вмешательство в действия органа следствия, а когда Б. вернулась к вопросу о размере вознаграждения для него и Б.., то он предложил последней самостоятельно определить сумму денег, которую она полагает возможным им передать. Далее 7 или 8 мая 2018 года Б. при встрече с ним вернулась к вопросу о размере денежного вознаграждения за изменением Б. своих показаний, в связи с чем он принял решение сообщить органам безопасности о совершаемом преступлении, связанным с фальсификацией доказательств Балакир Е.А. и Б., после получения от них части денежного вознаграждения, сообщив последней о своем согласии оказать воздействие на Б. с целью изменения им показаний в пользу Б., за что она самостоятельно предложила ему денежные средства в размере 150 000 рублей лично для него и 10 000 долларов США для Б., определив порядок их передачи из расчета 50% от указанных сумм до проведения дополнительного допроса Б., а оставшихся сумм - после дачи Б. не соответствовавших действительности заведомо ложных показаний в интересах Б. и передачи ей копии протокола допроса последнего с измененными показаниями, договорившись о следующей встрече с ним после майских праздников. 14 мая 2018 года к нему в рабочий кабинет после достигнутой в ходе общения по телефону договоренности прибыли Балакир Е.А. и Б., при этом Балакир Е.А. передала ему второй лист бумаги с напечатанным ею текстом показаний Б., указав, что она доработала ранее подготовленные ею тезисы для изменения показаний последним при дополнительном допросе Б.. по уголовному делу в качестве обвиняемого, из содержания которых следовало, что Б. должен был, оговорив себя, указать, что являлся единственным лицом, самостоятельно руководившим совершением преступлений в составе преступного сообщества, без в этом участия Б.., К., К.., которых представляла по уголовному делу Балакир Е.А. В процессе данной дискуссии он еще раз убедился, что Балакир Е.А. и Б.. действуют сообща, от своих намерений не отказались и предпринимают попытки по изменению показаний его подзащитным Б. Далее Балакир Е.А. намекнула Б. о передаче денег и оставила их наедине, покинув помещение. В это время находившаяся в его кабинете Бю тут же достала, пересчитала и передала ему денежные средства в сумме 75 000 рублей лично для него и 5 000 долларов США для Б. за изменение последним показаний в интересах защищаемого осужденной Б. В этот же день 14 мая 2018 года, согласовав свои действия с Б., он проследовал в УФСБ РФ по Волгоградской области, где сообщил сотруднику об указанных событиях и добровольно выдал полученные от Балакир Е.А. документы - листы с тезисами показаний для Б. и запись его разговора с Балакир Е.А. от 7 декабря 2017 года, а также полученные от Б. 14 мая 2018 года деньги. Прослушанные и просмотренные им на оптических носителях аудиозаписи его разговоров с Балакир Е.А. при встречах 7 декабря 2017 года, 27 декабря 2017 года, 27 февраля 2018 года, в ходе которых осужденная склоняла его к осуществлению воздействия на его подзащитного Б. с целью дачи последним несоответствующих действительности показаний по уголовному делу в интересах Б., К., К..; аудиозапись его разговоров с Б. 16 апреля 2018 года и видеозапись их разговора, состоявшегося 8 мая 2018 года, в ходе которых Б. склоняла его к осуществлению воздействия на его подзащитного обвиняемого Б.. с целью дачи последним несоответствующих действительности показаний по уголовному делу в интересах Б. за денежное вознаграждение; видеозапись от 14 мая 2018 года с зафиксированной на ней его разговором с Балакир Е.А. и Б., в ходе которого последние склоняли его к осуществлению воздействия на его подзащитного Б. с целью дачи последним несоответствующих действительности показаний по уголовному делу, передачей ему Балакир Е.А. листа бумаги с напечатанным текстом сфальсифицированных осужденной показаний для Б., которые тот должен бы дать следователю за денежное вознаграждение при дополнительном допросе, а Б. - денежные средства в виде 15 купюр номиналом по 5 000 рублей и 50 купюр номиналом по 100 долларов США, он подтверждает, так как они соответствуют действительности по фактическим обстоятельствам отраженных на них по времени, месту указанных событий, разговоров и действий участвовавших лиц, при этом данные аудиозаписи и видеозапись искажений и изменений не имеют, на них зафиксированы его голос и изображение, а также голоса и изображение Балакир Е.А., Б.;